– Во чудила! Нет, чтобы других девок обихаживать, он в эту недотрогу мосластую вцепился аки клещ в псину.
А чудила меж тем бежал по лесу, перескакивая через кочки и упавшие деревья, прижимал к груди фейские снадобья и бормотал:
– Никуда ты от меня не денешься, Эмилия! Думаешь, позволю тебе с кем-нибудь другим сойтись? Не-е-ет, не знаешь ты еще, с кем связалась. Знаю я эти ваши конкурсы красоты – девки глупые на подиуме задами виляют и улыбаются, а всякие козлы похотливые себе новых кукол для забавы выбирают.
Тут фавн запнулся, застряв на выражении «похотливый козел». А не похож ли он сам со своими рогами, копытами и намерениями на этого самого парнокопытного сластолюбца?
К черту! Эмилия – его! И никакого другого козла он к ней не подпустит! Зря, что ли, он столько ее обхаживал, другом прикидывался? Ухаживал за ней, как за капустой на грядке, если уж развивать козлиную тему. И теперь этот аппетитный кочанчик укатит в столицу, а он от него ни листика не отпробует?!
Каинас зарычал, несколько выбиваясь из парнокопытного образа и побежал еще быстрее.
Фавн, предвидя такой поворот событий (ведь о планах Эмилии ему было известно уже давно), загодя собрал все, что может пригодиться ему в этой авантюре. Но проверить дорожный баул еще раз, конечно, не помешает. Да и примерить новый облик, привыкнуть к нему время нужно.
Доскакав до дома, он нетерпеливо бросился к большому – во весь рост зеркалу, – скинул килт, оставшись в чем мать родила, полюбовался с минуту своим гладким лицом, на котором не росли ни усы, ни борода и выглядевшим совсем человеческим, темной курчавой шевелюрой, из которой торчали два небольших изогнутых рога, мощным волосатым торсом, мускулистыми руками с длинными ловкими пальцами, заросшими шерстью кривыми ногами, увенчанными копытами, внушительным признаком мужественности, робко выглядывающим из густых темных зарослей, вздохнул с сожалением о скорой утрате всей этой красоты и одним махом опрокинул в себя розовое приторно-сладкое и густое, как сироп содержимое фейского флакона.
Несколько мгновений ничего не происходило – Каинас, до рези в глазах вглядывавшийся в отражающее стекло, никаких изменений не замечал.
«Обманула, – только и промелькнуло у него в голове. – Ну, я ей...»
И тут НАЧАЛОСЬ!
Сначала копыта дружно защекотало, будто он наступил в крапиву. Потом они засветились розовым и – хлоп! – превратились в изящные ступни с кокетливым розовым педикюром.
– О-о-о… какие… странные и новые ощущения, – пробормотал Каинас, неуверенно пошевелив пальцами ног.
Затем рога начали съеживаться, как сдувающийся воздушный шарик, и через секунду от них остались лишь воспоминания.
– Так... очередь рогов настала. Что же дальше? – проговорил фавн, с любопытством следивший за своими метаморфозами и вздрогнул от неожиданности – голос его вдруг стал звонким и мелодичным.
Темные кудрявые волосы Кая зашевелились и принялись стремительно расти.
– О, о, – пробормотал фавн, не сводя глаз со своего меняющегося отражения, и запустил тонкие руки с изящными пальчиками и длинными перламутровыми ноготками в роскошную шевелюру, которая отросла до талии. Талия! Это его талия?! Фавн обхватил ее руками и поразился – до чего она стала тонка! Провел руками по пышным бедрам, схватился за ягодицы и повернулся к зеркалу спиной, чуть не свернув себе шею в попытке получше разглядеть свои новые тылы.
– О, мой Вакх, какая аппетитная у меня теперь задница! А ножки тонкие и гладкие... эх, прости-прощай моя добрая, теплая шерсть! А ну посмотрим... – он снова повернулся к зеркалу лицом и замер.
– Твою ж... – хрипло пробормотал он почти прежним мужским голосом и положил руки на раздувшиеся груди, с наслаждением помял упругие полушария с торчащими сосками и сглотнул. – Охренеть можно!
С трудом отведя взгляд от груди, Каинас поднял глаза на лицо.
Да, лицо тоже претерпело изменения, превратившись из харизматичного, привлекательного, с резкими, угловатыми чертами, мужского лица в округлое, с мягкими линиями щек и подбородка, с пухлыми яркими губами, маленьким носиком и огромными миндалевидными глазами необычного фиалкового оттенка, опушенными длинными темными ресницами.
– Вакх! И эта красотка – я? – пораженно прошептал Кай, пройдясь жадным взглядом сверху до низу по своему новому обличью. – Кажись, мамаша Скаравак малость переборщила с зельицем. Эх, встреться мне такая, я бы ее... – и Каинас остервенело сдавил маленькими ладошками свою пышную грудь, с тоской разглядывая это действо в зеркале.
– Пожалуй, надо одеться, – решил он наконец и, не сделав и трех шагов, с грохотом растянулся на полу.
– Проклятье! Как на ЭТОМ можно ходить? – простонал он, вытянув ступни и шевеля маленькими пальчиками с розовыми ноготками. Поднялся на четвереньки, оттопырив круглый зад и метя роскошной гривой пол, затем – придерживаясь руками за мебель – встал на ноги и снова попробовал пройтись, действуя очень аккуратно и осторожно. И на этот раз у Кая все получилось.
Фавн подошел к шкафу, открыл его и достал с полок женское белье и платье, сшитое гоблинскими мастерицами и обладающее свойствами идеально садиться на любую фигуру – Каинас заблаговременно запасся целым ворохом женской одежды, сделанной гоблинессами, потому что предугадать, какая именно будет у него фигура после варева мамаши Скаравак, было невозможно. Дорогое удовольствие – заказывать одежду у гоблинов, к тому же такую, какую он сможет носить, только находясь в женском обличии, но он, Каинас, может себе позволить. Все ради Эмилии, ради того, чтобы уложить ее наконец на лопатки и сделать своей.
С трудом облачившись в женские тряпки – срывать одежду с какой-нибудь податливой красотки куда как проще – фавн поморщился. Привыкший ходить в одном лишь килте, удобном, не сковывающем движения, сейчас он испытывал ощутимый дискомфорт, упакованный в кружевные панталоны, нижнюю рубаху и платье на тугой шнуровке от груди до самой талии.
И ничего с этим не поделаешь, придется привыкать! Поскорее бы уж разделаться с этим конкурсом красоты в Редигоре, отволочь строптивицу обратно в их родной, поросший лесами Усть-Рогач и проучить ее как следует за то, что внесла в его жизнь столько трудностей и неудобств! О, с каким же наслаждением и как долго он будет ее наказывать! Сначала уложив лопатками в колкое сено на сеновале у деда Прохана, затем – прижав щекой к густому прохладному мху в его любимой роще, потом он как следует проучит ее в теплых водах Хмурого озера, затем... Стоп! Каинас, остановись!
С силой проведя дрожащей рукой по лицу, Кай невидящим взглядом окинул комнату.
Хватит предаваться неуемным мечтаниям, сначала придется как следует потрудиться, чтобы вернуть Эмилию и разжечь в ней чувство к нему, к Каю. А сейчас он хочет обойти напоследок свой дом, который покидает... ох, хорошо бы ненадолго!
И фавн отправился в обход по своим владениям – прощаться.
Вышел на широкую террасу, оплетенную виноградными лозами, прошел вдоль стен, сложенных из камня, бревен и кованного метала, дошел до входа, украшенного резной аркой с магическими символами над ней, вернулся в дом. Прошелся босыми девичьими ступнями по теплому паркету с вкраплениями мозаики и натурального камня, местами покрытого шкурами. Оглядел грубоватую, ручной работы мебель: дубовый стол на кривых ножках, кресла-мешки в углу, полки из необработанного дерева, уставленные книгами и милыми сердцу безделушками. Смахнул паутину с подвесных светильников в виде старинных фонарей, как следует полил биолюминесцентные грибы в каменных плошках – не скоро им теперь перепадет подобная радость, да ничего, переживут.
Заглянул в свою мини-винодельню с дубовыми бочками и аппаратом для дистилляции (какой фавн не любит экспериментировать с напитками).
Зашел в спальню с низким ложем, покрытым мехами. На стенах здесь были развешаны музыкальные инструменты: его любимая флейта рядом с лютней, гитара с искусной резьбой. А напротив кровати во всю стену было выткано панно, изображающее крайне фривольные похождения древних сатиров и нимф.
Окна во всем доме были без стекла, но с подвижными ставнями и защитными заклинаниями от непогоды и воров.
Завершил Каинас свое прощание с домом на кухне, меланхолично поужинав бараньей ногой, капустой и жбаном эля.
– Ну вот и все, – блаженно вздохнул он, утирая с губ пену. – Теперь – спать, завтра предстоит тяжелый день.
И Каинас заснул и снилось ему, что его панно ожило, только вместо сатиров и нимф там была Эмилия и он, Кай. И что же они там вытворяли! О, сатирам и нимфам оставалось только краснеть и стыдливо прятаться по углам, глядя на игрища своего заросшего шерстью козлоного потомка и голенькой человеческой девки, стонавшей громко и жалобно от всего того, что с ней проделывал фавн!
Паровоз «Стрела Редигоры» пыхтел, как разъяренный бык, выпуская клубы пара. Прижимая к груди свой розовый саквояж, я протиснулась в вагон первого класса (тщеславие не позволило мне сэкономить и купить билет в вагон второго или третьего класса) и принялась искать свое купе.
– Ага, номер девять, это оно, – я открыла раздвижную дверь и вошла внутрь. Одно место в нем уже было занято.
– Добрый день, – робко поздоровалась я с пассажиркой.
Та подняла голову, и я едва не выронила чемодан.
Передо мной сидела самая ослепительная красавица, которую я когда-либо видела. Фиалковые глаза, густые ресницы, соблазнительные губы и волосы, черные, как смоль, ниспадающие волной до талии.
– Добрый, – чарующе улыбнулась незнакомка. Голос у нее был низковатым для девушки, но очень приятным. – Меня зовут Кайя.
– Эмилия, – пробормотала я, усаживаясь напротив и невольно сравнивая свой скромный наряд с роскошным платьем попутчицы.
Ну и ладно. Зато я еду в Редигору на конкурс красоты!
Я достала из саквояжа туалетные принадлежности, разложила их на своей полке, вытащила еще кое-какие необходимые вещи.
– Тоже в Редигору едете? – Кайя, блестя своими необычными глазами, с интересом наблюдала за мной.
– Да… на конкурс красоты, – с гордостью призналась я, но тут же об этом пожалела. Рядом с этой богиней я выглядела как жаба на балу у эльфов. Ох и посмеется она надо мной!
– О, какое совпадение! – Кайя хлопнула в ладоши, и ее пышная грудь колыхнулась. – Я тоже еду на «Мисс Редигору»!
Я с досадой закусила губу. Ну конечно. Куда еще эта красотка может ехать! Теперь я точно проиграю.
Паровоз издал душераздирающий гудок и тронулся. Как раз в это время я, согнувшись в три погибели, пыталась запихнуть саквояж под сиденье и, не удержавшись, полетела на пол. Вернее, полетела бы, если бы Кайя с неженской силой не подхватила бы меня подмышки и не вздернула вверх.
– Спасибо! – выдохнула я, высвобождаясь из ее рук, поскольку сама она почему-то не собиралась меня отпускать.
Совладав наконец с непослушным чемоданом, я уселась на свое место и снова посмотрела на Кайю. Какая же она красивая!
– А вы раньше участвовали в подобных конкурсах?
– Нет, это мой первый раз, – Кайя как-то нервно поправила воротник. – Так что я очень волнуюсь.
– Я тоже в первый раз. И тоже волнуюсь, – я прищурилась. Что-то в этой девушке было странным. То ли манера держаться, то ли то, как она слишком размашисто жестикулировала.
– А как вы решились на участие в конкурсе? – Кайя наклонилась вперед. – Что вас сподвигло?
– Мечтаю встретиться с Луцианом Эллинделесским, – неожиданно для себя призналась я, и сердце мое застучало быстрее при одном упоминании имени кумира.
Кайя застыла, затем неестественно закашлялась:
– С… с этим эльфом?!
– Вы его знаете? – я взволнованно уставилась на девушку.
– Нет! То есть… – Кайя резко выпрямилась. – Просто я слышала, что он самовлюбленный козел.
– Кайя! – я в ужасе всплеснула руками. – Луциан – гений!
– Ага, гений похотливых взглядов, – мрачно проворчала Кайя, сжав лежащий на столике веер так, что тот треснул.
– Вы несправедливы! – с жаром воскликнула я. – Почему вы так о нем говорите?
– Потому что такие, как он, – Кайя злобно прищелкнула языком, – только и ждут, чтобы красивые дурочки вешались им на шею!
Я отшатнулась.
– Вы очень странно рассуждаете для девушки. Уверена, что большинство вас не поддержало бы!
Кайя осознала свою оплошность и ненатурально рассмеялась:
– Возможно! Просто у меня был… неудачный опыт с эльфами.
– Ага… – я недоверчиво осмотрела ее. Что с ней не так?
– Что-то мы не очень хорошо начали наше знакомство, – как-то смущенно заговорила Кайя. – Предлагаю сменить тему беседы. И перейти на ты.
– Поддерживаю! – с энтузиазмом согласилась я и с куда большей, чем до этого доброжелательностью посмотрела на красавицу – до меня внезапно дошло, что раз Кайя так плохо относится к знаменитому кутюрье, значит, она постарается не привлекать его внимание и значит, у меня будет гораздо больше шансов понравится ему.
Тут паровоз остановился на следующей станции и в наше купе зашел еще один пассажир.
– Мужчина! – возмущенно возопила Кайя. – И о чем только думают кассиры, продавая билеты в одно купе мужчинам и женщинам! Стыд и срам!
Платиновый блондин, переступивший порог под негодующие вопли моей новой знакомой, с удивлением воззрился на Кайю. Потом перевел взгляд на меня.
– Здравствуйте, сударыни! Простите за вторжение, никоим образом не хотел вас оскорбить, это же обычная практика – у нас нет разделения на мужские и женские вагоны, с кем попадешь, с тем и поедешь, – он обезоруживающе улыбнулся, но Кайя обезоруживаться не собиралась.
Наш новый попутчик принялся невозмутимо размещаться на верхней полке, надо мной. Я смотрела в окно, потеряв интерес к вошедшему. Зато Кайя сверлила его возмущенным и крайне неодобрительным взглядом.
И чего она так на него взъелась? Мужчины и женщины со дня создания паровозов путешествуют вместе и ничего ужасного в результате этого ни с кем еще не случилось, да и трагедий по этому поводу никто не разводил. Я могла бы понять недовольство Кайи, если бы наш сокупешник оказался человеком неприятным – каким-нибудь забулдыгой или грубияном или убежденным противником водно-мыльных процедур, но этот-то ей чем не угодил?!
Украдкой я кинула взгляд на молодого человека, в данный момент как раз предъявлявшего билет проводнице, суровой плотной даме средних лет, смотревшей на него с каким-то умилением.
Очень светлые, почти белые волосы, уложенные на косой пробор, и при этом темные брови и ресницы, яркие синие глаза, смотрящие на мир открыто и приветливо, улыбка с хитринкой, чеканные, утонченные черты лица, изящная стройная фигура, облаченная в дорожный костюм синего и бежевого цвета. Он был красив, не так красив, разумеется, как несравненный Люциан Эллинделесский, но тоже вполне себе ничего. И не только красив, но вежлив и приятен в общении.
Неужели Кайя на него взъелась только потому, что он – мужчина? Странная она...
Но мне не было дела до чужих странностей, как и до красивых молодых людей и поэтому я снова устремила взгляд за окно, на мелькающие за стеклом пейзажи.
– Простите, дамы, – его голос прозвучал мягко, но уверенно. – Адорис, к вашим услугам. Разрешите присесть рядом с кем-нибудь из вас? Не хотелось бы сразу лезть наверх и утыкаться носом в стенку, когда можно скоротать время в такой приятной компании.
А чудила меж тем бежал по лесу, перескакивая через кочки и упавшие деревья, прижимал к груди фейские снадобья и бормотал:
– Никуда ты от меня не денешься, Эмилия! Думаешь, позволю тебе с кем-нибудь другим сойтись? Не-е-ет, не знаешь ты еще, с кем связалась. Знаю я эти ваши конкурсы красоты – девки глупые на подиуме задами виляют и улыбаются, а всякие козлы похотливые себе новых кукол для забавы выбирают.
Тут фавн запнулся, застряв на выражении «похотливый козел». А не похож ли он сам со своими рогами, копытами и намерениями на этого самого парнокопытного сластолюбца?
К черту! Эмилия – его! И никакого другого козла он к ней не подпустит! Зря, что ли, он столько ее обхаживал, другом прикидывался? Ухаживал за ней, как за капустой на грядке, если уж развивать козлиную тему. И теперь этот аппетитный кочанчик укатит в столицу, а он от него ни листика не отпробует?!
Каинас зарычал, несколько выбиваясь из парнокопытного образа и побежал еще быстрее.
Фавн, предвидя такой поворот событий (ведь о планах Эмилии ему было известно уже давно), загодя собрал все, что может пригодиться ему в этой авантюре. Но проверить дорожный баул еще раз, конечно, не помешает. Да и примерить новый облик, привыкнуть к нему время нужно.
Доскакав до дома, он нетерпеливо бросился к большому – во весь рост зеркалу, – скинул килт, оставшись в чем мать родила, полюбовался с минуту своим гладким лицом, на котором не росли ни усы, ни борода и выглядевшим совсем человеческим, темной курчавой шевелюрой, из которой торчали два небольших изогнутых рога, мощным волосатым торсом, мускулистыми руками с длинными ловкими пальцами, заросшими шерстью кривыми ногами, увенчанными копытами, внушительным признаком мужественности, робко выглядывающим из густых темных зарослей, вздохнул с сожалением о скорой утрате всей этой красоты и одним махом опрокинул в себя розовое приторно-сладкое и густое, как сироп содержимое фейского флакона.
Несколько мгновений ничего не происходило – Каинас, до рези в глазах вглядывавшийся в отражающее стекло, никаких изменений не замечал.
«Обманула, – только и промелькнуло у него в голове. – Ну, я ей...»
И тут НАЧАЛОСЬ!
Сначала копыта дружно защекотало, будто он наступил в крапиву. Потом они засветились розовым и – хлоп! – превратились в изящные ступни с кокетливым розовым педикюром.
– О-о-о… какие… странные и новые ощущения, – пробормотал Каинас, неуверенно пошевелив пальцами ног.
Затем рога начали съеживаться, как сдувающийся воздушный шарик, и через секунду от них остались лишь воспоминания.
– Так... очередь рогов настала. Что же дальше? – проговорил фавн, с любопытством следивший за своими метаморфозами и вздрогнул от неожиданности – голос его вдруг стал звонким и мелодичным.
Темные кудрявые волосы Кая зашевелились и принялись стремительно расти.
– О, о, – пробормотал фавн, не сводя глаз со своего меняющегося отражения, и запустил тонкие руки с изящными пальчиками и длинными перламутровыми ноготками в роскошную шевелюру, которая отросла до талии. Талия! Это его талия?! Фавн обхватил ее руками и поразился – до чего она стала тонка! Провел руками по пышным бедрам, схватился за ягодицы и повернулся к зеркалу спиной, чуть не свернув себе шею в попытке получше разглядеть свои новые тылы.
– О, мой Вакх, какая аппетитная у меня теперь задница! А ножки тонкие и гладкие... эх, прости-прощай моя добрая, теплая шерсть! А ну посмотрим... – он снова повернулся к зеркалу лицом и замер.
– Твою ж... – хрипло пробормотал он почти прежним мужским голосом и положил руки на раздувшиеся груди, с наслаждением помял упругие полушария с торчащими сосками и сглотнул. – Охренеть можно!
С трудом отведя взгляд от груди, Каинас поднял глаза на лицо.
Да, лицо тоже претерпело изменения, превратившись из харизматичного, привлекательного, с резкими, угловатыми чертами, мужского лица в округлое, с мягкими линиями щек и подбородка, с пухлыми яркими губами, маленьким носиком и огромными миндалевидными глазами необычного фиалкового оттенка, опушенными длинными темными ресницами.
– Вакх! И эта красотка – я? – пораженно прошептал Кай, пройдясь жадным взглядом сверху до низу по своему новому обличью. – Кажись, мамаша Скаравак малость переборщила с зельицем. Эх, встреться мне такая, я бы ее... – и Каинас остервенело сдавил маленькими ладошками свою пышную грудь, с тоской разглядывая это действо в зеркале.
– Пожалуй, надо одеться, – решил он наконец и, не сделав и трех шагов, с грохотом растянулся на полу.
– Проклятье! Как на ЭТОМ можно ходить? – простонал он, вытянув ступни и шевеля маленькими пальчиками с розовыми ноготками. Поднялся на четвереньки, оттопырив круглый зад и метя роскошной гривой пол, затем – придерживаясь руками за мебель – встал на ноги и снова попробовал пройтись, действуя очень аккуратно и осторожно. И на этот раз у Кая все получилось.
Фавн подошел к шкафу, открыл его и достал с полок женское белье и платье, сшитое гоблинскими мастерицами и обладающее свойствами идеально садиться на любую фигуру – Каинас заблаговременно запасся целым ворохом женской одежды, сделанной гоблинессами, потому что предугадать, какая именно будет у него фигура после варева мамаши Скаравак, было невозможно. Дорогое удовольствие – заказывать одежду у гоблинов, к тому же такую, какую он сможет носить, только находясь в женском обличии, но он, Каинас, может себе позволить. Все ради Эмилии, ради того, чтобы уложить ее наконец на лопатки и сделать своей.
С трудом облачившись в женские тряпки – срывать одежду с какой-нибудь податливой красотки куда как проще – фавн поморщился. Привыкший ходить в одном лишь килте, удобном, не сковывающем движения, сейчас он испытывал ощутимый дискомфорт, упакованный в кружевные панталоны, нижнюю рубаху и платье на тугой шнуровке от груди до самой талии.
И ничего с этим не поделаешь, придется привыкать! Поскорее бы уж разделаться с этим конкурсом красоты в Редигоре, отволочь строптивицу обратно в их родной, поросший лесами Усть-Рогач и проучить ее как следует за то, что внесла в его жизнь столько трудностей и неудобств! О, с каким же наслаждением и как долго он будет ее наказывать! Сначала уложив лопатками в колкое сено на сеновале у деда Прохана, затем – прижав щекой к густому прохладному мху в его любимой роще, потом он как следует проучит ее в теплых водах Хмурого озера, затем... Стоп! Каинас, остановись!
С силой проведя дрожащей рукой по лицу, Кай невидящим взглядом окинул комнату.
Хватит предаваться неуемным мечтаниям, сначала придется как следует потрудиться, чтобы вернуть Эмилию и разжечь в ней чувство к нему, к Каю. А сейчас он хочет обойти напоследок свой дом, который покидает... ох, хорошо бы ненадолго!
И фавн отправился в обход по своим владениям – прощаться.
Вышел на широкую террасу, оплетенную виноградными лозами, прошел вдоль стен, сложенных из камня, бревен и кованного метала, дошел до входа, украшенного резной аркой с магическими символами над ней, вернулся в дом. Прошелся босыми девичьими ступнями по теплому паркету с вкраплениями мозаики и натурального камня, местами покрытого шкурами. Оглядел грубоватую, ручной работы мебель: дубовый стол на кривых ножках, кресла-мешки в углу, полки из необработанного дерева, уставленные книгами и милыми сердцу безделушками. Смахнул паутину с подвесных светильников в виде старинных фонарей, как следует полил биолюминесцентные грибы в каменных плошках – не скоро им теперь перепадет подобная радость, да ничего, переживут.
Заглянул в свою мини-винодельню с дубовыми бочками и аппаратом для дистилляции (какой фавн не любит экспериментировать с напитками).
Зашел в спальню с низким ложем, покрытым мехами. На стенах здесь были развешаны музыкальные инструменты: его любимая флейта рядом с лютней, гитара с искусной резьбой. А напротив кровати во всю стену было выткано панно, изображающее крайне фривольные похождения древних сатиров и нимф.
Окна во всем доме были без стекла, но с подвижными ставнями и защитными заклинаниями от непогоды и воров.
Завершил Каинас свое прощание с домом на кухне, меланхолично поужинав бараньей ногой, капустой и жбаном эля.
– Ну вот и все, – блаженно вздохнул он, утирая с губ пену. – Теперь – спать, завтра предстоит тяжелый день.
И Каинас заснул и снилось ему, что его панно ожило, только вместо сатиров и нимф там была Эмилия и он, Кай. И что же они там вытворяли! О, сатирам и нимфам оставалось только краснеть и стыдливо прятаться по углам, глядя на игрища своего заросшего шерстью козлоного потомка и голенькой человеческой девки, стонавшей громко и жалобно от всего того, что с ней проделывал фавн!
ГЛАВА 3
Паровоз «Стрела Редигоры» пыхтел, как разъяренный бык, выпуская клубы пара. Прижимая к груди свой розовый саквояж, я протиснулась в вагон первого класса (тщеславие не позволило мне сэкономить и купить билет в вагон второго или третьего класса) и принялась искать свое купе.
– Ага, номер девять, это оно, – я открыла раздвижную дверь и вошла внутрь. Одно место в нем уже было занято.
– Добрый день, – робко поздоровалась я с пассажиркой.
Та подняла голову, и я едва не выронила чемодан.
Передо мной сидела самая ослепительная красавица, которую я когда-либо видела. Фиалковые глаза, густые ресницы, соблазнительные губы и волосы, черные, как смоль, ниспадающие волной до талии.
– Добрый, – чарующе улыбнулась незнакомка. Голос у нее был низковатым для девушки, но очень приятным. – Меня зовут Кайя.
– Эмилия, – пробормотала я, усаживаясь напротив и невольно сравнивая свой скромный наряд с роскошным платьем попутчицы.
Ну и ладно. Зато я еду в Редигору на конкурс красоты!
Я достала из саквояжа туалетные принадлежности, разложила их на своей полке, вытащила еще кое-какие необходимые вещи.
– Тоже в Редигору едете? – Кайя, блестя своими необычными глазами, с интересом наблюдала за мной.
– Да… на конкурс красоты, – с гордостью призналась я, но тут же об этом пожалела. Рядом с этой богиней я выглядела как жаба на балу у эльфов. Ох и посмеется она надо мной!
– О, какое совпадение! – Кайя хлопнула в ладоши, и ее пышная грудь колыхнулась. – Я тоже еду на «Мисс Редигору»!
Я с досадой закусила губу. Ну конечно. Куда еще эта красотка может ехать! Теперь я точно проиграю.
Паровоз издал душераздирающий гудок и тронулся. Как раз в это время я, согнувшись в три погибели, пыталась запихнуть саквояж под сиденье и, не удержавшись, полетела на пол. Вернее, полетела бы, если бы Кайя с неженской силой не подхватила бы меня подмышки и не вздернула вверх.
– Спасибо! – выдохнула я, высвобождаясь из ее рук, поскольку сама она почему-то не собиралась меня отпускать.
Совладав наконец с непослушным чемоданом, я уселась на свое место и снова посмотрела на Кайю. Какая же она красивая!
– А вы раньше участвовали в подобных конкурсах?
– Нет, это мой первый раз, – Кайя как-то нервно поправила воротник. – Так что я очень волнуюсь.
– Я тоже в первый раз. И тоже волнуюсь, – я прищурилась. Что-то в этой девушке было странным. То ли манера держаться, то ли то, как она слишком размашисто жестикулировала.
– А как вы решились на участие в конкурсе? – Кайя наклонилась вперед. – Что вас сподвигло?
– Мечтаю встретиться с Луцианом Эллинделесским, – неожиданно для себя призналась я, и сердце мое застучало быстрее при одном упоминании имени кумира.
Кайя застыла, затем неестественно закашлялась:
– С… с этим эльфом?!
– Вы его знаете? – я взволнованно уставилась на девушку.
– Нет! То есть… – Кайя резко выпрямилась. – Просто я слышала, что он самовлюбленный козел.
– Кайя! – я в ужасе всплеснула руками. – Луциан – гений!
– Ага, гений похотливых взглядов, – мрачно проворчала Кайя, сжав лежащий на столике веер так, что тот треснул.
– Вы несправедливы! – с жаром воскликнула я. – Почему вы так о нем говорите?
– Потому что такие, как он, – Кайя злобно прищелкнула языком, – только и ждут, чтобы красивые дурочки вешались им на шею!
Я отшатнулась.
– Вы очень странно рассуждаете для девушки. Уверена, что большинство вас не поддержало бы!
Кайя осознала свою оплошность и ненатурально рассмеялась:
– Возможно! Просто у меня был… неудачный опыт с эльфами.
– Ага… – я недоверчиво осмотрела ее. Что с ней не так?
– Что-то мы не очень хорошо начали наше знакомство, – как-то смущенно заговорила Кайя. – Предлагаю сменить тему беседы. И перейти на ты.
– Поддерживаю! – с энтузиазмом согласилась я и с куда большей, чем до этого доброжелательностью посмотрела на красавицу – до меня внезапно дошло, что раз Кайя так плохо относится к знаменитому кутюрье, значит, она постарается не привлекать его внимание и значит, у меня будет гораздо больше шансов понравится ему.
Тут паровоз остановился на следующей станции и в наше купе зашел еще один пассажир.
– Мужчина! – возмущенно возопила Кайя. – И о чем только думают кассиры, продавая билеты в одно купе мужчинам и женщинам! Стыд и срам!
Платиновый блондин, переступивший порог под негодующие вопли моей новой знакомой, с удивлением воззрился на Кайю. Потом перевел взгляд на меня.
– Здравствуйте, сударыни! Простите за вторжение, никоим образом не хотел вас оскорбить, это же обычная практика – у нас нет разделения на мужские и женские вагоны, с кем попадешь, с тем и поедешь, – он обезоруживающе улыбнулся, но Кайя обезоруживаться не собиралась.
Прода от 05.06.2025, 12:51
Наш новый попутчик принялся невозмутимо размещаться на верхней полке, надо мной. Я смотрела в окно, потеряв интерес к вошедшему. Зато Кайя сверлила его возмущенным и крайне неодобрительным взглядом.
И чего она так на него взъелась? Мужчины и женщины со дня создания паровозов путешествуют вместе и ничего ужасного в результате этого ни с кем еще не случилось, да и трагедий по этому поводу никто не разводил. Я могла бы понять недовольство Кайи, если бы наш сокупешник оказался человеком неприятным – каким-нибудь забулдыгой или грубияном или убежденным противником водно-мыльных процедур, но этот-то ей чем не угодил?!
Украдкой я кинула взгляд на молодого человека, в данный момент как раз предъявлявшего билет проводнице, суровой плотной даме средних лет, смотревшей на него с каким-то умилением.
Очень светлые, почти белые волосы, уложенные на косой пробор, и при этом темные брови и ресницы, яркие синие глаза, смотрящие на мир открыто и приветливо, улыбка с хитринкой, чеканные, утонченные черты лица, изящная стройная фигура, облаченная в дорожный костюм синего и бежевого цвета. Он был красив, не так красив, разумеется, как несравненный Люциан Эллинделесский, но тоже вполне себе ничего. И не только красив, но вежлив и приятен в общении.
Неужели Кайя на него взъелась только потому, что он – мужчина? Странная она...
Но мне не было дела до чужих странностей, как и до красивых молодых людей и поэтому я снова устремила взгляд за окно, на мелькающие за стеклом пейзажи.
– Простите, дамы, – его голос прозвучал мягко, но уверенно. – Адорис, к вашим услугам. Разрешите присесть рядом с кем-нибудь из вас? Не хотелось бы сразу лезть наверх и утыкаться носом в стенку, когда можно скоротать время в такой приятной компании.
