Я считаю это глупостью, что и хочу показать этой свадьбой. Ну и ещё я обещал сестре сделать её счастливой, а я обычно выполняю свои обещания. Но если у вас ничего не выйдет, используем мой алтарь. Я думаю, что он не пожалеет брачного шара для той, которой дал силу. А жрецы у меня самого есть».
«Вы дали сестре нашу силу?»
«Не только ей, но всем своим магам, а заодно и магам дружины. Понятно, что я на нём тоже лежал. Была мысль прогнать через алтарь всю дружину, но мои маги отговорили».
«Могу я узнать почему?»
«Они считают, что рядовые дружинники недостаточно умны. Магов с детства приучают к силе, а получивший её в зрелом возрасте и не имеющий такого воспитания сай, скорее всего, не удержится от соблазна ею злоупотребить. А ведь вашей силе и магу трудно противостоять, и амулеты от неё не защищают».
«Они правы, – сказал Жаром. – Мы ведь тоже даём свою силу не всем жрецам, а только магически одарённым. Я согласен провести свадьбу, только попрошу вас по возможности ограничить число тех, кому вы даёте нашу силу. От жрецов такого не скрыть, и это неизбежно вызовет недовольство».
«Постараюсь, – сказал я. – Да, у нас есть первые обнадёживающие результаты воздействия вашей силой на тварей. Возможно, она станет хорошим подспорьем в нашей борьбе».
– Одного уговорил, – сказал я жене. – Жаром согласен провести свадьбу. Сейчас возьмусь за отца.
К моему удивлению, Ларг сразу же согласился и сказал, что всё сделает сам. За обедом я поговорил с Аделью о завтрашнем походе за пилотами.
– Всех, с кем договаривался Алексей, забрали, остались только они.
– Сильная женщина! – сказала она о жене пилота. – Ты думаешь лечить его тело или дать новое?
– Только новое, – ответил я. – Пилот нужен не через год, а сейчас. Ничего, если любит беспомощного калеку, полюбит и сильного сая. В этом смысле я не заметил в нас разницы.
– А вот мне не с чем сравнивать, – притворно вздохнула Адель. – Неужели совсем нет разницы? Ты, кажется, хотел сходить на Землю в человеческом теле? Это же не измена, если мы с тобой...
– Интересно, будет ли считаться изменой, если я на Земле с кем-нибудь пересплю в человеческом теле? – задал я провокационный вопрос. – Ведь это буду уже не я.
– Измена! – категорично заявила жена. – И не нужно говорить такое даже в шутку!
– Вот и ты не предлагай глупостей, – сказал я. – Разнообразия ей захотелось!
Слуги принесли обед, и мы молча им занялись. Когда уже заканчивали, связался Алексей и сообщил, что отряд готов, и сейчас они уйдут.
«Не дай себя убить, – сказал я на прощанье. – С твоей стороны будет свинством оставить меня одного».
У меня в жизни было немало друзей, но они остались ещё со времён детства или учёбы в Университете. Я легко сходился с новыми людьми, но настоящей дружбы ни с кем из них так и не завязалось, только приятельские отношения. А вот с Алексеем я подружился неожиданно быстро, и мне даже было жаль, что он изменил свой вид, так я к нему привязался. Он был единственным, кому я доверял безоглядно. И я действительно боялся, что он может не вернуться. Боялся не из-за его полезности, а из-за него самого.
– Не нервничай, ничего не случится с твоим Алексеем, – сказала жена, которая подмечала малейшие изменения в моём настроении и очень часто угадывала, с чем они связаны. – Он рассказывал, в какие переделки приходилось попадать. И каждый раз выкручивался без всякой магии. Что ему эти японцы!
– Вот так и залетают по своей самонадеянности, – проворчал я. – Вырубит он этих японцев в деревне и получит пулю от кого-нибудь из дозорных. Сама знаешь, что магия действует шагов на сто, а с амулетом – в два-три раза дальше, а пуля...
– Займись каким-нибудь делом, – сказала Адель, – а то будешь сидеть и себя накручивать. Раз отец приказал перейти в комнаты Герта, давай этим займёмся, пока нет других дел.
Когда Герт сбежал, мы жили в северном дворце, поэтому здесь в комнатах наследника из всех его вещей была только зимняя одежда в гардеробе. Попытка вызвать тайники успехом не увенчалась. Наверняка они здесь были, и Зантор использовал тот же принцип, только он что-то изменил в управлении, чтобы братья не могли пользоваться чужими секретами. Вот ниши в стенах нашёл, но в них не было ничего интересного. С переносом вещей провозились больше часа. Конечно, носили не я и беременная жена, а вот раскладывали сами. Я возился с книгами, когда вызвал вернувшийся Алексей.
«Плёвое дело, – коротко рассказал он о своём рейде. – В доме, куда я попал, не оказалось вообще никого. Сам знаешь, что нужно видеть объекты воздействия или хотя бы их представлять. Даже для меня японцы внешне мало отличаются, а для этой Лары они все были на одно лицо. Я взял с собой Бродера и три десятка гвардейцев, а Дара с охраной оставили в ангаре. Дом не такой уж большой, а нас в него набилось как сельдей в бочке. В окна увидел только двух японцев, а открывать дверь побоялись. Те двое, которых я видел, были с автоматами, так что и остальные вряд ли ходили с пустыми руками. Пришлось разобрать потолок и забраться на чердак, а потом дырявить крышу. Обнаружил овечий загон, в котором работали женщины, и наблюдавших за ними японцев. Ещё несколько мужчин охраняли изгородь, а остальные спали в домах или развлекались со свободными от работы женщинами. Там было холодней, чем здесь, и японцы старались при малейшей возможности забиться под крышу. Я осмотрелся и вырубил всех, кого увидел. Спрыгнул в комнаты и дал команду на выход. Женщины чуть было не испортили всё дело: как только нас увидели, сразу подняли вой. Пришлось вырубить и их. Кроме нашего дома, там было ещё двенадцать. Окна такие узкие, что не пролезешь, и со стороны дверей их не было ни одного, вот я и расставил гвардейцев так, чтобы под прицелом были двери и тропа, а потом действовали так. Кто-нибудь постучит в дверь и отбежит. Через несколько минут появляется заспанная рожа и получает пулю. Человек десять так положили, пока они не поняли, что в селении чужие. И ещё семерых я вырубил раньше. Долго они не сопротивлялись и начали сдаваться. Сдавшихся набралось двадцать три человека. Мы отобрали трёх покрасивее, а от остальных избавились. Женщины были очень недовольны тем, что мы дали им легко умереть, а о пленных я вообще молчу. Пришлось соврать, что уж с этих троих точно сдерут кожу, тогда они немного успокоились. Никто не захотел уходить зимой и бросать дома, имущество и скот. Решили, что уйдут, но по теплу, распродав соседям самые ценные вещи. Я обещал, что ты им заплатишь, но меня проигнорировали. Хоть женщины говорили, что все темноглазые здесь, мы проверили тропу и никого не обнаружили. Да, я немного поговорил с пленными и выяснил, что других японцев у нас не осталось. Но они могли уцелеть в Гардарии и попасть в плен к саям Пара».
«Надеюсь, что их всех перебили, – сказал я. – Не верится мне, что мы найдём общий язык с Паром. По всем отзывам он не просто бабник, но ещё и редкостный осёл. Жаль, что он выжил, а Левес погиб. Обстоятельства могут заставить изжить много пороков, но не глупость. Ты чем сейчас займёшься?»
«На заднем дворе не продохнуть от выхлопов дизелей, – ответил он. – Пригнали уже два десятка БТРов, и техника продолжает поступать. А будут боеприпасы и горючее, так что мне есть чем заняться. У меня уже спрашивали, будем ли мы посылать на учёбу своих парней, или примем инструкторов. Ты что решил?»
«Скажи, что второе. Я надеюсь использовать их в рейде в Госмар. На подготовку дружинников нужно время, а мне страшно не нравится, что дядя до сих пор жив. Герта тоже при случае нужно убить, но это не горит».
«Сами они на такое не пойдут, – сказал Алексей. – Договариваться придётся в верхах».
«Сейчас должны принести фотографию Рогожина, по ней и схожу. Если повезёт встретиться, обговорю и этот вопрос».
С фотографиями получилась задержка, потому что присланный с ними дружинник пришёл к запертым дверям покинутых комнат. Выяснив через Саймура, что мы перебрались в комнаты наследника, он побежал туда.
– Здесь не меньше ста фотографий, – сказал я жене, распечатав толстый пакет. – Ты не на себя любуйся, а ищи фотографию, которую мы не снимали.
Она прилипла к своим фотографиям, поэтому фото Рогожина нашёл я. На нём была Алёна, стоявшая в домашнем халатике в небольшой, со вкусом обставленной комнате.
– Отдай часть фоток Алёне и магам, – сказал я, передавая жене несколько фотографий, – и эти с рисунком на стене тоже отдай. Это место в России для хождения каналами, так что пусть хорошо запомнят. А я сейчас ненадолго схожу вот по этой.
– Это, наверное, спальня Алёны, – предположила Адель, забрав у меня фотографию. – Симпатичный халат, только очень короткий. Фотографию я оставляю себе. Если задержишься, приду тебя вытаскивать. Не бойся: не одна приду, а с дружиной.
Я очень удачно появился: был день и в квартире присутствовал хозяин.
– Здравствуйте, – поздоровался со мной невысокий полный старик лет под восемьдесят. – Я Михаил Дмитриевич Светлов.
– Это не квартира Васильевых? – спросил я. – Судя по присланной фотографии, Алёна здесь жила.
– Внучка часто меня навещала и иногда оставалась ночевать, – объяснил он. – Эта комната у меня закреплена за ней.
– Значит, вы тот самый крутой дед, который на ты с президентом?
– Это она меня так расписала? – рассмеялся он. – Присаживайтесь, поговорим. Не хотите чаю или чего-нибудь покрепче?
– Спасибо, ничего не буду, – отказался я. – И не хочу, и пришёл таким способом, при котором нельзя менять вес. Давайте сразу перейдём к делу. Кого вы представляете?
– Нескольких очень влиятельных и близких к президенту людей. Для решения ряда вопросов мы можем использовать возможности государства, но у нас имеются и свои.
– Рогожина заинтересовала возможность пересадки сознания...
– Меня она тоже интересует, – сказал он, – но сначала я хочу узнать, как это происходит. Это не копирование?
– Я понял, что вас беспокоит, – сказал я. – Копирование означало бы смерть для исходной личности. Могу вас заверить, что это полный её перенос. Можно перенести вашу личность в любое человеческое или наше тело, а в этом не останется ни капли разума. Как недавно выяснилось, старческие тела после такого переноса быстро погибают.
– И вы можете переместить меня в ваше тело? – подавшись ко мне, спросил он.
– Не в моё, – рассмеялся я. – Моё не продаётся. А в тело другого сая... Почему бы и нет? Только при этом появляются вопросы. Вопрос первый: как вы собираетесь в нём здесь жить? Если вам достаточно уже имеющихся детей и нужен только секс, проблема несовместимости неважна, но остаются другие. Для их решения нужно легализовать проживание саев в России. Например, я буду выдавать моим работникам дипломатические паспорта, а вы разрешите им проживание на вашей территории. Это выгодно мне и тем, кто будет жить под таким прикрытием. Заключить такой договор несложно, а оборудованием для изготовления паспортов вы меня обеспечите. Плюс в том, что в теле сая есть хотя бы небольшие магические способности, которые обеспечат очень долгую жизнь без каких-либо болезней. Но можно использовать и человеческие тела, вопрос в том, где их найти.
– Вам обязательно согласие того, в чьё тело происходит пересадка?
– Мне и ваше согласие не нужно, другое дело, что я не хочу убивать людей, а такая замена сознания – это убийство. Конечно, можно запихнуть личность донора в ваше тело, но тогда он, скорее всего, сойдёт с ума. И остаётся второй вопрос: что мы за это получим? Такая замена – дело очень непростое для нас и новая жизнь для тех, кому она будет сделана. Можно расплатиться деньгами, но я предпочитаю другие услуги.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Прежде всего, оружие, – объяснил я. – Я не отказался бы получать то, которое у вас снимается с вооружения. Оно устарело у вас, но прекрасно подойдёт нам, особенно если привести его в надлежащее состояние. А вам его нетрудно списать. Во-вторых, это транспорт по той же схеме. Кроме того, меня интересуют станки. Не что-то сложное, а самые простые. Наверняка таких много на предприятиях. Проведёте им капитальный ремонт и переправите нам, а себе поставите что-нибудь получше. У вас ведь остались государственные предприятия?
– Хотите развивать промышленное производство?
– Со временем организуем ремонтную базу, ну и потихоньку подтянем наших ремесленников. До настоящего промышленного производства нам пока далеко. Лет пятьдесят будем всё у вас покупать.
– Я сам ничего не решаю, – сказал он. – Передам запись нашего разговора Рогожину, и он ознакомит с ней тех, кого сочтёт нужным. Я думаю, что всё, о чём вы говорили, можно устроить. Но с вами захотят побеседовать.
– Мне нетрудно зайти сюда в любой момент, – сказал я. – Напишите, когда состоится такая встреча, и оставьте записку на столе. Если это будет в другом месте, приложите фотографию.
– Милорд, поступил вызов от лейтенанта Саймура, – сообщил секретарь. – Он сказал, что граф Стэн Зарда прибыл во дворец и хотел попасть на приём к Повелителю, но тот направил его к вам.
Секретарь появился у меня сегодня утром. По поручению отца его прислал глава канцелярии барон Герд, который выделил для моих нужд своего младшего сына. Я не видел в нём необходимости, но раз обещал отцу... Теперь у меня была приёмная, в которой и обосновался этот юноша.
– Коль, сообщи лейтенанту, чтобы графа доставили ко мне, – сказал я, чтобы хоть чем-нибудь его занять. – Когда придёт, проводишь в кабинет.
Мы только что закончили завтракать и сидели гостиной.
– Я пойду в кабинет, – сказал я Адели, – а ты сходи к Эмме. Скоро к ней должен подъехать Алексей, у которого возьмёте образ для похода за пилотами. Закончу с графом, и сразу же сходим.
– Быстро ты с ним не закончишь! – сказала встревоженная жена. – Это же Зарда!
– Чёрт! – выругался я по-русски. – Северянин, да ещё сам граф, а не сыновья. Я как-то сразу не сообразил. Он же с запада?
– Самое западное графство на севере, – подтвердила Адель. – Интересно, почему отец отправил его к тебе?
– Эмма тянет со свадьбой, вот у него и депрессия, – объяснил я. – Я уже декаду не вижу, чтобы он хоть чем-нибудь занимался, кроме чтения. Даже чиновники из канцелярии начали обращаться ко мне. Надо будет тебе поговорить с Эммой.
Видимо, граф шёл семимильными шагами, потому что я едва успел до его появления зайти в кабинет. Стэн был высоким, широкоплечим мужчиной, рядом с которым низкий Коль выглядел мальчишкой.
– Как это понимать? – не здороваясь, зло спросил он. – Я шесть дней не вылезал из седла, потерял трёх дружинников, а ваш отец даже не соизволил меня принять!
– Не понимаю, почему вы на меня орёте, граф, – спокойно ответил я. – Я не отказывал вам в приёме и не могу отвечать за отца. В утешение могу сказать, что в последнее время решаю почти все дела, так что вас никто не унижал и не хотел обидеть пренебрежением.
«Вы дали сестре нашу силу?»
«Не только ей, но всем своим магам, а заодно и магам дружины. Понятно, что я на нём тоже лежал. Была мысль прогнать через алтарь всю дружину, но мои маги отговорили».
«Могу я узнать почему?»
«Они считают, что рядовые дружинники недостаточно умны. Магов с детства приучают к силе, а получивший её в зрелом возрасте и не имеющий такого воспитания сай, скорее всего, не удержится от соблазна ею злоупотребить. А ведь вашей силе и магу трудно противостоять, и амулеты от неё не защищают».
«Они правы, – сказал Жаром. – Мы ведь тоже даём свою силу не всем жрецам, а только магически одарённым. Я согласен провести свадьбу, только попрошу вас по возможности ограничить число тех, кому вы даёте нашу силу. От жрецов такого не скрыть, и это неизбежно вызовет недовольство».
«Постараюсь, – сказал я. – Да, у нас есть первые обнадёживающие результаты воздействия вашей силой на тварей. Возможно, она станет хорошим подспорьем в нашей борьбе».
– Одного уговорил, – сказал я жене. – Жаром согласен провести свадьбу. Сейчас возьмусь за отца.
К моему удивлению, Ларг сразу же согласился и сказал, что всё сделает сам. За обедом я поговорил с Аделью о завтрашнем походе за пилотами.
– Всех, с кем договаривался Алексей, забрали, остались только они.
– Сильная женщина! – сказала она о жене пилота. – Ты думаешь лечить его тело или дать новое?
– Только новое, – ответил я. – Пилот нужен не через год, а сейчас. Ничего, если любит беспомощного калеку, полюбит и сильного сая. В этом смысле я не заметил в нас разницы.
– А вот мне не с чем сравнивать, – притворно вздохнула Адель. – Неужели совсем нет разницы? Ты, кажется, хотел сходить на Землю в человеческом теле? Это же не измена, если мы с тобой...
– Интересно, будет ли считаться изменой, если я на Земле с кем-нибудь пересплю в человеческом теле? – задал я провокационный вопрос. – Ведь это буду уже не я.
– Измена! – категорично заявила жена. – И не нужно говорить такое даже в шутку!
– Вот и ты не предлагай глупостей, – сказал я. – Разнообразия ей захотелось!
Слуги принесли обед, и мы молча им занялись. Когда уже заканчивали, связался Алексей и сообщил, что отряд готов, и сейчас они уйдут.
«Не дай себя убить, – сказал я на прощанье. – С твоей стороны будет свинством оставить меня одного».
У меня в жизни было немало друзей, но они остались ещё со времён детства или учёбы в Университете. Я легко сходился с новыми людьми, но настоящей дружбы ни с кем из них так и не завязалось, только приятельские отношения. А вот с Алексеем я подружился неожиданно быстро, и мне даже было жаль, что он изменил свой вид, так я к нему привязался. Он был единственным, кому я доверял безоглядно. И я действительно боялся, что он может не вернуться. Боялся не из-за его полезности, а из-за него самого.
– Не нервничай, ничего не случится с твоим Алексеем, – сказала жена, которая подмечала малейшие изменения в моём настроении и очень часто угадывала, с чем они связаны. – Он рассказывал, в какие переделки приходилось попадать. И каждый раз выкручивался без всякой магии. Что ему эти японцы!
– Вот так и залетают по своей самонадеянности, – проворчал я. – Вырубит он этих японцев в деревне и получит пулю от кого-нибудь из дозорных. Сама знаешь, что магия действует шагов на сто, а с амулетом – в два-три раза дальше, а пуля...
– Займись каким-нибудь делом, – сказала Адель, – а то будешь сидеть и себя накручивать. Раз отец приказал перейти в комнаты Герта, давай этим займёмся, пока нет других дел.
Когда Герт сбежал, мы жили в северном дворце, поэтому здесь в комнатах наследника из всех его вещей была только зимняя одежда в гардеробе. Попытка вызвать тайники успехом не увенчалась. Наверняка они здесь были, и Зантор использовал тот же принцип, только он что-то изменил в управлении, чтобы братья не могли пользоваться чужими секретами. Вот ниши в стенах нашёл, но в них не было ничего интересного. С переносом вещей провозились больше часа. Конечно, носили не я и беременная жена, а вот раскладывали сами. Я возился с книгами, когда вызвал вернувшийся Алексей.
«Плёвое дело, – коротко рассказал он о своём рейде. – В доме, куда я попал, не оказалось вообще никого. Сам знаешь, что нужно видеть объекты воздействия или хотя бы их представлять. Даже для меня японцы внешне мало отличаются, а для этой Лары они все были на одно лицо. Я взял с собой Бродера и три десятка гвардейцев, а Дара с охраной оставили в ангаре. Дом не такой уж большой, а нас в него набилось как сельдей в бочке. В окна увидел только двух японцев, а открывать дверь побоялись. Те двое, которых я видел, были с автоматами, так что и остальные вряд ли ходили с пустыми руками. Пришлось разобрать потолок и забраться на чердак, а потом дырявить крышу. Обнаружил овечий загон, в котором работали женщины, и наблюдавших за ними японцев. Ещё несколько мужчин охраняли изгородь, а остальные спали в домах или развлекались со свободными от работы женщинами. Там было холодней, чем здесь, и японцы старались при малейшей возможности забиться под крышу. Я осмотрелся и вырубил всех, кого увидел. Спрыгнул в комнаты и дал команду на выход. Женщины чуть было не испортили всё дело: как только нас увидели, сразу подняли вой. Пришлось вырубить и их. Кроме нашего дома, там было ещё двенадцать. Окна такие узкие, что не пролезешь, и со стороны дверей их не было ни одного, вот я и расставил гвардейцев так, чтобы под прицелом были двери и тропа, а потом действовали так. Кто-нибудь постучит в дверь и отбежит. Через несколько минут появляется заспанная рожа и получает пулю. Человек десять так положили, пока они не поняли, что в селении чужие. И ещё семерых я вырубил раньше. Долго они не сопротивлялись и начали сдаваться. Сдавшихся набралось двадцать три человека. Мы отобрали трёх покрасивее, а от остальных избавились. Женщины были очень недовольны тем, что мы дали им легко умереть, а о пленных я вообще молчу. Пришлось соврать, что уж с этих троих точно сдерут кожу, тогда они немного успокоились. Никто не захотел уходить зимой и бросать дома, имущество и скот. Решили, что уйдут, но по теплу, распродав соседям самые ценные вещи. Я обещал, что ты им заплатишь, но меня проигнорировали. Хоть женщины говорили, что все темноглазые здесь, мы проверили тропу и никого не обнаружили. Да, я немного поговорил с пленными и выяснил, что других японцев у нас не осталось. Но они могли уцелеть в Гардарии и попасть в плен к саям Пара».
«Надеюсь, что их всех перебили, – сказал я. – Не верится мне, что мы найдём общий язык с Паром. По всем отзывам он не просто бабник, но ещё и редкостный осёл. Жаль, что он выжил, а Левес погиб. Обстоятельства могут заставить изжить много пороков, но не глупость. Ты чем сейчас займёшься?»
«На заднем дворе не продохнуть от выхлопов дизелей, – ответил он. – Пригнали уже два десятка БТРов, и техника продолжает поступать. А будут боеприпасы и горючее, так что мне есть чем заняться. У меня уже спрашивали, будем ли мы посылать на учёбу своих парней, или примем инструкторов. Ты что решил?»
«Скажи, что второе. Я надеюсь использовать их в рейде в Госмар. На подготовку дружинников нужно время, а мне страшно не нравится, что дядя до сих пор жив. Герта тоже при случае нужно убить, но это не горит».
«Сами они на такое не пойдут, – сказал Алексей. – Договариваться придётся в верхах».
«Сейчас должны принести фотографию Рогожина, по ней и схожу. Если повезёт встретиться, обговорю и этот вопрос».
С фотографиями получилась задержка, потому что присланный с ними дружинник пришёл к запертым дверям покинутых комнат. Выяснив через Саймура, что мы перебрались в комнаты наследника, он побежал туда.
– Здесь не меньше ста фотографий, – сказал я жене, распечатав толстый пакет. – Ты не на себя любуйся, а ищи фотографию, которую мы не снимали.
Она прилипла к своим фотографиям, поэтому фото Рогожина нашёл я. На нём была Алёна, стоявшая в домашнем халатике в небольшой, со вкусом обставленной комнате.
– Отдай часть фоток Алёне и магам, – сказал я, передавая жене несколько фотографий, – и эти с рисунком на стене тоже отдай. Это место в России для хождения каналами, так что пусть хорошо запомнят. А я сейчас ненадолго схожу вот по этой.
– Это, наверное, спальня Алёны, – предположила Адель, забрав у меня фотографию. – Симпатичный халат, только очень короткий. Фотографию я оставляю себе. Если задержишься, приду тебя вытаскивать. Не бойся: не одна приду, а с дружиной.
Я очень удачно появился: был день и в квартире присутствовал хозяин.
– Здравствуйте, – поздоровался со мной невысокий полный старик лет под восемьдесят. – Я Михаил Дмитриевич Светлов.
– Это не квартира Васильевых? – спросил я. – Судя по присланной фотографии, Алёна здесь жила.
– Внучка часто меня навещала и иногда оставалась ночевать, – объяснил он. – Эта комната у меня закреплена за ней.
– Значит, вы тот самый крутой дед, который на ты с президентом?
– Это она меня так расписала? – рассмеялся он. – Присаживайтесь, поговорим. Не хотите чаю или чего-нибудь покрепче?
– Спасибо, ничего не буду, – отказался я. – И не хочу, и пришёл таким способом, при котором нельзя менять вес. Давайте сразу перейдём к делу. Кого вы представляете?
– Нескольких очень влиятельных и близких к президенту людей. Для решения ряда вопросов мы можем использовать возможности государства, но у нас имеются и свои.
– Рогожина заинтересовала возможность пересадки сознания...
– Меня она тоже интересует, – сказал он, – но сначала я хочу узнать, как это происходит. Это не копирование?
– Я понял, что вас беспокоит, – сказал я. – Копирование означало бы смерть для исходной личности. Могу вас заверить, что это полный её перенос. Можно перенести вашу личность в любое человеческое или наше тело, а в этом не останется ни капли разума. Как недавно выяснилось, старческие тела после такого переноса быстро погибают.
– И вы можете переместить меня в ваше тело? – подавшись ко мне, спросил он.
– Не в моё, – рассмеялся я. – Моё не продаётся. А в тело другого сая... Почему бы и нет? Только при этом появляются вопросы. Вопрос первый: как вы собираетесь в нём здесь жить? Если вам достаточно уже имеющихся детей и нужен только секс, проблема несовместимости неважна, но остаются другие. Для их решения нужно легализовать проживание саев в России. Например, я буду выдавать моим работникам дипломатические паспорта, а вы разрешите им проживание на вашей территории. Это выгодно мне и тем, кто будет жить под таким прикрытием. Заключить такой договор несложно, а оборудованием для изготовления паспортов вы меня обеспечите. Плюс в том, что в теле сая есть хотя бы небольшие магические способности, которые обеспечат очень долгую жизнь без каких-либо болезней. Но можно использовать и человеческие тела, вопрос в том, где их найти.
– Вам обязательно согласие того, в чьё тело происходит пересадка?
– Мне и ваше согласие не нужно, другое дело, что я не хочу убивать людей, а такая замена сознания – это убийство. Конечно, можно запихнуть личность донора в ваше тело, но тогда он, скорее всего, сойдёт с ума. И остаётся второй вопрос: что мы за это получим? Такая замена – дело очень непростое для нас и новая жизнь для тех, кому она будет сделана. Можно расплатиться деньгами, но я предпочитаю другие услуги.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Прежде всего, оружие, – объяснил я. – Я не отказался бы получать то, которое у вас снимается с вооружения. Оно устарело у вас, но прекрасно подойдёт нам, особенно если привести его в надлежащее состояние. А вам его нетрудно списать. Во-вторых, это транспорт по той же схеме. Кроме того, меня интересуют станки. Не что-то сложное, а самые простые. Наверняка таких много на предприятиях. Проведёте им капитальный ремонт и переправите нам, а себе поставите что-нибудь получше. У вас ведь остались государственные предприятия?
– Хотите развивать промышленное производство?
– Со временем организуем ремонтную базу, ну и потихоньку подтянем наших ремесленников. До настоящего промышленного производства нам пока далеко. Лет пятьдесят будем всё у вас покупать.
– Я сам ничего не решаю, – сказал он. – Передам запись нашего разговора Рогожину, и он ознакомит с ней тех, кого сочтёт нужным. Я думаю, что всё, о чём вы говорили, можно устроить. Но с вами захотят побеседовать.
– Мне нетрудно зайти сюда в любой момент, – сказал я. – Напишите, когда состоится такая встреча, и оставьте записку на столе. Если это будет в другом месте, приложите фотографию.
Глава 26
– Милорд, поступил вызов от лейтенанта Саймура, – сообщил секретарь. – Он сказал, что граф Стэн Зарда прибыл во дворец и хотел попасть на приём к Повелителю, но тот направил его к вам.
Секретарь появился у меня сегодня утром. По поручению отца его прислал глава канцелярии барон Герд, который выделил для моих нужд своего младшего сына. Я не видел в нём необходимости, но раз обещал отцу... Теперь у меня была приёмная, в которой и обосновался этот юноша.
– Коль, сообщи лейтенанту, чтобы графа доставили ко мне, – сказал я, чтобы хоть чем-нибудь его занять. – Когда придёт, проводишь в кабинет.
Мы только что закончили завтракать и сидели гостиной.
– Я пойду в кабинет, – сказал я Адели, – а ты сходи к Эмме. Скоро к ней должен подъехать Алексей, у которого возьмёте образ для похода за пилотами. Закончу с графом, и сразу же сходим.
– Быстро ты с ним не закончишь! – сказала встревоженная жена. – Это же Зарда!
– Чёрт! – выругался я по-русски. – Северянин, да ещё сам граф, а не сыновья. Я как-то сразу не сообразил. Он же с запада?
– Самое западное графство на севере, – подтвердила Адель. – Интересно, почему отец отправил его к тебе?
– Эмма тянет со свадьбой, вот у него и депрессия, – объяснил я. – Я уже декаду не вижу, чтобы он хоть чем-нибудь занимался, кроме чтения. Даже чиновники из канцелярии начали обращаться ко мне. Надо будет тебе поговорить с Эммой.
Видимо, граф шёл семимильными шагами, потому что я едва успел до его появления зайти в кабинет. Стэн был высоким, широкоплечим мужчиной, рядом с которым низкий Коль выглядел мальчишкой.
– Как это понимать? – не здороваясь, зло спросил он. – Я шесть дней не вылезал из седла, потерял трёх дружинников, а ваш отец даже не соизволил меня принять!
– Не понимаю, почему вы на меня орёте, граф, – спокойно ответил я. – Я не отказывал вам в приёме и не могу отвечать за отца. В утешение могу сказать, что в последнее время решаю почти все дела, так что вас никто не унижал и не хотел обидеть пренебрежением.
