Глава 1.
Девушка бежит по ночному лесу. Высоко в небе плывет оранжевая Луна, освещая ее путь. Мерцают звезды. Легкий ночной ветер охлаждает разгоряченное бегом тело, ласково треплет темные локоны. Трава под ногами мягкая, мокрая от росы, приятно щекочет кожу. Девушка счастлива. Ей хочется петь и кричать, но тишина леса такая чистая, звенящая, что девушка не решается ее нарушить и поет внутри себя, самые красивые песни. Она ощущает себя птицей, которая летит в напоенном ароматом хвои воздухе. А деревья словно расступаются, открывая дорогу. В звенящей ночной тишине нарастает гул и откуда–то из глубин космоса раздается:
– Соловьева, мать твою, ты снова проспала!
Конечно, очередной сладкий сон, который всегда приходит после будильника.
– Аааа, блин, блин, блин, – Нина спрыгивает с кровати и несется в ванную. Из зеркала на нее смотрит всклокоченная девица с полосой от подушки через всю правую щеку, – чтоб тебя, чертова Лилька! Опять напилась и всю ночь звала своего Васю.
Нина снимает комнату с подругой по детдому Лизой у не старой еще, но сильно пьющей Лилии Ивановны. Лилия Ивановна в моменты душевного просветления после водочки всегда подолгу протяжно воет и зовет Васю, ее покойного мужа. Поскольку Лилия Ивановна находится в соседней комнате, ее очень хорошо слышно. Поэтому Нина регулярно не высыпается. Хотя на Лизе эскапады Лилии Ивановны никак не сказываются. Лиза заваливается спать вместе с Солнцем и дрыхнет до утра, совершенно не отвлекаясь на посторонние звуки, кроме будильника. Девушки между собой называли хозяйку квартиры не иначе как Лилька, потому что, как сказала Лиза, высокое звание Лилии Ивановны нужно заслужить.
Это ее, Лизы, ор разрушил мирное течение прекрасного Нининого сна.
– Как ты вообще ее слышишь, ложись и спи! – возмущается Лиза, – или беруши купи.
– Ага, и я штану лушше шлышать буфильник? – со щеткой во рту пытается оправдаться Нина.
– Нет, ты станешь лучше высыпаться. Сегодня такой важный день. Если все пройдет хорошо, мы свалим с этой помойки.
– Я все поняла, Лизхен. Беруши – наше все! – Нина прыгает на одной ноге, напяливая носки. – Хорошо, платье вчера приготовила и все собрала. Лизхен, вызови такси, краситься буду в пути.
– Сейчас, – вздыхает Лиза. – Ты похожа на пирата со шрамом через все лицо.
– Ха, ха, ха. Очень смешно! И это твоя дружеская поддержка?! – Нина уже впрыгнула в потертые джинсы, и натянула самую свою красивую ярко синюю кофточку с треугольным достаточно глубоким декольте. Сейчас она ураганом мечется по комнате, сметает в сумку косметику, лак для волос и прочие нужные девушке мелочи.
– На такси долго будет, на метро быстрее.
– А красится я в метро буду и волосы укладывать?
– А нефиг дрыхнуть после будильника, надо было вставать, в такой–то день.
Сегодня у Нины первое в жизни сольное выступление. Она выпускница известного в стране учебного заведения, по специальности эстрадный вокал. Ее репертуар – старинные романсы, оказался не так востребован, как этого ожидала девушка. Хотя если сегодня все пройдет хорошо, ее могут пригласить на телевидение. Мечты! Сначала надо успеть к началу выступления, она не мировая звезда, чтобы так опаздывать, и слишком стара для начинающей. И кто только придумал концерт в девять утра?!
Нине двадцать пять лет. В детдоме она всегда пела на всех вечерах, но, как говорила директриса Изольда Марковна, одними песнями сыт не будешь, нужна нормальная профессия. Она и получила «нормальную профессию» – экономист. Все думали, что она станет артисткой. Ее учительница русского, когда узнала, что Нина стала экономистом, жутко расстроилась.
– Ты же такая творческая личность! – восклицала она, заламывая руки. Вообще Надежда Герасимовна любила высокопарные речи и заламывания рук, поэтому Нина не придала значения ее словам.
Но экономическая реальность оказалась такова, что сильно на жизнь не хватало: только оплатить койку у Лильки, и минимально купить пропитание. Мясо было праздничным блюдом. Однажды Нина выступила на каком–то вечере от работы в рамках художественной самодеятельности. После вечера ней подошел импозантный мужчина лет шестидесяти, представился Игнатием Ваниловичем и пригласил к себе на курс. Оказалось, что он был профессором того самого известного учебного заведения, занимающего подготовкой будущих «звезд». Нина вспомнила о словах Надежды Герасимовны и подумала: «А почему бы и нет?» и согласилась. Нину приняли сразу на третий курс, так как у нее уже была «вышка» и у нее был талант. Так сказал Игнатий Ванилович.
Теперь свеженькая выпускница известного учебного заведения страшно опаздывала на свой первый в жизни сольный концерт. Концерт должен был пройти в каком–то жутко дорогом ресторане, там намечались жутко важные переговоры, и Нина должна была создать образ высокого общества своими песнями. Ага, это с тем репертуаром, который согласовал заказчик – ни одного нормального романса, одна попса. Но Нину это не смущало. За те деньги, что ей пообещали, они могут даже кидать в нее тухлыми яйцами. Хотя нет, с яйцами она, пожалуй, погорячилась, но если они будут жевать, она это точно переживет. Могут даже не аплодировать.
– Вас ожидает Тагоймурод на коричневой иномарке, – прогнусавила Лиза. – Удачи, детка!
И Нина сунула ноги в расшнурованные старые растоптанные кроссовки, в которых если что можно и добежать, схватила с вешалки у входа коротенькую кроличью шубку и выпорхнула из дома, обвешанная котомками. Запрыгнув в машину, быстро продиктовала адрес и от щедрот добавила:
– Двойной счетчик за скорость, должны быть на месте без четверти девять.
Водитель, кряжистый дядька с пышными усами, кивнул седой головой и сорвался с места.
Нина вовсю копошилась, пыталась накраситься. Машина прыгала на неровностях дороги, так что макияж получался так себе.
«Сойдет, – подтерла очередной тычок кисточкой туши мимо цели Нина и принялась успокаивать себя, – Это концертный макияж, кто там с такого расстояния увидит, если даже и криво».
Дорисовав лицо, девушка принялась стаскивать бигуди. Темные локоны крупными кудрями падали на плечи, получив долгожданную свободу.
Водитель, наблюдая за необычной пассажиркой в зеркало заднего вида, ухмылялся в усы и что–то тихо напевал.
– Фсе, приехали, – крякнул водитель.
– Как все? – отвлеклась от прически Нина, бросая взгляд в окно. Это не был дорогой ресторан, где ее ждали, это был какой–то сомнительный переулок, она даже не знала, что в городе есть такие. – Куда Вы меня привезли? – в голосе проскользнула паника.
– Далше не етэм, там пропка. Нэ успеэм. Лушше на метре. – прокомментировал водитель.
– Черт! Да что ж за день такой?! Сколько? – бросила Нина, отчаянно пытаясь понять, где она и как добраться до места.
– Сто пясисят, – просвистел водитель. – Фот там метре, – кривой палец указал на арку в доме, напротив которого встала машина. – Шерес арка вийтешь, там дфор и метре за дфор.
– Метре так метре, – пробубнила девушка, отдавая водителю деньги. Рванула из машины и бегом понеслась в арку.
Водитель посмотрел ей вслед и хитро заулыбался в усы:
– Удачи тебе, девочка, она тебе очень пригодится.
Нина вбежала в арку, увидела через двор действительно большой красный круг с буквой М в центре, рванула изо всех сил к нему и вбежала в лес, точно такой, в котором она бегала в своем сне.
Глава 2.
Девушка резко остановилась, и медленно обернулась. Лес не исчез. В нос ударил запах прогретой солнцем хвои и каких–то цветов. Кристально чистый воздух дрожал над разогретой почвой, покрытой мелкими еловыми иголками и травой. Вокруг плясала ажурная тень деревьев, качающих макушками. Нина зажмурила глаза и потрясла головой. Приоткрыла один глаз – картинка не изменилась.
Тихо поскуливая девушка потерла глаза руками, наплевав на макияж, снова приоткрыла глаз и снова тот же лес, та же трава и цветы.
– И что это значит? – тихонько провыла Нина на высокой ноте. – Где я?
– В Мерунском лесу, – ответил ей приятный девичий голосок. – Ты откуда здесь?
– Понятия не имею, но имею опасения, что это все результат галлюцинаций на фоне какого–то вмешательства в работоспособность моей ЦНС, – пробормотала Нина. В моменты сильного волнения она начинала изъясняться вычурно и витиевато, сказывалось влияние Надежды Герасимовны.
– Ээээ, – протянул голос, – я тебя не так чтобы поняла, результат чего?
– Внешнего вмешательства в работу моей центральной нервной системы, иначе говоря, имеет место внешнее воздействие на мой мозг. Скорее всего, медикаментозное. Вероятнее всего я вдохнула пары или мелкодисперсные частички какого–то психотропного вещества. Ведь если бы имело место механическое воздействие, я бы почувствовала.
– Уж больно умно ты говоришь, – протянула галлюцинация. – Ни слова не поняла.
Нине стало еще страшнее оттого, что ее собственная галлюцинация не понимала, о чем она, Нина, говорит. Это, наверное, очень плохо, если галлюцинации обретают собственный интеллект и начинают жить отдельно? Или они всегда живут отдельно?
– А ты кто? – решилась познакомиться с глюком Нина.
– Малена. А ты? – вернула вопрос галлюцинация.
– Нина. А Маленский лес, это где?
– Мерунский, – поправил голос, – это в Аринии.
– А, ну это все объясняет, – ехидно заметила Нина, немного успокаиваясь. Галлюцинация была не злая. Физически ей уже вряд ли будет хуже. Куда хуже, когда у тебя уже глюки начались? А вот изучить придуманный мир стало интересно. Нина поднялась на ноги, обернулась и наткнулась на пронзительные синие глаза сильно беременной молодой женщины. Даже скорее девочки, лет пятнадцать, совсем крошечное существо с милым личиком в форме сердечка, курносым носиком и светлыми волосами, забранными в косу.
– О, – емко произнесла Нина, оценивая свой глюк во–плоти. – Так ты и есть Малена?
– Да, – развеселилась женщина–девочка. Потом вдруг прикрыла рукой рот, сильно выпучив изумленные глаза, и прошептала. – А ты, стало быть, пришелица?!
– Что значит, я – пришелица? – сузила глаза Нина. – Куда пришелица?
– В Аллинию, конечно, – затараторила Малена, боясь спугнуть пришелицу. Она впервые видела такое чудо. – Ты только не пужайся, это мир наш так называется – Аллиния, мы тута живем, вот люди и демоны. Только мы не шибко ладим, ну как бы демоны – высшая раса, они нас не считают ровней. А мы вот люди, тоже знаешь не лыком шиты, все больше травами лечимся, да по два урожая собираем в теплый год, и себя и энтих прокормить можем, – горделиво выпятив грудь завершила Малена, а сама подумала, «И на что про демонов сразу начала, эк испужается пришелица, и поминай, как звали». А зовут чудно – Нина, у них таких имен нет. А про демонов, так это все Арт виноват, все мысли только об нем. Почитай уж три месяца ни слуху ни духу, а скоро дите родится. Как же она одна, начала сокрушаться Малена. Почти забыла про пришелицу.
Нина наблюдала за странной женщиной, скорее девочкой, если бы не большой живот решила бы, что перед ней подросток. Девочка–женщина глубоко вздохнула, и глаза подернулись слезами.
– Ты только не плачь, – Нина решила предупредить надвигающуюся, судя по лицу собеседницы, истерику, – расскажи мне все, я же пришелица, что–то, может быть, придумаю.
Нина не знала, что она может придумать, если только спеть какой–нибудь романс, или что–то из того, что пришлось выучить для сольника: странные современные грустные песни, которые согласовал заказчик, сказав, что у нее голос для грусти.
Малена вскинула на пришелицу повеселевшие глаза и снова пустила пулементную ленту:
– Я вот видишь на сносях, почитай уж три месяца ту живу, вона в той пещере, – махнула за спину. – Я вот с демоном спуталась, Арт Магра его зовут, красивый, как бог. Понесла от него, он сказал, сиди дома, жди, я все решу, и пропал. – В голосе Малены стали пробиваться слезливые нотки. – Я его ждала–ждала, а живот–то не спрячешь, он растет. Матушка заметила, выгнала из дома, сказала, иди туда, где нагуляла. Пошла к повитухе, Арт ей денег дал за ребенка, чтоб приняла. Она сказала, что за кормежку мою ей никто не платил, и тоже выгнала. Я вот сюда пришла. Мы с ним тут познакомились, думала, вдруг он меня захочет найти, придумает, что я тут могу быть, и придеееет. – Последнее слово Малена провыла, и скатилась в истерику.
Нина растеряно погладила девочку–женщину по плечу, удивилась насколько реальным кажется глюк, плотный и теплый, как живой.
– Не придет он, – отрезала Нина, – бросил он тебя с ребенком. Тебе теперь самой надо учиться жить, без него.
– Как не придет?! – Малена даже на секунду прекратила плакать. – Совсем?!
– Совсем, – подтвердила Нина, глядя перепуганной девочке в глаза.
Малена разразилась новой порцией рыданий, стала причитать:
– Да, как же мне жить–то теперь, да кому я нужна с приплодом, да еще и от демона, да меня убьют сразу же.
Вся тирада перемежалась сильными всхлипами и причитаниями.
– Тише, девочка, тише. Тебе нельзя плакать, подумай о ребенке, – попыталась успокоить девушку Нина, приобняв и поглаживая по спине. – Теперь он твоя семья. Мы что–нибудь придумаем. Ты расскажешь мне о вашем мире, – на этих словах Нина споткнулась, так как все же даже находясь в коме, она считала странным успокаивать свою собственную выдумку.
– Ты, правда, поможешь? – с надеждой обратила в ней заплаканное лицо Малена.
– Конечно! – уверенно улыбнулась Нина. – Кто если не я?
– Никто не хочет мне помогать, как чумная, одна вот уж три месяца, – горестно вздохнула Малена.
– Расскажи о вашем мире, – попросила Нина. И Малена отвеклась от своих горестных переживаний.
По ее словам выходило, что мир похож на Землю. Нина расстроилась, она ожидала большего от своей фантазии, а так у нее даже жители другого мира по–русски говорят, правда Малена сказала, что это аринский.
У них долгие, по четыре месяца, и довольно теплые весна и осень, что позволяет им собирать по два урожая. Жаркое, но короткое лето, зима больше дождливая с небольшим снегом на пару декад. Месяц тут состоит из трех декад, понятия неделя нет.
Местность населяют важные и высокородные демоны и низшие люди. Хотя есть где–то места, Малена это точно знает, ей тетка Пангария, которая шибко умная и много читает, сказывала, так вот места, где люди не прислуга, а ровня демонам. Но Арт только посмеялся над ее словами. Арт – ее возлюбленный, самый красивый в мире демон. Правда она других близко не видела. Познакомились, когда он на охоту приехал в этот лес, а она по ягоды пришла. Встречались тут же, в этом вот лесу, в пещере, где она сейчас живет.
Про континенты, политическое устройство, или, не приведи богиня, экономику Малена ничего сказать не могла. Лет ей оказалось 18, аккурат за день до знакомства с возлюбленным стукнуло, а она богине большую любовь загадала. Вот и исполнила ее желание богиня, но как–то криво.
Нина только вздыхала над историей Малены и удивлялась, как она может быть такой наивной.
Рассказывая все, что ей известно о родном мире, Малена немного успокоилась. Перевела взгляд на пришелицу – красивая и сильно нездешняя. Темные кудри по спине вьются, глаза почти прозрачные, только темно серая каемка по краю отделяет зрачок, а так почти прозрачные, немного пугающие глаза. И говорит мудрено и одета странно и не как мужик, но и не в платье.
