Все пуговицы на месте, все салфеточки накрахмалены. Уютное гнёздышко готово, аппетитные ароматы витают в воздухе. Теперь можно сесть в уголке дивана, и плести макраме в ожидании Феденьки.
Резко затормозив, Крис ловко вписалась на стоянку, ювелирно уместив свой Харлей между Шевроле и Фордом. Пнув солдатским ботинком пустую банку, щёлкнула зажигалкой, направляясь к бару. За стойкой уже сидели друзья-байкеры с полупустыми кружками пива.
– Здорово, Крис! Как оно ничего? – друзья хлопнули по плечам, пододвигая кружку с пенистым тёмным напитком.
Крис, сделав добрый глоток, расстегнула молнию косухи. Чёрная кожа гармонировала с угольной копной коротко стриженных волос.
– Ну что, в бильярд? – подмигнула Крис друзьям. – Ставлю сотню баксов, что я вас сделаю через четверть часа!
Крис, "свой в доску парень", резким движением спрыгнула с высокого барного стула, и направилась к бильярдному столу, шаркая ногами.
Поправив очки, слегка сползающие с переносицы, Сабрина надменно обвела взглядом посетителей. Такое впечатление, что добрая часть их пришли только чтобы быть в тренде, когда можно к слову бросить невзначай, что побывали на выставке знаменитого художника. А вот она, Сабрина, пришла сюда именно из-за картин. Она уже давно проштудировала всё, что было о творчестве Шишкан де Тресне, богемного французского живописца, и пересмотрела все репродукции картин.
Книги и картины – что может быть более интеллектуальным занятием для умной, утончённой особы, интеллигентной и образованной. А ещё музыка, классическая, разумеется. Ах, как подошла бы сейчас "Прелюдия до минор" Баха к этому чудесному пейзажу в стиле постмодернизма и кубического сюрреализма! Это непередаваемое наслаждение от посещения выставок современных художников, классической музыки и поэзии, особенно хокку, от чтения философских трактатов и жизнеописаний великих людей прошлых веков! Интеллектуалка по крови и до мозга костей – да, это она, Сабрина!
Поблёскивая серебристым отливом, капсулы стояли вдоль стены. Фигуры застыли в желеобразном растворе, одинаковые и безликие. Через три с половиной минуты начнётся активация. Мозг Эдны проснётся, и задаст алгоритм нового дня. Главное – выбрать в меню образ, в котором она попробует себя сегодня. Виртуально запрограммированный типаж станет реальным, обретя подходящие формы и размеры, цвет глаз и волос, походку и мимику.
Домохозяйка, роковая женщина, интеллектуалка, "свой парень", а может простая официантка или секретарша, дизайнер модной одежды или владелица парфюмерной фабрики – главное, чтобы не было скучно хоть в ближайшие десять часов. Ровно столько может Эдна наслаждаться избранной ролью, проживая в подогнанном под образ силиконовом теле. Можно попробовать и больше, но на дополнительное время гарантия Всепланетного хранилища мозгов не распространяется. Законсервированные вот уже пятьсот лет мозги последних пяти тысяч землян порядком износились, и требуют продолжительного отдыха после каждой активации. На закате человечества ценна каждая извилина.
– Доброе утро, мистер Гордон! Вас ждут в акватории порта! – сегодня Эдна решила попробовать что-то новенькое…
СИМУЛЯЦИЯ
Они шли тихо, стараясь ступать легко и неслышно. С детских лет они учились этому, ведь на охоте надо быть бесшумным и осторожным, чтобы не спугнуть дичь. А ещё умение двигаться как тень нужно, чтобы не попасть в когти и зубы хищникам, или не угодить в засаду недружественного племени. Риг умел быть неслышным и бесшумным. На его счету уже был пещерный медведь, правда старый и облезлый, но его логово пригодилось в период дождей. И выслеживать мелкую дичь Риг умел отменно, застывая как ствол дерева, и неслышными медленными шагами приближаясь к добыче.
Сегодня мужчины лесного племени вышли охотиться на вепрей. Некоторые были вооружены короткими палицами, кто-то держал что-то вроде молота из рукояти и каменного навершия, скреплённого прочными сухожилиями. Риг нёс копьё с каменным наконечником.
Приблизившись к поляне, охотники застыли, как каменные изваяния. За густыми кустами и папоротниками было слышно хрюканье и повизгивание. Целое стадо диких вепрей обосновались там, где их всеядная ненасытность могла разгуляться на поедании корней и плодов, желудей и орехов, жирных гусениц и мелких грызунов.
Вдруг Риг ощутил на себе взгляд поблёскивающих маленьких глазок, налитых гневом. Вожак почувствовал чужое присутствие, и его длинное рыло с белоснежными клыками раздвинуло листья папоротников. Поводя рылом из стороны в сторону, вепрь будто пересчитывал охотников, пытаясь разглядеть притаившиеся за деревьями силуэты. Переступив с одной ноги на другую, вепрь коротко призывно хрюкнул. Риг не стал мешкать, и точным броском кинул копьё. Вожак кинулся на Рига, но не успел добежать, сражённый острым наконечником, разорвавшим бок. Упав, он визгливо хрюкнул несколько раз, и затих. Но на зов вожака уже неслось всё стадо. Со всех сторон бежали они, ломились сквозь кусты. Однако, охотники уже были наготове. Тяжёлые орудия ломали челюсти и ноги, вепри падали с проломленными черепами, и начали разбегаться, встретив мощный отпор.
Охота была удачной, не считая нескольких ран у людей лесного племени, полученных от клыков вепрей. Кроме туш убитых зверей, охотники забрали детёнышей, связав их, и закрепив на шесте. В соседнем племени уже приручили нескольких диких свиней, и племя Рига тоже решило заняться разведением всеядных животных для запасов мяса под боком.
Риг нёс на плечах тушу убитого вожака. Он собирался разделать её и повесить на шею клык вепря, как символ отважного охотника. А шкуру он подарит Мар. Он давно на неё поглядывает, она ловкая и всегда приносит больше всех орехов и ягод, и смеётся звонко. Риг представил, как черноволосая Мар с оранжевым цветком за ухом встречает его с удачной охоты, и потерял ощущение реальности.
Да нет же, это закончилось время симуляции! Как всегда, стоит ему вжиться в образ, начать чувствовать запахи и звуки, как пора возвращаться к реальному миру. Как же тяжело это становится с каждым разом! Риг всегда погружался достаточно долго в созданный симулятором мир, предпочитая отправляться в прошлое. Он уже проживал жизнь рыцаря Круглого стола, и мчался по степи воином Золотой Орды Чингиз-хана. Риг видел, как строился Великий Новгород и был тамплиером, жил во дворце Монтесумы и смотрел на полёт аэростата братьев Монгольфье. Рядом с Соломоном он наблюдал, как возводится Иерусалимский Храм, был свидетелем заката Римской империи и расцвета Золотого века.
Предпочтения Рига считались чудачеством. Зачем создавать симуляцию прошлого, ведь гораздо увлекательнее отправиться в некую идиллию, где можно комфортно проводить время, наслаждаясь морем и пляжем. Ловить волну на доске для серфинга, пить текилу и мохито, танцевать с красотками или и вовсе быть владельцем гарема, а может и боксёрского ринга, собирая ставки на победителя.
Возвращаясь в реальный мир из симуляции, Риг всё чаще ловил себя на мысли, что границы реальности и виртуальности стираются, и он уже начинает смотреть на мир так, как те, чьи жизни он симулировал. Отличить, вернулся ли он, или всё ещё продолжает пребывать в очередном симулированном отрезке времени, было всё труднее. А может и это всё, что окружает его сейчас – двухкомнатная квартира в небоскрёбе, пищевая консоль с блоком выдачи заказанной пищи, кресло для погружения в виртуал, окно во всю стену с заказом вида на мегаполис, лишь очередная симуляция?
Быть может, весь наш мир – симуляция? Или, если симуляций множество, мы живём в одной из них? Настоящее ли всё вокруг, реальное, или придуманное воображением? Или кто-то придумал для нас эту симуляцию, и поселил в ней, наблюдая, как будем мы действовать, а сам дёргает за ниточки, забавляясь игрой? И если это так, то изнутри невозможно ничего сделать, невозможно опровергнуть, невозможно выбраться. Нет, голова раскалывается от этих размышлений…
Риг закрыл глаза, и начал мысленно пролистывать страницы исторических дат и названий. Да, решено! Он отправится туда, где пока не побывал, во времена викингов! Суровый быт и холод севера остудит воспалённый мозг, и мысли, навевающие тревогу, развеются под ледяными ветрами…
ЛАБИРИНТ
Непроглядная тьма вокруг постепенно таяла. Мерцающий свет несли на крыльях бабочки, которых становилось всё больше. Люминесцентно озаряли они голубыми и бирюзовыми мягкими огоньками стволы деревьев и тропу под ногами. Рената, скованная до этих минут без движения темнотой, повернула голову, пытаясь рассмотреть место, в котором очутилась.
– Похоже, я вышла из леса. Деревья позади, а впереди открытое пространство. Только вот как я сюда попала, не пойму никак! – озираясь, Рената поняла голову.
Над головой постепенно, по одной, проступали звёзды, будто кто-то их зажигал. И вот уже небосвод полон созвездий, но очертания их незнакомы, да и луны нет, и даже узкого серпа месяца.
Рената сделала шаг, потом другой. Почему-то её наполнило чувство, что она уже давно не ощущала под ногами твёрдую поверхность, и будто после долгого перерыва, или после сна, ступает нетвёрдой походкой. Но через секунду она уже забыла думать об этом странном ощущении, следуя за светящимися бабочками. Они, как по команде, полетели вперёд, разгоняя темноту лазурно-бирюзовой стаей. Пройдя совсем немного, Рената увидела, что бабочки привели её к стене. Стена тянулась бесконечно, пересекая перпендикулярно тропинку, и не видно было, где она начинается, и где заканчивается. Бабочки пролетели насквозь, и пропали.
Рената дотронулась до стены в том самом месте, где они исчезли. Холодный чёрный камень под рукой был шероховатым, но оставался твёрдым, не пуская внутрь. Рената двинулась вдоль стены, и через несколько шагов поняла, что стена не ровная, а закругляется, идёт волнами, причудливо изгибаясь. И вдруг дверь возникла из ниоткуда, неожиданно распахнувшись прямо посреди чёрной каменной кладки. Рената подошла, и осторожно заглянула внутрь. За дверью был день, и светило озаряло такие же каменные изгибы.
– Лабиринт! – потрясённо произнесла Рената. – Но, по крайней мере, здесь светло… Надо идти, может встречу кого!
Рената вошла в дверь, и оказалась будто в каменном туннеле. Куда идти, было непонятно – налево, направо, или вперёд? Всё выглядело одинаковым, каменные стены уходили вдаль, или обрывались, образуя новые проходы. А вот назад уже не пройдёшь – дверь моментально исчезла, стоило Ренате попасть в лабиринт. Решив идти вперёд, через несколько шагов она уже вполне почувствовала "прелести лабиринта". Тропа то обрывалась на повороте за угол новой стены, то вела вниз, превращаясь в ступени, то поднималась наверх по ещё более крутым лестницам.
– Да что же это такое! Так и буду всю жизнь в этом лабиринте путаться! – в сердцах вскричала Рената.
– Не всю жизнь, а пока не вспомнишь! – голос, мягкий, бархатистый, обволакивал.
Перед Ренатой непонятно откуда возник пепельно-голубой кот размером с хорошую рысь, и с крыльями за спиной – точь-в-точь такими, какие были у бабочек, лазурно-бирюзовыми.
– Ты кто? – удивилась Рената, забыв обрадоваться, что наконец-то в этом бесконечном лабиринте есть кто-то ещё.
– Мурлакатам! – ответил кот с крыльями, и музыкально мяукнул. Тотчас у него в лапах появился светящийся бутон, нежно-розовый и почти прозрачный. Такие же бутоны возникли на стенах и на тропе, медленно раскрываясь.
– Красота! – восхитилась Рената. – А что я вспомнить должна?
– Прошлое конечно же! – мурлыкнул бархатно Мурлакатам. – Здесь все по лабиринту ходят, пока не вспомнят.
– А что это за лабиринт? И где он находится? Почему я ничего не помню? И если не вспомню? – вопросы посыпались на Мурлакатама один за другим.
– Погоди, всё по очереди! – недовольно фыркнул кот с дополнениями. – Лабиринт, он на стыке галактик и миров, он существует сам по себе. Он соединяет тот мир, откуда пришёл каждый, кто здесь оказался с миром, где отдыхают сущности, или как вы их зовёте, души, перед тем, как вернуться и прожить новый жизненный цикл. Большинство просто минуют лабиринт, попадая туда, но некоторые задерживаются. Например, преступники, пока не осознают и не раскаются в том, что совершили. Если раскаяние глубоко, лабиринт выпускает их, если нет, то второй шанс может и не представиться, и они бродят здесь, потерянные в пространстве и времени.
– Я что, преступница? – поразилась Рената.
– Нет, ты просто забыла! – почему-то голос Мурлакатама стал печальным. – Вспомнишь, и лабиринт отпустит.
– Значит, моя душа отправится на отдых? Или… – осеклась Рената, увидев, что кот с крыльями бабочки становится прозрачным, медленно тая. Но цветы, что намурлыкал Мурлакатам, остались, и с ними было уже не так одиноко.
Рената пошла дальше, раздумывая. Прошлое было затянуто дымкой, и как ни силилась она вспомнить хоть что-то, ничего не выходило. Вдруг ей показалось, что за поворотом кто-то промелькнул. Она ускорила шаг, пытаясь догнать. Стены лабиринта уже не были чернокаменными, они стали похожи на крепостные стены замка или подземелья – кирпичными, от тёмно-коричневого до охристого.
Распустившиеся цветы сменили факелы на стенах, и Рената оказалась уже не под небом, а в помещении. Проход расширился, и немного погодя она попала в зал, полный книжных полок от пола и до потолка.
– Библиотека! Какая огромная! – огляделась Рената, остановившись.
Молнией вспыхнуло воспоминание – вот она выбирает книгу в городской библиотеке, тянется к верхнему стеллажу. Как только Рената вспомнила это, старинная люстра под потолком ярко зажглась, а на другой стороне библиотечного зала появилась новая дверь. Рената тут же туда поспешила.
Отворив дверь, она увидела… качели! Они были такими же, как те, на которых каталась она давно, в детстве. Рената села на качели, и они плавно понесли её по зеркальному лабиринту. В стенах-зеркалах отражались будто бы знакомые лица, но вот узнать их Рената всё ещё не могла. И тогда качели остановились, а в зеркальном лабиринте добавились неоновые сполохи, разбегаясь и сбегаясь чёткими линиями.
Свет бил в глаза, и Рената зажмурилась на минутку. А когда она открыла глаза, перед ней стоял… настоящий единорог!
Он топнул копытом, и пол провалился, а Рената полетела, только почему-то не вниз, а ввысь, к синему небу и белым облакам.
Непонятно как ноги коснулись земли, и Рената увидела, что лабиринт вновь поменял очертания. Он стал живой изгородью из кустарников. Запутанные дорожки и петляющие ходы, тупики и тропинки, ведущие к выходу. Только бы найти, где он, выход, в этом парке-лабиринте из ровно подстриженных мелколиственных кустарников, высоких, через которые и не заглянуть, даже встав на цыпочки.
Резко затормозив, Крис ловко вписалась на стоянку, ювелирно уместив свой Харлей между Шевроле и Фордом. Пнув солдатским ботинком пустую банку, щёлкнула зажигалкой, направляясь к бару. За стойкой уже сидели друзья-байкеры с полупустыми кружками пива.
– Здорово, Крис! Как оно ничего? – друзья хлопнули по плечам, пододвигая кружку с пенистым тёмным напитком.
Крис, сделав добрый глоток, расстегнула молнию косухи. Чёрная кожа гармонировала с угольной копной коротко стриженных волос.
– Ну что, в бильярд? – подмигнула Крис друзьям. – Ставлю сотню баксов, что я вас сделаю через четверть часа!
Крис, "свой в доску парень", резким движением спрыгнула с высокого барного стула, и направилась к бильярдному столу, шаркая ногами.
Поправив очки, слегка сползающие с переносицы, Сабрина надменно обвела взглядом посетителей. Такое впечатление, что добрая часть их пришли только чтобы быть в тренде, когда можно к слову бросить невзначай, что побывали на выставке знаменитого художника. А вот она, Сабрина, пришла сюда именно из-за картин. Она уже давно проштудировала всё, что было о творчестве Шишкан де Тресне, богемного французского живописца, и пересмотрела все репродукции картин.
Книги и картины – что может быть более интеллектуальным занятием для умной, утончённой особы, интеллигентной и образованной. А ещё музыка, классическая, разумеется. Ах, как подошла бы сейчас "Прелюдия до минор" Баха к этому чудесному пейзажу в стиле постмодернизма и кубического сюрреализма! Это непередаваемое наслаждение от посещения выставок современных художников, классической музыки и поэзии, особенно хокку, от чтения философских трактатов и жизнеописаний великих людей прошлых веков! Интеллектуалка по крови и до мозга костей – да, это она, Сабрина!
Поблёскивая серебристым отливом, капсулы стояли вдоль стены. Фигуры застыли в желеобразном растворе, одинаковые и безликие. Через три с половиной минуты начнётся активация. Мозг Эдны проснётся, и задаст алгоритм нового дня. Главное – выбрать в меню образ, в котором она попробует себя сегодня. Виртуально запрограммированный типаж станет реальным, обретя подходящие формы и размеры, цвет глаз и волос, походку и мимику.
Домохозяйка, роковая женщина, интеллектуалка, "свой парень", а может простая официантка или секретарша, дизайнер модной одежды или владелица парфюмерной фабрики – главное, чтобы не было скучно хоть в ближайшие десять часов. Ровно столько может Эдна наслаждаться избранной ролью, проживая в подогнанном под образ силиконовом теле. Можно попробовать и больше, но на дополнительное время гарантия Всепланетного хранилища мозгов не распространяется. Законсервированные вот уже пятьсот лет мозги последних пяти тысяч землян порядком износились, и требуют продолжительного отдыха после каждой активации. На закате человечества ценна каждая извилина.
– Доброе утро, мистер Гордон! Вас ждут в акватории порта! – сегодня Эдна решила попробовать что-то новенькое…
СИМУЛЯЦИЯ
Они шли тихо, стараясь ступать легко и неслышно. С детских лет они учились этому, ведь на охоте надо быть бесшумным и осторожным, чтобы не спугнуть дичь. А ещё умение двигаться как тень нужно, чтобы не попасть в когти и зубы хищникам, или не угодить в засаду недружественного племени. Риг умел быть неслышным и бесшумным. На его счету уже был пещерный медведь, правда старый и облезлый, но его логово пригодилось в период дождей. И выслеживать мелкую дичь Риг умел отменно, застывая как ствол дерева, и неслышными медленными шагами приближаясь к добыче.
Сегодня мужчины лесного племени вышли охотиться на вепрей. Некоторые были вооружены короткими палицами, кто-то держал что-то вроде молота из рукояти и каменного навершия, скреплённого прочными сухожилиями. Риг нёс копьё с каменным наконечником.
Приблизившись к поляне, охотники застыли, как каменные изваяния. За густыми кустами и папоротниками было слышно хрюканье и повизгивание. Целое стадо диких вепрей обосновались там, где их всеядная ненасытность могла разгуляться на поедании корней и плодов, желудей и орехов, жирных гусениц и мелких грызунов.
Вдруг Риг ощутил на себе взгляд поблёскивающих маленьких глазок, налитых гневом. Вожак почувствовал чужое присутствие, и его длинное рыло с белоснежными клыками раздвинуло листья папоротников. Поводя рылом из стороны в сторону, вепрь будто пересчитывал охотников, пытаясь разглядеть притаившиеся за деревьями силуэты. Переступив с одной ноги на другую, вепрь коротко призывно хрюкнул. Риг не стал мешкать, и точным броском кинул копьё. Вожак кинулся на Рига, но не успел добежать, сражённый острым наконечником, разорвавшим бок. Упав, он визгливо хрюкнул несколько раз, и затих. Но на зов вожака уже неслось всё стадо. Со всех сторон бежали они, ломились сквозь кусты. Однако, охотники уже были наготове. Тяжёлые орудия ломали челюсти и ноги, вепри падали с проломленными черепами, и начали разбегаться, встретив мощный отпор.
Охота была удачной, не считая нескольких ран у людей лесного племени, полученных от клыков вепрей. Кроме туш убитых зверей, охотники забрали детёнышей, связав их, и закрепив на шесте. В соседнем племени уже приручили нескольких диких свиней, и племя Рига тоже решило заняться разведением всеядных животных для запасов мяса под боком.
Риг нёс на плечах тушу убитого вожака. Он собирался разделать её и повесить на шею клык вепря, как символ отважного охотника. А шкуру он подарит Мар. Он давно на неё поглядывает, она ловкая и всегда приносит больше всех орехов и ягод, и смеётся звонко. Риг представил, как черноволосая Мар с оранжевым цветком за ухом встречает его с удачной охоты, и потерял ощущение реальности.
Да нет же, это закончилось время симуляции! Как всегда, стоит ему вжиться в образ, начать чувствовать запахи и звуки, как пора возвращаться к реальному миру. Как же тяжело это становится с каждым разом! Риг всегда погружался достаточно долго в созданный симулятором мир, предпочитая отправляться в прошлое. Он уже проживал жизнь рыцаря Круглого стола, и мчался по степи воином Золотой Орды Чингиз-хана. Риг видел, как строился Великий Новгород и был тамплиером, жил во дворце Монтесумы и смотрел на полёт аэростата братьев Монгольфье. Рядом с Соломоном он наблюдал, как возводится Иерусалимский Храм, был свидетелем заката Римской империи и расцвета Золотого века.
Предпочтения Рига считались чудачеством. Зачем создавать симуляцию прошлого, ведь гораздо увлекательнее отправиться в некую идиллию, где можно комфортно проводить время, наслаждаясь морем и пляжем. Ловить волну на доске для серфинга, пить текилу и мохито, танцевать с красотками или и вовсе быть владельцем гарема, а может и боксёрского ринга, собирая ставки на победителя.
Возвращаясь в реальный мир из симуляции, Риг всё чаще ловил себя на мысли, что границы реальности и виртуальности стираются, и он уже начинает смотреть на мир так, как те, чьи жизни он симулировал. Отличить, вернулся ли он, или всё ещё продолжает пребывать в очередном симулированном отрезке времени, было всё труднее. А может и это всё, что окружает его сейчас – двухкомнатная квартира в небоскрёбе, пищевая консоль с блоком выдачи заказанной пищи, кресло для погружения в виртуал, окно во всю стену с заказом вида на мегаполис, лишь очередная симуляция?
Быть может, весь наш мир – симуляция? Или, если симуляций множество, мы живём в одной из них? Настоящее ли всё вокруг, реальное, или придуманное воображением? Или кто-то придумал для нас эту симуляцию, и поселил в ней, наблюдая, как будем мы действовать, а сам дёргает за ниточки, забавляясь игрой? И если это так, то изнутри невозможно ничего сделать, невозможно опровергнуть, невозможно выбраться. Нет, голова раскалывается от этих размышлений…
Риг закрыл глаза, и начал мысленно пролистывать страницы исторических дат и названий. Да, решено! Он отправится туда, где пока не побывал, во времена викингов! Суровый быт и холод севера остудит воспалённый мозг, и мысли, навевающие тревогу, развеются под ледяными ветрами…
ЛАБИРИНТ
Непроглядная тьма вокруг постепенно таяла. Мерцающий свет несли на крыльях бабочки, которых становилось всё больше. Люминесцентно озаряли они голубыми и бирюзовыми мягкими огоньками стволы деревьев и тропу под ногами. Рената, скованная до этих минут без движения темнотой, повернула голову, пытаясь рассмотреть место, в котором очутилась.
– Похоже, я вышла из леса. Деревья позади, а впереди открытое пространство. Только вот как я сюда попала, не пойму никак! – озираясь, Рената поняла голову.
Над головой постепенно, по одной, проступали звёзды, будто кто-то их зажигал. И вот уже небосвод полон созвездий, но очертания их незнакомы, да и луны нет, и даже узкого серпа месяца.
Рената сделала шаг, потом другой. Почему-то её наполнило чувство, что она уже давно не ощущала под ногами твёрдую поверхность, и будто после долгого перерыва, или после сна, ступает нетвёрдой походкой. Но через секунду она уже забыла думать об этом странном ощущении, следуя за светящимися бабочками. Они, как по команде, полетели вперёд, разгоняя темноту лазурно-бирюзовой стаей. Пройдя совсем немного, Рената увидела, что бабочки привели её к стене. Стена тянулась бесконечно, пересекая перпендикулярно тропинку, и не видно было, где она начинается, и где заканчивается. Бабочки пролетели насквозь, и пропали.
Рената дотронулась до стены в том самом месте, где они исчезли. Холодный чёрный камень под рукой был шероховатым, но оставался твёрдым, не пуская внутрь. Рената двинулась вдоль стены, и через несколько шагов поняла, что стена не ровная, а закругляется, идёт волнами, причудливо изгибаясь. И вдруг дверь возникла из ниоткуда, неожиданно распахнувшись прямо посреди чёрной каменной кладки. Рената подошла, и осторожно заглянула внутрь. За дверью был день, и светило озаряло такие же каменные изгибы.
– Лабиринт! – потрясённо произнесла Рената. – Но, по крайней мере, здесь светло… Надо идти, может встречу кого!
Рената вошла в дверь, и оказалась будто в каменном туннеле. Куда идти, было непонятно – налево, направо, или вперёд? Всё выглядело одинаковым, каменные стены уходили вдаль, или обрывались, образуя новые проходы. А вот назад уже не пройдёшь – дверь моментально исчезла, стоило Ренате попасть в лабиринт. Решив идти вперёд, через несколько шагов она уже вполне почувствовала "прелести лабиринта". Тропа то обрывалась на повороте за угол новой стены, то вела вниз, превращаясь в ступени, то поднималась наверх по ещё более крутым лестницам.
– Да что же это такое! Так и буду всю жизнь в этом лабиринте путаться! – в сердцах вскричала Рената.
– Не всю жизнь, а пока не вспомнишь! – голос, мягкий, бархатистый, обволакивал.
Перед Ренатой непонятно откуда возник пепельно-голубой кот размером с хорошую рысь, и с крыльями за спиной – точь-в-точь такими, какие были у бабочек, лазурно-бирюзовыми.
– Ты кто? – удивилась Рената, забыв обрадоваться, что наконец-то в этом бесконечном лабиринте есть кто-то ещё.
– Мурлакатам! – ответил кот с крыльями, и музыкально мяукнул. Тотчас у него в лапах появился светящийся бутон, нежно-розовый и почти прозрачный. Такие же бутоны возникли на стенах и на тропе, медленно раскрываясь.
– Красота! – восхитилась Рената. – А что я вспомнить должна?
– Прошлое конечно же! – мурлыкнул бархатно Мурлакатам. – Здесь все по лабиринту ходят, пока не вспомнят.
– А что это за лабиринт? И где он находится? Почему я ничего не помню? И если не вспомню? – вопросы посыпались на Мурлакатама один за другим.
– Погоди, всё по очереди! – недовольно фыркнул кот с дополнениями. – Лабиринт, он на стыке галактик и миров, он существует сам по себе. Он соединяет тот мир, откуда пришёл каждый, кто здесь оказался с миром, где отдыхают сущности, или как вы их зовёте, души, перед тем, как вернуться и прожить новый жизненный цикл. Большинство просто минуют лабиринт, попадая туда, но некоторые задерживаются. Например, преступники, пока не осознают и не раскаются в том, что совершили. Если раскаяние глубоко, лабиринт выпускает их, если нет, то второй шанс может и не представиться, и они бродят здесь, потерянные в пространстве и времени.
– Я что, преступница? – поразилась Рената.
– Нет, ты просто забыла! – почему-то голос Мурлакатама стал печальным. – Вспомнишь, и лабиринт отпустит.
– Значит, моя душа отправится на отдых? Или… – осеклась Рената, увидев, что кот с крыльями бабочки становится прозрачным, медленно тая. Но цветы, что намурлыкал Мурлакатам, остались, и с ними было уже не так одиноко.
Рената пошла дальше, раздумывая. Прошлое было затянуто дымкой, и как ни силилась она вспомнить хоть что-то, ничего не выходило. Вдруг ей показалось, что за поворотом кто-то промелькнул. Она ускорила шаг, пытаясь догнать. Стены лабиринта уже не были чернокаменными, они стали похожи на крепостные стены замка или подземелья – кирпичными, от тёмно-коричневого до охристого.
Распустившиеся цветы сменили факелы на стенах, и Рената оказалась уже не под небом, а в помещении. Проход расширился, и немного погодя она попала в зал, полный книжных полок от пола и до потолка.
– Библиотека! Какая огромная! – огляделась Рената, остановившись.
Молнией вспыхнуло воспоминание – вот она выбирает книгу в городской библиотеке, тянется к верхнему стеллажу. Как только Рената вспомнила это, старинная люстра под потолком ярко зажглась, а на другой стороне библиотечного зала появилась новая дверь. Рената тут же туда поспешила.
Отворив дверь, она увидела… качели! Они были такими же, как те, на которых каталась она давно, в детстве. Рената села на качели, и они плавно понесли её по зеркальному лабиринту. В стенах-зеркалах отражались будто бы знакомые лица, но вот узнать их Рената всё ещё не могла. И тогда качели остановились, а в зеркальном лабиринте добавились неоновые сполохи, разбегаясь и сбегаясь чёткими линиями.
Свет бил в глаза, и Рената зажмурилась на минутку. А когда она открыла глаза, перед ней стоял… настоящий единорог!
Он топнул копытом, и пол провалился, а Рената полетела, только почему-то не вниз, а ввысь, к синему небу и белым облакам.
Непонятно как ноги коснулись земли, и Рената увидела, что лабиринт вновь поменял очертания. Он стал живой изгородью из кустарников. Запутанные дорожки и петляющие ходы, тупики и тропинки, ведущие к выходу. Только бы найти, где он, выход, в этом парке-лабиринте из ровно подстриженных мелколиственных кустарников, высоких, через которые и не заглянуть, даже встав на цыпочки.
