— Ненависть бабушки к нему была не без оснований, по его вине умерла мама. И нет, он ей не изменял, не бил никогда ни её, ни нас. Он поступил намного хуже своего этого.
Поженились они с мамой в довольно раннем возрасте. Бабушка была против их брака, так как уже в то время об отце ходили по нашему посёлку разные сплетни. Одни говорили, что отец в городе, куда ездил довольно часто, бывало даже по пару раз на дню, связан с какой-то шайкой аферистов.
Другие же утверждали, что он продает наркотики. Ещё одни, что он участвует в рэкете. В будущем выяснилось, что все три слуха одновременно были правдой. Но, когда мама к моменту свадьбы оказалась на пятом месяце беременности, Бабушка просто опустила руки и со всем согласилась. Сначала, рассказывала она, отец с мамой жили хорошо. Они купили большой дом в нашем селе, отец даже подарил маме автомобиль при том, что у него самого было два собственных. Потом родилась я, а через год сестра. За тем всё и началось.
Первым тревожным звоночком для бабушки стал тот факт, что мама очень редко стала её навещать. В основном приезжал отец. Он высаживал нас из машины у ворот бабушкиного дома, ещё совсем маленьких, три раза сигналил и уезжал. После чего мог неделю за нами не приезжать. И самое странное было то, что мама тоже пропадала вместе с ним. Соседи говорили, что их дом был закрыт несколько суток подряд, а потом они возвращались. Чаще всего ночью. Затем по несколько суток его не покидали. Длилось все это с полгода, пока бабушка наконец-то сама не решилась сходить и поговорить с мамой. На пятый день, рассказывала она, их странного исчезновения, бабушка взяла меня и сестру за руки и через весь посёлок первый раз в жизни, пошла к ним домой.
Эту историю она мне рассказывала уже когда я была совсем взрослая, так как дети такого еще не понимают. В тот злополучный день двери нашего дома были не заперты, но строгая как к себе, так и к другим, бабушка всё равно несколько раз в них постучала прежде, чем войти.
В предчувствии чего-то плохого эта мудрая женщина оставила нас стоять на крыльце, а сама с тяжёлым сердцем распахнула двери и вошла во внутрь. Пустые бутылки из-под спиртного, шприцы, окурки от сигарет — вот, что окружало влюбленную пару, которая мирно покоилась на грязной пропитанный потом и кровью постели, когда бабушка их обнаружила. Как выразилась она, рассказывая эту историю: «Казалось, запах смерти навис облаком над этим злополучным домом».
Тогда через весь поселок она тянула свою дочь за волосы домой, а мы вдвоём с сестрой обе босые бежали рядом и били бабушку маленькими кулачками по рукам, чтобы она отпустила маму, не понимая, в чем она так сильно провинилась. Бабушка плакала вместе с нами, но гордо шагала вперёд с высоко поднятой головой, твердо сжимая в руке волосы своей дочери, которая то падая, то снова поднимаясь, как в тумане покорно тянулась за ней. Это был последний день, когда мы видели ее ещё живой. Вечером за мамой приехал наш отец. Пробудившись от опиумного сна, он обнаружил пропажу и с силой забрал её из дома бабушки. Оставив нас с сестрой, теперь уже навсегда, жить там.
Через полгода мама умерла от передозировки. Отец тогда не на шутку испугался и даже добровольно поступил в клинику на лечение. Затем примерно с лет пять где-то пропадала, а потом всё равно вернулся в свой старый дом, где вскоре и умер. Он захлебнулся в ванной. Уснул и не проснулся. Полиция следов борьбы на теле не обнаружила, поэтому смерть зарегистрировали, как следствие несчастного случая. Вот таким вот человеком был мой отец, — с грустью произнесла Эслам на что я, приподняв левую бровь, прямо посмотрела ей в глаза. Услышанное, честно признаться, ввергло меня в легкий шок и, не решаясь задавать лишних вопросов, я лишь тихо спросила:
— Тебе тоже принести воды?
— Да, сейчас было бы как раз кстати.
Утро главного ветеринарного врача Пастарда началось не наилучшим образом.
Дело было в Марии. На неё поступила жалоба от одной очень давней пациентки доктора. Этой ночью, не пережив операции, в клинике умер довольно старый кот Симба.
Эслам, когда рассказывала мне об этом событии, особенно подчеркнула тот факт, что питомец прожил более пятнадцати лет. И утром, когда хозяйка пришла его навестить, то услышала печальную новость о том, что котик отдал Богу свою маленькую шерстяную душу. У хозяйки из-за этого прямо-таки случилась истерика. Она с криками влетела в кабинет Пастарда, обвиняя Марию в том, что та её обманула.
Всё дело в том, что каких бы не привозили в клинику животных, живых или уже одной лапой в могиле, а такое случалось нередко, Мария не могла удержать себя от ненужных комментариев. Даже если зверь уже был доставлен на ресепшен без пяти минут, как обитатель рая для животных, то, заполняя бумаги, Мария уверяла хозяев в том, что животное обязательно поправиться. И уверяла она их в этом с такой искренней уверенностью, что многие, наверное, полагали, что это не ветеринарная клиника, а место, где животных воскрешают или реинкарнируют ещё при жизни.
Дамочка, которая скандалила с Пастардом в это утро, вполне возможно от части действительно была обманута чрезмерной надеждой, которую ей внушила Мария. Но все, включая даже и меня, прекрасно знали, что Мария делала это лишь из сочувствия и по душевной доброте, которой её с лихвой наградила природа, то ли на радость всем, то ли в наказание. С этим вопросом мне кажется даже она не до конца разобралась.
И вот так каждый раз, даже в самых тяжелых случаях, она сама всем сердцем верила в чудо и уверяла в этом остальных.
Как только хозяйка скончавшегося кота Симбы покинула клинику, Пастард решил назначить вечером немедленное собрание. Куда пригласили и Эслам для того, чтобы всем вместе решить, как поступать дальше. Эслам же, выслушав вкратце по телефону о сложившейся ситуации, пригласила меня, как психолога, принять активное участие в предстоящей дискуссии. Я приехала в клинику, когда уже все были в сборе и, молча разместившись в холе ресепшена, ожидали независимого мнения. Как только я переступила порог, входную дверь тут же заперли на внутренний замок и оживленно приступили к дискуссии.
— Сегодня, здесь в этой комнате, я хочу закрыть этот вопрос раз и навсегда, — решительным тоном объявил громко доктор Пастард и все вслед за ним заметно оживились.
Не теряя ни секунды, Мария тут же перешла в наступление, так как прекрасно знала из-за чего главный врач собрал столько народу.
— Я считаю, что поступаю правильно, внушая хоть и излишнюю, но хоть какую-нибудь надежду людям, у которых животные находится в особо тяжёлом состоянии, — пролепетала тоненьким голосом несчастная Мария, вид которой сейчас выражал чрезмерное беспокойство и тревогу, а голос заметно дрожал.
— Дорогая Мария, — обратился к ней ветеринар по имени Леон. Это был молодой человек высокого роста и стройного телосложения с тёмными кудрями на голове и низким голосом. Пастард особо выделял его среди остальных врачей, так как у молодого человека было непревзойдённое чутье по диагностике заболеваний и, благодаря этому чутью, им часто удавалось спасти животное в особо тяжелых случаях. А происходили эти случаи довольно часто, когда анализов ждать приходилось очень долго, а предпринимать хоть какие-нибудь действия необходимо было незамедлительно.
— Я считаю, — продолжил он уверенным тоном, — что наши пациенты заслуживают знать правду, особенно в тех случаях, когда животное поступает к нам уже присмерти. Я заранее предполагал и не единожды предупреждал, что на вас, Мария, рано или поздно пожалуются. Буквально две недели назад я собственными ушами слышал, как вы уверяли хозяйку старого сенбернара в том, что её пёс еще лет десять как минимум проживет. А через час, после того как она покинула помещение нашей клиники, оставив здесь питомца, ее пёс умер из-за тяжелого отравления. Собственно, из-за которого к нам и поступил. Вы сами видели, что он уже еле дышал и всё равно продолжали уверять женщину в том, что случится чудо и собака выживет.
— Извините меня, Леон, — перебила его Мария. Заняв боевую позицию, женщина сегодня решительно была настроена защищаться. Причём, будучи ростом примерно на две головы ниже своего оппонента, сложив руки в боки и убрав весь свой страх непонятно в какую из полок, сделала угрожающий шаг навстречу. — Я не умею и не стану так, как вы, холодно и без капли сострадания уверять каждого клиента в том, что цитирую: «У вашей кошки очень мало шансов пережить эту ночь или ваша собака может не дожить до сегодняшнего утра или ваш питомец и часу не продержится ...»
— Не продолжайте, Мария, — остановил её Пастард и женщина умолкла, опустив голову, но перед этим все же окинула окружающих растерянным взглядом, ожидая хоть от кого- топоддержки.
— Так или иначе, доктор, — снова послышался голос Леона, который обратился в этот раз непосредственно к Пастарду, — я просто говорил правду по поводу текущего положения дел. И не считаю это жестокими или холоднокровным поступком.
— С котёнком, которого на днях принесла несчастная старуха, вы тоже поступили не жестоко? — Марии не удалось удержаться от этого вопроса и, судя по перекосившемуся от злости выражению лица Леона, всем стало понятно, что вопрос был до безобразия провокационным.
И, решив оставить его без ответа, молодой человек промолчал, не желая развивать эту тему. Но тут в разговор вмешалась Эслам.
— Что ещё за котёнок? — спросила она и посмотрела на Марию.
— Не переживайте, дорогая, — ласково ответил Пастард и слегка погладил её по плечу. — Котёнок жив, хорошо перенёс операцию и скоро снова начнет бегать.
— Да, но могло бы всё сложиться иначе, если бы доктор не вмешался в это дело, — опять не удержалась от комментария Мария, от чего щеки Леона на этот раз приобрели бордовый оттенок.
— Леон, вы допустили какую-нибудь ошибку? — спросила Эслам и тут же мягко и с пониманием на него просмотрела. — Не переживайте, если даже это и так, то всё равно ваш начальник Пастард и ему решать, как поступать с его подчиненными. В эти дела я не вмешиваюсь. И, судя по тому, что вы стоите здесь, то Пастрад простил вас за это. Но всё же я имею право знать, что собственно произошло.
— Да, конечно, — немедленно ответил молодой человек. — Дело в том, что пару дней назад к нам в клинику пришла одна пожилая женщина и принесла совсем маленького котёнка. Нашла она его на улице и хотела оставить себе, но у котёнка была проблема с одним глазом. Старуха, не скрывая, рассказала мне о том, что перед тем, как принесла его сюда, лечила его сама. Протирала глаз, мазала мазью. В общем, занималась самолечением, что только ещё больше навредило животному. Спустя несколько дней котёнок начал слабеть и в конце концов перестал есть. Когда она наконец-то принесла его к нам, животное нуждалось в срочной операции, глаз нужно было переменного удалить. Но на котёнка не было абсолютно не каких документов и тем более страховки. Ни единой прививки не было сделано и у меня были связаны руки. В своё оправдание скажу, что я предложил ей сделать операцию за её счёт и заодно, в это время оформить все необходимые документы. Но старуха заупрямилась.
— У неё попросту не было тех денег, которые ты запросил, — в очередной раз перебила его Мария.
— Во-первых, я не запрашивал суммы больше необходимой. А во-вторых, мы ветеринарная поликлиника, а не благотворительная организация, — горячо возразил Лион.
— Я догнала несчастную уже на улице всю в слезах. Так как вы доктор Лион, даже не постеснялись ей сообщить, о том, что котёнок без операции, не доживёт до утра. У старушки чуть сердце не остановилось. Она клялась мне своими покойными детьми, что у неё нет таких денег и достать ей их неоткуда. И что ей сейчас нужно идти домой и наблюдать за тем, как этот несчастный котенок будет умирать прямо у неё на глазах.
— Какой кошмар! — воскликнула Эслам и слезы выступили у нее на глазах. — Что же вы сделали, Мария?
— Я позвонила доктору Пастарду и попросила его провести эту операцию за мой счёт, — Эслам подошла к Марии и взяла женщину за руку, после чего поцеловала её прямо в лоб.
— Мария, вы святая, — произнесла Эслам, уже не скрывая слез. Но вам не придется ни за что платить, я сама возьму все расходы на себя.
— То же самое мне сказала и доктор Пастард, что он бесплатно проведет операцию и платит всё необходимые медикаменты.
— Вы не понимаете, — воскликнул Леон, — так вы разорите эту клинику, если будете бесплатно лечить своих пациентов.
Но его уже никто не слушал. Эслам восхищенно переводила свой взгляд с Пастарда на Марию и, казалось, все трое были безумно счастливы. В зале так же находился еще один врач по имени Маркус, давний друг и коллега Пастарда, который тихо стоял себе в углу комнаты. Не вымолвив за всё время ни единого слова, мужчина тихонько поедал печенья, которые испекла Эслам. Привыкший во всем соглашаться с мнением большинства, Маркус попросту ожидал пока это большинство и примет окончательное решение.
— Предлагаю с этого дня часть средств выделить на оказание подобного рода благотворительных услуг. Пусть наши клиенты знают, что мы готовы оказать помощь бездомным животным и владельцам с ограниченными средствами за свой счет. Только лишь из чистого намеренья помочь несчастным избавиться от их страданий. Им и так досталось от жизни. Особенно тем, кого выкинули на улицу и бросили на растерзание этому миру. Поэтому призываю вас всех именно так и поступить.
— Эслам, я полностью поддерживаю вашу идею, — произнёс Пастард и обвел взглядом остальных. Все были согласны, одному Леону эта идея была не по душе, но он уже не стал это как-либо комментировать.
Спустя пять минут Эслам, Мария и Пастард принялись обсуждать финансовую сторону такого вопроса и планирование организации подобной благотворительности. О недовольной клиентке с котом по имени Симба, казалось, все забыли. Но Эслам мельком заметила, как я уже подкрадывалась к входной двери и, прервав свою дискуссию, попросила меня всё же озвучить свое мнение по поводу поведения Марии.
— Я считаю, лучше воздержаться от внушения чрезмерной надежды клиентам работниками вашей клиники, — нейтральным тоном и не никого зрительно не выделяя, начала я. — Неоправданные надежды могут подорвать доверие к вашему начальству. Доброе сердце и поддержка — это очень хорошо, но обман, даже во благо, может привести к ложным выводам клиентов о некомпетентности ваших врачей. И того хуже — вообще о неосведомленности персонала в своем деле.
— Это именно то, что я и пытался до вас, Мария, донести, — тут же согласился со мной доктор Пастард. — Вам цены не было бы, если бы вы пришли в качестве друга с клиентом для того, чтобы его поддержать в трудную минуту. Но вы работник этой клиники и такое поведение действительно может привести к мысли о том, что вы понятия не имеете — выживет это животное или нет.
Мария покорно кивнула головой и тихо спросила:
— Что же тогда мне делать? Что отвечать клиентам? Молчать?
— На такого рода вопрос и, если, конечно, вас спросят, лучше всего отвечать так: « Лично я всегда верю в лучшее и надеюсь на Бога. А ветеринары этой клиники сделают всё, что от них зависит, лишь бы животное в ближайшее время с ним не встретилось», — и всё присутствующие рассмеялись.
Поженились они с мамой в довольно раннем возрасте. Бабушка была против их брака, так как уже в то время об отце ходили по нашему посёлку разные сплетни. Одни говорили, что отец в городе, куда ездил довольно часто, бывало даже по пару раз на дню, связан с какой-то шайкой аферистов.
Другие же утверждали, что он продает наркотики. Ещё одни, что он участвует в рэкете. В будущем выяснилось, что все три слуха одновременно были правдой. Но, когда мама к моменту свадьбы оказалась на пятом месяце беременности, Бабушка просто опустила руки и со всем согласилась. Сначала, рассказывала она, отец с мамой жили хорошо. Они купили большой дом в нашем селе, отец даже подарил маме автомобиль при том, что у него самого было два собственных. Потом родилась я, а через год сестра. За тем всё и началось.
Первым тревожным звоночком для бабушки стал тот факт, что мама очень редко стала её навещать. В основном приезжал отец. Он высаживал нас из машины у ворот бабушкиного дома, ещё совсем маленьких, три раза сигналил и уезжал. После чего мог неделю за нами не приезжать. И самое странное было то, что мама тоже пропадала вместе с ним. Соседи говорили, что их дом был закрыт несколько суток подряд, а потом они возвращались. Чаще всего ночью. Затем по несколько суток его не покидали. Длилось все это с полгода, пока бабушка наконец-то сама не решилась сходить и поговорить с мамой. На пятый день, рассказывала она, их странного исчезновения, бабушка взяла меня и сестру за руки и через весь посёлок первый раз в жизни, пошла к ним домой.
Эту историю она мне рассказывала уже когда я была совсем взрослая, так как дети такого еще не понимают. В тот злополучный день двери нашего дома были не заперты, но строгая как к себе, так и к другим, бабушка всё равно несколько раз в них постучала прежде, чем войти.
В предчувствии чего-то плохого эта мудрая женщина оставила нас стоять на крыльце, а сама с тяжёлым сердцем распахнула двери и вошла во внутрь. Пустые бутылки из-под спиртного, шприцы, окурки от сигарет — вот, что окружало влюбленную пару, которая мирно покоилась на грязной пропитанный потом и кровью постели, когда бабушка их обнаружила. Как выразилась она, рассказывая эту историю: «Казалось, запах смерти навис облаком над этим злополучным домом».
Тогда через весь поселок она тянула свою дочь за волосы домой, а мы вдвоём с сестрой обе босые бежали рядом и били бабушку маленькими кулачками по рукам, чтобы она отпустила маму, не понимая, в чем она так сильно провинилась. Бабушка плакала вместе с нами, но гордо шагала вперёд с высоко поднятой головой, твердо сжимая в руке волосы своей дочери, которая то падая, то снова поднимаясь, как в тумане покорно тянулась за ней. Это был последний день, когда мы видели ее ещё живой. Вечером за мамой приехал наш отец. Пробудившись от опиумного сна, он обнаружил пропажу и с силой забрал её из дома бабушки. Оставив нас с сестрой, теперь уже навсегда, жить там.
Через полгода мама умерла от передозировки. Отец тогда не на шутку испугался и даже добровольно поступил в клинику на лечение. Затем примерно с лет пять где-то пропадала, а потом всё равно вернулся в свой старый дом, где вскоре и умер. Он захлебнулся в ванной. Уснул и не проснулся. Полиция следов борьбы на теле не обнаружила, поэтому смерть зарегистрировали, как следствие несчастного случая. Вот таким вот человеком был мой отец, — с грустью произнесла Эслам на что я, приподняв левую бровь, прямо посмотрела ей в глаза. Услышанное, честно признаться, ввергло меня в легкий шок и, не решаясь задавать лишних вопросов, я лишь тихо спросила:
— Тебе тоже принести воды?
— Да, сейчас было бы как раз кстати.
Глава седьмая
Утро главного ветеринарного врача Пастарда началось не наилучшим образом.
Дело было в Марии. На неё поступила жалоба от одной очень давней пациентки доктора. Этой ночью, не пережив операции, в клинике умер довольно старый кот Симба.
Эслам, когда рассказывала мне об этом событии, особенно подчеркнула тот факт, что питомец прожил более пятнадцати лет. И утром, когда хозяйка пришла его навестить, то услышала печальную новость о том, что котик отдал Богу свою маленькую шерстяную душу. У хозяйки из-за этого прямо-таки случилась истерика. Она с криками влетела в кабинет Пастарда, обвиняя Марию в том, что та её обманула.
Всё дело в том, что каких бы не привозили в клинику животных, живых или уже одной лапой в могиле, а такое случалось нередко, Мария не могла удержать себя от ненужных комментариев. Даже если зверь уже был доставлен на ресепшен без пяти минут, как обитатель рая для животных, то, заполняя бумаги, Мария уверяла хозяев в том, что животное обязательно поправиться. И уверяла она их в этом с такой искренней уверенностью, что многие, наверное, полагали, что это не ветеринарная клиника, а место, где животных воскрешают или реинкарнируют ещё при жизни.
Дамочка, которая скандалила с Пастардом в это утро, вполне возможно от части действительно была обманута чрезмерной надеждой, которую ей внушила Мария. Но все, включая даже и меня, прекрасно знали, что Мария делала это лишь из сочувствия и по душевной доброте, которой её с лихвой наградила природа, то ли на радость всем, то ли в наказание. С этим вопросом мне кажется даже она не до конца разобралась.
И вот так каждый раз, даже в самых тяжелых случаях, она сама всем сердцем верила в чудо и уверяла в этом остальных.
Как только хозяйка скончавшегося кота Симбы покинула клинику, Пастард решил назначить вечером немедленное собрание. Куда пригласили и Эслам для того, чтобы всем вместе решить, как поступать дальше. Эслам же, выслушав вкратце по телефону о сложившейся ситуации, пригласила меня, как психолога, принять активное участие в предстоящей дискуссии. Я приехала в клинику, когда уже все были в сборе и, молча разместившись в холе ресепшена, ожидали независимого мнения. Как только я переступила порог, входную дверь тут же заперли на внутренний замок и оживленно приступили к дискуссии.
— Сегодня, здесь в этой комнате, я хочу закрыть этот вопрос раз и навсегда, — решительным тоном объявил громко доктор Пастард и все вслед за ним заметно оживились.
Не теряя ни секунды, Мария тут же перешла в наступление, так как прекрасно знала из-за чего главный врач собрал столько народу.
— Я считаю, что поступаю правильно, внушая хоть и излишнюю, но хоть какую-нибудь надежду людям, у которых животные находится в особо тяжёлом состоянии, — пролепетала тоненьким голосом несчастная Мария, вид которой сейчас выражал чрезмерное беспокойство и тревогу, а голос заметно дрожал.
— Дорогая Мария, — обратился к ней ветеринар по имени Леон. Это был молодой человек высокого роста и стройного телосложения с тёмными кудрями на голове и низким голосом. Пастард особо выделял его среди остальных врачей, так как у молодого человека было непревзойдённое чутье по диагностике заболеваний и, благодаря этому чутью, им часто удавалось спасти животное в особо тяжелых случаях. А происходили эти случаи довольно часто, когда анализов ждать приходилось очень долго, а предпринимать хоть какие-нибудь действия необходимо было незамедлительно.
— Я считаю, — продолжил он уверенным тоном, — что наши пациенты заслуживают знать правду, особенно в тех случаях, когда животное поступает к нам уже присмерти. Я заранее предполагал и не единожды предупреждал, что на вас, Мария, рано или поздно пожалуются. Буквально две недели назад я собственными ушами слышал, как вы уверяли хозяйку старого сенбернара в том, что её пёс еще лет десять как минимум проживет. А через час, после того как она покинула помещение нашей клиники, оставив здесь питомца, ее пёс умер из-за тяжелого отравления. Собственно, из-за которого к нам и поступил. Вы сами видели, что он уже еле дышал и всё равно продолжали уверять женщину в том, что случится чудо и собака выживет.
— Извините меня, Леон, — перебила его Мария. Заняв боевую позицию, женщина сегодня решительно была настроена защищаться. Причём, будучи ростом примерно на две головы ниже своего оппонента, сложив руки в боки и убрав весь свой страх непонятно в какую из полок, сделала угрожающий шаг навстречу. — Я не умею и не стану так, как вы, холодно и без капли сострадания уверять каждого клиента в том, что цитирую: «У вашей кошки очень мало шансов пережить эту ночь или ваша собака может не дожить до сегодняшнего утра или ваш питомец и часу не продержится ...»
— Не продолжайте, Мария, — остановил её Пастард и женщина умолкла, опустив голову, но перед этим все же окинула окружающих растерянным взглядом, ожидая хоть от кого- топоддержки.
— Так или иначе, доктор, — снова послышался голос Леона, который обратился в этот раз непосредственно к Пастарду, — я просто говорил правду по поводу текущего положения дел. И не считаю это жестокими или холоднокровным поступком.
— С котёнком, которого на днях принесла несчастная старуха, вы тоже поступили не жестоко? — Марии не удалось удержаться от этого вопроса и, судя по перекосившемуся от злости выражению лица Леона, всем стало понятно, что вопрос был до безобразия провокационным.
И, решив оставить его без ответа, молодой человек промолчал, не желая развивать эту тему. Но тут в разговор вмешалась Эслам.
— Что ещё за котёнок? — спросила она и посмотрела на Марию.
— Не переживайте, дорогая, — ласково ответил Пастард и слегка погладил её по плечу. — Котёнок жив, хорошо перенёс операцию и скоро снова начнет бегать.
— Да, но могло бы всё сложиться иначе, если бы доктор не вмешался в это дело, — опять не удержалась от комментария Мария, от чего щеки Леона на этот раз приобрели бордовый оттенок.
— Леон, вы допустили какую-нибудь ошибку? — спросила Эслам и тут же мягко и с пониманием на него просмотрела. — Не переживайте, если даже это и так, то всё равно ваш начальник Пастард и ему решать, как поступать с его подчиненными. В эти дела я не вмешиваюсь. И, судя по тому, что вы стоите здесь, то Пастрад простил вас за это. Но всё же я имею право знать, что собственно произошло.
— Да, конечно, — немедленно ответил молодой человек. — Дело в том, что пару дней назад к нам в клинику пришла одна пожилая женщина и принесла совсем маленького котёнка. Нашла она его на улице и хотела оставить себе, но у котёнка была проблема с одним глазом. Старуха, не скрывая, рассказала мне о том, что перед тем, как принесла его сюда, лечила его сама. Протирала глаз, мазала мазью. В общем, занималась самолечением, что только ещё больше навредило животному. Спустя несколько дней котёнок начал слабеть и в конце концов перестал есть. Когда она наконец-то принесла его к нам, животное нуждалось в срочной операции, глаз нужно было переменного удалить. Но на котёнка не было абсолютно не каких документов и тем более страховки. Ни единой прививки не было сделано и у меня были связаны руки. В своё оправдание скажу, что я предложил ей сделать операцию за её счёт и заодно, в это время оформить все необходимые документы. Но старуха заупрямилась.
— У неё попросту не было тех денег, которые ты запросил, — в очередной раз перебила его Мария.
— Во-первых, я не запрашивал суммы больше необходимой. А во-вторых, мы ветеринарная поликлиника, а не благотворительная организация, — горячо возразил Лион.
— Я догнала несчастную уже на улице всю в слезах. Так как вы доктор Лион, даже не постеснялись ей сообщить, о том, что котёнок без операции, не доживёт до утра. У старушки чуть сердце не остановилось. Она клялась мне своими покойными детьми, что у неё нет таких денег и достать ей их неоткуда. И что ей сейчас нужно идти домой и наблюдать за тем, как этот несчастный котенок будет умирать прямо у неё на глазах.
— Какой кошмар! — воскликнула Эслам и слезы выступили у нее на глазах. — Что же вы сделали, Мария?
— Я позвонила доктору Пастарду и попросила его провести эту операцию за мой счёт, — Эслам подошла к Марии и взяла женщину за руку, после чего поцеловала её прямо в лоб.
— Мария, вы святая, — произнесла Эслам, уже не скрывая слез. Но вам не придется ни за что платить, я сама возьму все расходы на себя.
— То же самое мне сказала и доктор Пастард, что он бесплатно проведет операцию и платит всё необходимые медикаменты.
— Вы не понимаете, — воскликнул Леон, — так вы разорите эту клинику, если будете бесплатно лечить своих пациентов.
Но его уже никто не слушал. Эслам восхищенно переводила свой взгляд с Пастарда на Марию и, казалось, все трое были безумно счастливы. В зале так же находился еще один врач по имени Маркус, давний друг и коллега Пастарда, который тихо стоял себе в углу комнаты. Не вымолвив за всё время ни единого слова, мужчина тихонько поедал печенья, которые испекла Эслам. Привыкший во всем соглашаться с мнением большинства, Маркус попросту ожидал пока это большинство и примет окончательное решение.
— Предлагаю с этого дня часть средств выделить на оказание подобного рода благотворительных услуг. Пусть наши клиенты знают, что мы готовы оказать помощь бездомным животным и владельцам с ограниченными средствами за свой счет. Только лишь из чистого намеренья помочь несчастным избавиться от их страданий. Им и так досталось от жизни. Особенно тем, кого выкинули на улицу и бросили на растерзание этому миру. Поэтому призываю вас всех именно так и поступить.
— Эслам, я полностью поддерживаю вашу идею, — произнёс Пастард и обвел взглядом остальных. Все были согласны, одному Леону эта идея была не по душе, но он уже не стал это как-либо комментировать.
Спустя пять минут Эслам, Мария и Пастард принялись обсуждать финансовую сторону такого вопроса и планирование организации подобной благотворительности. О недовольной клиентке с котом по имени Симба, казалось, все забыли. Но Эслам мельком заметила, как я уже подкрадывалась к входной двери и, прервав свою дискуссию, попросила меня всё же озвучить свое мнение по поводу поведения Марии.
— Я считаю, лучше воздержаться от внушения чрезмерной надежды клиентам работниками вашей клиники, — нейтральным тоном и не никого зрительно не выделяя, начала я. — Неоправданные надежды могут подорвать доверие к вашему начальству. Доброе сердце и поддержка — это очень хорошо, но обман, даже во благо, может привести к ложным выводам клиентов о некомпетентности ваших врачей. И того хуже — вообще о неосведомленности персонала в своем деле.
— Это именно то, что я и пытался до вас, Мария, донести, — тут же согласился со мной доктор Пастард. — Вам цены не было бы, если бы вы пришли в качестве друга с клиентом для того, чтобы его поддержать в трудную минуту. Но вы работник этой клиники и такое поведение действительно может привести к мысли о том, что вы понятия не имеете — выживет это животное или нет.
Мария покорно кивнула головой и тихо спросила:
— Что же тогда мне делать? Что отвечать клиентам? Молчать?
— На такого рода вопрос и, если, конечно, вас спросят, лучше всего отвечать так: « Лично я всегда верю в лучшее и надеюсь на Бога. А ветеринары этой клиники сделают всё, что от них зависит, лишь бы животное в ближайшее время с ним не встретилось», — и всё присутствующие рассмеялись.
