Но тут Марина – вот за что ценю! – подбросила мне мысль, от которой нервная дрожь негодования сменилась у меня радостным трепетом предвкушения. Переломного в испытании на смекалку и силу воли момента. Похоже, есть возможность превратить этот печальный инцидент в одну из его предпосылок. С весьма обнадеживающими и далеко идущими последствиями.
У наблюдателей прерогатива в вопросе о мелких? Ага. А целители не имеют права изучать их? Хотел бы я посмотреть, как они от этого откажутся. И если одному из тех поможет в излечении именно наше средство, не естественно ли будет предположить, что они весьма близки к нам – по крайней мере, физически? Письменно, на основании доклада очевидца? На оформление их официального допуска к эксперименту времени нет – на риск здоровью пациента, еще и неизученного, они точно не пойдут – а тут бывший энергетик Киса под рукой. Доклад он им предоставит подробный – лично прослежу. Заодно и связи целителей с хранителями в этом вопросе укрепим.
Эксперимент прошел на ура. Всеобщее. Целители носились с Кисиным докладом, как археологи с единственной целой плошкой в захоронении. И приставали к хранителям с вопросами, не заболел ли еще кто из ангельских потомков. Хранители вновь задрали повешенные было носы от успешного захвата своим представителем роли наблюдателя – хоть в эксперименте. Анатолий при первой же встрече чуть руку мне не оторвал, тряся ее своими обеими – пришлось отпихнуть, чтобы отцепился. Киса для разнообразия – вместо вечно дугой согнутой спины – грудь колесом выпятил и начал даже на меня временами орлом поглядывать.
Я тоже был доволен. И тем, что у нас потихоньку оппозиция наблюдателям формировалась – без громких слов и широких жестов, но уверенно и неуклонно, как и положено серьезным делам делаться. И тем, что эти психи на земле меня хоть на время в покое оставили. И даже тем, что мелкие там, у них вытворяли. Во-первых, они внимание своих нервных предков намертво к себе приковывали, отвлекая его от наблюдателей. Во-вторых, они Кису на место поставили – так, что я чуть слезу от умиления не пустил. В-третьих, у них вдруг начала просматриваться явная склонность к развитию, углублению и совершенствованию тех самых наших синтезированных методов. Специального назначения.
В то время – им где-то по два года было – я впервые на них обращать внимание начал. До этого, честное слово, они мне, что котята или щенята, были. Ползают вокруг, звуки издают, внимания требуют – а толку от них никакого. Но как они в тот день гоняли Кису! Жаль, что Анатолий их остановил – я бы еще с полчасика полюбовался, как наш гадкий утенок, который вдруг, ни с того ни с его, шею гордым лебедем выгнул, не может справиться с двумя мелкими младенцами. Чтобы ему при случае об этом напомнить – если он снова рискнет на меня зыркнуть.
Чуть позже Макс обронил как-то, что девчонка, Дара, взялась прощупывать своего наблюдателя. Вот тут я всерьез заинтересовался. С их статусом у нас никак не могли определиться – а значит, и никакого регламента их поведения не существовало. А значит, им никто не мог запретить вступать в контакт с кем угодно, в том числе и с наблюдателями. И тем жаловаться не на что было – им было велено изучать любые действия мелких. И стремление тех к сближению никаким боком под помехи в работе подвести им бы не удалось. Не говоря уже о том, что не причисленные к нашему лику объекты под юрисдикцию внештатников никак не попадали. А вот мне неопределенность положения мелких была только на руку – в моем ведении были все внешние факторы.
Я велел Максу держать меня в курсе мельчайших подробностей жизни девчонки.
Что он воспринял буквально. Вплоть до истерического требования немедленного вмешательства, когда и она заболела. Я что, против был? Тем более что ради еще одного медицинского протокола целители мне любой документ – даже пустой бланк – без вопросов подписали бы, да и к энергетикам я уже дверь с ноги открывал. Но этот же психопат ко мне прямо в кабинет ввалился! И ультиматумы ставить начал! На пределе голосовых связок. Он, понимаешь, вместе со мной по всем инстанциям пройдется. Для моральной поддержки и ускорения процесса. Нормальное зрелище? Внешняя охрана решает рутинные вопросы под надзором темного, который еще и подгонять ее примется. С него станется.
Пришлось заламывать руки. За спинку стула. Первая заповедь в переговорах с темными – вести их, когда те по рукам и ногам связаны. Вот и привязал – его к стулу, а стул к двери, чтобы он вместе с ним за мной не погнался. А вот кляп вставить не удалось – он мне чуть руку не отхватил. Ладно, вторая заповедь – в случае отсутствия явного перевеса сил идти на компромисс. В смысле, он молчит, а я – пулей туда и обратно. Само собой, пулей – по уже отработанной методике и под угрозой потери авторитета.
И если бы еще только он один! Не успел я его выпроводить по добру по здорову, не успел пот облегчения со лба стереть, как Анатолий прорвался. Слава Богу, хоть дистанционно, через линию связи. Я ее временно в режим «Занято» поставил, но когда это его занятость руководящего состава останавливала? Контролировать он меня будет! И Тоша туда же – «Спасибо» на следующий день буркнул, а как речь зашла о составлении подробного отчета для целителей – «С какой целью?». Он мне еще вопросами на прямое распоряжение старшего по должности отвечать будет! Он мне еще упираться будет, выдавливая из меня ссылку на уже имевшие место прецеденты!
Я понял, что нужно срочно вязать всю эту окончательно свихнувшуюся на земле троицу. Таким количеством дел, чтобы у них не то, что в разные стороны, особенно, в мою, глазами шнырять – вздохнуть некогда было. Наведался к темным, посетовал, что дело с разоблачением детского дома как-то затягивается – уж не умышленно ли? Они, само собой, своему агенту хвост накрутили – при намеке на саботаж кому хочешь жареным запахнет – и у той как-то куда оперативнее руки до компромата на дирекцию детского дома дотянулись.
Дальше пошло, как по маслу. Марина, хоть и человек, но на нее в смысле ответственности за наши операции всегда положиться можно было. Мне оставалось лишь вскользь упомянуть, что бандитов нужно срочно, по горячим следам, дожимать. Максу, понятное дело – его для доказательства нелегальности их деятельности сюда на работу брали. А там намекнуть, что Анатолий вот давно уже свою помощь предлагал – а сейчас запуганным детишкам в самый раз душу с кем-то в разговоре отвести, все обиды из нее выплеснуть. А потом и добавить, что блестящий успех всегда нужно развивать – а значит, пора искать новый рассадник человеческой моральной заразы.
Короче, всех пристроил. Даже Тошу – молодец, Марина, нашла ему каких-то компьютерных прохиндеев. Вскоре, правда, выяснилось, что его-то нужно было первым загружать, и намного раньше. Вот ответственно заявляю – хранителей можно в видимость выпускать только при наличии глубоко проработанного и индивидуально ориентированного плана их повышенных обязательств. Перед нашим сообществом, само собой, и ежедневных. К человеческим проблемам они слишком быстро адаптируются, и начинает их одолевать скука. А когда хранителям становится скучно, внешней защите их от земной, в частности, жизни становится жарко, поскольку они начинают настойчиво и всесторонне изучать побочные стороны этой жизни.
Узнав, что Тоша произвел на свет еще одно яблоко раздора, я за голову схватился. Ну, кто так оборону укрепляет? Кто так ее линию растягивает, рассредоточивая свои силы и привлекая новые боевые единицы противника? Не согласовав свои действия с союзниками, не говоря уже о генеральном штабе в моем лице? Пришлось снова отправляться к ним с инспекцией, чтобы на месте разобраться с вновь сложившейся обстановкой.
Как я и предвидел, союзники обиделись. Макс при одном упоминании о возникшем осложнении наливался кровью и шипеть начинал, Анатолий с непроницаемым видом не понимал, о чем его спрашивают, а Тоша окопался на дальних рубежах, отнекиваясь от каких-либо контактов непроходимостью подъездных путей. К счастью, развал их коалиции не входил не только в мои, но и в Маринины планы. И проведенные ею под моим руководством операции даром не прошли – схема восстановления анти-наблюдательского союза получилась у нее тонкая.
С одной загвоздкой. Которую ей с земли, впрочем, было не рассмотреть. А Макс, надо понимать, ни секунды не сомневался во всесилии своих собратьев. Хорошо, что я привык во все подробности любого дела лично входить. Поинтересовался у него, о какой машине для них с Тошей пополам речь идет – словно подтолкнуло что. Среднего класса? Одобряю. Можно даже б/у? Снабжатели тоже оценят. Модифицированная? С более мощным двигателем? Раза в два?
Представив себе лица снабжателей, читающих подобную заявку – да еще и от темных – я в момент оказался у последних. Их лица меня тоже порадовали – не каждый день случается оказаться свидетелем того, что темных свои же в нокаут послали. Медленно досчитав до десяти, я небрежно заметил, что мог бы, пожалуй, подкрепить запрос своей пояснительной запиской. Подтверждающей, что данное средство передвижения требуется для достижения максимально оптимального сочетания высокой мобильности и неприметности в проводимой совместно со внешней защитой операции. Темных в должниках держать еще никому не мешало.
Возвращение в лоно коалиции третьего горе-союзника Марина взяла на себя. По своим земным каналам. И в ее эффективности я уже ни на йоту не сомневался.
Восстановив кое-как порядок – в который уже раз! – и оставив его поддержание в надежных Марининых руках, я решил взять таймаут в общении с ними. На какое-то время. Устал я от них как-то. И бесконечно уделять особое внимание этому отдельному участку мне как-то не к лицу было. И настроения у нас наверху отслеживать нужно было. И в недавно установившихся неформальных контактах с руководством хранителей что-то тревожное начало носиться. Как только разговор хоть каким-то боком мелких касался. Любых мелких.
Макс, кстати, со мной за ту услугу с машиной тоже расплатился. Думая, правда, что я ему просто подыграл в подманивании Тоши к заветной железке. Он тогда так кипел из-за второй девчонки, что я уверен, что он мне в запале обстановку без каких-либо купюр доложил. А в отношении мелких она становилась все более интригующей.
Вслед за собственным чадом у Тоши, само собой, и второй наблюдатель появился. И Дара – совершенно самостоятельно, без чьих-либо понуканий – взялась налаживать контакты и с ним. И, вроде, даже с намеком на будущий успех. По крайней мере, открытого противодействия со стороны ни одного из них не последовало. Мальчишка Анатолия, правда, ничем подобным похвастаться не мог, но не исключено, что это была просто проблема кадров. Без парочки уродов даже у нас ни один отдел не обходится. Кроме моего, конечно. У меня они быстро сами в отставку подают.
Тогда же, кстати, я узнал и о том, что мальчишка ложь на раз распознает. Даже мысленную. И стали у меня появляться мысли – а что, если у них всех смешение крови, так сказать, вызывает появление редких даже среди нас способностей? Это ж какие перспективы открываются, когда они вырастут! Я начал осторожно наводить справки среди хранителей.
Сначала собранные сведения меня обескуражили. Ни о каких отклонениях в сторону гениальности своих отпрысков прочно осевшие на земле хранители руководству не докладывали. Затем насторожили – в разговоре о самих вышеупомянутых хранителях их руководство неизменно проявляло явную уклончивость. Давить мне на это самое руководство не хотелось – внештатникам даже устного, даже подслушанного сигнала хватит! – но, поскольку все наши резиденты на земле входили в мою компетенцию, банк данных по ним у меня собрался внушительный.
В работе моего отдела успех в подавляющем большинстве случаев определяется полнотой, глубиной и достоверностью информации. Поэтому выудить из нашей картотеки хранителей, работающих в видимости, среди тех – семейных, среди тех – с детьми, оказалось делом несложным. В смысле, я пятерке ребят команду дал, и на следующий день у меня на столе все досье лежали – с фотографиями, адресами, данными о месте работы и членах семьи.
Просматривая их, я вдруг заметил странную особенность. Взрослых полукровок было очень мало, а старше тридцати – вообще единицы. Подростков было уже побольше, а вот число младенцев прямо по экспоненте взлетело. Интересное кино! У хранителей вряд ли их появление поощрялось – вследствие того напряжения, которое они у нас в сообществе вызвали. Да они и вообще никому пока не подвластны. Кроме наблюдателей, конечно. Это что же выходит? Эти поганки бледные – ни гроз земных, ни ураганов в своей башне из слоновой кости не ведающие – подопытных кроликов для своих исследований плодят?
Я вдруг подумал, что операция с детским домом на земле самой крупной до сих пор была. А сейчас мы с ребятами, похоже, оказались на пороге вообще беспрецедентной и небесно-земной коллизии. И хранители в ней, чует мое сердце, на земной стороне обоснуются. По привычке – по крайней мере, те, что в видимости трудятся. Вон на одних Анатолия с Тошей глянуть. Они, кстати, тоже никогда и никому талантами своих мелких не хвастались – я их у них и правдами, и неправдами выведал. А уж их возможная позиция в таком противостоянии разве что слепому в глаза не бросалась.
А кому придется меры против мелких принимать, если таковые сочтут необходимыми? Признав их враждебной нашему сообществу силой? А если хранители взбунтуются? На них, само собой, внештатники навалятся, но если они всерьез взбунтуются? Мои знакомые психи точно на полумерах не остановятся. Это что – мне лично их нейтрализовать придется? Или еще лучше – приказ отдать? Своими руками их темным на распыление? А если они у меня не поднимутся? Даже на Макса – он чего-то посветлел в последнее время.
Нужно было срочно разбираться в расстановке сил. На земле, между прочим – а это моя территория. Пусть только кто-то что-то вякнет! Но чтобы бросить на это дело все силы, мне просто необходимо было спокойствие на других фронтах. Снова пришлось наведаться к темным. Намекнуть, что в случае бунта на земле ответный удар хрястнет по всем на ней резидентам – без разбора. Привести в пример Макса. Уверенно бросить, что он наверняка не единственным творцом полукровки оказался. И недавно замолвленное перед снабжателями словечко пригодилось.
В общем, заключили мы временное перемирие. Они меня даже данными по своим, тоже обзаведшимся потомством, снабдили – под честное слово о непредвзятости при анализе информации. И кинулись мои ребята на землю – упреждающим катастрофу десантом.
В некоторые места и я наведывался – чтобы особо лихорадочный пульс своими руками прощупать. Но большей частью я засел у себя в кабинете, изучая разведданные и по крохам составляя карту горячих точек и прогноз развития событий в каждой из них.
Их количество – вот так, явно, на карте – привело меня в шок, распределение озадачило, степень накаленности заставила поморщиться. А вот взаимосвязь между некоторыми просто нервную дрожь вызвала. Похоже, не только мои знакомые готовились к обороне, и не только им пришла в голову мысль об объединении.
Проявлялись оба вида подпольной деятельности по-разному.
У наблюдателей прерогатива в вопросе о мелких? Ага. А целители не имеют права изучать их? Хотел бы я посмотреть, как они от этого откажутся. И если одному из тех поможет в излечении именно наше средство, не естественно ли будет предположить, что они весьма близки к нам – по крайней мере, физически? Письменно, на основании доклада очевидца? На оформление их официального допуска к эксперименту времени нет – на риск здоровью пациента, еще и неизученного, они точно не пойдут – а тут бывший энергетик Киса под рукой. Доклад он им предоставит подробный – лично прослежу. Заодно и связи целителей с хранителями в этом вопросе укрепим.
Эксперимент прошел на ура. Всеобщее. Целители носились с Кисиным докладом, как археологи с единственной целой плошкой в захоронении. И приставали к хранителям с вопросами, не заболел ли еще кто из ангельских потомков. Хранители вновь задрали повешенные было носы от успешного захвата своим представителем роли наблюдателя – хоть в эксперименте. Анатолий при первой же встрече чуть руку мне не оторвал, тряся ее своими обеими – пришлось отпихнуть, чтобы отцепился. Киса для разнообразия – вместо вечно дугой согнутой спины – грудь колесом выпятил и начал даже на меня временами орлом поглядывать.
Я тоже был доволен. И тем, что у нас потихоньку оппозиция наблюдателям формировалась – без громких слов и широких жестов, но уверенно и неуклонно, как и положено серьезным делам делаться. И тем, что эти психи на земле меня хоть на время в покое оставили. И даже тем, что мелкие там, у них вытворяли. Во-первых, они внимание своих нервных предков намертво к себе приковывали, отвлекая его от наблюдателей. Во-вторых, они Кису на место поставили – так, что я чуть слезу от умиления не пустил. В-третьих, у них вдруг начала просматриваться явная склонность к развитию, углублению и совершенствованию тех самых наших синтезированных методов. Специального назначения.
В то время – им где-то по два года было – я впервые на них обращать внимание начал. До этого, честное слово, они мне, что котята или щенята, были. Ползают вокруг, звуки издают, внимания требуют – а толку от них никакого. Но как они в тот день гоняли Кису! Жаль, что Анатолий их остановил – я бы еще с полчасика полюбовался, как наш гадкий утенок, который вдруг, ни с того ни с его, шею гордым лебедем выгнул, не может справиться с двумя мелкими младенцами. Чтобы ему при случае об этом напомнить – если он снова рискнет на меня зыркнуть.
Чуть позже Макс обронил как-то, что девчонка, Дара, взялась прощупывать своего наблюдателя. Вот тут я всерьез заинтересовался. С их статусом у нас никак не могли определиться – а значит, и никакого регламента их поведения не существовало. А значит, им никто не мог запретить вступать в контакт с кем угодно, в том числе и с наблюдателями. И тем жаловаться не на что было – им было велено изучать любые действия мелких. И стремление тех к сближению никаким боком под помехи в работе подвести им бы не удалось. Не говоря уже о том, что не причисленные к нашему лику объекты под юрисдикцию внештатников никак не попадали. А вот мне неопределенность положения мелких была только на руку – в моем ведении были все внешние факторы.
Я велел Максу держать меня в курсе мельчайших подробностей жизни девчонки.
Что он воспринял буквально. Вплоть до истерического требования немедленного вмешательства, когда и она заболела. Я что, против был? Тем более что ради еще одного медицинского протокола целители мне любой документ – даже пустой бланк – без вопросов подписали бы, да и к энергетикам я уже дверь с ноги открывал. Но этот же психопат ко мне прямо в кабинет ввалился! И ультиматумы ставить начал! На пределе голосовых связок. Он, понимаешь, вместе со мной по всем инстанциям пройдется. Для моральной поддержки и ускорения процесса. Нормальное зрелище? Внешняя охрана решает рутинные вопросы под надзором темного, который еще и подгонять ее примется. С него станется.
Пришлось заламывать руки. За спинку стула. Первая заповедь в переговорах с темными – вести их, когда те по рукам и ногам связаны. Вот и привязал – его к стулу, а стул к двери, чтобы он вместе с ним за мной не погнался. А вот кляп вставить не удалось – он мне чуть руку не отхватил. Ладно, вторая заповедь – в случае отсутствия явного перевеса сил идти на компромисс. В смысле, он молчит, а я – пулей туда и обратно. Само собой, пулей – по уже отработанной методике и под угрозой потери авторитета.
И если бы еще только он один! Не успел я его выпроводить по добру по здорову, не успел пот облегчения со лба стереть, как Анатолий прорвался. Слава Богу, хоть дистанционно, через линию связи. Я ее временно в режим «Занято» поставил, но когда это его занятость руководящего состава останавливала? Контролировать он меня будет! И Тоша туда же – «Спасибо» на следующий день буркнул, а как речь зашла о составлении подробного отчета для целителей – «С какой целью?». Он мне еще вопросами на прямое распоряжение старшего по должности отвечать будет! Он мне еще упираться будет, выдавливая из меня ссылку на уже имевшие место прецеденты!
Я понял, что нужно срочно вязать всю эту окончательно свихнувшуюся на земле троицу. Таким количеством дел, чтобы у них не то, что в разные стороны, особенно, в мою, глазами шнырять – вздохнуть некогда было. Наведался к темным, посетовал, что дело с разоблачением детского дома как-то затягивается – уж не умышленно ли? Они, само собой, своему агенту хвост накрутили – при намеке на саботаж кому хочешь жареным запахнет – и у той как-то куда оперативнее руки до компромата на дирекцию детского дома дотянулись.
Дальше пошло, как по маслу. Марина, хоть и человек, но на нее в смысле ответственности за наши операции всегда положиться можно было. Мне оставалось лишь вскользь упомянуть, что бандитов нужно срочно, по горячим следам, дожимать. Максу, понятное дело – его для доказательства нелегальности их деятельности сюда на работу брали. А там намекнуть, что Анатолий вот давно уже свою помощь предлагал – а сейчас запуганным детишкам в самый раз душу с кем-то в разговоре отвести, все обиды из нее выплеснуть. А потом и добавить, что блестящий успех всегда нужно развивать – а значит, пора искать новый рассадник человеческой моральной заразы.
Короче, всех пристроил. Даже Тошу – молодец, Марина, нашла ему каких-то компьютерных прохиндеев. Вскоре, правда, выяснилось, что его-то нужно было первым загружать, и намного раньше. Вот ответственно заявляю – хранителей можно в видимость выпускать только при наличии глубоко проработанного и индивидуально ориентированного плана их повышенных обязательств. Перед нашим сообществом, само собой, и ежедневных. К человеческим проблемам они слишком быстро адаптируются, и начинает их одолевать скука. А когда хранителям становится скучно, внешней защите их от земной, в частности, жизни становится жарко, поскольку они начинают настойчиво и всесторонне изучать побочные стороны этой жизни.
Узнав, что Тоша произвел на свет еще одно яблоко раздора, я за голову схватился. Ну, кто так оборону укрепляет? Кто так ее линию растягивает, рассредоточивая свои силы и привлекая новые боевые единицы противника? Не согласовав свои действия с союзниками, не говоря уже о генеральном штабе в моем лице? Пришлось снова отправляться к ним с инспекцией, чтобы на месте разобраться с вновь сложившейся обстановкой.
Как я и предвидел, союзники обиделись. Макс при одном упоминании о возникшем осложнении наливался кровью и шипеть начинал, Анатолий с непроницаемым видом не понимал, о чем его спрашивают, а Тоша окопался на дальних рубежах, отнекиваясь от каких-либо контактов непроходимостью подъездных путей. К счастью, развал их коалиции не входил не только в мои, но и в Маринины планы. И проведенные ею под моим руководством операции даром не прошли – схема восстановления анти-наблюдательского союза получилась у нее тонкая.
С одной загвоздкой. Которую ей с земли, впрочем, было не рассмотреть. А Макс, надо понимать, ни секунды не сомневался во всесилии своих собратьев. Хорошо, что я привык во все подробности любого дела лично входить. Поинтересовался у него, о какой машине для них с Тошей пополам речь идет – словно подтолкнуло что. Среднего класса? Одобряю. Можно даже б/у? Снабжатели тоже оценят. Модифицированная? С более мощным двигателем? Раза в два?
Представив себе лица снабжателей, читающих подобную заявку – да еще и от темных – я в момент оказался у последних. Их лица меня тоже порадовали – не каждый день случается оказаться свидетелем того, что темных свои же в нокаут послали. Медленно досчитав до десяти, я небрежно заметил, что мог бы, пожалуй, подкрепить запрос своей пояснительной запиской. Подтверждающей, что данное средство передвижения требуется для достижения максимально оптимального сочетания высокой мобильности и неприметности в проводимой совместно со внешней защитой операции. Темных в должниках держать еще никому не мешало.
Возвращение в лоно коалиции третьего горе-союзника Марина взяла на себя. По своим земным каналам. И в ее эффективности я уже ни на йоту не сомневался.
Восстановив кое-как порядок – в который уже раз! – и оставив его поддержание в надежных Марининых руках, я решил взять таймаут в общении с ними. На какое-то время. Устал я от них как-то. И бесконечно уделять особое внимание этому отдельному участку мне как-то не к лицу было. И настроения у нас наверху отслеживать нужно было. И в недавно установившихся неформальных контактах с руководством хранителей что-то тревожное начало носиться. Как только разговор хоть каким-то боком мелких касался. Любых мелких.
Макс, кстати, со мной за ту услугу с машиной тоже расплатился. Думая, правда, что я ему просто подыграл в подманивании Тоши к заветной железке. Он тогда так кипел из-за второй девчонки, что я уверен, что он мне в запале обстановку без каких-либо купюр доложил. А в отношении мелких она становилась все более интригующей.
Глава 14.5
Вслед за собственным чадом у Тоши, само собой, и второй наблюдатель появился. И Дара – совершенно самостоятельно, без чьих-либо понуканий – взялась налаживать контакты и с ним. И, вроде, даже с намеком на будущий успех. По крайней мере, открытого противодействия со стороны ни одного из них не последовало. Мальчишка Анатолия, правда, ничем подобным похвастаться не мог, но не исключено, что это была просто проблема кадров. Без парочки уродов даже у нас ни один отдел не обходится. Кроме моего, конечно. У меня они быстро сами в отставку подают.
Тогда же, кстати, я узнал и о том, что мальчишка ложь на раз распознает. Даже мысленную. И стали у меня появляться мысли – а что, если у них всех смешение крови, так сказать, вызывает появление редких даже среди нас способностей? Это ж какие перспективы открываются, когда они вырастут! Я начал осторожно наводить справки среди хранителей.
Сначала собранные сведения меня обескуражили. Ни о каких отклонениях в сторону гениальности своих отпрысков прочно осевшие на земле хранители руководству не докладывали. Затем насторожили – в разговоре о самих вышеупомянутых хранителях их руководство неизменно проявляло явную уклончивость. Давить мне на это самое руководство не хотелось – внештатникам даже устного, даже подслушанного сигнала хватит! – но, поскольку все наши резиденты на земле входили в мою компетенцию, банк данных по ним у меня собрался внушительный.
В работе моего отдела успех в подавляющем большинстве случаев определяется полнотой, глубиной и достоверностью информации. Поэтому выудить из нашей картотеки хранителей, работающих в видимости, среди тех – семейных, среди тех – с детьми, оказалось делом несложным. В смысле, я пятерке ребят команду дал, и на следующий день у меня на столе все досье лежали – с фотографиями, адресами, данными о месте работы и членах семьи.
Просматривая их, я вдруг заметил странную особенность. Взрослых полукровок было очень мало, а старше тридцати – вообще единицы. Подростков было уже побольше, а вот число младенцев прямо по экспоненте взлетело. Интересное кино! У хранителей вряд ли их появление поощрялось – вследствие того напряжения, которое они у нас в сообществе вызвали. Да они и вообще никому пока не подвластны. Кроме наблюдателей, конечно. Это что же выходит? Эти поганки бледные – ни гроз земных, ни ураганов в своей башне из слоновой кости не ведающие – подопытных кроликов для своих исследований плодят?
Я вдруг подумал, что операция с детским домом на земле самой крупной до сих пор была. А сейчас мы с ребятами, похоже, оказались на пороге вообще беспрецедентной и небесно-земной коллизии. И хранители в ней, чует мое сердце, на земной стороне обоснуются. По привычке – по крайней мере, те, что в видимости трудятся. Вон на одних Анатолия с Тошей глянуть. Они, кстати, тоже никогда и никому талантами своих мелких не хвастались – я их у них и правдами, и неправдами выведал. А уж их возможная позиция в таком противостоянии разве что слепому в глаза не бросалась.
А кому придется меры против мелких принимать, если таковые сочтут необходимыми? Признав их враждебной нашему сообществу силой? А если хранители взбунтуются? На них, само собой, внештатники навалятся, но если они всерьез взбунтуются? Мои знакомые психи точно на полумерах не остановятся. Это что – мне лично их нейтрализовать придется? Или еще лучше – приказ отдать? Своими руками их темным на распыление? А если они у меня не поднимутся? Даже на Макса – он чего-то посветлел в последнее время.
Нужно было срочно разбираться в расстановке сил. На земле, между прочим – а это моя территория. Пусть только кто-то что-то вякнет! Но чтобы бросить на это дело все силы, мне просто необходимо было спокойствие на других фронтах. Снова пришлось наведаться к темным. Намекнуть, что в случае бунта на земле ответный удар хрястнет по всем на ней резидентам – без разбора. Привести в пример Макса. Уверенно бросить, что он наверняка не единственным творцом полукровки оказался. И недавно замолвленное перед снабжателями словечко пригодилось.
В общем, заключили мы временное перемирие. Они меня даже данными по своим, тоже обзаведшимся потомством, снабдили – под честное слово о непредвзятости при анализе информации. И кинулись мои ребята на землю – упреждающим катастрофу десантом.
В некоторые места и я наведывался – чтобы особо лихорадочный пульс своими руками прощупать. Но большей частью я засел у себя в кабинете, изучая разведданные и по крохам составляя карту горячих точек и прогноз развития событий в каждой из них.
Их количество – вот так, явно, на карте – привело меня в шок, распределение озадачило, степень накаленности заставила поморщиться. А вот взаимосвязь между некоторыми просто нервную дрожь вызвала. Похоже, не только мои знакомые готовились к обороне, и не только им пришла в голову мысль об объединении.
Проявлялись оба вида подпольной деятельности по-разному.
