- Да, - ответила Лу-Лу,- писем не было. Я ничего не знала о нём с сентября 1918-го года. С тех пор, как мы расстались.
- Я сразу постаралась запомнить ваш адрес, - опять грустно улыбнулась Ниночка, - и старалась держать его в памяти все эти шесть лет, пока была в лагере. Так хотелось что-то сделать для Яна, пусть уже и после его смерти.
- Спасибо вам, Ниночка, - Лу-Лу дотронулась до её руки.
- Знаете... - вдруг сказала Нина, - я ведь была тогда совсем молодая и наивная девчонка. Но к Яну я почувствовала что-то, что дало мне потом силы выжить. Это чувство... Даже не знаю, как это назвать. Что-то настолько светлое... Наверное, это была любовь. И я потом всё время, все эти шесть лет в лагере, вспоминала его слова. Слова, которые он сказал мне, когда мы прощались. Что всё будет хорошо. И что я обязательно выйду на свободу. И вот... так всё и произошло. Я и сейчас вспоминаю его и эти слова.
И ещё вот... - Нина вытащила из разреза кофты довольно большой серебряный крестик и показала его Лу-Лу, - Ян не хотел, чтобы он пропал. И он отдал его мне. И сказал, что этот крестик будет меня хранить. Людмила, наверное, вам он сейчас нужнее.
Она протянула Лу-Лу крестик.
Но после небольшой паузы Лу-Лу опять слегка дотронулась до её руки.
- Ниночка, оставьте себе, милая, - проговорила она. - Пусть он и дальше хранит вас.
- Спасибо вам! - воскликнула Ниночка. - Спасибо!
В комнате повисло молчание. Лу-Лу сидела, нахмурив брови и сосредоточенно о чём-то думая.
- Послушайте, Нина... - вдруг сказала она, - но как же Ян узнал, что я не получала от него писем? Как он мог узнать об этом?
- Это сказал его друг, - ответила Нина, - Ян заезжал к нему перед своим арестом. Вообще, он не хотел мне подробно рассказывать всю эту историю.
Но я была такой любопытной, настояла. И потом, мы как-то очень сблизились с ним за эти две последние недели в камере. И он мне всё-таки всё рассказал.
- Его друг? - переспросила Лу-Лу.
- Да. Эта история меня поразила, я её запомнила до мелочей. Друг выдал его Чрезвычайной комиссии. Яна арестовали у него в доме, он успел переночевать там одну ночь, а на следующий день его забрали.
- Боже мой... - прошептала Лу-Лу. И вдруг её сознание пронзила страшная и жестокая догадка.
Она встала с диванчика и посмотрела на Ниночку.
- А друга звали... Михаил Демичев? - спросила она.
- Михаил, это точно, - кивнула Ниночка, - да и фамилия... похоже такая же, - Ниночка нахмурила лоб, вспоминая, - да, точно, Демичев. Ян сказал, что пытался простить его... пытался, но так и не смог.
Лу-Лу почувствовала духоту. Сердце застучало где-то совсем высоко, в горле. Она торопливо расстегнула верхние пуговки блузки и подошла к открытому окну. Опёрлась рукой на раму.
- Боже... всё это какой-то сон... страшный сон, - прошептала она.
- А вы... знаете этого Михаила? - осторожно спросила её Ниночка.
Лу-Лу стояла, как в тумане. Сознание отказывалось принимать то, что она слышала всего лишь пару минут назад.
- Как же ты мог, Миша? Как ты мог? - шептала она, как будто Демичев мог сейчас её услышать.
Нина повторила свой вопрос, и Лу-Лу, словно очнувшись, обернулась к ней.
- Да, Нина, - ответила она, - я знаю его. Это мой второй муж.
Ниночка охнула и закрыла рот ладонью. Как будто хотела что-то ещё сказать.
- Как же так, - прошептала она.
- Как жаль, Нина, что я не узнала всё это про Михаила раньше, - проговорила Лу-Лу, - безумно... безумно жаль. А сейчас... я уже не могу ничего изменить.
- Простите меня, - как-то виновато произнесла Ниночка, - пожалуйста, простите. Я так хотела вам написать... но не могла никак. Сначала была в ЧК. А потом все эти шесть лет провела в лагере. Здесь рядом, под Тюменью. Писать оттуда никому не разрешали. Я даже маме в Петроград не могла весточку отправить. Вот, хочу сейчас поехать к ней. И даже не знаю, жива ли она.
Она уже совсем старенькая.
- Ниночка, вы не виноваты.
Лу-Лу тяжело опустилась рядом с ней на диванчик.
- Просто сейчас моя жизнь полностью перевернулась, - каким-то глухим бесцветным голосом сказала она, комкая в руках платок. - Всё... всё изменилось. И я не знаю, как теперь с этим жить. Как это принять.
Принять всё это... невозможно.
Она резко встала и опять отошла к окну, как будто ей не хватало воздуха.
- Нина, а вы не знаете, где Яна...
Она с трудом выговаривала слова.
- Где его похоронили? - догадалась Ниночка
- Да.
- Я не знаю. Где-то в пригороде. Точное место я не знаю. Людей отвозили туда на грузовике и... А потом там же их и хоронили.
Лу-Лу вцепилась в подоконник. Из глаз опять потекли слёзы. А в мозгу яркой вспышкой пульсировала только одна мысль:
"Как теперь с этим жить? Как жить со всем тем, что я сегодня узнала?"
И ответа на этот вопрос у неё не было.
Ниночка собиралась уже уходить, но Лу-Лу настояла на том, чтобы девушка поела. Она достала булку, вареные яйца и колбасу, сделала крепкий чай с лимоном.
Ниночка жадно ела, и Лу-Лу вновь с горечью отметила, какая она худенькая, кожа и кости.
- Нина, оставайтесь пока у меня, - предложила Лу-Лу. - Хотя бы переночуете нормально. И вообще, оставайтесь на несколько дней, пока я здесь, в Тюмени. Вам надо набраться сил, милая.
Ниночка внимательно посмотрела на неё, как будто обдумывая её слова. Но потом отрицательно замотала головой.
- Нет, нет, спасибо вам большое, Людмила. Но я не могу. Мне надо скорее добраться до Петрограда. Точнее, до Ленинграда. Так теперь они его называют.
Я ведь так волнуюсь о маме. Жива ли она. Сегодня как раз хочу успеть на дневной поезд. Спасибо Вам огромное за обед.
- Да какой же это обед, - улыбнулась Лу-Лу, - колбаса с булкой, - Не знала, что Вы придёте, ничего не приготовила. Но раз не можете остаться, возьмите хотя бы на дорожку.
Она завернула в кусок бумаги несколько мягких булок и пол палки колбасы.
Ниночка замотала головой, отказываясь, но Лу-Лу решительно положила свёрток в ее котомку. И обняла девушку, почувствовав ее худые острые лопатки.
- Спасибо вам, Ниночка, - прошептала она. - Спасибо за весточку от Яна.
- Мне так тяжело, что я принесла вам такую страшную весть! - воскликнула Нина.
- Ничего... - прерывисто вздохнула Лу-Лу. - Вы ни в чём не виноваты. Я должна была узнать это. Ради Яна. Ради его памяти.
На прощание Лу-Лу написала на листке бумаги свой адрес в Вельске и отдала листок Нине.
- Нина, напишите мне, когда доберетесь до Ленинграда, - попросила она, - Обязательно напишите, милая, ладно? Не будем терять связь.
- Хорошо, напишу, - кивнула ей Ниночка.
На прощание женщины обнялись ещё раз. Затем девушка взяла свою котомку и посмотрела в глаза Лу-Лу.
Та грустно улыбнулась ей. Нина шагнула за порог. Лу-Лу перекрестила её и закрыла за ней дверь.
С минуту Лу-Лу молча стояла в прихожей. Квартиру окутала тишина. А затем она почувствовала, что сердце опять начинает неровными толчками биться где-то в горле. При Ниночке она сдерживалась изо-всех сил. Но больше этого делать не получалось. Войдя в гостиную, Лу-Лу бросилась на маленький диванчик и зарыдала.
Внутри была ужасная тяжесть, которую никак не получалась выплакать.
А в сознании пойманной бабочкой бился только один вопрос, который Лу-Лу беззвучно повторяла:
- Как мне теперь со всем этим жить?
Сёстры прощались. Лу-Лу уезжала из Тюмени, пробыв там три дня. Маруся провожала её на вокзале.
Лу-Лу держала в руках дорожный саквояж и как-то заметно нервничала. Ещё Маруся заметила, что сестра была какой-то очень бледной, под глазами темнели круги.
- Люсенька, береги себя, - проговорила Маруся, дотронувшись до руки сестры. - Ты говорила, у тебя опять бессонница?
- Да, - Лу-Лу устало вздохнула, - напилась успокоительного, но заснула сегодня только под утро.
- Может, в поезде немного вздремнёшь?
- Посмотрим, - улыбнулась Лу-Лу. - Ты тоже береги себя, Мусенька. И малыша.
Народ постепенно собирался на платформе в ожидании поезда. Вот, мимо них прошла какая-то женщина, нагруженная множеством котомок и, не рассчитав, сильно толкнула Лу-Лу, которая чуть не упала.
- Люся, осторожнее! - воскликнула Маруся, удержав сестру за локоть.
Она посмотрела ей в лицо и её испугал какой-то совершенно отрешенный взгляд Лу-Лу.
- Да... ничего, Мусенька, всё нормально, - ответила Лу-Лу, как будто очнувшись.
- Где ты витаешь? - немного обиженно спросила её Маруся, - в каких облаках?
- Послушай, Муся, - Лу-Лу слегка дотронулась до её руки, - пообещай мне одну вещь, хорошо?
- Что за вещь, милая? - Маруся внимательно посмотрела ей в глаза, - Конечно, обещаю.
- Если со мной вдруг что-нибудь случится... - Лу-Лу на мгновение замолчала, - я прошу тебя - позаботься о Ванечке. Прости, что прошу об этом, когда у тебя своя жизнь и полно своих забот, но... я не хочу, чтобы он оставался с Мишей.
- Люся! - воскликнула сестра, схватив её за руку, - что ты такое говоришь, опомнись! Зачем ты гневишь Бога? Я даже слушать про это не хочу. И откуда у тебя только такие мысли?!
Лу-Лу молчала.
- Просто пообещай мне это, - тихо сказала она. - Пожалуйста.
- Ну ладно, обещаю. Но ты скажи, что пошутила, Люся. Что это просто дурацкая шутка.
Раздался протяжный гудок подходящего к платформе поезда.
- Ладно, милая. Я пошутила, - Лу-Лу обняла сестру за плечи и засмеялась. Своим прежним серебристым смехом.
- Ну, слава Богу, - немного раздражённо ответила Маруся, - И никогда не пугай меня так.
Подошёл поезд, и Лу-Лу забралась в вагон. На прощание помахала сестре и улыбнулась, поправив упавшую на глаза прядь темно-рыжих волос.
- Напиши, Люся! - крикнула ей Маруся, когда поезд уже тронулся, - обязательно напиши, когда приедешь. И береги себя!
- Хорошо, - тихо, одними губами ответила Лу-Лу.
- Мамочка! - радостно воскликнул маленький Ванечка, подбежав к вошедшей в гостиную Лу-Лу. - Я так скучал!
- Здравствуй... здравствуй, мой родной, - проговорила Лу-Лу, подхватив ребёнка на руки и целуя его.
- Ты тоже скучала? - спросил ребёнок.
- Конечно, мой милый. Очень, очень скучала.
- Я уже покушал, - сказал Ваня, - А тепель Тоня хочет, чтобы я спать пошёл.
А я не хочу.
- Ну, не капризничай. Все хорошие детки днём спят.
- Я хочу гулять, - чистосердечно признался Ванечка и посмотрел на Лу-Лу снизу вверх. - Мам, пойдем гулять? Ну, пожалуйста...
- Здравствуйте, Людмила Степановна, - в гостиную вошла Антонина, вытирая полотенцем руки, испачканные в муке, - как добрались-то? Все хорошо?
- Да, Тоня, всё нормально. А как вы здесь без меня?
- Ванечка вёл себя хорошо, - улыбнулась Антонина, - капризничал, правда, немного. Ну уж куда без этого.
- Я не каплизничал,- недовольно произнёс ребёнок.
- Ты и сейчас капризничаешь, - Лу-Лу взяла его за маленькую ручку, - спать идти не хочешь.
- Ванечка был умницей, - продолжала Антонина. - А вот Михаил Николаевич...
- Что он? - спросила Лу-Лу.
- Да каждый день почти за полночь приходил. Уж не знаю, что он там делает на своей работе, - Антонина вздохнула. - И ещё почти каждый раз приходил нетрезвый.
- Понятно, - как-то отстраненно-равнодушно сказала Лу-Лу.
Антонина посмотрела на неё с удивлением, но ничего не сказала.
- Давайте я вам с дороги чаю сделаю, - предложила она.
- Спасибо, Тоня, милая, я не хочу чаю. Что-то голова у меня разболелась. Пойду, пройдусь немного по свежему воздуху.
- Вы же только что с дороги, Людмила Степановна... - пробурчала Антонина, - отдохнули бы.
- Пойду погуляю, - весело ответила ей Лу-Лу, накидывая на плечи длинный красивый шарфик.
- Мам, я тоже хочу с тобой! - Ванечка вцепился ей в руку.
- Ну, хорошо, милый, - Лу-Лу наклонилась и поцеловала сына в щёчку, - пойдём.
- А как же спать? - опешила Антонина.
- Ничего, Тонечка, - Лу-Лу обернулась к ней уже в дверях. - Вернёмся, и он поспит.
Лу-Лу долго гуляла с сыном. Словно какая-то невидимая сила мешала ей вернуться обратно, в дом человека, который был её мужем. И которого она теперь не хотела и не могла видеть. Когда она думала о возвращении, её сердце охватывала такая жуткая смертельная тоска, от которой Лу-Лу самой становилось страшно.
Проходя по деревянному мосту через канал, Лу-Лу задержалась у перил и посмотрела вниз, слегка перегнувшись, на тёмную воду.
- Ма-ам, что там? - сразу задёргал её за руку ребёнок.
И она снова как будто очнулась от какого-то сна.
Ванечка кашлянул.
- Ничего, милый. Просто вода. И пойдём уже домой, а то ты опять простудишься.
После прогулки Ванечка сразу же заснул крепким сном. А Лу-Лу с приближением вечера и прихода мужа с работы, чувствовала всё большую тоску.
"Что же мне теперь делать?" - этот вопрос не покидал её сознание с того самого дня, когда она впервые узнала от Ниночки страшную тайну.
И ответа на него не было.
Антонина оказалась права. Демичев и в этот день вернулся с работы очень поздно, далеко за полночь. Лу-Лу уже легла в постель. Но сон никак не шёл.
И она так и лежала, глядя в темноту.
- Хоть бы он вообще не приходил, - подумала Лу-Лу про мужа.
Но через некоторое время услышала шум открываемой входной двери и шаги Демичева внизу, в прихожей. Некоторое время он был там, видимо на кухне. Потом Лу-Лу услышала его шаги по лестнице и вся сжалась. Михаил открыл дверь и включил свет. Но увидев, что жена лежит в постели, сразу погасил его и включил небольшой ночник в углу.
Лу-Лу незаметно повернулась на бок, лицом к стене и притворилась спящей.
"Боже, дай мне сил" - подумала она.
Михаил разделся и лёг рядом с ней. Она почувствовала слабый запах спиртного и поднимающееся изнутри отвращение. Ничего кроме этого к Михаилу она наверное больше уже не чувствовала.
- Люсенька, вернулась, - Демичев поцеловал её в шею. - Любимая.
Лу-Лу лежала, боясь пошевелиться.
Но Демичев не стал продолжать ничего больше. Он просто слегка обнял ее за талию и почти сразу же уснул. А Лу-Лу не спала полночи, чувствуя боль и неимоверную тяжесть в сердце.
Утром Демичев видимо проспал, потому что вскочил быстро и посмотрел на часы. И выругавшись, начал одеваться. Лу-Лу тоже проснулась, открыла глаза.
Но так и продолжала лежать в постели. Сил, да и желания вставать у нее не было. Она опять закрыла глаза, чтобы не видеть этого человека.
Демичев, уже одевшись, подошёл к ней и поцеловал в губы.
- Я тороплюсь, Люся, - сказал он, - и я так рад, что ты приехала, любимая. Вечером поговорим, я приду сегодня пораньше.
Лу-Лу приоткрыла глаза. Пришлось ответить на поцелуй Демичева. Он улыбнулся ей. Потом опять взглянул на часы и пошёл к двери.
Начавшийся день был для Лу-Лу пыткой. Она всё время задавала себе вопрос, который пришёл к ней ещё в Тюмени. Но ответа на него так и не было.
И незаметно приближался вечер, а вместе с ним и возвращение со службы Демичева. При одной мысли о котором её передёргивало. И зная свой характер, она понимала, что не сможет больше жить с этим человеком. Не сможет больше вытерпеть, даже если он просто прикоснётся к ней. Наступил какой-то предел.
И Лу-Лу вдруг отчётливо и как-то совершенно ясно это поняла. И даже не удивилась. А просто пошла в спальню, открыла большой дорожный чемодан и стала собирать вещи. Затем пошла в детскую и в отдельный саквояж собрала вещи Ванечки.
- Мам, ты куда? - забеспокоился ребёнок, увязавшись за ней, когда она с саквояжем в руках возвращалась в спальню. По пути лихорадочно вспоминая, что ещё нужно не забыть взять. Ведь она уходила из этого дома навсегда.
- Я сразу постаралась запомнить ваш адрес, - опять грустно улыбнулась Ниночка, - и старалась держать его в памяти все эти шесть лет, пока была в лагере. Так хотелось что-то сделать для Яна, пусть уже и после его смерти.
- Спасибо вам, Ниночка, - Лу-Лу дотронулась до её руки.
- Знаете... - вдруг сказала Нина, - я ведь была тогда совсем молодая и наивная девчонка. Но к Яну я почувствовала что-то, что дало мне потом силы выжить. Это чувство... Даже не знаю, как это назвать. Что-то настолько светлое... Наверное, это была любовь. И я потом всё время, все эти шесть лет в лагере, вспоминала его слова. Слова, которые он сказал мне, когда мы прощались. Что всё будет хорошо. И что я обязательно выйду на свободу. И вот... так всё и произошло. Я и сейчас вспоминаю его и эти слова.
И ещё вот... - Нина вытащила из разреза кофты довольно большой серебряный крестик и показала его Лу-Лу, - Ян не хотел, чтобы он пропал. И он отдал его мне. И сказал, что этот крестик будет меня хранить. Людмила, наверное, вам он сейчас нужнее.
Она протянула Лу-Лу крестик.
Но после небольшой паузы Лу-Лу опять слегка дотронулась до её руки.
- Ниночка, оставьте себе, милая, - проговорила она. - Пусть он и дальше хранит вас.
- Спасибо вам! - воскликнула Ниночка. - Спасибо!
В комнате повисло молчание. Лу-Лу сидела, нахмурив брови и сосредоточенно о чём-то думая.
- Послушайте, Нина... - вдруг сказала она, - но как же Ян узнал, что я не получала от него писем? Как он мог узнать об этом?
- Это сказал его друг, - ответила Нина, - Ян заезжал к нему перед своим арестом. Вообще, он не хотел мне подробно рассказывать всю эту историю.
Но я была такой любопытной, настояла. И потом, мы как-то очень сблизились с ним за эти две последние недели в камере. И он мне всё-таки всё рассказал.
- Его друг? - переспросила Лу-Лу.
- Да. Эта история меня поразила, я её запомнила до мелочей. Друг выдал его Чрезвычайной комиссии. Яна арестовали у него в доме, он успел переночевать там одну ночь, а на следующий день его забрали.
- Боже мой... - прошептала Лу-Лу. И вдруг её сознание пронзила страшная и жестокая догадка.
Она встала с диванчика и посмотрела на Ниночку.
- А друга звали... Михаил Демичев? - спросила она.
- Михаил, это точно, - кивнула Ниночка, - да и фамилия... похоже такая же, - Ниночка нахмурила лоб, вспоминая, - да, точно, Демичев. Ян сказал, что пытался простить его... пытался, но так и не смог.
Лу-Лу почувствовала духоту. Сердце застучало где-то совсем высоко, в горле. Она торопливо расстегнула верхние пуговки блузки и подошла к открытому окну. Опёрлась рукой на раму.
- Боже... всё это какой-то сон... страшный сон, - прошептала она.
- А вы... знаете этого Михаила? - осторожно спросила её Ниночка.
Лу-Лу стояла, как в тумане. Сознание отказывалось принимать то, что она слышала всего лишь пару минут назад.
- Как же ты мог, Миша? Как ты мог? - шептала она, как будто Демичев мог сейчас её услышать.
Нина повторила свой вопрос, и Лу-Лу, словно очнувшись, обернулась к ней.
- Да, Нина, - ответила она, - я знаю его. Это мой второй муж.
Ниночка охнула и закрыла рот ладонью. Как будто хотела что-то ещё сказать.
- Как же так, - прошептала она.
- Как жаль, Нина, что я не узнала всё это про Михаила раньше, - проговорила Лу-Лу, - безумно... безумно жаль. А сейчас... я уже не могу ничего изменить.
- Простите меня, - как-то виновато произнесла Ниночка, - пожалуйста, простите. Я так хотела вам написать... но не могла никак. Сначала была в ЧК. А потом все эти шесть лет провела в лагере. Здесь рядом, под Тюменью. Писать оттуда никому не разрешали. Я даже маме в Петроград не могла весточку отправить. Вот, хочу сейчас поехать к ней. И даже не знаю, жива ли она.
Она уже совсем старенькая.
- Ниночка, вы не виноваты.
Лу-Лу тяжело опустилась рядом с ней на диванчик.
- Просто сейчас моя жизнь полностью перевернулась, - каким-то глухим бесцветным голосом сказала она, комкая в руках платок. - Всё... всё изменилось. И я не знаю, как теперь с этим жить. Как это принять.
Принять всё это... невозможно.
Она резко встала и опять отошла к окну, как будто ей не хватало воздуха.
- Нина, а вы не знаете, где Яна...
Она с трудом выговаривала слова.
- Где его похоронили? - догадалась Ниночка
- Да.
- Я не знаю. Где-то в пригороде. Точное место я не знаю. Людей отвозили туда на грузовике и... А потом там же их и хоронили.
Лу-Лу вцепилась в подоконник. Из глаз опять потекли слёзы. А в мозгу яркой вспышкой пульсировала только одна мысль:
"Как теперь с этим жить? Как жить со всем тем, что я сегодня узнала?"
И ответа на этот вопрос у неё не было.
***
Ниночка собиралась уже уходить, но Лу-Лу настояла на том, чтобы девушка поела. Она достала булку, вареные яйца и колбасу, сделала крепкий чай с лимоном.
Ниночка жадно ела, и Лу-Лу вновь с горечью отметила, какая она худенькая, кожа и кости.
- Нина, оставайтесь пока у меня, - предложила Лу-Лу. - Хотя бы переночуете нормально. И вообще, оставайтесь на несколько дней, пока я здесь, в Тюмени. Вам надо набраться сил, милая.
Ниночка внимательно посмотрела на неё, как будто обдумывая её слова. Но потом отрицательно замотала головой.
- Нет, нет, спасибо вам большое, Людмила. Но я не могу. Мне надо скорее добраться до Петрограда. Точнее, до Ленинграда. Так теперь они его называют.
Я ведь так волнуюсь о маме. Жива ли она. Сегодня как раз хочу успеть на дневной поезд. Спасибо Вам огромное за обед.
- Да какой же это обед, - улыбнулась Лу-Лу, - колбаса с булкой, - Не знала, что Вы придёте, ничего не приготовила. Но раз не можете остаться, возьмите хотя бы на дорожку.
Она завернула в кусок бумаги несколько мягких булок и пол палки колбасы.
Ниночка замотала головой, отказываясь, но Лу-Лу решительно положила свёрток в ее котомку. И обняла девушку, почувствовав ее худые острые лопатки.
- Спасибо вам, Ниночка, - прошептала она. - Спасибо за весточку от Яна.
- Мне так тяжело, что я принесла вам такую страшную весть! - воскликнула Нина.
- Ничего... - прерывисто вздохнула Лу-Лу. - Вы ни в чём не виноваты. Я должна была узнать это. Ради Яна. Ради его памяти.
На прощание Лу-Лу написала на листке бумаги свой адрес в Вельске и отдала листок Нине.
- Нина, напишите мне, когда доберетесь до Ленинграда, - попросила она, - Обязательно напишите, милая, ладно? Не будем терять связь.
- Хорошо, напишу, - кивнула ей Ниночка.
На прощание женщины обнялись ещё раз. Затем девушка взяла свою котомку и посмотрела в глаза Лу-Лу.
Та грустно улыбнулась ей. Нина шагнула за порог. Лу-Лу перекрестила её и закрыла за ней дверь.
С минуту Лу-Лу молча стояла в прихожей. Квартиру окутала тишина. А затем она почувствовала, что сердце опять начинает неровными толчками биться где-то в горле. При Ниночке она сдерживалась изо-всех сил. Но больше этого делать не получалось. Войдя в гостиную, Лу-Лу бросилась на маленький диванчик и зарыдала.
Внутри была ужасная тяжесть, которую никак не получалась выплакать.
А в сознании пойманной бабочкой бился только один вопрос, который Лу-Лу беззвучно повторяла:
- Как мне теперь со всем этим жить?
Глава 22 РЕШЕНИЕ ЛУ-ЛУ
Сёстры прощались. Лу-Лу уезжала из Тюмени, пробыв там три дня. Маруся провожала её на вокзале.
Лу-Лу держала в руках дорожный саквояж и как-то заметно нервничала. Ещё Маруся заметила, что сестра была какой-то очень бледной, под глазами темнели круги.
- Люсенька, береги себя, - проговорила Маруся, дотронувшись до руки сестры. - Ты говорила, у тебя опять бессонница?
- Да, - Лу-Лу устало вздохнула, - напилась успокоительного, но заснула сегодня только под утро.
- Может, в поезде немного вздремнёшь?
- Посмотрим, - улыбнулась Лу-Лу. - Ты тоже береги себя, Мусенька. И малыша.
Народ постепенно собирался на платформе в ожидании поезда. Вот, мимо них прошла какая-то женщина, нагруженная множеством котомок и, не рассчитав, сильно толкнула Лу-Лу, которая чуть не упала.
- Люся, осторожнее! - воскликнула Маруся, удержав сестру за локоть.
Она посмотрела ей в лицо и её испугал какой-то совершенно отрешенный взгляд Лу-Лу.
- Да... ничего, Мусенька, всё нормально, - ответила Лу-Лу, как будто очнувшись.
- Где ты витаешь? - немного обиженно спросила её Маруся, - в каких облаках?
- Послушай, Муся, - Лу-Лу слегка дотронулась до её руки, - пообещай мне одну вещь, хорошо?
- Что за вещь, милая? - Маруся внимательно посмотрела ей в глаза, - Конечно, обещаю.
- Если со мной вдруг что-нибудь случится... - Лу-Лу на мгновение замолчала, - я прошу тебя - позаботься о Ванечке. Прости, что прошу об этом, когда у тебя своя жизнь и полно своих забот, но... я не хочу, чтобы он оставался с Мишей.
- Люся! - воскликнула сестра, схватив её за руку, - что ты такое говоришь, опомнись! Зачем ты гневишь Бога? Я даже слушать про это не хочу. И откуда у тебя только такие мысли?!
Лу-Лу молчала.
- Просто пообещай мне это, - тихо сказала она. - Пожалуйста.
- Ну ладно, обещаю. Но ты скажи, что пошутила, Люся. Что это просто дурацкая шутка.
Раздался протяжный гудок подходящего к платформе поезда.
- Ладно, милая. Я пошутила, - Лу-Лу обняла сестру за плечи и засмеялась. Своим прежним серебристым смехом.
- Ну, слава Богу, - немного раздражённо ответила Маруся, - И никогда не пугай меня так.
Подошёл поезд, и Лу-Лу забралась в вагон. На прощание помахала сестре и улыбнулась, поправив упавшую на глаза прядь темно-рыжих волос.
- Напиши, Люся! - крикнула ей Маруся, когда поезд уже тронулся, - обязательно напиши, когда приедешь. И береги себя!
- Хорошо, - тихо, одними губами ответила Лу-Лу.
***
- Мамочка! - радостно воскликнул маленький Ванечка, подбежав к вошедшей в гостиную Лу-Лу. - Я так скучал!
- Здравствуй... здравствуй, мой родной, - проговорила Лу-Лу, подхватив ребёнка на руки и целуя его.
- Ты тоже скучала? - спросил ребёнок.
- Конечно, мой милый. Очень, очень скучала.
- Я уже покушал, - сказал Ваня, - А тепель Тоня хочет, чтобы я спать пошёл.
А я не хочу.
- Ну, не капризничай. Все хорошие детки днём спят.
- Я хочу гулять, - чистосердечно признался Ванечка и посмотрел на Лу-Лу снизу вверх. - Мам, пойдем гулять? Ну, пожалуйста...
- Здравствуйте, Людмила Степановна, - в гостиную вошла Антонина, вытирая полотенцем руки, испачканные в муке, - как добрались-то? Все хорошо?
- Да, Тоня, всё нормально. А как вы здесь без меня?
- Ванечка вёл себя хорошо, - улыбнулась Антонина, - капризничал, правда, немного. Ну уж куда без этого.
- Я не каплизничал,- недовольно произнёс ребёнок.
- Ты и сейчас капризничаешь, - Лу-Лу взяла его за маленькую ручку, - спать идти не хочешь.
- Ванечка был умницей, - продолжала Антонина. - А вот Михаил Николаевич...
- Что он? - спросила Лу-Лу.
- Да каждый день почти за полночь приходил. Уж не знаю, что он там делает на своей работе, - Антонина вздохнула. - И ещё почти каждый раз приходил нетрезвый.
- Понятно, - как-то отстраненно-равнодушно сказала Лу-Лу.
Антонина посмотрела на неё с удивлением, но ничего не сказала.
- Давайте я вам с дороги чаю сделаю, - предложила она.
- Спасибо, Тоня, милая, я не хочу чаю. Что-то голова у меня разболелась. Пойду, пройдусь немного по свежему воздуху.
- Вы же только что с дороги, Людмила Степановна... - пробурчала Антонина, - отдохнули бы.
- Пойду погуляю, - весело ответила ей Лу-Лу, накидывая на плечи длинный красивый шарфик.
- Мам, я тоже хочу с тобой! - Ванечка вцепился ей в руку.
- Ну, хорошо, милый, - Лу-Лу наклонилась и поцеловала сына в щёчку, - пойдём.
- А как же спать? - опешила Антонина.
- Ничего, Тонечка, - Лу-Лу обернулась к ней уже в дверях. - Вернёмся, и он поспит.
Лу-Лу долго гуляла с сыном. Словно какая-то невидимая сила мешала ей вернуться обратно, в дом человека, который был её мужем. И которого она теперь не хотела и не могла видеть. Когда она думала о возвращении, её сердце охватывала такая жуткая смертельная тоска, от которой Лу-Лу самой становилось страшно.
Проходя по деревянному мосту через канал, Лу-Лу задержалась у перил и посмотрела вниз, слегка перегнувшись, на тёмную воду.
- Ма-ам, что там? - сразу задёргал её за руку ребёнок.
И она снова как будто очнулась от какого-то сна.
Ванечка кашлянул.
- Ничего, милый. Просто вода. И пойдём уже домой, а то ты опять простудишься.
После прогулки Ванечка сразу же заснул крепким сном. А Лу-Лу с приближением вечера и прихода мужа с работы, чувствовала всё большую тоску.
"Что же мне теперь делать?" - этот вопрос не покидал её сознание с того самого дня, когда она впервые узнала от Ниночки страшную тайну.
И ответа на него не было.
Антонина оказалась права. Демичев и в этот день вернулся с работы очень поздно, далеко за полночь. Лу-Лу уже легла в постель. Но сон никак не шёл.
И она так и лежала, глядя в темноту.
- Хоть бы он вообще не приходил, - подумала Лу-Лу про мужа.
Но через некоторое время услышала шум открываемой входной двери и шаги Демичева внизу, в прихожей. Некоторое время он был там, видимо на кухне. Потом Лу-Лу услышала его шаги по лестнице и вся сжалась. Михаил открыл дверь и включил свет. Но увидев, что жена лежит в постели, сразу погасил его и включил небольшой ночник в углу.
Лу-Лу незаметно повернулась на бок, лицом к стене и притворилась спящей.
"Боже, дай мне сил" - подумала она.
Михаил разделся и лёг рядом с ней. Она почувствовала слабый запах спиртного и поднимающееся изнутри отвращение. Ничего кроме этого к Михаилу она наверное больше уже не чувствовала.
- Люсенька, вернулась, - Демичев поцеловал её в шею. - Любимая.
Лу-Лу лежала, боясь пошевелиться.
Но Демичев не стал продолжать ничего больше. Он просто слегка обнял ее за талию и почти сразу же уснул. А Лу-Лу не спала полночи, чувствуя боль и неимоверную тяжесть в сердце.
Утром Демичев видимо проспал, потому что вскочил быстро и посмотрел на часы. И выругавшись, начал одеваться. Лу-Лу тоже проснулась, открыла глаза.
Но так и продолжала лежать в постели. Сил, да и желания вставать у нее не было. Она опять закрыла глаза, чтобы не видеть этого человека.
Демичев, уже одевшись, подошёл к ней и поцеловал в губы.
- Я тороплюсь, Люся, - сказал он, - и я так рад, что ты приехала, любимая. Вечером поговорим, я приду сегодня пораньше.
Лу-Лу приоткрыла глаза. Пришлось ответить на поцелуй Демичева. Он улыбнулся ей. Потом опять взглянул на часы и пошёл к двери.
Начавшийся день был для Лу-Лу пыткой. Она всё время задавала себе вопрос, который пришёл к ней ещё в Тюмени. Но ответа на него так и не было.
И незаметно приближался вечер, а вместе с ним и возвращение со службы Демичева. При одной мысли о котором её передёргивало. И зная свой характер, она понимала, что не сможет больше жить с этим человеком. Не сможет больше вытерпеть, даже если он просто прикоснётся к ней. Наступил какой-то предел.
И Лу-Лу вдруг отчётливо и как-то совершенно ясно это поняла. И даже не удивилась. А просто пошла в спальню, открыла большой дорожный чемодан и стала собирать вещи. Затем пошла в детскую и в отдельный саквояж собрала вещи Ванечки.
- Мам, ты куда? - забеспокоился ребёнок, увязавшись за ней, когда она с саквояжем в руках возвращалась в спальню. По пути лихорадочно вспоминая, что ещё нужно не забыть взять. Ведь она уходила из этого дома навсегда.
