Воздушные корабли-птицы расправили белоснежные крылья, и плавно понесли драгоценную ношу над снежной равниной. Эван следовал за флотилией со своими пассажирами, не зная конечной цели путешествия. То, что он увидел на границе белоснежного поля, поразило и обрадовало. Лес, настоящий зелёный массив простирался зеленью в противовес белизне. Вечная зима осталась за невидимым рубежом. Корабли плыли над деревьями, вдоль реки, широкой, не скованной льдом. Край вечной весны – сюда лежал путь флотилии.
Воздушные корабли приземлились у стен города. Люди радостно покидали свои места, и шли в гостеприимно распахнутые ворота. Город был пустым, он ждал. Принимал тех, кого встречал каждую весну – своих жителей, вынужденных пережидать время зимы глубоко под каменными сводами. Каждый отворял двери своего дома в радостном предвкушении жизни под голубым небом, без непрерывного снегопада, с яркими лучами светила, а не искусственного освещения.
Беловолосый пилот, Дар, который стал другом и учителем Эвана, подошёл, и объяснил секрет переселения:
– Происходит так каждый год. Живём мы год в стране вечной зимы, и год в стране весны и лета, осени и первых заморозков. Но как только начинают крепчать морозы, как только снег прорывается сквозь тучи, покидаем город, возвращаясь в горы. Только так можем жить мы на Фирне, так устроена планета наша.
Эван знал, что Фирн стал тем местом, которое называют домом. Он здесь навсегда, и нет возврата. Многое странно, многое непонятно, но он постарается принять этот удивительный мир, отведёт ему в сердце уголок. И кто знает – быть может, когда-нибудь кораблям-птицам не придётся возвращаться в край вечной зимы и снегопада. Уж он-то, сын Земли, точно что-нибудь придумает!
Глава 29
ЭВА ИЗ БУДУЩЕГО
Разножанровые рассказы, написанные для конкурса в группе ВК "Чемоданъ": фантастика, хоррор (мистика), детектив. К первому рассказу иллюстрация Александры Петрук, к остальным - с сайта
www.pinterest.co.ukhttps://www.pinterest.co.uk
ПОД НЕБОМ ВЕРЕНЫ
Звёзды мерцали холодно и отстранённо, будто существовали сами по себе, и не имели абсолютно никакого отношения к небу Верены. Вторая планета в созвездии Поющего Краба была сходна с Землёй по многим показателям. Однако природа распорядилась совершенно неожиданно, населив один из материков Верены гуманоидной расой, а второй – мутировавшими под воздействием радиоактивных залежей особями.
– Тревога! Вторжение в восточном секторе! – раздался сигнал предупреждения. Огоньки на дозорной вышке замигали красным и синим.
Сергиуш и Эва как раз оказались в том самом восточном секторе.
– Вот уж не думала, что миссия наблюдателей станет такой хлопотной! – сквозь зубы выпалила Эва.
– Зато полное погружение в повседневные реалии! – подмигнул Сергиуш, застёгивая силовой накопитель.
Мутанты были сильными и безжалостными. Они прорывали границы на юге и востоке по ночам с упрямым постоянством, невзирая на силовые заграждения. Жажда наживы, или что-то другое заставляли их кидаться всем скопом на опорные распределители энергии, разрывая цепную силовую защиту. Там же они и гибли, но те, кто выживал, ломились дальше, на материк. Тогда на защиту земель вступали Хранители. Портативные накопители силовой энергии за плечами мигали неоновыми светодиодами, передавая её в посох. Посох силы – только он мог справиться с варварами. Мутантов не брал ни нож, ни огонь выстрелов.
– Даже не верится, что когда-то они были такими, как мы! – Эва покачала головой.
– Ну, допустим, не совсем такими. На урановые рудники не отправляли просто так. Изначально в их психике было что-то ущербное, породившее агрессию и стремление убивать. – Сергиуш вглядывался в непроглядную синь веренской ночи.
Даже луна, спутница планеты, светила здесь не по-земному. Дотис окрашивала ночь синим цветом, создавая ощущение холода и пустоты, глубокой, прозрачной. Именно ночью Эва сильнее чувствовала, что она очень далеко от дома. Синяя Дотис изолировала от реальности, напоминала, что это иной мир. Ночью приходило погружение в вечность, понимание, что кроме суеты жизни, есть нечто такое, что существовало до Земли, и до Верены, и до самой Галактики. Оно будет и потом, когда звёзды погаснут, когда планеты покроются прахом и тленом. Эта вселенская сила созидания начнёт новый виток, потом, когда разумная жизнь в очередной раз сама себя погубит.
– Неужели нельзя ничего сделать с ними? Мы летаем меж звёзд, живём в два раза больше отпущенного срока, победили неизлечимые болезни, и не можем придумать, как повернуть вспять процесс? Ведь мутации обратимы? – Эва взглянула на Сергиуша так, будто он был повинен в нежелании вернуть прежний облик обитателям второго материка Верены.
Сергиуш уже раздумывал над этим, и вопрос Эвы не застал его врасплох:
– Ты считаешь, что возврат к гуманоидному состоянию решит проблему? Сейчас перед нами полчища врагов с щупальцами и костяными наростами, клыками и когтями. Обратный процесс мутации вернёт прежний облик, но он будет лишь внешней оболочкой. Психика убийц и особо опасных преступников никуда не денется. Мы получим лишь новое войско разумных, но жестоких завоевателей. Стоит ли тратить ресурсы и разрабатывать процесс антимутации, создавать сыворотку и придумывать, как её распространять?
– Всё так, но что-то не даёт мне покоя. – Эва тоже облачилась в доспех Хранителей. – Это неправильно, мы сами уподобляемся убийцам. Эти силовые удары не оставляют ни атома, а ведь все они когда-то были людьми.
Отряд Хранителей был наготове. Сергиуш активировал посох, готовясь к атаке. Плечом к плечу стояла Эва, решительная и сосредоточенная. Им пришлось облачиться в доспехи Хранителей Верены и нанести татуировку, как того требовали традиции. Веряне оказали честь наблюдателям с Земли, и пригласили присоединиться к сражению. Обычно Хранителей готовили не меньше трёх лет, но дети Земли были натренированы физически и обладали навыками хороших бойцов, ловких и способных ориентироваться в бою. Для Эвы честь принять участие в поголовном уничтожении мутантов была сомнительной, а вот Сергиуш, стоя в доспехе и с посохом силы в руках, почувствовал себя древним охотником, идущим на разъярённого зверя.
Хранители – это звание подразумевало, что они в ответе за жителей планеты, призваны сохранить жизни. Но разве те, против кого они сейчас стояли сомкнутым строем, не были живыми существами? Да, это были преступники, головорезы и убийцы, сосланные на урановые рудники со всех планет. И то, что с ними произошло под воздействием радиации, превратив максимально гуманоидные расы в мутантов, уже стало возмездием за прегрешения. Стоя перед скопищем уже нелюдей, с хитиновыми панцирями и челюстями, способными прокусить даже металлическую опору, Эва испытывала двоякое чувство. С одной стороны, это явные враги, но с другой… Эва привыкла докапываться до причин, ведь не зря одной из её профессий была психология. Прямо сейчас выбора не было – только силой противостоять грубой силе. И она активировала посох, одновременно с Сергиушем и остальными Хранителями. Мутанты исчезали бесследно, попав под силовые удары. От них не оставалось ни щупалец, ни клыков, ни скрюченных конечностей, ни обезображенных морд, ни молекулы, ни атома. С налётчиками было покончено быстро. Эва и Сергиуш вернулись в лагерь, а техотряд остался восстанавливать разрушенные силовые опоры.
– Тебе не показалось, что они сами лезли под силовые вспышки? – Сергиуш после боя выглядел задумчивым. Весь его боевой пыл куда-то пропал. Ведь сражаться с равным противником – это одно, а заниматься зачисткой, с заведомо обречёнными на уничтожение – это уже сродни геноциду.
– Ты тоже это заметил? – оживилась удручённая после боя Эва. – Знаешь, мне кажется, она сами этого хотят.
– Хотят? Ты хочешь сказать, они специально устраивают вторжения, чтобы их уничтожали? – ошарашенно посмотрел на Эву Сергиуш.
– Ну а ты? Представь, что бы ты сделал, если бы потерял человеческий облик? Как бы ты жил тогда? – вопросом на вопрос ответила землянка.
– И думать не хочу! Ещё и никакое оружие их не берёт, только силовые удары. Раз – и нет тебя, без боли и страданий. Лучше так, чем глядеть на окружающие тебя морды таких же как ты отверженных. – Сергиуш с каким-то ожесточением отбросил снятый доспех с накопителем. – Постой, значит они…
– Да! Ты правильно догадался! Разум всё ещё держится в этих чудовищных телах. Самоуничтожение таким кардинальным способом – их собственный выбор! – Эва порадовалась, что Сергиуш теперь на её стороне. – И мы должны найти выход. Ведь то, что происходит, неправильно. Я это чувствую.
Следующие несколько дней Эва провела на корабле. Она просиживала часами за экраном информатория, выискивая лишь ей ведомые кусочки информации, которые должны были сложиться в готовый паззл. Сергиуш не мешал, он знал, что как только Эва будет готова поделиться, она это сделает. Он просто пытался быть полезным – приносил завтрак или поздний ужин, если видел, что Эва так и не оторвалась от экрана, и занимался картотекой тех, кто оказался на втором континенте. Оказалось, что и землян на урановых рудниках было предостаточно.
– Кто бы сомневался! – хмыкнул Сергиуш, обнаружив эти сведения. – Жестокость и жажда превосходства в крови у землян. Тёмные века канули в Лету, но слабости человеческие вечны.
Добровольное заточение Эвы закончилось внезапно.
– Думаю, я знаю, как всё исправить! – Эва светилась воодушевлением, несмотря на круги под глазами от недосыпания. – Смотри!
Сергиуш увидел на экране стройные ряды компьютерного кода. Эва нажимала на отдельные символы, и они разворачивались в картины. На одной из них – плачущий малыш, к которого отобрали машинку, на другой – вернувшийся домой отец, потерявший работу. На третьей – несправедливо обиженная девочка-подросток, на следующей – драка со сверстниками в школе. Обида, злость, недостаток тепла и внимания, отсутствие родительской любви, боль и страдания – в калейдоскопе кадров, спрятанных кодом.
– Что это? – непонимающим взглядом уставился на экран Сергиуш.
– Отправные точки! Я провела сравнительный анализ личных данных каждого из заключённых на урановых рудниках. Преступниками не становятся просто так. У каждого из них в детстве или в юности были такие моменты, которые сделали возможным склонность к преступлениям. Вот у этого малыша, кстати, Никола Пертучелли из Генуи, отобранная игрушка стала первой ступенькой на пути к рудникам. Он стал воровать сначала игрушки, потом грабить музеи, а потом основал межпланетный преступный синдикат. А эта девчонка, Мия Свенсон с колонии на Венере, стала известной наёмной убийцей, не примирившись с несправедливым отношением к ней в детстве. И так с каждым из тех, кто попал на рудники.
– Вот оно как! – теперь абстрактный фон исходного кода программы обрёл смысл для Сергиуша. – И как это работает?
Эва открыла ещё одно окно на экране:
– Активировать программу поможет та самая энергия, которая плещется в защитном контуре территорий, и служит губительным мечом возмездия в каждом из посохов силы. Нужно лишь перенаправить её так, чтобы она воздействовала не на физическую оболочку, а скорректировала поведенческие механизмы. Всё готово, но есть одно но… Это сработает, если будет способ повернуть мутации вспять. Мутант-альтруист – это, конечно, хорошо, но что делать с тысячами полуосьминогов в хитине и звероподобных созданий, когда они осознают свою истинную сущность…
– Кстати об этом, – Сергиуш улыбнулся, – пока ты тут пропадала в застенках каюты, веряне пораскинули мозгами.
– Надеюсь, все собрали? – хмыкнула Эва.
– И даже больше! Ты знала, что у них тут растёт одно замечательное дерево кофр, природный антидот радиоактивным элементам? Из его смолы получилась действенная сыворотка для антимутаций. Несколько насильно отловленных в последнем южном вторжении уже имеют вполне гуманоидный вид и сильно ругаются на общем галактическом, требуя вид на жительство на Сириусе, ванну из шампанского и спаржу в майонезе!
– Значит, пришло время переговоров с Советом Хранителей и техотделом! – довольно прищурилась Эва.
Дотис освещала Верену ровным синим светом. Звёзды застыли, не двигаясь, будто ждали чего-то. Хранители стояли бок о бок, держа наизготовку посохи силы. Над вторым континентом парила эскадрилья с полными баками сыворотки. По сигналу на головы мутантам полилась спасительная сыворотка, и тут же перенаправленная психоэнергия метнулась из посохов силы. На глазах происходили удивительные трансформации, и не только внешние. К каждому из тех, кто долгие годы был заключён в плену нечеловеческого существования, пришло озарение. Эва подобрала к каждому нужный код, сумела отыскать тот самый ключик, что открывал то, что было скрыто в душе под слоем негатива. Вера, надежда, любовь – им ещё предстояло пустить прочные корни в бывших узниках второго континента. Но начало уже было положено!
– Похоже, кое-кто получит вид на жительство не только на Сириусе! – усмехнулась Эва. – Иначе на первом континенте будет перенаселение!
– Завтра возвращаемся, корабль готов к старту. А урановыми рудниками придётся заняться верянам. – Сергиуш никак не мог оторвать взгляд от Эвы. Здесь, в звенящей сини луны Дотис, он по-новому увидел ту, кого знал уже давно.
Под небом Верены для многих сегодня начался новый отсчёт. Для жизни, для надежды, для любви.
СИНИЕ ТУФЕЛЬКИ
– Кейт! Кейти, подожди!
Эва бежит за трёхлетней дочкой через детскую площадку, спотыкаясь о брошенные игрушки. Кейти оббегает качели, и бежит к выходу с площадки. Эва пересекает песочницу, сокращая путь. Но ноги вязнут, словно в зыбучих песках, и пока она выбирается за край, Кейти уже выскочила на тротуар. Сгущаются тени, температура снижается, пар выходит изо рта. Дыхание сбивается – от быстрого бега, или от внезапного пронизывающего холода?
– Кейти! Стой, не беги!
Но девочка не слышит, она даже не оглядывается, продолжая топать ножками в синих туфельках. Эва бежит, цепляется рукавом за ограду. Глубокая, до крови, царапина обжигает, от саднящей боли непроизвольно брызгают слёзы. Или это слёзы бессилия? Ведь не может быть, чтобы она не могла догнать трёхлетнего ребёнка! Эва мчится по тротуару, мимо неоновых витрин магазинов. Светлая курточка Кейт мелькает где-то далеко впереди.
Эве кажется, что она несётся очень быстро, но эта череда нескончаемых витрин говорит об обратном. Или это улица стала длиннее? Или Эва плетётся, как черепаха, вместо того, чтобы лететь быстрее ветра? И где все люди? На улице никого, кто бы мог помочь, задержать упрямую Кейти, остановить. Наконец-то Эва добирается до поворота, и видит, что Кейти бежит прямо по дороге, приближается к мосту. "Машины! Её же собьют!" – сердце пропускает удар. Но на дороге нет ни одной машины. Ни людей, ни машин. Только сумерки, окутывающие город, только тени, готовые ринуться из-за деревьев. Зловещая тишина, гнетущая и тяжёлая, и топот маленьких ножек разбивает её на осколки.
– Кейти! Кейти!
Эва бежит ещё быстрее, вот-вот, и она догонит дочь.
