Рядом тихо откашлялась Мария.
- Как… как ты себя чувствуешь?
Она выглядела… потрясенной? Он видел любопытство в ее глазах, и что-то еще, похожее на восхищение. Он ей нравился?
- Хорошо? - Кристофер словно спрашивал сам себя. Ему не терпелось себя увидеть, вот только где взять зеркало?
- Ты прекрасен! – Мария подплыла к нему и осторожно подняла руку. – Можно?
Он кивнул, с трепетом ожидая прикосновения, мягкого, изучающего, прикосновения, от которого дрожь проходила по всему телу.
Он поднял свою руку в ответ и замер. Золотистого цвета чешуйки полностью сменили его человеческую кожу. Он нервно сглотнул, а рядом с ним напряглась Мария.
- Как ты?
Он не знал, как, это было ново для него, еще сам не понял своих ощущений, не познал новое тело и тех возможностей, что они ему давали.
- Я не знаю… - честно признался он. – Но, думаю, мне нравится!
Мария облегченно улыбнулась.
- Я хочу увидеть тебя.
Улыбка сошла с ее лица, но все же она кивнула. И через мгновение уже предстала перед ним в истинном облике.
Кристофер с любопытством ее рассматривал, а она боялась посмотреть на него в ответ, изучая круги на воде. Да что угодно, только бы не видеть выражение его лица.
Он поднял руку, изучающее провел пальцем по ее лицу, удивляясь, насколько нежной была ее кожа, и как каждое прикосновение отдавалось дрожью во всем теле.
- Ты красивая… - ему с трудом удавалось скрывать волнение в голосе.
Она была не просто для него красивая, ему казалось, что он никогда не сможет налюбоваться на нее. И это касалось не только ее истинного облика, но и человеческого.
Он ласково гладил ее, изучая каждый изгиб тела, аккуратно очертил контур ключицы, скользнул к груди, и еле сдержал стон, когда она призывно выгнулась ему на встречу.
Сдерживаемое желание, обостренное бурлящей в организме кровью, лишь накалило и так натянутые до предела ощущения. Ему даже казалось, что он чувствует летящие от них электрические искры.
- Иди ко мне.
Он не успел опомниться, как она оказалась в его объятьях, обнимая за плечи.
Со стоном притянул ее к себе, крепко вжимая в себя, наслаждаясь новыми ощущениями. Места соприкосновения их тел дарили приятное возбуждающее тепло, волнами поднимающееся вверх.
Он попытался ее поцеловать. Осторожно, не зная, как она отреагирует, на что она лишь фыркнула и, грубо притянув к себе, поцеловала сама. Лаская пальцами затылок, плечи, исследуя кубики пресса, опускаясь ниже.
И нетерпеливо сжала пальчиками возбужденную мужскую плоть. Марие не нравилось, что он медлит, пробует свои ощущения. Ей же хотелось немедленной разрядки от сковывающего тела напряжения.
И с победной улыбкой встретила его дикий ответный напор, агрессивный, смешанный с рыком поцелуй. И плевать было, что он с силой вжал ее в скалу, и совсем не нежно закинул себе ее ноги на талию, насаживая на себя и без предварительных ласк готовое к продолжению тело.
Мария плавилась в его объятьях, от каждого нового толчка, казалось, покидала пределы реальности. Она была права, это стоило того.
Мария поправляла на себе платье, и с любопытством поглядывала, как одевается Кристофер.
Он уже принял свою естественную, человеческую форму, и она не могла не признать, что немного сожалела, что им приходилось покидать пещеру.
У Кристофера были свои обязательства, и он не мог полностью и всецело посвящать время ей.
Мария досадливо поморщилась, понимая характер этих обстоятельств. Что бы между ними не происходило, он явно не собирался бросать поиски ее сестрицы.
- Я приду сразу, как только освобожусь! – Кристофер притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы.
Мария хмыкнула.
- Не переживай, Владимир не даст мне заскучать. Что-что, а допрос с пристрастием мне обеспечен.
Кристофер напряженно улыбнулся ей в ответ. Чужое имя неприятно кольнуло. Но сейчас не время было в этом разбираться. Про Владимира и его роль в ее жизни они еще поговорят, но позже.
- Мне нужно идти… - он нехотя отстранился, и, не оглядываясь, широким шагом вышел из пещеры. С удивлением отмечая, что природа наконец-то утихомирилась, и от ливня остались лишь тяжелые капли, стекающие с веток.
Он не хотел уходить. И с тяжелым сердцем оставлял ее одну. Но должен был, произошло столько всего, что ему просто необходимо было побыть одному, обдумать все, взвесить, да и Стефан волновался.
Кристофер бежал к замку, не замечая ничего вокруг себя. Мысли переполняли его, и вставшая на пути рыжеволосая девушка стала неприятным сюрпризом.
- Кристофер?
Он интуитивно напрягся, готовясь к встрече с мятежницей, но она не выказывала признаков агрессии. И откуда-то знала его имя. На вид, девушка была не опасной. Но он даже не предполагал, насколько следующие слова незнакомки перевернут его жизнь.
- Я знаю, где Мария прячет Адель. И я могу провести тебя к ней.
Она смотрела ему вслед всего какое-то мгновение. Не мигая, поглощая взглядом образовавшуюся пустоту там, где только что еще находилась его крепкая мускулистая фигура. Почему-то не верила, что уйдет. Не сможет. Не после того, что между ними произошло. Эгоистичная часть ее злилась, рациональная - понимала, что тот должен уйти, но как-то неприятно кольнуло самолюбие. Задело. Захотелось крикнуть, чтобы остался. Сжав кулаки, сдержалась. Подавила безумный порыв собственной слабости и злилась уже на себя.
Ушел, и пусть.
У нее тоже были дела.
Мария нехотя вышла из пещеры. Там, под покровами толстых стен, все еще существовала доля сказки, нереальности происходящего. Те слова, что говорил ей в пылу страсти. Ее дикое желание в них поверить. Мария холодно ухмыльнулась, подставляя лицо утренней сырости. Здесь, за пределами уютных стен, словно пожелтевшие листья, спадали обещания, магия единения рассеивалась, и ждало болезненное возвращение в реальность. И не только Марию, но и Кристофера. Ночь ведь многое упрощала, стирала грани. Ночью легче было поддаться соблазну, раскрыть слабость. День же заново возводил все разрушенные барьеры. Они позволили друг другу отвлечься, но это не меняло расстановки вещей. Не вычеркивало из ее жизни то, что было главным все эти годы.
Не меняло того, кем был он.
На улице уже серело, ночь отступала, отдавая законное пространство предрассветным сумеркам. Теплые потоки воздуха, соприкасаясь с остуженной ливнем и ночной прохладой землей, моментально формировали густой, плотный клубящийся туман. Будь Мария человеком, она могла бы потеряться в этом сплошном приземном облаке. Но она не была человеком, однако сгущающийся туман раздражал ее сильнее, чем полагала. Он плотной непроглядной пеленой заволок лес, и как бы она не пыталась всмотреться вдаль, в ту сторону, куда ушел Кристофер, ничего не видела кроме удушающей тесноты клубящихся частичек воды.
Конечно, она и так бы не увидела Кристофера, он наверняка уже достаточно далеко успел убежать. И, скорее всего, уже приближался к замку. Мария не понимала, почему эта плотная природная завеса так раздражает ее. В отличие от всего остального, она не была непреодолимым препятствием. Стоило только захотеть, сделать шаг – и она нагонит его. Заставит вернуться и забыть про все его чертовы обязанности.
Она знала, что не сделает этого. И так тошно становилось, что столько места стал занимать в ее мыслях. Не хватало еще больше показать свою слабость, еще подумает, что навязывается.
Мария горько усмехнулась. После стольких лет, веков самообмана, навязывания себя ей вдруг не нравится, что он так подумает. Нелепо. Глупо. Ей всегда было плевать, кто что думает. Главное то, что хочет она, чужие мнения в расчет не принимались. И вдруг поймала себя на мысли, что не хочет навязываться, хочет чтобы сам… И тут же зло расхохоталась.
Суть их отношений отрезвляюще ударила по нервам. Глупая! Если бы не ритуал, Кристофер бы не обратил на нее никакого внимания. Никакого. Ничего бы не было. Ни жарких поцелуев, ни удушающих объятий, ни полыхающих страстью соединений. Ничего! Он бы и не взглянул на нее как на женщину.
Все его эмоции, желания, все это было обманом изначально. И она прекрасно знала это. И добровольно пошла на очередной самообман, как и ранее с Патриком.
Мария набивала одни и те же шишки. И финал будет такой же. Если Кристофер узнает, что на самом деле связывает их, природу его зависимости перед ней, он не станет с этим мириться, будет пытаться найти способ, как избавиться от нежелательной подчиненности. И это лишь вопрос времени, когда ему расскажут об этом.
Сколько посвященных было в тайну? Если только трое, у нее было время. Если же в свое время Радмила посвятила в это отца…
Кристофер уже вернулся в замок, Стефан не мог не оценить его состояние, и была большая вероятность того, что в эти минуты он раскрывал ему ее страшную тайну. Мария горько хмыкнула, представляя лицо Кристофера в тот момент. Мысли, которые у него появятся. И первая из них – избавиться от нее. Она так привыкла, что от нее все всегда открещивались, что даже и не подумала, что его реакция может быть иной.
Он откажется от нее, как и все те, кого она имела слабость впустить в сердце.
Патрик, Адель. А теперь и Кристофер…
Что ж, жизнь, похоже, ее ничему так и не научила. Кристофер не был ее мужчиной, не был предназначен ей судьбой, она сама свершила эту судьбу, и ей же самой придется пожинать плоды своих деяний.
Горечь признания лишила сил. Опершись об скалу, откинув на твердые камни голову, Мария закрыла глаза. Не ожидала, что так не понравится собственная честность. Куда проще было и дальше предаваться иллюзиям и просто насладиться отпущенным им временем. А насладиться было чем… Ее до сих пор лихорадило от пережитых ощущений. Каждая клеточка ее тела хранила память о чувственных, ласкающих прикосновениях. Губы покалывали и слегка распухли, но она совсем была не против, память настойчиво возвращала картинки их поцелуев. Ее никогда никто так не целовал. Нежно, трепетно и страстно одновременно.
Резко открыв глаза, Мария выдернула себя из воспоминаний. Их русло не способствовало сосредоточенности, а ей как никогда нужна была ясная голова. То, что произошло, она уже не могла изменить, оставалось обдумать последствия и понять, что все это несет ей самой.
Понять и решить, что делать дальше. Притягательный и сводящий с ума мужчина – это конечно хорошо. Те чувства, что испытала в его объятьях, много стоили, но ничего не меняли. Месть Патрику оставалась приоритетной.
Мария рассеяно обвела взглядом окружающий лес. Нужно было уходить. Нахождение на месте ее падения не способствовало трезвости мыслей.
Окружающая природа просыпалась после безумной ночи. Туман отступал, и сквозь плотные занавеси пробивались первые лучи восходящего солнца.
Всего мгновение она стояла, не шевелясь, прикрыв глаза, глубоко вдыхая утренний разреженный воздух. Словно пыталась втянуть в себя запахи этого места.
Медленно повернулась, посмотрела на зияющий чернотой проем и резко сорвалась с места.
Кристофер внимательно, чуть прищурившись, рассматривал рыжеволосую девушку. И чем дольше он смотрел, тем больше убеждался, что невинное выражение на лице – хорошо сыгранная маска. В черных глазах незнакомки плясала плохо скрываемая ненависть.
Она лишь на первый взгляд терпеливо ждала реакцию на ее слова. Он видел, как подрагивает ее нижняя губа, как сжимаются в бессильной ярости руки. И первой мыслью стало, что Мария успела насолить и этой девочке.
Злость на нее, что не может спокойно жить, буквально захлестнула. Захотелось защитить и накричать одновременно. Кричать до одури, пока до нее не дойдет, что нельзя столь беспечно наживать врагов.
Девочка уже не казалась такой безобидной. На уровне инстинктов понимал – она опасна, и опасна прежде всего для Марии. Как понимал, что той плевать на судьбу Адель, и что отнюдь не благородство толкало ее на этот поступок.
Но все же, не смотря на это, она предлагала ему решение. Выход. Если она и вправду могла отвести его к Адель, он не мог не воспользоваться этим.
Мария никогда не отпустит пленницу, она четко дала понять, что не допустит подобного.
Он же не мог дать погибнуть родному человеку.
Кристофер понимал, что она будет злиться на него, но если он для нее хоть чуточку дорог, то сможет понять.
- Зачем тебе это?! – Кристофер кивнул в ту сторону, с которой пришел, внимательно всматриваясь в эмоции на лице вампирши.
Если его предположения верны, и та следила за ним, поджидая удачного момента, то прекрасно была осведомлена, где и с кем он был до этого. Плохо скрытая злость и ненависть заставили нахмуриться.
Вампирша сжала кулаки, да так, что он явственно расслышал треск костей. И зло так, стараясь на него не смотреть, процедила сквозь зубы.
- У меня свои с ней счеты. Давние… - она поджала губы, считая откровение оконченным.
Его же такое объяснение не устраивало. Захотелось выяснить все до мелочей и по возможности защитить Марию от злых колючих намерений стоящей перед ним дикарки.
Он вопросительно выгнул бровь. Вампирша, скривившись, фыркнула и заговорила, тяжело, так, словно каждое слово жгло, причиняло невыносимую боль.
- У меня был муж… - слово «был» неприятно кольнуло, ожидание сдавило сердце.
Нутром чуял, что услышанное не понравится. Вампирша же молчала, прожигая пустым, выцветшим и лишенным эмоций взглядом пространство прямо перед ним.
Далекая в своих воспоминаниях. Собирающаяся с мыслями. Он видел, как сжимались ее кулаки, выпрямлялись в узкую жестокую полоску губы, чернели и так беспросветные, как ночь, глаза.
- Его звали Калеб…
- Мне жаль…
- Не стоит! – она выплюнула эти слова зло, жестоко, и звук ее голоса был подобен скрипу песка об стекло.
Мгновение, незаметное, неуловимое, она брала себя в руки. И уже чуть более спокойно, с холодным оттенком неумолимой ненависти добавила.
– Лучше бы она его убила, сразу, чем так… Полужизнь, полусуществование. Он ведь никто для нее, так игрушка, развлечение, а я…
Она отвернулась и, зло прищурившись, прожигала взглядом сторону, в которой он оставил Марию. Ему хотелось защитить, укрыть от этого взгляда. Сказать хоть слово в ее защиту, но не мог. Слова незнакомки нещадно саднили, задевали за живое. И знал, что не имел права, что это была ее жизнь, до него, но как же было неприятно…
Калеб. Имя еще одного мужчины, делившего с ней вечность, горечью застыло на языке.
Сколько еще их было? Безымянных? Он не хотел знать. Худшее, что мог себе представить, уже пережил, принял. Задавил в себе собственника. И как не старался оставаться безразличным, голос надломился, срываясь в хриплый полутон.
- Как давно это было?
Вампирша резко развернула к нему голову, ядовитая усмешка расползалась на симпатичном личике.
- Почему было? – издевка в ее голосе ранила сильнее, чем полагал. – Он и сейчас ее игрушка, ее раб.
Кристофер нахмурился. Ему действительно не нравилась то, что слышал, но все же не хотел воспринимать все, как данность. Его обоняние не улавливало смешанных с ней чужих запахов. Если бы другой мужчина касался ее, он бы уловил. И тут же разочаровано выдохнул. Он не мог знать этого с уверенностью. Органы чувств подводили, стоило оказаться рядом с нею.
Он становился неуправляемым дикарем, жадно вдыхающим соблазнительный аромат.
- Как… как ты себя чувствуешь?
Она выглядела… потрясенной? Он видел любопытство в ее глазах, и что-то еще, похожее на восхищение. Он ей нравился?
- Хорошо? - Кристофер словно спрашивал сам себя. Ему не терпелось себя увидеть, вот только где взять зеркало?
- Ты прекрасен! – Мария подплыла к нему и осторожно подняла руку. – Можно?
Он кивнул, с трепетом ожидая прикосновения, мягкого, изучающего, прикосновения, от которого дрожь проходила по всему телу.
Он поднял свою руку в ответ и замер. Золотистого цвета чешуйки полностью сменили его человеческую кожу. Он нервно сглотнул, а рядом с ним напряглась Мария.
- Как ты?
Он не знал, как, это было ново для него, еще сам не понял своих ощущений, не познал новое тело и тех возможностей, что они ему давали.
- Я не знаю… - честно признался он. – Но, думаю, мне нравится!
Мария облегченно улыбнулась.
- Я хочу увидеть тебя.
Улыбка сошла с ее лица, но все же она кивнула. И через мгновение уже предстала перед ним в истинном облике.
Кристофер с любопытством ее рассматривал, а она боялась посмотреть на него в ответ, изучая круги на воде. Да что угодно, только бы не видеть выражение его лица.
Он поднял руку, изучающее провел пальцем по ее лицу, удивляясь, насколько нежной была ее кожа, и как каждое прикосновение отдавалось дрожью во всем теле.
- Ты красивая… - ему с трудом удавалось скрывать волнение в голосе.
Она была не просто для него красивая, ему казалось, что он никогда не сможет налюбоваться на нее. И это касалось не только ее истинного облика, но и человеческого.
Он ласково гладил ее, изучая каждый изгиб тела, аккуратно очертил контур ключицы, скользнул к груди, и еле сдержал стон, когда она призывно выгнулась ему на встречу.
Сдерживаемое желание, обостренное бурлящей в организме кровью, лишь накалило и так натянутые до предела ощущения. Ему даже казалось, что он чувствует летящие от них электрические искры.
- Иди ко мне.
Он не успел опомниться, как она оказалась в его объятьях, обнимая за плечи.
Со стоном притянул ее к себе, крепко вжимая в себя, наслаждаясь новыми ощущениями. Места соприкосновения их тел дарили приятное возбуждающее тепло, волнами поднимающееся вверх.
Он попытался ее поцеловать. Осторожно, не зная, как она отреагирует, на что она лишь фыркнула и, грубо притянув к себе, поцеловала сама. Лаская пальцами затылок, плечи, исследуя кубики пресса, опускаясь ниже.
И нетерпеливо сжала пальчиками возбужденную мужскую плоть. Марие не нравилось, что он медлит, пробует свои ощущения. Ей же хотелось немедленной разрядки от сковывающего тела напряжения.
И с победной улыбкой встретила его дикий ответный напор, агрессивный, смешанный с рыком поцелуй. И плевать было, что он с силой вжал ее в скалу, и совсем не нежно закинул себе ее ноги на талию, насаживая на себя и без предварительных ласк готовое к продолжению тело.
Мария плавилась в его объятьях, от каждого нового толчка, казалось, покидала пределы реальности. Она была права, это стоило того.
Мария поправляла на себе платье, и с любопытством поглядывала, как одевается Кристофер.
Он уже принял свою естественную, человеческую форму, и она не могла не признать, что немного сожалела, что им приходилось покидать пещеру.
У Кристофера были свои обязательства, и он не мог полностью и всецело посвящать время ей.
Мария досадливо поморщилась, понимая характер этих обстоятельств. Что бы между ними не происходило, он явно не собирался бросать поиски ее сестрицы.
- Я приду сразу, как только освобожусь! – Кристофер притянул ее к себе и нежно поцеловал в губы.
Мария хмыкнула.
- Не переживай, Владимир не даст мне заскучать. Что-что, а допрос с пристрастием мне обеспечен.
Кристофер напряженно улыбнулся ей в ответ. Чужое имя неприятно кольнуло. Но сейчас не время было в этом разбираться. Про Владимира и его роль в ее жизни они еще поговорят, но позже.
- Мне нужно идти… - он нехотя отстранился, и, не оглядываясь, широким шагом вышел из пещеры. С удивлением отмечая, что природа наконец-то утихомирилась, и от ливня остались лишь тяжелые капли, стекающие с веток.
Он не хотел уходить. И с тяжелым сердцем оставлял ее одну. Но должен был, произошло столько всего, что ему просто необходимо было побыть одному, обдумать все, взвесить, да и Стефан волновался.
Кристофер бежал к замку, не замечая ничего вокруг себя. Мысли переполняли его, и вставшая на пути рыжеволосая девушка стала неприятным сюрпризом.
- Кристофер?
Он интуитивно напрягся, готовясь к встрече с мятежницей, но она не выказывала признаков агрессии. И откуда-то знала его имя. На вид, девушка была не опасной. Но он даже не предполагал, насколько следующие слова незнакомки перевернут его жизнь.
- Я знаю, где Мария прячет Адель. И я могу провести тебя к ней.
Глава 18. Возвращаясь в реальность
Она смотрела ему вслед всего какое-то мгновение. Не мигая, поглощая взглядом образовавшуюся пустоту там, где только что еще находилась его крепкая мускулистая фигура. Почему-то не верила, что уйдет. Не сможет. Не после того, что между ними произошло. Эгоистичная часть ее злилась, рациональная - понимала, что тот должен уйти, но как-то неприятно кольнуло самолюбие. Задело. Захотелось крикнуть, чтобы остался. Сжав кулаки, сдержалась. Подавила безумный порыв собственной слабости и злилась уже на себя.
Ушел, и пусть.
У нее тоже были дела.
Мария нехотя вышла из пещеры. Там, под покровами толстых стен, все еще существовала доля сказки, нереальности происходящего. Те слова, что говорил ей в пылу страсти. Ее дикое желание в них поверить. Мария холодно ухмыльнулась, подставляя лицо утренней сырости. Здесь, за пределами уютных стен, словно пожелтевшие листья, спадали обещания, магия единения рассеивалась, и ждало болезненное возвращение в реальность. И не только Марию, но и Кристофера. Ночь ведь многое упрощала, стирала грани. Ночью легче было поддаться соблазну, раскрыть слабость. День же заново возводил все разрушенные барьеры. Они позволили друг другу отвлечься, но это не меняло расстановки вещей. Не вычеркивало из ее жизни то, что было главным все эти годы.
Не меняло того, кем был он.
На улице уже серело, ночь отступала, отдавая законное пространство предрассветным сумеркам. Теплые потоки воздуха, соприкасаясь с остуженной ливнем и ночной прохладой землей, моментально формировали густой, плотный клубящийся туман. Будь Мария человеком, она могла бы потеряться в этом сплошном приземном облаке. Но она не была человеком, однако сгущающийся туман раздражал ее сильнее, чем полагала. Он плотной непроглядной пеленой заволок лес, и как бы она не пыталась всмотреться вдаль, в ту сторону, куда ушел Кристофер, ничего не видела кроме удушающей тесноты клубящихся частичек воды.
Конечно, она и так бы не увидела Кристофера, он наверняка уже достаточно далеко успел убежать. И, скорее всего, уже приближался к замку. Мария не понимала, почему эта плотная природная завеса так раздражает ее. В отличие от всего остального, она не была непреодолимым препятствием. Стоило только захотеть, сделать шаг – и она нагонит его. Заставит вернуться и забыть про все его чертовы обязанности.
Она знала, что не сделает этого. И так тошно становилось, что столько места стал занимать в ее мыслях. Не хватало еще больше показать свою слабость, еще подумает, что навязывается.
Мария горько усмехнулась. После стольких лет, веков самообмана, навязывания себя ей вдруг не нравится, что он так подумает. Нелепо. Глупо. Ей всегда было плевать, кто что думает. Главное то, что хочет она, чужие мнения в расчет не принимались. И вдруг поймала себя на мысли, что не хочет навязываться, хочет чтобы сам… И тут же зло расхохоталась.
Суть их отношений отрезвляюще ударила по нервам. Глупая! Если бы не ритуал, Кристофер бы не обратил на нее никакого внимания. Никакого. Ничего бы не было. Ни жарких поцелуев, ни удушающих объятий, ни полыхающих страстью соединений. Ничего! Он бы и не взглянул на нее как на женщину.
Все его эмоции, желания, все это было обманом изначально. И она прекрасно знала это. И добровольно пошла на очередной самообман, как и ранее с Патриком.
Мария набивала одни и те же шишки. И финал будет такой же. Если Кристофер узнает, что на самом деле связывает их, природу его зависимости перед ней, он не станет с этим мириться, будет пытаться найти способ, как избавиться от нежелательной подчиненности. И это лишь вопрос времени, когда ему расскажут об этом.
Сколько посвященных было в тайну? Если только трое, у нее было время. Если же в свое время Радмила посвятила в это отца…
Кристофер уже вернулся в замок, Стефан не мог не оценить его состояние, и была большая вероятность того, что в эти минуты он раскрывал ему ее страшную тайну. Мария горько хмыкнула, представляя лицо Кристофера в тот момент. Мысли, которые у него появятся. И первая из них – избавиться от нее. Она так привыкла, что от нее все всегда открещивались, что даже и не подумала, что его реакция может быть иной.
Он откажется от нее, как и все те, кого она имела слабость впустить в сердце.
Патрик, Адель. А теперь и Кристофер…
Что ж, жизнь, похоже, ее ничему так и не научила. Кристофер не был ее мужчиной, не был предназначен ей судьбой, она сама свершила эту судьбу, и ей же самой придется пожинать плоды своих деяний.
Горечь признания лишила сил. Опершись об скалу, откинув на твердые камни голову, Мария закрыла глаза. Не ожидала, что так не понравится собственная честность. Куда проще было и дальше предаваться иллюзиям и просто насладиться отпущенным им временем. А насладиться было чем… Ее до сих пор лихорадило от пережитых ощущений. Каждая клеточка ее тела хранила память о чувственных, ласкающих прикосновениях. Губы покалывали и слегка распухли, но она совсем была не против, память настойчиво возвращала картинки их поцелуев. Ее никогда никто так не целовал. Нежно, трепетно и страстно одновременно.
Резко открыв глаза, Мария выдернула себя из воспоминаний. Их русло не способствовало сосредоточенности, а ей как никогда нужна была ясная голова. То, что произошло, она уже не могла изменить, оставалось обдумать последствия и понять, что все это несет ей самой.
Понять и решить, что делать дальше. Притягательный и сводящий с ума мужчина – это конечно хорошо. Те чувства, что испытала в его объятьях, много стоили, но ничего не меняли. Месть Патрику оставалась приоритетной.
Мария рассеяно обвела взглядом окружающий лес. Нужно было уходить. Нахождение на месте ее падения не способствовало трезвости мыслей.
Окружающая природа просыпалась после безумной ночи. Туман отступал, и сквозь плотные занавеси пробивались первые лучи восходящего солнца.
Всего мгновение она стояла, не шевелясь, прикрыв глаза, глубоко вдыхая утренний разреженный воздух. Словно пыталась втянуть в себя запахи этого места.
Медленно повернулась, посмотрела на зияющий чернотой проем и резко сорвалась с места.
Кристофер внимательно, чуть прищурившись, рассматривал рыжеволосую девушку. И чем дольше он смотрел, тем больше убеждался, что невинное выражение на лице – хорошо сыгранная маска. В черных глазах незнакомки плясала плохо скрываемая ненависть.
Она лишь на первый взгляд терпеливо ждала реакцию на ее слова. Он видел, как подрагивает ее нижняя губа, как сжимаются в бессильной ярости руки. И первой мыслью стало, что Мария успела насолить и этой девочке.
Злость на нее, что не может спокойно жить, буквально захлестнула. Захотелось защитить и накричать одновременно. Кричать до одури, пока до нее не дойдет, что нельзя столь беспечно наживать врагов.
Девочка уже не казалась такой безобидной. На уровне инстинктов понимал – она опасна, и опасна прежде всего для Марии. Как понимал, что той плевать на судьбу Адель, и что отнюдь не благородство толкало ее на этот поступок.
Но все же, не смотря на это, она предлагала ему решение. Выход. Если она и вправду могла отвести его к Адель, он не мог не воспользоваться этим.
Мария никогда не отпустит пленницу, она четко дала понять, что не допустит подобного.
Он же не мог дать погибнуть родному человеку.
Кристофер понимал, что она будет злиться на него, но если он для нее хоть чуточку дорог, то сможет понять.
- Зачем тебе это?! – Кристофер кивнул в ту сторону, с которой пришел, внимательно всматриваясь в эмоции на лице вампирши.
Если его предположения верны, и та следила за ним, поджидая удачного момента, то прекрасно была осведомлена, где и с кем он был до этого. Плохо скрытая злость и ненависть заставили нахмуриться.
Вампирша сжала кулаки, да так, что он явственно расслышал треск костей. И зло так, стараясь на него не смотреть, процедила сквозь зубы.
- У меня свои с ней счеты. Давние… - она поджала губы, считая откровение оконченным.
Его же такое объяснение не устраивало. Захотелось выяснить все до мелочей и по возможности защитить Марию от злых колючих намерений стоящей перед ним дикарки.
Он вопросительно выгнул бровь. Вампирша, скривившись, фыркнула и заговорила, тяжело, так, словно каждое слово жгло, причиняло невыносимую боль.
- У меня был муж… - слово «был» неприятно кольнуло, ожидание сдавило сердце.
Нутром чуял, что услышанное не понравится. Вампирша же молчала, прожигая пустым, выцветшим и лишенным эмоций взглядом пространство прямо перед ним.
Далекая в своих воспоминаниях. Собирающаяся с мыслями. Он видел, как сжимались ее кулаки, выпрямлялись в узкую жестокую полоску губы, чернели и так беспросветные, как ночь, глаза.
- Его звали Калеб…
- Мне жаль…
- Не стоит! – она выплюнула эти слова зло, жестоко, и звук ее голоса был подобен скрипу песка об стекло.
Мгновение, незаметное, неуловимое, она брала себя в руки. И уже чуть более спокойно, с холодным оттенком неумолимой ненависти добавила.
– Лучше бы она его убила, сразу, чем так… Полужизнь, полусуществование. Он ведь никто для нее, так игрушка, развлечение, а я…
Она отвернулась и, зло прищурившись, прожигала взглядом сторону, в которой он оставил Марию. Ему хотелось защитить, укрыть от этого взгляда. Сказать хоть слово в ее защиту, но не мог. Слова незнакомки нещадно саднили, задевали за живое. И знал, что не имел права, что это была ее жизнь, до него, но как же было неприятно…
Калеб. Имя еще одного мужчины, делившего с ней вечность, горечью застыло на языке.
Сколько еще их было? Безымянных? Он не хотел знать. Худшее, что мог себе представить, уже пережил, принял. Задавил в себе собственника. И как не старался оставаться безразличным, голос надломился, срываясь в хриплый полутон.
- Как давно это было?
Вампирша резко развернула к нему голову, ядовитая усмешка расползалась на симпатичном личике.
- Почему было? – издевка в ее голосе ранила сильнее, чем полагал. – Он и сейчас ее игрушка, ее раб.
Кристофер нахмурился. Ему действительно не нравилась то, что слышал, но все же не хотел воспринимать все, как данность. Его обоняние не улавливало смешанных с ней чужих запахов. Если бы другой мужчина касался ее, он бы уловил. И тут же разочаровано выдохнул. Он не мог знать этого с уверенностью. Органы чувств подводили, стоило оказаться рядом с нею.
Он становился неуправляемым дикарем, жадно вдыхающим соблазнительный аромат.
