Скелеты дружно погремели с тележкой обратно, а мы с Елисеем пошли к лестнице. Так называемая светлица оказалась на втором этаже. В моем распоряжении были спальня, гостиная, не считая огромной ванной комнаты.
- Располагайся, дочка, завтра у тебя горничная будет, а сегодня как-нибудь сама справишься.
- Угу, я ж сама и шнурки развязать не способна, не то, что тельняшку снять. Кстати, если эта горничная тоже скелетом окажется, то лучше не надо, так и быть, буду сама умываться и зубы чистить.
- Нет, она ведьма, ее Аркадий нанял, но она только завтра прибудет.
- Не надо ведьму, может быть, скелетами обойдемся, я уже к ним как к родным привыкла.
- Нет среди них наших родственников, да они все мужчинами были, девице прислуживать им не пристало.
- Ну, были, а сейчас-то ничего мужского у них не осталось.
- Рада, княжне не следует демонстрировать свои познания в мужской физиологии.
- Извините, князь, но я вам в дочери не набивалась, да я и незаконнорождённая, стало быть, и не княжна вовсе, имею право демонстрировать, тем более, анатомию у нас еще в школе проходят.
- И как могла Марфа Моревна воспитать тебя как человека? - возмутился Елисей. - А своей дочерью я тебя уже признал, прошение царю Берендею подал, и ответ положительный получил с печатью царской, осталось только на ближайшем балу тебя представить, как мою дочь и княжну. Так что теперь я за тебя отвечаю.
- И опять моего согласия никто не спросил? Не хочу я ни на какой бал.
- Никуда тебе не деться, пойдешь, только до бала тебя еще обучить манерам и этикету придется. Да ты, наверное, и танцевать не умеешь?
- На балах не бывала, а так умею, пять лет спортивными танцами занималась, - ответила я не без гордости, потому что у меня даже награды имелись за призовые места в соревнованиях. Я бы до сих пор танцевала, но ушел мой партнер, и я осталась без пары.
- Наши танцы к спорту отношения не имеют, значит, и учителя танцев приглашать придется.
- Ох, и опозоритесь вы со мной, - покачала я головой в предвкушении пакости для родителя, - может быть, лучше домой отпустите, или к бабушке с горынычем отправите, ну, зачем вам со мной возиться?
- Рада, мои слова не обсуждаются, - ледяным тоном сказал кощей и вышел, оставив меня одну, и даже дверь на ключ не забыл закрыть.
Я огляделась, подбежав в первую очередь к окнам и подергав шпингалеты, предсказуемо, ни один из них даже не шевельнулся. Оставалась еще дверь на балкон, которую я из упрямства тоже решила подергать, и она даже открылась. Вот только чувствую и тут все непросто. Едва я закинула ногу через перила, как меня отбросило на пол, а пространство над балконом оказалось зарешеченным магией, замигавшей красным светом. Хорошо папенька подготовился, ничего не скажешь, да еще в надсмотрщики ведьму решил приставить. Вот ни за что не поверю, что она мне спинку в ванной тереть будет или шнурки для кед гладить начнет. На сегодня, пожалуй, все. Попытки сбежать придется оставить до завтра, устала я, да и спать хотелось, но из вредности углядела на небе тучку и вылила на балкон водицы с бочку, отчего решетка засветилась и заискрила - красота, однако, пусть князь любуется. Ну, а я теперь, точно, спать, день сегодня был длинный и насыщенный событиями. Я поплелась в ванну, где сил плескаться уже не было, но резерв водной магии все же пополнить смогла. На кровать из костей я улеглась уже спокойно, кажется, привыкаю к интерьеру, только бы матрас не костями был наполнен, а то спать жестковато будет, - мелькнула последняя мысль прежде, чем я окончательно провалилась в сон.
Разбудила меня горничная. Я уставилась на девицу в черном платье с белым воротничком, белом же переднике, расшитом черепами.
- Доброе утро, - улыбнулась я, не зная, как себя с ведьмами вести.
- Для кого - доброе, а кому - не очень, - фыркнула заспанная девица в форменном платье, - вставай, тебя князь ждет в гостиной.
- Не встану, так папеньке и передайте, - раз со мной невежливо, то и я про воспитание забуду.
- Кому?
- Отцу моему, - в рифму сказала я и натянула одеяло на голову. Матрас на костяной кровати оказался мягким, и я выспалась, но тут дело принципа.
- Акулина, как ты с княжной разговариваешь? - донесся голос родителя, и я выглянула в щелку от одеяла, вот дал бог имечко, мне с трудом удалось, удержаться от смеха, ей и так сейчас влетит от кощея.
- Я не знала, дядя меня из дома забрал сегодня и сказал девицу разбудить, ну я и будила.
- А зачем тебя сюда пригласили, Аркадий не поведал?
- Горничной работать.
- Только ты здесь вряд ли останешься, даже если бы Рада была не моей дочерью, прежде всего от своих работников я требую вежливости.
- Простите, князь, меня же только подняли, ничего толком не объяснили, - растерянно залепетала девица и, судя по всему, собралась заплакать.
- Да ладно, пусть остается, - высказалась я из-под одеяла.
- Скажи, спасибо княжне, - холодно сказал родитель Акулине, - но если ей что-то не понравится, отправишься в свою деревню коровам хвосты крутить, и уже мне добавил потеплевшим голосом, - Рада, вставай, ты и так вчера ужин пропустила.
- Я объявляю голодовку, - выдала я неожиданно для себя, есть на самом деле хотелось и даже очень.
- Акулина, если княжна через пятнадцать минут не спустится к завтраку - ты идешь собирать вещи, - ледяным тоном выдал кощей и вышел, хлопнув дверью.
Девица опять захлюпала носом. Я откинула одеяло и встала.
- Ну, что стоим, в деревню хочешь? - спросила я.
- Нет, - всхлипнули мне в ответ.
- Тогда я одеваюсь, и мы спускаемся в гостиную.
- Я сейчас помогу вам, княжна, - кинулась девица ко мне.
- Княжна я один день всего, а до этого и сама прекрасно справлялась, - отмахнулась я от нее, - и, кстати, где моя одежда? Я имею в виду мои джинсы и честно заработанную тельняшку, где это все?
- Я не знаю, когда пришла, то здесь только это платье лежало, - проговорила ведьмочка, указав на кресло, и опустила глазки.
- Тогда так пойду, - сказала я, поправив длинную до пола ночную рубашку, которую нашла в ванной и надела вчера вечером перед сном.
- Ой, вашему отцу не понравится, - испугалась девица.
- А мне не нравится, что за меня все решают, даже то, что мне носить, - твердо сказала я, - пойдем уже, а то пятнадцать минут скоро закончатся.
Акулина со страхом посмотрела на меня, но ничего не сказала и отправилась в гостиную следом за мной.
За столом сидел Елисей и ковырялся обычной вилкой в обычной тарелке, и даже бокал с какой-то красной жидкостью был просто хрустальным, как и остальная посуда, расставленная на столе. Кощей поднял глаза на меня и застыл с открытым ртом, до которого так и не донес вилку.
Я прошествовала царственной походкой до своего стула и присела то ли в реверансе, то ли в книксене, ну, что-то там такое попыталась изобразить, и уселась на ловко отодвинутый Валерином стул. Разложив на коленях салфетку, я потянулась за графином, но Елисей уже отмер, и сосуд у меня отобрали.
- Рада, - кощей прокашлялся, - почему ты не одета?
- Я не обнаружила своих вещей, - пожала я плечами.
- Тебе приготовили платье, у нас девушки не носят мужские штаны.
- А я ношу, а платья - это неудобно и непрактично - по лесу в них не побегаешь, - этого я вслух, конечно, не сказала, чтобы папенька лишний раз не напрягался.
- Акулина, ты отправляешься домой, - сказал Елисей девушке, но посмотрел исключительно на меня.
- Мы твое условие выполнили, на две минуты раньше пришли, а про одежду ты не упоминал, - не смутилась я ничуть.
- Хорошо, она остается, но если ты, дочь, не оденешься подобающим княжне образом, наказывать я буду твою горничную. Аркадию еще воздастся по заслугам за то, что притащил ко мне свою племянницу.
Дальше завтрак проходил в молчании. Аппетит у меня всегда был хороший, но как говорится не в коня корм, сложением я напоминала родителя.
- Я вынужден, отлучиться по делам. Рада, могу я надеяться, что во время моего отсутствия ты не наделаешь глупостей? - спросил кощей, глядя мне прямо в глаза.
- Надеяться, можете, - пожала я плечами, - надежда, она умирает последней, - добавила я избитую фразу, когда Елисей уже выходил в дверь.
- Рада! - понесся крик мне в след.
Но дальше я слушать не стала, бегом поднимаясь по ступенькам, чтобы попасть к себе в комнату и надеть хотя бы какое-то подобие одежды. Приготовленное для меня платье оказалось велико на несколько размеров, и я от души посмеялась над своим отражением в зеркале. Сзади раздались несмелые похрюкивания, и я оглянулась. Акулина встретилась со мной взглядом и опустила голову, пряча улыбку.
- Смешно тебе, даже твое форменное платье лучше этого безобразия розового цвета, отделанного белым кружевом, - хмыкнула я, - и кого угораздило купить этот 'шедевр' портновского искусства?
- Не гневайтесь, княжна, я выбирала. Ведьмы они с утра злые, особенно, если разбудить их против воли.
- Ну, я с утра тоже добротой не отличаюсь, но головой-то подумать нужно, что за такое и прилететь может от щедрот кощеевых?
- Так мне дядя ничего не сказал о дочке, я думала, у Елисея зазноба завелась.
- А представляешь, если бы ты так с любимой женщиной кощея поступила? Да он бы тебя вместо Валериана над камином подвесил и был бы прав, между прочим.
- Спасибо, что заступились, только думаю, он за тебя всех порвет, ты же выходит его единственная наследница.
- Ага, наследница, которую он уже замуж решил отдать подальше с глаз своих.
- И жениха уже знаешь?
- Виделись, - кратко передала я суть наших отношений с Константином.
- Повезло тебе, вот Василису прекрасную недавно замуж отдавали, так та только перед алтарем своего жениха первый раз увидела и в обморок грохнулась.
- Что жених такой страшный оказался?
- Да нет, от счастья.
- Нам такого счастья не надо. Ретрограды, домостроевцы, - распалялась я, - нет, пора валить из этого мира!
- А как же я? Кощей же, то есть князь, ну отец твой с меня же живьем шкуру спустит, - залилась слезами ведьмочка.
Мне на память пришла обивка диванов, но Елисей утверждал, что кожа на них обычная, но кто же их кощеев знает, как там на самом деле?
- Со мной пойдешь, - я больше не раздумывала, раз человеку грозит опасность, ну пусть и не человеку, глянула я на девушку - ведьме, но все равно надо помочь.
- Догонит и все равно шкуру спустит, - рыдала страдалица.
- Слушай, у вас, что все ведьмы такие плаксы? И с кого еще мой отец живьем шкуру спускал?
- Ты чего это? Я же образно. Он строгий, но справедливый, просто так никого не наказывает.
- Вот видишь, если поймают, скажешь, что я тебя заставила и ничего тебе не будет.
- Еще как будет, - не унималась девица.
Кажется, этот слезокап надолго, а мне вещи найти нужно:
- Кончай реветь, помоги лучше, пойдем на разведку.
- Куда пойдем?
- А, ты в нашем мире не жила, поэтому так - гулять пойдем и будем слабые места искать в защите терема.
- А от кого защита стоит, если в округе все кощея боятся? То есть я хотела сказать, уважают твоего отца очень, - исправилась Акулина.
- От меня, Елисей переживает, что я сбегу и замуж отдавать некого будет.
- А зачем тебе сбегать? И почему ты отца Елисеем зовешь?
- Видишь ли, я всю жизнь называла папой другого человека. И замуж я не хочу.
- Как это не хочешь?
- Я еще учиться не закончила, магией своей пользоваться - тоже не могу, даже не знаю, какая она у меня. А он мне даже в любви не признавался, и предложение не мне, а отцу моему сделал, то есть это Елисей ему меня в жены предложил, а он и согласился, - закончила я нелогично, вспомнив свою обиду на Константина.
- Кто он?
- Ну, жених мой, который и не жених - раз согласия я не давала.
- Как у тебя все запутанно-то, - помотала головой ведьмочка, - вот чего проще - сказали замуж и иди.
- Вот ты замуж хочешь? - спросила я.
- Хочу, - мечтательно протянула Акулина.
- А как же любовь? Ты бы и за моего отца пошла?
- Спрашиваешь, побежала бы, - хмыкнула девушка.
- Но он же старый, худой и характер у него вредный, - изумилась я - Это потому, что он богатый?
- Это потому, что он мне нравится и никакой он не старый, ты что отца своего не видела? Ты же на него похожа как две капли воды, только глаза у тебя большие и голубые, как у русалок.
- Не у русалок, а у морских дев, - поправила я, - от бабушки в наследство достались. Слушай, а ты, действительно, считаешь Елисея красавцем?
- Еще бы, а то, что он худой, так это не страшно, откормить можно, - размечталась моя горничная.
- Так хватит лирики, мы над этим потом подумаем, а пока будем придерживаться первоначального плана.
- А что это за план?
- Найти мою одежду и бежать отсюда.
- А есть еще варианты?
- Есть - женить на тебе папеньку, ты родишь ему наследника, и он от меня с замужеством отстанет.
- Мне, конечно, второй план больше нравится, но оба нереальные, - усмехнулась ведьмочка.
- Посмотрим. Ты идешь со мной на поиски? - спросила я.
- Куда же я денусь, - вздохнула обреченно Акулина.
И мы пошли, надо сказать, что ходить босиком мне даже понравилось, полы в тереме были деревянные, а про туфли к платью ведьмочке ничего не говорили, так что обувь у меня отсутствовала. Мы заглянули в гостиную, там никого не было, прошли на кухню, где у большой плиты возились несколько скелетов в белых передниках и колпаках, но они на вопрос о моей одежде, только костями на месте плеч пожали. За кухней обнаружились несколько дверей в кладовки и Валериан.
- Уважаемый,- обратилась я к скелету, - а не соблаговолите ли мне вернуть мои вещи?
- Хозяин не велел, - изобразил улыбку Валериан.
- А я велю, не пристало княжне босиком ходить. Гневаться, я изволю! - сгустила я краски.
- Так я что? Я отдам, только князь не доволен будет.
- Отдай, отдай, а то я простужусь, заболею, вряд ли Елисей обрадуется, - нашла я новый аргумент.
Скелет погремел костями, достал из кармана связку ключей и открыл дверь в одну из кладовок.
- Забирайте, только хозяину скажите, что вы меня заставили. Только не припомню, чтобы маги болели.
Я вспомнила, что, действительно, никогда не болела, а вот и ответ почему нашелся.
- Ага, заставила, - кивнула я, хмыкнув - пообещала, оставшиеся зубы проредить.
- Вот, вот - он рад будет.
- Чему рад, что дочь у него садистка? - изумилась я.
- Садистка - это колдунья такая? - заинтересовалась Акулина новым для нее термином.
- Нет, это злыдня такая, которая получает удовольствие от мучений других, если на ваш язык перевести.
- Какая же из вас садистка, княжна? - улыбнулась ведьмочка, - вы добрая.
- Сейчас я оденусь, и дальше гулять пойдем, - проигнорировала я это замечание, быть доброй в моей ситуации, кажется, непозволительная роскошь.
Я натянула джинсы, тельняшку, а сверху и розовое безобразие, благо размер позволял и шубу поддеть, а то вдруг кощей вернется не вовремя? А я вот - при параде, даже кеды зашнурованы.
- Располагайся, дочка, завтра у тебя горничная будет, а сегодня как-нибудь сама справишься.
- Угу, я ж сама и шнурки развязать не способна, не то, что тельняшку снять. Кстати, если эта горничная тоже скелетом окажется, то лучше не надо, так и быть, буду сама умываться и зубы чистить.
- Нет, она ведьма, ее Аркадий нанял, но она только завтра прибудет.
- Не надо ведьму, может быть, скелетами обойдемся, я уже к ним как к родным привыкла.
- Нет среди них наших родственников, да они все мужчинами были, девице прислуживать им не пристало.
- Ну, были, а сейчас-то ничего мужского у них не осталось.
- Рада, княжне не следует демонстрировать свои познания в мужской физиологии.
- Извините, князь, но я вам в дочери не набивалась, да я и незаконнорождённая, стало быть, и не княжна вовсе, имею право демонстрировать, тем более, анатомию у нас еще в школе проходят.
- И как могла Марфа Моревна воспитать тебя как человека? - возмутился Елисей. - А своей дочерью я тебя уже признал, прошение царю Берендею подал, и ответ положительный получил с печатью царской, осталось только на ближайшем балу тебя представить, как мою дочь и княжну. Так что теперь я за тебя отвечаю.
- И опять моего согласия никто не спросил? Не хочу я ни на какой бал.
- Никуда тебе не деться, пойдешь, только до бала тебя еще обучить манерам и этикету придется. Да ты, наверное, и танцевать не умеешь?
- На балах не бывала, а так умею, пять лет спортивными танцами занималась, - ответила я не без гордости, потому что у меня даже награды имелись за призовые места в соревнованиях. Я бы до сих пор танцевала, но ушел мой партнер, и я осталась без пары.
- Наши танцы к спорту отношения не имеют, значит, и учителя танцев приглашать придется.
- Ох, и опозоритесь вы со мной, - покачала я головой в предвкушении пакости для родителя, - может быть, лучше домой отпустите, или к бабушке с горынычем отправите, ну, зачем вам со мной возиться?
- Рада, мои слова не обсуждаются, - ледяным тоном сказал кощей и вышел, оставив меня одну, и даже дверь на ключ не забыл закрыть.
Я огляделась, подбежав в первую очередь к окнам и подергав шпингалеты, предсказуемо, ни один из них даже не шевельнулся. Оставалась еще дверь на балкон, которую я из упрямства тоже решила подергать, и она даже открылась. Вот только чувствую и тут все непросто. Едва я закинула ногу через перила, как меня отбросило на пол, а пространство над балконом оказалось зарешеченным магией, замигавшей красным светом. Хорошо папенька подготовился, ничего не скажешь, да еще в надсмотрщики ведьму решил приставить. Вот ни за что не поверю, что она мне спинку в ванной тереть будет или шнурки для кед гладить начнет. На сегодня, пожалуй, все. Попытки сбежать придется оставить до завтра, устала я, да и спать хотелось, но из вредности углядела на небе тучку и вылила на балкон водицы с бочку, отчего решетка засветилась и заискрила - красота, однако, пусть князь любуется. Ну, а я теперь, точно, спать, день сегодня был длинный и насыщенный событиями. Я поплелась в ванну, где сил плескаться уже не было, но резерв водной магии все же пополнить смогла. На кровать из костей я улеглась уже спокойно, кажется, привыкаю к интерьеру, только бы матрас не костями был наполнен, а то спать жестковато будет, - мелькнула последняя мысль прежде, чем я окончательно провалилась в сон.
Разбудила меня горничная. Я уставилась на девицу в черном платье с белым воротничком, белом же переднике, расшитом черепами.
- Доброе утро, - улыбнулась я, не зная, как себя с ведьмами вести.
- Для кого - доброе, а кому - не очень, - фыркнула заспанная девица в форменном платье, - вставай, тебя князь ждет в гостиной.
- Не встану, так папеньке и передайте, - раз со мной невежливо, то и я про воспитание забуду.
- Кому?
- Отцу моему, - в рифму сказала я и натянула одеяло на голову. Матрас на костяной кровати оказался мягким, и я выспалась, но тут дело принципа.
- Акулина, как ты с княжной разговариваешь? - донесся голос родителя, и я выглянула в щелку от одеяла, вот дал бог имечко, мне с трудом удалось, удержаться от смеха, ей и так сейчас влетит от кощея.
- Я не знала, дядя меня из дома забрал сегодня и сказал девицу разбудить, ну я и будила.
- А зачем тебя сюда пригласили, Аркадий не поведал?
- Горничной работать.
- Только ты здесь вряд ли останешься, даже если бы Рада была не моей дочерью, прежде всего от своих работников я требую вежливости.
- Простите, князь, меня же только подняли, ничего толком не объяснили, - растерянно залепетала девица и, судя по всему, собралась заплакать.
- Да ладно, пусть остается, - высказалась я из-под одеяла.
- Скажи, спасибо княжне, - холодно сказал родитель Акулине, - но если ей что-то не понравится, отправишься в свою деревню коровам хвосты крутить, и уже мне добавил потеплевшим голосом, - Рада, вставай, ты и так вчера ужин пропустила.
- Я объявляю голодовку, - выдала я неожиданно для себя, есть на самом деле хотелось и даже очень.
- Акулина, если княжна через пятнадцать минут не спустится к завтраку - ты идешь собирать вещи, - ледяным тоном выдал кощей и вышел, хлопнув дверью.
Девица опять захлюпала носом. Я откинула одеяло и встала.
- Ну, что стоим, в деревню хочешь? - спросила я.
- Нет, - всхлипнули мне в ответ.
- Тогда я одеваюсь, и мы спускаемся в гостиную.
- Я сейчас помогу вам, княжна, - кинулась девица ко мне.
- Княжна я один день всего, а до этого и сама прекрасно справлялась, - отмахнулась я от нее, - и, кстати, где моя одежда? Я имею в виду мои джинсы и честно заработанную тельняшку, где это все?
- Я не знаю, когда пришла, то здесь только это платье лежало, - проговорила ведьмочка, указав на кресло, и опустила глазки.
- Тогда так пойду, - сказала я, поправив длинную до пола ночную рубашку, которую нашла в ванной и надела вчера вечером перед сном.
- Ой, вашему отцу не понравится, - испугалась девица.
- А мне не нравится, что за меня все решают, даже то, что мне носить, - твердо сказала я, - пойдем уже, а то пятнадцать минут скоро закончатся.
Акулина со страхом посмотрела на меня, но ничего не сказала и отправилась в гостиную следом за мной.
За столом сидел Елисей и ковырялся обычной вилкой в обычной тарелке, и даже бокал с какой-то красной жидкостью был просто хрустальным, как и остальная посуда, расставленная на столе. Кощей поднял глаза на меня и застыл с открытым ртом, до которого так и не донес вилку.
Я прошествовала царственной походкой до своего стула и присела то ли в реверансе, то ли в книксене, ну, что-то там такое попыталась изобразить, и уселась на ловко отодвинутый Валерином стул. Разложив на коленях салфетку, я потянулась за графином, но Елисей уже отмер, и сосуд у меня отобрали.
- Рада, - кощей прокашлялся, - почему ты не одета?
- Я не обнаружила своих вещей, - пожала я плечами.
- Тебе приготовили платье, у нас девушки не носят мужские штаны.
- А я ношу, а платья - это неудобно и непрактично - по лесу в них не побегаешь, - этого я вслух, конечно, не сказала, чтобы папенька лишний раз не напрягался.
- Акулина, ты отправляешься домой, - сказал Елисей девушке, но посмотрел исключительно на меня.
- Мы твое условие выполнили, на две минуты раньше пришли, а про одежду ты не упоминал, - не смутилась я ничуть.
- Хорошо, она остается, но если ты, дочь, не оденешься подобающим княжне образом, наказывать я буду твою горничную. Аркадию еще воздастся по заслугам за то, что притащил ко мне свою племянницу.
Дальше завтрак проходил в молчании. Аппетит у меня всегда был хороший, но как говорится не в коня корм, сложением я напоминала родителя.
- Я вынужден, отлучиться по делам. Рада, могу я надеяться, что во время моего отсутствия ты не наделаешь глупостей? - спросил кощей, глядя мне прямо в глаза.
- Надеяться, можете, - пожала я плечами, - надежда, она умирает последней, - добавила я избитую фразу, когда Елисей уже выходил в дверь.
- Рада! - понесся крик мне в след.
Но дальше я слушать не стала, бегом поднимаясь по ступенькам, чтобы попасть к себе в комнату и надеть хотя бы какое-то подобие одежды. Приготовленное для меня платье оказалось велико на несколько размеров, и я от души посмеялась над своим отражением в зеркале. Сзади раздались несмелые похрюкивания, и я оглянулась. Акулина встретилась со мной взглядом и опустила голову, пряча улыбку.
- Смешно тебе, даже твое форменное платье лучше этого безобразия розового цвета, отделанного белым кружевом, - хмыкнула я, - и кого угораздило купить этот 'шедевр' портновского искусства?
- Не гневайтесь, княжна, я выбирала. Ведьмы они с утра злые, особенно, если разбудить их против воли.
- Ну, я с утра тоже добротой не отличаюсь, но головой-то подумать нужно, что за такое и прилететь может от щедрот кощеевых?
- Так мне дядя ничего не сказал о дочке, я думала, у Елисея зазноба завелась.
- А представляешь, если бы ты так с любимой женщиной кощея поступила? Да он бы тебя вместо Валериана над камином подвесил и был бы прав, между прочим.
- Спасибо, что заступились, только думаю, он за тебя всех порвет, ты же выходит его единственная наследница.
- Ага, наследница, которую он уже замуж решил отдать подальше с глаз своих.
- И жениха уже знаешь?
- Виделись, - кратко передала я суть наших отношений с Константином.
- Повезло тебе, вот Василису прекрасную недавно замуж отдавали, так та только перед алтарем своего жениха первый раз увидела и в обморок грохнулась.
- Что жених такой страшный оказался?
- Да нет, от счастья.
- Нам такого счастья не надо. Ретрограды, домостроевцы, - распалялась я, - нет, пора валить из этого мира!
- А как же я? Кощей же, то есть князь, ну отец твой с меня же живьем шкуру спустит, - залилась слезами ведьмочка.
Мне на память пришла обивка диванов, но Елисей утверждал, что кожа на них обычная, но кто же их кощеев знает, как там на самом деле?
- Со мной пойдешь, - я больше не раздумывала, раз человеку грозит опасность, ну пусть и не человеку, глянула я на девушку - ведьме, но все равно надо помочь.
- Догонит и все равно шкуру спустит, - рыдала страдалица.
- Слушай, у вас, что все ведьмы такие плаксы? И с кого еще мой отец живьем шкуру спускал?
- Ты чего это? Я же образно. Он строгий, но справедливый, просто так никого не наказывает.
- Вот видишь, если поймают, скажешь, что я тебя заставила и ничего тебе не будет.
- Еще как будет, - не унималась девица.
Кажется, этот слезокап надолго, а мне вещи найти нужно:
- Кончай реветь, помоги лучше, пойдем на разведку.
- Куда пойдем?
- А, ты в нашем мире не жила, поэтому так - гулять пойдем и будем слабые места искать в защите терема.
- А от кого защита стоит, если в округе все кощея боятся? То есть я хотела сказать, уважают твоего отца очень, - исправилась Акулина.
- От меня, Елисей переживает, что я сбегу и замуж отдавать некого будет.
- А зачем тебе сбегать? И почему ты отца Елисеем зовешь?
- Видишь ли, я всю жизнь называла папой другого человека. И замуж я не хочу.
- Как это не хочешь?
- Я еще учиться не закончила, магией своей пользоваться - тоже не могу, даже не знаю, какая она у меня. А он мне даже в любви не признавался, и предложение не мне, а отцу моему сделал, то есть это Елисей ему меня в жены предложил, а он и согласился, - закончила я нелогично, вспомнив свою обиду на Константина.
- Кто он?
- Ну, жених мой, который и не жених - раз согласия я не давала.
- Как у тебя все запутанно-то, - помотала головой ведьмочка, - вот чего проще - сказали замуж и иди.
- Вот ты замуж хочешь? - спросила я.
- Хочу, - мечтательно протянула Акулина.
- А как же любовь? Ты бы и за моего отца пошла?
- Спрашиваешь, побежала бы, - хмыкнула девушка.
- Но он же старый, худой и характер у него вредный, - изумилась я - Это потому, что он богатый?
- Это потому, что он мне нравится и никакой он не старый, ты что отца своего не видела? Ты же на него похожа как две капли воды, только глаза у тебя большие и голубые, как у русалок.
- Не у русалок, а у морских дев, - поправила я, - от бабушки в наследство достались. Слушай, а ты, действительно, считаешь Елисея красавцем?
- Еще бы, а то, что он худой, так это не страшно, откормить можно, - размечталась моя горничная.
- Так хватит лирики, мы над этим потом подумаем, а пока будем придерживаться первоначального плана.
- А что это за план?
- Найти мою одежду и бежать отсюда.
- А есть еще варианты?
- Есть - женить на тебе папеньку, ты родишь ему наследника, и он от меня с замужеством отстанет.
- Мне, конечно, второй план больше нравится, но оба нереальные, - усмехнулась ведьмочка.
- Посмотрим. Ты идешь со мной на поиски? - спросила я.
- Куда же я денусь, - вздохнула обреченно Акулина.
И мы пошли, надо сказать, что ходить босиком мне даже понравилось, полы в тереме были деревянные, а про туфли к платью ведьмочке ничего не говорили, так что обувь у меня отсутствовала. Мы заглянули в гостиную, там никого не было, прошли на кухню, где у большой плиты возились несколько скелетов в белых передниках и колпаках, но они на вопрос о моей одежде, только костями на месте плеч пожали. За кухней обнаружились несколько дверей в кладовки и Валериан.
- Уважаемый,- обратилась я к скелету, - а не соблаговолите ли мне вернуть мои вещи?
- Хозяин не велел, - изобразил улыбку Валериан.
- А я велю, не пристало княжне босиком ходить. Гневаться, я изволю! - сгустила я краски.
- Так я что? Я отдам, только князь не доволен будет.
- Отдай, отдай, а то я простужусь, заболею, вряд ли Елисей обрадуется, - нашла я новый аргумент.
Скелет погремел костями, достал из кармана связку ключей и открыл дверь в одну из кладовок.
- Забирайте, только хозяину скажите, что вы меня заставили. Только не припомню, чтобы маги болели.
Я вспомнила, что, действительно, никогда не болела, а вот и ответ почему нашелся.
- Ага, заставила, - кивнула я, хмыкнув - пообещала, оставшиеся зубы проредить.
- Вот, вот - он рад будет.
- Чему рад, что дочь у него садистка? - изумилась я.
- Садистка - это колдунья такая? - заинтересовалась Акулина новым для нее термином.
- Нет, это злыдня такая, которая получает удовольствие от мучений других, если на ваш язык перевести.
- Какая же из вас садистка, княжна? - улыбнулась ведьмочка, - вы добрая.
- Сейчас я оденусь, и дальше гулять пойдем, - проигнорировала я это замечание, быть доброй в моей ситуации, кажется, непозволительная роскошь.
Я натянула джинсы, тельняшку, а сверху и розовое безобразие, благо размер позволял и шубу поддеть, а то вдруг кощей вернется не вовремя? А я вот - при параде, даже кеды зашнурованы.
