"Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь"
Песнь Песней Соломона 8:6
Сладких всем снов… кто на плахе… а кто в водевиле…
(c) zoom
1786-ой год, Париж
"Я ещё совсем не знаю, что это такое - любить. Нет, я конечно, люблю и матушку, и отца, и свою старшую сестру. И Лоретту, мою милую болонку. Но это... это всё не то. Ах, какие глупости я наверное пишу...
Ведь это тоже любовь, настоящая. Но она иная. А мне, порой, так хочется..."
Изящная белокурая девушка вздохнула и поправила локон, упавший ей на глаза.
Немного подумав, она обмакнула перо в чернильницу и продолжила писать:
"А иногда я и сама не знаю, что мне хочется.
Я почему-то часто думаю, что впереди меня ждёт какое-то огромное счастье, светлое-светлое. Точнее, я чувствую это. Это как сияние, которое проливается в сердце и озаряет собой всё - твой разум, твои чувства и мысли... Я верю, что когда-нибудь буду очень, очень счастлива."
- Люсиль, доченька, ты готова?
В дверь раздался стук, и девушка, закусив нижнюю губу, в легком раздражении, закрыла тетрадку, которой только что доверяла свои самые сокровенные мысли. Подбежав к комоду, она открыла один из верхних ящиков, и спрятала тетрадь. Затем оправила рукава на пышном платье, поправила причёску и бросила быстрый взгляд в большое овальное зеркало в тяжелой золотой раме.
На неё смотрела невысокая, хрупкая блондинка.
Она не была классической красавицей, но в ней был тот самый шарм, который заставляет мужчин оборачиваться вслед ей на улице, говорить комплименты, чувствовать волнение, когда она просто проходила мимо. У Люсиль были живые карие глаза, небольшой носик, мягкая изящная линия рта. Пухлые губки. А когда она улыбалась, на щеках появлялись очень милые ямочки. А улыбалась она часто. Она была довольно смешливой.
"Глупая", - как-то услышала она про себя от старшей сестры.
И потом целый вечер прорыдала, закрывшись у себя в комнате. Да, возможно, она была легкомысленной. Но разве можно требовать от шестнадцатилетней девушки, выросшей в роскоши, большой серьезности? Читать она не очень любила. Хотя, иногда брала в руки томик стихов Гёте или какой-нибудь сентиментальный женский роман. И читая его, она проливала слёзы над судьбами героев, над их жизненными перипетиями. И, отложив книгу в сторону, говорила иногда сама себе:
- Пусть сестра говорит, что я глупая и пустая... Да, я, наверное, не так умна, как она. Но разве нужен женщине большой ум? Нет... я всего лишь мечтаю о любви. О настоящей любви. И верю, что Господь меня услышит.
Между тем, Люсиль Дюплесси к своему шестнадцатилетию, была одной из самых завидных невест Парижа. Её отец, служивший в королевском кабинете финансов, пользовался весьма хорошими привилегиями. Мать была из старинного дворянского рода. Несмотря на юный возраст ( а браки тогда происходили рано), в прошедшем году к Люсиль сватались уже два раза. "Очень перспективные молодые люди", - как охарактеризовала их мадам Дюплесси. И оба получили отказ. Капризная Люсиль нахмурила бровки и тихо и решительно проговорила: "Нет".
- Но почему же, голубка моя? - искренне удивилась маман.
- Я ещё слишком молода для брака, - выдохнула Люсиль, - а ещё потому что... потому что я их не люблю".
И поправив рукой высокую завитую причёску, подобрав подол пышного платья, она убежала к себе в комнату.
- Ну и характер, - буркнул её отец, месье Дюплесси, укоризненно покачав головой вслед скрывшейся за дверью дочке, - вот упрямица... А ведь такие выгодные партии.
- Люсиль, доченька, ты готова? - в голосе мадам Дюплесси, стоявшей за входной дверью, появились нотки лёгкого раздражения.
- Да, мамочка, уже иду, - прощебетала в ответ Люсиль, направляясь к двери.
В это утро ей опять предстояло сопровождать маман на прогулку в Люксембургский сад. Как надоели ей эти прогулки под присмотром родительницы! Почти всегда было одно и то же. Они чинно прогуливались по широким аллеям, вдоль которых росли аккуратно обрезанные деревья и располагались клумбы с яркими цветами.
Иногда присаживались на скамейку, и маман через лорнет наблюдала за проходящими мимо людьми. Иногда читала какую-нибудь сентиментальную книжку, принесённую с собой. А Люсиль Дюплесси откровенно скучала. Как же устала она от этих прогулок под каждодневным присмотром.
"Как будто мне пять лет", - думала она, обиженно надув пухлые губки.
В этот утро она с маман также чинно шла по центральной аллее Люксембургского парка, наслаждаясь теплым июньским воздухом и легким ветерком, ласкающим лицо.
Как вдруг... Кто-то сзади сильно толкнул её в плечо. Видимо кто-то, кто очень торопился. От неожиданности она выронила своё изящный кружевной зонтик, который брала для защиты от солнечных лучей.
- П-простите, м-мадемуазель. Тысяча извинений, - она услышала извиняющийся мужской голос, который, к тому же, сильно заикался.
Вскинув длинные ресницы, она увидела перед собой виновника произошедшего.
Какой-то нескладный молодой человек лет двадцати семи неуклюже протягивал ей её зонтик.
- Простите, - повторил он. - Я очень торопился и...
- И это значит, что можно нестись, как дикарь, не видя ничего и никого вокруг? - язвительно спросила мадам Дюплесси, взяв дочь под ручку.
От проницательного взгляда мадам не ускользнула ни бедная одежда парня, ни его крайне смущенный вид.
"Сразу видно, что из бедных, - с презрением подумала мадам Дюплесси, - и что он забыл в Люксембургском саду? В основном здесь прогуливается знать".
- Пойдём, голубка моя, - она потянула Люсиль за руку, намереваясь скорее уйти.
К тому же ей не слишком понравился внимательный взгляд, который её дочь подарила парню. Тот, в свою очередь, также с интересом посмотрел на юное личико девушки и в ее немного наивные карие глаза.
"Однако, каков нахал", - подумала мадам Дюплесси.
Люсиль продолжала смотреть на наглеца, толкнувшего её. Одет он был весьма бедно. От её проницательного женского взгляда не ускользнул залатанный камзол, стоптанные ботинки и впавшие щеки человека, привыкшего, видимо, недоедать. Лицо его было некрасивым, но не отталкивающим. Длинные темные волосы, большой рот, острые скулы. Глаза были карие и очень живые. И, когда он улыбнулся ей, широко и открыто, его лицо сразу же преобразилось. Люсиль почему-то забыла о некрасивости его черт, она смотрела только в эти глаза.
- Чем я могу загладить свою вину, прекрасная мадемуазель? - спросил молодой человек.
И слегка поклонился ей.
Люсиль слегка покраснела и улыбнулась ему в ответ. Одними уголками губ. Но от её матери не ускользнули эти изменения в мимике дочери.
- Люсиль, пойдем же скорее, - прошипела она ей, сильно потянув за руку, - или ты так и будешь стоять здесь с этим... - она презрительно кивнула головой в сторону "оборванца".
- Очень красивое имя... Люсиль, - отреагировал этот "оборванец".
- А... как вас зовут? - набравшись смелости поинтересовалась девушка, выдернув ладонь из цепкой хватки матери.
- Камилл, - он опять шутливо поклонился ей, - Камилл Демулен.
Люсиль чувствовала, что с этой неожиданной встречи в её сердце что-то изменилось. Она почему-то всё время вспоминала живые карие глаза и это имя - Камилл.
- Уж не про этого ли оборванца ты думаешь? - сварливо спросила Люсиль её матушка, когда они вечером сидели в гостиной за вышивкой.
От неожиданного вопроса Люсиль вздрогнула и, сделав иголкой неловкое движение, уколола палец. На изящной белой ручке появилась капля крови.
- Ой! - Люсиль быстрым движением поднесла пальчик ко рту.
- И где же ты витаешь, моя дорогая? - мать нахмурила темные выщипанные брови, - в каких облаках? Я угадала? Ты думаешь о нём?
- Мама, он тебе совсем не понравился? - робко спросила Люсиль, - совсем-совсем?
- Боже, доченька, он совсем не нашего круга, - отрезала мадам Дюплесси. - Выброси его из головы. Он бедняк и хам, - фыркнула она.
На следующий день, когда мать с дочерью вновь чинно прогуливались в Люксембургском саду, им опять встретился этот "бедняк и хам". Скорее всего, он специально ждал белокурую крошку Люсиль. Потому что, когда они свернули на одну из боковых аллей, он внезапно появился перед ними. Поклонился и вручил девушке небольшой букет фиалок со словами:
- Ещё раз прошу у вас прощения за мою вчерашнюю неловкость. Хотя, знаю, что этому чудовищному преступлению нет оправдания.
Смешливая Люсиль не удержалась и прыснула. Маленькая ручка, затянутая в белую кружевную перчатку, благосклонно приняла букет цветов. Девушка поднесла его к напудренному носику.
- Какой тонкий запах! - воскликнула она.
- Конечно, - улыбнулся ей Камилл, - они же живые. Рад, что вам понравились.
- Я очень люблю цветы, - прощебетала Люсиль, - и особенно фиалки.
- Значит, я угадал, - весело отозвался Камилл, - всё утро думал, какие цветы вы любите. И решил, что такая нежная девушка, как вы, и цветы должна любить такие же изящные и нежные.
На щеках Люсиль разлился румянец. Она опустила длинные ресницы и сделала вид, что ей очень интересны носки её дорогих красивых туфелек.
- Нет, но это уже переходит все границы! - воскликнула мадам Дюплесси, - Люсиль, как тебе не стыдно? Среди бела дня флиртуешь с...
Она смолкла. Люсиль перевела взгляд на Камилла и увидела, что его брови нахмурились.
- Ну же, договаривайте, мадам Дюплесси, - проговорил он.
- Вам известна наша фамилия? - удивилась она.
- Да, - Демулен кивнул, - просто видите ли... Ваша дочь настолько меня очаровала, что я не удержался и навёл кое-какие справки. Да, я птица не вашего полёта, верно. Но и унижать себя не позволю. В конце-концов, я честный адвокат. Пусть ещё не очень богат, но... - его голос смолк, а затем зазвучал с новой силой, - я обязательно добьюсь славы и известности.
"Обычные глупые мечты тщеславного мальчишки", - с раздражением подумала мадам Дюплесси, потянув дочь за руку, - пойдем, дорогая. Ты же слышишь, что этот человек сказал о себе. Он самый обычный адвокат.
И ответ дочери настолько поразил мадам Дюплесси, что она даже остановилась, и выпустила её ладонь из своей цепкой хватки.
- Ну и что? Какая разница? - спросила Люсиль. Длинные ресницы взметнулись вверх, и в карих глазах дочери она увидела чистое, искреннее недоумение.
- Не смею вас больше задерживать, - проговорил Камилл. По его жесту Люсиль поняла, что он хочет и протянула для поцелуя свою изящную маленькую ручку.
Камилл взял её в свою ладонь, поднёс к губам и вдруг... она почувствовала, что он быстрым движением вложил ей в руку какую-то записку.
Девушка тут же приняла эту игру и, сжав кулачок вместе с запиской, быстро спрятала её за спину. При этом она бросила быстрый взгляд на маман, но та, с интересом лорнировавшая в этот момент какую-то пару проходящих мимо богато одетых аристократов, казалось, ничего не заметила. Быстро и осторожно Люсиль переложила записку в свою маленькую сумочку.
- Ну, Люсиль, пойдем, - решительно заявила мадам Дюплесси и, подхватив дочь под локоток, потянула её в сторону.
- До свидания, мадам Дюплесси, - весело сказал ей Камилл.
- Прощайте, - сухо ответила знатная дама, - и надеюсь, мы с дочерью никогда больше вас не увидим.
Придя с прогулки, Люсиль сразу же бросилась в свою комнату и закрыла дверь изнутри. Букет фиалок она поместила в небольшую хрустальную вазу и поставив её на стол, улыбнулась. Затем, открыла сумочку и развернула аккуратно сложенный бумажный листок.
"Милая и очаровательная Люсиль, - начала она читать, и сердце её вдруг забилось, как пойманная в силок птичка, - не сочтите за бесцеремонность, но нельзя ли нам встретиться в Люксембургском саду без вашей матушки?
Я буду там завтра с полудня до трех часов. В ожидании Вас.
С робкой надеждой на нашу встречу,
Камилл".
Горячие молитвы Люсиль всё-таки были услышаны. И чудо свершилось. На следующее утро мадам Дюплесси проснулась с ужасной мигренью. Кроме того, день обещал быть очень жарким и душным. И Люсиль, после получасового препирательства с маман, всё-таки отправилась гулять в Люксембургский сад. Одна.
- Ах, делай что хочешь! - трагическим жестом махнула рукой мадам Дюплесси в сторону упрямой дочери. Она возлежала на постели и прикладывала ко лбу пузырь со льдом.
- Мерси, мамочка, - Люсиль поклонилась, стараясь скрыть переполнявшее её сердце ликование, - я ненадолго. Хочу только зайти в нотный магазин, купить что-нибудь новенькое для своей игры на фортепьяно.
- Это хорошо, - слабым голосом ответила её мать, массируя виски. - А Люксембургский сад? - вдруг спросила она.
- Что? - от неожиданности Люсиль растерялась.
- Там ты тоже собираешься гулять?
- Ой, не знаю, мамочка. Все мои мысли сейчас о нотном магазине, - ответила Люсиль, чувствуя неловкость от того, что приходится лгать.
- Ладно, иди! - устало вздохнула мадам Дюплесси, - но чтобы через полтора часа ты была дома. Ты меня слышишь, дорогая?
- Конечно, мамочка, - прощебетала Люсиль и почти побежала к двери.
Через пару минут белокурая птичка выпорхнула на долгожданную свободу.
- Про меня вы уже кое-что знаете, - Люсиль немного смущенно улыбнулась, - а про вас я не знаю почти ничего.
Длинные ресницы вспорхнули вверх. - Расскажите мне что-нибудь о себе.
Они с Камиллом медленно шли по одной из тенистых аллей Люксембургского сада. Но несмотря на росшие по бокам аллеи пышные деревца, солнечные лучи всё равно пробивались через их кроны. И освещали светлые вьющиеся локоны девушки и её хорошенькое милое личико. Незаметно они вышли к фонтанам, вокруг которых в этот жаркий день собралась большая часть посетителей сада. Люсиль, ладонью прикрыв глаза от яркого солнца, с восхищением смотрела на падающие вниз сверкающие водные капли.
- Какая прелесть! - воскликнула она. - Фонтан Медичи. Он так красив, что я каждый раз удивляюсь, словно вижу его впервые. Хотя, гуляю я в этом саду с младенческих лет.
- Он считается самым романтичным фонтаном в Париже, - улыбнулся ей Камилл.
Возникла небольшая пауза.
- Но вы так и не рассказали о себе, - лукаво произнесла Люсиль. Она опустила ресницы.
- Хорошо, - весело отозвался её новый знакомый.
И начал свой рассказ.
Люсиль узнала, что ему двадцать шесть лет. В Париж он приехал из Гиза, снимает скромное жилье и работает адвокатом. Правда, как не особо охотно признался он, с работой дела пока идут не очень гладко. Богатые клиенты обращаются, как правило, к адвокатам, имеющим известность.
"А таким, как я, начинающим, приходится довольствоваться, чем Бог пошлёт", - усмехнулся он.
Люсиль взволнованно слушала его.
- Вы, наверное, голодаете? - воскликнула она. - Если так, то я...
- Нет, вовсе нет,, - Демулен покачал головой, - почему вы так решили, Люсиль?
- Простите, если обидела вас, - пролепетала девушка.
- Всё это такая ерунда, - весело отозвался неудачливый адвокат, - ерунда, по сравнению с тем, что солнце сегодня светит так ярко. А небо... посмотрите, Люсиль, оно просто ослепительно синее. Наверное, в честь нашей встречи.
Люсиль улыбалась, но мысли её продолжали вертеться вокруг бедного недоедающего Камилла.
- А родители совсем не помогают вам? - робко спросила она.
- Отец не присылает мне ни су, - засмеялся Демулен.
Песнь Песней Соломона 8:6
Сладких всем снов… кто на плахе… а кто в водевиле…
(c) zoom
Глава 1. ВСТРЕЧА В ЛЮКСЕМБУРГСКОМ САДУ
1786-ой год, Париж
"Я ещё совсем не знаю, что это такое - любить. Нет, я конечно, люблю и матушку, и отца, и свою старшую сестру. И Лоретту, мою милую болонку. Но это... это всё не то. Ах, какие глупости я наверное пишу...
Ведь это тоже любовь, настоящая. Но она иная. А мне, порой, так хочется..."
Изящная белокурая девушка вздохнула и поправила локон, упавший ей на глаза.
Немного подумав, она обмакнула перо в чернильницу и продолжила писать:
"А иногда я и сама не знаю, что мне хочется.
Я почему-то часто думаю, что впереди меня ждёт какое-то огромное счастье, светлое-светлое. Точнее, я чувствую это. Это как сияние, которое проливается в сердце и озаряет собой всё - твой разум, твои чувства и мысли... Я верю, что когда-нибудь буду очень, очень счастлива."
- Люсиль, доченька, ты готова?
В дверь раздался стук, и девушка, закусив нижнюю губу, в легком раздражении, закрыла тетрадку, которой только что доверяла свои самые сокровенные мысли. Подбежав к комоду, она открыла один из верхних ящиков, и спрятала тетрадь. Затем оправила рукава на пышном платье, поправила причёску и бросила быстрый взгляд в большое овальное зеркало в тяжелой золотой раме.
На неё смотрела невысокая, хрупкая блондинка.
Она не была классической красавицей, но в ней был тот самый шарм, который заставляет мужчин оборачиваться вслед ей на улице, говорить комплименты, чувствовать волнение, когда она просто проходила мимо. У Люсиль были живые карие глаза, небольшой носик, мягкая изящная линия рта. Пухлые губки. А когда она улыбалась, на щеках появлялись очень милые ямочки. А улыбалась она часто. Она была довольно смешливой.
"Глупая", - как-то услышала она про себя от старшей сестры.
И потом целый вечер прорыдала, закрывшись у себя в комнате. Да, возможно, она была легкомысленной. Но разве можно требовать от шестнадцатилетней девушки, выросшей в роскоши, большой серьезности? Читать она не очень любила. Хотя, иногда брала в руки томик стихов Гёте или какой-нибудь сентиментальный женский роман. И читая его, она проливала слёзы над судьбами героев, над их жизненными перипетиями. И, отложив книгу в сторону, говорила иногда сама себе:
- Пусть сестра говорит, что я глупая и пустая... Да, я, наверное, не так умна, как она. Но разве нужен женщине большой ум? Нет... я всего лишь мечтаю о любви. О настоящей любви. И верю, что Господь меня услышит.
Между тем, Люсиль Дюплесси к своему шестнадцатилетию, была одной из самых завидных невест Парижа. Её отец, служивший в королевском кабинете финансов, пользовался весьма хорошими привилегиями. Мать была из старинного дворянского рода. Несмотря на юный возраст ( а браки тогда происходили рано), в прошедшем году к Люсиль сватались уже два раза. "Очень перспективные молодые люди", - как охарактеризовала их мадам Дюплесси. И оба получили отказ. Капризная Люсиль нахмурила бровки и тихо и решительно проговорила: "Нет".
- Но почему же, голубка моя? - искренне удивилась маман.
- Я ещё слишком молода для брака, - выдохнула Люсиль, - а ещё потому что... потому что я их не люблю".
И поправив рукой высокую завитую причёску, подобрав подол пышного платья, она убежала к себе в комнату.
- Ну и характер, - буркнул её отец, месье Дюплесси, укоризненно покачав головой вслед скрывшейся за дверью дочке, - вот упрямица... А ведь такие выгодные партии.
- Люсиль, доченька, ты готова? - в голосе мадам Дюплесси, стоявшей за входной дверью, появились нотки лёгкого раздражения.
- Да, мамочка, уже иду, - прощебетала в ответ Люсиль, направляясь к двери.
В это утро ей опять предстояло сопровождать маман на прогулку в Люксембургский сад. Как надоели ей эти прогулки под присмотром родительницы! Почти всегда было одно и то же. Они чинно прогуливались по широким аллеям, вдоль которых росли аккуратно обрезанные деревья и располагались клумбы с яркими цветами.
Иногда присаживались на скамейку, и маман через лорнет наблюдала за проходящими мимо людьми. Иногда читала какую-нибудь сентиментальную книжку, принесённую с собой. А Люсиль Дюплесси откровенно скучала. Как же устала она от этих прогулок под каждодневным присмотром.
"Как будто мне пять лет", - думала она, обиженно надув пухлые губки.
В этот утро она с маман также чинно шла по центральной аллее Люксембургского парка, наслаждаясь теплым июньским воздухом и легким ветерком, ласкающим лицо.
Как вдруг... Кто-то сзади сильно толкнул её в плечо. Видимо кто-то, кто очень торопился. От неожиданности она выронила своё изящный кружевной зонтик, который брала для защиты от солнечных лучей.
- П-простите, м-мадемуазель. Тысяча извинений, - она услышала извиняющийся мужской голос, который, к тому же, сильно заикался.
Вскинув длинные ресницы, она увидела перед собой виновника произошедшего.
Какой-то нескладный молодой человек лет двадцати семи неуклюже протягивал ей её зонтик.
- Простите, - повторил он. - Я очень торопился и...
- И это значит, что можно нестись, как дикарь, не видя ничего и никого вокруг? - язвительно спросила мадам Дюплесси, взяв дочь под ручку.
От проницательного взгляда мадам не ускользнула ни бедная одежда парня, ни его крайне смущенный вид.
"Сразу видно, что из бедных, - с презрением подумала мадам Дюплесси, - и что он забыл в Люксембургском саду? В основном здесь прогуливается знать".
- Пойдём, голубка моя, - она потянула Люсиль за руку, намереваясь скорее уйти.
К тому же ей не слишком понравился внимательный взгляд, который её дочь подарила парню. Тот, в свою очередь, также с интересом посмотрел на юное личико девушки и в ее немного наивные карие глаза.
"Однако, каков нахал", - подумала мадам Дюплесси.
Люсиль продолжала смотреть на наглеца, толкнувшего её. Одет он был весьма бедно. От её проницательного женского взгляда не ускользнул залатанный камзол, стоптанные ботинки и впавшие щеки человека, привыкшего, видимо, недоедать. Лицо его было некрасивым, но не отталкивающим. Длинные темные волосы, большой рот, острые скулы. Глаза были карие и очень живые. И, когда он улыбнулся ей, широко и открыто, его лицо сразу же преобразилось. Люсиль почему-то забыла о некрасивости его черт, она смотрела только в эти глаза.
- Чем я могу загладить свою вину, прекрасная мадемуазель? - спросил молодой человек.
И слегка поклонился ей.
Люсиль слегка покраснела и улыбнулась ему в ответ. Одними уголками губ. Но от её матери не ускользнули эти изменения в мимике дочери.
- Люсиль, пойдем же скорее, - прошипела она ей, сильно потянув за руку, - или ты так и будешь стоять здесь с этим... - она презрительно кивнула головой в сторону "оборванца".
- Очень красивое имя... Люсиль, - отреагировал этот "оборванец".
- А... как вас зовут? - набравшись смелости поинтересовалась девушка, выдернув ладонь из цепкой хватки матери.
- Камилл, - он опять шутливо поклонился ей, - Камилл Демулен.
***
Люсиль чувствовала, что с этой неожиданной встречи в её сердце что-то изменилось. Она почему-то всё время вспоминала живые карие глаза и это имя - Камилл.
- Уж не про этого ли оборванца ты думаешь? - сварливо спросила Люсиль её матушка, когда они вечером сидели в гостиной за вышивкой.
От неожиданного вопроса Люсиль вздрогнула и, сделав иголкой неловкое движение, уколола палец. На изящной белой ручке появилась капля крови.
- Ой! - Люсиль быстрым движением поднесла пальчик ко рту.
- И где же ты витаешь, моя дорогая? - мать нахмурила темные выщипанные брови, - в каких облаках? Я угадала? Ты думаешь о нём?
- Мама, он тебе совсем не понравился? - робко спросила Люсиль, - совсем-совсем?
- Боже, доченька, он совсем не нашего круга, - отрезала мадам Дюплесси. - Выброси его из головы. Он бедняк и хам, - фыркнула она.
***
На следующий день, когда мать с дочерью вновь чинно прогуливались в Люксембургском саду, им опять встретился этот "бедняк и хам". Скорее всего, он специально ждал белокурую крошку Люсиль. Потому что, когда они свернули на одну из боковых аллей, он внезапно появился перед ними. Поклонился и вручил девушке небольшой букет фиалок со словами:
- Ещё раз прошу у вас прощения за мою вчерашнюю неловкость. Хотя, знаю, что этому чудовищному преступлению нет оправдания.
Смешливая Люсиль не удержалась и прыснула. Маленькая ручка, затянутая в белую кружевную перчатку, благосклонно приняла букет цветов. Девушка поднесла его к напудренному носику.
- Какой тонкий запах! - воскликнула она.
- Конечно, - улыбнулся ей Камилл, - они же живые. Рад, что вам понравились.
- Я очень люблю цветы, - прощебетала Люсиль, - и особенно фиалки.
- Значит, я угадал, - весело отозвался Камилл, - всё утро думал, какие цветы вы любите. И решил, что такая нежная девушка, как вы, и цветы должна любить такие же изящные и нежные.
На щеках Люсиль разлился румянец. Она опустила длинные ресницы и сделала вид, что ей очень интересны носки её дорогих красивых туфелек.
- Нет, но это уже переходит все границы! - воскликнула мадам Дюплесси, - Люсиль, как тебе не стыдно? Среди бела дня флиртуешь с...
Она смолкла. Люсиль перевела взгляд на Камилла и увидела, что его брови нахмурились.
- Ну же, договаривайте, мадам Дюплесси, - проговорил он.
- Вам известна наша фамилия? - удивилась она.
- Да, - Демулен кивнул, - просто видите ли... Ваша дочь настолько меня очаровала, что я не удержался и навёл кое-какие справки. Да, я птица не вашего полёта, верно. Но и унижать себя не позволю. В конце-концов, я честный адвокат. Пусть ещё не очень богат, но... - его голос смолк, а затем зазвучал с новой силой, - я обязательно добьюсь славы и известности.
"Обычные глупые мечты тщеславного мальчишки", - с раздражением подумала мадам Дюплесси, потянув дочь за руку, - пойдем, дорогая. Ты же слышишь, что этот человек сказал о себе. Он самый обычный адвокат.
И ответ дочери настолько поразил мадам Дюплесси, что она даже остановилась, и выпустила её ладонь из своей цепкой хватки.
- Ну и что? Какая разница? - спросила Люсиль. Длинные ресницы взметнулись вверх, и в карих глазах дочери она увидела чистое, искреннее недоумение.
- Не смею вас больше задерживать, - проговорил Камилл. По его жесту Люсиль поняла, что он хочет и протянула для поцелуя свою изящную маленькую ручку.
Камилл взял её в свою ладонь, поднёс к губам и вдруг... она почувствовала, что он быстрым движением вложил ей в руку какую-то записку.
Девушка тут же приняла эту игру и, сжав кулачок вместе с запиской, быстро спрятала её за спину. При этом она бросила быстрый взгляд на маман, но та, с интересом лорнировавшая в этот момент какую-то пару проходящих мимо богато одетых аристократов, казалось, ничего не заметила. Быстро и осторожно Люсиль переложила записку в свою маленькую сумочку.
- Ну, Люсиль, пойдем, - решительно заявила мадам Дюплесси и, подхватив дочь под локоток, потянула её в сторону.
- До свидания, мадам Дюплесси, - весело сказал ей Камилл.
- Прощайте, - сухо ответила знатная дама, - и надеюсь, мы с дочерью никогда больше вас не увидим.
Придя с прогулки, Люсиль сразу же бросилась в свою комнату и закрыла дверь изнутри. Букет фиалок она поместила в небольшую хрустальную вазу и поставив её на стол, улыбнулась. Затем, открыла сумочку и развернула аккуратно сложенный бумажный листок.
"Милая и очаровательная Люсиль, - начала она читать, и сердце её вдруг забилось, как пойманная в силок птичка, - не сочтите за бесцеремонность, но нельзя ли нам встретиться в Люксембургском саду без вашей матушки?
Я буду там завтра с полудня до трех часов. В ожидании Вас.
С робкой надеждой на нашу встречу,
Камилл".
Глава 2. НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ...
Горячие молитвы Люсиль всё-таки были услышаны. И чудо свершилось. На следующее утро мадам Дюплесси проснулась с ужасной мигренью. Кроме того, день обещал быть очень жарким и душным. И Люсиль, после получасового препирательства с маман, всё-таки отправилась гулять в Люксембургский сад. Одна.
- Ах, делай что хочешь! - трагическим жестом махнула рукой мадам Дюплесси в сторону упрямой дочери. Она возлежала на постели и прикладывала ко лбу пузырь со льдом.
- Мерси, мамочка, - Люсиль поклонилась, стараясь скрыть переполнявшее её сердце ликование, - я ненадолго. Хочу только зайти в нотный магазин, купить что-нибудь новенькое для своей игры на фортепьяно.
- Это хорошо, - слабым голосом ответила её мать, массируя виски. - А Люксембургский сад? - вдруг спросила она.
- Что? - от неожиданности Люсиль растерялась.
- Там ты тоже собираешься гулять?
- Ой, не знаю, мамочка. Все мои мысли сейчас о нотном магазине, - ответила Люсиль, чувствуя неловкость от того, что приходится лгать.
- Ладно, иди! - устало вздохнула мадам Дюплесси, - но чтобы через полтора часа ты была дома. Ты меня слышишь, дорогая?
- Конечно, мамочка, - прощебетала Люсиль и почти побежала к двери.
Через пару минут белокурая птичка выпорхнула на долгожданную свободу.
***
- Про меня вы уже кое-что знаете, - Люсиль немного смущенно улыбнулась, - а про вас я не знаю почти ничего.
Длинные ресницы вспорхнули вверх. - Расскажите мне что-нибудь о себе.
Они с Камиллом медленно шли по одной из тенистых аллей Люксембургского сада. Но несмотря на росшие по бокам аллеи пышные деревца, солнечные лучи всё равно пробивались через их кроны. И освещали светлые вьющиеся локоны девушки и её хорошенькое милое личико. Незаметно они вышли к фонтанам, вокруг которых в этот жаркий день собралась большая часть посетителей сада. Люсиль, ладонью прикрыв глаза от яркого солнца, с восхищением смотрела на падающие вниз сверкающие водные капли.
- Какая прелесть! - воскликнула она. - Фонтан Медичи. Он так красив, что я каждый раз удивляюсь, словно вижу его впервые. Хотя, гуляю я в этом саду с младенческих лет.
- Он считается самым романтичным фонтаном в Париже, - улыбнулся ей Камилл.
Возникла небольшая пауза.
- Но вы так и не рассказали о себе, - лукаво произнесла Люсиль. Она опустила ресницы.
- Хорошо, - весело отозвался её новый знакомый.
И начал свой рассказ.
Люсиль узнала, что ему двадцать шесть лет. В Париж он приехал из Гиза, снимает скромное жилье и работает адвокатом. Правда, как не особо охотно признался он, с работой дела пока идут не очень гладко. Богатые клиенты обращаются, как правило, к адвокатам, имеющим известность.
"А таким, как я, начинающим, приходится довольствоваться, чем Бог пошлёт", - усмехнулся он.
Люсиль взволнованно слушала его.
- Вы, наверное, голодаете? - воскликнула она. - Если так, то я...
- Нет, вовсе нет,, - Демулен покачал головой, - почему вы так решили, Люсиль?
- Простите, если обидела вас, - пролепетала девушка.
- Всё это такая ерунда, - весело отозвался неудачливый адвокат, - ерунда, по сравнению с тем, что солнце сегодня светит так ярко. А небо... посмотрите, Люсиль, оно просто ослепительно синее. Наверное, в честь нашей встречи.
Люсиль улыбалась, но мысли её продолжали вертеться вокруг бедного недоедающего Камилла.
- А родители совсем не помогают вам? - робко спросила она.
- Отец не присылает мне ни су, - засмеялся Демулен.
