Сине-жёлтый ара будто боялся потерять опору и воспарить, как и полагается настоящей птице, поэтому семейство белых мышей было вне конкуренции по части полётов.
Тибальд был самым маленьким и пугливым. Когда к вольеру приближались люди, он всегда прятался или в самом дальнем углу, или за спиной одного из братьев. Никто даже не подозревал, что на станции не четырнадцать, а пятнадцать мышей! Ему даже не ввели чип, с помощью которого велись наблюдения за поведением грызунов в космосе. Как только Тибальд немного подрос, он сумел выбраться из вольера и отправился осматривать станцию. Тихо-тихо, как мышка! Белый цвет шерстки помогал быть незаметным на фоне белоснежных панелей космической станции. Мышонка не замечали, и он спокойно облетал станцию, стараясь держаться по углам или передвигаясь за оборудованием, которого было достаточно много. Правда, то и дело эти установки вспыхивали голубым светом, переливаясь изумрудным сиянием. Тибальда даже немножко ужалило током, когда он попал в это сияние, не долетев до противоположной стены совсем чуть-чуть.
– Голова на месте, лапы на месте, хвост тоже не оторвался! – оглядел сам себя Тибальд и продолжил путешествие по станции.
Оказалось, что если прогрызть тюбик с пищей космонавтов, то на вкус она вполне достойная замена привычным семечкам и зёрнышкам, что всегда были в специальной кормушке в вольере для мышей. Мышонок побывал везде, куда вело его любопытство, изучил все уголки орбитальной станции. После того, как его ужалило током, он очень быстро рос и начал переживать, что скоро не будет таким неприметным. Случайно Тибальд нашёл уютное местечко в коробке с книжками, задвинутой в дальний угол. Кто и зачем взял её на станцию, мышонок не знал. Позабыли о коробке и люди, занятые делами, поэтому его никто не беспокоил. А книжки оказались интересными! Выяснилось, что Тибальд умеет читать – наверное, всё дело было опять в жалящем токе, разряд которого он получил от одного из приборов.
В одной из книжек мышонок прочитал об удивительном звере с мягким мехом, длинным пушистым хвостом и маленькими треугольными ушками. Зверь любил молоко и пел песенки нежным голосом.
– Как бы мне хотелось подружиться с таким чудесным существом! – подумал Тибальд.
С тех самых пор мечта о встрече поселилась в душе мышонка заветным желанием, а книжка стала самой любимой.
Год заканчивался, и на станции готовились к возвращению на Землю. Космонавты хотели поскорее встретиться с родными и близкими, считали дни до окончания полёта. В предновогодние дни всегда царит суматоха, не обошла она и космическую станцию. В спешном порядке в грузовой отсек складывали ящики, ёмкости, упаковки. Учёные укладывали контейнеры с образцами лабораторных опытов, приводили в порядок аппаратуру, подводили итоги экспериментов. Добрались и до коробки с книгами в дальнем углу, а там и Тибальда всё-таки заметили:
– Мышь! Как она сбежала из лаборатории? Ловите!
Человек попытался поймать мышонка сачком, но Тибальд ловко увернулся и отлетел к люку для выброса отходов. Он случайно нажал хвостом на кнопку, и люк открылся. Мышонок влетел во внутренний шлюз, и сачок, который упустил человек, за ним. Тибальд оказался внутри шлюза. Одна стена ограждала его от станции, а вторая – от космического пространства. Мышонок ухватил лапами сачок, и вовремя – внешний люк открылся. Тибальда вытолкнуло наружу, прямо в тёмное безмолвие космоса.
– Мама! – пискнул мышонок от страха.
Он непременно должен был погибнуть: замёрзнуть, потерять сознание, взорваться или задохнуться от недостатка кислорода в открытом космосе. Но ничего подобного не произошло. Тибальд почувствовал, будто попал в трубу. Длинную-предлинную, и почему-то невидимую, по которой его потащило со страшной силой.
Мышонок совершенно случайно попал в червоточину, или «кротовую нору», и по ней преодолел пространство в другую галактику. Путешествие, которое заняло бы сотни световых лет, продлилось всего несколько минут по межгалактическому туннелю.
– Ай! Ой! – вскрикнул мышонок, больно стукнувшись лбом о какую-то корягу. – Ой-ёй-ёй! – прибавил он, когда сачок накрыл его с головой.
Тибальд потихоньку выбрался из-под сетки и осмотрелся:
– Это не станция! И не открытый космос!
Мягкая тёмно-зелёная трава и сухие ветви упавшего дерева – вот что увидел мышонок первым делом. Недалеко раскинулись кусты с фиолетовыми ягодами. Тибальд почувствовал, что проголодался. Он решил подкрепиться ягодами, и… понял, что что-то не так! Странная тяжесть во всём теле, лапы не слушаются, а хвост не поднять от земли. Ну конечно – гравитация! Он больше не на космической станции, где можно парить в невесомости!
– Кстати, а где это я? – озадаченно почесал лапкой нос Тибальд.
А попал он прямиком на Нуау, третью планету в созвездии Ша.
– Не ешь эти ягоды, они ядовитые! – услышал мышонок мелодичный голос, который раздался из-за кустарника.
– Ой! Правда? Жаль, есть так хочется! – Тибальд обошёл куст с фиолетовыми ягодами, и застыл удивлённо. Прямо перед ним был тот самый зверь из книжки! С мягким мехом, длинным пушистым хвостом и маленькими треугольными ушками – точно, как на картинке!
– Приглашаю тебя, странник, в мой дом, он прямо на этой поляне! – радушно предложил собеседник. – Нуау всегда рады гостям!
– С удовольствием! – обрадовался мышонок. – Значит вы зовётесь нуау?
– Правильно. Но у всех нас, конечно, есть и свои имена. Я Пушистый Хвост, а твоё имя как?
– Тибальд. Я о вас в книжке читал! Хотелось бы узнать о нуау побольше!
– Обязательно узнаешь! Вот мы и дома. Это моя дорогая Мягкая Лапка!
Мягкая Лапка познакомилась с мышонком, и пригласила пообедать. За большим столом расположились Тибальд, Пушистый Хвост, Мягкая Лапка и малыши-детишки. Маленькие пушистые нуау с удовольствием лакали тёплое молоко из разноцветных мисок и довольно мурлыкали. Мышонку понравилось угощение – вкусный сыр нескольких видов, душистый хлеб с хрустящей корочкой, восхитительное молоко и сладкий пирог. Он от всего сердца поблагодарил хозяев и украдкой вздохнул. Тибальд вспомнил о своих братьях и сёстрах, которые остались на орбитальной станции.
– Ты чем-то опечален, друг мой? – участливо заметил Пушистый Хвост.
– У вас так замечательно и уютно, но я уже успел соскучиться по своей семье, – грустно сказал мышонок.
– Ты обязательно должен пойти с нами на праздник! Как раз сегодня вечером мы празднуем Новолетие, смену старого года на новый! – Мягкая Лапка решила порадовать гостя развлечением.
– Спасибо! Это было бы интересно! – обрадовался мышонок.
Как только первые звёзды показались на небе, пушистая семейка вместе с Тибальдом отправились в город. Там всё сияло и сверкало разноцветными огнями и праздничными фонариками. Город был ярко украшен лентами и флажками, а прямо на главной площади были столы с угощением для всех, кто пришёл на праздник.
Тибальд с любопытством поглядывал на горожан. Среди нуау были короткошёрстные, с крепким телосложением, как Пушистый Хвост, и изящные, длинношёрстные, как Мягкая Лапка. Были нуау и жёсткошёрстные, и с вьющейся шерстью, и даже совсем без шерсти.
– В книжке я читал, что вы умеете петь, очень красиво и мелодично. Смогу ли я услышать пение нуау на празднике Новолетия? – спросил мышонок.
– Конечно! Как раз сейчас все собираются у волшебного дерева Ша. Только в Новолетие у дерева Ша можно загадать заветное желание. Но сначала мы все вместе поём Песню Новолетия!
Тибальд обратил внимание, что все нуау, и короткошёрстные, и двухцветные, и пёстрые, и даже совсем без шерсти собираются вместе и идут к выходу из города. Семейство Пушистого Хвоста присоединилось к ним. За городом, пройдя немного от главных ворот, нуау заполонили Большую Поляну. В самом центре высилось удивительное дерево – красивое, стройное, с пышной кроной голубых иголочек, сияющих изумрудным светом. По всей поляне разносился свежий аромат, смолянистый, хвойный.
– Вот оно, волшебное дерево Ша, исполняющее желания! – восхищённо произнесла Мягкая Лапка.
С дальнего края Большой Поляны послышалась тихая мелодия. Она становилась громче, постепенно нарастая, обнимая мягкой волной. Тибальд с удивлением увидел, что все нуау пели Песню Новолетия, и взрослые, и дети. Нежная, будто хрустальная, она заполнила всё вокруг, обещая тепло и уют, радость и счастье. Тибальду стало так грустно, слёзы выступили на глазах. Мелодия будто доставала из глубины сердца то, о чём он очень сильно мечтал, чего хотел больше всего на свете. А больше всего на свете мышонок хотел оказаться со своими братьями и сёстрами, со своей семьёй.
Долго звучала песня Новолетия. Волшебное дерево Ша замерло, слушая её, а заодно вбирая мечты и заветные желания, чтобы наполнить их силой, сделать реальными и сбывшимися в следующем году.
Притихшие, возвращались горожане домой. Тихо расходились они по домам, не желая громкими звуками прогнать волшебство песни, музыку ночи Новолетия.
Наступило утро нового года, светлое, солнечное.
– Пушистый Хвост, выгляни-ка в окошко! У нас гости! – Мягкая Лапка придерживала край ажурной занавески.
Пушистый Хвост и Тибальд выглянули из окна. А там… целое семейство белых мышей удивлённо оглядывалось, стоя на поляне у дома.
– Это же они! Моя семья! – Тибальд радостно выскочил из двери дома навстречу.
Волшебное дерево Ша исполнило заветное желание мышонка. Теперь на Нуау живёт целое семейство белых мышей. Интересно, как отнеслись к их исчезновению на орбитальной станции?
ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ!
— Бабушка, а ты была маленькая? — сероглазая Катарина никак не хотела засыпать и искала повод оттянуть эту необходимость.
— Была, конечно! И спать вовремя ложилась! — улыбнулась бабушка Агата.
— Не хочется ещё, не засыпается! — вздохнула Катаринка.
— Неужто не устала за целый день? — поправила одеяло бабушка. — В снежки играла, на санках с ребятами каталась, носилась туда-сюда!
— Устала, но со сказкой засыпать лучше! Расскажи сказку, пожалуйста! — Катаринка просительно взглянула на бабушку.
— Расскажу, конечно! Только сказка о том времени будет, когда я была маленькой, как раз твоего возраста. Ну, слушай…
Говорят, что под Новый Год сбываются все мечты. Нужно только загадать самое заветное желание заранее и думать о том, как сильно тебе хочется, чтобы оно исполнилось.
В тот год зима была снежной и холодной. Я любила сидеть на подоконнике и смотреть из окна на улицу. Снег падал и падал, он запорошил весь двор и всю улицу. Медленно ложился снег на землю пушистым ковром, белым-белым. Вечер наступал быстро, и под уличными фонарями кружили снежинки, танцуя снежный танец в лучах света.
Мой папа, твой прадедушка, был геологом. Часто уезжал он в разные места изучать горы и долины, искать полезные ископаемые. Вот и в том снежном году отправился он в Альпы. Сначала приходили письма — папа писал их в минуты отдыха в походе, а потом передавал с проводниками. Потом письма стали приходить всё реже — погода портилась, переходы по горной местности становились сложнее. Мы ждали окончания экспедиции, но почему-то она никак не заканчивалась. И тогда я сильно-сильно загадала, чтобы папа вернулся домой поскорее. Я думала об этом постоянно – очень хотелось, чтобы вся семья была вместе.
Каждый день садилась я на широкий подоконник и смотрела в окошко: не появится ли папа? Дни проходили за днями, и вот уже в доме поставили пушистую ель. В этот раз принёс и установил её не папа, а дядя Маркус. Подготовка к празднику была тихой — и мама, и сёстры перешёптывались, чтобы я не слышала, о чём они говорят. Но я и так знала, что все разговоры только о не вернувшейся экспедиции. В доме было уныло и будто даже зимняя стужа пробралась внутрь и выстудила воздух, несмотря на жарко натопленный камин.
Я всё думала о том, чтобы папа вернулся. Я вспоминала, как мы смеялись по пустякам, как играли во дворе, как разглядывали карту рельефа Альп. Тех самых гор, которые почему-то так долго не выпускали экспедицию. Заветное желание скорейшего папиного возвращения всё время горело яркой искоркой в сердце.
Наступил новогодний вечер. Грустный он был, несмотря на ярко украшенную ель, сверкающие огоньки гирлянд и праздничное угощенье. Мы сидели притихшие, говорить не хотелось. И вдруг… в дверь постучали!
— Откройте усталому путнику! — такой знакомый голос, родной.
— Папа! — я первой кинулась к двери.
Это и правда был папа. Он стоял на пороге, похудевший, с обветренным лицом и в одежде не по размеру. Но это был он, наконец-то вернувшийся домой!
Встреча была радостной. Все обнимались и плакали, и наперебой задавали вопросы. Потом уселись за большим обеденным столом, и встретили Новый Год в уютном семейном кругу, все вместе.
Утро нового дня разбудило солнечными лучами. В доме было светло и совсем не так, как ещё день назад. Радость и счастье витали в воздухе, согревая душу и сердце. Пришла пора разворачивать подарки, заботливо сложенные под новогодней елью. Каждая из нас, трёх сестёр, получила в подарок по тёплому свитеру и пушистому шарфу. Маме досталась книга стихов её любимого поэта и брошка в форме перламутровой бабочки. Папа достал холщовый мешочек и развязал тесёмки:
— И от меня подарки! Ох и долго они к вам добирались! Думал, потеряю в том снежном аду… Чудом выбрался, и подарки удалось сберечь.
—Что же произошло, почему экспедиция так задержалась? — спросила я.
Папа опустился в удобное кресло напротив камина и начал рассказ:
— Лавина. Мы попали в снежную лавину. Ничего не предвещало беды. Экспедиция подходила к завершению, всё, что было запланировано, мы сделали. В тот день, сразу после завтрака, начали упаковывать рюкзаки и складывать палатки. Я с другом вышел на разведку горного перевала. Мы поднялись по склону и подошли к открытому участку, который мог быть лавиноопасным. Друг прошёл это место первым и крикнул, что можно идти. Я двинулся следом за ним чуть погодя. Пройдя половину пути, вдруг услышал странный отзвук. Подняв голову, увидел, как по склону побежала трещина, а от неё, завихряясь, снежная волна. Бежать было некуда, успел лишь прыгнуть под валун. Сверху загрохотало, меня накрыло снежной лавиной. Я оказался в ловушке, отрезан от мира под слоем снега. Казалось, всё кончено, мне не выбраться. Но тут словно искорка загорелась перед глазами, яркая, согревающая. Как будто кто-то звал меня, вытягивал из этой холодной жуткой белизны. У меня с собой был нож, которым я начал проделывать проход в снегу.
Искать меня начали тотчас, как сошла лавина. Мне удалось пробить небольшое отверстие наружу и протолкнуть ладонь. По ней и обнаружили меня товарищи и спасли из снежного плена. Вытащили, отогрели. Лавиной занесло тропу, по которой мы должны были возвращаться, поэтому пришлось искать обходной путь через перевал. Это заняло куда больше времени, чем предполагалось. Запасы продуктов заканчивались, мы теряли силы, пробираясь сквозь снежные заносы, по обледеневшим склонам. Но я знал, что обязательно выберусь! Яркая искорка всё время грела сердце, звала меня домой, притягивала, оберегала. Так и произошло – мы вернулись. Позже, чем рассчитывали, усталые и без сил, но целые и невредимые. А это вам!
Папа наконец-то высыпал из холщового мешочка то, что там было – минералы из последней экспедиции в Альпы.
Тибальд был самым маленьким и пугливым. Когда к вольеру приближались люди, он всегда прятался или в самом дальнем углу, или за спиной одного из братьев. Никто даже не подозревал, что на станции не четырнадцать, а пятнадцать мышей! Ему даже не ввели чип, с помощью которого велись наблюдения за поведением грызунов в космосе. Как только Тибальд немного подрос, он сумел выбраться из вольера и отправился осматривать станцию. Тихо-тихо, как мышка! Белый цвет шерстки помогал быть незаметным на фоне белоснежных панелей космической станции. Мышонка не замечали, и он спокойно облетал станцию, стараясь держаться по углам или передвигаясь за оборудованием, которого было достаточно много. Правда, то и дело эти установки вспыхивали голубым светом, переливаясь изумрудным сиянием. Тибальда даже немножко ужалило током, когда он попал в это сияние, не долетев до противоположной стены совсем чуть-чуть.
– Голова на месте, лапы на месте, хвост тоже не оторвался! – оглядел сам себя Тибальд и продолжил путешествие по станции.
Оказалось, что если прогрызть тюбик с пищей космонавтов, то на вкус она вполне достойная замена привычным семечкам и зёрнышкам, что всегда были в специальной кормушке в вольере для мышей. Мышонок побывал везде, куда вело его любопытство, изучил все уголки орбитальной станции. После того, как его ужалило током, он очень быстро рос и начал переживать, что скоро не будет таким неприметным. Случайно Тибальд нашёл уютное местечко в коробке с книжками, задвинутой в дальний угол. Кто и зачем взял её на станцию, мышонок не знал. Позабыли о коробке и люди, занятые делами, поэтому его никто не беспокоил. А книжки оказались интересными! Выяснилось, что Тибальд умеет читать – наверное, всё дело было опять в жалящем токе, разряд которого он получил от одного из приборов.
В одной из книжек мышонок прочитал об удивительном звере с мягким мехом, длинным пушистым хвостом и маленькими треугольными ушками. Зверь любил молоко и пел песенки нежным голосом.
– Как бы мне хотелось подружиться с таким чудесным существом! – подумал Тибальд.
С тех самых пор мечта о встрече поселилась в душе мышонка заветным желанием, а книжка стала самой любимой.
Год заканчивался, и на станции готовились к возвращению на Землю. Космонавты хотели поскорее встретиться с родными и близкими, считали дни до окончания полёта. В предновогодние дни всегда царит суматоха, не обошла она и космическую станцию. В спешном порядке в грузовой отсек складывали ящики, ёмкости, упаковки. Учёные укладывали контейнеры с образцами лабораторных опытов, приводили в порядок аппаратуру, подводили итоги экспериментов. Добрались и до коробки с книгами в дальнем углу, а там и Тибальда всё-таки заметили:
– Мышь! Как она сбежала из лаборатории? Ловите!
Человек попытался поймать мышонка сачком, но Тибальд ловко увернулся и отлетел к люку для выброса отходов. Он случайно нажал хвостом на кнопку, и люк открылся. Мышонок влетел во внутренний шлюз, и сачок, который упустил человек, за ним. Тибальд оказался внутри шлюза. Одна стена ограждала его от станции, а вторая – от космического пространства. Мышонок ухватил лапами сачок, и вовремя – внешний люк открылся. Тибальда вытолкнуло наружу, прямо в тёмное безмолвие космоса.
– Мама! – пискнул мышонок от страха.
Он непременно должен был погибнуть: замёрзнуть, потерять сознание, взорваться или задохнуться от недостатка кислорода в открытом космосе. Но ничего подобного не произошло. Тибальд почувствовал, будто попал в трубу. Длинную-предлинную, и почему-то невидимую, по которой его потащило со страшной силой.
Мышонок совершенно случайно попал в червоточину, или «кротовую нору», и по ней преодолел пространство в другую галактику. Путешествие, которое заняло бы сотни световых лет, продлилось всего несколько минут по межгалактическому туннелю.
– Ай! Ой! – вскрикнул мышонок, больно стукнувшись лбом о какую-то корягу. – Ой-ёй-ёй! – прибавил он, когда сачок накрыл его с головой.
Тибальд потихоньку выбрался из-под сетки и осмотрелся:
– Это не станция! И не открытый космос!
Мягкая тёмно-зелёная трава и сухие ветви упавшего дерева – вот что увидел мышонок первым делом. Недалеко раскинулись кусты с фиолетовыми ягодами. Тибальд почувствовал, что проголодался. Он решил подкрепиться ягодами, и… понял, что что-то не так! Странная тяжесть во всём теле, лапы не слушаются, а хвост не поднять от земли. Ну конечно – гравитация! Он больше не на космической станции, где можно парить в невесомости!
– Кстати, а где это я? – озадаченно почесал лапкой нос Тибальд.
А попал он прямиком на Нуау, третью планету в созвездии Ша.
– Не ешь эти ягоды, они ядовитые! – услышал мышонок мелодичный голос, который раздался из-за кустарника.
– Ой! Правда? Жаль, есть так хочется! – Тибальд обошёл куст с фиолетовыми ягодами, и застыл удивлённо. Прямо перед ним был тот самый зверь из книжки! С мягким мехом, длинным пушистым хвостом и маленькими треугольными ушками – точно, как на картинке!
– Приглашаю тебя, странник, в мой дом, он прямо на этой поляне! – радушно предложил собеседник. – Нуау всегда рады гостям!
– С удовольствием! – обрадовался мышонок. – Значит вы зовётесь нуау?
– Правильно. Но у всех нас, конечно, есть и свои имена. Я Пушистый Хвост, а твоё имя как?
– Тибальд. Я о вас в книжке читал! Хотелось бы узнать о нуау побольше!
– Обязательно узнаешь! Вот мы и дома. Это моя дорогая Мягкая Лапка!
Мягкая Лапка познакомилась с мышонком, и пригласила пообедать. За большим столом расположились Тибальд, Пушистый Хвост, Мягкая Лапка и малыши-детишки. Маленькие пушистые нуау с удовольствием лакали тёплое молоко из разноцветных мисок и довольно мурлыкали. Мышонку понравилось угощение – вкусный сыр нескольких видов, душистый хлеб с хрустящей корочкой, восхитительное молоко и сладкий пирог. Он от всего сердца поблагодарил хозяев и украдкой вздохнул. Тибальд вспомнил о своих братьях и сёстрах, которые остались на орбитальной станции.
– Ты чем-то опечален, друг мой? – участливо заметил Пушистый Хвост.
– У вас так замечательно и уютно, но я уже успел соскучиться по своей семье, – грустно сказал мышонок.
– Ты обязательно должен пойти с нами на праздник! Как раз сегодня вечером мы празднуем Новолетие, смену старого года на новый! – Мягкая Лапка решила порадовать гостя развлечением.
– Спасибо! Это было бы интересно! – обрадовался мышонок.
Как только первые звёзды показались на небе, пушистая семейка вместе с Тибальдом отправились в город. Там всё сияло и сверкало разноцветными огнями и праздничными фонариками. Город был ярко украшен лентами и флажками, а прямо на главной площади были столы с угощением для всех, кто пришёл на праздник.
Тибальд с любопытством поглядывал на горожан. Среди нуау были короткошёрстные, с крепким телосложением, как Пушистый Хвост, и изящные, длинношёрстные, как Мягкая Лапка. Были нуау и жёсткошёрстные, и с вьющейся шерстью, и даже совсем без шерсти.
– В книжке я читал, что вы умеете петь, очень красиво и мелодично. Смогу ли я услышать пение нуау на празднике Новолетия? – спросил мышонок.
– Конечно! Как раз сейчас все собираются у волшебного дерева Ша. Только в Новолетие у дерева Ша можно загадать заветное желание. Но сначала мы все вместе поём Песню Новолетия!
Тибальд обратил внимание, что все нуау, и короткошёрстные, и двухцветные, и пёстрые, и даже совсем без шерсти собираются вместе и идут к выходу из города. Семейство Пушистого Хвоста присоединилось к ним. За городом, пройдя немного от главных ворот, нуау заполонили Большую Поляну. В самом центре высилось удивительное дерево – красивое, стройное, с пышной кроной голубых иголочек, сияющих изумрудным светом. По всей поляне разносился свежий аромат, смолянистый, хвойный.
– Вот оно, волшебное дерево Ша, исполняющее желания! – восхищённо произнесла Мягкая Лапка.
С дальнего края Большой Поляны послышалась тихая мелодия. Она становилась громче, постепенно нарастая, обнимая мягкой волной. Тибальд с удивлением увидел, что все нуау пели Песню Новолетия, и взрослые, и дети. Нежная, будто хрустальная, она заполнила всё вокруг, обещая тепло и уют, радость и счастье. Тибальду стало так грустно, слёзы выступили на глазах. Мелодия будто доставала из глубины сердца то, о чём он очень сильно мечтал, чего хотел больше всего на свете. А больше всего на свете мышонок хотел оказаться со своими братьями и сёстрами, со своей семьёй.
Долго звучала песня Новолетия. Волшебное дерево Ша замерло, слушая её, а заодно вбирая мечты и заветные желания, чтобы наполнить их силой, сделать реальными и сбывшимися в следующем году.
Притихшие, возвращались горожане домой. Тихо расходились они по домам, не желая громкими звуками прогнать волшебство песни, музыку ночи Новолетия.
Наступило утро нового года, светлое, солнечное.
– Пушистый Хвост, выгляни-ка в окошко! У нас гости! – Мягкая Лапка придерживала край ажурной занавески.
Пушистый Хвост и Тибальд выглянули из окна. А там… целое семейство белых мышей удивлённо оглядывалось, стоя на поляне у дома.
– Это же они! Моя семья! – Тибальд радостно выскочил из двери дома навстречу.
Волшебное дерево Ша исполнило заветное желание мышонка. Теперь на Нуау живёт целое семейство белых мышей. Интересно, как отнеслись к их исчезновению на орбитальной станции?
ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ!
— Бабушка, а ты была маленькая? — сероглазая Катарина никак не хотела засыпать и искала повод оттянуть эту необходимость.
— Была, конечно! И спать вовремя ложилась! — улыбнулась бабушка Агата.
— Не хочется ещё, не засыпается! — вздохнула Катаринка.
— Неужто не устала за целый день? — поправила одеяло бабушка. — В снежки играла, на санках с ребятами каталась, носилась туда-сюда!
— Устала, но со сказкой засыпать лучше! Расскажи сказку, пожалуйста! — Катаринка просительно взглянула на бабушку.
— Расскажу, конечно! Только сказка о том времени будет, когда я была маленькой, как раз твоего возраста. Ну, слушай…
Говорят, что под Новый Год сбываются все мечты. Нужно только загадать самое заветное желание заранее и думать о том, как сильно тебе хочется, чтобы оно исполнилось.
В тот год зима была снежной и холодной. Я любила сидеть на подоконнике и смотреть из окна на улицу. Снег падал и падал, он запорошил весь двор и всю улицу. Медленно ложился снег на землю пушистым ковром, белым-белым. Вечер наступал быстро, и под уличными фонарями кружили снежинки, танцуя снежный танец в лучах света.
Мой папа, твой прадедушка, был геологом. Часто уезжал он в разные места изучать горы и долины, искать полезные ископаемые. Вот и в том снежном году отправился он в Альпы. Сначала приходили письма — папа писал их в минуты отдыха в походе, а потом передавал с проводниками. Потом письма стали приходить всё реже — погода портилась, переходы по горной местности становились сложнее. Мы ждали окончания экспедиции, но почему-то она никак не заканчивалась. И тогда я сильно-сильно загадала, чтобы папа вернулся домой поскорее. Я думала об этом постоянно – очень хотелось, чтобы вся семья была вместе.
Каждый день садилась я на широкий подоконник и смотрела в окошко: не появится ли папа? Дни проходили за днями, и вот уже в доме поставили пушистую ель. В этот раз принёс и установил её не папа, а дядя Маркус. Подготовка к празднику была тихой — и мама, и сёстры перешёптывались, чтобы я не слышала, о чём они говорят. Но я и так знала, что все разговоры только о не вернувшейся экспедиции. В доме было уныло и будто даже зимняя стужа пробралась внутрь и выстудила воздух, несмотря на жарко натопленный камин.
Я всё думала о том, чтобы папа вернулся. Я вспоминала, как мы смеялись по пустякам, как играли во дворе, как разглядывали карту рельефа Альп. Тех самых гор, которые почему-то так долго не выпускали экспедицию. Заветное желание скорейшего папиного возвращения всё время горело яркой искоркой в сердце.
Наступил новогодний вечер. Грустный он был, несмотря на ярко украшенную ель, сверкающие огоньки гирлянд и праздничное угощенье. Мы сидели притихшие, говорить не хотелось. И вдруг… в дверь постучали!
— Откройте усталому путнику! — такой знакомый голос, родной.
— Папа! — я первой кинулась к двери.
Это и правда был папа. Он стоял на пороге, похудевший, с обветренным лицом и в одежде не по размеру. Но это был он, наконец-то вернувшийся домой!
Встреча была радостной. Все обнимались и плакали, и наперебой задавали вопросы. Потом уселись за большим обеденным столом, и встретили Новый Год в уютном семейном кругу, все вместе.
Утро нового дня разбудило солнечными лучами. В доме было светло и совсем не так, как ещё день назад. Радость и счастье витали в воздухе, согревая душу и сердце. Пришла пора разворачивать подарки, заботливо сложенные под новогодней елью. Каждая из нас, трёх сестёр, получила в подарок по тёплому свитеру и пушистому шарфу. Маме досталась книга стихов её любимого поэта и брошка в форме перламутровой бабочки. Папа достал холщовый мешочек и развязал тесёмки:
— И от меня подарки! Ох и долго они к вам добирались! Думал, потеряю в том снежном аду… Чудом выбрался, и подарки удалось сберечь.
—Что же произошло, почему экспедиция так задержалась? — спросила я.
Папа опустился в удобное кресло напротив камина и начал рассказ:
— Лавина. Мы попали в снежную лавину. Ничего не предвещало беды. Экспедиция подходила к завершению, всё, что было запланировано, мы сделали. В тот день, сразу после завтрака, начали упаковывать рюкзаки и складывать палатки. Я с другом вышел на разведку горного перевала. Мы поднялись по склону и подошли к открытому участку, который мог быть лавиноопасным. Друг прошёл это место первым и крикнул, что можно идти. Я двинулся следом за ним чуть погодя. Пройдя половину пути, вдруг услышал странный отзвук. Подняв голову, увидел, как по склону побежала трещина, а от неё, завихряясь, снежная волна. Бежать было некуда, успел лишь прыгнуть под валун. Сверху загрохотало, меня накрыло снежной лавиной. Я оказался в ловушке, отрезан от мира под слоем снега. Казалось, всё кончено, мне не выбраться. Но тут словно искорка загорелась перед глазами, яркая, согревающая. Как будто кто-то звал меня, вытягивал из этой холодной жуткой белизны. У меня с собой был нож, которым я начал проделывать проход в снегу.
Искать меня начали тотчас, как сошла лавина. Мне удалось пробить небольшое отверстие наружу и протолкнуть ладонь. По ней и обнаружили меня товарищи и спасли из снежного плена. Вытащили, отогрели. Лавиной занесло тропу, по которой мы должны были возвращаться, поэтому пришлось искать обходной путь через перевал. Это заняло куда больше времени, чем предполагалось. Запасы продуктов заканчивались, мы теряли силы, пробираясь сквозь снежные заносы, по обледеневшим склонам. Но я знал, что обязательно выберусь! Яркая искорка всё время грела сердце, звала меня домой, притягивала, оберегала. Так и произошло – мы вернулись. Позже, чем рассчитывали, усталые и без сил, но целые и невредимые. А это вам!
Папа наконец-то высыпал из холщового мешочка то, что там было – минералы из последней экспедиции в Альпы.
