— Колдунья сделала свое дело, — подумал Батур и побледнел от страха. Как только наступила глубокая ночь и все разошлись по своим кроватям, пришел мальчик к своей матери и рассказал ей о том, что с ним приключилось в башне. Мать, выслушав его, рассмеялась и заверила сына, что все это ему приснилось, и что мол рассказы про колдунью Зиглинду — лишь сказки. Приласкав встревоженного цыганенка, она вскоре уснула счастливая от того, что снова дома. Но Батуру было не до сна в эту ночь. Пробравшись к двери, он тайком покинул дом. Бродяжничал он по пустым улицам, все раздумывая о том, правду ли сказала ему мать или же просто хотела его лишь утешить.
Ходил он так долго, напуганный своей участью, которая ему теперь предстоит. Не ожидал, он что такая красавица была способна на такое страшное убийство. Опомнился цыганенок лишь тогда, когда очутился в саду, неподалеку от огромного замка. И было хотел Батур повернуть назад к дому, как вдруг где-то среди листвы и темных алей услыхал он тихий плачь. Смелым он был юнцом, гордым сыном своего отца, и решил, что не уйдет, пока не узнает причину горьких слез, что проливались в этих прекрасных садах.
Тихо пробирался по темным аллеям, следуя на звуки скорбного плача, на скамье среди листвы и деревьев увидел он девушку. Спрятав лицо в густых белых кудрях она прикрывала ладонями глаза — проливая горькие слезы. Услыхав позади чьи-то шаги, девушка неожиданно притихла и, подняв глаза, осмотрелась вокруг, а затем громко спросила:
— Серж, это вы? Я же просила оставить меня и не тревожить.
— Меня зовут совсем не Серж, — из тени показалась фигура Батура. — Я услышал ваш плачь и подумал, что кому-то нужна моя помощь. Поэтому я здесь. Если вы желаете, чтобы я вас оставил, то я немедленно уйду.
— Как зовут тебя? — спросила девушка внимательно при свете яркой луны, осматривая миловидного мальчишку стоящего перед ней. Сразу же отметив для себя, что выглядел не он обычно. Не бедно одет, но скромно прячет глаза. С необычно темным загаром. Он вызывал любопытство и доверие — если бы желал причинить вред, давно бы это сделал – подумала она и не стала звать слуг.
— меня зовут Батур.
— Откуда ты, Батур, родом? Кто твои родители? Ты не похож на тех мальчишек, что я знаю. Кожа твоя смуглая, волосы черные и кудрявые — такая внешность несвойственна для этих земель.
— А глаза черные как ночь, – продолжил юноша, — мне часто это говорят. Моё племя пришло из далеких земель и развлекает на площади народ. Обычно мы не долго задерживаемся на одном месте, но это царство поистине прекрасно. Вот уже как много лет мы здесь живем.
— Кажется я где-то слышала о вас, но вижу впервые, — совсем юная девушка, которая только-только начала расцветать, поднялась и подошла поближе к незнакомцу.
— Ты поистине забавно выглядишь, Батур, — сказала она, плавно обошла его по кругу.
— Я тоже нахожу себя забавным. Как впрочем и толпа на рыночной площади — и они оба рассмеялись.
— Луана! — послышался вдали чей-то голос.
— Это Серж! Уже ищет меня. Мне пора, Батур.
— Приходи на рыночную площадь завтра. Мы каждый день там выступаем. И ты увидишь больше таких, как я, Луана.
— Хорошо, я приду — пообещала она и, шурша дорогими шелками, скрылась среди темных алей. Батур проводил её взглядом, а затем целую ночь всматривался в темноту, где исчез ее волшебный силуэт, и лишь на рассвете побрёл назад к себе домой.
Из мальчишки в юного храбреца.
Луана не сдержала свое обещание — и не пришла на рыночную площадь на следующий день. Из-за печальных событий на сорок дней в королевстве запретили любые увеселительные выступления. На сорок дней над королевством висела тяжелая скорбная вуаль печали. Дождь лил, без устали, заливая реки и близлежащие дома. Лишь на сорок первый день наконец выглянуло солнышко и согрело своими лучами землю.
В этот самый вечер с новыми силами собрались цыгане на рыночной площади и устроили невиданных до сих пор масштабов праздник. Танцевал и веселился люд прямо на улицах. Среди них был и Батур. Весело и дружно зазывал он зрителей для того, чтобы те поспешили присоединиться к играм и забавам.
— Скорее приходи, всё семейство приводи, — зазывал Батур к прохожим. Как вдруг юноша почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. Его сердце замерло, и он обернулся. Под широким капюшоном вдалеке он увидел белую прядь прядь тех самых белых локонов, которыми он с там восторгом любовался в темноте, при свете луны. Они безусловно принадлежали девушке, которую он, казалось, видел во сне посреди тенистой листвы алей.
Он узнал её. Была она не одна, а в сопровождении двух юных вельмож. Она также узнала Батура, но лишь спустя какое-то время осмелилась подойти. Приблизившись, она взглянула в его глаза и тихо произнесла:
— Ну что же веди нас и покажи, как обещал, таких же чудных и забавных людей, как ты сам.
Батур улыбнулся и легко махнув рукой, проворно, как рыба в проруби, нырнул в узкий переулок.
Спустя пару кварталов, все четверо оказались на площади, где праздник было в самом разгаре. Мед лился рекой, а на костре, не подолёку от большой сцены, жарили быка. Мимо Луаны и её сопровождающих то и дело мелькали лица раззадоренных девушек и парней. Они прыгали через костёр и водили хороводы.
На сцене выступали цыгане и, взглянув на их лица, девушка поняла, что Батур её не обманывал — действительно помимо него есть в королевстве люди смуглые и черноглазые, как и он сам.
— Батур, я хочу тебя представить своим друзьями. О Серже ты уже слыхал, — светловолосый высокий юноша грозно взглянул на цыгана, после чего кивнул в знак приветствия. — А второго моего друга зовут Асторер, — после этих слов на Батура покосилось ещё два более грозных голубых глаз рыцаря, после чего он также, как и первый, кивнул цыганетку головой в знак приветствия.
— Они мои друзья и помощники, — объяснила юная красавица. Батур был так очарован ею, что никто из её друзей не казался для него препятствием. «Мне достаточно просто стоять поблизости и иногда любоваться её красотой», — подумал мальчишка и тихонько стал подле неё.
С того самого дня начали они видеться с Луаной часто. То на прогулках верхом на лошадях, где они вместе катались по зеленым лугам, то на рыночной площади, где почти каждый день выступала его семья.
Так год за годом юнный Батур превратился в статного юношу. Крепким и сильным, высоким и мужественным вырос цыган барон. С властным взглядом и крепким кулаком, который тот унаследовал от отца. Кипела кровь в его жилах, да так, что ни один из его сверстников не осмеливался бросить ему вызов, даже шутя. Стал он по мере своего взросления строг и требователен к советникам и соплеменникам, одна лишь Луана могла вмиг смягчить его нрав. Магическим образом воздействовала она на него, при одном её виде, вмиг мягок становился мягок и податлив Батур, как дикий зверь, которого удалось приручить.
На одной из их встреч вечером, когда они с Луаной прогуливались по прохладным аллеям подле замка, на том самом месте, где когда-то ещё совсем юными их свела судьба, Батур поцеловал её, а после, склонившись на одно колено, попросил красавицу стать его женой.
Проклятье колдуньи Зиглинды.
В тот вечер Луана попросила Батура дать ей три дня и три ночи на раздумья. Не знала она как признаться во лжи, которая шесть лет окутывала их искреннюю дружбу. Была она дочерью короля и нынешней королевой их царства, и вовсе не близкой служанкой королевы, в чем она уверяла все эти годы Батура. За советом пошла она к своему первому рыцарю Сержу, который поклялся на могиле её отца оберегать её, служить верой и правдой до последнего своего вздоха. Но опечалился рыцарь, узнав о намерении его королевы выйти замуж за цыгана. Пусть он был и бароном своего племени, но по статусу и рангу такой брак опасен и несправедлив. Всяческими стал он отговаривать её, но ослепла Луанк от любви к черноглазому барону, и не было рядом с ней отцовской руки, который грозным бы своим кулаком мог обуздать крутой нрав неразумной. И луаной вскорем времени было принято решение устроить церемонию венчания тайно и держать в глубокой тайне и их брак и, собственно, её королевское происхождение, перед мужем.
На третий день встретились она снова с юным бароном цыган. И молвила ему такие слова:
— Я согласна стать твоей женой, но при условии, что продолжу я свою службу у королевы. Как к матери родной я к ней привязана любовью. И, если ты не станешь мне препятствовать, по ночам буду я твоей женой, но по утру неизменно буду возвращаться в замк и служить своей королеве. Хоть и скрепя сердцем, принял Батур условия любимой, в тайне надеясь, что в будущем их любовь станет крепче, появятся дети и она переменит своё решение.
Венчание решено было провести в старой капелле на окраине города. Со стороны Батура приглашены были только самые близкие советники и мать барона со стороны красавицы невесты пришёл только Серж. Священника для венчания рыцарь по приказу королевы привез из соседних земель. Такого, чтобы никогда он не смог припомнить и узнать под вуалью в невесте правительницу этих земель.
В полдень собрались гости, приехала суженая барона в самой скоромной из своих карет. В тени маленькой капеллы скрылись будущие супруги, взявшись за руки у подвенечного алтаря. Обвенчались, обменялись кольцами, и как только были уже готовы молодые супруги скрепить свой брак в первом поцелуе, как внезапно сгустились тучи над капеллой. Потемнело небо и началась гроза, задрожали стены и ветер со свистом распахнул деревянные двери. Ставни со скрипом застучали по окнам, а могучий крест, что украшал шпиль, в ужасе со звоном пал вниз на землю. Вместе с ветром и пылью, что так внезапно впорхнули в открытую дверь, в проходе показалась легкая женская фигура. Властно ступая, затворила она двери за собой и сняла с себя капюшон. Своими рыжими как пламя волосами, напомнила она Батуру давно забытое ним обещание.
И сверкая своми зелёными глазами зловеще смотрела оно на молодую чету. Была Зиглинда подобна змее, что вот-вот вонзит ядовитые зубы в любого кто только посмеет при ней шелохнуться.
— Твоя клятва была нарушена. За твоё предательство ты заплатишь, — промолвила она, глядя в черные глаза цыгана. Затем она мягко обратилась к Луане.
— Тот, за кого ты вышла замуж, о прекраснейшая из королев, виновник гибели твоего отца. Он обменял его жизнь на свободу своей матери и своих людей.
Вдруг свадебная фата показалась Луане очень тяжелой — настолько, что склонилась она от горя к земле, словно колос под проливным дождем опустилась она на колени. И будто что-то ударило ее в самое сердце. Правду молвила незнакомка — это было так очевидно, и правда та была слишком страшна. Смиренно Луана внимала каждому слову, сколняя голову всё ниже и ниже.
— Но у нас был с тобой уговор. Свобода твоей матери в обмен на твою верность. Но ты не сдержал данного слова. За это я наложу страшное на вас двоих проклятье. Теперь, и до скончания этого века, как только солнце скроется за горизонт, а луна покажет светлый лик, примешь ты цыган облик свирепого тигра. И как только солнце снова встанет, а луна скроется в лучах рассвета, твоя жена превратиться в голубку. И никогда вы не сможете больше обнять или взглянуть друг другу в глаза. Но проклятье тут же рассееться, как только один из вас нарушит клятву и снова станет под венец с другим супругом.
Время у вас есть до конца этого века. Но, как только луна затмит ясное солнце и в тень затменья погрузиться земля, навеки ты останешься в шкуре зверя, а твоя жена больше не обратится с птицы в человека. Таково моё наказание, которое отныне понесете вы оба, Да будет так! — и топнув ногой Зиглинда скрылась с глаз в тёмной туче дыма. А вместе с ней и невеста от которой на полу остались лишь свадебное платье да фота. Спохватился Батур, сетуя на её исчезновение, но вскоре, запутавшись в шелках, высунула наружу свой клюв маленькая белая голубка. Робкая и нежная. Такая же, какой была его Луана. Заплакали гости и помрачнел от горя жених, одна лишь голубка не осмеливаясь выпархнуть из ладоней своего нового хозяина весело улюлюкала прижимаясь к ладоням Батура.
Тяжёлые времена.
Первую свою брачную ночь провела невеста в горьких слезах. Когда вернулось к Луане её человеческое обличие, вместо супруга увидела она могучего тигра, подле себя.
Предано и ласково прижимался он к своей красавице жене.
— Несчастный мой, Батур. Никогда больше я не спрячу ладони в твоих нежных кудрях, и не взгляну в твои чёрные, как сама ночь, глаза. Только птицей в забвении смогу видеть твой лик, — долго лила слезы несчастная Луана. И каждую ночь после долгих рыданий ей приходилось, изнемогая от душевных мук, вести дела своего королевства.
Сразу после того, как на королеву были наложены чары, Серж сменил всю прислугу и стражу. Выбрав из служанок самую похожую на Луану, днем он представлял её обществу вместо истинной королевы. К счастью девушка оказалась настолько похожей, что подданные даже не заметили подмены.
— Но, королева, это не может продолжаться вечно! — остерегал её преданный Серж. — Вскоре состоится съезд вельмож, на нем будет ваш дядя. Он уж точно распознает обман, — предупредил он несчастную. — Если он узнает про проклятья, то немедленно потребует от вас действий. В этом я вас уверяю.
— Не переживай, — успокаивала его королева. — Мы это с тобой всё решим и с этим тоже справимся. О том, чтобы снять проклятье моей женитьбой и речи быть не может. Батур мой муж и на этом точка.
Батур же проводил все свое свободное время с голубкой. Замкнут он стал и нелюдим, как, впрочем, и сама королева.
Не на шутку встревожилось племя цыган, переживали они за Батура время от времени наставники подсылали к нему его мать с рассказами о прелестнейших девушках, одну из которых он смог бы взять в жёны и тем самым разрушить проклятье. Но об этом он как и Луана не хотел даже слышать. Любил он свою белую голубку и не мог смириться с тем, что не увидит больше её голубых, как небо, глаз, не ощутит нежного аромата её волос, не прильнёт больше своей тёплой рукой к нежной ее ладони. Только страшным зверем мог он видеть её тонкий стан.
Вскоре Барур из одиночества, в которое он сам себя заточил, нашел себе утешение в изготовлении драгоценных украшений. В его руках золотой метал и неподатливые камни становились покорными слугами. Но не продавал он свои работы, а вручал их в дар своей жене. Перед самым закатом, в руках сжимая свою белую голубку. Клал он рядышком с ней шкатулку, в которой прятал подарок для любимой супруги. Луана же, пробуждаясь от забвения, находила подле себя новые украшение, которое муж изготовлял с мыслями только о ней одной. С гордостью она носила перстни, серьги и колье и тихо плакала от того, что не может обнять своего дорогого мужа. Тогда она брала по ночам в руки пергамент и писала нежные письма, рассказывая о том, в каких заботах прошла её ночь и как ей не хватает её дорогого Батура.
Так шли долгие месяцы, пока к новому году не настало время бала, на который съедутся в замок все вельможи и короли из соседних царств. Среди гостей прибудет на праздник непременно и дядюшка королевы.
За месяц до начала торжества все уже было спланировано.
Ходил он так долго, напуганный своей участью, которая ему теперь предстоит. Не ожидал, он что такая красавица была способна на такое страшное убийство. Опомнился цыганенок лишь тогда, когда очутился в саду, неподалеку от огромного замка. И было хотел Батур повернуть назад к дому, как вдруг где-то среди листвы и темных алей услыхал он тихий плачь. Смелым он был юнцом, гордым сыном своего отца, и решил, что не уйдет, пока не узнает причину горьких слез, что проливались в этих прекрасных садах.
Тихо пробирался по темным аллеям, следуя на звуки скорбного плача, на скамье среди листвы и деревьев увидел он девушку. Спрятав лицо в густых белых кудрях она прикрывала ладонями глаза — проливая горькие слезы. Услыхав позади чьи-то шаги, девушка неожиданно притихла и, подняв глаза, осмотрелась вокруг, а затем громко спросила:
— Серж, это вы? Я же просила оставить меня и не тревожить.
— Меня зовут совсем не Серж, — из тени показалась фигура Батура. — Я услышал ваш плачь и подумал, что кому-то нужна моя помощь. Поэтому я здесь. Если вы желаете, чтобы я вас оставил, то я немедленно уйду.
— Как зовут тебя? — спросила девушка внимательно при свете яркой луны, осматривая миловидного мальчишку стоящего перед ней. Сразу же отметив для себя, что выглядел не он обычно. Не бедно одет, но скромно прячет глаза. С необычно темным загаром. Он вызывал любопытство и доверие — если бы желал причинить вред, давно бы это сделал – подумала она и не стала звать слуг.
— меня зовут Батур.
— Откуда ты, Батур, родом? Кто твои родители? Ты не похож на тех мальчишек, что я знаю. Кожа твоя смуглая, волосы черные и кудрявые — такая внешность несвойственна для этих земель.
— А глаза черные как ночь, – продолжил юноша, — мне часто это говорят. Моё племя пришло из далеких земель и развлекает на площади народ. Обычно мы не долго задерживаемся на одном месте, но это царство поистине прекрасно. Вот уже как много лет мы здесь живем.
— Кажется я где-то слышала о вас, но вижу впервые, — совсем юная девушка, которая только-только начала расцветать, поднялась и подошла поближе к незнакомцу.
— Ты поистине забавно выглядишь, Батур, — сказала она, плавно обошла его по кругу.
— Я тоже нахожу себя забавным. Как впрочем и толпа на рыночной площади — и они оба рассмеялись.
— Луана! — послышался вдали чей-то голос.
— Это Серж! Уже ищет меня. Мне пора, Батур.
— Приходи на рыночную площадь завтра. Мы каждый день там выступаем. И ты увидишь больше таких, как я, Луана.
— Хорошо, я приду — пообещала она и, шурша дорогими шелками, скрылась среди темных алей. Батур проводил её взглядом, а затем целую ночь всматривался в темноту, где исчез ее волшебный силуэт, и лишь на рассвете побрёл назад к себе домой.
Глава 6
Из мальчишки в юного храбреца.
Луана не сдержала свое обещание — и не пришла на рыночную площадь на следующий день. Из-за печальных событий на сорок дней в королевстве запретили любые увеселительные выступления. На сорок дней над королевством висела тяжелая скорбная вуаль печали. Дождь лил, без устали, заливая реки и близлежащие дома. Лишь на сорок первый день наконец выглянуло солнышко и согрело своими лучами землю.
В этот самый вечер с новыми силами собрались цыгане на рыночной площади и устроили невиданных до сих пор масштабов праздник. Танцевал и веселился люд прямо на улицах. Среди них был и Батур. Весело и дружно зазывал он зрителей для того, чтобы те поспешили присоединиться к играм и забавам.
— Скорее приходи, всё семейство приводи, — зазывал Батур к прохожим. Как вдруг юноша почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. Его сердце замерло, и он обернулся. Под широким капюшоном вдалеке он увидел белую прядь прядь тех самых белых локонов, которыми он с там восторгом любовался в темноте, при свете луны. Они безусловно принадлежали девушке, которую он, казалось, видел во сне посреди тенистой листвы алей.
Он узнал её. Была она не одна, а в сопровождении двух юных вельмож. Она также узнала Батура, но лишь спустя какое-то время осмелилась подойти. Приблизившись, она взглянула в его глаза и тихо произнесла:
— Ну что же веди нас и покажи, как обещал, таких же чудных и забавных людей, как ты сам.
Батур улыбнулся и легко махнув рукой, проворно, как рыба в проруби, нырнул в узкий переулок.
Спустя пару кварталов, все четверо оказались на площади, где праздник было в самом разгаре. Мед лился рекой, а на костре, не подолёку от большой сцены, жарили быка. Мимо Луаны и её сопровождающих то и дело мелькали лица раззадоренных девушек и парней. Они прыгали через костёр и водили хороводы.
На сцене выступали цыгане и, взглянув на их лица, девушка поняла, что Батур её не обманывал — действительно помимо него есть в королевстве люди смуглые и черноглазые, как и он сам.
— Батур, я хочу тебя представить своим друзьями. О Серже ты уже слыхал, — светловолосый высокий юноша грозно взглянул на цыгана, после чего кивнул в знак приветствия. — А второго моего друга зовут Асторер, — после этих слов на Батура покосилось ещё два более грозных голубых глаз рыцаря, после чего он также, как и первый, кивнул цыганетку головой в знак приветствия.
— Они мои друзья и помощники, — объяснила юная красавица. Батур был так очарован ею, что никто из её друзей не казался для него препятствием. «Мне достаточно просто стоять поблизости и иногда любоваться её красотой», — подумал мальчишка и тихонько стал подле неё.
С того самого дня начали они видеться с Луаной часто. То на прогулках верхом на лошадях, где они вместе катались по зеленым лугам, то на рыночной площади, где почти каждый день выступала его семья.
Так год за годом юнный Батур превратился в статного юношу. Крепким и сильным, высоким и мужественным вырос цыган барон. С властным взглядом и крепким кулаком, который тот унаследовал от отца. Кипела кровь в его жилах, да так, что ни один из его сверстников не осмеливался бросить ему вызов, даже шутя. Стал он по мере своего взросления строг и требователен к советникам и соплеменникам, одна лишь Луана могла вмиг смягчить его нрав. Магическим образом воздействовала она на него, при одном её виде, вмиг мягок становился мягок и податлив Батур, как дикий зверь, которого удалось приручить.
На одной из их встреч вечером, когда они с Луаной прогуливались по прохладным аллеям подле замка, на том самом месте, где когда-то ещё совсем юными их свела судьба, Батур поцеловал её, а после, склонившись на одно колено, попросил красавицу стать его женой.
Глава 7
Проклятье колдуньи Зиглинды.
В тот вечер Луана попросила Батура дать ей три дня и три ночи на раздумья. Не знала она как признаться во лжи, которая шесть лет окутывала их искреннюю дружбу. Была она дочерью короля и нынешней королевой их царства, и вовсе не близкой служанкой королевы, в чем она уверяла все эти годы Батура. За советом пошла она к своему первому рыцарю Сержу, который поклялся на могиле её отца оберегать её, служить верой и правдой до последнего своего вздоха. Но опечалился рыцарь, узнав о намерении его королевы выйти замуж за цыгана. Пусть он был и бароном своего племени, но по статусу и рангу такой брак опасен и несправедлив. Всяческими стал он отговаривать её, но ослепла Луанк от любви к черноглазому барону, и не было рядом с ней отцовской руки, который грозным бы своим кулаком мог обуздать крутой нрав неразумной. И луаной вскорем времени было принято решение устроить церемонию венчания тайно и держать в глубокой тайне и их брак и, собственно, её королевское происхождение, перед мужем.
На третий день встретились она снова с юным бароном цыган. И молвила ему такие слова:
— Я согласна стать твоей женой, но при условии, что продолжу я свою службу у королевы. Как к матери родной я к ней привязана любовью. И, если ты не станешь мне препятствовать, по ночам буду я твоей женой, но по утру неизменно буду возвращаться в замк и служить своей королеве. Хоть и скрепя сердцем, принял Батур условия любимой, в тайне надеясь, что в будущем их любовь станет крепче, появятся дети и она переменит своё решение.
Венчание решено было провести в старой капелле на окраине города. Со стороны Батура приглашены были только самые близкие советники и мать барона со стороны красавицы невесты пришёл только Серж. Священника для венчания рыцарь по приказу королевы привез из соседних земель. Такого, чтобы никогда он не смог припомнить и узнать под вуалью в невесте правительницу этих земель.
В полдень собрались гости, приехала суженая барона в самой скоромной из своих карет. В тени маленькой капеллы скрылись будущие супруги, взявшись за руки у подвенечного алтаря. Обвенчались, обменялись кольцами, и как только были уже готовы молодые супруги скрепить свой брак в первом поцелуе, как внезапно сгустились тучи над капеллой. Потемнело небо и началась гроза, задрожали стены и ветер со свистом распахнул деревянные двери. Ставни со скрипом застучали по окнам, а могучий крест, что украшал шпиль, в ужасе со звоном пал вниз на землю. Вместе с ветром и пылью, что так внезапно впорхнули в открытую дверь, в проходе показалась легкая женская фигура. Властно ступая, затворила она двери за собой и сняла с себя капюшон. Своими рыжими как пламя волосами, напомнила она Батуру давно забытое ним обещание.
И сверкая своми зелёными глазами зловеще смотрела оно на молодую чету. Была Зиглинда подобна змее, что вот-вот вонзит ядовитые зубы в любого кто только посмеет при ней шелохнуться.
— Твоя клятва была нарушена. За твоё предательство ты заплатишь, — промолвила она, глядя в черные глаза цыгана. Затем она мягко обратилась к Луане.
— Тот, за кого ты вышла замуж, о прекраснейшая из королев, виновник гибели твоего отца. Он обменял его жизнь на свободу своей матери и своих людей.
Вдруг свадебная фата показалась Луане очень тяжелой — настолько, что склонилась она от горя к земле, словно колос под проливным дождем опустилась она на колени. И будто что-то ударило ее в самое сердце. Правду молвила незнакомка — это было так очевидно, и правда та была слишком страшна. Смиренно Луана внимала каждому слову, сколняя голову всё ниже и ниже.
— Но у нас был с тобой уговор. Свобода твоей матери в обмен на твою верность. Но ты не сдержал данного слова. За это я наложу страшное на вас двоих проклятье. Теперь, и до скончания этого века, как только солнце скроется за горизонт, а луна покажет светлый лик, примешь ты цыган облик свирепого тигра. И как только солнце снова встанет, а луна скроется в лучах рассвета, твоя жена превратиться в голубку. И никогда вы не сможете больше обнять или взглянуть друг другу в глаза. Но проклятье тут же рассееться, как только один из вас нарушит клятву и снова станет под венец с другим супругом.
Время у вас есть до конца этого века. Но, как только луна затмит ясное солнце и в тень затменья погрузиться земля, навеки ты останешься в шкуре зверя, а твоя жена больше не обратится с птицы в человека. Таково моё наказание, которое отныне понесете вы оба, Да будет так! — и топнув ногой Зиглинда скрылась с глаз в тёмной туче дыма. А вместе с ней и невеста от которой на полу остались лишь свадебное платье да фота. Спохватился Батур, сетуя на её исчезновение, но вскоре, запутавшись в шелках, высунула наружу свой клюв маленькая белая голубка. Робкая и нежная. Такая же, какой была его Луана. Заплакали гости и помрачнел от горя жених, одна лишь голубка не осмеливаясь выпархнуть из ладоней своего нового хозяина весело улюлюкала прижимаясь к ладоням Батура.
Глава 8
Тяжёлые времена.
Первую свою брачную ночь провела невеста в горьких слезах. Когда вернулось к Луане её человеческое обличие, вместо супруга увидела она могучего тигра, подле себя.
Предано и ласково прижимался он к своей красавице жене.
— Несчастный мой, Батур. Никогда больше я не спрячу ладони в твоих нежных кудрях, и не взгляну в твои чёрные, как сама ночь, глаза. Только птицей в забвении смогу видеть твой лик, — долго лила слезы несчастная Луана. И каждую ночь после долгих рыданий ей приходилось, изнемогая от душевных мук, вести дела своего королевства.
Сразу после того, как на королеву были наложены чары, Серж сменил всю прислугу и стражу. Выбрав из служанок самую похожую на Луану, днем он представлял её обществу вместо истинной королевы. К счастью девушка оказалась настолько похожей, что подданные даже не заметили подмены.
— Но, королева, это не может продолжаться вечно! — остерегал её преданный Серж. — Вскоре состоится съезд вельмож, на нем будет ваш дядя. Он уж точно распознает обман, — предупредил он несчастную. — Если он узнает про проклятья, то немедленно потребует от вас действий. В этом я вас уверяю.
— Не переживай, — успокаивала его королева. — Мы это с тобой всё решим и с этим тоже справимся. О том, чтобы снять проклятье моей женитьбой и речи быть не может. Батур мой муж и на этом точка.
Батур же проводил все свое свободное время с голубкой. Замкнут он стал и нелюдим, как, впрочем, и сама королева.
Не на шутку встревожилось племя цыган, переживали они за Батура время от времени наставники подсылали к нему его мать с рассказами о прелестнейших девушках, одну из которых он смог бы взять в жёны и тем самым разрушить проклятье. Но об этом он как и Луана не хотел даже слышать. Любил он свою белую голубку и не мог смириться с тем, что не увидит больше её голубых, как небо, глаз, не ощутит нежного аромата её волос, не прильнёт больше своей тёплой рукой к нежной ее ладони. Только страшным зверем мог он видеть её тонкий стан.
Вскоре Барур из одиночества, в которое он сам себя заточил, нашел себе утешение в изготовлении драгоценных украшений. В его руках золотой метал и неподатливые камни становились покорными слугами. Но не продавал он свои работы, а вручал их в дар своей жене. Перед самым закатом, в руках сжимая свою белую голубку. Клал он рядышком с ней шкатулку, в которой прятал подарок для любимой супруги. Луана же, пробуждаясь от забвения, находила подле себя новые украшение, которое муж изготовлял с мыслями только о ней одной. С гордостью она носила перстни, серьги и колье и тихо плакала от того, что не может обнять своего дорогого мужа. Тогда она брала по ночам в руки пергамент и писала нежные письма, рассказывая о том, в каких заботах прошла её ночь и как ей не хватает её дорогого Батура.
Так шли долгие месяцы, пока к новому году не настало время бала, на который съедутся в замок все вельможи и короли из соседних царств. Среди гостей прибудет на праздник непременно и дядюшка королевы.
За месяц до начала торжества все уже было спланировано.
