Не могу отказать сама себе в жадном стремлении подпитывать всеми силами огонек слепой надежды на то, что всё у всех наладится.
Может быть, я такая, потому что до сих пор верю, что в этой жизни есть катастрофа, в которую мечтает попасть каждый.
"Столкновение со счастьем" называется. Но чтобы этот катаклизм случился, нужно чтобы сначала что-то разрушилось до основания.
________________
*Синие скрещенные мечи (сабли) - клеймо мейсенских (Meissen) фарфоровых изделий.
Алексей
Почему, когда подъезжаешь к дому Тоньки, всегда так хочется курить?
Он сигарет в рот не брал уже целых семь лет, но сегодня вредная привычка опять напомнила о себе именно здесь.
Алексей закрыл машину, постоял, оглядывая уютный обустроенный двор. На детской площадке возилась пестрая и шумная ребятня, а их не менее пестрые и шумные мамашки вели оживленный разговор. Мимо пронеслась стайка пацанов на скейтбордах, пришлось отпрыгнуть, чтобы не сбили с ног.
Подниматься в квартиру он не спешил. Стоял, смотрел вокруг, прислушивался к звукам мирного московского двора и... недовольному урчанию собственного желудка, в который утром бросил только покупной сэндвич со вкусом картона с майонезом и залил "лакомство" половиной литра чая. Организм таким обхождением остался не доволен и, уставший за часы интенсивного физического труда, требовал немедленной плотной дозаправки.
Сестра сейчас и накормит, и поговорит, а потом может и спать уложить. Квартира Антонины - единственный настоящий дом, который он на сегодняшний день знал, а двоюродная сестра - единственная родственница, с которой общался. Была еще племянница Анютка, дочка Антонины. Но девчонка как-то незаметно выросла, выскочила замуж за бравого черногорского хлопца и уехала жить на его родину. Теперь нечастое общение происходило исключительно по скайпу. Она всё звала к себе, но ехать Алексею не хотелось. Не хотелось смотреть, как маленькая племянница становится взрослой дамой и домашней наседкой.
Сестра уже открыла дверь холла и ждала его у квартиры.
- Привет, братец. Ты потише себя веди. Я не одна, у меня гостья, - негромко сказала Тоня, когда он приветственно чмокнул ее в щеку.
- Что за гостья? - скривился Алексей и застыл у порога.
- Знакомая одна. Там семейная ситуация непростая, ей надо пересидеть где-то денёк-другой, - ответила Антонина, кивнула головой на дверь.
- Предупреждать надо. Я бы не поехал к тебе сегодня.
- Все нормально. Просто так получилось, неожиданно, - Тоня небрежно взмахнула рукой. - Ну, пошли, потихоньку на кухне посидим.
- Почему всё потише да потихоньку-то? - Алексей, все еще не двигаясь с места, просунул палец под трикотажную шапочку и почесал лоб.
- Гостья спит. И пусть спит.
- Да пусть. Я чечетку бить у нее под ухом не собираюсь, - пожал плечами Алексей и двинулся в квартиру мимо сестры, не дожидаясь, пока хозяйка пройдет первая. Быстро сбросил в прихожей кроссовки и пошел мыть руки.
- Есть будешь? - спросила Антонина, заглядывая в ванную.
- Естественно. Я ради твоих кулинарных изысков полста верст ехал, - кивнул Алексей, вытирая руки полотенцем.
- Звучит правдоподобно, но я тебе не верю. От меня ведь к себе в берлогу поедешь?
Вообще-то Алексею не очень нравилась его однокомнатная московская квартира. И не нравилось, когда кто-то о ней вспоминал. Даже Антонина. Но с девушками он предпочитал встречаться именно там. И пока лишь одна из его подруг удостоилась "чести" посетить с кратким визитом его еще более "берложную берлогу" - небольшой загородный дом, в котором он, собственно, и обитал постоянно.
- Поеду, поеду. Сегодня переночую в Москве, - не глядя, небрежно закинул полотенце на штангу для шторки.
- Может, снимешь свой... подшлемник? - сестра сдернула полотенце и аккуратно повесила на предназначенный для него крючок. - Ну, хотя бы в квартире могу я тебя изредка видеть без этих малахаев на голове?
- Не можешь. И не сниму, - отрезал Алексей.
- И вот так каждый раз, - театрально вздохнула Тоня. - Тогда я буду звать тебя Лёка.
Алексей, ворча под нос, нехотя стянул с головы шапку и сунул её в задний карман джинсов.
- Просто праздник для моего взора, - промурлыкала Антонина и погладила брата по стриженной под машинку круглой голове.
Алексей сердито дернулся, но сестра, казалось, даже внимания на это не обратила.
На чистой, уютной кухне пахло вкусной едой и еще чем-то травянисто-душистым. Наверное, каким-то из чаев сестрицы, которые она постоянно заваривала. Антонина, большая любительница кофе и всяких сложносочиненных травяных настоев. Кофе она пила много и предпочитала крепкий, а чаями, наверное, нейтрализовала действие кофеина.
Алексей уселся на привычное место. На то самое, на котором обычно сидел и его отец, когда бывал в этом доме. И это единственное, что было между ними общего за последние не сосчитать сколько лет.
Антонина достала из холодильника контейнер с салатом, из духовки - противень с мясным рулетом под румяной корочкой слоеного теста.
- О, мне побольше и того и другого. И можно без хлеба, - абсолютно серьезно заявил Алексей, голодными глазами следя, как сестра отрезает от рулета солидный кусок, кладет его на тарелку и поливает густым ароматным, специально приготовленным соусом.
Ел Алексей всегда быстро, но обстоятельно и со вкусом, и во время еды предпочитал молчать. Поэтому Антонина к брату не приставала. Пока он жевал, заварила свежий кофе. Поставила на стол тарелочку с квадратиками свежей нуги.
- Балуешь ты меня, сестрица, - с удовлетворенным вздохом проговорил Алексей, проглотив последнюю дольку помидора.
- Ты про это что ли? - Антонина кивнула на блюдце с нугой.
- И про это тоже. И вон про ту божественно вкусную штуковину, - он потыкал пальцем в сторону противня с рулетом. - Это ведь ты не себе готовила. А специально для меня, - самодовольно констатировал он.
- Да, я тебя балую, братец. Оттачиваю на тебе моё кулинарное мастерство, а заодно поддерживаю планку, чтобы ты не забывал, к чему стремиться, - она покосилась на него, предвкушая реакцию на свои следующие слова. - Твои мамзели проходят косяками и вряд ли успевают удивить тебя своими индивидуальными, чисто житейскими талантами.
- Да смени уже пластинку, Тонь, - все его самодовольство, как водой смыло. Алексей зыркнул на сестру глазами цвета зимнего неба. - Нашла бы ты себе лучше собственный объект и оттачивала на нем свое мастерство и прочие житейские таланты.
- Нет, дорогой, поздно, наверное. Мой "поисковик" объектов давно уже в состоянии глубокого анабиоза. Не разбудить. Да и желания нет, - отрезала Антонина. - Зато твое постоянное стремление к новому неизменно поражает.
- А вот таков, наверное, мой индивидуальный талант - удивлять, - Алексей рывком вытащил из кармана шапочку и натянул на голову.
Каждый раз во время визитов к сестре, так или иначе, заходил разговор о его джентльменском непостоянстве. Антонина упорно ждет чего-то от него. Чего-то нормального, традиционного, понятного ей. Он прекрасно сознавал это, но помочь ничем не мог. Жил, как считал нужным. Профессию сменил и из Москвы уехал вполне обдуманно и взвешенно, кто бы и что там не говорил. Принимал решения, не задумываясь, что окружающие будут крутить пальцем у виска, закатывать глаза или злобно скалит зубы ему вослед. Не то, чтобы ему нравилось выкидывать фортели, но так уж получалось.
С подругами он расставался легко, не обижая и не обижаясь. Казановой или прозаическим неразборчивым потаскуном, как его когда-то назвала родная тетка, Алексей себя не считал. Он разборчив, и именно поэтому ни одна девушка не задержалась рядом с ним больше, чем на...
На отрезок времени, необходимый ему, чтобы понять, что снова пришло время двигаться дальше. Не останавливаясь, не задерживаясь, не таща никого за собой.
- Перефразируя известную сказку, скажу так: "Старые подруги, конечно, штука хорошая, но, к сожалению, их знаешь уже наизусть"*. Скучно, - Алексей пожал плечами, откидываясь на спинку стула и с вызовом воззрился на Антонину, ожидая ответной реплики.
Но сестра промолчала, оставляя последнее слово за ним.
Антонина
Смотреть, как Алешка ест - сплошное эстетическое удовольствие. Братец делал это энергично, быстро, но не как заглот, а по-настоящему красиво, ловко и изящно орудуя ножом и вилкой. Столовые приборы, как хирургические инструменты в его сильных, жилистых руках, покрытых свежими и зажившими шрамами и ссадинками.
Он сосредоточенно отрезал кусочки, отправлял их в рот, пережевывал, глотал. И все это выглядело так, что хотелось для него готовить. Нормальная женщина старалась бы потчевать этого мужчину кулинарными изысками уже ради того, чтобы наблюдать сам процесс поглощения пищи. Но нет рядом с Лешкой ни одной нормальной женщины. Не было никогда. И, кажется мне, что и не будет. Он сам не позволяет им быть нормальными. Им просто не хватает время и объема его внимания, чтобы проявить себя, открыться и зацепить чем-то помимо готовности прыгнуть к нему в койку.
Да, я снова брюзжала, как старуха, снова затянула эту песню о его многочисленных подружках, сменяющихся, как листки в отрывном календаре. А о чем мне говорить? Не о себе же. О погоде? О его или моей работе? Что портной может интересного поведать кузнецу?
Из родственников Алешка общался только со мной и изредка с Аней. Отца, брата, сводной сестры для него будто и не существовало.
Для него я и моя дочь - всё, что осталось от семьи после смерти моих родителей, ставших для них с братом практически родными матерью и отцом.
И все же темы для общения мы всегда находили, и время беседы пробегало быстро, легко и незаметно. Приходя ко мне, Лешка чуточку отогревался, как бомж у батареи. А уходя, натягивал (если соглашался предварительно снять) на свою коротко стриженную голову неизменные шапочки-бейсболки-банданы и снова становился "Лешим". Хорошо хоть улыбаться не разучился и делал это по-прежнему охотно и заразительно.
Лешка не красавец, но очень обаятельный. Благодаря работе у него без всяких тренажерных залов такая фигура, что даст фору любому атлету с пресловутыми кубиками. Благосостояние брата вполне сносное. Он легкий на подъем, заводной, в меру хамоватый. Не треплет языком понапрасну, не пускает пыль в глаза, умеет ловко расставлять приоритеты и очерчивать границы. Девушкам такие по вкусу. Брать подобного мужчину штурмом, теша себя надеждой стать для него единственной, способной вместиться в границы и приоритеты - чем не цель в жизни? Но пока настолько целеустремленная и мудрая не нашлась.
...Мы сидели на кухне, а время незаметно двигалось к вечеру. Гостья моя совсем притихла, и за те полтора часа, что мы с братом провели за разговорами, не подала ни малейшего признака своего присутствии в моей квартире.
Лешка засобирался.
- Дам тебе рулет с собой, - сказала я, и в ответ раздалось одобрительное хмыканье.
Отрезала половину от оставшегося куска, упаковала в контейнер. Поставила на стол перед ним.
В коридоре раздались робкие, тихие шаги. Даже не шаги, а шажочки. Моя гостья тащила тапочки, которые я ей дала, почти не отрывая ног от пола, ведь для её тридцать шестого я могла предложить только свой сороковой.
Вера, как взъерошенная, бледная тень, показалась в неосвещенном коридоре, направляясь, по всей видимости, в туалет. Заметила сидящего спиной Лешку, смущенно замерла. При этом она стояла, приподняв плечи, как-то перекосившись на одну сторону, и держала левую руку крепко прижатой к телу под грудью.
- Ой, извините, я не знала, что у вас гости, - проговорила тихо. - Здравствуйте.
У Лешки на миг сделалось странное лицо. Он повернулся, опираясь руками о стол, и его брови поползли вверх, исчезнув под трикотажным отворотом шапочки.
- Ой! Это вы?! - неподдельное изумление было и в голосе, и на лице Веры.
- А вы-то здесь каким чудом оказались?! - не менее удивленно пробасил братец.
- Вы знакомы?! - невольно вырвалось у меня.
Все три вопроса прозвучали почти одновременно, потом разом смолкли, и мы втроем смотрели друг на друга, переводя недоуменные взгляды от одного к другому.
- Извините... - Вера вдруг неловко развернулась и поплелась обратно в комнату.
- Это твоя гостья?! - прошипел Лешка, тыча большим пальцем себе за плечо.
- Да. Ты ее знаешь?
- Встречались. По работе, - он покосился на меня с подозрением. - Мир просто пугающе тесен, а, сестрица?
- Что ты хочешь этим сказать, братец?
- Эта твоя знакомая, - снова тычок пальцем в темноту коридора за спиной, - откуда ты ее знаешь?
Врать смысла не было.
- Вообще-то она знакомая твоего отца.
- Да, ё-моё, тогда все ясно, откуда ноги произрастают... Считай, что я ничего не спрашивал. Всё, мне пора.
Он встал, сгреб со стола контейнер и повернулся к двери.
- Эй, пояснить ничего не желаете? - окликнула я Лешку. Хотелось схватить его за ухо и встряхнуть. - В чем дело? Откуда и какие ноги произрастают?
- Нечего тут пояснять, - огрызнулся брат. - Я встречался с этой дамочкой по работе. Они с мужем в нашей мастерской заказ делали. А теперь каким-то хреном она у тебя дома... спит. Чего тут объяснять? Всё и так понятней некуда.
- А сарказм твой сейчас к чему? - рассердилась я. - Чего ты вдруг окрысился?
- Дядьку своего расспроси, не меня, - Лешка вздохнул и добавил спокойнее, - и не окрысился я, Тонь. Просто не ожидал увидеть случайную... заказчицу в твоей квартире. А, кстати, чего это её так перекосило?
- Перекосило? И ты заметил? - теперь пришла моя очередь вздохнуть. - Ну, раз ты заметил, значит и правда что-то не в порядке...
Я доверяла наметанному взгляду брата. Мне и самой было не по себе от мысли, что девушке серьезно нездоровится. Ведь я, как человек, у которого Вера сейчас находилась, была в некотором роде ответственна за ее состояние. Следовало как-то прояснить ситуацию, оказать помощь, если требуется. А то мало ли что... Не хватало еще каких-нибудь осложнений. В том числе и криминальных.
- Заметил, - уверенно ответил Алексей. - Так в чем дело-то? Куда ты ввязалась с легкой руки... этого?
- Никуда я не ввязалась, - проворчала я очень неохотно. - Говорю же, она просто знакомая твоего отца. И нечего тут кривиться. Они тоже, представь себе, встречались исключительно по деловым поводам...
- А мне начхать, - успел ввернуть братец, и мне почему-то показалось, что ему совсем не начхать.
- ...Так вот у нее возникли проблемы, и я позволила девушке здесь побыть до разрешения спорной ситуации, - закончила я.
- Что за спорная ситуация? - Лешка стоял, прижимая к себе контейнер с рулетом, как шкатулку с драгоценностями, и сердито хмурился.
- Господи, да с мужем она поругалась, - прошипела я, еще больше понизив голос. - Надо было ей где-то побыть вот и...
- Вот и ты подвернулась, сердобольная. Кошек-собачек уже не подбираешь? Теперь пострадавшие на семейных фронтах знакомые любимого дядюшки у тебя приют находят?
- Знакомая! Одна, - я выставила перед его нахальным носом палец. - И хватит мне допрос учинять. Иди уже себе. Считай вашу встречу еще одним любопытным подтверждением того, что земля ужасно круглая, а мир пугающе тесен. Всё. Иди, - я замахала на него рукой.
Алексей, не обращая внимания на мои выразительные жесты и не слушая слов, грохнул контейнером об стол и решительно направился в комнату.
Может быть, я такая, потому что до сих пор верю, что в этой жизни есть катастрофа, в которую мечтает попасть каждый.
"Столкновение со счастьем" называется. Но чтобы этот катаклизм случился, нужно чтобы сначала что-то разрушилось до основания.
________________
*Синие скрещенные мечи (сабли) - клеймо мейсенских (Meissen) фарфоровых изделий.
Глава 10
Алексей
Почему, когда подъезжаешь к дому Тоньки, всегда так хочется курить?
Он сигарет в рот не брал уже целых семь лет, но сегодня вредная привычка опять напомнила о себе именно здесь.
Алексей закрыл машину, постоял, оглядывая уютный обустроенный двор. На детской площадке возилась пестрая и шумная ребятня, а их не менее пестрые и шумные мамашки вели оживленный разговор. Мимо пронеслась стайка пацанов на скейтбордах, пришлось отпрыгнуть, чтобы не сбили с ног.
Подниматься в квартиру он не спешил. Стоял, смотрел вокруг, прислушивался к звукам мирного московского двора и... недовольному урчанию собственного желудка, в который утром бросил только покупной сэндвич со вкусом картона с майонезом и залил "лакомство" половиной литра чая. Организм таким обхождением остался не доволен и, уставший за часы интенсивного физического труда, требовал немедленной плотной дозаправки.
Сестра сейчас и накормит, и поговорит, а потом может и спать уложить. Квартира Антонины - единственный настоящий дом, который он на сегодняшний день знал, а двоюродная сестра - единственная родственница, с которой общался. Была еще племянница Анютка, дочка Антонины. Но девчонка как-то незаметно выросла, выскочила замуж за бравого черногорского хлопца и уехала жить на его родину. Теперь нечастое общение происходило исключительно по скайпу. Она всё звала к себе, но ехать Алексею не хотелось. Не хотелось смотреть, как маленькая племянница становится взрослой дамой и домашней наседкой.
Сестра уже открыла дверь холла и ждала его у квартиры.
- Привет, братец. Ты потише себя веди. Я не одна, у меня гостья, - негромко сказала Тоня, когда он приветственно чмокнул ее в щеку.
- Что за гостья? - скривился Алексей и застыл у порога.
- Знакомая одна. Там семейная ситуация непростая, ей надо пересидеть где-то денёк-другой, - ответила Антонина, кивнула головой на дверь.
- Предупреждать надо. Я бы не поехал к тебе сегодня.
- Все нормально. Просто так получилось, неожиданно, - Тоня небрежно взмахнула рукой. - Ну, пошли, потихоньку на кухне посидим.
- Почему всё потише да потихоньку-то? - Алексей, все еще не двигаясь с места, просунул палец под трикотажную шапочку и почесал лоб.
- Гостья спит. И пусть спит.
- Да пусть. Я чечетку бить у нее под ухом не собираюсь, - пожал плечами Алексей и двинулся в квартиру мимо сестры, не дожидаясь, пока хозяйка пройдет первая. Быстро сбросил в прихожей кроссовки и пошел мыть руки.
- Есть будешь? - спросила Антонина, заглядывая в ванную.
- Естественно. Я ради твоих кулинарных изысков полста верст ехал, - кивнул Алексей, вытирая руки полотенцем.
- Звучит правдоподобно, но я тебе не верю. От меня ведь к себе в берлогу поедешь?
Вообще-то Алексею не очень нравилась его однокомнатная московская квартира. И не нравилось, когда кто-то о ней вспоминал. Даже Антонина. Но с девушками он предпочитал встречаться именно там. И пока лишь одна из его подруг удостоилась "чести" посетить с кратким визитом его еще более "берложную берлогу" - небольшой загородный дом, в котором он, собственно, и обитал постоянно.
- Поеду, поеду. Сегодня переночую в Москве, - не глядя, небрежно закинул полотенце на штангу для шторки.
- Может, снимешь свой... подшлемник? - сестра сдернула полотенце и аккуратно повесила на предназначенный для него крючок. - Ну, хотя бы в квартире могу я тебя изредка видеть без этих малахаев на голове?
- Не можешь. И не сниму, - отрезал Алексей.
- И вот так каждый раз, - театрально вздохнула Тоня. - Тогда я буду звать тебя Лёка.
Алексей, ворча под нос, нехотя стянул с головы шапку и сунул её в задний карман джинсов.
- Просто праздник для моего взора, - промурлыкала Антонина и погладила брата по стриженной под машинку круглой голове.
Алексей сердито дернулся, но сестра, казалось, даже внимания на это не обратила.
На чистой, уютной кухне пахло вкусной едой и еще чем-то травянисто-душистым. Наверное, каким-то из чаев сестрицы, которые она постоянно заваривала. Антонина, большая любительница кофе и всяких сложносочиненных травяных настоев. Кофе она пила много и предпочитала крепкий, а чаями, наверное, нейтрализовала действие кофеина.
Алексей уселся на привычное место. На то самое, на котором обычно сидел и его отец, когда бывал в этом доме. И это единственное, что было между ними общего за последние не сосчитать сколько лет.
Антонина достала из холодильника контейнер с салатом, из духовки - противень с мясным рулетом под румяной корочкой слоеного теста.
- О, мне побольше и того и другого. И можно без хлеба, - абсолютно серьезно заявил Алексей, голодными глазами следя, как сестра отрезает от рулета солидный кусок, кладет его на тарелку и поливает густым ароматным, специально приготовленным соусом.
Ел Алексей всегда быстро, но обстоятельно и со вкусом, и во время еды предпочитал молчать. Поэтому Антонина к брату не приставала. Пока он жевал, заварила свежий кофе. Поставила на стол тарелочку с квадратиками свежей нуги.
- Балуешь ты меня, сестрица, - с удовлетворенным вздохом проговорил Алексей, проглотив последнюю дольку помидора.
- Ты про это что ли? - Антонина кивнула на блюдце с нугой.
- И про это тоже. И вон про ту божественно вкусную штуковину, - он потыкал пальцем в сторону противня с рулетом. - Это ведь ты не себе готовила. А специально для меня, - самодовольно констатировал он.
- Да, я тебя балую, братец. Оттачиваю на тебе моё кулинарное мастерство, а заодно поддерживаю планку, чтобы ты не забывал, к чему стремиться, - она покосилась на него, предвкушая реакцию на свои следующие слова. - Твои мамзели проходят косяками и вряд ли успевают удивить тебя своими индивидуальными, чисто житейскими талантами.
- Да смени уже пластинку, Тонь, - все его самодовольство, как водой смыло. Алексей зыркнул на сестру глазами цвета зимнего неба. - Нашла бы ты себе лучше собственный объект и оттачивала на нем свое мастерство и прочие житейские таланты.
- Нет, дорогой, поздно, наверное. Мой "поисковик" объектов давно уже в состоянии глубокого анабиоза. Не разбудить. Да и желания нет, - отрезала Антонина. - Зато твое постоянное стремление к новому неизменно поражает.
- А вот таков, наверное, мой индивидуальный талант - удивлять, - Алексей рывком вытащил из кармана шапочку и натянул на голову.
Каждый раз во время визитов к сестре, так или иначе, заходил разговор о его джентльменском непостоянстве. Антонина упорно ждет чего-то от него. Чего-то нормального, традиционного, понятного ей. Он прекрасно сознавал это, но помочь ничем не мог. Жил, как считал нужным. Профессию сменил и из Москвы уехал вполне обдуманно и взвешенно, кто бы и что там не говорил. Принимал решения, не задумываясь, что окружающие будут крутить пальцем у виска, закатывать глаза или злобно скалит зубы ему вослед. Не то, чтобы ему нравилось выкидывать фортели, но так уж получалось.
С подругами он расставался легко, не обижая и не обижаясь. Казановой или прозаическим неразборчивым потаскуном, как его когда-то назвала родная тетка, Алексей себя не считал. Он разборчив, и именно поэтому ни одна девушка не задержалась рядом с ним больше, чем на...
На отрезок времени, необходимый ему, чтобы понять, что снова пришло время двигаться дальше. Не останавливаясь, не задерживаясь, не таща никого за собой.
- Перефразируя известную сказку, скажу так: "Старые подруги, конечно, штука хорошая, но, к сожалению, их знаешь уже наизусть"*. Скучно, - Алексей пожал плечами, откидываясь на спинку стула и с вызовом воззрился на Антонину, ожидая ответной реплики.
Но сестра промолчала, оставляя последнее слово за ним.
Антонина
Смотреть, как Алешка ест - сплошное эстетическое удовольствие. Братец делал это энергично, быстро, но не как заглот, а по-настоящему красиво, ловко и изящно орудуя ножом и вилкой. Столовые приборы, как хирургические инструменты в его сильных, жилистых руках, покрытых свежими и зажившими шрамами и ссадинками.
Он сосредоточенно отрезал кусочки, отправлял их в рот, пережевывал, глотал. И все это выглядело так, что хотелось для него готовить. Нормальная женщина старалась бы потчевать этого мужчину кулинарными изысками уже ради того, чтобы наблюдать сам процесс поглощения пищи. Но нет рядом с Лешкой ни одной нормальной женщины. Не было никогда. И, кажется мне, что и не будет. Он сам не позволяет им быть нормальными. Им просто не хватает время и объема его внимания, чтобы проявить себя, открыться и зацепить чем-то помимо готовности прыгнуть к нему в койку.
Да, я снова брюзжала, как старуха, снова затянула эту песню о его многочисленных подружках, сменяющихся, как листки в отрывном календаре. А о чем мне говорить? Не о себе же. О погоде? О его или моей работе? Что портной может интересного поведать кузнецу?
Из родственников Алешка общался только со мной и изредка с Аней. Отца, брата, сводной сестры для него будто и не существовало.
Для него я и моя дочь - всё, что осталось от семьи после смерти моих родителей, ставших для них с братом практически родными матерью и отцом.
И все же темы для общения мы всегда находили, и время беседы пробегало быстро, легко и незаметно. Приходя ко мне, Лешка чуточку отогревался, как бомж у батареи. А уходя, натягивал (если соглашался предварительно снять) на свою коротко стриженную голову неизменные шапочки-бейсболки-банданы и снова становился "Лешим". Хорошо хоть улыбаться не разучился и делал это по-прежнему охотно и заразительно.
Лешка не красавец, но очень обаятельный. Благодаря работе у него без всяких тренажерных залов такая фигура, что даст фору любому атлету с пресловутыми кубиками. Благосостояние брата вполне сносное. Он легкий на подъем, заводной, в меру хамоватый. Не треплет языком понапрасну, не пускает пыль в глаза, умеет ловко расставлять приоритеты и очерчивать границы. Девушкам такие по вкусу. Брать подобного мужчину штурмом, теша себя надеждой стать для него единственной, способной вместиться в границы и приоритеты - чем не цель в жизни? Но пока настолько целеустремленная и мудрая не нашлась.
...Мы сидели на кухне, а время незаметно двигалось к вечеру. Гостья моя совсем притихла, и за те полтора часа, что мы с братом провели за разговорами, не подала ни малейшего признака своего присутствии в моей квартире.
Лешка засобирался.
- Дам тебе рулет с собой, - сказала я, и в ответ раздалось одобрительное хмыканье.
Отрезала половину от оставшегося куска, упаковала в контейнер. Поставила на стол перед ним.
В коридоре раздались робкие, тихие шаги. Даже не шаги, а шажочки. Моя гостья тащила тапочки, которые я ей дала, почти не отрывая ног от пола, ведь для её тридцать шестого я могла предложить только свой сороковой.
Вера, как взъерошенная, бледная тень, показалась в неосвещенном коридоре, направляясь, по всей видимости, в туалет. Заметила сидящего спиной Лешку, смущенно замерла. При этом она стояла, приподняв плечи, как-то перекосившись на одну сторону, и держала левую руку крепко прижатой к телу под грудью.
- Ой, извините, я не знала, что у вас гости, - проговорила тихо. - Здравствуйте.
У Лешки на миг сделалось странное лицо. Он повернулся, опираясь руками о стол, и его брови поползли вверх, исчезнув под трикотажным отворотом шапочки.
- Ой! Это вы?! - неподдельное изумление было и в голосе, и на лице Веры.
- А вы-то здесь каким чудом оказались?! - не менее удивленно пробасил братец.
- Вы знакомы?! - невольно вырвалось у меня.
Все три вопроса прозвучали почти одновременно, потом разом смолкли, и мы втроем смотрели друг на друга, переводя недоуменные взгляды от одного к другому.
- Извините... - Вера вдруг неловко развернулась и поплелась обратно в комнату.
- Это твоя гостья?! - прошипел Лешка, тыча большим пальцем себе за плечо.
- Да. Ты ее знаешь?
- Встречались. По работе, - он покосился на меня с подозрением. - Мир просто пугающе тесен, а, сестрица?
- Что ты хочешь этим сказать, братец?
- Эта твоя знакомая, - снова тычок пальцем в темноту коридора за спиной, - откуда ты ее знаешь?
Врать смысла не было.
- Вообще-то она знакомая твоего отца.
- Да, ё-моё, тогда все ясно, откуда ноги произрастают... Считай, что я ничего не спрашивал. Всё, мне пора.
Он встал, сгреб со стола контейнер и повернулся к двери.
- Эй, пояснить ничего не желаете? - окликнула я Лешку. Хотелось схватить его за ухо и встряхнуть. - В чем дело? Откуда и какие ноги произрастают?
- Нечего тут пояснять, - огрызнулся брат. - Я встречался с этой дамочкой по работе. Они с мужем в нашей мастерской заказ делали. А теперь каким-то хреном она у тебя дома... спит. Чего тут объяснять? Всё и так понятней некуда.
- А сарказм твой сейчас к чему? - рассердилась я. - Чего ты вдруг окрысился?
- Дядьку своего расспроси, не меня, - Лешка вздохнул и добавил спокойнее, - и не окрысился я, Тонь. Просто не ожидал увидеть случайную... заказчицу в твоей квартире. А, кстати, чего это её так перекосило?
- Перекосило? И ты заметил? - теперь пришла моя очередь вздохнуть. - Ну, раз ты заметил, значит и правда что-то не в порядке...
Я доверяла наметанному взгляду брата. Мне и самой было не по себе от мысли, что девушке серьезно нездоровится. Ведь я, как человек, у которого Вера сейчас находилась, была в некотором роде ответственна за ее состояние. Следовало как-то прояснить ситуацию, оказать помощь, если требуется. А то мало ли что... Не хватало еще каких-нибудь осложнений. В том числе и криминальных.
- Заметил, - уверенно ответил Алексей. - Так в чем дело-то? Куда ты ввязалась с легкой руки... этого?
- Никуда я не ввязалась, - проворчала я очень неохотно. - Говорю же, она просто знакомая твоего отца. И нечего тут кривиться. Они тоже, представь себе, встречались исключительно по деловым поводам...
- А мне начхать, - успел ввернуть братец, и мне почему-то показалось, что ему совсем не начхать.
- ...Так вот у нее возникли проблемы, и я позволила девушке здесь побыть до разрешения спорной ситуации, - закончила я.
- Что за спорная ситуация? - Лешка стоял, прижимая к себе контейнер с рулетом, как шкатулку с драгоценностями, и сердито хмурился.
- Господи, да с мужем она поругалась, - прошипела я, еще больше понизив голос. - Надо было ей где-то побыть вот и...
- Вот и ты подвернулась, сердобольная. Кошек-собачек уже не подбираешь? Теперь пострадавшие на семейных фронтах знакомые любимого дядюшки у тебя приют находят?
- Знакомая! Одна, - я выставила перед его нахальным носом палец. - И хватит мне допрос учинять. Иди уже себе. Считай вашу встречу еще одним любопытным подтверждением того, что земля ужасно круглая, а мир пугающе тесен. Всё. Иди, - я замахала на него рукой.
Алексей, не обращая внимания на мои выразительные жесты и не слушая слов, грохнул контейнером об стол и решительно направился в комнату.
