— Она занята, — Кайя внезапно вклинилась в разговор, перехватив его взгляд.
Оскар ухмыльнулся.
— Ревнуешь, мадемуазель? Хочешь, чтобы я показал библиотеку и тебе?
— Нет. Просто у Эмилии свидание сегодня, — равнодушно заявила Кайя, отхлебывая вино.
Я подавилась водой.
Флоренс фыркнула в салфетку. Даже у чопорной Люсинды, до этого смотревшей на Кайю волком, дрогнули уголки губ.
Оскар потерял дар речи.
— Свидание?! — я шипела, таща Кайю в коридор. — Ты вообще понимаешь, что наделала?
— Он тебя трогал! — Кайя сжала кулаки. — Этот… этот…
— Распорядитель конкурса?!
— Он смотрит на тебя, как на десерт!
Я замерла.
— Ты… ревнуешь? Он тебе приглянулся?
Кайя покраснела до корней волос.
— Я… я просто…
— Ладно. Проехали, — я примирительно подняла руки. — Я все поняла. Пойду прогуляюсь по саду.
И уже отойдя на значительное расстояние, я услышала как совсем не по-женски чертыхнулась Кайя у меня за спиной.
Лабиринт из розовых кустов, фонтаны, статуи – я быстро потеряла счет поворотам. Сад в лунном свете был другим – призрачным и безмолвным. Даже розы, днем такие яркие, теперь казались вырезанными из серебра. Я шла по гравийной дорожке, чувствуя, как камешки впиваются в тонкие подошвы легких туфелек. Как глупо. Надо было надеть что-то другое.
– Заблудились?
Знакомый голос заставил меня вздрогнуть. Из-за арки, увитой плющом, вышел Адорис. В руках он держал охапку трав и цветов. Лунный свет скользил по его лицу, делая его каким-то нереальным.
– Я... да. Мне не спалось и я решила погулять в саду и не заметила, как заблудилась.
– Конкурс вас тревожит?
– Все тревожит, – неожиданно вырвалось у меня.
Он улыбнулся и сделал шаг ближе. Слишком близко. От него пахло дождем и чем-то горьковатым – полынью, может быть.
– Тогда вам нужно это, – Адорис достал из корзинки цветок с полупрозрачными лепестками. — Лунник. Помогает от бессонницы и тревоги.
Я потянулась за цветком, и наши пальцы соприкоснулись.
– Вы знаете, что он ядовит? – я вдруг вспомнила бабушкины уроки.
– Только если его съесть. А если просто нюхать... – он наклонился, поднеся цветок к моему лицу. Его дыхание коснулось моей щеки, – ...то он сводит с ума.
Я засмеялась, но смех застрял в горле, когда я подняла глаза. Он смотрел на меня так, что мне стало не по себе.
– Что вы здесь делаете? – полюбопытствовала я, отступая на шаг.
– Собираю ночные травы, – Адорис улыбнулся. – Лунник лучше всего цветет в темноте. Дворцовые сады – кладезь редких видов. Не желаете составить мне компанию?
– Мне бы вернуться к себе, – смутилась я. – Уже поздно. Боюсь, Кайя перевернет весь дворец, разыскивая меня.
– Она может, – понимающе усмехнулся мой спутник. – Что ж, идемте, провожу вас во дворец.
Мы пошли рядом по тропинке. Он рассказывал о свойствах трав, а я украдкой разглядывала его профиль — прямой нос, острые скулы, темные брови и неожиданно яркие синие глаза.
– Неужели дела, которые вас привели во дворец – это сбор трав? – скептически приподняв бровь, спросила я.
– Нет, конечно, – Адорис внезапно помрачнел. – Я приехал к отцу.
– О, вот как! Он живет во дворце? Приехали его навестить?
– Не совсем так, – безрадостно усмехнулся Адорис. – С отцом нас связывают исключительно деловые отношения. Я, видите ли, бастард, незаконнорожденный сын, которого только терпят.
– Ох, простите! – я сконфуженно замолчала, не зная, что еще сказать.
– За что? – улыбнулся он. – Разве это произошло по вашей вине?
– Нет, но... – я в смятении взглянула на Адориса.
– Все в порядке, Эмилия, я уже давно не переживаю из-за этого. Хотя, конечно, тема для беседы не самая приятная.
Мне очень хотелось узнать, кто его отец, памятуя, как одна из конкурсанток говорила про Адориса, что он "бастард самого..." А вот кого "самого", я не расслышала. Было жутко любопытно, но я посчитала бестактностью задавать такие вопросы. Вместо этого спросила другое.
– Вам тяжело здесь?
Он рассмеялся, но в глазах его не было веселья.
– Представьте: вы – тень. Все знают, что вы есть, но делают вид, что нет.
Я вдруг остро почувствовала его одиночество. Мне стало совсем неловко, но Адорис махнул рукой:
– Я провожу мало времени во дворце, такая жизнь не для меня. Я учусь в магической академии на факультете целительства.
– Значит, вы все же маг? – лукаво улыбнулась я, довольная, что мы ушли от щекотливой темы. – А вовсе не "просто интересуетесь травами", как утверждали в пути.
– Слабенький, – рассмеялся он. – Моя сила в основном в знаниях, а не в заклинаниях. Но кое-что я могу.
Я вдруг представила его в лаборатории – с пробирками, книгами, серьезным лицом… И почему-то смутилась.
– А вы? – Адорис остановился. – Почему вы решили участвовать в этом цирке?
– Это не цирк! – вспыхнула я. – Я…
Я замолчала.
Хочу влюбить в себя Луциана Эллинделесского – вот почему. Но не говорить же об этом Адорису!
– Вы слишком хороши для таких игр, Эмилия, – тихо сказал Адорис.
Наши взгляды встретились, и мое сердце тревожно застучало.
– Эмилия... – Адорис запнулся. – Будьте осторожны с Оскаром де Виндом.
Я покраснела.
– Он просто...
– Он уже погубил двух девушек на прошлом конкурсе, – резко сказал Адорис.
Луна спряталась за тучи. Ветер внезапно зашелестел листьями, будто сад вздохнул.
– Почему вы мне это говорите?
Адорис взял мою руку – не как Оскар, с притворным восхищением, а крепко, как будто хотел убедиться, что я не исчезну.
– Потому что вы...
За деревьями раздался хруст гравия. Мы оторвались друг от друга.
– Эмилия? – это была Кайя. Ее голос звучал хрипло. – Это ты?
Адорис исчез так же тихо, как и появился. Только лунник в моей руке напоминал, что это не сон.
На дорожку передо мной выскочила встрепанная Кайя.
– Ты где была?! – она подскочила ко мне, схватила за руки. – Я обыскала весь сад!
– Я просто гуляла, Кайя, со мной все хорошо.
– Одна? – она подозрительно огляделась по сторонам.
– Нет, конечно, – засмеялась я. – Ты же сказала Оскару де Винду, что у меня свидание. Пришлось, чтобы не выставлять тебя обманщицей, срочно искать себе кавалера.
Кайя натянуто засмеялась и мы отправились во дворец. Украдкой я оглянулась и мне показалось, что я заметила среди деревьев силуэт Адориса.
Придя к себе в комнату, мы с Кайей умылись и легли спать. Кайя дулась, да и мне было не до разговорв – столько новых знакомств и впечатлений для одного дня, хотелось просто отдохнуть.
На следующий день нам предстояло нанести визит к портному, который будет шить нам бальные платья.
Эти чертовы туфли жали, как проклятие!
Каинас швырнул их в угол комнаты, оставшись босиком. Его новые женские пальцы скрючились от боли, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось у него внутри.
– Оскар де Винд... – он скрипнул зубами, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. – Эта раздушенная моль! Эта позолоченная пиявка!
Он видел, как этот слизняк смотрел на Эмилию за ужином. Эти масляные взгляды, скользящие по ее лицу, груди, бедрам... Как будто она уже лежала перед ним на серебряном блюде, украшенная фруктами!
Каинас схватил кувшин с водой и залпом осушил его.
– А этот... этот Адорис! – рычал он, шагая по комнате. – «О, Эмилия, давайте прогуляемся под луной! О, Эмилия, возьмите мой ядовитый цветочек!» Да и сама Эмилия хороша! «Что ты, Кайя, конечно, я гуляла совсем одна!»
Он пнул ногой стул, но забыл, что теперь у него нет копыт. Боль пронзила пальцы, и он рухнул на кровать, сжавшись в комок.
– Черт, черт, черт! Будь оно все проклято!
Его руки потянулись к рогам, которых больше не было. Как же он ненавидел этот женский облик! Ненавидел эти дурацкие платья, ненавидел мужские взгляды, в которых явственно читалось вожделение. Когда-то и он сам так же смотрел на женщин. И как это, оказывается, мерзко!
Каинас вскочил и начал метаться по комнате, как зверь в клетке.
– Они все хотят Эмилию! Все! А она...
Он замер, представив Эмилию в саду с Адорисом. Ее смех, ее раскрасневшиеся щеки, тот взгляд, который должен был принадлежать только ему.
– Нет! – он ударил кулаком по столу. – Она моя! Моя!
Каинас подбежал к зеркалу, впиваясь пальцами в раму.
– Слушай сюда, Эмилия! – прошипел он своему отражению. – Ты думаешь, я позволю этим столичным франтам увести тебя? Так вот, ты ошибаешься! Конкурс? Бал? Твой идиотский эльф? – Каинас скривился в оскале. – Забудь! Я притащу тебя обратно в Усть-Рогач, даже если мне придется волочить тебя за волосы!
Он представил, как будет держать ее в своем доме. Как привяжет к кровати шелковыми лентами (он же не зверь какой-то). Как день за днем будет доказывать, что только он знает, как обращаться с такой строптивой девчонкой. Он еще заставит ее хотеть себя!
– О, ты еще попросишь меня, чтобы я тебя отпустил, – прошептал он, представляя, как Эмилия будет трепыхаться под ним. – Но я не отпущу. Никогда!
Внезапно в дверь постучали.
– Кайя? Ты там? Все в порядке? – это был голос Эмилии. – Мы опоздаем к портному.
Каинас замер.
– Сейчас, дорогая! – он заставил свой голос звучать сладко, как патока и быстро натянул платье. – Просто... приводила себя в порядок!
Фавн посмотрел в зеркало. Фиалковые глаза горели диким огнем, пышная грудь бурно вздымалась.
– Скоро, Эмилия, – пообещал он своему отражению. – Очень скоро мы с тобой будем дома.
И ни один Оскар, ни один Адорис, ни один чертов эльф не помешают этому!
Я стояла перед зеркалом в нашей комнате, в последний раз проверяя свой наряд. Платье – бледно-розовое, с кружевным лифом и пышной юбкой, расшитой серебряными нитями, – было роскошным. Бабуля, конечно, упала бы в обморок, увидев меня в нем, но... она не увидит, а значит, ничего дурного с ней и не приключится. Ткань переливалась при каждом движении, как перламутровые лепестки розы, а корсет, хоть и был слишком тугим, зато подчеркивал тонкую талию.
Мои золотистые волосы были убраны в элегантную прическу – часть локонов свободно ниспадала на плечи, остальные были собраны в изящный узел, украшенный жемчужными шпильками. На шее – скромное серебряное колье с аметистом, принадлежавшее еще моей матери.
– Ты смотришься... изумительно! – раздался за моей спиной голос Кайи.
Я обернулась – и застыла.
Каинас ненавидел это платье.
Сиреневое, подчеркивающее нынешний цвет его глаз, отделанное фиолетовым кружевом, с вызывающим декольте и с корсетом, затянутым до черноты в глазах.
Мамаша Скаравак, конечно, перестаралась с зельем – его новое тело было слишком аппетитным, а это чертово платье только подчеркивало все изгибы, которыми он теперь обладал.
– А ты выглядишь... – Эмилия запнулась, широко раскрыв глаза.
– Ужасно, я знаю, – Кай потянул корсет, который душил его хуже, чем петля.
– Нет! Ты... ты потрясающая!
Каинас посмотрел в зеркало. Фиалковые глаза, обрамленные густыми ресницами, пухлые губы, пышная грудь – все это было ему ненавистно, все это было не его. Но...
Если это поможет отвлечь внимание от Эмилии... тогда он согласен.
Фавн резко повернулся к двери.
– Пойдем. Покажем этим столичным куклам, как выглядят настоящие красотки.
Я не верила своим глазам. Неужели это я, Эмилия из Усть-Рогача, притулившегося на задворках Редигорского королевства, ступаю сейчас в изящных туфельках по мраморному полу бального зала королевского дворца?!
Зал сверкал, будто вырезанный из цельного кристалла. Хрустальные люстры, подвешенные цепями к позолоченному потолку, переливались тысячами бликов, отражаясь в полированном мраморном полу и в зеркальных стенах. Колонны были увиты живыми гирляндами из красных и белых роз, их лепестки дрожали при каждом шаге танцующих.
Здесь были все конкурсантки, прошедшие отбор, который, помимо оценки внешних данных, состоял из уже описанных мною выше двух этапов. Девушек было тридцать пять, и я почти никого из них еще не знала. Только Флоренс и Люсинду. Ну и Кайю, разумеется.
Люсинда блистала в алом бархате, ее черные волосы были уложены в сложную башню из локонов.
Флоренс порхала в пастельно-голубом атласе, ее рыжие кудри свободно рассыпались по плечам, перехваченные лишь тонкой серебряной лентой.
У одной из стен на возвышении стояли шесть кресел, пять из которых были заняты уже знакомыми мне членами жюри, а шестое, самое высокое, стоявшее в центре, пустовало.
Помимо конкурсанток и жюри в зале было немало мужчин – молодых и не очень, привлекательных и не слишком. Конечно, ведь это бал, мы будем танцевать, а жюри, будут оценивать наши изящество, грацию, утонченность и боги знают, что еще. Но не друг с другом же нам танцевать!
Но где же ОН? Тот, ради кого я ввязалась в эту авантюру и вместо магической академии отправилась на конкурс красоты. Луциан Эллинделесский, красавец-эльф, лорд, кутюрье и повелитель моего сердечка.
Сегодня он не будет танцевать ни с одной из конкурсанток, а только оценивать нас со стороны. Но я слышала, что на втором балу он пригласит на танец каждую, кто пройдет на следующий этап конкурса. Ох, только бы пройти!
Я нервно сжала руки в кружевных перчатках и еще раз оглядела зал. Луциана не было. Зато я увидела Оскара де Винда, снующего по залу подобно шмелю, перелетающему с цветка на цветок. И разве девушки, попавшие на этот конкурс, не походили на прекрасные, благоуханные цветы? Без сомнения! И мне удалось войти в их число!
Конечно, я не столь красива, как та же Кайя – я скосила глаза на шествующую рядом со мной с какой-то мрачной решимостью Кайю, – или как Люсинда, или вон та смуглая девушка в белом платье. Но ведь здесь будут оценивать не только внешность, а значит, шанс у меня есть!
– Пойдем-ка выпьем чего-нибудь для храбрости, – хмуро предложила Кайя, безуспешно пытаясь подтянуть повыше край низко вырезанного лифа.
Да, декольте у Кайи было глубоким и манящим, как море, и в него уже с интересом заглядывали многие представители мужского пола, собравшиеся в зале.
И далеко не все конкурсантки были так сильно декольтированы. У меня, например, был очень скромный вырез, открывающий только ключицы. Кайя не сама выбрала такую модель платья. Портной, оказавшийся одним из помощников великого кутюрье, объявил нам, что цвет и фасон платьев он подберет нам сам – таковы правила первого бала. Кайе не повезло или повезло – это с какой стороны посмотреть, – зато мужского внимания ей доставалось больше, чем любой другой. Хотя... может, дело не только в декольте – Кайя была изумительной, невероятной красавицей!
Мы подошли к длинному узкому столу, стоявшему вдоль одной из стен и уставленному легкими закусками, десертами, фруктами и разнообразными напитками.
– Что будешь? – спросила она, беря бокал с вином.
– Пожалуй, обойдусь соком, – протянула я, обозревая угощения.
Я пила только один раз в жизни. Медовуху, которую раздобыла моя подружка Мартина. И меня с нее развезло ужасно, а потом еще жутко болела голова и ба как следует отходила меня хворостиной, чтобы больше не повадно пить было. Я и не пила. И сейчас не стану.
– Жаль, на этом балу не будет королевской четы, – посетовала я, отпивая из бокала вишневый сок. – Интересно было бы на них взглянуть.
– Да, они посетят только итоговый бал, на котором объявят победительницу, – кисло ответила Кайя.
– Лорд Луциан Эллинделесский! – торжественно объявили на весь зал, и сердце мое ухнуло в пропасть.
Оскар ухмыльнулся.
— Ревнуешь, мадемуазель? Хочешь, чтобы я показал библиотеку и тебе?
— Нет. Просто у Эмилии свидание сегодня, — равнодушно заявила Кайя, отхлебывая вино.
Я подавилась водой.
Флоренс фыркнула в салфетку. Даже у чопорной Люсинды, до этого смотревшей на Кайю волком, дрогнули уголки губ.
Оскар потерял дар речи.
— Свидание?! — я шипела, таща Кайю в коридор. — Ты вообще понимаешь, что наделала?
— Он тебя трогал! — Кайя сжала кулаки. — Этот… этот…
— Распорядитель конкурса?!
— Он смотрит на тебя, как на десерт!
Я замерла.
— Ты… ревнуешь? Он тебе приглянулся?
Кайя покраснела до корней волос.
— Я… я просто…
— Ладно. Проехали, — я примирительно подняла руки. — Я все поняла. Пойду прогуляюсь по саду.
И уже отойдя на значительное расстояние, я услышала как совсем не по-женски чертыхнулась Кайя у меня за спиной.
Прода от 15.06.2025, 09:07
Лабиринт из розовых кустов, фонтаны, статуи – я быстро потеряла счет поворотам. Сад в лунном свете был другим – призрачным и безмолвным. Даже розы, днем такие яркие, теперь казались вырезанными из серебра. Я шла по гравийной дорожке, чувствуя, как камешки впиваются в тонкие подошвы легких туфелек. Как глупо. Надо было надеть что-то другое.
– Заблудились?
Знакомый голос заставил меня вздрогнуть. Из-за арки, увитой плющом, вышел Адорис. В руках он держал охапку трав и цветов. Лунный свет скользил по его лицу, делая его каким-то нереальным.
– Я... да. Мне не спалось и я решила погулять в саду и не заметила, как заблудилась.
– Конкурс вас тревожит?
– Все тревожит, – неожиданно вырвалось у меня.
Он улыбнулся и сделал шаг ближе. Слишком близко. От него пахло дождем и чем-то горьковатым – полынью, может быть.
– Тогда вам нужно это, – Адорис достал из корзинки цветок с полупрозрачными лепестками. — Лунник. Помогает от бессонницы и тревоги.
Я потянулась за цветком, и наши пальцы соприкоснулись.
– Вы знаете, что он ядовит? – я вдруг вспомнила бабушкины уроки.
– Только если его съесть. А если просто нюхать... – он наклонился, поднеся цветок к моему лицу. Его дыхание коснулось моей щеки, – ...то он сводит с ума.
Я засмеялась, но смех застрял в горле, когда я подняла глаза. Он смотрел на меня так, что мне стало не по себе.
– Что вы здесь делаете? – полюбопытствовала я, отступая на шаг.
– Собираю ночные травы, – Адорис улыбнулся. – Лунник лучше всего цветет в темноте. Дворцовые сады – кладезь редких видов. Не желаете составить мне компанию?
– Мне бы вернуться к себе, – смутилась я. – Уже поздно. Боюсь, Кайя перевернет весь дворец, разыскивая меня.
– Она может, – понимающе усмехнулся мой спутник. – Что ж, идемте, провожу вас во дворец.
Мы пошли рядом по тропинке. Он рассказывал о свойствах трав, а я украдкой разглядывала его профиль — прямой нос, острые скулы, темные брови и неожиданно яркие синие глаза.
– Неужели дела, которые вас привели во дворец – это сбор трав? – скептически приподняв бровь, спросила я.
– Нет, конечно, – Адорис внезапно помрачнел. – Я приехал к отцу.
– О, вот как! Он живет во дворце? Приехали его навестить?
– Не совсем так, – безрадостно усмехнулся Адорис. – С отцом нас связывают исключительно деловые отношения. Я, видите ли, бастард, незаконнорожденный сын, которого только терпят.
– Ох, простите! – я сконфуженно замолчала, не зная, что еще сказать.
– За что? – улыбнулся он. – Разве это произошло по вашей вине?
– Нет, но... – я в смятении взглянула на Адориса.
– Все в порядке, Эмилия, я уже давно не переживаю из-за этого. Хотя, конечно, тема для беседы не самая приятная.
Мне очень хотелось узнать, кто его отец, памятуя, как одна из конкурсанток говорила про Адориса, что он "бастард самого..." А вот кого "самого", я не расслышала. Было жутко любопытно, но я посчитала бестактностью задавать такие вопросы. Вместо этого спросила другое.
– Вам тяжело здесь?
Он рассмеялся, но в глазах его не было веселья.
– Представьте: вы – тень. Все знают, что вы есть, но делают вид, что нет.
Я вдруг остро почувствовала его одиночество. Мне стало совсем неловко, но Адорис махнул рукой:
– Я провожу мало времени во дворце, такая жизнь не для меня. Я учусь в магической академии на факультете целительства.
– Значит, вы все же маг? – лукаво улыбнулась я, довольная, что мы ушли от щекотливой темы. – А вовсе не "просто интересуетесь травами", как утверждали в пути.
– Слабенький, – рассмеялся он. – Моя сила в основном в знаниях, а не в заклинаниях. Но кое-что я могу.
Я вдруг представила его в лаборатории – с пробирками, книгами, серьезным лицом… И почему-то смутилась.
– А вы? – Адорис остановился. – Почему вы решили участвовать в этом цирке?
– Это не цирк! – вспыхнула я. – Я…
Я замолчала.
Хочу влюбить в себя Луциана Эллинделесского – вот почему. Но не говорить же об этом Адорису!
– Вы слишком хороши для таких игр, Эмилия, – тихо сказал Адорис.
Наши взгляды встретились, и мое сердце тревожно застучало.
– Эмилия... – Адорис запнулся. – Будьте осторожны с Оскаром де Виндом.
Я покраснела.
– Он просто...
– Он уже погубил двух девушек на прошлом конкурсе, – резко сказал Адорис.
Луна спряталась за тучи. Ветер внезапно зашелестел листьями, будто сад вздохнул.
– Почему вы мне это говорите?
Адорис взял мою руку – не как Оскар, с притворным восхищением, а крепко, как будто хотел убедиться, что я не исчезну.
– Потому что вы...
За деревьями раздался хруст гравия. Мы оторвались друг от друга.
– Эмилия? – это была Кайя. Ее голос звучал хрипло. – Это ты?
Адорис исчез так же тихо, как и появился. Только лунник в моей руке напоминал, что это не сон.
На дорожку передо мной выскочила встрепанная Кайя.
– Ты где была?! – она подскочила ко мне, схватила за руки. – Я обыскала весь сад!
– Я просто гуляла, Кайя, со мной все хорошо.
– Одна? – она подозрительно огляделась по сторонам.
– Нет, конечно, – засмеялась я. – Ты же сказала Оскару де Винду, что у меня свидание. Пришлось, чтобы не выставлять тебя обманщицей, срочно искать себе кавалера.
Кайя натянуто засмеялась и мы отправились во дворец. Украдкой я оглянулась и мне показалось, что я заметила среди деревьев силуэт Адориса.
Придя к себе в комнату, мы с Кайей умылись и легли спать. Кайя дулась, да и мне было не до разговорв – столько новых знакомств и впечатлений для одного дня, хотелось просто отдохнуть.
На следующий день нам предстояло нанести визит к портному, который будет шить нам бальные платья.
Прода от 18.06.2025, 09:27
Эти чертовы туфли жали, как проклятие!
Каинас швырнул их в угол комнаты, оставшись босиком. Его новые женские пальцы скрючились от боли, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось у него внутри.
– Оскар де Винд... – он скрипнул зубами, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. – Эта раздушенная моль! Эта позолоченная пиявка!
Он видел, как этот слизняк смотрел на Эмилию за ужином. Эти масляные взгляды, скользящие по ее лицу, груди, бедрам... Как будто она уже лежала перед ним на серебряном блюде, украшенная фруктами!
Каинас схватил кувшин с водой и залпом осушил его.
– А этот... этот Адорис! – рычал он, шагая по комнате. – «О, Эмилия, давайте прогуляемся под луной! О, Эмилия, возьмите мой ядовитый цветочек!» Да и сама Эмилия хороша! «Что ты, Кайя, конечно, я гуляла совсем одна!»
Он пнул ногой стул, но забыл, что теперь у него нет копыт. Боль пронзила пальцы, и он рухнул на кровать, сжавшись в комок.
– Черт, черт, черт! Будь оно все проклято!
Его руки потянулись к рогам, которых больше не было. Как же он ненавидел этот женский облик! Ненавидел эти дурацкие платья, ненавидел мужские взгляды, в которых явственно читалось вожделение. Когда-то и он сам так же смотрел на женщин. И как это, оказывается, мерзко!
Каинас вскочил и начал метаться по комнате, как зверь в клетке.
– Они все хотят Эмилию! Все! А она...
Он замер, представив Эмилию в саду с Адорисом. Ее смех, ее раскрасневшиеся щеки, тот взгляд, который должен был принадлежать только ему.
– Нет! – он ударил кулаком по столу. – Она моя! Моя!
Каинас подбежал к зеркалу, впиваясь пальцами в раму.
– Слушай сюда, Эмилия! – прошипел он своему отражению. – Ты думаешь, я позволю этим столичным франтам увести тебя? Так вот, ты ошибаешься! Конкурс? Бал? Твой идиотский эльф? – Каинас скривился в оскале. – Забудь! Я притащу тебя обратно в Усть-Рогач, даже если мне придется волочить тебя за волосы!
Он представил, как будет держать ее в своем доме. Как привяжет к кровати шелковыми лентами (он же не зверь какой-то). Как день за днем будет доказывать, что только он знает, как обращаться с такой строптивой девчонкой. Он еще заставит ее хотеть себя!
– О, ты еще попросишь меня, чтобы я тебя отпустил, – прошептал он, представляя, как Эмилия будет трепыхаться под ним. – Но я не отпущу. Никогда!
Внезапно в дверь постучали.
– Кайя? Ты там? Все в порядке? – это был голос Эмилии. – Мы опоздаем к портному.
Каинас замер.
– Сейчас, дорогая! – он заставил свой голос звучать сладко, как патока и быстро натянул платье. – Просто... приводила себя в порядок!
Фавн посмотрел в зеркало. Фиалковые глаза горели диким огнем, пышная грудь бурно вздымалась.
– Скоро, Эмилия, – пообещал он своему отражению. – Очень скоро мы с тобой будем дома.
И ни один Оскар, ни один Адорис, ни один чертов эльф не помешают этому!
Прода от 21.06.2025, 19:45
Я стояла перед зеркалом в нашей комнате, в последний раз проверяя свой наряд. Платье – бледно-розовое, с кружевным лифом и пышной юбкой, расшитой серебряными нитями, – было роскошным. Бабуля, конечно, упала бы в обморок, увидев меня в нем, но... она не увидит, а значит, ничего дурного с ней и не приключится. Ткань переливалась при каждом движении, как перламутровые лепестки розы, а корсет, хоть и был слишком тугим, зато подчеркивал тонкую талию.
Мои золотистые волосы были убраны в элегантную прическу – часть локонов свободно ниспадала на плечи, остальные были собраны в изящный узел, украшенный жемчужными шпильками. На шее – скромное серебряное колье с аметистом, принадлежавшее еще моей матери.
– Ты смотришься... изумительно! – раздался за моей спиной голос Кайи.
Я обернулась – и застыла.
Каинас ненавидел это платье.
Сиреневое, подчеркивающее нынешний цвет его глаз, отделанное фиолетовым кружевом, с вызывающим декольте и с корсетом, затянутым до черноты в глазах.
Мамаша Скаравак, конечно, перестаралась с зельем – его новое тело было слишком аппетитным, а это чертово платье только подчеркивало все изгибы, которыми он теперь обладал.
– А ты выглядишь... – Эмилия запнулась, широко раскрыв глаза.
– Ужасно, я знаю, – Кай потянул корсет, который душил его хуже, чем петля.
– Нет! Ты... ты потрясающая!
Каинас посмотрел в зеркало. Фиалковые глаза, обрамленные густыми ресницами, пухлые губы, пышная грудь – все это было ему ненавистно, все это было не его. Но...
Если это поможет отвлечь внимание от Эмилии... тогда он согласен.
Фавн резко повернулся к двери.
– Пойдем. Покажем этим столичным куклам, как выглядят настоящие красотки.
Я не верила своим глазам. Неужели это я, Эмилия из Усть-Рогача, притулившегося на задворках Редигорского королевства, ступаю сейчас в изящных туфельках по мраморному полу бального зала королевского дворца?!
Зал сверкал, будто вырезанный из цельного кристалла. Хрустальные люстры, подвешенные цепями к позолоченному потолку, переливались тысячами бликов, отражаясь в полированном мраморном полу и в зеркальных стенах. Колонны были увиты живыми гирляндами из красных и белых роз, их лепестки дрожали при каждом шаге танцующих.
Здесь были все конкурсантки, прошедшие отбор, который, помимо оценки внешних данных, состоял из уже описанных мною выше двух этапов. Девушек было тридцать пять, и я почти никого из них еще не знала. Только Флоренс и Люсинду. Ну и Кайю, разумеется.
Люсинда блистала в алом бархате, ее черные волосы были уложены в сложную башню из локонов.
Флоренс порхала в пастельно-голубом атласе, ее рыжие кудри свободно рассыпались по плечам, перехваченные лишь тонкой серебряной лентой.
У одной из стен на возвышении стояли шесть кресел, пять из которых были заняты уже знакомыми мне членами жюри, а шестое, самое высокое, стоявшее в центре, пустовало.
Помимо конкурсанток и жюри в зале было немало мужчин – молодых и не очень, привлекательных и не слишком. Конечно, ведь это бал, мы будем танцевать, а жюри, будут оценивать наши изящество, грацию, утонченность и боги знают, что еще. Но не друг с другом же нам танцевать!
Но где же ОН? Тот, ради кого я ввязалась в эту авантюру и вместо магической академии отправилась на конкурс красоты. Луциан Эллинделесский, красавец-эльф, лорд, кутюрье и повелитель моего сердечка.
Сегодня он не будет танцевать ни с одной из конкурсанток, а только оценивать нас со стороны. Но я слышала, что на втором балу он пригласит на танец каждую, кто пройдет на следующий этап конкурса. Ох, только бы пройти!
Я нервно сжала руки в кружевных перчатках и еще раз оглядела зал. Луциана не было. Зато я увидела Оскара де Винда, снующего по залу подобно шмелю, перелетающему с цветка на цветок. И разве девушки, попавшие на этот конкурс, не походили на прекрасные, благоуханные цветы? Без сомнения! И мне удалось войти в их число!
Конечно, я не столь красива, как та же Кайя – я скосила глаза на шествующую рядом со мной с какой-то мрачной решимостью Кайю, – или как Люсинда, или вон та смуглая девушка в белом платье. Но ведь здесь будут оценивать не только внешность, а значит, шанс у меня есть!
– Пойдем-ка выпьем чего-нибудь для храбрости, – хмуро предложила Кайя, безуспешно пытаясь подтянуть повыше край низко вырезанного лифа.
Да, декольте у Кайи было глубоким и манящим, как море, и в него уже с интересом заглядывали многие представители мужского пола, собравшиеся в зале.
И далеко не все конкурсантки были так сильно декольтированы. У меня, например, был очень скромный вырез, открывающий только ключицы. Кайя не сама выбрала такую модель платья. Портной, оказавшийся одним из помощников великого кутюрье, объявил нам, что цвет и фасон платьев он подберет нам сам – таковы правила первого бала. Кайе не повезло или повезло – это с какой стороны посмотреть, – зато мужского внимания ей доставалось больше, чем любой другой. Хотя... может, дело не только в декольте – Кайя была изумительной, невероятной красавицей!
Мы подошли к длинному узкому столу, стоявшему вдоль одной из стен и уставленному легкими закусками, десертами, фруктами и разнообразными напитками.
– Что будешь? – спросила она, беря бокал с вином.
– Пожалуй, обойдусь соком, – протянула я, обозревая угощения.
Я пила только один раз в жизни. Медовуху, которую раздобыла моя подружка Мартина. И меня с нее развезло ужасно, а потом еще жутко болела голова и ба как следует отходила меня хворостиной, чтобы больше не повадно пить было. Я и не пила. И сейчас не стану.
– Жаль, на этом балу не будет королевской четы, – посетовала я, отпивая из бокала вишневый сок. – Интересно было бы на них взглянуть.
– Да, они посетят только итоговый бал, на котором объявят победительницу, – кисло ответила Кайя.
– Лорд Луциан Эллинделесский! – торжественно объявили на весь зал, и сердце мое ухнуло в пропасть.
