Глава 1
— Вылезай! Вылезай, кому говорю! Вот же окопался. — возмущалась я, пыхтя как ежик и раскрасневшись от напряжения. — Все равно вытащу, стоит ли так упираться? Это неразумно. Поверь, со мной тебе будет лучше, ты послужишь на благо обществу!
На последних словах травка, наконец, поддалась. У меня в руках оказался заветный корень златоцвета, который я уже четверть часа пыталась аккуратно вытащить из земли.
Вообще, сбор трав не такое уж легкое занятие и, по-моему, его сильно недооценивают. Например, златоцвет. Если его повредить при выкапывании, то он становится совершенно непригодным для зельеварения. Вся его сила остается в том маленьком корешке, что остался в земле, а спустя мгновение и вовсе рассеивается. А если вспомнить, что златоцвет еще и растет на болотах, да не где-нибудь с краю, а поглубже да подальше…
И вот, сижу я, значит, на маленькой кочке посреди болота, по уши в грязи, разве что не квакаю, добываю эту наиполезнейшую травку, а мне за это лишний раз даже спасибо не скажут! Грандиозная несправедливость. Эх, правильно говорит наставница, неправильная я ведьма, слишком меркантильная.
Прикрыв глаза, я прислушалась к потокам жизни, которые циркулировали в этом маленьком корешке. И когда убедилась, что все сделано правильно, аккуратно положила его в сумку, предварительно обернув влажной тряпицей.
— Кажется, пора возвращаться, — задумчиво протянула я, сощурившись на солнышко, которое иногда метко стреляло лучиками прямо в правый глаз. ¬— Как только добралась сюда?
Но делать нечего, время уже близилось к вечеру, надо поспешить и вернуться домой до темноты. Покружилась на месте, выбрала сторону и… попрыгала. С кочки на кочку, с кочки на кочку.
— Красааавица! — послышалось издевательское бульканье, когда количество сырости вокруг меня значительно уменьшилось, а впереди маячил обычный хвойный лес.
— Взаимно,— хмуро ответила я. — Чего показалась? Тебя ж обычно не дозовешься.
Кикимора, а это была именно она, вся как-то встрепенулась и приблизилась ко мне.
— Дело есть, — сразу начала рассказывать она, не дожидаясь моей реакции, — передай окраинному лешему, что я не такая! Пусть даже не надеется, а то ишь, чего удумал! Я ему что, навка какая-то?! Охальник… в общем, ты ему скажи, чтоб даже близко к моему болоту больше не совался. И белок пусть своих не засылает. Обиделась я! Вот.
Заинтриговала. Не то чтобы я горела желанием быть посыльной у болотной нечисти, но все же…
Кикимора, увидев мой недоверчиво-заинтересованный взгляд, приняла гордый и независимый вид, хотя со стороны это выглядело весьма комично. Вот кто имел наглядное сходство с представителями квакающих, без каких-либо дополнительных ухищрений. Зеленая кожа, круглые глазки, перепонки на лапках. Такой полуэльф-полуорк, который сильно болел в детстве, но совершенно очаровательный в своей несуразности.
— А что случилось-то?
Глазки кикиморы забегали, и вся она будто подобралась.
— Он предложил мне… нет, нет, это совершенно неприлично! Не спрашивай меня! — отрезала болотная жительница и перебралась на небольшую кочку в нескольких метрах от меня.
— То есть, я просто так должна передавать твои послания, даже не зная, что именно передаю? Нет уж, тогда сама разговаривай со своим лешим.
Жительнице болота была свойственна чрезмерная инфантильность и театральность, так что проблемы, как таковой, скорее всего и не было. Но уж очень интересно, чем таким ее встревожил леший. Я устроилась поудобнее на своем сухом пятачке и приготовилась слушать.
—Нет, нет! Он… он позвал меня на свидание! — вид болотница при этих словах имела очень возмущенный.
— И? — не поняла трагедии я.
— Ну как же? Неужели ты не понимаешь? Меня, порядочную кикимору, завет на свидание леший!
— Да, это, конечно, не принц в сияющих доспехах…
— Вот именно! Не принц, но какой-нибудь благородный рыцарь тоже пойдет. Но не этот же! Да я сама видела как он перед этими, с рыбьими хвостами, корни-то распушил! А теперь ко мне пристает!
— Сомневаюсь, что с его корнями у него и русалки что-то вышло, — выразила я свое вполне оправданное недоверие.
— Правильно, с одной не получилось, он ко мне пришел! Нет, не бывать этому. Так ему и передай.
Кикимора хлопнула ладошкой по болотной жиже и отвернулась, выдавая всю глубину своего негодования. Почему-то выдавая его именно мне, вместе с брызгами от хлопка.
— И что, у него никаких шансов? — со спокойствием целителя душ уточнила я и вытерла лицо от брызг. Получилось только размазать грязную жижу по лицу.
Кики задумалась. Значит, шансы у лесного точно есть.
«И какое мне-то дело до любовных отношений нечисти? Солнце садится, домой пора», — подумала я... И осталась на месте.
— Ну… может и есть. Не знаю, я сейчас слишком обижена. Он должен понять, что со мной так нельзя, я не такая!
— Да, да, не какая-нибудь навка, я помню.
— Вот! Передашь? — голос обитательницы болот был полон надежды.
— Передам, все равно планировала на днях с ним пообщаться.
— О чем пообщаться? Зачем?
Надежда из голоса тут же ушла и на ее месте появились ревнивые нотки. Удивительные мы создания, женщины. Такие постоянные в своем непостоянстве. К какому бы виду не относились.
— Исключительно рабочие вопросы. С зельями мне помогает. Кстаааати…
— Опять? Куда ты ее деваешь, упыриха?! — взвизгнула Кики.
— Ведьма я. Не жадничай, не так уж и часто прошу. А я тебе за это ленточку для волос подарю. Смотри, какая вышивка красивая.
Я вытерла руки об одежду, все равно стирать, и достала из сумки симпатичную ленточку для волос, расшитую белыми цветами. Когда шла на болота, я предполагала с кем могу встретиться, так что незадолго до похода прикупила в ближайшей деревне несколько простых украшений.
Волосы у кикиморы были красивые. Золотисто-зеленые, густющие, на зависть любой красавице, переплетенные водорослями и осокой. Она ими очень гордилась. Наверное, именно поэтому она предпочитала делиться кровью, а не прядкой волос.
Глазки моей собеседницы загорелись. Многие представители малых народов любили всякие красивые безделушки. Поэтому, если правильно подобрать эту безделушку, можно было о многом договориться. Как, например, сейчас.
— А здесь вот ниточка торчит, — ткнула пальчиком в ленту моя собеседница, пытаясь сбить цену.
— Это соринка, — невозмутимо отряхнула предмет обсуждения.
— Мне кажется, ты меня используешь.
— Правильно, тебе только кажется. Давай лапку, твоя жертва поможет спасти не одну жизнь! — патетично воскликнула я.
Кикимора нехотя протянула мне свою перепончатую ручку. Достав маленький кинжальчик, я быстро набрала в меленький пузырек кровь и спрятала все в недрах своей сумки. Ленточка перешла в цепкие лапки болотницы, к ее немалому удовольствию.
— Теперь поговорим об оплате моих услуг за доставку послания.
— Как? А кровь?! Нет, нет, нет, мы так не договаривались!
Быстро спрятав в волосах новоприобретенное украшение, Кики замотала головой и отплыла подальше. Наверное, она вообще не рассчитывала на мое согласие. Ей просто хотелось поделиться самим фактом ухаживания лешего за ней. Но разве я могу упустить такой шанс?
— Прааавильно, мы вообще об этом не договаривались, а теперь пришло время, — вкрадчиво говорила я и подходила к кикиморе, не давая разорвать между нами расстояние.
— Вымогательница!
— Кто бы говорил. Мне ведь придется идти на окраину леса, звать лешего, который не очень-то любит показываться, смиренно принять его ответ. А ведь он очень расстроится!
— Точно расстроится?
И снова в голосе расцвела надежда, а глазки заблестели, словно две звездочки.
— Не точно. Но вполне вероятно. В общем, как на счет розового ила? — закинула удочку я.
— Да я сама ему лучше все выскажу!
— А я еще могу сделать так, чтобы он потом не перестал ухаживать за тобой, — продолжала соблазнять болотницу.
— Ведьма! — выдала кикимора и нырнула в болото.
— Знаю, — тихо ответила я кочке, на которой недавно восседала зеленая собеседница.
Через четверть часа пара болотных гадюк пригнала мне кусочек коры с вожделенным илом, чем вызвала стайку мурашек по спине. Мда, маленькая месть за жадность от болотницы. Могла бы кого-нибудь другого послать, но нет, вредничает. Ладно, ладно, заслужила. Но не самой же мне за илом в болото нырять? Я подождала, пока посланницы перестанут на меня шипеть, передавая негодование кикиморы, и отползут подальше. Только после этого забрала ценный компонент для зелий и припустила к дому. Не люблю змей.
Маленький домик с огородом посреди леса, окруженный покосившимся от времени забором, выглядел особенно сказочно в последних лучах заходящего солнца. На крыльце восседал большой белый котяра и сверкал своими желтыми глазищами. Его Величество, а именно так его следовало именовать по мнению самого кота, был особой вредной, самодовольной и наглой. В принципе, как и все представители кошачьих, только гадил с человеческим размахом.
Именно поэтому, когда я проходила мимо, с моей куртки совершенно случайно отвалился ком болотной грязи. И совершенно случайно на этого, только что вылизавшегося, индивида. А не надо было в котелок с почти готовым зельем смахивать мусор со стола! Смахнул он, а попало за это мне!
Кот взвыл сиреной и рванул жаловаться наставнице. Она за что-то очень любила это чудовище.
— Ева, все нашла? Златоцвет? — потребовала отчет ведьма. И тут же засюсюкала со своим пушистым питомцем: — Ты мой маленький! Что случилось? Что такое? Пошли, вкусненького дам!
И оторвавшись от сортировки травок, пошла доставать из погреба сметану. Кот потрусил следом.
В сенях было тепло, уютно и пахло травами. Я поспешила снять грязную, мокрую верхнюю одежду и направилась к столу, который стоял в углу, под окошком.
Вот куда ему столько? Попа как у хрюшки уже, не с первого раза на лавку запрыгивает! Где ловкость, где кошачья грация? Позор!
— Принесла, все принесла. Еще розовых кувшинок, полосянки желтой, а также сторговала у кикиморы ил, напитанный источником, еще по мелочи там травок набрала, — отчитывалась я, сгружая свою добычу на стол. — Ты знала, что болотница обзавелась ухажером? Похоже, леший решил остепениться.
— Веснааа. Даже лесной нечисти хочется любви, — отозвалась из погреба наставница, чем-то усиленно гремя.
— А мне есть что покушать?
— В печи каша стоит, сейчас молоко достану. Ты иди, отмывайся, сама как кикимора выглядишь. Авось так и к тебе лесной хозяин интерес проявит. Или именно на это расчет?
Где-то снизу раздалось возмущенное «Мя-а-у-у». Величество не желало делиться ценным ресурсом в виде молока. Но его никто не спрашивал.
Не меньше возмущалась и я:
— Всегда мечтала о лешем в женихах. Это ж сколько пользы! В лесу никогда не заплутаешь, все самые ягодные полянки знаешь, белки орехи в лапках приносят! Только Кики, боюсь, мне все волосенки повыдергивает за такие выкрутасы.
— Тю, какие-то волосы, новые отрастишь, — все не унималась Герда, вылезая, наконец, с крынкой сметаны и кувшином молока.
— Нее, болотница, вон, не дождалась принца, а вдруг он прискачет? Кикимора лешим занята, а я тут как тут, совершенно свободная.
— Конечно! Слышишь, кусты трещат? Это его конь сквозь бурелом пробирается, скоро тут будут.
Показав ведьме язык, я удалилась в комнату, приводить себя в порядок. Спустя час, утолив, наконец, голод, занялась разбором трав. Что-то отправила сушиться, что-то отмокать, что-то перетирать и выжимать. Я любила возиться с травами, было в этом что-то успокаивающее.
Задумавшись, почти упустила момент, когда только что сложенные кучкой листики огненной травы чуть не стали жертвами метелки вредного Величества. Шуганув этого диверсанта, быстро убрала все сыпучее в теоретически недоступные для него места.
— Пакостник! — шикнула на него я.
«Приживалка» — ответил презрительным взглядом кот.
— Ева, когда собираешься на заставу? — спросила наставница, забирая с пола пустое блюдечко из-под сметаны.
— Уже завтра.
«Еще надо в лес заглянуть, уговорить местного лешего корешков отсыпать и водяного чешуйками поделиться», — добавила я про себя. А вслух продолжила:
— Перед этим нужно передать сообщение кикиморы, конечно. Как же не поспособствовать зарождению великой любви.
— А что она просила передать?
Герда присоединилась ко мне и взялась за чистку с трудом добытых корешков златоцвета.
— Чтобы духу лешего рядом с ней не было.
— Действительно, великая любовь.
— Это все страсти в них кипят. Весна, сама же говорила.
— Весна, — вздохнула наставница. — Может, и ты себе кого приглядишь? Все-таки пограничный пункт, столько неженатых мужчин.
В последнее время ведьма часто намекала мне на смену семейного положения. Мало ей сменить мое место жительства, она и личную жизнь мне решила наладить. Ну и что, что уже тридцать два, для ведьмы возраст значение не имеет, прожитые года на нас не влияют. Я, вон, совсем молоденькой выгляжу. Сама-то, между прочим, одна живет, и менять ничего не собирается. Хотя у нее кот есть… Так я тоже заведу, проблем-то.
— Гердаааа, не начинай.
— Так молодая же девка, чего в глуши сидеть, в одиночестве? Ты уже вполне самостоятельная ведьма. Жить в деревне и варить мази для спины да от мозолей точно не для тебя. Тем более это моя работа, не отнимай хлеб у пожилой женщины.
— Это в каком месте ты пожилая?! — поперхнулась я.
Герда была статной, стройной, высокой женщиной, которой не дашь больше сорока лет. Да когда она по деревням ходит, мужики все головы сворачивают, оборачиваясь ей вслед. А глаза, какие глаза! Зеленющие, мерцающие. И если второе было особенностью всех ведьм, то цвет сочной зелени был уникальным и манил своей яркостью.
— Не уводи разговор в сторону.
— Не то чтобы я собиралась всю жизнь этим заниматься, но почему так неожиданно?
— Почему же неожиданно? Всему, чему могла, я тебя научила, остальное сама додумаешь.
«Да я уже…»
К Герде я попала четыре года назад и только благодаря ей я стала той, кем являюсь. Наставница меня научила всему, что знала сама, а знала она много. Не проста была эта женщина, ох не проста. Знания тоже были не простые, но я все их буквально впитывала. Брала все что ведьма мне предлагала, сутками просиживая над родовой книгой, часами не отходя от котла или по колено сидя в болоте, пытаясь достать заветную травку.
— И как ты себе это представляешь? Остаться жить на заставе? В маленькой комнатке при кухне? А чтобы поселиться в городе, нужны приличные деньги.
— А то ты не откладывала с халтуры на границе, — прищурилась наставница.
Откладывала. Только я это, вроде как, скрывала. Деятельность-то не совсем законная была. Нам же позволено только травками расстройства желудка лечить, да насморк заговаривать. А то, что я делала для гарнизона, было не совсем законно. Ладно-ладно, совсем незаконно, признавалось темной магией и каралось казнью через повешение.
— Но-но! Какая халтура? идеальные зелья выходили!
— Не сомневаюсь. И не понимаю, почему ты упрямишься?— всплеснула руками ведьма.
— Я не упрямлюсь, просто… грустно немного. Привыкла я к тебе. Да и этот комок шерсти без меня совсем нюх потеряет и обленится, — улыбнулась я, понимая, что наставница права.
— Думаю, он с тобой не согласится, — с любовью взглянула Герда в сторону развалившегося на лавке кота.
