Померк свет в одночасье, молнии небо прорезали, гром грянул. Завыл ветер холодный, северный, вихрем налетел. Опомниться не успела Олеся, как подхватил ураган, от земли оторвал. На помощь зовёт – крик в горле застывает, руками за плетень схватиться хочет – и плетень уж в воздухе, закружился, да рассыпался! Холод обнял, заковал, вихрь унёс в дали дальние…
Сверкающие снега белоснежной пустыней раскинулись далеко, столько глазу не объять. Посреди снегов дворец ледяной сверкает-искрится. Во дворце том красавица живёт, статная да сероглазая. В платье длинном серебряном, инеем запорошенном, волосы пепельные в косу тугую заплетены. Хороша дева, да взгляд стеклянный, неживой будто, как за стеклом толстым душа спрятана. День-деньской дева пряжу прядёт, да не простую. Облака да тучи в окна высокие заплывают, в руках умелых нитями тонкими становятся. Из нитей сети лёгкие дева плетёт, а ветер сети те подхватывает, да вдаль уносит. Попадёт сеть такая на землю – обледенеет земля, погибнут все ростки, что до весны спят. Попадёт в воду – до самого дна вымерзнет озеро, река толстой коркой ледяной покроется, воду быструю в глубине схоронив. Надолго чары сетей тех, а может и навсегда. Если сплетёт дева сетей столько, сколько хватит всю Землю сокрыть, все озёра-реки заледенить, то не придёт весна никогда, будут вьюги да метели царствовать, холод да стужа пировать. Не зима вовсе, а час мрака настал.
Творит дева дело тёмное, да не по своей воле. Раз в год выбирает подземный бог Карачун, морозами повелевающий, деву, что прясть да ткать умеет, во дворец ледяной уносит. Но не могут девы юные в ледяном плену жить, стынет кровь, да погибают от холода лютого, успев лишь несколько сетей сплести. Оттого и приходит весна, лишь зимы время закончится. В этот раз зачаровал Карачун деву, чтобы не чувствовала она ни мороза, ни холода. Ни жива-ни мертва, лишь руки проворные, к веретену привыкшие, прядут нити тонкие, нити крепкие, из зимних туч да снеговых облаков. Если не наступит весна, то навечно останется Карачун повелителем на земле, не вернётся в царство своё подземное, где три четверти года прятаться должен.
Вокруг дворца ледяного медведи-шатуны бродят, буранами оборачиваются. Волки белые дворец охраняют, метелями снежными завывают. Никто не сможет во дворец попасть, никто душу девичью теплом не растопит. Если будет сети плести дева до двадцать третьего декабря, до самого холодного дня в году, то накроют ими всю землю ветра да вьюги, разнесут повсюду холод да стужу вековую. Настанет тогда время Карачуна, что день светлый укорачивает – время тёмное да лютое, беспросветное.
Не знает Карачун, что тот, кто деву спасти всем сердцем мечтает, уже в дороге. Не могли позволить Осень с Весною, да с Летом красным, чтобы земля ледяной пустыней стала, сговорились помочь спасителю. Сами Петра нашли, когда он Олесю повсюду звал, в поле да в лесу искал свою суженую. Рассказали, где любимую искать, одарили подарками особыми. Осень одела в одежды тёплые, цвета золота да багрянца. Весна посох волшебный дала, что поможет с ветрами да буранами сразиться. А от Лета платок расписной в подарок Петро получил, да для чего он, только ему шёпотом сказано было.
Долго ли, коротко, добрался Петро до пустыни снежной, где Олеся во дворце ледяном томилась. Холод землю твёрже камня сделал, вьюги в глаза колючим снегом бросают, мороз до костей пробирает. Да только не страшен холод ледяной Петру, одежда Осени лучше любой печи согревает! Увидели слуги Карачуна, медведи да волки, что идёт ко дворцу гость незваный. Буранами да метелями обернулись, воют, с ног Петра сбивают, сугробы вокруг наметают. Да только стукнул Петро посохом, и сила Весны вмиг ветра буйные утихомирила, вьюги сковала. Утихла метель, и вот уж ко дворцу ледяному Петро подходит.
Отыскал Петро любимую в комнате, что под самой крышей. В окна высокие без стёкол тучи снежные залетают, пряжей становятся. Вертится веретено в руках Олесиных, споро нить наматывается. Только будто каменная сидит суженая, взглядом пустым да холодным Петра окинула.
– Зря пришёл, спаситель! – голос рядом раздался. – Заворожена она, да теперь уж недолго осталось – ещё немного, и она мне будет без надобности, так и застынет здесь ледяной статуей!
– Не бывать этому! – вскричал Петро.
Стукнул он посохом Весны об пол ледяной. На том месте вмиг росток пророс, за ним ещё один. Растут веточки, ввысь тянутся, в стороны изгибаются. Потянулись змейками к ногам Карачуна, обмотали накрепко, выше потянулись, прочно по бокам руки пеленая, чтобы не смог ворожить. А Петро к Олесе подбежал, да платок летний на голову накинул. Прижал крепко к сердцу, да поцелуем согрел. А платок тот не простой – на нём и земляника лесная в жаркий день, и поле пшеничное, на котором колос спелые зёрна роняет, и жаворонок, что трелью поутру будит. Сила Лета заклятье растопила, да любовь крепкая ото сна ледяного Олесю разбудила. Спали льдинки с глаз, слезами растаяли, как узнала Олеся любимого. Вернулись краски губам алым, да волосам огненным. Серебро зимнее с одежд снегом осыпалось.
Как только очнулась Олеся от заклятия, закричал страшно Карачун, разорвал путы весеннего посоха. Солнце заглянуло в ледяной замок, согревая воздух холодный. Заслепило глаза богу подземному, не смог он больше пребывать на поверхности. Топнул ногой, да провалился в свою пещеру. А от солнечных лучей стали таять сети, что землю да воду сковали, возвращая всё, как прежде было.
Как только покинули ледяной дворец Петро с Олесей, рассыпался он тотчас, да снежной горкой обратился – детям на радость на санках кататься!
Зима вступила в свои права, обычная, такая, какой и должна быть, без тёмных сил да без злого вмешательства. Ведь кроме снега да мороза, приносит она отдых полям, даёт время росткам набраться сил под тёплым снежным покрывалом. Соблюдая законы мирозданья, всем временам года должно быть своё место и в календаре, и на земле. Да и у каждого есть свои праздники, что приносят радость и веселье, а уж зимой-то их в достатке!
Воцарился порядок на земле, а Олеся с Петром вмиг у дома родного оказались – и от Зимы подарок получили! Свадьбу справили в дни зимние, дни снежные. С тех пор в тех краях сказку рассказывают про злого Карачуна да смелого парубка, что победу над ним одержал, да зиму вернул. Сказывают ещё, что суженую свою отыскал, от заклятья спас, потому как сердце было у него горячее, верное да любящее.
СКАЗКА, КОТОРУЮ ПОВЕДАЛ ВЕТЕР
Когда-то, в давние времена, о которых помнит лишь вечный ветер, облетающий Землю, произошла эта история.
В горной стране, где камней больше, чем травы, возвышался замок над скалистым ущельем. Неприступной была дорога к замку, почти отвесной тропой вилась в горах, тянулась на уровне облаков. Но никто не взбирался по горной круче, не было желающих подняться по тропе к замку. Лишь горные козлы да отважные птицы нарушали каменную тишину скал.
В замке жил могущественный чародей Драгош. Уже давно уединился он, поселившись подальше от людей. Чародею интересны были знания, что черпал он не только из книг своей огромной библиотеки, но и получал, заглядывая в ониксовую сферу. Отполированная поверхность сферы становилась из чёрной прозрачной, и отражала то, что происходило в других мирах, лишь только чародей дотрагивался до неё. Многое открылось Драгошу, о чём не ведали люди. Узнал он о землях неизведанных, о деревьях невиданных, о существах диковинных. Увеличивая знаниями умения свои, обрёл силу огромную чародей. Не было равных ему на Земле, ни один маг или ведунья не обладали и толикой силы той. Однако понимал Драгош, что великую силу нельзя расплескать на пустое, нельзя ею мериться, нельзя власть пытаться обрести. Оттого и одинок был чародей, боялся, что жизнь среди людей наполнит сердце жаждой самоутверждения, затопит эмоциями, ослепит страстями. Но каким бы могущественным ни был Драгош, тянуло его к людям, хотя он и сам не понимал, почему. Ведь, казалось, всё у него было и даже больше. Одной лишь силой мысли мог он скалу обрушить, или заставить пойти снег, повернуть реку вспять, или разбудить вулкан.
И только вольный ветер был неподвластен чародею. Летал он там, где хотел, то набирая силу ураганом, то лаская тёплым морским бризом. Ветер и был собеседником Драгоша, рассказывая о странах, которые облетал, о людях, которых увидал. Казалось, ветер говорил об обычных вещах – о приливах и штормах, о том, сколько рыбы принёс улов, о том, как быстро сушатся крахмальные простыни, о том, как шелестят деревья, сбрасывая осенние листья. Но слушал чародей эти незамысловатые рассказы, и будто бывал в тем местах на крыльях ветра. А когда улетал ветер, весело гоняя пушистые облака, непонятная тоска сдавливала сердце Драгоша, ещё острее чувствовал он одиночество.
В один из дней, когда солнечные лучи особенно ярко заглядывают в окно ранним утром, решение принял чародей. Захотелось ему вновь почувствовать всё то, о чём рассказывал ветер, побывать там, где пролетал он, шепча деревьям, вспенивая волны. Странником неприметным спустился он с кручи, и пошёл куда глаза глядят.
У подножия гор увидел Драгош деревеньку, и направился прямиком туда. Шёл неспешно чародей, и наблюдал за жизнью простых людей. Пастух гнал стадо овец на пастбище, хозяйки доили коров и кормили кур. Мужчины трудились там, где нужны были крепкие руки – в кузне, на поле за деревней, строили амбары и чинили заборы. Детвора носилась по улицам, взбивая пыль босыми пятками. Но постепенно из каждого двора выкатывалась тачка, на которой стояли несколько пустых вёдер или бочек. Жители направлялись по улице в одну сторону, молчаливые, с печальными лицами. Из двора, мимо которого проходил Драгош, вышла девушка. Вместо тачки с пустыми бочками она несла коромысло на плече с двумя ведёрками.
– Здравствуй, девица! Куда идут все люди? – заинтересованно спросил Драгош.
– И тебе здравствовать, добрый человек! – ответила девушка. Глаза её блеснули искрой, будто узнавая. – Наступает водяной час, когда раз в день можем мы набрать воды из колодца.
– Но разве нельзя брать воду, когда она нужна? Почему только раз в день? – чародей не понимал, в чём причина такой странности.
– Речная колдунья не позволяет. Тех, кто набирает воду не в водяной час, в рыб обращает! – покачала головой девушка.
– Как имя твоё, красавица? - не удержался от вопроса Драгош. Девушка и впрямь была миловидна, да и рядом с ней ощутил чародей давно позабытое чувство радости и ожидания чего-то хорошего.
– Флорика! – улыбнулась девушка. От её улыбки часто забилось сердце чародея.
– Похоже, разговор у нас предстоит с речной колдуньей! – подмигнул Драгош Флорике, и направился за деревню, к реке.
Разговор получился недолгим. Речная колдунья оказалась обычной кикиморой, выучившей пару заклинаний, и от одного ощущения силы чародея сбежала в глухой лес на дальнее болото. А Драгош очистил реку, укрепил берега каменными валунами, заодно бросил щепотку плодородия на поля, увеличивая урожай.
– Спасибо тебе, что прогнал речную ведьму, чародей! – обернулся Драгош на голос. Флорика стояла у околицы, ожидая его.
– Как узнала ты, что я чародей? – удивился он.
– Сны рассказали о тебе. С детства вижу я замок на горной вершине, и тебя, ведущего беседы с ветром. Вижу и у ониксовой сферы, что показывает другие миры, и то, что у тебя есть великая сила будить вулканы и поворачивать реки вспять. – Флорика отвечала просто, будто давний друг, который знает тебя так, как не знаешь ты сам. – И знаю, что душа твоя неспокойна, сомнения гложут, что не справишься с бременем силы, если решишь жить среди людей. Оттого и одинок ты, чародей, радость и полнота жизни проходят мимо тебя.
– Так и есть. Вернее, так и было, пока я не встретил тебя. Почему-то уверен я, что могу доверить тебе и судьбу, и жизнь свою. – Драгош улыбнулся, и протянул Флорике прекрасный цветок, невесть откуда взявшийся в руке чародея. – И ещё я почему-то уверен, что тебе есть, что мне предложить!
А Флорике действительно было что предложить чародею. Ведь проснувшись после снов-видений, она раздумывала о судьбе чародея. Поначалу девушка считала, что он поступает правильно, спрятав свой дар от людей, отдалившись, чтобы не навредить, обладая великой силой. Но потом, видя, что кроме книг и знаний, что открывает сфера, ни к чему не прикипело сердце чародея, и лишь ветер ему собеседник, пожалела она мага, и поняла, какой силой духа обладает он, чтобы обречь себя на одиночество. Флорика часто размышляла, что бы она сделала, будь у неё сила чародея. Человек с чистыми помыслами всегда найдёт пути, как сделать жизнь лучше, так и Флорика представляла, как помочь тем, с кем рядом она жила, и другим людям.
– Примешь ли в дар половину силы моей, а с ней и сердце целиком? – Драгош заглянул в глаза Флорике, чистые и сияющие.
– А моё уже давно принадлежит тебе… – тихо ответила девушка.
И с тех пор чародей Драгош вместе с красавицей Флорикой путешествуют по Земле. Незаметно помогают они людям, оберегают и дарят знания. Утихают ураганы, готовые разнести города, успокаиваются буйные воды морей, готовые обрушиться на побережье, реки не пересыхают, полноводные и не выходящие из берегов, земля даёт богатый урожай, что может прокормить многих и многих. В умах пытливых рождаются идеи, во сне приходят планы, как их осуществить, создавая новые вещи и устройства, что облегчают жизнь. Но бдительно следит чародей, чтобы не появлялось новое оружие в мире, не было соблазнов испытать его. Флорика же заботится о том, чтобы чаще смотрели люди в небо, придумывая названия очертаниям облаков, отыскивая далёкие звёзды, не забывая и на земле уметь видеть красоту, чувствовать то, что важно по-настоящему.
Время от времени возвращаются в свой горный замок чародей Драгош и чародейка Флорика. Ведь люди и сами должны строить свою судьбу, не рассчитывая на помощь, должны учиться быть справедливыми и щедрыми без вмешательства могущественных сил. А как у них это получается, Драгошу и Флорике всегда расскажет ветер! Прислушайтесь – быть может и с вами он поговорит, расскажет и эту историю, и ещё тысячи других…
НЕСКАЗОЧНАЯ СКАЗКА
В большом городе, где дома такие высокие, что мешают увидеть небо, жила девочка Кларисса. Квартира Клариссы находилась под самой крышей. По приставной лесенке можно было подняться на крышу дома через люк на чердаке. Кларисса частенько проводила время на крыше, вдыхая утренний воздух рассвета, и любуясь звёздами, зажигающимися в вечернем сумраке. Только с крыши можно было увидеть, как плывут белоснежные облака, и хмурятся дождевые тучи, как солнце уходит спать, окрашивая горизонт заревом, и как птицы плавно кружат над городом в потоках ветра. А ещё, если прищурить глаза, и посмотреть вдаль, то можно было увидеть море, что тонкой полоской очерчивало границу города. Кларисса представляла себе, как ветер надувает паруса бригантин и каравелл, что изящно скользят по морским волнам.
