- Я проезжала мимо, решила заглянуть, поностальгировать. Ключи–то у меня есть, - я вскинула руку и позвенела ключами. - Не знала, что здесь кто-то будет. И ты ждал явно не меня.
- Не тебя, - Брайан смотрел, будто раздумывая о чем-то, непривычно напряженный.
- Прости, что помешала. Я пойду.
- Постой, Хейз, - Брай шагнул ближе, беря меня за руку и притягивая к себе для крепкого объятия. – Привет, подруга. Давно не виделись.
- Привет, - пробурчала я, утыкаясь лицом ему в шею. – Не так уж и давно не виделись, всего-то пару дней.
А кажется, что давно. Я успела забыть, как приятно оказаться в кольце его рук. Каким утешением это могло быть, и напоминанием, что я не одна, что надежный друг рядом.
Слезы выступили на глазах, пришлось быстро их смахнуть, стараясь не всхлипнуть. Но Брай все почуял. Держа меня за плечи, отстранил немного, пристально вгляделся в лицо. Снова прижал к себе, обнимая крепче, проводя теплой ладонью по волосам.
- Как живешь, милая? – тихо спросил он.
- Нормально. Живу себе. А ты? Как твои дела?
О том, что планирую поездку на Кадер Тор, говорить не стала. Сообщу перед самым отъездом, иначе попаду под обвал бесконечных уговоров «не ездить, не глупить, не спешить».
- Врешь ведь, что нормально, - хмыкнул друг, - но рад слышать, что живешь себе. Звучишь почти как прежде.
- Прежде?
- Да. Как звучала Хейз до… До… черт его подери… Словом, узнаю тебя. Чему бесконечно рад.
- А я рада видеть тебя.
Я потянулась, обвивая шею друга руками и смачно целуя его в гладко выбритую щеку. В этот момент колокольчик у входа снова звякнул, и в магазин вошла Уна. Дверь хлопнула, закрываясь за ней, а девушка так и осталась стоять у порога, растерянная, с раскрасневшимся лицом и заплаканными глазами.
- Уна, привет.
- Куколка, ты пришла, наконец.
Мы с Брайаном одновременно произнесли наши фразы: я, оставаясь на месте, а мой друг - направляясь к Уне с протянутыми навстречу руками. Мне было ужасно неловко наблюдать, как словно одеревеневшая юная садовница оказалась в объятиях Брайана и при этом не сводила взгляда с меня. В ее покрасневших от недавних слез глазах было так много всего, что испытываемая мной неловкость перелилась через край, и я уже не знала куда деваться. Хотя и понимала, что реальных оснований к тому нет.
- Ладно, ребята, я пойду. У меня еще дела в городе, - заторопилась я.
- Да подожди, не спеши уходить! – выдал Брай и предложил: – Давайте чаю, что ли, попьем.
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза от досады, а Уна поджала губы, моргнула растерянно. Мне стало жаль ее – она ревновала и была подавлена, плохо понимая, что происходит и как к этому относиться. А мне стало совсем нехорошо от того, что я своим появлением нарушила их свидание.
- Вы меня извините, что вторглась без предупреждения, - заговорила я. – На днях потеряла где-то свой медальон… Брай, помнишь? Тот самый, что мне Эвлинн подарила. Так жаль его. Вот и принесло меня сюда. Думала, зайду в магазинчик, посмотрю на витрины, посижу в тишине, погрущу об утрате. Не ожидала здесь никого встретить… Еще раз прошу прощения. Пока!
Я махнула на прощанье рукой и выскочила на улицу. Пока бежала к машине, разразилась гроза. Раскат грома и ослепительный проблеск молнии заставили прибавить ходу, стремительно увеличивая расстояние между мной и магазинчиком, где Брайан и Уна остались одни.
Я вприпрыжку добежала до машины, нырнула в салон и разъезжала по залитым дождем улицам города до позднего вечера. Поужинала в пабе и вернулась домой.
Уже совсем стемнело, и гроза миновала. Небо развиднелось, и на горизонте последние лучи солнца ненадолго высветили яркую полосу. Открывая калитку, я поймала себя на мысли, что боюсь. Мне страшно пройти короткий путь до входной двери. Свет уличных фонарей словно не проникал на мой участок, оставаясь за границей невысокого каменного забора. Там, где я обитала, стояла особенная тишина, в воздухе разливался густой аромат цветов и зелени. Там я была одна и жила лишь ожиданием.
Прижимая к себе пакеты с покупками, я ступила на мокрые камни дорожки. И вдруг осознала, что мне нечего бояться. Это – моя территория, на которой я не просто полноправная хозяйка, а единовластная правительница. Я устанавливаю здесь законы. И все, кто входит сюда, будет этим законам подчиняться.
Размеренный ритм моих шагов словно включил отсчет времени, оставшегося до поездки на Кадер Тор и до возможной встречи с Кейраном.
Спальня с новой кроватью, шторами и красивым ковром на полу казалась одинокой и холодной, поэтому спать я легла на диване в гостиной, чувствуя себя совсем как в первые дни после переезда в этот дом.
Засыпала, бормоча невнятную просьбу неведомым силам, чтобы дали подсказку. Как в прошлый раз, когда мне привиделся бесконечный сад за домом, и Кейран, и Морин, подчинившая его себе. Видение оказалось пророческим и зловещим, но я согласна снова испугаться. Только пусть почувствую, в правильном ли направлении иду и есть ли в этом смысл. Пусть не утрачу веру, что строю воздушные замки не напрасно.
…Проснулась, не помня, что снилось и снилось ли вообще. Зато поняла, что Кейран никогда не исчезнет из моей жизни. Ничто не заставит меня его забыть, и никто не сможет заменить. И это означало, что даже в самых моих безумных предположениях и импульсивных действиях есть смысл. Я ищу, чтобы найти. Иного пути для меня нет.
В поездку на Кадер Тор я запланировала отправиться послезавтра рано утром. Не представляю, как организовывается процесс съемок, но исхожу из того, что участники проекта прибудут на место заранее, нужно ведь подготовиться, обустроиться. Если, как говорил Джонатан из галереи и на что надеялась я, съемки точно совпадут с празднованием Ман Саури, ночи костров, то у меня в запасе будет достаточно времени, чтобы найти Кейрана. Я не собиралась мешать его работе, мне нужно лишь поговорить с ним.
А пока я позвонила Фионе и попросила ее помочь мне пройти в отделение клиники, где лежал Джек.
- Все улажено, Хейз, - сказала миссис Барри, перезвонив четверть часа спустя. - Поезжайте в клинику, вас пропустят.
По дороге позвонил Брайан. Включив громкую связь, я положила телефон на сиденье рядом и слушала разглагольствования друга о том, как вчера быстро сбежала, что мы толком не пообщались, что отдаляемся и прочее, прочее…
- Да ладно, не бурчи, - прервала я несущийся поток слов, - заходите ко мне с Уной завтра вечером. Посидим, поболтаем как раньше.
- С Уной? – переспросил Брайан и словно спохватился. – Хорошо, зайдем.
Не надо им знать, куда и зачем собираюсь ехать. Сообщу, что отлучусь по делам, а когда вернусь, все расскажу. Если будет, что рассказывать. Им незачем вникать в мои проблемы, которые они не в состоянии помочь мне решить. Пусть идут своей дорогой, строят планы и живут своими жизнями.
В Джеке Уолше все меньше оставалось от того красивого, полного жизни человека, с которым я познакомилась некоторое время назад. Его сознание, все, чем он являлся, что чувствовал оказалось заперто в неподвижном, подключенном к аппаратам, теле.
Мне позволили посидеть возле него пять минут. Я неуверенно коснулась заметно исхудавшей, холодной и жесткой руки с сильно выступающими суставами, обтянутыми сухой, тонкой кожей.
- Джек, не смейте уходить от нас, - заговорила, не спуская взгляда с неподвижного лица Уолша. - Почему с вами такое случилось? Я виню себя, что потащила вас в дом, но… Может, это связано с Кейраном? Вы… вы знали и боялись чего-то, но не могли об этом сказать?
Конечно, мои вопросы остались без ответа, но я продолжила шептать.
- Возможно там, в своем сне, вы видите, знаете и понимаете больше, чем все мы тут. Нас ослепляет реальность, притворяясь единственно возможной. А истина прячется где-то на грани яви и сна. Но когда происходит что-то, кажущееся бредом, мы ищем ответы везде, где только можно. Разве не так?
Я погладила руку Джека.
- Не верю, что Кей исчез по собственной воле… Но обещаю, что найду его. И верну. Пусть не себе, но вам точно верну. А пока вот, возьмите.
И вытащила из сумки слегка помятый рисунок дочки Брайана, на котором дом Уолшей выглядел живым существом.
- Джун нарисовала это для вас, - я сложила листок и подсунула его под ладонь Джека.
Пять минут еще не истекло, а мне вдруг захотелось немедленно уйти. Я беспокойно заозиралась, и натолкнулась взглядом на стоящую за стеклянной перегородкой бокса женщину в форме медсестры. Она смотрела на меня, не моргая, отчего, признаться честно, сделалось жутко. А незнакомка вдруг качнула головой, словно указывая мне на выход.
Я последний раз взглянула на Джека Уолша, а когда повернулась, медсестры за стеклом уже не было. Из палаты меня вынесло, словно ветром.
От волнения, испуга или от всех переживаний, вместе взятых, вдруг закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота, и я остановилась в коридоре, привалившись к стене. Кто-то, проходя мимо, спросил, все ли со мной в порядке, я машинально изобразила улыбку и ответила, что все хорошо.
И снова увидела ее. Медсестра стояла у двери, ведущей на лестницу, и пялилась на меня. Облик ее не отличался ничем особенным - средних лет, среднего роста, одета в форму - и лишь жизнерадостно желтые кроксы выделялись ярким пятном. Путей к отступлению у меня не было, потому я отважно двинулась вперед.
Поравнявшись с медсестрой, я напряглась и взялась за ручку двери. Женщина немного отступила, будто пропуская меня.
- Камни на Кадер Тор. В ночь костров там откроется дверь.
Произнеся две фразы скороговоркой, незнакомка развернулась и быстро ушла по коридору. Я сообразить не успела, как она исчезла из виду, кажется, за одной из дверей, а произнесенные ею слова только стали доходить до меня.
- Интерактивная игра в загадки или прямая дорога в палату с мягкими стенами… - пробормотала я и двинулась следом за странной медсестрой.
Найду ее и спрошу, откуда знает, что собираюсь на Кадер Тор, что ищу что-то? И что за дверь она имела в виду?
Я обегала весь этаж, рвалась в каждую дверь. На меня накричали, грозясь вызвать охрану за нарушение больничного порядка. Я объяснила, что ищу медсестру в желтых кроксах и мне ответили, что никто в этом отделении ничего подобного не носит. Странную женщину я так и не нашла, зато нашла желтые шлепанцы: они торчали из мусорного контейнера, стоящего возле подсобного помещения.
Сказанные загадочной дамой слова не выходили у меня из головы. Приехав домой, я первым делом полезла в Интернет и узнала, что в долине Кадер Тор много не просто камней. Там есть несколько древних менгиров, стоящих группами и поодиночке. Группа менгиров, образующих окружность, называлась кромлех. Они выполняли функцию обсерваторий, по ним определялись солнечные и лунные затмения. Современные исследования подтверждали, что подобные мегалиты генерируют высокочастотные колебания и электромагнитные волны, сила и активность которых возрастает на восходе и закате солнца, и многократно увеличивается в периоды равноденствия и солнцестояния.
Считалось, что в подобных местах в стародавние времена друиды и ведьмы проводили обряды, поклоняясь духам природы и открывая проходы в иные миры. Не их ли имела в виду незнакомка, говоря о дверях?
На следующий день в голове у меня кружились мысли только о поездке. Я снова искала информацию о мегалитах и вспоминала, как мы с Кейраном, бродя по лесу, наткнулись на поляну с вросшим в землю дольменом, покрытым толстым мягким мхом.
Это каменное сооружение стало нашим ложем. Помню, как теплый мох ласкал обнаженную кожу, но тогда я, наверное, в любом случае не обратила бы внимания на прикосновения грубого камня: окунувшись в любовь к Кейрану с головой, я смотрела на мир искаженным зрением, ощущала все слишком остро, а некоторых вещей не замечала вовсе. Я отбросила условности, стыдливость, принимала все, что любимый давал мне и дарила сама то, что подсказывало сердце, находившееся в абсолютной гармонии с желаниями тела.
Рядом с Кеем я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Всегда, повсюду, каждую минуту дня и ночи. Даже когда Кейрана не было рядом, я знала, что он придет ко мне, и томительное ожидание превращалось в сладко-острое предчувствие встречи и того, что между нами произойдет.
Ожившие, ставшие осязаемыми воспоминания настолько взволновали, что я сама стала генерировать высокочастотные колебания. Меня охватило не беспокойство, а отчаянное несогласие с тем, что ничего подобного в моей жизни больше не будет.
Отрава, каждый раз распыляемая в воздухе инспектором Миганом, все же действовала на меня, сколько я не сопротивлялась. Подозрения точили изнутри, устраивали пытку чувствам, изводили, как жуткий, заунывный вой стаи голодных собак. Казалось, позволишь себе приблизиться к ним, и уже не убежишь, не отобьешься – разорвут на клочки или сожрут живьем.
Призрачные псы, готовые забрать в ад. Они где-то поблизости, хоть и невидимы.
Но во мне звучал тихий, но крайне упорный голос, не позволявший сдаваться и отрекаться от того, во что я верила, что стремилась сохранить во что бы то ни стало. Этот же голос потихоньку убеждал меня поверить в невозможное и столь успешно, что я уже не удивлялась, вспоминая вчерашнюю встречу со странной незнакомкой и ее слова.
…Не зная, чем занять себя, кроме мыслей о поездке, я послонялась по дому, раза три проверила собранную сумку, почитала статьи в интернете. Альбом, тетрадь и коробки с чердака все еще были разложены на столе, превращая кухню в подобие штаба по разработке каких-то планов. По нескольку раз на дню прикасаясь к этим предметам, рассматривая, листая, я все думала, что обнаружу нечто, до сей поры незамеченное или непонятое. Но, уже зная наизусть содержание дневника, помня расположение фото в альбоме и узнавая каждый из предметов, хранившихся в коробках, я ничего нового не открыла.
А больше мне ничего не хотелось.
Пригласив Брайана и Уну к себе, я не испытывала предвкушения от встречи с близкими друзьями. Мне было все равно, придут они или нет, и меня не трогало, что я забыла о лучшей подруге Патриции, с которой мы больше не виделись и давно не созванивались.
Равнодушной оставило и то, что Уна, которая должна была сегодня работать у меня в саду, не пришла. Она позвонила, проговорила заготовленную фразу с извинением и отключилась. Я даже не успела спросить, придут ли они с Брайаном вечером.
Что-то было не так, но разбираться в этом не хотелось. Я сама позвонила Брайану и отменила нашу встречу, сославшись на внезапно возникшие дела. Не стала больше ничего объяснять, и друг насторожился, расстроился. А мне не было стыдно или неприятно. Мне было никак.
В словно обернутое ватой сознание время от времени проникали какие-то звуки извне: лай собак на улице, шум проезжающей мимо дома машины. Показалось, что на крыше что-то шуршит и ворочается. Потом все стихло, но вскоре где-то наверху снова что-то заскреблось.
Мыши? Скрипит, рассыхаясь, старое дерево?
Шорох и шуршание то смолкали, то начинались снова, и это стало действовать мне на нервы. Надо все же пойти и выяснить источник шума, а заодно отнести наверх вещи. Тетрадь я убрала в сумку, а коробки и альбом понесла на чердак.
- Не тебя, - Брайан смотрел, будто раздумывая о чем-то, непривычно напряженный.
- Прости, что помешала. Я пойду.
- Постой, Хейз, - Брай шагнул ближе, беря меня за руку и притягивая к себе для крепкого объятия. – Привет, подруга. Давно не виделись.
- Привет, - пробурчала я, утыкаясь лицом ему в шею. – Не так уж и давно не виделись, всего-то пару дней.
А кажется, что давно. Я успела забыть, как приятно оказаться в кольце его рук. Каким утешением это могло быть, и напоминанием, что я не одна, что надежный друг рядом.
Слезы выступили на глазах, пришлось быстро их смахнуть, стараясь не всхлипнуть. Но Брай все почуял. Держа меня за плечи, отстранил немного, пристально вгляделся в лицо. Снова прижал к себе, обнимая крепче, проводя теплой ладонью по волосам.
- Как живешь, милая? – тихо спросил он.
- Нормально. Живу себе. А ты? Как твои дела?
О том, что планирую поездку на Кадер Тор, говорить не стала. Сообщу перед самым отъездом, иначе попаду под обвал бесконечных уговоров «не ездить, не глупить, не спешить».
- Врешь ведь, что нормально, - хмыкнул друг, - но рад слышать, что живешь себе. Звучишь почти как прежде.
- Прежде?
- Да. Как звучала Хейз до… До… черт его подери… Словом, узнаю тебя. Чему бесконечно рад.
- А я рада видеть тебя.
Я потянулась, обвивая шею друга руками и смачно целуя его в гладко выбритую щеку. В этот момент колокольчик у входа снова звякнул, и в магазин вошла Уна. Дверь хлопнула, закрываясь за ней, а девушка так и осталась стоять у порога, растерянная, с раскрасневшимся лицом и заплаканными глазами.
- Уна, привет.
- Куколка, ты пришла, наконец.
Мы с Брайаном одновременно произнесли наши фразы: я, оставаясь на месте, а мой друг - направляясь к Уне с протянутыми навстречу руками. Мне было ужасно неловко наблюдать, как словно одеревеневшая юная садовница оказалась в объятиях Брайана и при этом не сводила взгляда с меня. В ее покрасневших от недавних слез глазах было так много всего, что испытываемая мной неловкость перелилась через край, и я уже не знала куда деваться. Хотя и понимала, что реальных оснований к тому нет.
- Ладно, ребята, я пойду. У меня еще дела в городе, - заторопилась я.
- Да подожди, не спеши уходить! – выдал Брай и предложил: – Давайте чаю, что ли, попьем.
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза от досады, а Уна поджала губы, моргнула растерянно. Мне стало жаль ее – она ревновала и была подавлена, плохо понимая, что происходит и как к этому относиться. А мне стало совсем нехорошо от того, что я своим появлением нарушила их свидание.
- Вы меня извините, что вторглась без предупреждения, - заговорила я. – На днях потеряла где-то свой медальон… Брай, помнишь? Тот самый, что мне Эвлинн подарила. Так жаль его. Вот и принесло меня сюда. Думала, зайду в магазинчик, посмотрю на витрины, посижу в тишине, погрущу об утрате. Не ожидала здесь никого встретить… Еще раз прошу прощения. Пока!
Я махнула на прощанье рукой и выскочила на улицу. Пока бежала к машине, разразилась гроза. Раскат грома и ослепительный проблеск молнии заставили прибавить ходу, стремительно увеличивая расстояние между мной и магазинчиком, где Брайан и Уна остались одни.
Я вприпрыжку добежала до машины, нырнула в салон и разъезжала по залитым дождем улицам города до позднего вечера. Поужинала в пабе и вернулась домой.
Уже совсем стемнело, и гроза миновала. Небо развиднелось, и на горизонте последние лучи солнца ненадолго высветили яркую полосу. Открывая калитку, я поймала себя на мысли, что боюсь. Мне страшно пройти короткий путь до входной двери. Свет уличных фонарей словно не проникал на мой участок, оставаясь за границей невысокого каменного забора. Там, где я обитала, стояла особенная тишина, в воздухе разливался густой аромат цветов и зелени. Там я была одна и жила лишь ожиданием.
Прижимая к себе пакеты с покупками, я ступила на мокрые камни дорожки. И вдруг осознала, что мне нечего бояться. Это – моя территория, на которой я не просто полноправная хозяйка, а единовластная правительница. Я устанавливаю здесь законы. И все, кто входит сюда, будет этим законам подчиняться.
Размеренный ритм моих шагов словно включил отсчет времени, оставшегося до поездки на Кадер Тор и до возможной встречи с Кейраном.
Глава 9
Спальня с новой кроватью, шторами и красивым ковром на полу казалась одинокой и холодной, поэтому спать я легла на диване в гостиной, чувствуя себя совсем как в первые дни после переезда в этот дом.
Засыпала, бормоча невнятную просьбу неведомым силам, чтобы дали подсказку. Как в прошлый раз, когда мне привиделся бесконечный сад за домом, и Кейран, и Морин, подчинившая его себе. Видение оказалось пророческим и зловещим, но я согласна снова испугаться. Только пусть почувствую, в правильном ли направлении иду и есть ли в этом смысл. Пусть не утрачу веру, что строю воздушные замки не напрасно.
…Проснулась, не помня, что снилось и снилось ли вообще. Зато поняла, что Кейран никогда не исчезнет из моей жизни. Ничто не заставит меня его забыть, и никто не сможет заменить. И это означало, что даже в самых моих безумных предположениях и импульсивных действиях есть смысл. Я ищу, чтобы найти. Иного пути для меня нет.
В поездку на Кадер Тор я запланировала отправиться послезавтра рано утром. Не представляю, как организовывается процесс съемок, но исхожу из того, что участники проекта прибудут на место заранее, нужно ведь подготовиться, обустроиться. Если, как говорил Джонатан из галереи и на что надеялась я, съемки точно совпадут с празднованием Ман Саури, ночи костров, то у меня в запасе будет достаточно времени, чтобы найти Кейрана. Я не собиралась мешать его работе, мне нужно лишь поговорить с ним.
А пока я позвонила Фионе и попросила ее помочь мне пройти в отделение клиники, где лежал Джек.
- Все улажено, Хейз, - сказала миссис Барри, перезвонив четверть часа спустя. - Поезжайте в клинику, вас пропустят.
По дороге позвонил Брайан. Включив громкую связь, я положила телефон на сиденье рядом и слушала разглагольствования друга о том, как вчера быстро сбежала, что мы толком не пообщались, что отдаляемся и прочее, прочее…
- Да ладно, не бурчи, - прервала я несущийся поток слов, - заходите ко мне с Уной завтра вечером. Посидим, поболтаем как раньше.
- С Уной? – переспросил Брайан и словно спохватился. – Хорошо, зайдем.
Не надо им знать, куда и зачем собираюсь ехать. Сообщу, что отлучусь по делам, а когда вернусь, все расскажу. Если будет, что рассказывать. Им незачем вникать в мои проблемы, которые они не в состоянии помочь мне решить. Пусть идут своей дорогой, строят планы и живут своими жизнями.
***
В Джеке Уолше все меньше оставалось от того красивого, полного жизни человека, с которым я познакомилась некоторое время назад. Его сознание, все, чем он являлся, что чувствовал оказалось заперто в неподвижном, подключенном к аппаратам, теле.
Мне позволили посидеть возле него пять минут. Я неуверенно коснулась заметно исхудавшей, холодной и жесткой руки с сильно выступающими суставами, обтянутыми сухой, тонкой кожей.
- Джек, не смейте уходить от нас, - заговорила, не спуская взгляда с неподвижного лица Уолша. - Почему с вами такое случилось? Я виню себя, что потащила вас в дом, но… Может, это связано с Кейраном? Вы… вы знали и боялись чего-то, но не могли об этом сказать?
Конечно, мои вопросы остались без ответа, но я продолжила шептать.
- Возможно там, в своем сне, вы видите, знаете и понимаете больше, чем все мы тут. Нас ослепляет реальность, притворяясь единственно возможной. А истина прячется где-то на грани яви и сна. Но когда происходит что-то, кажущееся бредом, мы ищем ответы везде, где только можно. Разве не так?
Я погладила руку Джека.
- Не верю, что Кей исчез по собственной воле… Но обещаю, что найду его. И верну. Пусть не себе, но вам точно верну. А пока вот, возьмите.
И вытащила из сумки слегка помятый рисунок дочки Брайана, на котором дом Уолшей выглядел живым существом.
- Джун нарисовала это для вас, - я сложила листок и подсунула его под ладонь Джека.
Пять минут еще не истекло, а мне вдруг захотелось немедленно уйти. Я беспокойно заозиралась, и натолкнулась взглядом на стоящую за стеклянной перегородкой бокса женщину в форме медсестры. Она смотрела на меня, не моргая, отчего, признаться честно, сделалось жутко. А незнакомка вдруг качнула головой, словно указывая мне на выход.
Я последний раз взглянула на Джека Уолша, а когда повернулась, медсестры за стеклом уже не было. Из палаты меня вынесло, словно ветром.
От волнения, испуга или от всех переживаний, вместе взятых, вдруг закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота, и я остановилась в коридоре, привалившись к стене. Кто-то, проходя мимо, спросил, все ли со мной в порядке, я машинально изобразила улыбку и ответила, что все хорошо.
И снова увидела ее. Медсестра стояла у двери, ведущей на лестницу, и пялилась на меня. Облик ее не отличался ничем особенным - средних лет, среднего роста, одета в форму - и лишь жизнерадостно желтые кроксы выделялись ярким пятном. Путей к отступлению у меня не было, потому я отважно двинулась вперед.
Поравнявшись с медсестрой, я напряглась и взялась за ручку двери. Женщина немного отступила, будто пропуская меня.
- Камни на Кадер Тор. В ночь костров там откроется дверь.
Произнеся две фразы скороговоркой, незнакомка развернулась и быстро ушла по коридору. Я сообразить не успела, как она исчезла из виду, кажется, за одной из дверей, а произнесенные ею слова только стали доходить до меня.
- Интерактивная игра в загадки или прямая дорога в палату с мягкими стенами… - пробормотала я и двинулась следом за странной медсестрой.
Найду ее и спрошу, откуда знает, что собираюсь на Кадер Тор, что ищу что-то? И что за дверь она имела в виду?
Я обегала весь этаж, рвалась в каждую дверь. На меня накричали, грозясь вызвать охрану за нарушение больничного порядка. Я объяснила, что ищу медсестру в желтых кроксах и мне ответили, что никто в этом отделении ничего подобного не носит. Странную женщину я так и не нашла, зато нашла желтые шлепанцы: они торчали из мусорного контейнера, стоящего возле подсобного помещения.
Сказанные загадочной дамой слова не выходили у меня из головы. Приехав домой, я первым делом полезла в Интернет и узнала, что в долине Кадер Тор много не просто камней. Там есть несколько древних менгиров, стоящих группами и поодиночке. Группа менгиров, образующих окружность, называлась кромлех. Они выполняли функцию обсерваторий, по ним определялись солнечные и лунные затмения. Современные исследования подтверждали, что подобные мегалиты генерируют высокочастотные колебания и электромагнитные волны, сила и активность которых возрастает на восходе и закате солнца, и многократно увеличивается в периоды равноденствия и солнцестояния.
Считалось, что в подобных местах в стародавние времена друиды и ведьмы проводили обряды, поклоняясь духам природы и открывая проходы в иные миры. Не их ли имела в виду незнакомка, говоря о дверях?
***
На следующий день в голове у меня кружились мысли только о поездке. Я снова искала информацию о мегалитах и вспоминала, как мы с Кейраном, бродя по лесу, наткнулись на поляну с вросшим в землю дольменом, покрытым толстым мягким мхом.
Это каменное сооружение стало нашим ложем. Помню, как теплый мох ласкал обнаженную кожу, но тогда я, наверное, в любом случае не обратила бы внимания на прикосновения грубого камня: окунувшись в любовь к Кейрану с головой, я смотрела на мир искаженным зрением, ощущала все слишком остро, а некоторых вещей не замечала вовсе. Я отбросила условности, стыдливость, принимала все, что любимый давал мне и дарила сама то, что подсказывало сердце, находившееся в абсолютной гармонии с желаниями тела.
Рядом с Кеем я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Всегда, повсюду, каждую минуту дня и ночи. Даже когда Кейрана не было рядом, я знала, что он придет ко мне, и томительное ожидание превращалось в сладко-острое предчувствие встречи и того, что между нами произойдет.
Ожившие, ставшие осязаемыми воспоминания настолько взволновали, что я сама стала генерировать высокочастотные колебания. Меня охватило не беспокойство, а отчаянное несогласие с тем, что ничего подобного в моей жизни больше не будет.
Отрава, каждый раз распыляемая в воздухе инспектором Миганом, все же действовала на меня, сколько я не сопротивлялась. Подозрения точили изнутри, устраивали пытку чувствам, изводили, как жуткий, заунывный вой стаи голодных собак. Казалось, позволишь себе приблизиться к ним, и уже не убежишь, не отобьешься – разорвут на клочки или сожрут живьем.
Призрачные псы, готовые забрать в ад. Они где-то поблизости, хоть и невидимы.
Но во мне звучал тихий, но крайне упорный голос, не позволявший сдаваться и отрекаться от того, во что я верила, что стремилась сохранить во что бы то ни стало. Этот же голос потихоньку убеждал меня поверить в невозможное и столь успешно, что я уже не удивлялась, вспоминая вчерашнюю встречу со странной незнакомкой и ее слова.
…Не зная, чем занять себя, кроме мыслей о поездке, я послонялась по дому, раза три проверила собранную сумку, почитала статьи в интернете. Альбом, тетрадь и коробки с чердака все еще были разложены на столе, превращая кухню в подобие штаба по разработке каких-то планов. По нескольку раз на дню прикасаясь к этим предметам, рассматривая, листая, я все думала, что обнаружу нечто, до сей поры незамеченное или непонятое. Но, уже зная наизусть содержание дневника, помня расположение фото в альбоме и узнавая каждый из предметов, хранившихся в коробках, я ничего нового не открыла.
А больше мне ничего не хотелось.
Пригласив Брайана и Уну к себе, я не испытывала предвкушения от встречи с близкими друзьями. Мне было все равно, придут они или нет, и меня не трогало, что я забыла о лучшей подруге Патриции, с которой мы больше не виделись и давно не созванивались.
Равнодушной оставило и то, что Уна, которая должна была сегодня работать у меня в саду, не пришла. Она позвонила, проговорила заготовленную фразу с извинением и отключилась. Я даже не успела спросить, придут ли они с Брайаном вечером.
Что-то было не так, но разбираться в этом не хотелось. Я сама позвонила Брайану и отменила нашу встречу, сославшись на внезапно возникшие дела. Не стала больше ничего объяснять, и друг насторожился, расстроился. А мне не было стыдно или неприятно. Мне было никак.
В словно обернутое ватой сознание время от времени проникали какие-то звуки извне: лай собак на улице, шум проезжающей мимо дома машины. Показалось, что на крыше что-то шуршит и ворочается. Потом все стихло, но вскоре где-то наверху снова что-то заскреблось.
Мыши? Скрипит, рассыхаясь, старое дерево?
Шорох и шуршание то смолкали, то начинались снова, и это стало действовать мне на нервы. Надо все же пойти и выяснить источник шума, а заодно отнести наверх вещи. Тетрадь я убрала в сумку, а коробки и альбом понесла на чердак.
