Рыбак уже высказал свое недовольство и напомнил о наших трехсторонних соглашениях. Нашим партнерам мы обещали, что если товар пропадает в нашей зоне, мы сами оплачиваем пропавшую часть. Джафар утверждает, что отдал бегунам половину партии, а вот деньги так и не получил. Найдите этих фотографов, помогите им доставить груз. Или пусть они объяснят, почему товар до Сянгана не долетел. Если выкрутятся, Джафар должен будет повторить поставку за свой счет. А пока скользкий араб все застопорил. Хотя без нашего прекурсора ему не обойтись, Джафар понимает, что такого чистого товара, как у него, Рыбаку не найти. Поэтому важно уладить этот прокол мирно: если опять случится конфликт, можем потерять канал. — Старший смотрит на коллег, те молча кивают, он продолжает: — Вы в курсах, но я еще раз подробно напомню расклад, так как скорее всего разборок не избежать. Поэтому все мы должны держать одну линию. Рыбак передал нам четыре ляма баксов предоплаты за четыреста килограммов товара. Из них два ляма и двести литров нашего прекурсора мы сразу отправили арабам. Взамен Джафар обещал загрузить на борт двести кило чистого белого — это восемь чемоданов. Половину этой партии мы ждали сегодня в аэропорту. Вторая половина должна была прилететь следующим рейсом через неделю. Если бы мы всё получили, передали бы арабу еще два ляма, а он должен был прислать сюда еще двести кило чистого. Мы же обязывались отправить эти четыреста кило в контейнере через океан. После чего Рыбаку оставалось перевести нам еще четыре ляма криптой — это размер нашего навара. Надеюсь, вы всё это помните?
Дождавшись согласных кивков всех присутствующих, старший продолжает:
— Если товар так и не найдется, Рыбак потребует назад два миллиона, которые мы перетащили в Афган и передали людям Джафара, и еще его два миллиона, которые приготовлены для оплаты второй половины партии.
— Но бегуны не наши, а чей косяк, с того и спрос, — замечает один из сидящих за столом.
— Эту ходку делали бегуны Рыбака, но они его не интересуют, — отвечает старший. — А за товар, как только его загрузили в китайский самолет, отвечаем мы. Фотографы пропали вместе с товаром, но это не снимает с нас обязательств по выплатам за груз, пропавший в нашей зоне ответственности. Пока мне удалось договориться с арабом и Рыбаком выделить на троих триста тысяч баксов на награду тому, кто поможет найти этих бегунов и возвратить товар или деньги. Все дилеры на двух берегах океана будут вынюхивать, где всплывет особо чистый. Знайте, нам необходимо уладить этот инцидент так, чтобы мой друг по-прежнему доверял мне. Как и мы, он знает, что самый страшный враг — это бывший друг. Поэтому, если все, кроме меня, выскажутся против возврата денег, я сообщу Рыбаку, что большинство приняло именно такое решение. Тогда он не будет знать, кто лично обделил его и на кого конкретно надо злиться. В этом случае я в глазах моего американского друга останусь его союзником.
Толстый мужчина, пьющий чай, возражает:
— Наши разногласия в этом вопросе будут указывать на раскол и ослабление нашего клана. Этим попытаются воспользоваться наши враги. Вспомни, когда Рыбак приезжал сюда на разборку после шторма, когда не смог выловить часть товара. Ты тогда принял его сторону, и начались терки о твоей странной зависимости от своего заморского друга.
— Если тебя не по нраву мой вариант, скажи как правильно, как надо сделать! А если не можешь придумать ничего лучшего, то и возникать нечего. Но меня покоробили твои слова о моей «странной зависимости». Чтобы тебя и остальных не напрягали мои взаимоотношения с Рыбаком, и чтобы вы все были уверены в том, на чьей я стороне, напомню недавнее прошлое Сянгана. — Старший, увидев, что никто не против, продолжает: — Два века назад, когда Китай продавал товаров больше, чем покупал, англичане решили, что единственным способом покрыть дефицит своей торговли может стать китайский спрос на опиум. Они каждый год увеличивали посевы мака в порабощенной ими Индии. Затем, используя коварство, лож и коррупцию, стали завозить опиум в портовые китайские города и менять его на наши товары. А когда мы не стерпели и воспротивились этому, Британия направила сюда свои войска. Мои прямые предки, вооружив своих крестьян, встали на защиту нашего города. Все до единого мужчины моего рода геройски погибли, отстаивая интересы Поднебесной. За две навязанные Китаю опиумные войны погибли сотни тысяч людей. В результате нашего поражения Макао перешел португальцам, а Сянган — англичанам. Те на военных кораблях везли заразу из Индии, а американцы — из Османской империи. Через морские порты доставлялись десятки тысяч тонн опиума! Они усадили на эту заразу всю страну. Миллионы китайцев искалечили себе жизнь или скончались. В этой комнате — всё, что осталось от замка моего семейства. Англосаксы должны мне по гроб жизни!
Толстый соглашается с услышанным:
— Моя семья тоже пострадала...
— И наши, — несколько человек кивают головами.
— Мы не забудем о том унижении, — произносит кто-то из потомков пострадавших.
На минуту за столом воцаряется гробовая тишина.
— Мы с вами имеем полное моральное право вернуть англосаксам хотя бы мизерную часть ввезенного тогда товара, — заключает старший. — И если я иду на уступки калифорнийцу, то только из желания сохранить налаженный маршрут. Но я не собираюсь отдавать наши деньги за пропавшую партию! А теперь скажите, кто за то, чтобы вернуть деньги Рыбаку или заплатить за вторичную поставку, но уже своими деньгами?
Старший сверлит братву глазами, те молчат — тратиться никто не намерен.
Поняв, что босс завершил речь, Фенг предполагает:
— Если бы фотографов взяли в Кабуле, то и товар остался бы там. Может, бегунов закрыли уже здесь, после визового контроля?
— Выясняйте, и учтите — эти мутноватые фотографы должны взять косяк с товаром на себя. Если не возьмут — ликвидация.
— Нужна будет наводка из отелей, — просит Фенг.
Один из присутствующих обещает:
— Если фотографы поселились в любом китайском отеле, мой человек из Департамента статистики наведет на них.
— И пусть обязательно удалит данные с сервера, чтобы другие не смогли вычислить этих бегунов.
— Сделает.
— Но знайте, — предупреждает старший, — по договоренности с моим калифорнийским другом мне придется подсказывать ему о косяках его людей и сообщать, где их искать.
— А твой друг сообщит, если найдет их первым? — спрашивает Таксист.
— Должен. Рыбак тоже считает, что Джафар получил деньги и теперь по-любому обязан поставить товар!
— А что нам важнее получить: деньги или товар? — интересуется Фенг.
— Все помнят, какой ценой нам достался этот маршрут? — старший хмуро смотрит на свою банду. — Трое наших сложили головы... Будем собираться каждый день до тех пор, пока не отыщем деньги или товар. Но следует помнить, что важнее всего — сохранить трафик. Сделайте все гладко, чтобы бизнес продолжал работать. Только так мы сможем постепенно возвращать назад долги англосаксов за их грабежи во времена опиумных войн.
Руслан в белом махровом халате изучает список каналов на телевизоре. Просмотрев выбранные, оставляет новости на английском.
Антон, оторвавшись от планшета, восклицает:
— Нашел! Банковские ячейки инкогнито. Доки не требуют, но, правда, и гарантий не дают.
— Как это? Банк — и без гарантий? — удивляется Руслан. — Подозрительно как-то.
— Банк не проверяет, кто и сколько кладет в ячейку. Поэтому кто-то может положить косарь баксов, а потом сказать, что там было сто тысяч.
— А если мы положим сто косарей, а после там окажется шиш? Будем обращаться в полицию, что ли? Нет, это нам не подходит. Какой-то левый варик.
— Радует хотя бы, что нас не убьют, пока не отнимут бабки, — горько ухмыляется Антон.
Руслан настроен на столько же оптимистично:
— Зато будут пытать, пока не отчитаемся за все два лимона.
Слышится низкий корабельный гудок. Нелегалы выходят на балкон и наблюдают, как по заливу в сторону порта проплывает огромный океанский лайнер.
Приятели праздно бродят по центральным улицам, посещают известные туристические места и торговый центр. Руслан улыбается симпатичным девушкам.
На одной из улиц проходит многочисленная демонстрация студентов с зонтиками. Поглазев на студентов, приятели идут дальше и встречают на другой улице маленький парад веселых ребят, шествующих с радужными флагами. Руслан помахивает им рукой. Кто-то из демонстрантов, широко улыбаясь в ответ, показывает ладонь.
— Ты им симпатизируешь, гедонист? — брезгливо удивляется Антон.
— Сочувствую.
— Считаешь, они достойны этого?
— А то! Прикольные ребята! Не только повышают количество свободных девушек, но еще и нейтрализуют моих конкурентов. А ты как к ним относишься?
— Я к ним не отношусь! Думаю, у дырявых мозги набекрень. Вообще, у меня аллергия на мудаков, и антигистаминные препараты здесь не помогают. Приходится избегать контакта с аллергенами.
Увидев приветственное помахивание, от нестройной шеренги отделяется красочное создание, заблудившееся где-то в переходе между меньшинствами, подходит к Руслану, многозначительно смотрит на симпатягу и жестами приглашает присоединиться. Ошарашенный таджик, мотая головой, двумя руками изображает категорический отказ. Русский со смехом отходит в сторону.
В холле отеля Фенг сидит в кресле и отрешенно ждет, когда Таксист оформит номер. Взяв ключ, тот заходит в лифт. Получив месседж с номером комнаты, хитмэн с сумкой поднимается следом. В номере он достает из сумки миниатюрную камеру с передатчиком. Таксист идет в конец коридора и незаметно приклеивает камеру в укромном месте. Фенг подключает приемник к разъему телевизора и выводит на экран трансляцию из коридора.
На раскрашенном пароме вместе с многоязычными пассажирами приятели переплывают на другой берег бухты. Обедают в многолюдном ресторане на набережной, наблюдая за бесчисленными разномастными туристами. Руслан замечает, что никто вокруг не расплачивается наличными.
— Мы со своим кэшем можем вызывать подозрение, — полагает он. — Надо срочно завести карты и положить на них немного денег на карманные расходы.
— Но для этого придется открыть счет в банке, — соглашается Антон.
— А еще нужны как минимум две прекрасные особы для двух щедрых мажоров.
— Китаянки у меня еще не было...
Более часа хладнокровный Фенг в халате отеля, завалившись на кровать, и ерзающий Таксист, сидя в кресле, наблюдают за движением на этаже. Вот горничная, закончив уборку в одном из номеров, подвозит тележку к люксу и открывает дверь своей картой-ключом. Таксист достает из сумки пистолет с глушителем и прячет его за пояс под рубашку.
Фенг завязывает пояс халата крепким запутанным узлом, выходит в коридор и настойчиво стучит в дверь люкса. Открывает горничная. Оставаясь в коридоре, Фенг с растерянной улыбкой просит ее помочь развязать затянувшийся узел на поясе халата. Она участливо соглашается. Подставив пояс, хитмэн становится так, чтобы проход в люкс оказался свободным. Горничная руками и зубами старательно пытается развязать узел. В это время Таксист неслышно пробирается в люкс, прошмыгнув за ее спиной. Узел развязан! Поблагодарив добрую женщину, Фенг возвращается в номер.
В одной из служебных комнат отеля на экранах двух ноутбуков идет трансляция из люкса. Агент Ниу прокручивает запись назад и показывает инспектору Ян Вэю и трем агентам, как Таксист забирается в платяной шкаф. Все пятеро надевают бронежилеты, а на них куртки с надписью «Наркоконтроль» и спешно покидают комнату.
После уборки горничная выходит из люкса и запирает за собой дверь. Таксист бесшумно выныривает из шкафа, тщательно осматривает комнаты, находит два чемодана с лицензиями, который потяжелее кладет на стол. Сев на стул и рассмотрев кодовый замок, достает из кармана набор отмычек и начинает подбирать подходящую.
Тем временем, сидя в кресле перед телевизором, Фенг видит, как в коридоре появляются люди в одинаковых куртках. Пройдя мимо его номера, они останавливаются перед дверью люкса. Вскочив, хитмэн с быстротой ковбоя выхватывает из кармана телефон и шлет сообщение напарнику. Прочитав месседж, Таксист тут же прячет отмычки и мечется по номеру, перебирая варианты спасения.
Трое агентов, притаившись у двери люкса, держат пистолеты наизготовку. В руках Ниу — три ключа-карты, на плече — короткий штурмовой автомат. Она замерла в ожидании команды инспектора, который на экране смартфона следит за перемещениями попавшего в западню грабителя.
Таксист выскакивает на балкон. Инспектор указывает на дверь люкса, Ниу открывает ее, и двое агентов вламываются в номер. Ян Вэй показывает на соседний люкс, помощница открывает и эту дверь, третий агент врывается туда, Ниу взводит автомат и следует за ним. С извинениями пройдя мимо опешивших жильцов — пожилой пары европейской наружности — агенты выходят на балкон.
Таксист, увидев стволы, прерывает попытку перебраться в соседний номер; держась за поручни двух балконов и расставив ноги, он зависает между небом и землей. Инспектор, перегнувшись через перила, вытаскивает из-за пояса неудачника пистолет с глушителем, отдает агенту и расстегивает рубашку Таксиста. Вся его грудь покрыта татуировками.
Фенг через приоткрытую дверь выглядывает в коридор, там пусто — все пятеро агентов находятся в двух соседних люксах. Хитмэн, оставив сумку в номере, безмятежной походкой идет к лифтам.
Инспектор обращается к висящему Таксисту:
— Ну, рассказывай, скалолаз, чего ты сюда залез?
— Я хотел узнать, правда ли моя невеста изменяет мне с этим американцем.
— Несчастная любовь ревнивца, значит? Ну-ну.
— Мне надо знать, что она делала в этом номере, — сочиняет на весу Таксист.
— А что в чемоданах искал?
— Фотографии или видео. А вдруг он снимает мою невесту в порнухе? Мне ведь надо до свадьбы знать, а не после, что она из себя представляет.
Дотронувшись до руки инспектора, Ниу глазами показывает ему вниз. Перед отелем несколько человек, задрав головы, наблюдают за несчастным, что висит между балконами соседних номеров, и снимают происходящее на смартфоны. Увидев поднятые головы, другие любопытные прохожие тоже останавливаются, достают телефоны и, охая, ожидают развязки.
Инспектор просит Таксиста свести руки вместе; тот вынужден поменять хватку. Ян Вэй защелкивает наручники на его жилистых запястьях. Агенты затаскивают Таксиста в гостиную, обыскивают, изымают телефон и отмычки.
Собравшиеся внизу зеваки разочарованно расходятся по своим делам, на ходу скидывая видео друзьям и знакомым.
Двое агентов держат ревнивца за локти, третий становится впереди, Ниу — сзади. Двигаясь в таком порядке, эскорт уводит задержанного. Инспектор ставит чемоданы на место, осматривает комнату, пододвигает стул к столу, снимает куртку, выворачивает и, надев ее надписью внутрь, тоже уходит.
В торговом центре, консультируясь с продавцами, приятели покупают одежду. Руслан посматривает на девушек и спрашивает у особенно приглянувшейся, понимает ли она английский. Девушка подтверждает, и тогда он начинает заигрывать с ней:
— Вы не подскажете, где я буду ужинать сегодня вечером?
— Откуда мне знать? — удивляется девушка.
— Именно от вашего выбора зависят мои планы, — широко улыбаясь, поясняет Руслан.
Дождавшись согласных кивков всех присутствующих, старший продолжает:
— Если товар так и не найдется, Рыбак потребует назад два миллиона, которые мы перетащили в Афган и передали людям Джафара, и еще его два миллиона, которые приготовлены для оплаты второй половины партии.
— Но бегуны не наши, а чей косяк, с того и спрос, — замечает один из сидящих за столом.
— Эту ходку делали бегуны Рыбака, но они его не интересуют, — отвечает старший. — А за товар, как только его загрузили в китайский самолет, отвечаем мы. Фотографы пропали вместе с товаром, но это не снимает с нас обязательств по выплатам за груз, пропавший в нашей зоне ответственности. Пока мне удалось договориться с арабом и Рыбаком выделить на троих триста тысяч баксов на награду тому, кто поможет найти этих бегунов и возвратить товар или деньги. Все дилеры на двух берегах океана будут вынюхивать, где всплывет особо чистый. Знайте, нам необходимо уладить этот инцидент так, чтобы мой друг по-прежнему доверял мне. Как и мы, он знает, что самый страшный враг — это бывший друг. Поэтому, если все, кроме меня, выскажутся против возврата денег, я сообщу Рыбаку, что большинство приняло именно такое решение. Тогда он не будет знать, кто лично обделил его и на кого конкретно надо злиться. В этом случае я в глазах моего американского друга останусь его союзником.
Толстый мужчина, пьющий чай, возражает:
— Наши разногласия в этом вопросе будут указывать на раскол и ослабление нашего клана. Этим попытаются воспользоваться наши враги. Вспомни, когда Рыбак приезжал сюда на разборку после шторма, когда не смог выловить часть товара. Ты тогда принял его сторону, и начались терки о твоей странной зависимости от своего заморского друга.
— Если тебя не по нраву мой вариант, скажи как правильно, как надо сделать! А если не можешь придумать ничего лучшего, то и возникать нечего. Но меня покоробили твои слова о моей «странной зависимости». Чтобы тебя и остальных не напрягали мои взаимоотношения с Рыбаком, и чтобы вы все были уверены в том, на чьей я стороне, напомню недавнее прошлое Сянгана. — Старший, увидев, что никто не против, продолжает: — Два века назад, когда Китай продавал товаров больше, чем покупал, англичане решили, что единственным способом покрыть дефицит своей торговли может стать китайский спрос на опиум. Они каждый год увеличивали посевы мака в порабощенной ими Индии. Затем, используя коварство, лож и коррупцию, стали завозить опиум в портовые китайские города и менять его на наши товары. А когда мы не стерпели и воспротивились этому, Британия направила сюда свои войска. Мои прямые предки, вооружив своих крестьян, встали на защиту нашего города. Все до единого мужчины моего рода геройски погибли, отстаивая интересы Поднебесной. За две навязанные Китаю опиумные войны погибли сотни тысяч людей. В результате нашего поражения Макао перешел португальцам, а Сянган — англичанам. Те на военных кораблях везли заразу из Индии, а американцы — из Османской империи. Через морские порты доставлялись десятки тысяч тонн опиума! Они усадили на эту заразу всю страну. Миллионы китайцев искалечили себе жизнь или скончались. В этой комнате — всё, что осталось от замка моего семейства. Англосаксы должны мне по гроб жизни!
Толстый соглашается с услышанным:
— Моя семья тоже пострадала...
— И наши, — несколько человек кивают головами.
— Мы не забудем о том унижении, — произносит кто-то из потомков пострадавших.
На минуту за столом воцаряется гробовая тишина.
— Мы с вами имеем полное моральное право вернуть англосаксам хотя бы мизерную часть ввезенного тогда товара, — заключает старший. — И если я иду на уступки калифорнийцу, то только из желания сохранить налаженный маршрут. Но я не собираюсь отдавать наши деньги за пропавшую партию! А теперь скажите, кто за то, чтобы вернуть деньги Рыбаку или заплатить за вторичную поставку, но уже своими деньгами?
Старший сверлит братву глазами, те молчат — тратиться никто не намерен.
Поняв, что босс завершил речь, Фенг предполагает:
— Если бы фотографов взяли в Кабуле, то и товар остался бы там. Может, бегунов закрыли уже здесь, после визового контроля?
— Выясняйте, и учтите — эти мутноватые фотографы должны взять косяк с товаром на себя. Если не возьмут — ликвидация.
— Нужна будет наводка из отелей, — просит Фенг.
Один из присутствующих обещает:
— Если фотографы поселились в любом китайском отеле, мой человек из Департамента статистики наведет на них.
— И пусть обязательно удалит данные с сервера, чтобы другие не смогли вычислить этих бегунов.
— Сделает.
— Но знайте, — предупреждает старший, — по договоренности с моим калифорнийским другом мне придется подсказывать ему о косяках его людей и сообщать, где их искать.
— А твой друг сообщит, если найдет их первым? — спрашивает Таксист.
— Должен. Рыбак тоже считает, что Джафар получил деньги и теперь по-любому обязан поставить товар!
— А что нам важнее получить: деньги или товар? — интересуется Фенг.
— Все помнят, какой ценой нам достался этот маршрут? — старший хмуро смотрит на свою банду. — Трое наших сложили головы... Будем собираться каждый день до тех пор, пока не отыщем деньги или товар. Но следует помнить, что важнее всего — сохранить трафик. Сделайте все гладко, чтобы бизнес продолжал работать. Только так мы сможем постепенно возвращать назад долги англосаксов за их грабежи во времена опиумных войн.
***
Руслан в белом махровом халате изучает список каналов на телевизоре. Просмотрев выбранные, оставляет новости на английском.
Антон, оторвавшись от планшета, восклицает:
— Нашел! Банковские ячейки инкогнито. Доки не требуют, но, правда, и гарантий не дают.
— Как это? Банк — и без гарантий? — удивляется Руслан. — Подозрительно как-то.
— Банк не проверяет, кто и сколько кладет в ячейку. Поэтому кто-то может положить косарь баксов, а потом сказать, что там было сто тысяч.
— А если мы положим сто косарей, а после там окажется шиш? Будем обращаться в полицию, что ли? Нет, это нам не подходит. Какой-то левый варик.
— Радует хотя бы, что нас не убьют, пока не отнимут бабки, — горько ухмыляется Антон.
Руслан настроен на столько же оптимистично:
— Зато будут пытать, пока не отчитаемся за все два лимона.
Слышится низкий корабельный гудок. Нелегалы выходят на балкон и наблюдают, как по заливу в сторону порта проплывает огромный океанский лайнер.
Приятели праздно бродят по центральным улицам, посещают известные туристические места и торговый центр. Руслан улыбается симпатичным девушкам.
На одной из улиц проходит многочисленная демонстрация студентов с зонтиками. Поглазев на студентов, приятели идут дальше и встречают на другой улице маленький парад веселых ребят, шествующих с радужными флагами. Руслан помахивает им рукой. Кто-то из демонстрантов, широко улыбаясь в ответ, показывает ладонь.
— Ты им симпатизируешь, гедонист? — брезгливо удивляется Антон.
— Сочувствую.
— Считаешь, они достойны этого?
— А то! Прикольные ребята! Не только повышают количество свободных девушек, но еще и нейтрализуют моих конкурентов. А ты как к ним относишься?
— Я к ним не отношусь! Думаю, у дырявых мозги набекрень. Вообще, у меня аллергия на мудаков, и антигистаминные препараты здесь не помогают. Приходится избегать контакта с аллергенами.
Увидев приветственное помахивание, от нестройной шеренги отделяется красочное создание, заблудившееся где-то в переходе между меньшинствами, подходит к Руслану, многозначительно смотрит на симпатягу и жестами приглашает присоединиться. Ошарашенный таджик, мотая головой, двумя руками изображает категорический отказ. Русский со смехом отходит в сторону.
В холле отеля Фенг сидит в кресле и отрешенно ждет, когда Таксист оформит номер. Взяв ключ, тот заходит в лифт. Получив месседж с номером комнаты, хитмэн с сумкой поднимается следом. В номере он достает из сумки миниатюрную камеру с передатчиком. Таксист идет в конец коридора и незаметно приклеивает камеру в укромном месте. Фенг подключает приемник к разъему телевизора и выводит на экран трансляцию из коридора.
На раскрашенном пароме вместе с многоязычными пассажирами приятели переплывают на другой берег бухты. Обедают в многолюдном ресторане на набережной, наблюдая за бесчисленными разномастными туристами. Руслан замечает, что никто вокруг не расплачивается наличными.
— Мы со своим кэшем можем вызывать подозрение, — полагает он. — Надо срочно завести карты и положить на них немного денег на карманные расходы.
— Но для этого придется открыть счет в банке, — соглашается Антон.
— А еще нужны как минимум две прекрасные особы для двух щедрых мажоров.
— Китаянки у меня еще не было...
***
Более часа хладнокровный Фенг в халате отеля, завалившись на кровать, и ерзающий Таксист, сидя в кресле, наблюдают за движением на этаже. Вот горничная, закончив уборку в одном из номеров, подвозит тележку к люксу и открывает дверь своей картой-ключом. Таксист достает из сумки пистолет с глушителем и прячет его за пояс под рубашку.
Фенг завязывает пояс халата крепким запутанным узлом, выходит в коридор и настойчиво стучит в дверь люкса. Открывает горничная. Оставаясь в коридоре, Фенг с растерянной улыбкой просит ее помочь развязать затянувшийся узел на поясе халата. Она участливо соглашается. Подставив пояс, хитмэн становится так, чтобы проход в люкс оказался свободным. Горничная руками и зубами старательно пытается развязать узел. В это время Таксист неслышно пробирается в люкс, прошмыгнув за ее спиной. Узел развязан! Поблагодарив добрую женщину, Фенг возвращается в номер.
В одной из служебных комнат отеля на экранах двух ноутбуков идет трансляция из люкса. Агент Ниу прокручивает запись назад и показывает инспектору Ян Вэю и трем агентам, как Таксист забирается в платяной шкаф. Все пятеро надевают бронежилеты, а на них куртки с надписью «Наркоконтроль» и спешно покидают комнату.
После уборки горничная выходит из люкса и запирает за собой дверь. Таксист бесшумно выныривает из шкафа, тщательно осматривает комнаты, находит два чемодана с лицензиями, который потяжелее кладет на стол. Сев на стул и рассмотрев кодовый замок, достает из кармана набор отмычек и начинает подбирать подходящую.
Тем временем, сидя в кресле перед телевизором, Фенг видит, как в коридоре появляются люди в одинаковых куртках. Пройдя мимо его номера, они останавливаются перед дверью люкса. Вскочив, хитмэн с быстротой ковбоя выхватывает из кармана телефон и шлет сообщение напарнику. Прочитав месседж, Таксист тут же прячет отмычки и мечется по номеру, перебирая варианты спасения.
Трое агентов, притаившись у двери люкса, держат пистолеты наизготовку. В руках Ниу — три ключа-карты, на плече — короткий штурмовой автомат. Она замерла в ожидании команды инспектора, который на экране смартфона следит за перемещениями попавшего в западню грабителя.
Таксист выскакивает на балкон. Инспектор указывает на дверь люкса, Ниу открывает ее, и двое агентов вламываются в номер. Ян Вэй показывает на соседний люкс, помощница открывает и эту дверь, третий агент врывается туда, Ниу взводит автомат и следует за ним. С извинениями пройдя мимо опешивших жильцов — пожилой пары европейской наружности — агенты выходят на балкон.
Таксист, увидев стволы, прерывает попытку перебраться в соседний номер; держась за поручни двух балконов и расставив ноги, он зависает между небом и землей. Инспектор, перегнувшись через перила, вытаскивает из-за пояса неудачника пистолет с глушителем, отдает агенту и расстегивает рубашку Таксиста. Вся его грудь покрыта татуировками.
Фенг через приоткрытую дверь выглядывает в коридор, там пусто — все пятеро агентов находятся в двух соседних люксах. Хитмэн, оставив сумку в номере, безмятежной походкой идет к лифтам.
Инспектор обращается к висящему Таксисту:
— Ну, рассказывай, скалолаз, чего ты сюда залез?
— Я хотел узнать, правда ли моя невеста изменяет мне с этим американцем.
— Несчастная любовь ревнивца, значит? Ну-ну.
— Мне надо знать, что она делала в этом номере, — сочиняет на весу Таксист.
— А что в чемоданах искал?
— Фотографии или видео. А вдруг он снимает мою невесту в порнухе? Мне ведь надо до свадьбы знать, а не после, что она из себя представляет.
Дотронувшись до руки инспектора, Ниу глазами показывает ему вниз. Перед отелем несколько человек, задрав головы, наблюдают за несчастным, что висит между балконами соседних номеров, и снимают происходящее на смартфоны. Увидев поднятые головы, другие любопытные прохожие тоже останавливаются, достают телефоны и, охая, ожидают развязки.
Инспектор просит Таксиста свести руки вместе; тот вынужден поменять хватку. Ян Вэй защелкивает наручники на его жилистых запястьях. Агенты затаскивают Таксиста в гостиную, обыскивают, изымают телефон и отмычки.
Собравшиеся внизу зеваки разочарованно расходятся по своим делам, на ходу скидывая видео друзьям и знакомым.
Двое агентов держат ревнивца за локти, третий становится впереди, Ниу — сзади. Двигаясь в таком порядке, эскорт уводит задержанного. Инспектор ставит чемоданы на место, осматривает комнату, пододвигает стул к столу, снимает куртку, выворачивает и, надев ее надписью внутрь, тоже уходит.
***
В торговом центре, консультируясь с продавцами, приятели покупают одежду. Руслан посматривает на девушек и спрашивает у особенно приглянувшейся, понимает ли она английский. Девушка подтверждает, и тогда он начинает заигрывать с ней:
— Вы не подскажете, где я буду ужинать сегодня вечером?
— Откуда мне знать? — удивляется девушка.
— Именно от вашего выбора зависят мои планы, — широко улыбаясь, поясняет Руслан.
