Даже пытающаяся убить, она влекла его, манила, затягивала. Он терялся в ее черных, как ночь, глазах. И чем дольше на нее смотрел, тем сильнее становилось притяжение. Привлеченный магнетизмом желания, он даже сдвинулся на пару миллиметров в ее сторону.
Руки сами по себе тянулись обнять, прижать к себе.
И даже то, что наставила на него пистолет, перестало иметь значение. Захотелось одного, быть как можно ближе, касаться нежной кожи, целовать пухлые губы.
Было странно, но ему казалось, что она ощущает то же самое, видел, как расширяются зрачки ее глаз, как чуть приоткрываются, словно в приглашении, губы.
Попытался стряхнуть наваждение.
Зажмурился, разрывая зрительный контакт, не в силах более выдерживать душившее напряжение, крикнул:
- Да стреляй же!
Приготовился к боли, надеясь, что пуля сразит сразу и не придется мучатся. Но выстрел так и не последовал.
Открыл глаза. Она стояла на том же месте, что и прежде, уставившись перед собой в одну точку и ничего не видя. Все еще направляя на него пистолет. С пустыми, лишенными какого-либо выражения глазами.
Что с ней произошло?
Сердце тоскливо сжалось, было неприятно видеть ее такой разбитой, потерянной. Не понимал причин. Но, не смотря на ее состояние, не мог упустить такую возможность. Медленно поднялся, сделал аккуратный шаг в ее сторону.
- Не подходи! – тихий, но все же угрожающий шепот заставил остановиться. В примирительном жесте поднял руку.
- Мария, опусти пистолет!
Она тряхнула головой, по-звериному оскалилась на его очередной шаг. Отступила назад, уперлась спиной в стенку.
Он подошел к ней настолько, насколько позволяло расстояние, дуло пистолета уперлось в мягкие ткани живота.
- Если хочешь стрелять, стреляй! Раз и навсегда покончим с этим.
Ее глаза вспыхнули прежней злобой, он чувствовал, как сильнее вжалось дуло в его плоть.
На что рассчитывал, не знал. Вероятно, на то, что не сможет. Мысленно умоляя «Мария одумайся». С надеждой смотрел на нее, вкладывая в свой взгляд все то хорошее отношение, что у него было к ней. Не знал, что будет делать, если все же выстрелит. Пуля в живот не была смертельной. Но все же…
- Или стреляй, или отдай пистолет.
Рискнул, и поднял руку, касаясь ее лица, даря нежную ласку. Чувствовал, как дрожит под его пальцами ее тело, как все сильнее растет сдавливающее ее напряжение. Как дрогнула сжимающая пистолет рука, видел силу, с которой сцепила зубы. И резко обмякла, ослабла. Потрясение, недоверие расплывались на прекрасном, еще мгновение назад ожесточенном лице.
- Не могу…
У него буквально крылья выросли за спиной. Она все же не смогла. Он все же хоть что-то для нее значит.
То, что не смогла в него выстрелить, вселило в него веру: в нее, в них, что не все потеряно. Но сейчас было не время вдаваться в сантименты. Пистолет все еще упирался ему в живот.
Не стал доверять хрупкой надежде, озарившей сердце, медленно, стараясь не спугнуть, протиснул руку между их телами, накрывая ладонь Марии своей. Отбирая пистолет, удивился, как послушно ему его отдала. И то, какими пустыми снова стали ее глаза.
Она враз как-то сникла, потухла, словно из нее выкачали всю жизнь.
Как бы ни хотелось ее обнять, утешить, поцеловать - не смог. У соседней стены застонала от боли раненая Адель.
Быстро преодолевая разделяющее их расстояние, опустился перед ней на колени.
За его спиной словно безумная расхохоталась Мария. Он не стал оборачиваться. С нею разберется позже, сейчас же нужно было позаботиться о раненой.
- Потерпи, я осмотрю раны.
Адель слабо улыбнулась в ответ, морщась от прикосновения его рук.
- Раны сквозные…
- Я же говорила, что она не сможет!
Кристофер нахмурился. Он в очередной раз не понимал происходящего. Сколько раз за последнее время оказывался в подобных ситуациях, когда один он не знает, что происходит на самом деле. Эта была одной из них.
- Что это значит?
Адель медленно повернула голову в сторону Марии. Кристофер сделал то же самое. Мария стояла, опершись об стену, свысока, с напускным безразличием поглядывая на них, на губах блуждала кривая полуухмылка, но все же он смог рассмотреть огонек интереса, зажегшийся в ее глазах. Кажется, не один он искал ответы.
- Она не может причинить тебе боль из-за связывающего вас ритуала.
Кристофер опешил. Слова, сказанные Адель не укладывались в голове.
Какой ритуал? Он не помнил, чтобы с ним подобное происходило, а, как известно, память вампира не была ситом, она хранила даже мельчайшие в жизни события.
Он резко развернулся к Марие, ища подтверждения или опровержения слов Адель. Мария же застыла. Ее лицо отражало неподдельный ужас.
Не может быть!
Значит, правда!? Замотал головой. Нет! Не правда! Он бы помнил!
И не заметил, как прошептал это в слух.
Адель нежно коснулась его руки, сочувствующе сжимая ладонь.
- Это правда, Кристофер. Тебе тогда было шесть. Она напоила тебя своей кровью. Связала тебя с собою навеки, сделала зависимым. В подтвержденье этому рубец у тебя под сердцем, у нее есть такие же, на левой руке.
Кристофер резко сорвался с места. Свой рубец он хорошо помнил, всегда интересовался, откуда взялся такой необычный шрам. В виде полумесяца, с неровными рваными краями. Родители же молчали, отводили глаза.
Происхождение этого шрама не давало ему покоя, как видно, не зря.
Кристофер подлетел к Марие и нетерпеливо дернул за руку. Переворачивая тыльной стороной. Сердце оборвалось, когда увидел три неровных, обезображивающих верх запястья шрама.
С жестокостью, так ему несвойственной, откинул ее руку от себя, так, словно она могла обжечь его одним своим прикосновением.
Глядя в упор в лживые, но такие любимые глаза прошипел:
- Это правда? Все, что говорит Адель, правда?
Она вжала голову в плечи и молчала, пряча от него взгляд. Его это категорически не устраивало. Он хотел услышать правду. От нее.
Резко, как безвольную куклу встряхнул за плечи. Ему было плевать, что приложил куда больше сил, чем требовалось. Было плевать, что в этот момент ей может быть больно. Его боль была сейчас в разы сильнее.
- Говори! Немедленно! Это правда!?
С силой зажал ее лицо, заставляя смотреть на него. Правда была в ее глазах. Обжигающая, разрушающая. Не нужно было слов, признаний. Он и так все понял.
Резко разжал руки, оттолкнул от себя и растерянно отступил на шаг.
Что же теперь делать? Он не знал, как справиться с обрушившейся на него ужасающей правдой.
- Кристофер, не переживай, слышишь, твой отец нашел способ разорвать эту связь. Мы все исправим! Тебе не придется жить с этим.
Он был так растерян, что не сразу понял, о чем она говорит. Неужели это возможно? Разорвать связь?
- Как? – он не узнал свой охрипший, севший голос.
- Есть способ, поверь, отец знает, как снять с тебя это проклятье.
- Книга! Патрик нашел книгу?
Спокойный тон Марии ударил по натянутым нервам. Где-то в глубине души еще все же надеялся, что все это жестокая, злая шутка. Она же лишь только подтверждала горькую правду.
- Да, книга. Ты так неосмотрительно оставила ее, – Адель усмехнулась. – Огромный промах с твой стороны.
Он смотрел на Марию затуманенным взглядом, видел, как шевелятся ее губы, она что-то отвечала Адель, но он не слышал ни единого ее слова. Мир угрожающе сузился и запульсировал тупой болью в висках. Ритуал! Как такое могло с ним произойти? Его дикое желание! Его бешеная страсть к Марие! Его зависимость перед ней! Неужели все это было миражом? Действием какого-то мифического ритуала?
Он же слышал ранее, что такое бывает. Ему когда-то рассказывали, но считал все это сказкой, выдумкой. Он не знал, кто по доброй воле мог впутать себя в подобную кабалу. Ведь спасения от нее не было! И как он мог попасться на такое?
Ритуал. Мария и он!
Теперь ему стало понятно все, что с ним происходило. Его влечение к ней, это не было любовью с первого взгляда, как изначально подумал. Обычная плотская связь. У него просто не было шанса сопротивляться связывающей их магии.
А она? Что ощущает она? Мария ведь знала все с самого начала. Знала, кем станет для него, и просто игралась с ним? Завлекала в ловушку, как подопытного зверька. Понимание ранило, разбивало сердце. А ведь он действительно верил, что влюбился. Впервые. Сильно. По-настоящему.
Все оказалось ложью. Чужой глупой шуткой.
Раздраженно мотнул головой.
- Почему я ничего не помню? Подобное невозможно забыть! - было сложно, но хотел знать детали. Больше уже разбиваться было нечему, можно было узнать и остальную правду.
- Она приказала тебе все забыть. Ты не помнил ее, и все это время действие ритуала почти не сказывалось.
Кристофер нахмурилось.
- Почти?
- Ты реагировал на меня.
Он совсем растерялся. Адель всегда волновала его. Он относился к ней трепетно, нежно, но причем здесь ритуал? Недоразумение развеяла Мария. Ее шипящий голос окончательно выбил почву из-под ног.
- Эта тварь – моя родная сестра! Ты чувствовал в ней мою кровь. Так что, мой дорогой, все твои чувства к Адель – такой же обман, как и ко мне!
Считанное мгновение наслаждалась его потерянным выражением лица. Пусть знает! Что нет у него никаких возвышенных чувств, только отголоски плотской привязанности к ней.
Казалось бы, уже привыкший к потрясениям, он не мог поверить в то, что услышал.
Сестра! Очередной удар. Как такое может быть?
Хотя, это многое объясняло. То, как они похожи, практически одинаковый запах.
Но больше ранило другое. Он мог понять что угодно, подлость по отношению к нему маленькому, наверняка у нее были свои мотивы, но не то, как холоднокровно она расстреливала родного человека.
- Ты еще хуже, чем я думал!
- Молитвами твоего папаши!
Ее обвинения окончательно взбесили, злость на нее буквально разрывала на части.
- Чтобы он тебе не сделал, ты не имеешь права отыгрываться на невинных.
Мария жестоко расхохоталась ему прямо в лицо.
- Ты глупец. Ничего не знающий и непонимающий идиот. Они всю жизнь обманывали тебя. Все, начиная от твоей ненаглядной невинной Адель, заканчивая папашей и мамашей. Лгали, не задумываясь. И то, что я сделала с тобой, было результатом поведения твоего отца. Я пыталась отомстить, как могла! Хотела отобрать у него сына, так, как он отобрал у меня моего.
- Она врет, Кристофер! Не слушай ее. Твой отец не сделал ей ничего плохого! Не верь ни единому ее слову! Она никогда не была беременна, у нее не было детей. Она просто свихнувшаяся на мести сумасшедшая.
Мария взвыла. Как она смеет? Перед глазами все поплыло. Как посмела своим грязным языком коснуться святого. Ее ребенка.
- Ах ты дрянь! – не выдержав, Мария сорвалась с места и набросилась на Адель. Сжимая ладони вокруг горла, попыталась задушить. Хоть и знала, что этим не причинит вреда, все равно сильнее сжимала руки.
- Не была беременна!? Дрянь! После всего, что ты сделала! Лично помогла ему отобрать у меня сына!
Марие хотелось разодрать ее на куски. Подлая двуличная тварь.
- Мария, перестань! – Кристофер с легкостью оторвал ее от тела сестры, но просто так она не собиралась сдаваться. Желание изувечить сестру разрывало разбитое сердце. Изловчившись, со всей силы ударила его по ноге. Вырвалась, бросилась снова к сестре.
У Кристофера лопнуло терпение. Его и так трясло от злости на нее, ее же попытки нанести другим вред могли закончиться плачевно. Потом никогда бы себе не простил, если бы в гневе поднял на нее руку. На глаза попались кандалы, которые ранее снял с Адель и долго не раздумывая, защелкнул их на руках сопротивляющейся Марии.
- Остынь немного!
Ответом послужил ее злой, полный ненависти крик.
- Отпусти немедленно! Ты дурак, ты ничего не понимаешь! Она должна ответить за все, что мне сделала!
- А ты? – он с плохо скрываемым гневом смотрел на ее извивающееся в кандалах тело. – Кто ответит за то, что ты сделала со мной?
Ей нечего было ответить, признавала его правоту. Но все же угрожающее прошипела.
- Отпусти, или пожалеешь! Я никогда тебе это не прощу!
Кристофер отрицательно покачал головой.
- Ты не оставила мне выбора!
Мария возмущенно дернулась, острые иглы пронзили запястья, вплескивая в кровь значительную порцию яда. Через полчаса она снова отключится. От безысходности хотелось выть. В очередной раз удача ускользала у нее из рук. А ведь была почти у цели. А все он! Из-за него, слабости перед ним потерпела поражение. Как же она могла все так бездарно профукать. Все многоуровневые планы полетели к черту. Она снова осталась у разбитого корыта.
Усталая складка залегла между его бровей. Кристофер, в упор смотря на Марию, обратился к Адель.
- Чем грозит этот ритуал нам обоим?
- Кристофер, зачем тебе это? Мы все исправим!
-Я хочу знать!
Адель тяжело вздохнула, понимая, что спорить с его упрямством бесполезно.
- Я думаю, ты уже и так понял характер этой зависимости. Но на этом действие не заканчивается, чем больше времени ты проводишь рядом с ней, тем сильнее поражается твоя воля. Затрагивается не только тело, но и душа. Если все это не остановить, спустя время ты не сможешь без нее жить. Ни одна женщина не сможет заменить ее, ни с кем ты не будешь счастлив.
Кристофер вздрогнул, не самая радужная перспектива. Но волновало другое.
- А она? Как это сказывается на ней?
Мария резко вскинула голову, прожигая его злым взглядом. Знала, что происходит с ней, и была тому не рада. Слова Адель лишь подтвердили собственные догадки.
- С ней происходит то же самое, только медленнее, ее зависимость от тебя не полная, так как в ее крови нет твоей.
Кристофер нахмурился.
- Что это значит?
Мария инстинктивно дернулась. Дурное предчувствие закралось в сердце. Почему-то не нравилось, как он смотрит на нее. Хищно, угрожающе.
Адель же словно не замечала, как изменилось его настроение.
- Она напоила тебя своей кровью, добавляя в порез на сердце, смешивая их. Поэтому ты более зависим. Если в ее кровь добавить твою, вы будете на равных.
От последних слов сестры у Марии сильнее забилось сердце. Ужас сковал душу, когда увидела, как Кристофер метнулся к валяющемуся на полу пустому шприцу от лекарства.
- Кристофер, что ты задумал? – вскрикнула Адель.
Но он не слышал никого. Ни вопросов Адель, ни угроз забившейся в угол Марии. Дикое, необузданное желание отплатить Марие той же монетой заставило ввести шприц в вену, наполнить его своей кровью.
Мария вжалась в стену, сползла так низко, как позволяли сдерживающие движения кандалы. Как могла, попыталась сопротивляться, замирая, когда он все же схватил ее руку, и ввел в вену шприц.
Чужая кровь, опаляя вены, вливалась в кровоток, ее моментально бросило в дрожь, дикая боль скрутила тело. Она помнила эту боль, точно такая же раздирала ее, когда домешивала свою к его крови. От отчаянья Мария завыла. Как же она попала.
- Что ты наделал? – она кричала, словно безумная.
Кристофер, словно только сейчас придя в себя, отшатнулся от нее, поспешно отбрасывая шприц.
С ужасом смотрел, как она корчится, стонет. Даже предположить не мог, что это будет вот так. Но изменить уже ничего не мог, лишь тихо прошептал:
- Завершил начатое тобою.
Она не ответила, справляясь с непосильной для нее болью. Его кровь, словно яд, распространяясь по кровотоку, попадала в капилляры, проникая в каждую клеточку тела. Производя непоправимые изменения.
Руки сами по себе тянулись обнять, прижать к себе.
И даже то, что наставила на него пистолет, перестало иметь значение. Захотелось одного, быть как можно ближе, касаться нежной кожи, целовать пухлые губы.
Было странно, но ему казалось, что она ощущает то же самое, видел, как расширяются зрачки ее глаз, как чуть приоткрываются, словно в приглашении, губы.
Попытался стряхнуть наваждение.
Зажмурился, разрывая зрительный контакт, не в силах более выдерживать душившее напряжение, крикнул:
- Да стреляй же!
Приготовился к боли, надеясь, что пуля сразит сразу и не придется мучатся. Но выстрел так и не последовал.
Открыл глаза. Она стояла на том же месте, что и прежде, уставившись перед собой в одну точку и ничего не видя. Все еще направляя на него пистолет. С пустыми, лишенными какого-либо выражения глазами.
Что с ней произошло?
Сердце тоскливо сжалось, было неприятно видеть ее такой разбитой, потерянной. Не понимал причин. Но, не смотря на ее состояние, не мог упустить такую возможность. Медленно поднялся, сделал аккуратный шаг в ее сторону.
- Не подходи! – тихий, но все же угрожающий шепот заставил остановиться. В примирительном жесте поднял руку.
- Мария, опусти пистолет!
Она тряхнула головой, по-звериному оскалилась на его очередной шаг. Отступила назад, уперлась спиной в стенку.
Он подошел к ней настолько, насколько позволяло расстояние, дуло пистолета уперлось в мягкие ткани живота.
- Если хочешь стрелять, стреляй! Раз и навсегда покончим с этим.
Ее глаза вспыхнули прежней злобой, он чувствовал, как сильнее вжалось дуло в его плоть.
На что рассчитывал, не знал. Вероятно, на то, что не сможет. Мысленно умоляя «Мария одумайся». С надеждой смотрел на нее, вкладывая в свой взгляд все то хорошее отношение, что у него было к ней. Не знал, что будет делать, если все же выстрелит. Пуля в живот не была смертельной. Но все же…
- Или стреляй, или отдай пистолет.
Рискнул, и поднял руку, касаясь ее лица, даря нежную ласку. Чувствовал, как дрожит под его пальцами ее тело, как все сильнее растет сдавливающее ее напряжение. Как дрогнула сжимающая пистолет рука, видел силу, с которой сцепила зубы. И резко обмякла, ослабла. Потрясение, недоверие расплывались на прекрасном, еще мгновение назад ожесточенном лице.
- Не могу…
У него буквально крылья выросли за спиной. Она все же не смогла. Он все же хоть что-то для нее значит.
То, что не смогла в него выстрелить, вселило в него веру: в нее, в них, что не все потеряно. Но сейчас было не время вдаваться в сантименты. Пистолет все еще упирался ему в живот.
Не стал доверять хрупкой надежде, озарившей сердце, медленно, стараясь не спугнуть, протиснул руку между их телами, накрывая ладонь Марии своей. Отбирая пистолет, удивился, как послушно ему его отдала. И то, какими пустыми снова стали ее глаза.
Она враз как-то сникла, потухла, словно из нее выкачали всю жизнь.
Как бы ни хотелось ее обнять, утешить, поцеловать - не смог. У соседней стены застонала от боли раненая Адель.
Быстро преодолевая разделяющее их расстояние, опустился перед ней на колени.
За его спиной словно безумная расхохоталась Мария. Он не стал оборачиваться. С нею разберется позже, сейчас же нужно было позаботиться о раненой.
- Потерпи, я осмотрю раны.
Адель слабо улыбнулась в ответ, морщась от прикосновения его рук.
- Раны сквозные…
- Я же говорила, что она не сможет!
Кристофер нахмурился. Он в очередной раз не понимал происходящего. Сколько раз за последнее время оказывался в подобных ситуациях, когда один он не знает, что происходит на самом деле. Эта была одной из них.
- Что это значит?
Адель медленно повернула голову в сторону Марии. Кристофер сделал то же самое. Мария стояла, опершись об стену, свысока, с напускным безразличием поглядывая на них, на губах блуждала кривая полуухмылка, но все же он смог рассмотреть огонек интереса, зажегшийся в ее глазах. Кажется, не один он искал ответы.
- Она не может причинить тебе боль из-за связывающего вас ритуала.
Кристофер опешил. Слова, сказанные Адель не укладывались в голове.
Какой ритуал? Он не помнил, чтобы с ним подобное происходило, а, как известно, память вампира не была ситом, она хранила даже мельчайшие в жизни события.
Он резко развернулся к Марие, ища подтверждения или опровержения слов Адель. Мария же застыла. Ее лицо отражало неподдельный ужас.
Не может быть!
Значит, правда!? Замотал головой. Нет! Не правда! Он бы помнил!
И не заметил, как прошептал это в слух.
Адель нежно коснулась его руки, сочувствующе сжимая ладонь.
- Это правда, Кристофер. Тебе тогда было шесть. Она напоила тебя своей кровью. Связала тебя с собою навеки, сделала зависимым. В подтвержденье этому рубец у тебя под сердцем, у нее есть такие же, на левой руке.
Кристофер резко сорвался с места. Свой рубец он хорошо помнил, всегда интересовался, откуда взялся такой необычный шрам. В виде полумесяца, с неровными рваными краями. Родители же молчали, отводили глаза.
Происхождение этого шрама не давало ему покоя, как видно, не зря.
Кристофер подлетел к Марие и нетерпеливо дернул за руку. Переворачивая тыльной стороной. Сердце оборвалось, когда увидел три неровных, обезображивающих верх запястья шрама.
С жестокостью, так ему несвойственной, откинул ее руку от себя, так, словно она могла обжечь его одним своим прикосновением.
Глядя в упор в лживые, но такие любимые глаза прошипел:
- Это правда? Все, что говорит Адель, правда?
Она вжала голову в плечи и молчала, пряча от него взгляд. Его это категорически не устраивало. Он хотел услышать правду. От нее.
Резко, как безвольную куклу встряхнул за плечи. Ему было плевать, что приложил куда больше сил, чем требовалось. Было плевать, что в этот момент ей может быть больно. Его боль была сейчас в разы сильнее.
- Говори! Немедленно! Это правда!?
С силой зажал ее лицо, заставляя смотреть на него. Правда была в ее глазах. Обжигающая, разрушающая. Не нужно было слов, признаний. Он и так все понял.
Резко разжал руки, оттолкнул от себя и растерянно отступил на шаг.
Что же теперь делать? Он не знал, как справиться с обрушившейся на него ужасающей правдой.
- Кристофер, не переживай, слышишь, твой отец нашел способ разорвать эту связь. Мы все исправим! Тебе не придется жить с этим.
Он был так растерян, что не сразу понял, о чем она говорит. Неужели это возможно? Разорвать связь?
- Как? – он не узнал свой охрипший, севший голос.
- Есть способ, поверь, отец знает, как снять с тебя это проклятье.
- Книга! Патрик нашел книгу?
Спокойный тон Марии ударил по натянутым нервам. Где-то в глубине души еще все же надеялся, что все это жестокая, злая шутка. Она же лишь только подтверждала горькую правду.
- Да, книга. Ты так неосмотрительно оставила ее, – Адель усмехнулась. – Огромный промах с твой стороны.
Он смотрел на Марию затуманенным взглядом, видел, как шевелятся ее губы, она что-то отвечала Адель, но он не слышал ни единого ее слова. Мир угрожающе сузился и запульсировал тупой болью в висках. Ритуал! Как такое могло с ним произойти? Его дикое желание! Его бешеная страсть к Марие! Его зависимость перед ней! Неужели все это было миражом? Действием какого-то мифического ритуала?
Он же слышал ранее, что такое бывает. Ему когда-то рассказывали, но считал все это сказкой, выдумкой. Он не знал, кто по доброй воле мог впутать себя в подобную кабалу. Ведь спасения от нее не было! И как он мог попасться на такое?
Ритуал. Мария и он!
Теперь ему стало понятно все, что с ним происходило. Его влечение к ней, это не было любовью с первого взгляда, как изначально подумал. Обычная плотская связь. У него просто не было шанса сопротивляться связывающей их магии.
А она? Что ощущает она? Мария ведь знала все с самого начала. Знала, кем станет для него, и просто игралась с ним? Завлекала в ловушку, как подопытного зверька. Понимание ранило, разбивало сердце. А ведь он действительно верил, что влюбился. Впервые. Сильно. По-настоящему.
Все оказалось ложью. Чужой глупой шуткой.
Раздраженно мотнул головой.
- Почему я ничего не помню? Подобное невозможно забыть! - было сложно, но хотел знать детали. Больше уже разбиваться было нечему, можно было узнать и остальную правду.
- Она приказала тебе все забыть. Ты не помнил ее, и все это время действие ритуала почти не сказывалось.
Кристофер нахмурилось.
- Почти?
- Ты реагировал на меня.
Он совсем растерялся. Адель всегда волновала его. Он относился к ней трепетно, нежно, но причем здесь ритуал? Недоразумение развеяла Мария. Ее шипящий голос окончательно выбил почву из-под ног.
- Эта тварь – моя родная сестра! Ты чувствовал в ней мою кровь. Так что, мой дорогой, все твои чувства к Адель – такой же обман, как и ко мне!
Считанное мгновение наслаждалась его потерянным выражением лица. Пусть знает! Что нет у него никаких возвышенных чувств, только отголоски плотской привязанности к ней.
Казалось бы, уже привыкший к потрясениям, он не мог поверить в то, что услышал.
Сестра! Очередной удар. Как такое может быть?
Хотя, это многое объясняло. То, как они похожи, практически одинаковый запах.
Но больше ранило другое. Он мог понять что угодно, подлость по отношению к нему маленькому, наверняка у нее были свои мотивы, но не то, как холоднокровно она расстреливала родного человека.
- Ты еще хуже, чем я думал!
- Молитвами твоего папаши!
Ее обвинения окончательно взбесили, злость на нее буквально разрывала на части.
- Чтобы он тебе не сделал, ты не имеешь права отыгрываться на невинных.
Мария жестоко расхохоталась ему прямо в лицо.
- Ты глупец. Ничего не знающий и непонимающий идиот. Они всю жизнь обманывали тебя. Все, начиная от твоей ненаглядной невинной Адель, заканчивая папашей и мамашей. Лгали, не задумываясь. И то, что я сделала с тобой, было результатом поведения твоего отца. Я пыталась отомстить, как могла! Хотела отобрать у него сына, так, как он отобрал у меня моего.
- Она врет, Кристофер! Не слушай ее. Твой отец не сделал ей ничего плохого! Не верь ни единому ее слову! Она никогда не была беременна, у нее не было детей. Она просто свихнувшаяся на мести сумасшедшая.
Мария взвыла. Как она смеет? Перед глазами все поплыло. Как посмела своим грязным языком коснуться святого. Ее ребенка.
- Ах ты дрянь! – не выдержав, Мария сорвалась с места и набросилась на Адель. Сжимая ладони вокруг горла, попыталась задушить. Хоть и знала, что этим не причинит вреда, все равно сильнее сжимала руки.
- Не была беременна!? Дрянь! После всего, что ты сделала! Лично помогла ему отобрать у меня сына!
Марие хотелось разодрать ее на куски. Подлая двуличная тварь.
- Мария, перестань! – Кристофер с легкостью оторвал ее от тела сестры, но просто так она не собиралась сдаваться. Желание изувечить сестру разрывало разбитое сердце. Изловчившись, со всей силы ударила его по ноге. Вырвалась, бросилась снова к сестре.
У Кристофера лопнуло терпение. Его и так трясло от злости на нее, ее же попытки нанести другим вред могли закончиться плачевно. Потом никогда бы себе не простил, если бы в гневе поднял на нее руку. На глаза попались кандалы, которые ранее снял с Адель и долго не раздумывая, защелкнул их на руках сопротивляющейся Марии.
- Остынь немного!
Ответом послужил ее злой, полный ненависти крик.
- Отпусти немедленно! Ты дурак, ты ничего не понимаешь! Она должна ответить за все, что мне сделала!
- А ты? – он с плохо скрываемым гневом смотрел на ее извивающееся в кандалах тело. – Кто ответит за то, что ты сделала со мной?
Ей нечего было ответить, признавала его правоту. Но все же угрожающее прошипела.
- Отпусти, или пожалеешь! Я никогда тебе это не прощу!
Кристофер отрицательно покачал головой.
- Ты не оставила мне выбора!
Мария возмущенно дернулась, острые иглы пронзили запястья, вплескивая в кровь значительную порцию яда. Через полчаса она снова отключится. От безысходности хотелось выть. В очередной раз удача ускользала у нее из рук. А ведь была почти у цели. А все он! Из-за него, слабости перед ним потерпела поражение. Как же она могла все так бездарно профукать. Все многоуровневые планы полетели к черту. Она снова осталась у разбитого корыта.
Усталая складка залегла между его бровей. Кристофер, в упор смотря на Марию, обратился к Адель.
- Чем грозит этот ритуал нам обоим?
- Кристофер, зачем тебе это? Мы все исправим!
-Я хочу знать!
Адель тяжело вздохнула, понимая, что спорить с его упрямством бесполезно.
- Я думаю, ты уже и так понял характер этой зависимости. Но на этом действие не заканчивается, чем больше времени ты проводишь рядом с ней, тем сильнее поражается твоя воля. Затрагивается не только тело, но и душа. Если все это не остановить, спустя время ты не сможешь без нее жить. Ни одна женщина не сможет заменить ее, ни с кем ты не будешь счастлив.
Кристофер вздрогнул, не самая радужная перспектива. Но волновало другое.
- А она? Как это сказывается на ней?
Мария резко вскинула голову, прожигая его злым взглядом. Знала, что происходит с ней, и была тому не рада. Слова Адель лишь подтвердили собственные догадки.
- С ней происходит то же самое, только медленнее, ее зависимость от тебя не полная, так как в ее крови нет твоей.
Кристофер нахмурился.
- Что это значит?
Мария инстинктивно дернулась. Дурное предчувствие закралось в сердце. Почему-то не нравилось, как он смотрит на нее. Хищно, угрожающе.
Адель же словно не замечала, как изменилось его настроение.
- Она напоила тебя своей кровью, добавляя в порез на сердце, смешивая их. Поэтому ты более зависим. Если в ее кровь добавить твою, вы будете на равных.
От последних слов сестры у Марии сильнее забилось сердце. Ужас сковал душу, когда увидела, как Кристофер метнулся к валяющемуся на полу пустому шприцу от лекарства.
- Кристофер, что ты задумал? – вскрикнула Адель.
Но он не слышал никого. Ни вопросов Адель, ни угроз забившейся в угол Марии. Дикое, необузданное желание отплатить Марие той же монетой заставило ввести шприц в вену, наполнить его своей кровью.
Мария вжалась в стену, сползла так низко, как позволяли сдерживающие движения кандалы. Как могла, попыталась сопротивляться, замирая, когда он все же схватил ее руку, и ввел в вену шприц.
Чужая кровь, опаляя вены, вливалась в кровоток, ее моментально бросило в дрожь, дикая боль скрутила тело. Она помнила эту боль, точно такая же раздирала ее, когда домешивала свою к его крови. От отчаянья Мария завыла. Как же она попала.
- Что ты наделал? – она кричала, словно безумная.
Кристофер, словно только сейчас придя в себя, отшатнулся от нее, поспешно отбрасывая шприц.
С ужасом смотрел, как она корчится, стонет. Даже предположить не мог, что это будет вот так. Но изменить уже ничего не мог, лишь тихо прошептал:
- Завершил начатое тобою.
Она не ответила, справляясь с непосильной для нее болью. Его кровь, словно яд, распространяясь по кровотоку, попадала в капилляры, проникая в каждую клеточку тела. Производя непоправимые изменения.
