Ни прихожие, ни повозки, ни с лаем разбегающиеся дворняжки. Парень проскакивал между людьми, как бы близко друг к другу они ни стояли, запрыгивал на тележки торговцев и ремесленников. Раз даже проскользнул под брюхом лошади, лишь бы не упустить из виду удирающий на всех парах чемодан. Сумасшедший! Да и я не лучше, раз понеслась за ним... Ладно, ладно, это я во всём виновата!
Не сразу я вспомнила, что не люблю физкультуру и люто ненавижу лёд. Что-то, будь то адреналин или эльфийская магия, придавало мне сил, так что я не выдохлась на первых ста метрах. Впридачу я так переживала, что упущу из виду Барни, что совсем не смотрела под ноги не выбирала места, где неглубокий снег или не блестит опасный лёд. Важнее было догнать... Просто догнать!
Мысли стирались. С каждой улицей они становились всё короче и короче.
Надо бежать за чемоданом.
Бежать за чемоданом.
Бежать.
Темп гонки поменялся, когда Барни заскочил, как по ступеням, на сложенные ящики у стены дома с вывеской в виде заварочного чайника и оттуда перемахнул на перила ведущей вниз лестницы. И не навернулся ведь! Скатился на полусогнутых ногах, как по трамплину, и после краткого свободного полёта приземлился аккурат на чемодан.
Стало ли от этого его имущество послушнее? Да если бы!
Чемодан возился и вертелся подобно мустангу под седлом неумелого ковбоя, Барни выкрикивал обрывки то ли молитв, то ли ругательств, и я с каждым вздохом всё сильнее чувствовала, что остановить это безумие уготовано только мне. Никто не спешил помогать, люди сторонились с отупевшими от растерянности лицами. И их можно было понять, они не знали, что это, шалость эльфов, над которой можно посмеяться, или же это предвестник великой катастрофы и надо бить в колокола.
Повторять подвиг журналиста-авиатора я не рискнула, поэтому спустилась менее эпатажно, перепрыгивая через ступени. Чем не достижение для прежней меня?
– Держжжууу, – голос у Барни был такой, будто это его чемодан придавливал, а не наоборот.
Я наклонилась, чтобы помочь, и, чемодан, получивший от новой угрозы второе дыхание, помчался дальше. И мы вместе ним! Я ж успела ухватить Барни за куртку! Что делать? Что делать? Ехать практически на животе страшно, а отпустить ещё страшнее!
Всё решилось на повороте. Спасибо грузу в моём лице, Барни отцепился от чемодана, и мы ещё несколько метров тормозили, собирая собой снег на радость местным коммунальным службам.
– Пфу! – Барни выплюнул целый снежный ком. – Лера, вставай! Вставай, а то не нагоним!
Я поморщилась, чувствуя как случайно проглоченный сгусток снега пополз по пищеводу, и вытерла мокрые губы.
– Я больше не могу...
– Лера!
Грубый окрик ударил в самое сердце совести. В чемодане же не только скромные пожитки, но и зелье, способное превратить Барни снова в человека. И оно ускользает по моей милости!
Неожиданно для себя самой я вскочила, и вырвавшись вперёд, полетела на крыльях справедливости. Вскоре на пути оказалась разделённая на две части толпа, я и ринулась туда, пока это людское море вновь не сомкнулось.
И я увидела нашего беглеца! Чемодан как раз выехал на дорогу, прямо под копыта четвёрке огромных коней, тянущих багрового цвета карету.
Ещё чуть-чуть и драгоценное зелье попросту раздавят!
– Стой!!! – в отчаянии вскричала я, оцарапав горло.
Чемодан вдруг забыл о своей тяге к одиночным прогулкам и замер. Послушался меня? Как не вовремя! Всё пропало!
Но кучер заметил препятствие и остановил недоумённо заржавших животных.По толпе прокатился судорожное аханье.
Я была озадачена ничуть не меньше. Выходит, можно было не бежать, пугая округу, а всего лишь попросить чемодан остановиться? Что за магия такая странная!
Шлепок по спине от несущегося мимо Барни заставил меня очнуться и нацелиться на завершение квеста. Сейчас с самыми искренними и глубочайшими извинениями оттащим чемодан, а там и передохнём...
Стоило приблизиться к виновнику торжества, как что-то звякнуло в воздухе, и на нас с Барни накинулась извивающаяся цепочка. Даже новые навыки не спасли: ни эльфийская ловкость, ни скорость не устояли перед напором змееподобной штуки, она прижала нас к друг другу и туго связала, обернувшись несколько раз. Падать на плотно утоптанный снег было больно, от удара у меня клацнули зубы.
Толпа загудела, перекрывая шум в ушах.
Кто-то подошёл к нам. Пришибленная, я не могла поднять голову и довольствовалась лицезрением чёрных мужских сапог с тупыми носами.
– Кто вас нанял? – хозяин сапог злился и при неправильном ответе мог дать подсказку в виде пинка. От предвкушения боли у меня всё сжалось внутри.
Барни, как истинный джентльмен, взял инициативу на себя.
– А ты кто? Я тебя даже не вижу!
Отлично. Его ударят первым, а не меня.
Я уже открыла рот, чтобы сказать, что нас никто не нанимал, как вдруг прозвучал взволнованный девичий голос:
– Лорд Торнвуд, прекратите, это же дети!
Притихшая толпа загудела с новой силой.
– Это эльфы! Это эльфы!
Сапоги со скрипом развернулись.
– Найджел! Я же приказал не выпускать её высочество из кареты!
Рядом возникла вторая пара сапог. Коричневых и более широких, выдавая солидный размер ноги носителя.
– Милорд, – человек был не молод и дышал тяжело. – Милорд, послушайте, вы ставите себя в неловкое положение.
– В прошлом месяце таким же образом было совершено покушение на графа Самвелла. Если вы не читаете газет, поясню, что под его карету бросили сумку с бомбой. По счастью, сделана она была кустарно, и взрыв привёл только к незначительному повреждению экипажа.
Кое-как вытянув шею, я заметила чемодан. Он всё так же лежал перед нервно перебирающими ногами лошадьми и почему-то светился красным как планета Марс.
– Снежные эльфы неприкосновенны, – на порядок тише заговорил обладатель коричневых сапог. – Вы что, этого не знали? Вам грозит наказание за грубое обращение, и ваш титул в данном случае гроша ломаного не стоит.
– Даже слушать не хочу эту чушь.
Барни заёрзал, пытаясь развернуться к ним, но я пихнула его плечом. Нечего меня давить.
Зашуршал подол серебристо-голубой юбки. Какая-то девушка подошла вплотную к нашему мучителю.
– Лорд Торнвуд, прошу, отпустите их, им же страшно.
– Ваше высочество, вернитесь в карету. Нечего этим людям на вас глазеть. Найджел! Уведи её, болван.
Кто-то позади девушки пробормотал «Пожалуйста, идёмте», но та не послушалась и присела перед нами на корточки.
– Бедняжки. Вы ушиблись?
– Отпустите, мы ничего плохого не сделали! – взмолился Барни, входя в роль охваченного страхом эльфа. – Мы просто шли домой и случайно упустили чемодан. Мы не хотели напугать принцессу, нет!
Зеваки зароптали, требуя немедленно освободить эльфов и надавать по шее невоспитанному магу. Казалось, их терпение вот-вот лопнет, и все они кинутся на дорогу отвоёвывать нас у чужаков.
Крепкое давление цепочки со звоном пропало, и мы с Барни вмиг отлепились друг от друга.
– Ура принцессе Элизабете! – прорезало общий гул задорное восклицание.
– Ура! Ура! Ура принцессе! – подхватила толпа, сменив кровожадное настроение на ликующее.
Подобный восторг я видела, когда в нашем дворе сняли просидевшую два дня на дереве кошку. Я и сама была в тот момент, как несчастная котэ, растерянная и желающая удрать куда-нибудь подальше.
А Барни... О, этот клоун почувствовал себя в родной стихии. Он непринуждённо рассмеялся и обнял «спасительницу». У принцессы, видимо, был большой опыт общения с детьми или крупными собаками, потому что она не смутилась и обняла в ответ не только парня, но и меня. Не скажу, что это было противно. Девушка не стискивала нас до потери сознания, и пахло от неё приятно, лавандой, морозом и чуть-чуть мехом от воротника пальто и шапки.
Когда умилительная сцена закончилась, Барни снял шапочку и поклонился. Ниже, чем той тётке с половиком.
– Просим прощения за неудобства. Мы заберём чемодан и уйдём. Только можно потушить подсветку? Странненькая она, извините.
– Милорд, уберите защиту. Взрыва не будет, – безапелляционно сказал хозяин коричневых сапог. Не особо высокий, но крепкий мужчина лет пятидесяти в подпоясанной широким ремнём лоснящейся шубе.
Спецэффект на чемодане потух как по щелчку выключателя.
– Полагаю, представление окончено, – холодно отчеканил лорд Торнвуд. Он был стройным, может, без верхней одежды вовсе тонким. Узкое лицо с высокими скулами и острым подбородком излучало ум и высокомерие. Дразнящей загадкой был возраст, мужчине можно было дать от тридцати до сорока. Седины в его волосах, как говорят в народе, мышиного цвета, я не заметила. Несмотря на погоду, у него отсутствовал головной убор, и любой желающий мог увидеть его собранную в короткую косичку шевелюру.
Мужчина в шубе шагнул к нему и постарался незаметно для пялящихся зевак сжать его локоть.
– Милорд, я понимаю, что вы, столичная штучка и наши провинциальные традиции кажутся вам блажью, но вы даже не представляете, насколько всё серьёзно. Эльфов сейчас нельзя отпускать, герцог Гвинедд должен поставить точку в этом конфликте.
– Чёрт с ними, – ответил тот, почти не шевеля губами. – Суньте их в карету с багажом, а герцог сам потом с ними разберётся.
– Нельзя. В замке они должны быть гостями, а не прислугой или приложением к вашим сундукам, – не дожидаясь свежей порции гадостей в адрес эльфов, мужчина с приподнятыми руками пошёл к толпе. – Всё в порядке! Ужасного происшествия удалось избежать! Принцесса и её новые друзья отправляются в замок!
– Ольфур мужик! Ольфур молодец! – завелись люди и заскандировали: – Оль-фур! Оль-фур!
Господин в шубе явно пользовался любовью и авторитетом у народа. Однако пусть он и был в сто раз приятнее лорда Торнвуда, ни в какой замок я ехать не собиралась. Еле слышным шипением я пыталась намекнуть на это Барни, но в нём, судя по всему, проснулся долг репортёра – быть в эпицентре событий. Он не только лихо примостился к кучеру главной кареты из кортежа, но и ненавязчиво распорядился, чтобы меня посадили рядом с принцессой. Просто здорово! К юной невесте герцога у меня не было претензий, а вот компания обозлённого мага ой как напрягала.
Отвертеться не получилось, потому что принцесса самым дружеским образом взяла меня за руку, и мне было жаль обижать её недоверием.
Мы быстро погрузились: я, принцесса Элизабета, лорд Торнвуд и Найджел, молодой человек в чёрном как ночь пальто. Тесное пространство с незнакомцами это такое себе удовольствием, особенно, если на тебя при этом смотрят как на неведому зверушку. Ну, спасибо, Триггз! Удружил так удружил. Мог бы сам в карету залезть, шанс был!
– Я велел вам сидеть тихо и не высовываться, – сразу же напомнил лорд Торнвуд. – Вы подвергали свою жизнь опасности. А ты, – он повернулся к Найджелу, – должен был за ней следить.
Сидящий обиженным воронёнком Найджел наверняка был моим ровесником. На его квадратном лице с мягкими чертами отражалось горькое раскаяние. Глубоко посаженные глаза в обрамлении тёмных кругов как будто сильнее запали.
– Простите, учитель.
– Если ты думаешь, что твоё блеяние растопит моё сердце, то жестоко ошибаешься. Я взял тебя с собой, чтобы ты помогал, а не пищал извинения.
– Не будьте так суровы, милорд, – осмелела принцесса.
Её нельзя было назвать писаной красавицей, но Элизабета притягивала взгляд своей юностью и живостью голубых глаз. У её милого личика был такой тип, когда по человеку легко определить, как он выглядел в пять лет, в десять или пятнадцать. Девушке было около двадцати, но что-то детсковатое в её облике всё же присутствовало. Если бы она была картиной, ей бы не хватало всего нескольких штрихов для того, чтобы стать завершённым шедевром.
– Пока вас не обручили с герцогом, за вас отвечаю я, – сказал лорд Торнвуд негромко, но довольно напористо. – Если бы с вами что-то случилось, на мою голову бы обрушился гнев не только ваших родителей, но и герцога Гвинедда. Ничто не должно помешать заключению вашего союза.
Принцесса отвернулась от него. Слишком резко, как будто слышала это всё уже не раз, и устала что-то доказывать. Её отрешённый вид так же быстро сменился дружелюбным.
– Как вас зовут?
Не рассчитывала на то, что со мной будут разговаривать, как с человеком, но я не растерялась.
– Лера. Я учусь в академии.
Можно было бы придумать более изящный или интересный ответ, да вот проблема, я не Триггз с его подвешенным языком.
– Очень приятно. А я Баффи, – губы принцессы сложились бы в улыбку, если бы не строгое замечание лорда Торнвуда.
– Ваше высочество, отвыкайте уже от детских кличек. Через несколько недель вы станете герцогиней Элизабетой Норденской.
– Но это моё имя...
– Вас так раньше называли только члены семьи и друзья.
Она стиснула на коленях кулачки.
– Правильно. Семья и друзья. Остальные меня не волнуют.
Я чувствовала, что ей нелегко давать магу отпор, и от этого прониклась к Баффи уважением. Легко качать права, когда ты от рождения дерзкий, и совсем другое дело, когда ты придавленная воспитанием и ответственностью королевская дочка.
– Снежные эльфы будут рады дружить с принцессой Баффи, и неважно, как люди станут её называть, – мирно произнесла я, глядя прямо на лорда Торнвуда.
Крылья его носа брезгливо дёрнулись.
– Учитель, – вмешался Найджел, пока его наставник не ляпнул чего-нибудь лишнего, – доверие эльфов очень ценно, не стоит им пренебрегать. И её высочество правильно сделала, вступившись за них. Видите, она только приехала в Норденбург, а уже завоевала любовь граждан.
– Государство держится не на любви, – отбрил маг.
– Послушайте, я могу говорить с вами прямо?
– Не забывайся, мальчик. Мы с тобой не друзья.
Найджел вжал голову, словно подозревал, что за следующие слова ему прилетит нехилая ответка.
– Если бы я был вашим другом, я бы сказал, что вы крепко влипли, милорд. Я читал брошюру о том, как стоит себя вести со снежными эльфами, и узнал, что любое негативное действие в их сторону строго карается.
С тихим стоном сквозь зубы лорд Торнвуд потёр висок.
– Опять ты забиваешь голову всякой ерундой! Ничего мне не будет.
– Сэр Ольфур так не считает. К тому же есть отягчающее обстоятельство. Как минимум один эльф ученик академии, а они...
– Сам замолчишь или тебе помочь?
Благоразумие победило желание спорить, и внутри кареты повисла могильная тишина. Даже доносившиеся с улицы возгласы приветствующих кортеж горожан не смогли оживить атмосферу, до того все были подавлены.
Лорд Торнвуд угрюмо смотрел в частично завешенное окошко, сидящий рядом с ним Найджел изучал свои колени, изредка поглядывая на нас с Баффи. После выволочки принцесса сидела тихо, как мышка, и не смела приблизиться к окну, чтобы помахать ручкой или просто полюбоваться улицами столицы Северных земель.
По моим ощущениям, прошло не меньше четверти часа, прежде чем я рискнула нарушить молчание.
– Баффи, ты замёрзла?
Мелко дрожащая девушка обняла себя руками, не видя больше причин держать лицо.
– Немного. В Норденбурге очень холодно, а мой гардероб, кажется, не предназначен для такой погоды.
А жених-то хорош. Мало того, что выделил невесте видавший виды экипаж с потёртой бархатной обивкой цвета прогоркшего масла, так ещё не догадался утеплить карету. Неужели нельзя было хотя бы плед для любимой приготовить?
Не сразу я вспомнила, что не люблю физкультуру и люто ненавижу лёд. Что-то, будь то адреналин или эльфийская магия, придавало мне сил, так что я не выдохлась на первых ста метрах. Впридачу я так переживала, что упущу из виду Барни, что совсем не смотрела под ноги не выбирала места, где неглубокий снег или не блестит опасный лёд. Важнее было догнать... Просто догнать!
Мысли стирались. С каждой улицей они становились всё короче и короче.
Надо бежать за чемоданом.
Бежать за чемоданом.
Бежать.
Темп гонки поменялся, когда Барни заскочил, как по ступеням, на сложенные ящики у стены дома с вывеской в виде заварочного чайника и оттуда перемахнул на перила ведущей вниз лестницы. И не навернулся ведь! Скатился на полусогнутых ногах, как по трамплину, и после краткого свободного полёта приземлился аккурат на чемодан.
Стало ли от этого его имущество послушнее? Да если бы!
Чемодан возился и вертелся подобно мустангу под седлом неумелого ковбоя, Барни выкрикивал обрывки то ли молитв, то ли ругательств, и я с каждым вздохом всё сильнее чувствовала, что остановить это безумие уготовано только мне. Никто не спешил помогать, люди сторонились с отупевшими от растерянности лицами. И их можно было понять, они не знали, что это, шалость эльфов, над которой можно посмеяться, или же это предвестник великой катастрофы и надо бить в колокола.
Повторять подвиг журналиста-авиатора я не рискнула, поэтому спустилась менее эпатажно, перепрыгивая через ступени. Чем не достижение для прежней меня?
– Держжжууу, – голос у Барни был такой, будто это его чемодан придавливал, а не наоборот.
Я наклонилась, чтобы помочь, и, чемодан, получивший от новой угрозы второе дыхание, помчался дальше. И мы вместе ним! Я ж успела ухватить Барни за куртку! Что делать? Что делать? Ехать практически на животе страшно, а отпустить ещё страшнее!
Всё решилось на повороте. Спасибо грузу в моём лице, Барни отцепился от чемодана, и мы ещё несколько метров тормозили, собирая собой снег на радость местным коммунальным службам.
– Пфу! – Барни выплюнул целый снежный ком. – Лера, вставай! Вставай, а то не нагоним!
Я поморщилась, чувствуя как случайно проглоченный сгусток снега пополз по пищеводу, и вытерла мокрые губы.
– Я больше не могу...
– Лера!
Грубый окрик ударил в самое сердце совести. В чемодане же не только скромные пожитки, но и зелье, способное превратить Барни снова в человека. И оно ускользает по моей милости!
Неожиданно для себя самой я вскочила, и вырвавшись вперёд, полетела на крыльях справедливости. Вскоре на пути оказалась разделённая на две части толпа, я и ринулась туда, пока это людское море вновь не сомкнулось.
И я увидела нашего беглеца! Чемодан как раз выехал на дорогу, прямо под копыта четвёрке огромных коней, тянущих багрового цвета карету.
Ещё чуть-чуть и драгоценное зелье попросту раздавят!
– Стой!!! – в отчаянии вскричала я, оцарапав горло.
Чемодан вдруг забыл о своей тяге к одиночным прогулкам и замер. Послушался меня? Как не вовремя! Всё пропало!
Но кучер заметил препятствие и остановил недоумённо заржавших животных.По толпе прокатился судорожное аханье.
Я была озадачена ничуть не меньше. Выходит, можно было не бежать, пугая округу, а всего лишь попросить чемодан остановиться? Что за магия такая странная!
Шлепок по спине от несущегося мимо Барни заставил меня очнуться и нацелиться на завершение квеста. Сейчас с самыми искренними и глубочайшими извинениями оттащим чемодан, а там и передохнём...
Стоило приблизиться к виновнику торжества, как что-то звякнуло в воздухе, и на нас с Барни накинулась извивающаяся цепочка. Даже новые навыки не спасли: ни эльфийская ловкость, ни скорость не устояли перед напором змееподобной штуки, она прижала нас к друг другу и туго связала, обернувшись несколько раз. Падать на плотно утоптанный снег было больно, от удара у меня клацнули зубы.
Толпа загудела, перекрывая шум в ушах.
Кто-то подошёл к нам. Пришибленная, я не могла поднять голову и довольствовалась лицезрением чёрных мужских сапог с тупыми носами.
– Кто вас нанял? – хозяин сапог злился и при неправильном ответе мог дать подсказку в виде пинка. От предвкушения боли у меня всё сжалось внутри.
Барни, как истинный джентльмен, взял инициативу на себя.
– А ты кто? Я тебя даже не вижу!
Отлично. Его ударят первым, а не меня.
Я уже открыла рот, чтобы сказать, что нас никто не нанимал, как вдруг прозвучал взволнованный девичий голос:
– Лорд Торнвуд, прекратите, это же дети!
Притихшая толпа загудела с новой силой.
– Это эльфы! Это эльфы!
Сапоги со скрипом развернулись.
– Найджел! Я же приказал не выпускать её высочество из кареты!
Рядом возникла вторая пара сапог. Коричневых и более широких, выдавая солидный размер ноги носителя.
– Милорд, – человек был не молод и дышал тяжело. – Милорд, послушайте, вы ставите себя в неловкое положение.
– В прошлом месяце таким же образом было совершено покушение на графа Самвелла. Если вы не читаете газет, поясню, что под его карету бросили сумку с бомбой. По счастью, сделана она была кустарно, и взрыв привёл только к незначительному повреждению экипажа.
Кое-как вытянув шею, я заметила чемодан. Он всё так же лежал перед нервно перебирающими ногами лошадьми и почему-то светился красным как планета Марс.
– Снежные эльфы неприкосновенны, – на порядок тише заговорил обладатель коричневых сапог. – Вы что, этого не знали? Вам грозит наказание за грубое обращение, и ваш титул в данном случае гроша ломаного не стоит.
– Даже слушать не хочу эту чушь.
Барни заёрзал, пытаясь развернуться к ним, но я пихнула его плечом. Нечего меня давить.
Зашуршал подол серебристо-голубой юбки. Какая-то девушка подошла вплотную к нашему мучителю.
– Лорд Торнвуд, прошу, отпустите их, им же страшно.
– Ваше высочество, вернитесь в карету. Нечего этим людям на вас глазеть. Найджел! Уведи её, болван.
Кто-то позади девушки пробормотал «Пожалуйста, идёмте», но та не послушалась и присела перед нами на корточки.
– Бедняжки. Вы ушиблись?
– Отпустите, мы ничего плохого не сделали! – взмолился Барни, входя в роль охваченного страхом эльфа. – Мы просто шли домой и случайно упустили чемодан. Мы не хотели напугать принцессу, нет!
Зеваки зароптали, требуя немедленно освободить эльфов и надавать по шее невоспитанному магу. Казалось, их терпение вот-вот лопнет, и все они кинутся на дорогу отвоёвывать нас у чужаков.
Крепкое давление цепочки со звоном пропало, и мы с Барни вмиг отлепились друг от друга.
– Ура принцессе Элизабете! – прорезало общий гул задорное восклицание.
– Ура! Ура! Ура принцессе! – подхватила толпа, сменив кровожадное настроение на ликующее.
Подобный восторг я видела, когда в нашем дворе сняли просидевшую два дня на дереве кошку. Я и сама была в тот момент, как несчастная котэ, растерянная и желающая удрать куда-нибудь подальше.
А Барни... О, этот клоун почувствовал себя в родной стихии. Он непринуждённо рассмеялся и обнял «спасительницу». У принцессы, видимо, был большой опыт общения с детьми или крупными собаками, потому что она не смутилась и обняла в ответ не только парня, но и меня. Не скажу, что это было противно. Девушка не стискивала нас до потери сознания, и пахло от неё приятно, лавандой, морозом и чуть-чуть мехом от воротника пальто и шапки.
Когда умилительная сцена закончилась, Барни снял шапочку и поклонился. Ниже, чем той тётке с половиком.
– Просим прощения за неудобства. Мы заберём чемодан и уйдём. Только можно потушить подсветку? Странненькая она, извините.
– Милорд, уберите защиту. Взрыва не будет, – безапелляционно сказал хозяин коричневых сапог. Не особо высокий, но крепкий мужчина лет пятидесяти в подпоясанной широким ремнём лоснящейся шубе.
Спецэффект на чемодане потух как по щелчку выключателя.
– Полагаю, представление окончено, – холодно отчеканил лорд Торнвуд. Он был стройным, может, без верхней одежды вовсе тонким. Узкое лицо с высокими скулами и острым подбородком излучало ум и высокомерие. Дразнящей загадкой был возраст, мужчине можно было дать от тридцати до сорока. Седины в его волосах, как говорят в народе, мышиного цвета, я не заметила. Несмотря на погоду, у него отсутствовал головной убор, и любой желающий мог увидеть его собранную в короткую косичку шевелюру.
Мужчина в шубе шагнул к нему и постарался незаметно для пялящихся зевак сжать его локоть.
– Милорд, я понимаю, что вы, столичная штучка и наши провинциальные традиции кажутся вам блажью, но вы даже не представляете, насколько всё серьёзно. Эльфов сейчас нельзя отпускать, герцог Гвинедд должен поставить точку в этом конфликте.
– Чёрт с ними, – ответил тот, почти не шевеля губами. – Суньте их в карету с багажом, а герцог сам потом с ними разберётся.
– Нельзя. В замке они должны быть гостями, а не прислугой или приложением к вашим сундукам, – не дожидаясь свежей порции гадостей в адрес эльфов, мужчина с приподнятыми руками пошёл к толпе. – Всё в порядке! Ужасного происшествия удалось избежать! Принцесса и её новые друзья отправляются в замок!
– Ольфур мужик! Ольфур молодец! – завелись люди и заскандировали: – Оль-фур! Оль-фур!
Господин в шубе явно пользовался любовью и авторитетом у народа. Однако пусть он и был в сто раз приятнее лорда Торнвуда, ни в какой замок я ехать не собиралась. Еле слышным шипением я пыталась намекнуть на это Барни, но в нём, судя по всему, проснулся долг репортёра – быть в эпицентре событий. Он не только лихо примостился к кучеру главной кареты из кортежа, но и ненавязчиво распорядился, чтобы меня посадили рядом с принцессой. Просто здорово! К юной невесте герцога у меня не было претензий, а вот компания обозлённого мага ой как напрягала.
Отвертеться не получилось, потому что принцесса самым дружеским образом взяла меня за руку, и мне было жаль обижать её недоверием.
Мы быстро погрузились: я, принцесса Элизабета, лорд Торнвуд и Найджел, молодой человек в чёрном как ночь пальто. Тесное пространство с незнакомцами это такое себе удовольствием, особенно, если на тебя при этом смотрят как на неведому зверушку. Ну, спасибо, Триггз! Удружил так удружил. Мог бы сам в карету залезть, шанс был!
– Я велел вам сидеть тихо и не высовываться, – сразу же напомнил лорд Торнвуд. – Вы подвергали свою жизнь опасности. А ты, – он повернулся к Найджелу, – должен был за ней следить.
Сидящий обиженным воронёнком Найджел наверняка был моим ровесником. На его квадратном лице с мягкими чертами отражалось горькое раскаяние. Глубоко посаженные глаза в обрамлении тёмных кругов как будто сильнее запали.
– Простите, учитель.
– Если ты думаешь, что твоё блеяние растопит моё сердце, то жестоко ошибаешься. Я взял тебя с собой, чтобы ты помогал, а не пищал извинения.
– Не будьте так суровы, милорд, – осмелела принцесса.
Её нельзя было назвать писаной красавицей, но Элизабета притягивала взгляд своей юностью и живостью голубых глаз. У её милого личика был такой тип, когда по человеку легко определить, как он выглядел в пять лет, в десять или пятнадцать. Девушке было около двадцати, но что-то детсковатое в её облике всё же присутствовало. Если бы она была картиной, ей бы не хватало всего нескольких штрихов для того, чтобы стать завершённым шедевром.
– Пока вас не обручили с герцогом, за вас отвечаю я, – сказал лорд Торнвуд негромко, но довольно напористо. – Если бы с вами что-то случилось, на мою голову бы обрушился гнев не только ваших родителей, но и герцога Гвинедда. Ничто не должно помешать заключению вашего союза.
Принцесса отвернулась от него. Слишком резко, как будто слышала это всё уже не раз, и устала что-то доказывать. Её отрешённый вид так же быстро сменился дружелюбным.
– Как вас зовут?
Не рассчитывала на то, что со мной будут разговаривать, как с человеком, но я не растерялась.
– Лера. Я учусь в академии.
Можно было бы придумать более изящный или интересный ответ, да вот проблема, я не Триггз с его подвешенным языком.
– Очень приятно. А я Баффи, – губы принцессы сложились бы в улыбку, если бы не строгое замечание лорда Торнвуда.
– Ваше высочество, отвыкайте уже от детских кличек. Через несколько недель вы станете герцогиней Элизабетой Норденской.
– Но это моё имя...
– Вас так раньше называли только члены семьи и друзья.
Она стиснула на коленях кулачки.
– Правильно. Семья и друзья. Остальные меня не волнуют.
Я чувствовала, что ей нелегко давать магу отпор, и от этого прониклась к Баффи уважением. Легко качать права, когда ты от рождения дерзкий, и совсем другое дело, когда ты придавленная воспитанием и ответственностью королевская дочка.
– Снежные эльфы будут рады дружить с принцессой Баффи, и неважно, как люди станут её называть, – мирно произнесла я, глядя прямо на лорда Торнвуда.
Крылья его носа брезгливо дёрнулись.
– Учитель, – вмешался Найджел, пока его наставник не ляпнул чего-нибудь лишнего, – доверие эльфов очень ценно, не стоит им пренебрегать. И её высочество правильно сделала, вступившись за них. Видите, она только приехала в Норденбург, а уже завоевала любовь граждан.
– Государство держится не на любви, – отбрил маг.
– Послушайте, я могу говорить с вами прямо?
– Не забывайся, мальчик. Мы с тобой не друзья.
Найджел вжал голову, словно подозревал, что за следующие слова ему прилетит нехилая ответка.
– Если бы я был вашим другом, я бы сказал, что вы крепко влипли, милорд. Я читал брошюру о том, как стоит себя вести со снежными эльфами, и узнал, что любое негативное действие в их сторону строго карается.
С тихим стоном сквозь зубы лорд Торнвуд потёр висок.
– Опять ты забиваешь голову всякой ерундой! Ничего мне не будет.
– Сэр Ольфур так не считает. К тому же есть отягчающее обстоятельство. Как минимум один эльф ученик академии, а они...
– Сам замолчишь или тебе помочь?
Благоразумие победило желание спорить, и внутри кареты повисла могильная тишина. Даже доносившиеся с улицы возгласы приветствующих кортеж горожан не смогли оживить атмосферу, до того все были подавлены.
Лорд Торнвуд угрюмо смотрел в частично завешенное окошко, сидящий рядом с ним Найджел изучал свои колени, изредка поглядывая на нас с Баффи. После выволочки принцесса сидела тихо, как мышка, и не смела приблизиться к окну, чтобы помахать ручкой или просто полюбоваться улицами столицы Северных земель.
По моим ощущениям, прошло не меньше четверти часа, прежде чем я рискнула нарушить молчание.
– Баффи, ты замёрзла?
Мелко дрожащая девушка обняла себя руками, не видя больше причин держать лицо.
– Немного. В Норденбурге очень холодно, а мой гардероб, кажется, не предназначен для такой погоды.
А жених-то хорош. Мало того, что выделил невесте видавший виды экипаж с потёртой бархатной обивкой цвета прогоркшего масла, так ещё не догадался утеплить карету. Неужели нельзя было хотя бы плед для любимой приготовить?
