Старец приставил острие кинжала точно в середину груди воина.
- Будь готов верить, рисковать и жертвовать.
Друид говорил и в это время надавливал на кинжал, который медленно входил в тело воина.
- Стой на ногах твердо, воин, пока еще жизнь теплится в тебе. Этот клинок пронзает не только тело. Он достанет душу, ранит ее, но не даст ей вырваться после твоей смерти. Душу я излечу и отпущу на волю, странствовать. И поплывет она по реке крови сквозь толщу времен, скрываясь от дикого гона, сгорая и возрождаясь вновь...
Почти умерев, Сильный Холод слышал, как вопит его душа, пронзенная кинжалом, как она извивается, пытаясь сорваться и ускользнуть.
А друид всё говорил, монотонно и бесстрастно, то ли благословляя, то ли проклиная...
Встречая надвигавшуюся тьму, воин понимал, что отправляется в бесконечное странствие, у которого нет берегов...
________
Цернун* - Божество кельтской мифологии, Покровитель леса и диких животных.
Бадб** - в мифологии ирландских кельтов "неистовая" считалась богиней войны, смерти и сражений; некоторые исследователи видят в Бадб один из трёх ликов Морриган. Есть упоминания о неком спутнике, с которым видели эту богиню. О нём известно очень немного, так как даже в сагах, описывающих его, он немногословен. Сама Бадб дала своему спутнику имя «Сильный Холод и Ветер, Высокий Тростник». Этот мужчина описывается по-разному, но, пожалуй, его неизменным признаком является то, что он несёт оружие.
Лейне*** - свободная, ниспадающая до лодыжек туника.
Гейс**** - сложный комплекс запретов и обязательств, которые налагали друиды, но не только. Гейс (geis) имел силу закона, как светского, так и религиозного: стоило только пренебречь им, и это сразу влекло за собой целую череду осложнений.
Сигилла***** - друидический символ, круг, пересеченный двумя параллельными линиями.
Нас с тобой будут помнить долго,
Забываться мы будем трудно.
По утюженной глади шелка
Как песчинки скользят секунды.
Мы разрушили все границы,
Все плотины земных артерий,
Мы с тобой будем многим сниться,
Тем, кто в нас никогда не верил.
Солнце радуется раздолью,
Заливая долины медью.
Просто рай! Только нашей болью
Напоили богиню смерти.
Тишина. Дальний грай вороний
Отпевает ненужность жертвы.
Мы могли бы носить короны,
Но стоим на закатном жерле.
Автор - Маслянская Екатерина (Дарин)
Наши дни
Оставшиеся полтора часа пути меня бесило абсолютно все.
Слишком долгая дорога и чересчур медленная скорость, радиостанция, которую слушал водитель автобуса, книга, в которой я не могла понять ни строчки. И особенно сидевший рядом со мной мужик, от которого воняло так, словно он простирнул свою куртку в масле из-под уличной еды.
Попутчик читал замусоленный журнал столетней давности, слюнявил пальцы, с шумным шуршанием перелистывал страницы, хмыкал, что-то бормотал.
Меня просто заклинило на соседе, и я закипала все сильнее, наблюдая боковым зрением, как мужик сотый раз подносит длинные узловатые пальцы с нечистыми ногтями ко рту, облизывает бледные подушечки и перелистывает мятую страницу.
Громко вздохнув, в напрасной надежде, что сосед примет мой страдальческий вздох на свой счет, я сдалась - откинула голову на подголовник и закрыла глаза.
Не дура, понимаю – дело не в случайном попутчике, а во мне самой.
Оставалось около получаса пути, и я, наконец, сойду на станции родного города, который покидала когда-то с твердым намерением не возвращаться.
Большие города ждут нас с нетерпением, чтобы немедленно кинуть к нашим ногам все земные блага.
Девять лет назад я уехала в столицу учиться. Там же вышла замуж. Мы с мужем поселились в скромной квартирке и воплотили в реальность нашу совместную задумку – создали небольшую фирму по грузоперевозкам. По мере получения стабильного дохода и углубления в премудрости транспортной логистики рос наш банковский счет и уверенность в завтрашнем дне. Мы расширили бизнес, арендовали офис, купили новую квартиру в хорошем районе и смогли позволить себе еще множество самых приятных вещей. Например, завести малыша.
Все шло прекрасно, пока нас не затянуло в бездонную черную дыру.
Моя беременность окончилась трагедией, мы с мужем не сумели утешить друг друга, и общее горе от потери ребенка не сблизило, а отдалило нас.
Не дав прийти в себя, судьба подкинула новое испытание: по вине одного из водителей пропал ценный груз, и мы оказались в огромных долгах и проблемах с законом. Из проблем с законом выпутались с помощью хороших адвокатов, а в долгах увязли еще больше после оплаты юридических услуг. Мы продали квартиру и подали на развод, поняв, что стали чужими людьми.
И вот мне двадцать семь, я чувствую себя так, словно прожила сто сумбурных жизней, безвозвратно устала, и никогда ничего больше не захочу. Возвращаюсь в город, в котором родилась и выросла, в пустую квартиру, оставшуюся от бабушки.
Родители мои, помотавшись по свету из-за работы отца, теперь жили на континенте и возвращаться не планировали. Перед моим отъездом в столицу они продали наш таунхаус и отдали большую часть денег мне. На них я жила, училась, выходила замуж, начинала бизнес вместе с мужем. Теперь у меня не осталось ничего – ни мужа, ни денег, ни работы, ни иллюзий.
Маме и папе известны далеко не всех мои проблемы, и в ближайшее время я не собираюсь их ни во что посвящать, по крайней мере, пока не устроюсь и не обрету хоть какую-то уверенность в своем будущем.
А в городе детства меня ждали лишь двое друзей.
Патрицию я знала со школы. С ней можно пооткровенничать, получить в лоб щедрую порцию здравых соображений и не жалеть, что доверилась. А можно просто напиться и поржать, болтая о всякой ерунде ночь напролет.
Подруга замужем за симпатичным и простодушным учителем физкультуры. Они поженились после трех недель знакомства и, несмотря на сложный нрав Пэтти, жили на удивление мирно и дружно, потому что Колин оказался необычайно терпеливым, заботливым и искренне считал капризы жены естественной составляющей их брака.
Как-то под парами алкоголя Пэтти назвала супруга «непроходимым тупицей» и призналась, что не собирается заводить с ним детей. Колина я знала не очень хорошо, но точно могу сказать, что тупицей он не был. Если только тупостью не считать его бесконечное терпение и беззаветную любовь к жене.
- Зачем ты вообще вышла за него замуж?! - Откровение подруги вызвало у меня оторопь.
- Ну, знаешь… Он любит меня. А если не можешь осчастливить себя, осчастливь другого.
Я так и не поняла, шутит она или нет. И в чем тут счастье.
Брайан - второй человек, оставшийся в моей жизни неизменной величиной. Он старше меня на два года, друг детства, живший по соседству. С ним я дни напролет носилась по улицам и дворам, сбивая коленки. Однажды мы заигрались и убежали туда, где начинались бесконечные долины, покрытые сочной травой и кукушкиным цветом, а у подножья отвесных скал плескался океан. Мы и не заметили, как стемнело, а городок наш остался далеко позади.
Ярко и отчетливо помню, как мы стояли на краю обрыва, взявшись за руки, притихшие и оробевшие. Смотрели на сверкающую лунную дорожку на поверхности воды, слышали завывание ветра и шум волн, разбивавшихся о скалы далеко внизу, и, казалось, что ничего и никого на свете, кроме нас двоих, нет. Упоительный, не помещавшийся в душе восторг, равный по силе вере в чудеса, охватил меня, когда представила, что смогу взлететь, подхваченная ветром. Посмотрела на Брайана, крепко сжимавшего мою руку, и поняла, что он испытал в тот миг нечто похожее.
Мы замерзли, проголодались и нам обоим сильно влетело дома, когда вернулись за полночь к своим сходившим с ума от тревоги родителям. Между мной и Брайаном с того раза на всю жизнь осталась тайна, известная только нам – то ощущение волшебства и чего-то, неподвластного пониманию других людей, но испытанное нами обоими. Из детской тайны со временем родилось взаимопонимание, тонкое и глубокое, как эмпатия.
За минувшие с моей свадьбы годы мы редко встречались с Брайаном, чаще созванивались, общались по скайпу и для разнообразия переписывались по электронной почте. Лет пять назад Брайан женился, но брак продлился недолго, и они с женой разошлись, успев родить очаровательную дочку.
Родных в городе у меня не осталось, друзья были моей семьей.
...Голова раскалывалась, ладони стали влажными и холодными, а в животе гадкими жабами ворочалось беспокойство: чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше мне требовалось усилий, чтобы не сорваться с места и не выпрыгнуть из автобуса на ходу. Я побежала бы, куда глаза глядят, лишь бы не возвращаться обратно поверженной, разочарованной, без мужа, денег и работы. У меня еще что-то оставалось, но скоро придется расстаться и с этим.
Жалкие гроши на счету и не самая востребованная специальность – вот и все мои личные накопления на сегодняшний день.
Затянувшееся отчаянное положение заставило задуматься о продаже унаследованной от бабушки квартиры в хорошем районе нашего тауна*. Содержания дорогого жилья мне не по карману, а влезать в очередные долги хотелось меньше всего, даже если кредиторами выступили бы мои родные. Родители наверняка будут в ужасе, но квартира моя по праву, и я твердила себе, что вольна делать с ней, что захочу.
Пыталась оправдать свой замысел, но не находила утешения. Сердце сжималось от отчаяния и чувства вины перед родителями и памятью о бабушке, оставившей мне наследство в надежде, что внучка отнесется к имуществу бережно и сохранит его для будущих поколений семьи.
Был и менее болезненный вариант: сдать квартиру, снять дешевое жилье, на разницу скромно жить, пока все не наладится. Возможность маневра немного утешала, хоть и не делала перспективы более радужными.
В любом случае, я возвращалась к своим истокам с багажом, состоящим из двух чемоданов барахла, трех ящиков книг, которые прибудут чуть позже, и целым ворохом разбитых надежд.
Автобус остановился, двери с шипением открылись, и я одной их первых рванула к выходу. Едва ступила на асфальтированную дорожку, как начался дождь. И почему над перронами автостанции нашего города до сих пор не сделали навес? Я успела промокнуть, пока дождалась свои чемоданы из багажного отделения.
Пэтти встречала меня, припарковавшись позади здания станции. Подруга стояла возле своего ярко-желтого четырехколесного уродца и энергично махала рукой. Я махнула в ответ и двинулась навстречу, таща за собой оба чемодана на колесиках.
- Хейз! Как же я рада видеть тебя! – взвизгнула Патриция, раскрывая объятия.
Мы обнялись и расцеловались.
- Боже, какую гриву ты отрастила! – Пэтти потрогала мои патлы, заплетенные во французскую косу длиной до пояса. – Сколько же с ними возни!
- А ты все еще ездишь на этой диковинке! - в тон подруге воскликнула я.
- Пф! Диковинку легко парковать, она жрет мало бензина, и я плачу крошечный налог, - невозмутимо парировала Пэтти, закрывая багажник, куда поместился только один мой чемодан. Второй мы запихнули на заднее сиденье. – А с твоими косами хлопот не оберешься,
Патриция всегда выглядела безупречно, чего не скажешь обо мне. И вот еще один парадокс: подруга словно специально окружала себя чем-то неуклюжим (машина, муж). Только зачем ей это нужно? Она бесспорно хороша: чуть ниже среднего роста, стройная, подтянутая, с ухоженными, светлыми волосами до плеч, и сливочно-белой кожей без изъянов. Одетая в бледно-голубые джинсы и короткую, лимонно-желтую курточку под цвет своего авто, цветущая и благоухающая свежестью, Патриция выглядела совсем юной девчонкой с чертовщинкой в ярких голубых глазах. Осевшие на волосах капельки дождя придали подруге эльфийское очарование.
- А где остальные вещи? – деловито поинтересовалась Пэтти, развеивая сказочный флер. – Это же не все твое добро?
- Книги едут следом, прибудут на днях, - я втиснулась в машину, внезапно поняв, как чувствует себя бисквит в жестяной коробке.
- Книги?! И только?! – изумилась Патриция, занимая водительское место. Взглянув на меня, нахмурилась: - Что, все и, правда, настолько паршиво?
- Наверное, бывает и паршивей, - я небрежно дернула плечом. – Квартиру мы с Марком продали, чтобы расплатиться с долгами и адвокатами. Делить нам было нечего, а сама я ничего не нажила. Все мое богатство – книги, кучка разного барахла и красивое кольцо, подаренное бывшим мужем.
- Зато у тебя есть место, куда ты можешь вернуться и где тебе безумно рады, - Пэтти накрыла мою вяло лежащую на коленях руку своей теплой ладонью. – И, Хейз, только не падай в обморок, но для твоей квартиры уже нашелся покупатель. А у него есть домик в ближайшем пригороде, который он может предложить взамен. Что существенно облегчает сделку, и не нужно будет искать разные варианты, - радостно заявила подруга, выруливая на мокрое шоссе.
- Час от часу не легче! Уже и квартира моя почти продана, и я практически живу в каком-то домике, – вырвалось у меня. – Пэтти… Все происходит слишком быстро. Я устала от того, что все так меняется. Ты же знаешь, я консерватор по сути своей. Прикипаю к чему-то, не отковырнешь. Если только с кровью и мясом.
Я замолчала, поджав задрожавшие губы, но быстро взяла себя в руки.
- Ладно, выкладывай. Что за домик?
- Чудесный небольшой коттедж, с садиком и прочими прелестными мелочами. Не новый, но в хорошем состоянии, - тоном агента по недвижимости сообщила подруга. - У тебя останется еще солидная сумма денег. Сможешь сделать косметический ремонт и оставить резерв. Может, и машину купишь.
- Ясно, - промямлила я. - Ты сама-то чудесный домик видела?
- Не видела, - Пэт ничуть не смутилась. - Не удивляйся, дорогая. Ты же знаешь, как у нас нелегко найти приличную недвижимость. А твою квартиру в центре быстро с руками оторвут. Но мы не будем спешить, Хейзи. Ты пока устраивайся, отдохни, приди в себя, позже все обговорим и решим.
Я вяло кивнула. «Чудесный маленький домик с садиком» стал мне заранее ненавистен.
- Извини, что обрушила на тебя все это вот так сразу, но ты же знаешь, я не люблю тянуть резину, - наморщила носик Пэт. – Обещаю компенсировать моральный ущерб, устроив вечеринку в честь твоего приезда.
- Какую вечеринку?! Не хочу никаких вечеринок…
- Да брось! Только ты, я, Брайан, пиво и рагу из баранины. Просто посидим, выпьем, поболтаем о всякой ерунде. Хейзи, не будь занудой, дай нам возможность побыть сегодня с тобой. Мы тебя ждали и рады, что ты вернулась. Ой, прости, дорогая, я сморозила глупость! – воскликнула Пэтти, тряхнув белокурыми локонами. - Не в том смысле, что ты вот так вернулась, а в том, что рады видеть тебя и…
- Да поняла я, успокойся, – отмахнулась, невольно улыбаясь внезапному пониманию, насколько неоднозначна моя ситуация. Ведь если кто-то рад моему возвращению, то произошедшее со мной уже нельзя назвать полным крахом.
- Ладно, давайте рагу. А еще пирожки и что-нибудь покрепче пива. Надеремся хорошенько, а заодно поможете мне осознать, что я не в пустыне, а вся жизнь моя - не мираж. И я рада, что у меня есть вы с Брайаном.
Мы ехали по улицам моего родного городка, и я понимала, что ничего здесь уже не считаю своим. Придется заново знакомиться и привыкать ко всему, и не факт, что у меня получится.
- Будь готов верить, рисковать и жертвовать.
Друид говорил и в это время надавливал на кинжал, который медленно входил в тело воина.
- Стой на ногах твердо, воин, пока еще жизнь теплится в тебе. Этот клинок пронзает не только тело. Он достанет душу, ранит ее, но не даст ей вырваться после твоей смерти. Душу я излечу и отпущу на волю, странствовать. И поплывет она по реке крови сквозь толщу времен, скрываясь от дикого гона, сгорая и возрождаясь вновь...
Почти умерев, Сильный Холод слышал, как вопит его душа, пронзенная кинжалом, как она извивается, пытаясь сорваться и ускользнуть.
А друид всё говорил, монотонно и бесстрастно, то ли благословляя, то ли проклиная...
Встречая надвигавшуюся тьму, воин понимал, что отправляется в бесконечное странствие, у которого нет берегов...
________
Цернун* - Божество кельтской мифологии, Покровитель леса и диких животных.
Бадб** - в мифологии ирландских кельтов "неистовая" считалась богиней войны, смерти и сражений; некоторые исследователи видят в Бадб один из трёх ликов Морриган. Есть упоминания о неком спутнике, с которым видели эту богиню. О нём известно очень немного, так как даже в сагах, описывающих его, он немногословен. Сама Бадб дала своему спутнику имя «Сильный Холод и Ветер, Высокий Тростник». Этот мужчина описывается по-разному, но, пожалуй, его неизменным признаком является то, что он несёт оружие.
Лейне*** - свободная, ниспадающая до лодыжек туника.
Гейс**** - сложный комплекс запретов и обязательств, которые налагали друиды, но не только. Гейс (geis) имел силу закона, как светского, так и религиозного: стоило только пренебречь им, и это сразу влекло за собой целую череду осложнений.
Сигилла***** - друидический символ, круг, пересеченный двумя параллельными линиями.
Глава 1
Нас с тобой будут помнить долго,
Забываться мы будем трудно.
По утюженной глади шелка
Как песчинки скользят секунды.
Мы разрушили все границы,
Все плотины земных артерий,
Мы с тобой будем многим сниться,
Тем, кто в нас никогда не верил.
Солнце радуется раздолью,
Заливая долины медью.
Просто рай! Только нашей болью
Напоили богиню смерти.
Тишина. Дальний грай вороний
Отпевает ненужность жертвы.
Мы могли бы носить короны,
Но стоим на закатном жерле.
Автор - Маслянская Екатерина (Дарин)
Наши дни
Оставшиеся полтора часа пути меня бесило абсолютно все.
Слишком долгая дорога и чересчур медленная скорость, радиостанция, которую слушал водитель автобуса, книга, в которой я не могла понять ни строчки. И особенно сидевший рядом со мной мужик, от которого воняло так, словно он простирнул свою куртку в масле из-под уличной еды.
Попутчик читал замусоленный журнал столетней давности, слюнявил пальцы, с шумным шуршанием перелистывал страницы, хмыкал, что-то бормотал.
Меня просто заклинило на соседе, и я закипала все сильнее, наблюдая боковым зрением, как мужик сотый раз подносит длинные узловатые пальцы с нечистыми ногтями ко рту, облизывает бледные подушечки и перелистывает мятую страницу.
Громко вздохнув, в напрасной надежде, что сосед примет мой страдальческий вздох на свой счет, я сдалась - откинула голову на подголовник и закрыла глаза.
Не дура, понимаю – дело не в случайном попутчике, а во мне самой.
Оставалось около получаса пути, и я, наконец, сойду на станции родного города, который покидала когда-то с твердым намерением не возвращаться.
Большие города ждут нас с нетерпением, чтобы немедленно кинуть к нашим ногам все земные блага.
Девять лет назад я уехала в столицу учиться. Там же вышла замуж. Мы с мужем поселились в скромной квартирке и воплотили в реальность нашу совместную задумку – создали небольшую фирму по грузоперевозкам. По мере получения стабильного дохода и углубления в премудрости транспортной логистики рос наш банковский счет и уверенность в завтрашнем дне. Мы расширили бизнес, арендовали офис, купили новую квартиру в хорошем районе и смогли позволить себе еще множество самых приятных вещей. Например, завести малыша.
Все шло прекрасно, пока нас не затянуло в бездонную черную дыру.
Моя беременность окончилась трагедией, мы с мужем не сумели утешить друг друга, и общее горе от потери ребенка не сблизило, а отдалило нас.
Не дав прийти в себя, судьба подкинула новое испытание: по вине одного из водителей пропал ценный груз, и мы оказались в огромных долгах и проблемах с законом. Из проблем с законом выпутались с помощью хороших адвокатов, а в долгах увязли еще больше после оплаты юридических услуг. Мы продали квартиру и подали на развод, поняв, что стали чужими людьми.
И вот мне двадцать семь, я чувствую себя так, словно прожила сто сумбурных жизней, безвозвратно устала, и никогда ничего больше не захочу. Возвращаюсь в город, в котором родилась и выросла, в пустую квартиру, оставшуюся от бабушки.
Родители мои, помотавшись по свету из-за работы отца, теперь жили на континенте и возвращаться не планировали. Перед моим отъездом в столицу они продали наш таунхаус и отдали большую часть денег мне. На них я жила, училась, выходила замуж, начинала бизнес вместе с мужем. Теперь у меня не осталось ничего – ни мужа, ни денег, ни работы, ни иллюзий.
Маме и папе известны далеко не всех мои проблемы, и в ближайшее время я не собираюсь их ни во что посвящать, по крайней мере, пока не устроюсь и не обрету хоть какую-то уверенность в своем будущем.
А в городе детства меня ждали лишь двое друзей.
Патрицию я знала со школы. С ней можно пооткровенничать, получить в лоб щедрую порцию здравых соображений и не жалеть, что доверилась. А можно просто напиться и поржать, болтая о всякой ерунде ночь напролет.
Подруга замужем за симпатичным и простодушным учителем физкультуры. Они поженились после трех недель знакомства и, несмотря на сложный нрав Пэтти, жили на удивление мирно и дружно, потому что Колин оказался необычайно терпеливым, заботливым и искренне считал капризы жены естественной составляющей их брака.
Как-то под парами алкоголя Пэтти назвала супруга «непроходимым тупицей» и призналась, что не собирается заводить с ним детей. Колина я знала не очень хорошо, но точно могу сказать, что тупицей он не был. Если только тупостью не считать его бесконечное терпение и беззаветную любовь к жене.
- Зачем ты вообще вышла за него замуж?! - Откровение подруги вызвало у меня оторопь.
- Ну, знаешь… Он любит меня. А если не можешь осчастливить себя, осчастливь другого.
Я так и не поняла, шутит она или нет. И в чем тут счастье.
Брайан - второй человек, оставшийся в моей жизни неизменной величиной. Он старше меня на два года, друг детства, живший по соседству. С ним я дни напролет носилась по улицам и дворам, сбивая коленки. Однажды мы заигрались и убежали туда, где начинались бесконечные долины, покрытые сочной травой и кукушкиным цветом, а у подножья отвесных скал плескался океан. Мы и не заметили, как стемнело, а городок наш остался далеко позади.
Ярко и отчетливо помню, как мы стояли на краю обрыва, взявшись за руки, притихшие и оробевшие. Смотрели на сверкающую лунную дорожку на поверхности воды, слышали завывание ветра и шум волн, разбивавшихся о скалы далеко внизу, и, казалось, что ничего и никого на свете, кроме нас двоих, нет. Упоительный, не помещавшийся в душе восторг, равный по силе вере в чудеса, охватил меня, когда представила, что смогу взлететь, подхваченная ветром. Посмотрела на Брайана, крепко сжимавшего мою руку, и поняла, что он испытал в тот миг нечто похожее.
Мы замерзли, проголодались и нам обоим сильно влетело дома, когда вернулись за полночь к своим сходившим с ума от тревоги родителям. Между мной и Брайаном с того раза на всю жизнь осталась тайна, известная только нам – то ощущение волшебства и чего-то, неподвластного пониманию других людей, но испытанное нами обоими. Из детской тайны со временем родилось взаимопонимание, тонкое и глубокое, как эмпатия.
За минувшие с моей свадьбы годы мы редко встречались с Брайаном, чаще созванивались, общались по скайпу и для разнообразия переписывались по электронной почте. Лет пять назад Брайан женился, но брак продлился недолго, и они с женой разошлись, успев родить очаровательную дочку.
Родных в городе у меня не осталось, друзья были моей семьей.
***
...Голова раскалывалась, ладони стали влажными и холодными, а в животе гадкими жабами ворочалось беспокойство: чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше мне требовалось усилий, чтобы не сорваться с места и не выпрыгнуть из автобуса на ходу. Я побежала бы, куда глаза глядят, лишь бы не возвращаться обратно поверженной, разочарованной, без мужа, денег и работы. У меня еще что-то оставалось, но скоро придется расстаться и с этим.
Жалкие гроши на счету и не самая востребованная специальность – вот и все мои личные накопления на сегодняшний день.
Затянувшееся отчаянное положение заставило задуматься о продаже унаследованной от бабушки квартиры в хорошем районе нашего тауна*. Содержания дорогого жилья мне не по карману, а влезать в очередные долги хотелось меньше всего, даже если кредиторами выступили бы мои родные. Родители наверняка будут в ужасе, но квартира моя по праву, и я твердила себе, что вольна делать с ней, что захочу.
Пыталась оправдать свой замысел, но не находила утешения. Сердце сжималось от отчаяния и чувства вины перед родителями и памятью о бабушке, оставившей мне наследство в надежде, что внучка отнесется к имуществу бережно и сохранит его для будущих поколений семьи.
Был и менее болезненный вариант: сдать квартиру, снять дешевое жилье, на разницу скромно жить, пока все не наладится. Возможность маневра немного утешала, хоть и не делала перспективы более радужными.
В любом случае, я возвращалась к своим истокам с багажом, состоящим из двух чемоданов барахла, трех ящиков книг, которые прибудут чуть позже, и целым ворохом разбитых надежд.
Автобус остановился, двери с шипением открылись, и я одной их первых рванула к выходу. Едва ступила на асфальтированную дорожку, как начался дождь. И почему над перронами автостанции нашего города до сих пор не сделали навес? Я успела промокнуть, пока дождалась свои чемоданы из багажного отделения.
Пэтти встречала меня, припарковавшись позади здания станции. Подруга стояла возле своего ярко-желтого четырехколесного уродца и энергично махала рукой. Я махнула в ответ и двинулась навстречу, таща за собой оба чемодана на колесиках.
- Хейз! Как же я рада видеть тебя! – взвизгнула Патриция, раскрывая объятия.
Мы обнялись и расцеловались.
- Боже, какую гриву ты отрастила! – Пэтти потрогала мои патлы, заплетенные во французскую косу длиной до пояса. – Сколько же с ними возни!
- А ты все еще ездишь на этой диковинке! - в тон подруге воскликнула я.
- Пф! Диковинку легко парковать, она жрет мало бензина, и я плачу крошечный налог, - невозмутимо парировала Пэтти, закрывая багажник, куда поместился только один мой чемодан. Второй мы запихнули на заднее сиденье. – А с твоими косами хлопот не оберешься,
Патриция всегда выглядела безупречно, чего не скажешь обо мне. И вот еще один парадокс: подруга словно специально окружала себя чем-то неуклюжим (машина, муж). Только зачем ей это нужно? Она бесспорно хороша: чуть ниже среднего роста, стройная, подтянутая, с ухоженными, светлыми волосами до плеч, и сливочно-белой кожей без изъянов. Одетая в бледно-голубые джинсы и короткую, лимонно-желтую курточку под цвет своего авто, цветущая и благоухающая свежестью, Патриция выглядела совсем юной девчонкой с чертовщинкой в ярких голубых глазах. Осевшие на волосах капельки дождя придали подруге эльфийское очарование.
- А где остальные вещи? – деловито поинтересовалась Пэтти, развеивая сказочный флер. – Это же не все твое добро?
- Книги едут следом, прибудут на днях, - я втиснулась в машину, внезапно поняв, как чувствует себя бисквит в жестяной коробке.
- Книги?! И только?! – изумилась Патриция, занимая водительское место. Взглянув на меня, нахмурилась: - Что, все и, правда, настолько паршиво?
- Наверное, бывает и паршивей, - я небрежно дернула плечом. – Квартиру мы с Марком продали, чтобы расплатиться с долгами и адвокатами. Делить нам было нечего, а сама я ничего не нажила. Все мое богатство – книги, кучка разного барахла и красивое кольцо, подаренное бывшим мужем.
- Зато у тебя есть место, куда ты можешь вернуться и где тебе безумно рады, - Пэтти накрыла мою вяло лежащую на коленях руку своей теплой ладонью. – И, Хейз, только не падай в обморок, но для твоей квартиры уже нашелся покупатель. А у него есть домик в ближайшем пригороде, который он может предложить взамен. Что существенно облегчает сделку, и не нужно будет искать разные варианты, - радостно заявила подруга, выруливая на мокрое шоссе.
- Час от часу не легче! Уже и квартира моя почти продана, и я практически живу в каком-то домике, – вырвалось у меня. – Пэтти… Все происходит слишком быстро. Я устала от того, что все так меняется. Ты же знаешь, я консерватор по сути своей. Прикипаю к чему-то, не отковырнешь. Если только с кровью и мясом.
Я замолчала, поджав задрожавшие губы, но быстро взяла себя в руки.
- Ладно, выкладывай. Что за домик?
- Чудесный небольшой коттедж, с садиком и прочими прелестными мелочами. Не новый, но в хорошем состоянии, - тоном агента по недвижимости сообщила подруга. - У тебя останется еще солидная сумма денег. Сможешь сделать косметический ремонт и оставить резерв. Может, и машину купишь.
- Ясно, - промямлила я. - Ты сама-то чудесный домик видела?
- Не видела, - Пэт ничуть не смутилась. - Не удивляйся, дорогая. Ты же знаешь, как у нас нелегко найти приличную недвижимость. А твою квартиру в центре быстро с руками оторвут. Но мы не будем спешить, Хейзи. Ты пока устраивайся, отдохни, приди в себя, позже все обговорим и решим.
Я вяло кивнула. «Чудесный маленький домик с садиком» стал мне заранее ненавистен.
- Извини, что обрушила на тебя все это вот так сразу, но ты же знаешь, я не люблю тянуть резину, - наморщила носик Пэт. – Обещаю компенсировать моральный ущерб, устроив вечеринку в честь твоего приезда.
- Какую вечеринку?! Не хочу никаких вечеринок…
- Да брось! Только ты, я, Брайан, пиво и рагу из баранины. Просто посидим, выпьем, поболтаем о всякой ерунде. Хейзи, не будь занудой, дай нам возможность побыть сегодня с тобой. Мы тебя ждали и рады, что ты вернулась. Ой, прости, дорогая, я сморозила глупость! – воскликнула Пэтти, тряхнув белокурыми локонами. - Не в том смысле, что ты вот так вернулась, а в том, что рады видеть тебя и…
- Да поняла я, успокойся, – отмахнулась, невольно улыбаясь внезапному пониманию, насколько неоднозначна моя ситуация. Ведь если кто-то рад моему возвращению, то произошедшее со мной уже нельзя назвать полным крахом.
- Ладно, давайте рагу. А еще пирожки и что-нибудь покрепче пива. Надеремся хорошенько, а заодно поможете мне осознать, что я не в пустыне, а вся жизнь моя - не мираж. И я рада, что у меня есть вы с Брайаном.
Мы ехали по улицам моего родного городка, и я понимала, что ничего здесь уже не считаю своим. Придется заново знакомиться и привыкать ко всему, и не факт, что у меня получится.
