Воссоединение семьи проходило по высшему разряду. Днём радостные объятия, а вечером семейный ужин с кучей лакомств, которые прислал, конечно же, Идрис. Мама на радостях даже решила накрыть ужин на причале, чего не делала уже долгое время, на том самом столе, который сколотил Идрис, и я помогала ей с сервировкой в то время, как Лиза принимала душ.
       – Мама, неужели вы с отцом ей так ничего не скажите? – неуклюже начала я разговор.
       – Тебе мы тоже ничего не говорили и ни в чём не мешали, так ведь? – мама взглянула мне прямо в глаза, а затем добавила, – она счастлива, а это для нас с отцом самое главное.
       В эту минуту наш разговор прервал отец, он вышел из хижины, где на протяжении почти получаса тщательно сбривал щетину. И вытирая полотенцем лицо, внимательно осмотрел стол и оценил степень готовности к торжеству.
       – Ну что, будем садиться? А где Лиза? – окинув меня и маму тяжёлым взглядом, он вопросительно огляделся по сторонам.
       – Она принимает душ, видимо, никак не отмоется от медового месяца, – с фальшивым, наигранным смешком я выдала заранее заготовленную язвительную фразу, и вслед за этим моментально последовал взрыв.
       – А ну, прекрати, – громко и неожиданно заорал отец и больно схватил меня за руку, – не смей больше ничего такого при мне говорить.
       – А то что? – мои глаза моментально налились кровью, а взгляд наполнился отвращением. – Выгоните меня из дома?
       Ловким движением я вырвалась из его рук и схватила со стола вилку. Скрывать не буду, мне хотелось ударить ею отца.
       – Уходи! – кричал он. – Уходи! Иди прочь!
       Я разразилась хохотом, а мама из-за всех сил пыталась успокоить отца, шепча ему что-то на ухо. Затем с силой швырнув вилку об стол, так, что она, отскочив, сквозь щель в деревянном настиле провалилась в воду, я гордо вздёрнула вверх подбородок и собралась уходить, но тут вдалеке послышался визгливый Лизин голос.
       – Что здесь такое? – все замолчали, а я двинулась вперёд и, поравнявшись с ней, нарочно, грубо и демонстративно, задела её плечом.
       – Эй, поосторожнее! – снова взвизгнула она, но я не оглядываясь, быстрым шагом пошла дальше.
       «За этот месяц Лиза однозначно стала смелее, это Идрис на неё так повлиял. Пока она жила с ним, этот дьявол научил её, как нужно себя вести», – вне себя от ярости размышляла я, лёжа поздно ночью в своей кровати.
       Этим инцидентом, конечно, всё не закончилось, уже на следующий день Лиза стояла на пороге моего дома.
       – Ты зачем пришла? – громко спросила я в приоткрытую дверь, как только она в неё постучала.
       – Поговорить.
       – О чём? – не вставая с кровати, я всё же приподняла голову.
       – О твоём новом доме, – с порога продолжила она, всё ещё не решаясь зайти внутрь.
       – А что с ним не так?
       – В нём хочу поселиться я, – дерзким тоном заявила она.
       – Нет уж, с тобой я жить не буду, – ответила я и почему-то опять рассмеялась.
       – Ты не поняла, ты уйдёшь назад в хижину к маме и папе, а я буду жить здесь одна.
       – Ты это сейчас серьёзно? — я медленно села на кровати и опустила ноги на пол.
       – Ещё как!
       – Знаешь что! – вскочив с места, я почти одним прыжком оказалась снаружи. – Убирайся, Лиза, а не то я могу ненароком причинить тебе вред.
       Она в испуге отшатнулась назад, но всё же продолжала настаивать на своём.
       – Об этом узнает Идрис и завтра же вышвырнет тебя отсюда, – его имя заметно придавало ей храбрости, но эти слова оказались для меня последней каплей. В голове всё поплыло как в тумане, изо всех сил вцепившись ей в волосы, я повалила Лизу на песок. Меня одолевала ненависть, такого порыва бешенства я не испытывала ещё никогда. Запрыгнув на неё сверху, я начала кулаками со всего размаху обрабатывать её лицо.
       – Это всё из-за тебя, маленькая дрянь! Из-за тебя мы здесь оказались, из-за тебя мы теперь нищие, из-за тебя Вероника умерла! Я ненавижу тебя!
       Хижина отца Николая была расположена не на причале, как наша, а спрятана в зарослях неподалёку от берега. Шансов, что нас кто-нибудь увидит, практически не было, и потому остановить меня сейчас было некому. Я опомнилась лишь тогда, когда кровь брызнула мне в лицо. И почувствовав эту смесь животного и металлического запахов, я, наконец, остановилась. Будто очнувшись от транса, в котором находилась всё это время, я разжала кулаки и слезла с сестры.
       Вокруг нас всё было в крови, кровью были перепачканы мои руки, одежда и лицо. Лиза на четвереньках, проваливаясь в песок руками, пыталась ползти в сторону берега.
       – О, Господи! Лиза, прости меня, – закричала я. – Нужно немедленно смыть всю кровь с твоего лица, – я помогла ей подняться и, аккуратно поддерживая за руку, повела к воде.
       – Можешь забирать эту хижину, только прости меня, я сама не знала, что делала, – оправдываясь и извиняясь, я одновременно помогала ей умыть лицо. Она в это время что-то пыталась сказать мне сквозь слёзы.
       – Идрис, – прошептала она.
       – Что Идрис? – изо всех сил стараясь оттереть кровь со своей одежды, переспросила я.
       – Я всё ему расскажу. Ты ответишь за то, что сделала со мной!
       – Хорошо-хорошо, – торопливо отвечала я, – сейчас главное остановить кровь. Давай зайдём немного глубже, чтобы мне легче было тебя умыть, – я затянула её полностью в воду, на поверхности расплылось малиновое пятно. В этот момент сзади послышались крики. Меня затрясло от гнева. Это было абсолютно не вовремя, мы как раз зашли на нужную глубину. Но через мгновение в воду влетела с разбегу мама и, оказавшись рядом с нами, с ужасом принялась разглядывать окровавленное лицо Лизы.
       – Господи, Боже ты мой, Марьяна, что здесь случилось? – заливаясь слезами, то и дело повторяла она. Мне было стыдно ей во всём признаться, и я тихо ответила, что не знаю.
       – Доченька, скажи мне, кто это с тобой сделал?
       Лиза, к счастью, молчала, лишь издавая жалобные стоны каждый раз, когда её лица касалась солёная вода.
       – Нужен врач, – металась в панике мать вокруг Лизы. – Марьяна, давай, беги за отцом и захвати полотенца, нужно остановить кровь.
       Вид сестры был действительно ужасен, но меня пугало больше то, что она вот-вот всё расскажет. Отца звать не пришлось, он сам прибежал на мамины крики буквально минуту спустя. Пока он, в шоке от ужасной картины, осматривал и ощупывал Лизу, я, не дожидаясь того момента, когда Лиза выложит ему всё как есть, забежала в свою хижину и заперла изнутри дверь на защёлку. Забившись в угол между кроватью и шкафом, я закрыла уши руками и просидела так до вечера.
       Выйти на улицу я решилась только когда наступила глубокая ночь. Я тихо отодвинула железную защёлку и вышла, озираясь по сторонам в ожидании внезапного появления отца, и вздохнула с облегчением, убедившись, что на пляже никого нет. С наслаждением вдыхая солёный запах океана, как человек, только что освободившийся из заключения, я подошла к тому месту, где днём лежала Лиза, и посветила фонариком. Мне так хотелось убедиться, что это был лишь кошмарный сон. К сожалению, там, где песок впитал в себя кровь, всё ещё можно было отчётливо различить тёмные пятна, они не давали возможности усомниться в реальности произошедшего. В этот момент я пожалела о том, что сделала, что не сумела справиться со своей злостью и позволила ей вырваться наружу. А эти следы у порога моего дома отныне будут мне постоянным напоминанием о том, что я натворила.
       Конечно же, я ожидала каких-то последствий за совершенный проступок, но к моему удивлению наказания не последовало ни через месяц, ни через два, ни через три. Казалось, про меня все забыли, я превратилась в тень, как местные жители, и существовала теперь только в своём собственном мирке, отторгнутом от всего остального мира. На протяжении нескольких месяцев, ежедневно происходило одно и то же: после работы я приходила на пляж, молча забирала предназначенную мне часть отцовского улова и уходила есть его в одиночестве. Иногда я видела Лизу, но она избегала любых разговоров со мной и лишь однажды поприветствовала кивком головы, после чего сразу же побежала по своим делам. С Изи я виделась чаще других, с мамой мы говорили всего несколько раз, а с отцом – вообще ни разу.
       Как-то вечером я вышла на пляж, пока ещё не стемнело, чтобы собрать немного ракушек. За последние месяцы у меня скопились приличные запасы, и я многое смастерила: несколько браслетов, бусы, браслет на ногу и даже заколку. Мне нравилось придумывать новые эскизы для своих работ и успешно воплощать их в жизнь с помощью то мелких, то крупных раковин в зависимости от того, каких посчастливилось больше найти.
       – Когда ты мне покажешь своё новое украшение, Марьяна, – спросил Изи, как только я подошла ближе. Он ещё издали заметил моё присутствие на пляже неподалёку от его дома и призывно помахал рукой, подзывая меня к себе.
       – Сегодня вечером закончу и завтра во время рыбалки вам покажу.
       – У тебя здорово получается, – похвалил он меня и добавил, – кое-кто хотел бы обменять пару твоих работ на еду или воду. Что скажешь?
       И вдруг, спустя столько времени, его лицо озарила прежняя улыбка. Судя по всему, он, наконец-то, начал приходить в себя после смерти Вероники, можно сказать, возвращаться к жизни.
       – И кого это так привлекли мои безделушки? – с большим интересом спросила я. Признаться, мне понравилось предложение, так как пресной воды много не бывает, и если бы появилась хоть малейшая возможность вовсе не брать еду у родителей, то я бы тут же за неё ухватилась.
       – Твою сестру Лизу, она бы хотела парочку приобрести.
       – И сказать мне об этом она попросила именно вас? – не скрывая своего огорчения, спросила я. – Почему не маму или отца? Почему она сама, в конце концов, не спросила у меня? А знаете что, – не дождавшись ответа, вспылила я, – не нужны мне её вода и еда, пусть придёт и выберет то, что ей понравится. Я просто так ей отдам всё, что она захочет, так и передайте.
       Изи прищурился и подмигнул мне, явно одобряя такое великодушное предложение с моей стороны.
       – Так и сделаю, раз ты действительно этого хочешь.
       – Да, хочу, – уверено отвечала я. – Раз мы с вами встретились… я давно уже хотела кое-что у вас спросить.
       – Спрашивай, не стесняйся, – и он опустился на песок, предчувствуя, что разговор затянется. Я села рядом, теребя в руке ракушку, которую только что нашла.
       – Помните, ваш последний разговор с отцом Николаем? Я вот очень хорошо его помню.
       Он кивнул в ответ.
       – Вы не шутили тогда, говоря, что люди подобны муравьям, и что никакой Бог на самом деле нами не управляет? – задавая эти вопросы, я опустила голову и сделала вид, что тщательно разглядываю свою новую ракушку, но боковым зрением заметила, что Изи поморщился. Он поджал губы, выдержал небольшую паузу, по всей видимости, собираясь с мыслями, а затем выдал пространный ответ.
       – Знаешь, я не шутил, но и сам до конца в это не верю. С муравьиной фермой я, конечно же, немного перегнул палку, был зол на отца Николая. На самом деле я считаю, что каждый наш поступок влечёт за собой последствия, которые в той или иной степени можно и должно предвидеть. И «последнее слово», то есть наш окончательный выбор остаётся за нами, а не за Богом. После того, как выбор сделан, за ним следует определённая череда событий. Ты как бы выбираешь дверь, в которую войдёшь. Но суть в том, что обычно этих «дверей», давай будем их так называть, может быть две, три, а то и больше. И далеко не факт, что выбор может оказаться удачным. Возможно, человек с самого начала выбрал не ту дверь, и все последующие поведут его по дороге неудач, маленьких или больших, как повезёт. Именно по этой причине, мне кажется, почти все люди склонны оглядываться в прошлое. Потому что ищут ответ на вопрос, в какой же момент они не туда свернули. В твоем возрасте, Марьяна, трудно поверить в то, что взрослая жизнь полна разочарований, и вместо светлого будущего, о котором мы так мечтали и на которое так надеялись в молодости, нас ждёт долгий путь, полный сожаления и боли. Но в основном это так и есть. Совсем недавно я как раз размышлял над одним интересным вопросом… Давай задумаемся, – он повернулся ко мне, и я, наконец, отвлеклась от ракушки и с интересом взглянула ему в лицо, – если в арсенале у Бога есть только один сюжет для того, как мы должны прожить жизнь, то зачем он, к примеру, посылает ребенка той, которая не хочет его рождения? Согласна ли ты с тем, что у этой девушки всегда есть выбор: родить этого ребёнка или избавиться от него ещё в зародыше?
       Я молча кивнула в знак согласия, пока не совсем понимая, к чему он клонит и зачем привёл этот дурацкий пример.
       – Так вот, мне кажется, что в ту самую минуту, когда Бог посылает ей дитя, он ещё и сам не знает, как она поступит. Он как бы приотворяет одну из дверей, которая в итоге приведёт её к другим таким же дверям и так далее, и так далее. Представь, если она всё же оставит ребёнка и даст ему жизнь, то никогда не узнает, как могла бы сложиться её судьба, если бы она от него избавилась. И наоборот. Это самый яркий и наглядный пример того, какие последствия может иметь человеческий выбор. А сколько из них мы не замечаем? Сколько раз на дню мы делаем маленький выбор? Порой для будущего самый маленький выбор также важен, как и большой! Эти наши решения сплетаются с судьбами других людей, и вот мы уже двигаемся вместе к общим дверям. Это всё настолько сложно, что ты, наверное, не понимаешь, о чём я сейчас говорю?
       – Мне более или менее ясна ваша мысль, – возразила я.
       Изи кивнул, и мне показалось, что он хотел закончить на этом разговор, но, секунду поколебавшись, он всё же продолжил.
       – Я заметил, что у тебя с Лизой и родителями сейчас особенно натянутые отношения, и они вряд ли тебе рассказали. Поэтому скажу тебе я. У Лизы растёт живот, судя по всему, она беременна.
       Это новость меня ошарашила, и даже после того как он продолжил говорить, это никак не укладывалось у меня в голове.
       – Мы говорили об этом с твоим отцом, он сейчас очень сильно переживает. Лизу, судя по всему, ждёт очень тяжёлое время. Рожать в таком месте и в таких условиях будет очень рискованно. И тем более все мы слышали слова отца Николая: ребёнка у неё заберут, и вполне вероятно она больше его не увидит. Это в том случае, если всё пройдёт без осложнений, и они с малышом останутся живы.
       Не вымолвив ни слова, я попыталась было подняться на ноги, но Изи предвидел мою реакцию и тут же силой вновь усадил меня на песок.
       – Марьяна, ты подаришь ей украшение из ракушек, как обещала?
       Я застыла на месте, так как не совсем понимала, чего он от меня хочет.
       – Колье или браслет, один из тех, что ты мне показывала. Подарок для матери твоего будущего племянника или племянницы, – быстро выпалил он, словно боялся, что я передумаю.
       – Ах да, украшение, – шёпотом произнесла я, его слова с большим трудом доходили до моего сознания, – завтра пусть придёт и возьмёт.
       Это было последнее, что я сказала ему перед тем, как встать и уйти. Но на следующий день Лиза не пришла. Не то чтобы я её так уж сильно ждала, но мне всё же немного хотелось её увидеть. Я думала об этом весь день, а под вечер не выдержала и решила сама сходить к ним. К моему удивлению их хижина оказалась пуста, и я оставила пару украшений у Лизы на кровати. После чего решила пройтись по пляжу в надежде встретить кого-нибудь.