Он замолчал, переводя дыхание. Возникла небольшая пауза...
И в этот момент Адель услышала, как чей-то голос из зала громко выкрикнул что-то по-немецки. Она не поняла слов, но интонация была явно не восторженно-патриотическая. Молодая графиня перевела встревоженный взгляд на Катюсса.
Тот слегка побледнел и, наклонившись к Эро, что-то тихо сказал ему.
- И именно поэтому в Париже и других городах столько казней? Потому что вы заботитесь о всеобщем счастье? - вот слова, которые перевел Катюсс.
Эро вздрогнул и с силой сжал широкую трехцветную ленту, спускавшуюся с пояса.
Он стоял и молчал, как-то растерянно глядя в зал.
И Адель подумала, что он не знает, что ответить. На самом деле, так оно и было...
- И всё-таки, Эро, тебе не идут манеры Сен-Жюста, как бы ты ни пытался ему подражать. - Жак Катюсс усмехнулся. Сделав глоток граппы - весьма распространенного в Эльзасе напитка, по крепости и вкусу схожего с водкой, он поставил широкий бокал на деревянный стол харчевни, в которой они сидели в этот сырой ноябрьский вечер.
- И знаешь, почему, Эро? - продолжал Катюсс. - Потому что Сен-Жюст - фанатик. Да, он говорит страшные вещи, как говорил тот же Марат в свое время. Но он искренне убежден и действительно верит в то, что говорит. А ты - нет. Ты не веришь. И люди это чувствуют.
Эро де Сешель слегка улыбнулся. Подняв пузатую темно-зеленую бутылку, он задумчиво посмотрел на нее и поставил обратно.
- Ты все уже выпил, Жак, - парировал он. - И я думаю, не взять ли нам еще граппы?
- Эй, Жюли! - он обернулся к приятной темноволосой женщине за стойкой, - принеси-ка нам еще бутылочку.
- Сию минуту, господин комиссар, - женщина ответила улыбкой и через пару мгновений подошла к ним, держа в руках бутылку с граппом.
- Благодарю, Жюли, - Эро положил на стол золотой.
- Может быть, принести вам что-нибудь на закуску, граждане? - лучезарно улыбнулась Жюли, быстро пряча монету в карман фартука.
- Нет, спасибо, - Эро покачал головой. - Или, может быть, ты что-то хочешь, Жак?
- Нет, - ответил Катюсс. - Я не голоден.
Жюли еще раз обаятельно улыбнулась и упорхнула обратно за стойку.
- Милая женщина, - заметил Катюсс. - И явно строит тебе глазки.
- Так что ты там сказал про Сен-Жюста, Жак? - Эро открыл бутыль и плеснул в стакан темно-коричневую жидкость с резковатым дурманящим запахом.
Он сделал большой глоток, и граппа обожгла горло, разливаясь внутри приятным теплом.
- А то, Эро... - Катюсс налил и себе крепкой жидкости и отхлебнул из стакана. - Я сказал тебе, что не стоит копировать манеры Сен-Жюста. Это выглядит не убедительно, и к тому же совершенно не вяжется с твоим характером.
Он говорил это, нагнувшись к Эро, тихим приглушенным голосом. Впрочем, в этот час в харчевне никого кроме них не было. А Жюли, находившаяся в дальнем конце помещения за стойкой, повернулась к ним спиной, протирая бокалы, и вряд ли могла слышать их разговор.
- А что мой характер? - переспросил Эро.
- Вспомни вчерашнее собрание, - хмыкнул Катюсс. - Несмотря на все запугивания "врагов республики", из твоих уст это звучало как-то совсем не убедительно.
- Ну что я могу поделать, Жак. - Эро де Сешель поставил на стол опустевший стакан и посмотрел в небольшое окно харчевни, верхняя часть которого была сделана в виде витража из разноцветных стеклышек. - Если это звучит неубедительно, что ж... Тем не менее, ты знаешь, что уже арестовано четырнадцать человек и...
- Вот я и подвожу к этому, Эро. - Катюсс взял со стола ломоть хлеба и, отломив, отправил кусок в рот. - Ты здесь уже почти три недели. И пока только четырнадцать арестованных и несколько проведенных тобой собраний о пользе революционных мер. Всё.
Катюсс опять плеснул себе крепкой жидкости.
Эро пожал плечами, задумчиво рассматривая стакан с граппом.
- К тому же... - продолжал Катюсс, - что ты собираешься делать с этими арестованными? Не пора ли достать гильотину, которая уже наверняка запылилась в кладовке?
Пойми, Эро, я говорю все это тебе вовсе не потому что такой кровожадный...
Но что ты будешь говорить в своем отчете Конвенту и лично Робеспьеру, когда вернешься в Париж?
- Я знаю, - перебил его Эро. - И сам много думал об этом. А гильотина... - он поправил изящным движением манжеты и усмехнулся, в упор посмотрев на Катюсса. - Мой дорогой Жак, пока я не собираюсь ее доставать. Пока что я наделен здесь властными полномочиями и сам решаю, что мне делать, а что нет.
- Я говорю это лишь из-за беспокойства за тебя, - протянул Катюсс. - И эти арестованные... они ведь не вечно будут сидеть в тюрьме. С ними надо что-то делать, Эро. - Катюсс повысил голос, - такое ощущение, как будто ты спишь.
Но пора уже просыпаться, пойми.
- Да, я сплю... - засмеялся Эро. - он сделал глоток обжигающей жидкости. - Сплю и вижу прекрасный и кровавый сон. Знаешь, Жак... - он расстегнул верхние пуговицы камзола, - я думал, что приехав сюда, на самую окраину Франции, смогу хоть какое-то время его не видеть. Но, увы... А арестованные. Я уже придумал, как поступлю с ними.
Катюсс поднял на него заинтересованный взгляд.
- Четверо эльзасских баронов, оплакивающих монархию. Священники, не желающие присягать республике и несколько аристократов-роялистов, - перечислил Эро де Сешель.
- Я все это знаю, Эро, - нетерпеливо перебил его Катюсс. - Ну так что, наверное пора их уже...
Он решительно поставил на стол пустой бокал.
- Нет, - оборвал его Эро. - Я не буду их казнить... - он сделал паузу. - Я собираюсь переправить их всех за границу, благо она рядом. Выпишу всем свидетельства о гражданской благонадежности и...
- Что? - Жак Катюсс поднял на него изумленные глаза. - Ты их всех отпустишь?
- Да, вот так. - Эро улыбнулся, скрестив под подбородком руки. - Я думаю, настал момент показать людям, что республика способна не только казнить, но и миловать. По крайней мере, пока я здесь комиссар, кровь в Эльзасе литься не будет. Я так решил.
Катюсс медленно жевал хлеб, переваривая услышанное.
- Но, надеюсь, ты понимаешь, как это опасно? - проговорил он. - Для тебя же в первую очередь?
Эро махнул рукой.
- Сейчас стало опасно всё, Жак. Адель тоже трясется за меня и говорит мне это каждый день. И этот страх в ее глазах... Знаешь, я так устал...
Устал слышать и видеть всё это.
- Адель говорит так, потому что она любит тебя.
- Да, - Эро горько усмехнулся. - Я это прекрасно понимаю.
Повисла пауза, которую прервал скрип открывающейся двери. На пороге появился один из постояльцев гостиницы. Увидев комиссара Конвента вместе с его переводчиком, он склонился в поклоне.
- Здравствуйте, граждане, - подобострастно произнес он. - Приветствую вас, гражданин комиссар. Да здравствует республика, единая и неделимая!
- Да здравствует республика, - усмехнулся Эро.
- Ладно, Жак, - он встал из-за стола, отряхнув рукава камзола. - Если хочешь, пойдем продолжим разговор в номере.
- Адель еще не спит? - поинтересовался Катюсс. - Уже довольно поздно.
- Если и спит, ничего страшного, - Эро прихватил со стола недопитую бутыль с граппой. - Еще только девять вечера. Ну, пойдем.
- Боже, как вы пьете эту гадость?! - воскликнула Адель, когда Катюсс щедро плеснул ей в бокал крепкой коричневатой жидкости и молодая женщина, сделав глоток, безудержно закашлялась.
- Что это такое?
- Это граппа, милая Адель, - ответствовал Катюсс. - Прекрасный напиток как раз для таких сырых ноябрьских вечеров где-то на самой-самой окраине Франции.
- Да-а, - протянула молодая графиня, прижимая руки к груди, в которой после пары глотков этого "чудесного" напитка как будто все пылало.
- А ты, Эро... - она перевела взгляд на де Сешеля. - Не пей больше, прошу тебя.
- Я и не собираюсь этого делать. - Эро придвинул кресло ближе к горящему камину. - Свою норму я уже выполнил.
- Разумно, Эро. - ответил Катюсс. - Если бы ты еще был столь же разумен насчет арестованных... Пойми, что в собачьей своре нельзя играть в благородство.
- Жак, о чем ты? - обеспокоенно спросила Адель.
- Все хорошо, любимая, - Эро встал и поцеловал ее в плечо. Подойдя к окну, он задернул шторы и вернулся в кресло.
- Собачья свора... - с иронией в голосе повторил он за Катюссом. - Интересное сравнение.
- Не говори, что ты не слышал о том, что творил в Лионе Фуше, - недовольным тоном парировал Катюсс. - Или Тальен в Бордо - тысячи и тысячи казненных.
- Конечно, слышал, Жак. - Эро вздохнул. - И именно поэтому в Эльзасе подобного не будет.
Через час Жак Катюсс ушел. Адель подошла к Эро, который, задумавшись, сидел в кресле у камина, и дотронулась до его плеча.
- Послушай, Эро, - проговорила молодая женщина. - А ведь Жак прав...
- Прав в чем? - Эро поднял на нее усталые глаза.
- Всё это очень опасно, - тихо сказала Адель. - Ты так рискуешь и...
- Любимая, - Эро обнял ее за талию и притянул к себе. - Давай хоть сейчас не будем об этом. Хотя бы один вечер...
- Но... Эро! - воскликнула Адель.
Ее черные глаза сверкнули. Она хотела что-то возразить, но Эро де Сешель закрыл ее рот поцелуем.
В эту ночь за окном протяжно выл холодный ноябрьский ветер. На стене отсвечивали блики от догорающих в камине дров. Адель де Бельгард лежала, прижавшись к любимому. Эро ласково проводил рукой по ее волосам, как любил это делать.
- Я люблю тебя, - прошептала Адель. - Очень, очень люблю.
- И я люблю тебя, Адель, - ответил он. - И я так благодарен тебе...
- За что? - тихо спросила молодая женщина.
- За то, что ты со мной.
И Эро сжал ее в объятиях крепко, крепко, как-будто боялся, что его любимая исчезнет.
Эро де Сешель выполнил то, о чем говорил в разговоре с Жаком Катюссом. Ни один арестованный им в департаменте Верхний Рейн не был казнен. Все они были переправлены за границу. Кроме того Эро помог нескольким семьям аристократов, давно желающих покинуть пределы революционной страны. Они получили необходимые документы и также благополучно пересекли границу Франции и Германии.
Эро и Адель были в Бельфоре уже полтора месяца, и молодая графиня уже успела привыкнуть к этой, с одной стороны тревожной, а с другой, в чем-то однообразной провинциальной жизни. Тревога, конечно, никуда не уходила. Адель не могла не смотреть периодически на дверь кладовки, за которой стояло орудие смерти. Но теперь ее часто угнетала мысль, что оно будет предназначено для ее любимого. И хотя, Эро не раз говорил, что с ним не так легко разделаться, он входит в правительство и очень популярен среди народа, молодая женщина не могла избавиться от гнетущего ощущения страха.
- Ну вот, опять... - однажды вечером засмеялся Эро де Сешель, увидев ее тревожные глаза.
- Я не могу не волноваться, Эро. - ответила Адель. - Так уж я устроена...
- Да, я это уже понял, - улыбнулся ее любимый. - И ты не умеешь скрывать свои чувства и эмоции, они все написаны у тебя на лице.
- Разве это плохо? - недовольно спросила Адель.
- Нет, милая, - Эро взял ее небольшую узкую ладонь и поднес к губам, - это прекрасное качество. Но мне тяжело, что я заставляю тебя страдать...
Эро вздохнул и подбросил в горящий камин еще пару дров.
- Без тебя я страдала бы еще больше, - ответила молодая женщина.
В этот дождливый вечер Адель была в комнате одна. Ожидая возвращение любимого, она перебирала свои красивые платья. Конечно, привезла их сюда она зря, все это время они так и провисели в шкафу. Адель провела рукой по серебристо-белому платью, корсет которого был расшит жемчугом и невольно вспомнила платье, в котором выходила замуж за Жерома. Оно было чем-то похоже, только более пышным, но таким же красивым.
"Как давно это было, - подумала Адель. - Как будто в прошлой жизни...
И когда же настанет день, когда мы с Эро сможем пожениться?"
Она вздохнула и подошла к окну, за которым лил дождь.
Неожиданно, в дверь раздался сильный стук, три отрывистых удара. Молодая женщина вздрогнула, и выронила кружевной платочек, который держала в руке.
"Это не Эро", - мелькнула в голове тревожная мысль.
Ее догадка подтвердилась. Когда Адель подошла к двери и поинтересовалась, кто это пришел, она услышала слова, которые заставили ее похолодеть.
- Именем республики, единой и неделимой, откройте. У меня неотложное дело к гражданину де Сешелю, - услышала она быстрый мужской голос.
Адель повернула засов, рука слегка дрожала...
Дверь открылась, и в комнату шагнул высокий мужчина лет тридцати. Его длинные темные волосы были завязаны сзади в хвост. Он слегка запыхался и, к тому же, успел основательно промокнуть под дождем.
- Гражданин Эро де Сешель здесь? - поинтересовался он, в упор посмотрев на молодую женщину.
Адель сделала шаг назад, чувствуя, как сильно забилось сердце.
- Нет, его нет, - тихо ответила она. - А... кто вы, гражданин?
Гражданин слегка улыбнулся и поднес ее руку к губам. Из чего Адель сделала вывод, что он еще не самый отъявленный хам, коими были, по ее мнению, многие и многие республиканцы.
- Я Антуан Рекамье, - ответил молодой человек. - Я только что приехал из Парижа и у меня неотложное дело к гражданину де Сешелю.
- Из Парижа? - прошептала Адель, чувствуя, как в сердце холодной змейкой заползает противный страх.
- Именно, - ответил Рекамье.
Он слегка тряхнул волосами, и с них полетели брызги воды.
- Вы весь вымокли, - сказала молодая женщина. - Пройдите к камину. А Эро скоро будет.
Она говорила эти слова спокойно, но сердце тревожно и больно билось в груди.
- Благодарю, - Рекамье улыбнулся и прошел к камину, еще раз тряхнув волосами.
- Ехал верхом, поэтому так вымок, - как-то немного смущенно объяснил он. - Но дело неотложное.
Адель хотела спросить, что это за дело, но промолчала, рассудив, что он вряд ли скажет ей правду.
- А вы, вероятно, Адель де Бельгард? - спросил гражданин Рекамье. Его взгляд внимательно скользнул по красивому лицу молодой графини.
- Да, это я, - тихо ответила Адель.
- Я слышал о вас, - улыбнулся Рекамье.
Адель молчала, чувствуя, как страх внутри нарастает все больше и больше...
Что мог означать срочный приезд поверенного из Парижа? Только одно...
- Вы арестуете его? - не выдержала Адель.
- Что? - переспросил Антуан Рекамье.
Адель очень тихо повторила вопрос.
- Нет, - он покачал головой. - Да у меня и нет таких полномочий.
Он стоял у камина, согреваясь. Адель взглянула на его профиль, он был довольно красив. Но у Адель этот посланец вызывал лишь страх. Она почувствовала слабость и опустилась в кресло.
- Тогда... зачем вам нужен Эро? - спросила молодая женщина.
Вместо ответа Антуан Рекамье направился к двери.
- Пожалуй, подожду гражданина де Сешеля внизу, - ответил он. И, кивнув Адель на прощание, скрылся за дверью.
Эро толкнул дверь гостиницы и зашел в помещение, предвкушая тепло камина. Он сделал несколько шагов в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, как вдруг его окликнул чей-то энергичный голос.
- Гражданин де Сешель!
Эро обернулся и увидел высокого темноволосого человека, по виду - стойкого республиканца. В руке он держал небольшую плоскую флягу. Сделав из нее небольшой глоток, он засунул флягу в карман. А из другого тем временем извлек какую-то бумагу и быстро подошел к Эро.
- Да, это я, - ответил Эро. - С кем имею честь говорить?
- Антуан Рекамье, - ответствовал этот энергичный человек, протягивая ему конверт. - Я только что прибыл из Парижа. Ознакомьтесь с требованием Комитета Общественного спасения.
И в этот момент Адель услышала, как чей-то голос из зала громко выкрикнул что-то по-немецки. Она не поняла слов, но интонация была явно не восторженно-патриотическая. Молодая графиня перевела встревоженный взгляд на Катюсса.
Тот слегка побледнел и, наклонившись к Эро, что-то тихо сказал ему.
- И именно поэтому в Париже и других городах столько казней? Потому что вы заботитесь о всеобщем счастье? - вот слова, которые перевел Катюсс.
Эро вздрогнул и с силой сжал широкую трехцветную ленту, спускавшуюся с пояса.
Он стоял и молчал, как-то растерянно глядя в зал.
И Адель подумала, что он не знает, что ответить. На самом деле, так оно и было...
Глава 23
- И всё-таки, Эро, тебе не идут манеры Сен-Жюста, как бы ты ни пытался ему подражать. - Жак Катюсс усмехнулся. Сделав глоток граппы - весьма распространенного в Эльзасе напитка, по крепости и вкусу схожего с водкой, он поставил широкий бокал на деревянный стол харчевни, в которой они сидели в этот сырой ноябрьский вечер.
- И знаешь, почему, Эро? - продолжал Катюсс. - Потому что Сен-Жюст - фанатик. Да, он говорит страшные вещи, как говорил тот же Марат в свое время. Но он искренне убежден и действительно верит в то, что говорит. А ты - нет. Ты не веришь. И люди это чувствуют.
Эро де Сешель слегка улыбнулся. Подняв пузатую темно-зеленую бутылку, он задумчиво посмотрел на нее и поставил обратно.
- Ты все уже выпил, Жак, - парировал он. - И я думаю, не взять ли нам еще граппы?
- Эй, Жюли! - он обернулся к приятной темноволосой женщине за стойкой, - принеси-ка нам еще бутылочку.
- Сию минуту, господин комиссар, - женщина ответила улыбкой и через пару мгновений подошла к ним, держа в руках бутылку с граппом.
- Благодарю, Жюли, - Эро положил на стол золотой.
- Может быть, принести вам что-нибудь на закуску, граждане? - лучезарно улыбнулась Жюли, быстро пряча монету в карман фартука.
- Нет, спасибо, - Эро покачал головой. - Или, может быть, ты что-то хочешь, Жак?
- Нет, - ответил Катюсс. - Я не голоден.
Жюли еще раз обаятельно улыбнулась и упорхнула обратно за стойку.
- Милая женщина, - заметил Катюсс. - И явно строит тебе глазки.
- Так что ты там сказал про Сен-Жюста, Жак? - Эро открыл бутыль и плеснул в стакан темно-коричневую жидкость с резковатым дурманящим запахом.
Он сделал большой глоток, и граппа обожгла горло, разливаясь внутри приятным теплом.
- А то, Эро... - Катюсс налил и себе крепкой жидкости и отхлебнул из стакана. - Я сказал тебе, что не стоит копировать манеры Сен-Жюста. Это выглядит не убедительно, и к тому же совершенно не вяжется с твоим характером.
Он говорил это, нагнувшись к Эро, тихим приглушенным голосом. Впрочем, в этот час в харчевне никого кроме них не было. А Жюли, находившаяся в дальнем конце помещения за стойкой, повернулась к ним спиной, протирая бокалы, и вряд ли могла слышать их разговор.
- А что мой характер? - переспросил Эро.
- Вспомни вчерашнее собрание, - хмыкнул Катюсс. - Несмотря на все запугивания "врагов республики", из твоих уст это звучало как-то совсем не убедительно.
- Ну что я могу поделать, Жак. - Эро де Сешель поставил на стол опустевший стакан и посмотрел в небольшое окно харчевни, верхняя часть которого была сделана в виде витража из разноцветных стеклышек. - Если это звучит неубедительно, что ж... Тем не менее, ты знаешь, что уже арестовано четырнадцать человек и...
- Вот я и подвожу к этому, Эро. - Катюсс взял со стола ломоть хлеба и, отломив, отправил кусок в рот. - Ты здесь уже почти три недели. И пока только четырнадцать арестованных и несколько проведенных тобой собраний о пользе революционных мер. Всё.
Катюсс опять плеснул себе крепкой жидкости.
Эро пожал плечами, задумчиво рассматривая стакан с граппом.
- К тому же... - продолжал Катюсс, - что ты собираешься делать с этими арестованными? Не пора ли достать гильотину, которая уже наверняка запылилась в кладовке?
Пойми, Эро, я говорю все это тебе вовсе не потому что такой кровожадный...
Но что ты будешь говорить в своем отчете Конвенту и лично Робеспьеру, когда вернешься в Париж?
- Я знаю, - перебил его Эро. - И сам много думал об этом. А гильотина... - он поправил изящным движением манжеты и усмехнулся, в упор посмотрев на Катюсса. - Мой дорогой Жак, пока я не собираюсь ее доставать. Пока что я наделен здесь властными полномочиями и сам решаю, что мне делать, а что нет.
- Я говорю это лишь из-за беспокойства за тебя, - протянул Катюсс. - И эти арестованные... они ведь не вечно будут сидеть в тюрьме. С ними надо что-то делать, Эро. - Катюсс повысил голос, - такое ощущение, как будто ты спишь.
Но пора уже просыпаться, пойми.
- Да, я сплю... - засмеялся Эро. - он сделал глоток обжигающей жидкости. - Сплю и вижу прекрасный и кровавый сон. Знаешь, Жак... - он расстегнул верхние пуговицы камзола, - я думал, что приехав сюда, на самую окраину Франции, смогу хоть какое-то время его не видеть. Но, увы... А арестованные. Я уже придумал, как поступлю с ними.
Катюсс поднял на него заинтересованный взгляд.
- Четверо эльзасских баронов, оплакивающих монархию. Священники, не желающие присягать республике и несколько аристократов-роялистов, - перечислил Эро де Сешель.
- Я все это знаю, Эро, - нетерпеливо перебил его Катюсс. - Ну так что, наверное пора их уже...
Он решительно поставил на стол пустой бокал.
- Нет, - оборвал его Эро. - Я не буду их казнить... - он сделал паузу. - Я собираюсь переправить их всех за границу, благо она рядом. Выпишу всем свидетельства о гражданской благонадежности и...
- Что? - Жак Катюсс поднял на него изумленные глаза. - Ты их всех отпустишь?
- Да, вот так. - Эро улыбнулся, скрестив под подбородком руки. - Я думаю, настал момент показать людям, что республика способна не только казнить, но и миловать. По крайней мере, пока я здесь комиссар, кровь в Эльзасе литься не будет. Я так решил.
Катюсс медленно жевал хлеб, переваривая услышанное.
- Но, надеюсь, ты понимаешь, как это опасно? - проговорил он. - Для тебя же в первую очередь?
Эро махнул рукой.
- Сейчас стало опасно всё, Жак. Адель тоже трясется за меня и говорит мне это каждый день. И этот страх в ее глазах... Знаешь, я так устал...
Устал слышать и видеть всё это.
- Адель говорит так, потому что она любит тебя.
- Да, - Эро горько усмехнулся. - Я это прекрасно понимаю.
Повисла пауза, которую прервал скрип открывающейся двери. На пороге появился один из постояльцев гостиницы. Увидев комиссара Конвента вместе с его переводчиком, он склонился в поклоне.
- Здравствуйте, граждане, - подобострастно произнес он. - Приветствую вас, гражданин комиссар. Да здравствует республика, единая и неделимая!
- Да здравствует республика, - усмехнулся Эро.
- Ладно, Жак, - он встал из-за стола, отряхнув рукава камзола. - Если хочешь, пойдем продолжим разговор в номере.
- Адель еще не спит? - поинтересовался Катюсс. - Уже довольно поздно.
- Если и спит, ничего страшного, - Эро прихватил со стола недопитую бутыль с граппой. - Еще только девять вечера. Ну, пойдем.
***
- Боже, как вы пьете эту гадость?! - воскликнула Адель, когда Катюсс щедро плеснул ей в бокал крепкой коричневатой жидкости и молодая женщина, сделав глоток, безудержно закашлялась.
- Что это такое?
- Это граппа, милая Адель, - ответствовал Катюсс. - Прекрасный напиток как раз для таких сырых ноябрьских вечеров где-то на самой-самой окраине Франции.
- Да-а, - протянула молодая графиня, прижимая руки к груди, в которой после пары глотков этого "чудесного" напитка как будто все пылало.
- А ты, Эро... - она перевела взгляд на де Сешеля. - Не пей больше, прошу тебя.
- Я и не собираюсь этого делать. - Эро придвинул кресло ближе к горящему камину. - Свою норму я уже выполнил.
- Разумно, Эро. - ответил Катюсс. - Если бы ты еще был столь же разумен насчет арестованных... Пойми, что в собачьей своре нельзя играть в благородство.
- Жак, о чем ты? - обеспокоенно спросила Адель.
- Все хорошо, любимая, - Эро встал и поцеловал ее в плечо. Подойдя к окну, он задернул шторы и вернулся в кресло.
- Собачья свора... - с иронией в голосе повторил он за Катюссом. - Интересное сравнение.
- Не говори, что ты не слышал о том, что творил в Лионе Фуше, - недовольным тоном парировал Катюсс. - Или Тальен в Бордо - тысячи и тысячи казненных.
- Конечно, слышал, Жак. - Эро вздохнул. - И именно поэтому в Эльзасе подобного не будет.
Глава 24
Через час Жак Катюсс ушел. Адель подошла к Эро, который, задумавшись, сидел в кресле у камина, и дотронулась до его плеча.
- Послушай, Эро, - проговорила молодая женщина. - А ведь Жак прав...
- Прав в чем? - Эро поднял на нее усталые глаза.
- Всё это очень опасно, - тихо сказала Адель. - Ты так рискуешь и...
- Любимая, - Эро обнял ее за талию и притянул к себе. - Давай хоть сейчас не будем об этом. Хотя бы один вечер...
- Но... Эро! - воскликнула Адель.
Ее черные глаза сверкнули. Она хотела что-то возразить, но Эро де Сешель закрыл ее рот поцелуем.
В эту ночь за окном протяжно выл холодный ноябрьский ветер. На стене отсвечивали блики от догорающих в камине дров. Адель де Бельгард лежала, прижавшись к любимому. Эро ласково проводил рукой по ее волосам, как любил это делать.
- Я люблю тебя, - прошептала Адель. - Очень, очень люблю.
- И я люблю тебя, Адель, - ответил он. - И я так благодарен тебе...
- За что? - тихо спросила молодая женщина.
- За то, что ты со мной.
И Эро сжал ее в объятиях крепко, крепко, как-будто боялся, что его любимая исчезнет.
***
Эро де Сешель выполнил то, о чем говорил в разговоре с Жаком Катюссом. Ни один арестованный им в департаменте Верхний Рейн не был казнен. Все они были переправлены за границу. Кроме того Эро помог нескольким семьям аристократов, давно желающих покинуть пределы революционной страны. Они получили необходимые документы и также благополучно пересекли границу Франции и Германии.
Эро и Адель были в Бельфоре уже полтора месяца, и молодая графиня уже успела привыкнуть к этой, с одной стороны тревожной, а с другой, в чем-то однообразной провинциальной жизни. Тревога, конечно, никуда не уходила. Адель не могла не смотреть периодически на дверь кладовки, за которой стояло орудие смерти. Но теперь ее часто угнетала мысль, что оно будет предназначено для ее любимого. И хотя, Эро не раз говорил, что с ним не так легко разделаться, он входит в правительство и очень популярен среди народа, молодая женщина не могла избавиться от гнетущего ощущения страха.
- Ну вот, опять... - однажды вечером засмеялся Эро де Сешель, увидев ее тревожные глаза.
- Я не могу не волноваться, Эро. - ответила Адель. - Так уж я устроена...
- Да, я это уже понял, - улыбнулся ее любимый. - И ты не умеешь скрывать свои чувства и эмоции, они все написаны у тебя на лице.
- Разве это плохо? - недовольно спросила Адель.
- Нет, милая, - Эро взял ее небольшую узкую ладонь и поднес к губам, - это прекрасное качество. Но мне тяжело, что я заставляю тебя страдать...
Эро вздохнул и подбросил в горящий камин еще пару дров.
- Без тебя я страдала бы еще больше, - ответила молодая женщина.
***
В этот дождливый вечер Адель была в комнате одна. Ожидая возвращение любимого, она перебирала свои красивые платья. Конечно, привезла их сюда она зря, все это время они так и провисели в шкафу. Адель провела рукой по серебристо-белому платью, корсет которого был расшит жемчугом и невольно вспомнила платье, в котором выходила замуж за Жерома. Оно было чем-то похоже, только более пышным, но таким же красивым.
"Как давно это было, - подумала Адель. - Как будто в прошлой жизни...
И когда же настанет день, когда мы с Эро сможем пожениться?"
Она вздохнула и подошла к окну, за которым лил дождь.
Неожиданно, в дверь раздался сильный стук, три отрывистых удара. Молодая женщина вздрогнула, и выронила кружевной платочек, который держала в руке.
"Это не Эро", - мелькнула в голове тревожная мысль.
Ее догадка подтвердилась. Когда Адель подошла к двери и поинтересовалась, кто это пришел, она услышала слова, которые заставили ее похолодеть.
- Именем республики, единой и неделимой, откройте. У меня неотложное дело к гражданину де Сешелю, - услышала она быстрый мужской голос.
Адель повернула засов, рука слегка дрожала...
Дверь открылась, и в комнату шагнул высокий мужчина лет тридцати. Его длинные темные волосы были завязаны сзади в хвост. Он слегка запыхался и, к тому же, успел основательно промокнуть под дождем.
- Гражданин Эро де Сешель здесь? - поинтересовался он, в упор посмотрев на молодую женщину.
Адель сделала шаг назад, чувствуя, как сильно забилось сердце.
- Нет, его нет, - тихо ответила она. - А... кто вы, гражданин?
Гражданин слегка улыбнулся и поднес ее руку к губам. Из чего Адель сделала вывод, что он еще не самый отъявленный хам, коими были, по ее мнению, многие и многие республиканцы.
- Я Антуан Рекамье, - ответил молодой человек. - Я только что приехал из Парижа и у меня неотложное дело к гражданину де Сешелю.
- Из Парижа? - прошептала Адель, чувствуя, как в сердце холодной змейкой заползает противный страх.
- Именно, - ответил Рекамье.
Он слегка тряхнул волосами, и с них полетели брызги воды.
- Вы весь вымокли, - сказала молодая женщина. - Пройдите к камину. А Эро скоро будет.
Она говорила эти слова спокойно, но сердце тревожно и больно билось в груди.
- Благодарю, - Рекамье улыбнулся и прошел к камину, еще раз тряхнув волосами.
- Ехал верхом, поэтому так вымок, - как-то немного смущенно объяснил он. - Но дело неотложное.
Адель хотела спросить, что это за дело, но промолчала, рассудив, что он вряд ли скажет ей правду.
- А вы, вероятно, Адель де Бельгард? - спросил гражданин Рекамье. Его взгляд внимательно скользнул по красивому лицу молодой графини.
- Да, это я, - тихо ответила Адель.
- Я слышал о вас, - улыбнулся Рекамье.
Адель молчала, чувствуя, как страх внутри нарастает все больше и больше...
Что мог означать срочный приезд поверенного из Парижа? Только одно...
- Вы арестуете его? - не выдержала Адель.
- Что? - переспросил Антуан Рекамье.
Адель очень тихо повторила вопрос.
- Нет, - он покачал головой. - Да у меня и нет таких полномочий.
Он стоял у камина, согреваясь. Адель взглянула на его профиль, он был довольно красив. Но у Адель этот посланец вызывал лишь страх. Она почувствовала слабость и опустилась в кресло.
- Тогда... зачем вам нужен Эро? - спросила молодая женщина.
Вместо ответа Антуан Рекамье направился к двери.
- Пожалуй, подожду гражданина де Сешеля внизу, - ответил он. И, кивнув Адель на прощание, скрылся за дверью.
***
Эро толкнул дверь гостиницы и зашел в помещение, предвкушая тепло камина. Он сделал несколько шагов в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, как вдруг его окликнул чей-то энергичный голос.
- Гражданин де Сешель!
Эро обернулся и увидел высокого темноволосого человека, по виду - стойкого республиканца. В руке он держал небольшую плоскую флягу. Сделав из нее небольшой глоток, он засунул флягу в карман. А из другого тем временем извлек какую-то бумагу и быстро подошел к Эро.
- Да, это я, - ответил Эро. - С кем имею честь говорить?
- Антуан Рекамье, - ответствовал этот энергичный человек, протягивая ему конверт. - Я только что прибыл из Парижа. Ознакомьтесь с требованием Комитета Общественного спасения.
