Помимо этого я начала замечать и другие странности: в моем шкафу временами появлялись новые платья, а на рабочем столе в кабинете цветы. Причем последние сначала были редкостью, но постепенно стали сменяться все чаще, и теперь каждый день меня ждал новый букет. Я много раз спрашивала Амадис, от кого все эти подарки, но она упорно молчала. В конце концов, я стала воспринимать это как данность и перестала обращать внимание на такие мелочи.
Отец работал в кузнице почти без отдыха, успевая не только ковать оружие, но и обучать остальных новым приемам. Постепенно он добился уважения в своем коллективе, и во время перерывов вокруг него собирались мужчины, чтобы спросить совета, или же просто послушать его истории. Я же сидела чуть поодаль от отца, временами отвечая на его вопросы или подтверждая его слова. В конце концов, и я стала для них своей. Несмотря на общую доброжелательность, я все же не задерживалась в столовой, повторяя про себя слова отца: чем раньше мы начнем, тем быстрее закончим. У меня не было ни одного выходного, но я не жаловалась.
В один из таких рабочих дней я, как обычно, сидела за столом в своем кабинете. Окна здесь были больше, чем в спальне, но все же света не хватало, поэтому рядом стоял светильник. Я смотрела в бумаги, упорно заполняя отчет о расходах на металл. В дверь постучали, а затем кто-то вошел в кабинет и сел на против моего стола.
- Я вас слушаю, - привычно сказала я, не поднимая головы от листа. Да, определенно что-то не сходится.
- Куда мне положить оружие для вашей оценки? – поинтересовался смутно знакомый голос. Я молча подняла лист со стола, на который со звоном лег клинок.
- Точно, еще же сталь для стрел! – победно воскликнула я, вписывая цифры. Теперь, когда все сошлось, я отложила бумаги и посмотрела на оружие перед собой. Даже одного взгляда на лезвие мне хватило, чтобы понять, что это не для армии. Вскинув голову, я едва не подпрыгнула от неожиданности: передо мной сидел сам Навуходоносор. Резко вскочив со стула, я отвесила корявый поклон, из-за которого в моей спине что-то захрустело. Стараясь не морщиться, я произнесла:
- Прошу прощения, мой царь. Я должна была заметить вас раньше.
- Что вы, Инрара, не вините себя. Я должен был предупредить о своем приходе. К тому же то, как вы увлечены работой, лишь доказывает, что в свое время я сделал правильный выбор. Прошу вас, сядьте, - благосклонно ответил царь, убирая с моего стола собственное оружие.
- Я почти закончила с отчетом. Думала, что мне нужно предоставить его завтра. Простите мне мою рассеянность, - виновато сказала я, садясь на стул. И как я могла забыть про отчет?
- Все в порядке, отчет действительно завтра, - сказал царь, остановив мой мысленный пересчет прошедших дней.
- Тогда почему вы здесь? – осторожно спросила я, поглядывая на дверь кабинета. В полумраке царь казался расслабленным в противовес напряженной мне. Взглянув в его смеющиеся глаза, я вздрогнула и отвернулась, а по всему телу побежали мурашки.
- Мне захотелось посмотреть на тебя, Инара. Захотелось так сильно, что я, зная, что ты еще работаешь, решился наконец прийти сюда. Кстати, как тебе цветы? Нравятся?
- Так это от вас? – ошеломленно спросила я, глядя на свежий букет, на который даже не обратила сегодня внимание, на столько привыкла видеть рядом цветы. Теперь понятно, почему Амадис молчала.
- Ответь на вопрос, пожалуйста, - тихо попросил Навуходоносор, по-кошачьи облокотившись на край стола. Теперь его темные глаза сверкали в свете огня, затягивая меня с каждой секундой все глубже и глубже. Никогда еще ни один мужчина не вызывал у меня таких эмоций, как он. И, зная, что это неправильно, я все же тихо ответила:
- Да.
На большее меня просто не хватило. Я чувствовала, как дрожат колени, а на щеках появляется румянец, но ничего не могла с этим поделать. Царь поднялся, обошел стол, и, коснувшись кончиками пальцев моей щеки, заправил за ухо выбившийся локон. И все это он проделал, неотрывно глядя в мои глаза.
- На сегодня ты закончила с работой. У меня есть для тебя сюрприз, Инара. Пошли, - сказал он. Не спросил, а именно сказал. Уверенный в себе, властный, сильный. Царь.
Естественно, я не могла не починиться, поэтому, потушив светильник, с готовностью пошла за царем, который уже обошел стол и подошел к двери. Он так и не обернулся, ни секунды не сомневаясь, что я последую за ним.
Темные коридоры, освещенные слабым светом потрескивающих факелов всегда казались мне страшными, и мое воображение милостиво дорисовывало разных монстров, которые сидят в самых темных нишах и только и ждут моего приближения. Сейчас, когда царь лично вел меня по своему замку, страх отступил, и полумрак начал казаться мне романтичным. Вокруг нас было множество комнат, но из них не доносилось ни звука, и создавалось впечатление, что мы одни в целом мире.
Навуходоносор уверенно вел меня, а я безропотно подчинялась, пока наконец мы не дошли до тупика, оканчивающегося лестницей и неприметной дверью. Я ни разу не была в этой части дворца, поэтому даже предположить не могла, что скрывается за этим порталом.
- Инара, прежде чем мы пойдем дальше, я хочу узнать: ты боишься? – неожиданно спросил царь, резко обернувшись. Мы стояли достаточно близко, поэтому у меня перехватило дыхание, а ноги стали ватными.
- Чего именно, царь? – тихо спросила я, завороженная мерцанием его глаз. Сейчас в них не было того веселья, которое я замечала прежде. Навуходоносор смотрел на меня напряженно и с какой-то немой решимостью.
- Меня? Ты меня боишься? – уточнил он, все также не отводя взгляд.
- Нет, мой царь, я не боюсь вас, - еще тише произнесла я, чувствуя, что мои щеки заливаются краской.
- Тогда пойдем, - с довольной полуулыбкой ответил он, и, немного расслабившись, протянул мне руку.
Я, следуя правилам, осторожно положила свою ладонь ему на локоть, но Навуходоносор неожиданно сжал ее второй рукой, а потом переместил так, что наши пальцы переплелись. Мое сердце в этот момент билось так часто и сильно, что я слышала его ритм в ушах, удивляясь, что этого не слышит царь.
Держась за руки мы поднялись по лестнице, и Навуходоносор открыл дверь. То, что я увидела, заставило меня открыть от удивления рот.
Мы вышли на крышу дворца и теперь весь город расстилался передо мной как на ладони. Я восторженно смотрела вдаль, не в силах сделать и шага, хотя очень хотела подойти к перилам, окружающим крышу.
- Хочешь, подойдем поближе? – осведомился царь.
- Да, - выдохнула я. Если бы Навуходоносор в этот момент не держал меня за руку, то я бы побежала, а так пришлось медленно идти, наслаждаясь пейзажем, который с каждым моим шагом становился все живописнее.
Наконец мы подошли к краю, и я принялась рассматривать родной Вавилон. С такой высоты дома казались маленькими, и четко был виден рисунок улиц, создававший причудливый узор. В домах горели огни, освещая их изнутри. Мой город жил. Даже без меня он продолжал существовать, словно с моим исчезновением ничего и не изменилось.
- Мне казалось, что тебе должно здесь понравиться, - печально сказал царь, заметив слезы, покатившиеся по моим щекам.
- Мне нравится, - торопливо сказала я, боясь, что он меня уведет, - просто я только сейчас поняла, на сколько мала и ничтожна моя жизнь. Я скучаю по дому, по городу, даже по рынку, но для самого города это не важно. Он и не заметит мое отсутствие. Как и большинство его жителей.
- Знаешь, моя теория такова: если ты на своем месте, выполняешь работу, которая тебе действительно нравится, то твое отсутствие все же заметят, - сказал царь, смотря в даль и осторожно поглаживая мою руку. – Там в городе в роли торговки ты, безусловно, хороша, но здесь, в моем дворце ты просто незаменима. Открою тебе секрет: до тебя на этой должности работало более трех десятков человек, но ни один из них не задержался дольше двух недель. Они не могли так разговаривать с поставщиками и контролировать качество производимого оружия, как это делаешь ты. Каждый раз, когда я слышу твои доклады, я удивляюсь, когда ты сумела столько всего сделать. Признаюсь честно – даже я не обладаю такой трудоспособностью. На рынке, когда ты исчезла, это заметили, можешь не сомневаться, но только сведения дошли до ограниченного круга людей. Здесь же если ты вдруг исчезнешь, то об этом будут знать все. И не потому что я так захочу, хотя в какой-то степени и из-за этого, но потому что люди понимают – ты на своем месте, и вряд ли найдется другой такой человек, способный выполнить столь сложную и скрупулезную работу.
- А вы чувствуете себя на своем месте? – спросила я и тут же спохватилась. По какому праву я, бывшая торговка, могла задавать этот вопрос царю?
- Не пугайся, все хорошо, - ласково сказал Навуходоносор, повернувшись ко мне. – Это очень правильный вопрос, и ты меня им. нисколько не оскорбила. Да, я чувствую себя на своем месте. Порой, конечно, хочется сбежать, укрыться ото всех и не думать о том, что каждое мое слово и действие влияет на жизни тысячи людей, но все же в большинстве случаев мне нравится выполнять свои обязанности. Может быть это глупо или самонадеянно, но я чувствую, что когда-нибудь приведу Вавилон к истинному величию.
- Это вовсе не глупо, царь, - поспешила возразить я, так как поняла, что он хотел выслушать мое мнение. – Скорее это желание самого лучшего в мире правителя, который хочет благ для своего народа. Вы заботитесь не о себе, а о своих подданных, в чем я не вижу ничего самонадеянного.
- Знаешь, ты первая, кому я рассказал то, что чувствую, - задумчиво сказал царь, одной рукой удерживая мою руку, а другой поглаживая щеку.
- Для меня это великая честь, - тихо ответила я. Сейчас правильно было бы отойти, потому что поведение Навуходоносора было явно неподобающим, но я не могла заставить себя сделать это. Его темные, блестящие глаза словно заколдовали меня, запрещая двинуться с места или хотя бы сказать что-нибудь.
Царь медленно, но неотвратимо стал приближаться к моему лицу. Его намерения были мне понятны, хотя, признаюсь честно, до этого у меня не было мужчины. Выдавать замуж отец меня не спешил, потому что я была нужна ему в лавке, а сама я не видела смысла общаться с мужчинами, потому как не хотела, что бы кто-то говорил за моей спиной.
- Нет, не надо, - сказала я, прерывая наш контакт, и отходя подальше. Только сейчас я заметила стол, накрытый на две персоны. Отвернувшись, я обняла себя руками и снова взглянула на город. Над ним, словно отражение рукотворных огней, ярко светили звезды и большая бледная луна. Вечные светила свысока взирали на нас таких же далеких и недоступных, как они для нас.
- Инара, я что-то не так сделал? – осторожно спросил царь, а я вздрогнула, потому что не слышала, как он подошел. – Ты все-таки меня боишься? – добавил он, и мне показалось, что я расслышала печаль в его голосе.
- Наверное, скоро придет ваш гость. Мне бы не хотелось вам помешать, - отозвалась я, все также взирая на город. Я чувствовала тепло, исходящее от Навуходоносора, но он так и не притронулся ко мне.
- Этот стол накрыт для нас с тобой. Ты так усердно работала, что мне захотелось поблагодарить тебя. Мне казалось, что ты обрадуешься этому кусочку свободы.
- Я не думала, что вы можете провести вечер в столь скромной компании, - продолжала упорствовать я. Царь осторожно положил мне руки на плечи, а затем развернул меня лицом к себе.
- Инара, что не так? Тебе не нравится моя компания? Если так, то я могу оставить тебя здесь одну. Не сомневайся, ужин великолепный. Но, если бы вы спросили моего мнения, то я бы хотел остаться,- спокойно проговорил царь. Мне стало понятно что я каким-то непостижимым образом смогла причинить этому человеку боль.
- Нет, не уходите, - сказала я, шагнув вперед и автоматически очутившись в таких сильных и теплых объятиях царя. Некоторое время он просто держал меня в кольце своих рук, а я старалась изо всех сил успокоить свое сердце, что у меня не особо получалось. Наконец он немного отстранился, чтобы видеть мои глаза.
- Ты не боишься меня. Но почему же не даешь и приблизиться? – озадаченно спросил он, рассматривая мое лицо.
- Просто у меня никогда не было таких отношений, - застенчиво призналась я, стараясь спрятать вмиг вспыхнувшее лицо.
- Никогда? – удивленно спросил царь.
- Никогда,- сокрушенно ответила я краснея еще больше, хотя до этого казалось, что некуда.
- Тогда позволь мне показать тебе, что в этом нет ничего страшного, - сказал он и, наклонившись быстрее, чем я смогла что-либо предпринять, поцеловал меня.
Начиналось все осторожно и очень бережно. И да, страшно не было абсолютно. Но потом я почувствовала, как что-то внутри вспыхивает неистовым пламенем, зажигая каждую клеточку моего тела, и поцелуй из осторожного становился все более страстным. Царь не выказывал ни удивления, ни сопротивления. Наоборот, поняв мое настроение, он стал меня поддерживать. Через несколько минут мы стояли под светом звезд абсолютно раздетые. Ночной воздух легко обдувал разгоряченную кожу, а царь с каждой секундой опускался все ниже и ниже, пока наконец я не оказалась лежащей на полу, а он на мне.
- Ты уверена в этом? – спросил он, глядя на меня затуманенными глазами. Мне было приятно, что я вызываю желание у такого мужчины.
- Я отдала вам в пользование свой разум, теперь хочу подарить свое тело, - ответила я, моментально почувствовав легкую вспышку боли внизу живота.
- Теперь ты моя, - прошептал он, целуя каждый сантиметр моего лица.
- Да. Навсегда ваша, - ответила я, чувствуя, как пламя страсти вытесняет боль из моего сознания.
- Навсегда, - эхом отозвался царь.
***
После этого время потекло по-другому. Теперь я измеряла его не работой и сном, а количеством встреч со своим царем. Он приходил и утром, и вечером, а иногда и в обед. Каждый раз с ним был похож на последний, а те часы и минуты, которые он мне уделял, превращались в сказку.
Навуходоносор стал выделять мне больше выходных, которые мы проводили вместе, гуляя по дворцу. Он показывал мне свои чудесные сады, и смеялся над тем, как я каждый раз удивляюсь при виде новых растений. Счастье переполняло мое сердце, но вместе с ним пришла и тревога. Что я буду делать, когда наша работа здесь завершиться? Мой кошмар стал моим смыслом жизни, а ненавистная клетка – желанным пристанищем.
Царь много раз говорил, что любит меня, но я всегда молчала в ответ. Он-то мог позволить себе эти чувства, но я не могла. Наслаждаясь его близостью, я понимала, что это долго не продлится, поэтому старалась минимизировать ущерб, но, хотя заветные слова и не были произнесены вслух, чувство, то самое чувство, плотно поселилось в моем сердце.
Шли месяцы, и с каждым разом мне становилось все страшнее встречаться с Навуходоносором, потому что я чувствовала, что он вот-вот скажет мне собираться и ехать домой. В один из таких злосчастных дней мы гуляли по его саду, наблюдая за причудливо птицей, которую он называл павлином.
- Инара, ты последнее время какая-то грустная, - осторожно начал царь, ведя меня за руку в глубь сада. Его стража, стоявшая по периметру, хотела было последовать за нами, но он дал им знак, и воины остались на месте.
