Отшатнулся от отдачи из-за слишком близкого применения заклинания. И чертыхнулся – Тротт впитал мощное плетение заклятья как засыхающий кустик воду.
- И в тебя эта погань вселилась? – заорал Мартин, впечатывая кулак в лицо друга и второй вжимая его в стену. Скрутить, наложить обратный щит, дождаться Алекса… где этот Алекс, ******! Когда взбесившийся Малыш поглощает его защиту как младенец молоко!
Барон кастовал обратный щит – но ему нужно было хотя бы несколько мгновений, а никто ему их давать не собирался. Тротт зашипел, перехватывая его руку, выворачивая ее и ломая. Второй он впился барону в солнечное сплетение – там заныло, и энергия из резерва хлынула к одержимому потоком. Март взвыл, пнул Макса ногой в живот и бросился в драку по-серьезному, на ходу накладывая на руку ледяной лубок.
Дом затрясся, дом заходил ходуном – по стенам зазмеились трещины, полопались окна, а два сильнейших мага в мире сражались, переходя от рукопашной к обмену стихийными ударами и снова вцепляясь друг в друга. Блакориец слабел – часть его боевых заклинаний рассеивалась, тянулась к Максу светлыми потоками, и очень много сил уходило на поддержание щитов. Да и одна рука была бесполезна теперь. Он поднял голову, сплюнул с досады, поставил еще один щит – на поддержание потолка, и, игнорируя боль, ударил Тараном, отшвыривая Макса. Выскочил в гостиную, нырнул за диван, выигрывая время – и закончил, наконец, плетение обратного щита. И несколько раз дернул сигналку Алекса на сломанной руке.
Дверь в спальню грохотнула, рассыпалась щепой. Барон осторожно выглянул из-за дивана, накладывая себе обезболивание. В проходе стоял Макс. Нет, не Макс – одержимый, с зелеными глазами и равнодушным лицом оглядывающий гостиную и накручивающий в ладони невиданно мощный Стазис.
Мартин накрыл инляндца плотным куполом обратного щита, который заработал, как помпа, откачивая энергию. Поднялся, создавая дублирующий - если пакость, вселившаяся в Макса, впитает первый щит, успеет накрыть вторым. Одержимый почему-то не делал ничего, чтобы защититься, даже не дрогнул - он стоял теперь, вцепившись пальцами в дверной косяк, согнувшись, и рука его, творящая заклинание, дрожала. И он опять что-то шипел, раскачиваясь туда-сюда, и Стазис в его руках медленно гас. Вот заклятье полыхнуло в последний раз, исчезая – и Тротт вцепился когтями себе в лицо, царапая его до крови и насточиво, мучительно что-то выскуливая.
- Макс? – Март шагнул вперед. Тот все выговаривал что-то, сотрясаясь и расцарапывая себе лицо. Ногти на той руке, которой он вцепился в косяк, были сломаны, текла кровь. Пальцы ног его поджимались, и вообще ощущение было, что его сейчас эпилептический припадок накроет.
Мартин укрепил щиты, подошел еще ближе. Остановился в двух шагах от дрожащего друга, держа наготове Таран и второй обратный щит, прислушался.
- Укол, укол, - шептал Тротт, раскачиваясь и впиваясь ногтями себе в лицо, - укол, укол, укол….
Он поднял потускневшие зеленые глаза на Мартина и отчаянно, сжимая зубы, процедил:
- Укол, Март… укол…там…
Барон прикипел глазами к шприцам, лежащим на тумбочке, в сторону которых Макс мотнул головой. Но это движение словно сорвало его самоконтроль, потому что Тротт резко перестал раскачиваться и поднял руки, пытаясь смять качающий из него энергию обратный щит. И хотя это было невозможно, Март не стал полагаться на свои силы. Он ухитрился одновременно наложить второй щит, рвануть в проход, снеся друга плечом, как бык, и отбить полетевшую вслед Петлю. Схватить здровой рукой шприц, запустить в сторону упорно сминающего щиты Макса Стазис, Лезвия, Лопасти и все, что вспомнил. И за три мгновения, пока Макс отбивал заклинания, сорвать зубами колпачок и, метнувшись вперед, зажать локтем сломанной руки шею друга и с размаху воткнуть ему шприц в плечо.
И тут же отлететь, снова взвыв от боли.
- Что тут происходит? – раздался изумленный голос Виктории. Волшебница стояла посреди гостиной, непонимающе таращась на корчащегося за выломанной дверью спальни Макса, на Мартина. Рванулась к нему – и барон перехватил ее за талию, оттянул к себе за спину.
- Мартин, ты что, умом повредился?
- Похоже на то, - раздался странный голос Алекса. Тротт сжался на полу, дрожа мелкой дрожью.
- Он все правильно делает, - просипел он едва слышно. – Кот? Ты жив?
- Да, мой неожиданный друг, - прерывающимся от облегчения голосом отозвался блакориец.
- Еще один обратный щит кинь на меня. В лаборатории… вскрыл уже?
- Вскрыл, - признался Мартин, кастуя еще один купол.
- Засранец. Там… секция эф-тридцать-шесть. Найди импликант с рисунком как у меня на плечах и антидемонический репеллент. И принеси сюда.
Мартин умчался в сторону лаборатории. Там что-то загрохотало, инляндец поморщился. Свидерский с нехорошей задумчивостью разглядывал его. Встретился с Максом взглядом, заиграл желваками. Тротт усмехнулся, борясь со слабостью сел, обхватил себя руками.
- Увидел уже? Объяснять ничего не надо?
- Наоборот, - холодно и очень резко ответил Свидерский. – Необходимо.
- Да что происходит? - очень нервно спросила Вики. Бесстрашно сняла с дивана плед, подошла к Максу, подала ему. Тот принял, но отшатнулся, когда она протянула руку, чтобы просканировать его.
Прибежал Мартин, настойчиво оттеснил Викторию подальше.
- Родная, - сказал он ласково, но на этот тон никто не обратил внимания, - сделай нам чай, прошу. А Максу поищи молока. Данилыч, - тон его стал жестче, - лицо понежнее, - Свидерский хмуро посмотрел на него и сел в кресло.
Тротт ловко, видно, что не в первый раз, набирал в шприц репеллент, надевал на него крышку с иглами для импликаций и снова выбивал на плечах охранные знаки. Он уже чуть порозовел и перестал трястись. Принял из рук Вики бутылку с молоком, стакан, и жадно выпил все до капли.
Вики, тревожно оглядываясь на него, вопросительно – на Мартина и недоуменно – на Алекса, накрывала стол, и ее это очевидно успокаивало. Мужчины молчали.
Первым не выдержал Мартин.
- Ну что, - сказал он, подходя и протягивая руку Максу, - ты объяснишь нам, наконец, что с тобой?
- Объясню, - буркнул совсем пришедший в себя Тротт и поднялся. – Все равно собирался. - Он развернулся, пошел куда-то в глубь дома.
- И куда ты? – напряженно поинтересовался Алекс.
Ответ был злым и нецензурным, громким, как и хлопок двери туалета.
Макс
Максимилиан Тротт, вполне логично рассудив, что друзья отсюда никуда уже не денутся, а разговор предстоит долгий, решил принять душ и переодеться. Голова все еще кружилась, саднили места импликаций на плечах, а старая одежда так раздражала, будто он не в своей стерильной кровати в ней спал, а по крайней мере свинарник убирал.
Там же, в ванной, природник подлечил себя, убрал синяки, с мрачным восхищением отметив, что успешно притворяющийся лопухом Март бъет так, будто работает не придворным магом, а лесорубом. На всякий случай накинул еще пару щитов и с тяжелым чувством потери направился в полуразрушенную гостиную. Если бы дурной Мартин не полез под щиты, можно было бы провести разговор спокойно. Сейчас же, после его срыва, очевидно, что доверять ему больше не будут и предпочтут держаться подальше.
У входа в гостиную Макс остановился. Алекса не было видно, а на диване у стола, с видом довольного ребенка, которого кормят сладким, сидел Мартин. Вики, расположившись рядом, залечивала ему перелом. Хотя он и сам вполне мог позаботиться о себе.
- И как ты так ухитрился? – бурчала волшебница, ловко перебирая пальцами и укутывая его руку коконом из светящихся нитей.
- Сам не знаю, Вики, - легко врал Мартин в ответ, - похоже, когда через рощу к Максу пробирался, одно из деревьев меня таки-зацепило.
Виктория скептически посмотрела на синие отпечатки пальцев на опухшей руке, хмыкнула.
- Это я ему сломал, Вики, - ровно сообщил Тротт.
- Не дура, поняла, - пробурчала она, тревожно и сочувственно оглядев его и снова опуская глаза.
- Я им все рассказал, - немного виновато объяснил барон и зашипел: - Вики, ай!
- Терпи, - Виктория закончила лечение и профессиональными жесткими движениями прощупывала руку блакорийца. Тот кривился, но смотрел на нее с умилением. Перевел обо всем говорящий, счастливый взгляд на Макса – тот поднял глаза к потолку и покачал головой. Вот же у кого-то заботы.
На столе рядком выстроились стаканы, бутылки с молоком, точно не из его холодильника – таких запасов у него не было. Напротив инляндца за диваном открылось Зеркало, и из него шагнул Александр с огромным подносом, на котором были выставлены дымящиеся горшочки, блюдо с запеченным мясом, супница – и все это так умопомрачительно пахло, что организм тут же вспомнил, что не ел… сколько? пять дней? - и Макс едва не взвыл от голода. Рот сразу же заполнился слюной. Свидерский поставил поднос на стол и, хмуро покосившись на Макса, начал расставлять блюда. А Тротт усмехнулся, подумал-подумал, и направился на кухню за посудой. Раз собрались ужинать, значит все не так плохо, как он предполагал. И, видимо, Мартин преподнес случившееся, по максимуму сгладив углы.
- Кстати, Малыш, - позвал Мартин, когда он вернулся со стопкой тарелок и приборами, - проверь-ка свои деревья. Они сейчас в стазисе, ибо пытались мной подзакусить, а сам понимаешь, стражи не должны наносить фатального вреда здоровью. Смотри, в своей благородной рассеяности прохлопаешь – и они либо в один прекрасный момент людоедами станут, либо возьмут тебя в плен и будут потихоньку сосать кровь.
- Посмотрю, - буркнул Тротт, расставляя приборы. Алекс уже сел, и его тяжелый взгляд нервировал. Видимо, не его одного.
- Да ладно тебе, Данилыч, это же наш Макс, - не выдержал барон. – Хватит из себя надутую утку изображать. Такое ощущение, что он тебе руку сломал, а не мне.
- Дай Сане прийти в себя, - сухо сказал Тротт и сел, наконец. Налил себе молока в стакан, увидел, как Алекс переплетает пальцы, поморщился:
- Саш, прекрати. Как будто я не знаю, что ты так Ловушки бросаешь. Я не собираюсь набрасываться на вас и сосать энергию. Я вполне себя контролирую, это во-первых, а во-вторых, я легко ее отобью.
- И правда, Саш, - тревожно и недоуменно спросила Вики, - ты что?
Свидерский потерянно покачал головой и расплел пальцы. Откинулся на спинку кресла, рассматривая Макса.
- Извини, - сказал он, наконец. – Я крайне растерян, Макс.
- Я понимаю, - спокойно согласился Тротт и допил молоко.
- Почему ты не рассказал нам? И я не понимаю, как при настолько близком общении мы ничего не заметили, - продолжил Александр.
- Мы-то думали, что ты псих, а ты просто демон, - жизнерадостно вмешался Мартин, сбивая напрочь весь градус серьезности. Вики шикнула на него, он со смешком приобнял ее, притянул к себе.
- Ты довольно странно для постарадавшего и чуть не выпитого относишься к тому, что произошло, - ровно проговорил Тротт, наливая себе еще молока. – Это к вопросу, кто из нас псих.
- Во-первых, - наставительно и очень серьезно заметил Мартин, - не забывай, что я все видел. И то, как ты себя ломал, чтобы остановить, тоже. Во-вторых, уж прости, Малыш, конечно, поначалу я был готов тебя прибить и прикопать, но боги не зря дали мне мозги. Успокоился и понял, что считать тебя злодеем я не могу. Нет, - он фыркнул, - могу, ты, конечно, чудовище, но не в этом смысле. Я столько раз пьяным спал у тебя в гостиной, что ты мог меня выпить досуха. А в походах, когда мы нежить били? А?
- Вот и я не понимаю, как ты держался, - вступил в разговор Алекс. – И все-таки ты опасен, Макс.
- Опасен, - согласился Тротт сухо.
- Как и все мы, - вкрадчиво сказала Вики и улыбнулась Александру. Она как-то легко приняла позицию Мартина, не споря и не сомневаясь.
- Нет, Вики, Данилыч прав, - Макс рассеянно поднял крышку горшочка с жарким, захлебнулся от умопомрачительного запаха и поставил ее на место. И встал – захотелось курить. – Я действительно стал бы очень большой проблемой, если бы срыв не удалось купировать. И мог бы уничтожить вас. Но, с другой стороны, Саш. Спать со своей ведьмой тебе ее сущность не мешает.
- Катерина слабенькая, - спокойно возразил Свидерский ему в спину, пока он доставал из ящика комода сигареты, - и находится сейчас на монастырских землях.
- Так, может, и меня на храмовые земли заставишь отправиться? – насмешливо поинтересовался Тротт, подходя к окну.
- Это было бы самым разумным, - невозмутимо согласился Александр. – Легализоваться и уехать на побережье. Если бы речь шла о ком-то другом, ты бы сам на этом настаивал. Как с Катериной, помнишь?
Макс скривил губы, поджег сигарету.
- Вот это одна из причин, почему я не сказал вам раньше, Саша. Я прожил в этом доме больше пятидесяти лет и собираюсь жить дальше, - он выдохнул дым. - И ты сам понимаешь, что добровольно я отсюда на уйду. Слушать монахов и натыкаться постоянно на благостные рожи? Отказаться от своей лаборатории? Добровольно согласиться, чтобы кто-то решал, могу я заниматься магией или нет? Увольте. Тем более что я сказал - я себя контролирую.
Свидерский красноречиво посмотрел на руку Мартина, на трещины в стенах и выбитую дверь и тяжело уставился на Макса.
- Силой меня потащишь? – Макс не отводил взгляд.
Александр вздохнул, развел руками.
- Если понадобится, Макс.
- Эй, эй, тише, - вмешался встревоженный блакориец. – Вы что, оба, умишками тронулись?
- Я вполне себя контролирую, - не обращая на него внимания, в третий раз процедил Тротт, глядя Алексу в глаза, - я много лет только этим и занимаюсь. Ты не увидишь сейчас в моей ауре темного сияния – я подавляю эту часть своей сущности импликациями реппелента. Я могу пожать тебе руку и не захлебнуться от желания высосать тебя, Алекс. Можем проверить. Если бы Март не решил сегодня поиграть во взломщика, то и не случилось бы ничего. И я все равно собирался после пробуждения поговорить с вами. Но… вышло как вышло.
- Кстати, почему ты так долго спал? – недоуменно поинтересовался Мартин.
- Позже, Март, - откликнулся Тротт, выдыхая дым. – Долго объяснять.
- Просто чувствую, что вечер готовит нам еще немало открытий, - пробурчал фон Съедентент, подвигая к себе горшочек с жарким. – Вы как хотите, а я уже не могу терпеть. После драки с Максом голоден, как собака.
- Михей тоже себя контролировал, - напомнил Свидерский, тоже двигая к себе блюдо, - но нам хватило одного срыва.
То, о чем они негласно договорились не вспоминать, было произнесено.
- Но тогда, - ядовито сказал Тротт, аккуратно гася сигарету и выбрасывая ее в пепельницу, - ты должен помнить и о том, кто его остановил.
В глазах Свидерского дрогнуло сочувствие, и он покачал головой. «Я все помню, - говорил его жест, - но и ты понимаешь, что я прав».
- Но как? – проговорила Вики. – Макс, как так получилось, что ты стал одержимым?
- Я всегда им был, Вик.
Она недоуменно моргнула.
- Просто «одержимость» неверный термин, - объяснил инляндец, оставаясь у окна. Мартин уже, не стесняясь, ел, комично закатывая глаза от удовольствия, и Максу хотелось его треснуть. - Нет никакого чуждого духа, который подселяется к человеку. Это просто особенности нашей крови. Когда кровь пробуждается, ей нужна чужая энергия. Можно заставить темную сущность заснуть, как делал я с помощью импликантов или как это происходит под влиянием эманаций Триединого на храмовых землях.
- И в тебя эта погань вселилась? – заорал Мартин, впечатывая кулак в лицо друга и второй вжимая его в стену. Скрутить, наложить обратный щит, дождаться Алекса… где этот Алекс, ******! Когда взбесившийся Малыш поглощает его защиту как младенец молоко!
Барон кастовал обратный щит – но ему нужно было хотя бы несколько мгновений, а никто ему их давать не собирался. Тротт зашипел, перехватывая его руку, выворачивая ее и ломая. Второй он впился барону в солнечное сплетение – там заныло, и энергия из резерва хлынула к одержимому потоком. Март взвыл, пнул Макса ногой в живот и бросился в драку по-серьезному, на ходу накладывая на руку ледяной лубок.
Дом затрясся, дом заходил ходуном – по стенам зазмеились трещины, полопались окна, а два сильнейших мага в мире сражались, переходя от рукопашной к обмену стихийными ударами и снова вцепляясь друг в друга. Блакориец слабел – часть его боевых заклинаний рассеивалась, тянулась к Максу светлыми потоками, и очень много сил уходило на поддержание щитов. Да и одна рука была бесполезна теперь. Он поднял голову, сплюнул с досады, поставил еще один щит – на поддержание потолка, и, игнорируя боль, ударил Тараном, отшвыривая Макса. Выскочил в гостиную, нырнул за диван, выигрывая время – и закончил, наконец, плетение обратного щита. И несколько раз дернул сигналку Алекса на сломанной руке.
Дверь в спальню грохотнула, рассыпалась щепой. Барон осторожно выглянул из-за дивана, накладывая себе обезболивание. В проходе стоял Макс. Нет, не Макс – одержимый, с зелеными глазами и равнодушным лицом оглядывающий гостиную и накручивающий в ладони невиданно мощный Стазис.
Мартин накрыл инляндца плотным куполом обратного щита, который заработал, как помпа, откачивая энергию. Поднялся, создавая дублирующий - если пакость, вселившаяся в Макса, впитает первый щит, успеет накрыть вторым. Одержимый почему-то не делал ничего, чтобы защититься, даже не дрогнул - он стоял теперь, вцепившись пальцами в дверной косяк, согнувшись, и рука его, творящая заклинание, дрожала. И он опять что-то шипел, раскачиваясь туда-сюда, и Стазис в его руках медленно гас. Вот заклятье полыхнуло в последний раз, исчезая – и Тротт вцепился когтями себе в лицо, царапая его до крови и насточиво, мучительно что-то выскуливая.
- Макс? – Март шагнул вперед. Тот все выговаривал что-то, сотрясаясь и расцарапывая себе лицо. Ногти на той руке, которой он вцепился в косяк, были сломаны, текла кровь. Пальцы ног его поджимались, и вообще ощущение было, что его сейчас эпилептический припадок накроет.
Мартин укрепил щиты, подошел еще ближе. Остановился в двух шагах от дрожащего друга, держа наготове Таран и второй обратный щит, прислушался.
- Укол, укол, - шептал Тротт, раскачиваясь и впиваясь ногтями себе в лицо, - укол, укол, укол….
Он поднял потускневшие зеленые глаза на Мартина и отчаянно, сжимая зубы, процедил:
- Укол, Март… укол…там…
Барон прикипел глазами к шприцам, лежащим на тумбочке, в сторону которых Макс мотнул головой. Но это движение словно сорвало его самоконтроль, потому что Тротт резко перестал раскачиваться и поднял руки, пытаясь смять качающий из него энергию обратный щит. И хотя это было невозможно, Март не стал полагаться на свои силы. Он ухитрился одновременно наложить второй щит, рвануть в проход, снеся друга плечом, как бык, и отбить полетевшую вслед Петлю. Схватить здровой рукой шприц, запустить в сторону упорно сминающего щиты Макса Стазис, Лезвия, Лопасти и все, что вспомнил. И за три мгновения, пока Макс отбивал заклинания, сорвать зубами колпачок и, метнувшись вперед, зажать локтем сломанной руки шею друга и с размаху воткнуть ему шприц в плечо.
И тут же отлететь, снова взвыв от боли.
- Что тут происходит? – раздался изумленный голос Виктории. Волшебница стояла посреди гостиной, непонимающе таращась на корчащегося за выломанной дверью спальни Макса, на Мартина. Рванулась к нему – и барон перехватил ее за талию, оттянул к себе за спину.
- Мартин, ты что, умом повредился?
- Похоже на то, - раздался странный голос Алекса. Тротт сжался на полу, дрожа мелкой дрожью.
- Он все правильно делает, - просипел он едва слышно. – Кот? Ты жив?
- Да, мой неожиданный друг, - прерывающимся от облегчения голосом отозвался блакориец.
- Еще один обратный щит кинь на меня. В лаборатории… вскрыл уже?
- Вскрыл, - признался Мартин, кастуя еще один купол.
- Засранец. Там… секция эф-тридцать-шесть. Найди импликант с рисунком как у меня на плечах и антидемонический репеллент. И принеси сюда.
Мартин умчался в сторону лаборатории. Там что-то загрохотало, инляндец поморщился. Свидерский с нехорошей задумчивостью разглядывал его. Встретился с Максом взглядом, заиграл желваками. Тротт усмехнулся, борясь со слабостью сел, обхватил себя руками.
- Увидел уже? Объяснять ничего не надо?
- Наоборот, - холодно и очень резко ответил Свидерский. – Необходимо.
- Да что происходит? - очень нервно спросила Вики. Бесстрашно сняла с дивана плед, подошла к Максу, подала ему. Тот принял, но отшатнулся, когда она протянула руку, чтобы просканировать его.
Прибежал Мартин, настойчиво оттеснил Викторию подальше.
- Родная, - сказал он ласково, но на этот тон никто не обратил внимания, - сделай нам чай, прошу. А Максу поищи молока. Данилыч, - тон его стал жестче, - лицо понежнее, - Свидерский хмуро посмотрел на него и сел в кресло.
Тротт ловко, видно, что не в первый раз, набирал в шприц репеллент, надевал на него крышку с иглами для импликаций и снова выбивал на плечах охранные знаки. Он уже чуть порозовел и перестал трястись. Принял из рук Вики бутылку с молоком, стакан, и жадно выпил все до капли.
Вики, тревожно оглядываясь на него, вопросительно – на Мартина и недоуменно – на Алекса, накрывала стол, и ее это очевидно успокаивало. Мужчины молчали.
Первым не выдержал Мартин.
- Ну что, - сказал он, подходя и протягивая руку Максу, - ты объяснишь нам, наконец, что с тобой?
- Объясню, - буркнул совсем пришедший в себя Тротт и поднялся. – Все равно собирался. - Он развернулся, пошел куда-то в глубь дома.
- И куда ты? – напряженно поинтересовался Алекс.
Ответ был злым и нецензурным, громким, как и хлопок двери туалета.
Макс
Максимилиан Тротт, вполне логично рассудив, что друзья отсюда никуда уже не денутся, а разговор предстоит долгий, решил принять душ и переодеться. Голова все еще кружилась, саднили места импликаций на плечах, а старая одежда так раздражала, будто он не в своей стерильной кровати в ней спал, а по крайней мере свинарник убирал.
Там же, в ванной, природник подлечил себя, убрал синяки, с мрачным восхищением отметив, что успешно притворяющийся лопухом Март бъет так, будто работает не придворным магом, а лесорубом. На всякий случай накинул еще пару щитов и с тяжелым чувством потери направился в полуразрушенную гостиную. Если бы дурной Мартин не полез под щиты, можно было бы провести разговор спокойно. Сейчас же, после его срыва, очевидно, что доверять ему больше не будут и предпочтут держаться подальше.
У входа в гостиную Макс остановился. Алекса не было видно, а на диване у стола, с видом довольного ребенка, которого кормят сладким, сидел Мартин. Вики, расположившись рядом, залечивала ему перелом. Хотя он и сам вполне мог позаботиться о себе.
- И как ты так ухитрился? – бурчала волшебница, ловко перебирая пальцами и укутывая его руку коконом из светящихся нитей.
- Сам не знаю, Вики, - легко врал Мартин в ответ, - похоже, когда через рощу к Максу пробирался, одно из деревьев меня таки-зацепило.
Виктория скептически посмотрела на синие отпечатки пальцев на опухшей руке, хмыкнула.
- Это я ему сломал, Вики, - ровно сообщил Тротт.
- Не дура, поняла, - пробурчала она, тревожно и сочувственно оглядев его и снова опуская глаза.
- Я им все рассказал, - немного виновато объяснил барон и зашипел: - Вики, ай!
- Терпи, - Виктория закончила лечение и профессиональными жесткими движениями прощупывала руку блакорийца. Тот кривился, но смотрел на нее с умилением. Перевел обо всем говорящий, счастливый взгляд на Макса – тот поднял глаза к потолку и покачал головой. Вот же у кого-то заботы.
На столе рядком выстроились стаканы, бутылки с молоком, точно не из его холодильника – таких запасов у него не было. Напротив инляндца за диваном открылось Зеркало, и из него шагнул Александр с огромным подносом, на котором были выставлены дымящиеся горшочки, блюдо с запеченным мясом, супница – и все это так умопомрачительно пахло, что организм тут же вспомнил, что не ел… сколько? пять дней? - и Макс едва не взвыл от голода. Рот сразу же заполнился слюной. Свидерский поставил поднос на стол и, хмуро покосившись на Макса, начал расставлять блюда. А Тротт усмехнулся, подумал-подумал, и направился на кухню за посудой. Раз собрались ужинать, значит все не так плохо, как он предполагал. И, видимо, Мартин преподнес случившееся, по максимуму сгладив углы.
- Кстати, Малыш, - позвал Мартин, когда он вернулся со стопкой тарелок и приборами, - проверь-ка свои деревья. Они сейчас в стазисе, ибо пытались мной подзакусить, а сам понимаешь, стражи не должны наносить фатального вреда здоровью. Смотри, в своей благородной рассеяности прохлопаешь – и они либо в один прекрасный момент людоедами станут, либо возьмут тебя в плен и будут потихоньку сосать кровь.
- Посмотрю, - буркнул Тротт, расставляя приборы. Алекс уже сел, и его тяжелый взгляд нервировал. Видимо, не его одного.
- Да ладно тебе, Данилыч, это же наш Макс, - не выдержал барон. – Хватит из себя надутую утку изображать. Такое ощущение, что он тебе руку сломал, а не мне.
- Дай Сане прийти в себя, - сухо сказал Тротт и сел, наконец. Налил себе молока в стакан, увидел, как Алекс переплетает пальцы, поморщился:
- Саш, прекрати. Как будто я не знаю, что ты так Ловушки бросаешь. Я не собираюсь набрасываться на вас и сосать энергию. Я вполне себя контролирую, это во-первых, а во-вторых, я легко ее отобью.
- И правда, Саш, - тревожно и недоуменно спросила Вики, - ты что?
Свидерский потерянно покачал головой и расплел пальцы. Откинулся на спинку кресла, рассматривая Макса.
- Извини, - сказал он, наконец. – Я крайне растерян, Макс.
- Я понимаю, - спокойно согласился Тротт и допил молоко.
- Почему ты не рассказал нам? И я не понимаю, как при настолько близком общении мы ничего не заметили, - продолжил Александр.
- Мы-то думали, что ты псих, а ты просто демон, - жизнерадостно вмешался Мартин, сбивая напрочь весь градус серьезности. Вики шикнула на него, он со смешком приобнял ее, притянул к себе.
- Ты довольно странно для постарадавшего и чуть не выпитого относишься к тому, что произошло, - ровно проговорил Тротт, наливая себе еще молока. – Это к вопросу, кто из нас псих.
- Во-первых, - наставительно и очень серьезно заметил Мартин, - не забывай, что я все видел. И то, как ты себя ломал, чтобы остановить, тоже. Во-вторых, уж прости, Малыш, конечно, поначалу я был готов тебя прибить и прикопать, но боги не зря дали мне мозги. Успокоился и понял, что считать тебя злодеем я не могу. Нет, - он фыркнул, - могу, ты, конечно, чудовище, но не в этом смысле. Я столько раз пьяным спал у тебя в гостиной, что ты мог меня выпить досуха. А в походах, когда мы нежить били? А?
- Вот и я не понимаю, как ты держался, - вступил в разговор Алекс. – И все-таки ты опасен, Макс.
- Опасен, - согласился Тротт сухо.
- Как и все мы, - вкрадчиво сказала Вики и улыбнулась Александру. Она как-то легко приняла позицию Мартина, не споря и не сомневаясь.
- Нет, Вики, Данилыч прав, - Макс рассеянно поднял крышку горшочка с жарким, захлебнулся от умопомрачительного запаха и поставил ее на место. И встал – захотелось курить. – Я действительно стал бы очень большой проблемой, если бы срыв не удалось купировать. И мог бы уничтожить вас. Но, с другой стороны, Саш. Спать со своей ведьмой тебе ее сущность не мешает.
- Катерина слабенькая, - спокойно возразил Свидерский ему в спину, пока он доставал из ящика комода сигареты, - и находится сейчас на монастырских землях.
- Так, может, и меня на храмовые земли заставишь отправиться? – насмешливо поинтересовался Тротт, подходя к окну.
- Это было бы самым разумным, - невозмутимо согласился Александр. – Легализоваться и уехать на побережье. Если бы речь шла о ком-то другом, ты бы сам на этом настаивал. Как с Катериной, помнишь?
Макс скривил губы, поджег сигарету.
- Вот это одна из причин, почему я не сказал вам раньше, Саша. Я прожил в этом доме больше пятидесяти лет и собираюсь жить дальше, - он выдохнул дым. - И ты сам понимаешь, что добровольно я отсюда на уйду. Слушать монахов и натыкаться постоянно на благостные рожи? Отказаться от своей лаборатории? Добровольно согласиться, чтобы кто-то решал, могу я заниматься магией или нет? Увольте. Тем более что я сказал - я себя контролирую.
Свидерский красноречиво посмотрел на руку Мартина, на трещины в стенах и выбитую дверь и тяжело уставился на Макса.
- Силой меня потащишь? – Макс не отводил взгляд.
Александр вздохнул, развел руками.
- Если понадобится, Макс.
- Эй, эй, тише, - вмешался встревоженный блакориец. – Вы что, оба, умишками тронулись?
- Я вполне себя контролирую, - не обращая на него внимания, в третий раз процедил Тротт, глядя Алексу в глаза, - я много лет только этим и занимаюсь. Ты не увидишь сейчас в моей ауре темного сияния – я подавляю эту часть своей сущности импликациями реппелента. Я могу пожать тебе руку и не захлебнуться от желания высосать тебя, Алекс. Можем проверить. Если бы Март не решил сегодня поиграть во взломщика, то и не случилось бы ничего. И я все равно собирался после пробуждения поговорить с вами. Но… вышло как вышло.
- Кстати, почему ты так долго спал? – недоуменно поинтересовался Мартин.
- Позже, Март, - откликнулся Тротт, выдыхая дым. – Долго объяснять.
- Просто чувствую, что вечер готовит нам еще немало открытий, - пробурчал фон Съедентент, подвигая к себе горшочек с жарким. – Вы как хотите, а я уже не могу терпеть. После драки с Максом голоден, как собака.
- Михей тоже себя контролировал, - напомнил Свидерский, тоже двигая к себе блюдо, - но нам хватило одного срыва.
То, о чем они негласно договорились не вспоминать, было произнесено.
- Но тогда, - ядовито сказал Тротт, аккуратно гася сигарету и выбрасывая ее в пепельницу, - ты должен помнить и о том, кто его остановил.
В глазах Свидерского дрогнуло сочувствие, и он покачал головой. «Я все помню, - говорил его жест, - но и ты понимаешь, что я прав».
- Но как? – проговорила Вики. – Макс, как так получилось, что ты стал одержимым?
- Я всегда им был, Вик.
Она недоуменно моргнула.
- Просто «одержимость» неверный термин, - объяснил инляндец, оставаясь у окна. Мартин уже, не стесняясь, ел, комично закатывая глаза от удовольствия, и Максу хотелось его треснуть. - Нет никакого чуждого духа, который подселяется к человеку. Это просто особенности нашей крови. Когда кровь пробуждается, ей нужна чужая энергия. Можно заставить темную сущность заснуть, как делал я с помощью импликантов или как это происходит под влиянием эманаций Триединого на храмовых землях.
