Как-то Витька полез к пауку со своим пинцетом, чтобы что-то оттуда извлечь, и Афанасий, в целом спокойно переносящий вторжение на его законную жилплощадь, вдруг непонятно почему взбеленился, встал на заднюю пару лап, а все остальные угрожающе вскинул и издал такой неописуемый звук, что Галька помчала в аптеку за корвалолом.
Потом рано утром раздался телефонный звонок и Галька звенящим от счастья голосом объявила:
- Все! Афанасий дал дуба! Сегодня утром пошла ширмой его задвигать, а он лежит, голубчик, на спине и не шевелится! Отмучилась! Витька говорил, что самцы в неволе до 5 лет живут, я как услышала, седеть начала – еще 4 года! А он вот скопытился на мое счастье! Потому что не факт, что я бы 4 года продержалась! Подожду месяцок и заведу речь про енота!
Галькина радость оказалась преждевременной. Оказалось, что такие пауки линяют, полностью сбрасывая старую шкурку, когда из нее вырастают. Лежат как мертвые, а потом выбираются из старого панциря, несколько дней перебаливают, и возвращаются к привычному образу жизни.
- Сидит как ни в чем не бывало и шебуршит своими бесчисленными ногами! – рыдала в телефон Галька.
Витька вытащил пинцетом старую паучью одежку и продемонстрировал жене со словами:
- Можно чучело набить и на полочку поставить!
Галька при виде шкурки временно потеряла аппетит и покрылась какими-то красными пятнами.
Вообще, Афанасия искренне любила только Вовкина невеста, Лилька. Она каждый раз по приходу в гости спрашивала разрешения посмотреть Афонечку и потом торчала у террариума как приклеенная. Однажды Лилька сняла крышку, сунула внутрь руки и вытащила Афанасия наружу.
- Его надо осторожненько, одну руку положить перед ним, а другой тихонько его под попку подталкивать, он сам и залезет! – поясняла она Витьке и Вовке.
- Смотрите, какой хорошенький! Какие у него лапки! Афонечка у нас красавец! Хотите подержать? – предложила она Витьке, протянув к нему руку с пауком. Витька нервно сглотнул, на всякий случай убрал руки за спину и важно ответствовал:
- Пожалуй, не стоит! Я, Лиль, с детства животных тискать не люблю! Живет себе и живет, чего его руками хватать?
Вовка проявил полную солидарность с отцом и незаметно отступил подальше к двери.
Галька же, увидев на хрупкой девичьей ладони с трогательно тонкими пальчиками отвратительного здоровенного мохнатого паука, под которым и руки-то было толком не видать, почувствовала, как все ее внутренние органы сначала стремительно закрутило по часовой стрелке, а потом также стремительно начало раскручивать в обратном направлении, и рванула, зажимая рот, в туалет.
- Ну, а чего от Лильки ждать-то еще? Она же решила на патологоанатома учиться! Пытались отговорить и родители, и мы, нет, уперлась! Такая маленькая, худенькая, а вот поди же ты – буду патологоанатомом и все тут! Она мертвецов не боится, что уж о пауках говорить! У девки не нервы, а стальные канаты! А я обычная! Я не мо-гу! Даже просто смотреть на этого гребаного Афанасия не могу! Господи, и как я только во все это влипла? – причитала Галька по телефону.
После этого события Галька решила за себя бороться. И начала отказывать Витьке в супружеском счастье. На пятый раз муж поинтересовался, а в чем же, собственно, дело? И Галька сообщила, что… Не может она при Афанасии. Витька чисто по мужски уверил:
– Да он не смотрит!
- Ну да, а восемь глаз у него просто так! Да и не в том дело, смотрит или нет, я… Я в принципе при нем не могу!
- Ну, пошли в зал!
- И там я не смогу! Я везде думаю - а вдруг он убежит! Везде! Вить, давай его передарим кому-нибудь! Ну не могу я…
Витька включил свет, глянул на жену и рявкнул:
- Все? Наигралась? А ты знаешь, во сколько он мне обошелся? Не считая террариума и прочих приблуд? Как я его по заводчикам ездил выискивал? Мало того, что кузнечиками его я кормлю, теперь еще и носись с ним, передаривай! Нет уж! Хотела паука побольше – занимайся! Достала!
И ушел спать в зал.
Говорят, что бояться ничего нельзя. Потому что страхи сбываются. И, наверное, правильно говорят, потому что в один прекрасный момент Афанасий удрал. Проводя в террариуме очередную уборку, Витька открыл крышку и полез внутрь пинцетом, а паук вдруг рванул на свободу. С огромной скоростью вскарабкался по стеклянной стенке, сполз на подставку, с подставки на пол и очень прытко побежал к гардеробу, в котором благополучно скрылся – дверь-купе была приоткрыта. Витька сразу и не заметил, спохватился, только увидев, как Афанасий достиг пола. И растерялся – что делать-то? Не тапком же его… Да и каким тапком – его лыжей не убьешь.
За это время паук успел спрятаться – Афанасий оказался на удивление шустрым. Галька наблюдала за этим всем из дверей. Увидев, как паук перебирает лапами, как двигается и насколько он быстрый и большой, она почувствовала, как у нее немеют ноги, а в позвоночнике что-то шевелится. К голове прилила вся имеющаяся в Галькином организме кровь и она самым натуральным образом грохнулась в обморок.
Витька привел жену в чувство и отправил к теще. Ловить паука ему помогали Вовка с Лилей и часа через четыре Афанасия вернули в террариум. Но Галька наотрез отказалась возвращаться домой. Да Витька и сам уже понял, что жена не притворяется, а на самом деле до одури боится пауков – на каком-то животном уровне и абсолютно неконтролируемо.
Афанасия вызвалась забрать Лилька.
- А поступишь? Уедешь в Москву учиться, кто за ним смотреть будет?
- Папа посмотрит, он пауков тоже любит! А мама спокойно к ним относится, у нее арахнофобии нет! Да Вы сами им позвоните, спросите! И мы же будем из Москвы на выходные домой приезжать, тут ехать-то час всего!
Витька, вспомнив свои студенческие годы, только хмыкнул на такие уверения, но отцу Лилькиному позвонил и этим же вечером Афанасий переехал. Пока в переносном террариуме.
Галька вернулась домой.
На выходных Лилька, приплясывая от счастья, помогала будущему свекру собирать Афанасьевы пожитки и вслух мечтала:
- У меня квартира есть своя, однокомнатная, мне бабушка оставила! Мы институт закончим, поженимся и уже такую девочку-паука купим, они 20 лет живут, а не 5, как мальчики!
- Неудивительно! – пробубнил Витька, бросив взгляд на жену, которая тоже приплясывала от счастья – наконец-то! Избавилась! Полгода кошмара закончились! Галька запихивала в пакет паучью ширмочку и даже не стала занудствовать, убеждая юное поколение в том, что в наших широтах сначала полагается заводить детей, а уж потом все прочее.
О еноте Галька продолжала мечтать, потихоньку смотрела видео, но смирилась с тем, что у нее такого не будет. После истории с пауком о домашних питомцах она даже не заикалась.
Потом жизнь забила ключом – ЕГЭ, школьный выпускной, радость от состоявшегося Вовкиного поступления в желанный медицинский, и Лилька тоже прошла! Ездили в Москву – решали вопрос с общежитием, сборы, документы, переживания – как сын без них будет? А они теперь с Витькой как будут?
Вовка перед отъездом в свою новую жизнь сделал матери подарок и уговорил отца согласиться на енота. Даже благородно уступил свою комнату для обустройства вольера, мол, я буду приезжать и прекрасно поживу в зале, а мать пусть радуется, сколько она уже о еноте мечтает! Витька подумал-подумал, представил, как жена слоняется вечерами по квартире, обрывая ему и сыну телефоны, и согласился. Вдвоем, втихаря от Гальки, нашли серьезных заводчиков, проконсультировались, съездили на смотрины, помозговали насчет вольера, заранее нашли ветеринара, понимающего в енотах и готового приезжать на дом.
Так что утверждение, что мечта обязательно сбудется, стоит только перестать мечтать, тоже оказалось верным - в июле у Гальки с Витькой поселился месячный енот Мишенька. Причем только так и никак иначе – Мишенька и все тут. Потому что вроде как маленький медведь.
Еноту обустроили основательный просторный вольер от пола и до потолка. Дверце Витька уделил особое внимание, памятуя о невероятной ловкости зверьков. Так что дверца вышла солидная, с очень хитроумной щеколдой, Галька сама не сразу разобралась как ее открывать-закрывать. Натяжной потолок пришлось снимать и потом натягивать по новой, с учетом площади Мишенькиного жилья. Повесили шведскую стенку, в углу поставили маленький домик с матрасом. Лоток, поилка, небольшой тазик для воды, миски и всякие игрушки-погремушки-мячики. Фото вольера показали заводчику, который очень одобрил все, кроме сетки и щеколды:
- Зря, лучше прутья. Подрастет, только так с ней разберется, какой бы она Вам прочной не казалась, тем более ячейки в сетке крупные. И замок лучше бы такой, под ключ, щеколду откроет.
- Если мелкая, у него мрачно как-то получается, да и вроде сказали, что очень прочная сетка. А щеколда… Мы сами не сразу сообразили, как ей пользоваться!
- Дело Ваше. Я Вас предупредил.
Первое время с новым домочадцем пришлось изрядно повозиться: кормить малыша требовалось из бутылочки специальной смесью и днем, и ночью, поить водой из ложки, массировать животик, купать, после чего кутать в полотенчик до полного высыхания шерсти, очесывать специальной варежкой, чтобы с детства привык к этой процедуре, проверять и чистить зубы, потом переводить на обычный корм, давать витамины, делать прививки, приучать к лотку, к поилке, к распорядку дня, играть с ним - короче, нянчиться по всей программе. И Галька добросовестно выполняла все необходимое.
Мишенька рос ни по дням, а по часам, к полугоду основательно вымахал и потихоньку начал выходить из-под контроля, демонстрируя присущие енотам упрямство и своенравие.
Как-то к Гальке с Виктором зашли в гости старинные друзья – супружеская пара с Галькиным крестником. У ребенка в руках был небольшой игрушечный бубен с ярко-красной окантовкой и пестрой бабочкой в центре. Да еще блестящие металлические пластинки, которые и производили мелодичный перезвон. Мишенька по-партизански выглядывал из-за угла, рассматривая гостей, и, узрев столь диковинный предмет, не устоял – выскочил, выхватил у зазевавшегося младенца бубен, в мгновение ока вскарабкался с ним на шкаф в прихожей и забился в самый дальний и труднодоступный угол. Ребенок разрыдался. Витька попробовал у Мишеньки бубен отобрать, но не тут-то было, дотянуться и уцепить Мишеньку за бока без стремянки не вышло, тем более, что енот шипел, цвыркал и ожесточенно отбивался. В итоге решили не портить себе праздник и махнули на Мишеньку рукой. Ребенка успокоили, а Мишенька на шкафу весь вечер победно звенел в бубен и слезать даже и не думал. Молодые родители, кстати, произошедшему очень обрадовались, мол, слава Богу, что так вышло, от этого проклятого бубна дома ни секунды тишины и покоя, пусть лучше енот ваш в него стучит, нам нисколечко не жалко!
Оголодав, Мишенька со шкафа спустился, но про бубен не забыл и отволок к себе в вольер. Вопреки всем Витькиным прогнозам, он его не сгрыз и не разломал, бубен, изрядно поцарапанный, со следами зубов, цел по сей день и остается одной из любимых Мишенькиных игрушек. А вот шкаф в прихожей пришлось модернизировать – так ведь и повадится там отсиживаться с наворованным. Пока шли работы по переустройству мебели, Мишенька время даром не терял и украл у Витьки отвертку, отнимать которую пришлось с боем. А утром выяснилось, что воровство рабочего инструмента было не единственным Мишенькиным преступлением. Крутясь в коридоре и находясь все время на виду, он, тем не менее, успел из всей Витькиной обуви вытащить шнурки и надежно их припрятать. Так что утром до стоянки Витька гарцевал по сугробам в летних мокасинах, проклиная тот день и час, когда пошел у жены на поводу и согласился на енота.
Через какое-то время Мишенька вдруг по достоинству оценил люстру в зале – столько всяких на ней висюлечек, так и горит, так и переливается! Поэтому, улучив момент, когда в гостиной никого не было, Мишенька залез на дверь и, растянувшись гармошкой, попробовал до люстры добраться, причем успешно. Витька, вышедший на кухню за чаем, вернувшись, замер на пороге с кружкой в руках и не веря своим глазам. Цепляясь за люстру задними лапами и одной ручкой, Мишенька висел на осветительном приборе спиной вниз, а второй ручкой обрывал висюльки и кидал их на пол. Люстра угрожающе раскачивалась, но пока держалась. Витька кружку поставил на стол и попытался енота от люстры отодрать, зовя Гальку на подмогу. Мишенька, по своему обыкновению, принялся пронзительно верещать, высказывая возмущение, и еще крепче вцепился в желанный объект. Минут через десять енот сдался и был отправлен в вольер, а Витька принялся орать на Гальку, собиравшую по полу оборванные аксессуары:
- Да что ты их подбираешь? Выметай и выбрасывай! Сейчас повесим обратно, он завтра по новой все разнесет! Потому что настырная скотина твой Мишенька! Тут придется люстру менять!
Через два дня в зале висел ничем не примечательный и сиротский плафон, к которому Мишенька никакого интереса не проявил. Оглядев комнату, Витька подвел итог – прям как в общаге! Галька предусмотрительно промолчала.
Следом на окна пришлось ставить специальные ручки, потому что енот чуть не вывалился с шестого этажа, решив проветрить кухню. После этих инноваций Витька поменял свое мнение на счет общаги в пользу дурки.
Гальке же пришлось расстаться с цветами - Мишенька взобрался на подоконник, сшиб пару фиалок и зачем-то нажрался столетника. От горечи или от витаминов, а может и от всего сразу, но еноту прострелило мозг, он заметался, отплевываясь, по квартире, а потом расселся на диване, непристойно растопырив задние лапы, и начал как-то странно булькать. Посидит-посидит, потом, содрогаясь всем телом, издает утробное такое, с протягом, «бульк» и сидит дальше, собираясь с духом перед следующим бульком и беспомощно взирая на Гальку и Витьку.
Галька кинулась звонить ветеринару. Иван Валентинович уверил, что ничего страшного с Мишенькой не случилось и он совершенно точно не умрет, сидя на диване и выбулькав перед смертью внутренние органы ей в руки. Это что-то вроде икоты. Минут через двадцать Мишенька проикался и ринулся мстить, вихрем сметя с подоконника все оставшиеся растения. И нарвался еще раз, ткнувшись носом в тропический кактус с какими-то хитро устроенными колючками. Теперь Мишенька сидел на диване, надежно прикрыв ручками нос и не давая Гальке посмотреть, что же там у него такое, и надрывно хныкал.
Ивану Валентиновичу все же пришлось приехать. Ветеринар Мишеньку обманул, протянув кусочек лакомства, енот тут же отпустил свой нос и потянулся за угощением. С горем пополам Мишеньку осмотрели, нос обработали и заодно дали каких-то снадобий от желудочных хвороб. А смекалистый енот с тех пор повадился выпрашивать у Гальки гостинцы, используя пережитые страдания себе во благо: подходит, закрывает ручками нос и хнычет. Галька умиляется и, поддерживая игру, нараспев восклицает «Мишенька, а ну-ка, покажи носик!», Мишенька тут же убирает ручки и получает угощение. Сунувшись со своим номером к Витьке, енот услышал знакомые распевные интонации, и, не разобрав в них издевки, с готовностью ручки убрал, но вместо гостинца получил по носу болезненный щелчок, да такой, что от неожиданности осел на задницу. Витька дико ржал, Галька орала на мужа, а Мишенька не на шутку обиделся и больше к хозяину со своим носиком не лез.
Потом рано утром раздался телефонный звонок и Галька звенящим от счастья голосом объявила:
- Все! Афанасий дал дуба! Сегодня утром пошла ширмой его задвигать, а он лежит, голубчик, на спине и не шевелится! Отмучилась! Витька говорил, что самцы в неволе до 5 лет живут, я как услышала, седеть начала – еще 4 года! А он вот скопытился на мое счастье! Потому что не факт, что я бы 4 года продержалась! Подожду месяцок и заведу речь про енота!
Галькина радость оказалась преждевременной. Оказалось, что такие пауки линяют, полностью сбрасывая старую шкурку, когда из нее вырастают. Лежат как мертвые, а потом выбираются из старого панциря, несколько дней перебаливают, и возвращаются к привычному образу жизни.
- Сидит как ни в чем не бывало и шебуршит своими бесчисленными ногами! – рыдала в телефон Галька.
Витька вытащил пинцетом старую паучью одежку и продемонстрировал жене со словами:
- Можно чучело набить и на полочку поставить!
Галька при виде шкурки временно потеряла аппетит и покрылась какими-то красными пятнами.
Вообще, Афанасия искренне любила только Вовкина невеста, Лилька. Она каждый раз по приходу в гости спрашивала разрешения посмотреть Афонечку и потом торчала у террариума как приклеенная. Однажды Лилька сняла крышку, сунула внутрь руки и вытащила Афанасия наружу.
- Его надо осторожненько, одну руку положить перед ним, а другой тихонько его под попку подталкивать, он сам и залезет! – поясняла она Витьке и Вовке.
- Смотрите, какой хорошенький! Какие у него лапки! Афонечка у нас красавец! Хотите подержать? – предложила она Витьке, протянув к нему руку с пауком. Витька нервно сглотнул, на всякий случай убрал руки за спину и важно ответствовал:
- Пожалуй, не стоит! Я, Лиль, с детства животных тискать не люблю! Живет себе и живет, чего его руками хватать?
Вовка проявил полную солидарность с отцом и незаметно отступил подальше к двери.
Галька же, увидев на хрупкой девичьей ладони с трогательно тонкими пальчиками отвратительного здоровенного мохнатого паука, под которым и руки-то было толком не видать, почувствовала, как все ее внутренние органы сначала стремительно закрутило по часовой стрелке, а потом также стремительно начало раскручивать в обратном направлении, и рванула, зажимая рот, в туалет.
- Ну, а чего от Лильки ждать-то еще? Она же решила на патологоанатома учиться! Пытались отговорить и родители, и мы, нет, уперлась! Такая маленькая, худенькая, а вот поди же ты – буду патологоанатомом и все тут! Она мертвецов не боится, что уж о пауках говорить! У девки не нервы, а стальные канаты! А я обычная! Я не мо-гу! Даже просто смотреть на этого гребаного Афанасия не могу! Господи, и как я только во все это влипла? – причитала Галька по телефону.
После этого события Галька решила за себя бороться. И начала отказывать Витьке в супружеском счастье. На пятый раз муж поинтересовался, а в чем же, собственно, дело? И Галька сообщила, что… Не может она при Афанасии. Витька чисто по мужски уверил:
– Да он не смотрит!
- Ну да, а восемь глаз у него просто так! Да и не в том дело, смотрит или нет, я… Я в принципе при нем не могу!
- Ну, пошли в зал!
- И там я не смогу! Я везде думаю - а вдруг он убежит! Везде! Вить, давай его передарим кому-нибудь! Ну не могу я…
Витька включил свет, глянул на жену и рявкнул:
- Все? Наигралась? А ты знаешь, во сколько он мне обошелся? Не считая террариума и прочих приблуд? Как я его по заводчикам ездил выискивал? Мало того, что кузнечиками его я кормлю, теперь еще и носись с ним, передаривай! Нет уж! Хотела паука побольше – занимайся! Достала!
И ушел спать в зал.
Говорят, что бояться ничего нельзя. Потому что страхи сбываются. И, наверное, правильно говорят, потому что в один прекрасный момент Афанасий удрал. Проводя в террариуме очередную уборку, Витька открыл крышку и полез внутрь пинцетом, а паук вдруг рванул на свободу. С огромной скоростью вскарабкался по стеклянной стенке, сполз на подставку, с подставки на пол и очень прытко побежал к гардеробу, в котором благополучно скрылся – дверь-купе была приоткрыта. Витька сразу и не заметил, спохватился, только увидев, как Афанасий достиг пола. И растерялся – что делать-то? Не тапком же его… Да и каким тапком – его лыжей не убьешь.
За это время паук успел спрятаться – Афанасий оказался на удивление шустрым. Галька наблюдала за этим всем из дверей. Увидев, как паук перебирает лапами, как двигается и насколько он быстрый и большой, она почувствовала, как у нее немеют ноги, а в позвоночнике что-то шевелится. К голове прилила вся имеющаяся в Галькином организме кровь и она самым натуральным образом грохнулась в обморок.
Витька привел жену в чувство и отправил к теще. Ловить паука ему помогали Вовка с Лилей и часа через четыре Афанасия вернули в террариум. Но Галька наотрез отказалась возвращаться домой. Да Витька и сам уже понял, что жена не притворяется, а на самом деле до одури боится пауков – на каком-то животном уровне и абсолютно неконтролируемо.
Афанасия вызвалась забрать Лилька.
- А поступишь? Уедешь в Москву учиться, кто за ним смотреть будет?
- Папа посмотрит, он пауков тоже любит! А мама спокойно к ним относится, у нее арахнофобии нет! Да Вы сами им позвоните, спросите! И мы же будем из Москвы на выходные домой приезжать, тут ехать-то час всего!
Витька, вспомнив свои студенческие годы, только хмыкнул на такие уверения, но отцу Лилькиному позвонил и этим же вечером Афанасий переехал. Пока в переносном террариуме.
Галька вернулась домой.
На выходных Лилька, приплясывая от счастья, помогала будущему свекру собирать Афанасьевы пожитки и вслух мечтала:
- У меня квартира есть своя, однокомнатная, мне бабушка оставила! Мы институт закончим, поженимся и уже такую девочку-паука купим, они 20 лет живут, а не 5, как мальчики!
- Неудивительно! – пробубнил Витька, бросив взгляд на жену, которая тоже приплясывала от счастья – наконец-то! Избавилась! Полгода кошмара закончились! Галька запихивала в пакет паучью ширмочку и даже не стала занудствовать, убеждая юное поколение в том, что в наших широтах сначала полагается заводить детей, а уж потом все прочее.
О еноте Галька продолжала мечтать, потихоньку смотрела видео, но смирилась с тем, что у нее такого не будет. После истории с пауком о домашних питомцах она даже не заикалась.
Потом жизнь забила ключом – ЕГЭ, школьный выпускной, радость от состоявшегося Вовкиного поступления в желанный медицинский, и Лилька тоже прошла! Ездили в Москву – решали вопрос с общежитием, сборы, документы, переживания – как сын без них будет? А они теперь с Витькой как будут?
Вовка перед отъездом в свою новую жизнь сделал матери подарок и уговорил отца согласиться на енота. Даже благородно уступил свою комнату для обустройства вольера, мол, я буду приезжать и прекрасно поживу в зале, а мать пусть радуется, сколько она уже о еноте мечтает! Витька подумал-подумал, представил, как жена слоняется вечерами по квартире, обрывая ему и сыну телефоны, и согласился. Вдвоем, втихаря от Гальки, нашли серьезных заводчиков, проконсультировались, съездили на смотрины, помозговали насчет вольера, заранее нашли ветеринара, понимающего в енотах и готового приезжать на дом.
Так что утверждение, что мечта обязательно сбудется, стоит только перестать мечтать, тоже оказалось верным - в июле у Гальки с Витькой поселился месячный енот Мишенька. Причем только так и никак иначе – Мишенька и все тут. Потому что вроде как маленький медведь.
Еноту обустроили основательный просторный вольер от пола и до потолка. Дверце Витька уделил особое внимание, памятуя о невероятной ловкости зверьков. Так что дверца вышла солидная, с очень хитроумной щеколдой, Галька сама не сразу разобралась как ее открывать-закрывать. Натяжной потолок пришлось снимать и потом натягивать по новой, с учетом площади Мишенькиного жилья. Повесили шведскую стенку, в углу поставили маленький домик с матрасом. Лоток, поилка, небольшой тазик для воды, миски и всякие игрушки-погремушки-мячики. Фото вольера показали заводчику, который очень одобрил все, кроме сетки и щеколды:
- Зря, лучше прутья. Подрастет, только так с ней разберется, какой бы она Вам прочной не казалась, тем более ячейки в сетке крупные. И замок лучше бы такой, под ключ, щеколду откроет.
- Если мелкая, у него мрачно как-то получается, да и вроде сказали, что очень прочная сетка. А щеколда… Мы сами не сразу сообразили, как ей пользоваться!
- Дело Ваше. Я Вас предупредил.
Первое время с новым домочадцем пришлось изрядно повозиться: кормить малыша требовалось из бутылочки специальной смесью и днем, и ночью, поить водой из ложки, массировать животик, купать, после чего кутать в полотенчик до полного высыхания шерсти, очесывать специальной варежкой, чтобы с детства привык к этой процедуре, проверять и чистить зубы, потом переводить на обычный корм, давать витамины, делать прививки, приучать к лотку, к поилке, к распорядку дня, играть с ним - короче, нянчиться по всей программе. И Галька добросовестно выполняла все необходимое.
Мишенька рос ни по дням, а по часам, к полугоду основательно вымахал и потихоньку начал выходить из-под контроля, демонстрируя присущие енотам упрямство и своенравие.
Как-то к Гальке с Виктором зашли в гости старинные друзья – супружеская пара с Галькиным крестником. У ребенка в руках был небольшой игрушечный бубен с ярко-красной окантовкой и пестрой бабочкой в центре. Да еще блестящие металлические пластинки, которые и производили мелодичный перезвон. Мишенька по-партизански выглядывал из-за угла, рассматривая гостей, и, узрев столь диковинный предмет, не устоял – выскочил, выхватил у зазевавшегося младенца бубен, в мгновение ока вскарабкался с ним на шкаф в прихожей и забился в самый дальний и труднодоступный угол. Ребенок разрыдался. Витька попробовал у Мишеньки бубен отобрать, но не тут-то было, дотянуться и уцепить Мишеньку за бока без стремянки не вышло, тем более, что енот шипел, цвыркал и ожесточенно отбивался. В итоге решили не портить себе праздник и махнули на Мишеньку рукой. Ребенка успокоили, а Мишенька на шкафу весь вечер победно звенел в бубен и слезать даже и не думал. Молодые родители, кстати, произошедшему очень обрадовались, мол, слава Богу, что так вышло, от этого проклятого бубна дома ни секунды тишины и покоя, пусть лучше енот ваш в него стучит, нам нисколечко не жалко!
Оголодав, Мишенька со шкафа спустился, но про бубен не забыл и отволок к себе в вольер. Вопреки всем Витькиным прогнозам, он его не сгрыз и не разломал, бубен, изрядно поцарапанный, со следами зубов, цел по сей день и остается одной из любимых Мишенькиных игрушек. А вот шкаф в прихожей пришлось модернизировать – так ведь и повадится там отсиживаться с наворованным. Пока шли работы по переустройству мебели, Мишенька время даром не терял и украл у Витьки отвертку, отнимать которую пришлось с боем. А утром выяснилось, что воровство рабочего инструмента было не единственным Мишенькиным преступлением. Крутясь в коридоре и находясь все время на виду, он, тем не менее, успел из всей Витькиной обуви вытащить шнурки и надежно их припрятать. Так что утром до стоянки Витька гарцевал по сугробам в летних мокасинах, проклиная тот день и час, когда пошел у жены на поводу и согласился на енота.
Через какое-то время Мишенька вдруг по достоинству оценил люстру в зале – столько всяких на ней висюлечек, так и горит, так и переливается! Поэтому, улучив момент, когда в гостиной никого не было, Мишенька залез на дверь и, растянувшись гармошкой, попробовал до люстры добраться, причем успешно. Витька, вышедший на кухню за чаем, вернувшись, замер на пороге с кружкой в руках и не веря своим глазам. Цепляясь за люстру задними лапами и одной ручкой, Мишенька висел на осветительном приборе спиной вниз, а второй ручкой обрывал висюльки и кидал их на пол. Люстра угрожающе раскачивалась, но пока держалась. Витька кружку поставил на стол и попытался енота от люстры отодрать, зовя Гальку на подмогу. Мишенька, по своему обыкновению, принялся пронзительно верещать, высказывая возмущение, и еще крепче вцепился в желанный объект. Минут через десять енот сдался и был отправлен в вольер, а Витька принялся орать на Гальку, собиравшую по полу оборванные аксессуары:
- Да что ты их подбираешь? Выметай и выбрасывай! Сейчас повесим обратно, он завтра по новой все разнесет! Потому что настырная скотина твой Мишенька! Тут придется люстру менять!
Через два дня в зале висел ничем не примечательный и сиротский плафон, к которому Мишенька никакого интереса не проявил. Оглядев комнату, Витька подвел итог – прям как в общаге! Галька предусмотрительно промолчала.
Следом на окна пришлось ставить специальные ручки, потому что енот чуть не вывалился с шестого этажа, решив проветрить кухню. После этих инноваций Витька поменял свое мнение на счет общаги в пользу дурки.
Гальке же пришлось расстаться с цветами - Мишенька взобрался на подоконник, сшиб пару фиалок и зачем-то нажрался столетника. От горечи или от витаминов, а может и от всего сразу, но еноту прострелило мозг, он заметался, отплевываясь, по квартире, а потом расселся на диване, непристойно растопырив задние лапы, и начал как-то странно булькать. Посидит-посидит, потом, содрогаясь всем телом, издает утробное такое, с протягом, «бульк» и сидит дальше, собираясь с духом перед следующим бульком и беспомощно взирая на Гальку и Витьку.
Галька кинулась звонить ветеринару. Иван Валентинович уверил, что ничего страшного с Мишенькой не случилось и он совершенно точно не умрет, сидя на диване и выбулькав перед смертью внутренние органы ей в руки. Это что-то вроде икоты. Минут через двадцать Мишенька проикался и ринулся мстить, вихрем сметя с подоконника все оставшиеся растения. И нарвался еще раз, ткнувшись носом в тропический кактус с какими-то хитро устроенными колючками. Теперь Мишенька сидел на диване, надежно прикрыв ручками нос и не давая Гальке посмотреть, что же там у него такое, и надрывно хныкал.
Ивану Валентиновичу все же пришлось приехать. Ветеринар Мишеньку обманул, протянув кусочек лакомства, енот тут же отпустил свой нос и потянулся за угощением. С горем пополам Мишеньку осмотрели, нос обработали и заодно дали каких-то снадобий от желудочных хвороб. А смекалистый енот с тех пор повадился выпрашивать у Гальки гостинцы, используя пережитые страдания себе во благо: подходит, закрывает ручками нос и хнычет. Галька умиляется и, поддерживая игру, нараспев восклицает «Мишенька, а ну-ка, покажи носик!», Мишенька тут же убирает ручки и получает угощение. Сунувшись со своим номером к Витьке, енот услышал знакомые распевные интонации, и, не разобрав в них издевки, с готовностью ручки убрал, но вместо гостинца получил по носу болезненный щелчок, да такой, что от неожиданности осел на задницу. Витька дико ржал, Галька орала на мужа, а Мишенька не на шутку обиделся и больше к хозяину со своим носиком не лез.
