Глава 2
Неделя пролетела, как один день.
Я отмыла и отчистила долго пустовавшую квартиру. Пришли ящики с книгами и прочим барахлом, но распаковывать их я не стала. Скоро, возможно, мне придется убраться отсюда, прихватив с собой пожитки, а то и всю видавшую виды обстановку: старый, но удобный диван, потертое кожаное кресло, кофейный столик и огромный, потемневший от времени, антикварный буфет, вмещавший в свои безразмерные недра из натурального дерева невероятное количество вещей. В детстве, гостя у бабушки, я обожала прятаться в этом украшенном резьбой монстре и часами сидела внутри, разглядывая при свете фонарика старые альбомы с фотографиями, открытками и вырезками из газет и журналов.
В спальне стояла большая старая кровать с высоким изголовьем, круглый прикроватный столик и комод с перекошенными, застревающими ящиками. Полежав на кровати и вдохнув странный, печальный запах, исходящий от старых вещей, я устроила себе ложе на диване в гостиной.
Все в этой просторной квартире с большими арочными окнами я помнила с детства: высокие потолки с лепниной и прекрасный дубовый паркет, который так берегла бабушка, не позволяя никому «шаркать ногами». Сейчас же я ощущала не ностальгию, а отстраненность, словно время исказило бережно хранимые впечатления, забрав все приятное и дорогое сердцу. Не означало ли это, что я смогу расстаться с недвижимостью без особого сожаления? Надеюсь, хотя и сознаю, насколько это малодушно.
Пока квартира пустовала, я могла позволить себе оплачивать ее содержание за год вперед. Теперь же доставшемуся по наследству жилью требовался ремонт, проживание здесь стало для меня не выходом, а сложной задачей, а решение о продаже не равнялось решению моих проблем. Но влезать в новые долги на неопределенный срок я больше не хотела.
Бабулина квартира располагалась в одном из лучших районов тауна. Из окон видны парк и центральная площадь с ратушей, а чуть дальше - гавань с пестрыми яхтами и катерами. Прекрасно сохранившийся, капитальный дом построен в начале двадцатого столетия, и жилье здесь стоило приличные деньги. Но не настолько приличные, чтобы продажа квартиры и покупка жилища поскромнее дали возможность жить припеваючи в статусе беззаботного рантье.
Хорошо, когда есть выбор. Продавать или сдавать. Главное, бездомной бродягой не останусь, и у меня появится хоть какой-то резерв денег и времени.
Самое мерзкое - не все долги уплачены после того, как мы с огромным трудом выпутались из истории с пропажей груза. Проблема продолжала нависать на горизонте мрачной тучей, и меня до оцепенения пугала мысль, что можно лишиться квартиры, ничего не получив взамен.
…Новый, изумрудно-зеленый чайник, подаренный мне Патрицией в день приезда, закипел на плите, и свистел пронзительно, заглушая и метущиеся в голове мысли, и гудки заходящих в гавань пароходов.
Я заварила чай, устроилась в кресле у окна гостиной. Звонок в дверь отвлек от созерцания, и я пошла открывать, догадываясь, какого непрошеного гостя увижу на пороге.
- Пришел вызволить тебя из добровольного заточения. Выволоку за шиворот, если будешь сопротивляться, - заявил Брайан.
- Сопротивляться не стану, только переоденусь быстренько. А ты пока проходи и посмотри в отмытые окна – за ними светлый день, а не вечные сумерки, как казалось еще вчера из-за слоя городской грязи.
Под аккомпанемент водопроводных труб, гудящих, как волынки на параде в день Святого Патрика, я торопливо окатила себя едва теплым душем, оделась, заплела косу и явилась в гостиную.
- Можем идти.
- Город действительно посветлел и ожил. Но не из-за отмытых окон, а потому, что здесь снова живешь ты, - стоящий у окна Брайан повернулся ко мне.
- Я всегда своим присутствием озаряю все вокруг, - согласилась в тон ему, без тени кокетства и намека на улыбку. – Пойдем уже, а?
- Комплименты не любишь по-прежнему, - хмыкнул Брайан. - И отбиваешь охоту говорить их тебе.
- Так и не трать напрасно красноречие, - отозвалась я, закрывая дверь.
- Но доводить тебя комплиментами я, пожалуй, продолжу, - заявил друг, спускаясь по лестнице. - Ты такая забавная, когда злишься.
В нашей дружеской, глупой пикировке проскакивало что-то, к чему я не была готова.
...Мы посидели в пабе, съели по порции бекона с тушеной капустой и выпили по паре бокалов пива. Меня развезло, и я силилась не заснуть, уронив голову на стол. Брайан с интересом наблюдал за моими попытками справиться с накатившей усталостью, приумноженной хмельным напитком.
- Отвезти тебя домой?
- Нет, - я зевнула, прикрывая рот рукой. - Давай лучше прогуляемся.
Удивительной синевы и прозрачности вечер походил на темно-лазурную вуаль, наброшенную на город. Вдоль мощеных брусчаткой тротуаров зажглись фонари, звуки дневной суеты поутихли, и улицы погрузились в уютную безмятежность.
«Не такая уж я здесь и чужая, и не совсем потерянная», - подумалось мне.
Брайан взял меня за руку и мы, как давным-давно в детстве, пошли по узкой улочке. Туман в голове потихоньку рассеялся, я перестала зевать и почувствовала себя вполне бодрой, чтобы продолжить прогулку, не думая с тоской о том, что вынуждена скоро вернуться в пахнущую прошлым квартиру.
- Хейз, давай прокатимся завтра кое-куда? – предложил Брайан, неторопливо шагая рядом.
- Кое-куда?
- Устроим пикник на пустынном пляже или на скалах. Или махнем на наш утес. Помнишь? Я туда и сейчас иногда езжу.
Мне стало и беспокойно, и любопытно одновременно.
- По-омню, - воспоминание вызвало улыбку. - Нам тогда незабываемо влетело от родителей. Давай махнем на утес.
Мы бродили по улицам без цели и направления, болтали о пустяках, и в итоге вышли прямо к моему дому. Договорились, что Брайан заедет за мной завтра в девять утра, на чем и распрощались.
После вечера, проведенного с давним другом, стало легче на душе и спокойней на сердце. Как же приятно сознавать, что есть друзья, которым не нужно ничего объяснять, не нужно оправдываться, и нет нужды притворяться, строя из себя кого-то, кем на самом деле не являешься.
Оставалось сделать то, что так давно откладывала – поговорить с мамой и папой. О разводе они знали, но не были в курсе всего, что ему предшествовало. Я говорила о закрытии бизнеса, но ни о том, что мы лишились денег и имущества, и не стану пока упоминать, как думаю распорядиться квартирой бабушки.
Мне ужасно хотелось принять ванну, полежать в теплой воде с нежной душистой пеной, но с тоской разглядывая покрытую ржавчиной внутренность старой чугунной ванны на «львиных лапах», я отбросила эту мысль.
Сон, отступивший во время прогулки, снова навалился. Я почистила зубы, натянула футболку и пижамные штаны и рухнула на диван.
Казалось, только закрыла глаза, и вот уже меня будил телефонный звонок. Мобильный зудел, ползя к краю кофейного столика.
- Хейз! Знаю, что рано, знаю, что спишь, – раздался в трубке бодрый голос Пэтти, - но дело неотложное.
- Что случилось? – я проглотила зевок.
- Ты сегодня занята? – последовал встречный вопрос.
Похоже, сейчас меня будут склонять к чему-то, что мне вряд ли захочется делать.
- Пэт, выкладывай, что стряслось?
- Помнишь, я говорила, что есть желающий купить твою квартиру?
- Помню, - насторожилась я. – Но…
- Он хочет посмотреть квартиру сегодня. Сможешь принять его?
- Не смогу, - отрезала я.
- Почему?! Передумала продавать? – заверещала Пэтти.
Меня окатило жаром от подступающей паники.
- Я… я не знаю. Еще не решила… Можно же и не продавать, а сдавать в аренду, - залепетала торопливо. – Как у тебя все быстро делается, я так не могу! И сегодня… Сегодня я занята.
- Пикник с Брайаном, –- фыркнула Пэтти, - не такое уж важное дело. - А покупатель сегодня уезжает по делам и хочет посмотреть квартиру перед отъездом. У него все по минутам расписано. Некоторые люди так живут, понимаешь? Брайан подождет! А ценного покупателя можно упустить. И если уж на то пошло, Хейзи, вы с Брайаном можете прокатиться и посмотреть тот самый домик. Все равно он тебя тащит на сквозняки, так хоть с пользой померзнешь.
- Какая ты все-таки… - поморщилась я.
- А тебя не пнешь пониже спины, ты не почешешься. Решила пока не продавать, так никто и не заставляет. Пусть человек заедет, посмотрит, назовет цену. Не исключено, что это тебе поможет определиться, как поступить лучше.
Что тут скажешь? Она права - окончательное решение за мной. Пока меня из собственного дома никто не выселял.
- Когда он собирается заехать? – сдалась я. – Мы с Брайаном договорились на девять, - я отвела от уха телефон и посмотрела на дисплей, - сейчас начало восьмого. Думаю, как раз в девять будет нормально…
- Нет, - отрезала Пэм. - Я же сказала, он уезжает.
- Только не говори, что он уже в пути и скоро будет у меня!
- Его зовут Кейран Уолш. Он позвонил мне только что и заявил, что хочет взглянуть на квартиру прямо сейчас. Попросил связаться с тобой и выяснить, можешь ли принять его.
- Я еще в пижаме! Неумытая!
- Не кипятись. Все равно ты уже проснулась.
- Вчера предупредить этот твой покупатель не мог? – я сорвалась с дивана и бегом отправилась в ванную комнату. - И почему он связывается с тобой, а не потрудился взять у тебя мой телефон и переговорить напрямую, как с владельцем, между прочим, квартиры и ее же продавцом?
- Понятия не имею, - хмыкнула Пэтти. – Он вообще довольно странный. Сама увидишь.
- Странных мне еще не хватало! Пэт! Не хочу с психами связываться, – зажав телефон между щекой и плечом, я пыталась одной рукой умыться, а другой почистить зубы.
- Он не псих. Просто немного не от мира сего. Творческая богема. Фотограф, художник, бизнесмен, постоянно в разъездах, ни минуты свободной. Вечно загружен по самое некуда, куда-то торопится, разговаривает, словно экзамен принимает, заранее решив, что ты его не сдашь.
- Откуда вообще ты его знаешь? - поинтересовалась я, яростно сплевывая зубную пасту в раковину.
- Не то чтобы знаю, видела разок. Он знакомый моего кузена, они там какие-то рекламные дела решали. Я обмолвилась, что ты возвращаешься и подумываешь продавать квартиру. А когда назвала адрес, кузен сказал, что Уолш как раз ищет жилье в центре города. – Пэтти посопела и добавила: - Больше не вмешиваюсь. Все. Сама теперь рули, а то я, кажется, слишком рьяно взялась.
- Да я не против. Если бы не ты, я бы уже мхом поросла. Спасибо, дорогая.
- Хотелось хоть чем-то тебе помочь. - вздохнула Пэт. - И потом, ты же знаешь, я все привыкла делать быстро, не люблю жилы тянуть.
- Знаю. Но все происходит слишком быстро. Слишком.
Только я успела одеться и скатать в рулон постельные принадлежности на диване, как раздался настойчивый звонок в дверь. В районе солнечного сплетения у меня словно затрепыхалась беспокойная птичка.
Направляясь к двери, я машинально взялась руками за голову, и запоздало поняла, что забыла причесаться.
Неловкими пальцами я не сразу справилась с массивной дверной щеколдой, которую когда-то попросила укрепить на двери бабушка, не доверявшая современным замкам.
Ранних гостей было двое – мужчина и женщина.
Он высокий, худощавый и хмурый, как осенний день. На вид лет тридцати с небольшим, с темными, зачесанными со лба назад волосами. Я скользнула беглым взглядом по лицу незнакомца, отметив крупный, красиво очерченный рот и резковатые черты лица. За очками в тонкой оправе цвет глаз неразличим, но взгляд казался неприветливым.
Его спутницей была со вкусом одетая, светловолосая красавица с приятной улыбкой и безупречной, сияющей кожей.
Пэтти называла мне имя нежданного гостя, но я пропустила его мимо ушей.
- Вы – Хейз МакМэй? – Приятный баритон, если бы не звучал почти безэмоционально. – Кейран Уолш, – гость назвался, но руки не протянул и забыл или намерено не пожелал представить свою спутницу.
Он сделал решительный шаг внутрь моей квартиры, и мне невольно пришлось посторониться.
- Ваша подруга Патриция говорила, что вы продаете квартиру. Все верно? Требовательный тон, глубокий, низкий голос, отсутствие намека на улыбку. Понятно, что имела в виду Пэтти, говоря о нем.
Что ж, – как он со мной, так и я с ним. Здесь моя территория.
Нацепив маску вежливой холодности, я царственно кивнула.
- Верно. Я подумываю о том, чтобы продать эту квартиру.
Неопределенность в моем ответе гостя не смутила.
- Позволите взглянуть? - и Уолш, не дожидаясь приглашения пройти в комнаты, снова шагнул вперед, окончательно оттесняя меня в сторону.
Он взял свою спутницу за руку, и в том, как переплелись их пальцы, промелькнуло что-то, тщательно сокрытое за его внешней холодностью и надменностью. А мне оставалось только пропустить гостей вперед и последовать за ними.
Не выпуская руки девушки, Уолш прошелся по комнатам, долго разглядывал потолок, пол и окна. На кухню взглянул мельком, в ванной задержался, покрутил краны, послушал, как гудят трубы. Задумчиво разглядывая обшарпанную плитку на полу, негромко сказал:
- Что ж, давайте обсудим детали, - и он снова беспардонно вытеснил меня, стоящую в дверях. Я поплелась за ними в гостиную, чувствуя, как испаряется моя напускная невозмутимость.
Не готова я обсуждать детали. И квартиру продавать не готова.
Бесцеремонный посетитель остановился в гостиной, еще раз цепко осмотрелся. Нахмурив брови, взглянул на меня, и я невольно поежилась.
- Сколько хотите за квартиру?
Поддавшись порыву отпугнуть нахального визитера раз и навсегда, я назвала завышенную сумму. Озвученные цифры не вызвали на лице потенциального покупателя никакой реакции.
- Давайте рассуждать реально, - невозмутимо отозвался Уолш. - Квартира не в лучшем состоянии, вы и сами это знаете. А сумма, которую вы просите, безбожно завышена, что, как я полагаю, означает вашу готовность к торгу.
Он помолчал, ожидая, видимо, когда до меня дойдет смысл сказанного им. Молчала и я.
– Мне говорили, вы ищите другое жилье.
Я кивнула.
- В ближайшем пригороде у меня есть небольшой дом, и он продается. Можете поехать и посмотреть. Если вас все устроит, договоримся о сделке, в результате которой вы получите разницу между стоимостью этой квартиры и коттеджа. Хотите взглянуть на дом?
- Взгляну, отчего же не взглянуть. А вы, кажется, уезжаете сегодня? – поинтересовалась в свою очередь.
- Прямо сейчас.
- Когда же я смогу увидеть ваш дом?
- Когда захотите. Шона, ты захватила ключи? – обратился фотограф к своей спутнице.
Та извлекла из сумочки два ключа на металлическом кольце, и с улыбкой протянула их мне.
- Возьмите, пожалуйста.
- Большой ключ от главного входа, второй - от задней двери, но там замок неисправен, - пояснил Уолш. - Поезжайте, осмотритесь. Дом давно пустует.
Беря ключи, я проглотила неприятное ощущение, что сделка уже состоялась.
- А адрес? – я решила не капризничать.
Шона достала из сумочки красный кожаный еженедельник Молескин, оторвала один из перфорированных листочков и набросала адрес. Она писала левой рукой, и на ее тонком пальце сверкал и переливался крупный камень в оправе из белого металла. Помолвочное колечко, не иначе.
- Я вернусь через неделю. За это время подумайте, посмотрите мой дом. А пока могу предложить следующую сумму за вашу квартиру, - и Уолш озвучил цифру, ощутимо отличавшуюся от названной мной.
