Глава 1 Что положишь, то возьмешь
По главной улице города решительным шагом двигался высокий белокурый эльф, держа в руках младенца, завернутого в красивое белое атласное покрывало, перевязанное голубым бантом. Его миловидное лицо с широко раскрытыми серыми глазами было искажено гримасой злости. Немногие встречные прохожие просто шарахались в сторону, провожая недоуменными взглядами разъяренного мужчину. У светлых эльфов не было принято показывать свои эмоции. И если мужчина не скрывал своего настроения, то явно причина была сверхуважительная. За ним еле успевала невысокая эльфийка, с полными слез глазами и зареванным опухшим лицом. Великолепные белокурые волосы выбились из прически, но женщина этого не замечала. В руках она несла полные пакеты, из которых торчали наспех упакованные вещи. От быстрой ходьбы её лицо раскраснелось, и даже торчащие из-под растрепавшейся прически острые ушки порозовели.
– Михаэль, подожди, – срывающимся голосом уговаривала она бегущего без остановки мужа. – Это какая-то ошибка. Я не виновата.
Но мужчина, не обращая внимания на причитания жены, продолжал двигаться, прижимая к себе свёрток и не реагируя на поскуливание ребёнка.
Наконец они пришли к высокому светлому строению, полностью утопающему в зелени сада. Дом, куда они вошли, как и все здания, в которых жили светлые эльфы, отличался неземной легкостью. Ажурные колонны подпирали портик под красивым балконом. Окна были украшены резными наличниками из слоновой кости. Сразу было видно, что строилось здание с любовью, и здесь должна была жить дружная семья. Но вошедшие никак не напоминали счастливую пару. Эльф, сверкая серыми глазами, решительно направился в детскую комнату, украшенную разноцветными шарами и полную мягких игрушек. В углу, у стены, обклеенной нежно-голубыми в белый цветочек обоями, стояла детская кроватка с вышитым пологом. Предполагалось, что лёгкая ткань должна защищать малыша от назойливых насекомых, случайно залетевших в комнату. Все было оформлено с такой любовью, которая могла быть только у существ, ждущих любимое чудо. Дети в семье эльфов действительно были самым большим сокровищем. А уж как длинноухие тряслись над чистотой крови. С самого детства подбирая своим отпрыскам пары, проверяли родословные аж до седьмого колена. Чем богаче и знатнее была семья, тем серьезнее они относились к этому вопросу. И уж ни в каком виде не принимались измены. Изменивший супруг изгонялся из рода, даже если был наследником. Но, в отличие от темных эльфов – дроу, такие истории со светлыми почти не происходили. Или они скрывались так тщательно, что ни одно существо в их магическом мире не смогло бы доказать факт измены.
Михаэль Лорутелинг, а это именно он влетел в свой дом с ребенком на руках, не обращая внимания на стоящую на его пути радостную прислугу, прошел в детскую и положил ребенка на стоящий рядом с кроваткой пеленальный столик.
– Давайте сюда вашего наследника. – Отталкивая маленькую эльфийку, вплыла за мужчиной в комнату дородная орчанка, вынянчившая еще хозяина дома. – Сейчас мы его покормим, перепеленаем и покажем папеньке уже чистеньким.
Но взбешённый эльф так сверкнул на няньку своими серыми глазищами, что ей даже на какое-то время показалось, будто из них вылетели молнии. Охнув, женщина схватилась за сердце и задом попятилась на выход, снова чуть не затоптав свою невысокую хозяйку. Та только успела отскочить в сторону и сунуть в руки няньке свои пакеты, которые все ещё держала в руках. Неуловимым движением эльф захлопнул дверь и повесил полог тишины, отрезая комнату, в которой находился вместе с женой и ребенком, от всего остального дома. Развернувшись к тихо попискивающему свертку, он дрожащими руками начал разворачивать покрывало. Ребенок, как будто почувствовав раздражение и злость отца, сразу замолчал. Из-под чепчика на мужчину смотрели темные глазенки, словно малыш понимал всё происходящее. Наконец Михаэль развернул последнюю пеленку и резким жестом сорвал с ребенка распашонку, расшитую от сглаза красными нитями. На покрывале лежал абсолютно голый мальчик с кожей цвета темного шоколада. Происхождение ребенка выдавали и вывернутые пухлые губы. Кровь дроу практически забила гены светлых эльфов, оставив, как бы в насмешку, только тонкие черты лица.
Михаэль зарычал, сжимая в руках пеленки, а стоящая рядом жена, уже не сдерживаясь, зарыдала в голос. Его красивое волевое лицо исказила страшная гримаса и оно стало напоминать морду хищника. Мужчина с ненавистью смотрел на маленькое беззащитное тельце ребенка, потом перевёл невидящий взгляд на жену.
– За что? – выдавил он сквозь зубы. – Кассандраэла, чего тебе не хватало?!
– Михаэль… – Сложив руки перед грудью, она глядела на своего любимого красивого мужа. С первой их встречи не могла на него наглядеться. Кассандраэла полюбила его сразу, как только увидела. И каждый день своей недолгой семейной жизни возносила молитвы за своих родителей, которые подобрали ей такого замечательного мужа. Она всегда гордилась им. Весь её мир был сосредоточен только на Михаэле. Все в доме жили по расписанию молодого мужа. Готовились только те блюда, которые он любил, принимались только те гости, которых он приглашал. Она забыла обо всем на свете. О подругах и родных, о своих увлечениях и своем таланте. Стоило ему только один раз сказать, как не нравится, что от неё вечно пахнет красками, и Кассандраэла сразу поставила крест на своем увлечении. Хотя все в один голос утверждали, что у неё невероятный художественный дар. – Я не изменяла тебе. Я не знаю, как такое могло произойти. У меня нет объяснения. В моей семье никогда не было дроу. Ты прекрасно это знаешь.
– То есть это у меня в роду затесались темные эльфы?! – Презрительная улыбка обезобразила и так злое и страшное лицо мужа. – У тебя хватает наглости ещё и обвинять мою семью в своей порочности?! Ты оказывается ещё большая дура, чем я предполагал. На что ты надеялась, переспав с темным и понеся от него ребенка? Что я никогда не узнаю? Тупица. Гены дроу всегда, ты слышишь, всегда пересиливают светлую сущность. Их детей невозможно скрыть.
– Но я не спала с темным, – в отчаянии Кассандраэла впервые повысила голос на мужа. – У меня не было другого мужчины, кроме тебя. Ты был у меня первым и единственным. И ты это прекрасно знаешь. С самой первой нашей встречи, с самых первых минут нашего знакомства, для меня существовал только ты. Я ни разу не посмотрела на других мужчин с того момента, как впервые увидела тебя. Почему ты мне не веришь?!
– Взгляни на него, и ты поймешь, почему я тебе не верю, – палец мужчины почти ткнул в лицо ребенка. Видимо, резкое движение напугала малыша, и он зашелся в громком плаче. Эльф схватил жену за руку и потащил на выход из комнаты. На какое-то мгновение Кассандра замешкалась, повернувшись к плачущему ребенку, но Михаэль её дернул, увлекая за собой, и жена послушно побежала следом. Любовь к мужчине превысила ещё только зарождающиеся материнские инстинкты. Не выпуская её руку из своей ладони, он стремительно вошел на недалеко расположенную кухню. Кассандраэла даже не предполагала, что муж знает, где она расположена в доме. Ведь он никогда не занимался домашними делами. Оба замерли перед разделочным столом, на котором стояла большая пустая кастрюля.
– Вот, смотри, – мужчина схватил рядом стоящую кружку, поднял крышку и поместил её внутрь кастрюли. Потом крышку закрыл. – Видишь? – поинтересовался он у недоумевающей жены.
Кассандраэла молча кивнула, не отрывая глаз от посуды. Мужчина открыл кастрюлю и достал кружку. Она перевела недоумевающий взгляд на мужа, ожидая объяснений его действиям.
– Что положишь, то возьмешь, – резко ответил он на молчаливый вопрос оторопевшей женщины.
А потом сделал то, что никогда не делал сам и не позволял делать кому бы то ни было. Он телепортировался прямо из кухни. И по этому поступку Кассандраэла поняла, насколько её муж выведен из себя создавшейся ситуацией. Ведь Михаэль был более чем пунктуален. И если есть специальная комната для перемещений, то все обязаны были прибывать только туда и убывать оттуда.
Она прислонилась к стене и тихонько сползла вниз. Маленькая эльфийка сидела на полу, обхватив колени руками, и из её больших светло-голубых глаз текли слёзы. Сил уже не было. Грудь горела огнем. Где-то на задворках мелькнула мысль, что молоко может пропасть. Но она даже двигаться не могла. Отчаяние снова накатило, как в тот момент, когда она впервые увидела своего ребёнка. Но тогда у неё была хотя бы надежда, что они вдвоем с Михаэлем смогут понять, как такое произошло. Что её красивый умный муж всё ей объяснит и успокоит. А он не только не разобрался, но и ещё и обвинил её во всех смертных грехах. Как такое могло произойти? Сомневаться в том, что ей подсунули чужого ребенка, у неё не было оснований. Во-первых, ей показали малыша сразу, как только он появился на свет. Во-вторых, все светлые эльфы чувствуют свою кровь в ребенке. А Михаэль обвинил её в измене. Значит, он не ощущает малыша. Но как тогда чужой ему ребенок попал к ней в утробу. Кассандра совсем запуталась. Она даже плакать перестала, размышляя над создавшейся загадкой.
Мысли молодой женщины перескочили на свекровь. Может, это её рук дело? Властелена всегда не любила сноху. Считала её плохой партией для своего сына. Красивая высокая эльфийка с молодости стояла во главе рода и привыкла распоряжаться жизнями всех родственников. А тут собственный сын пошёл против матери и женился на какой-то замухрышке, не вышедшей ни статью, ни родом. Свекровь славилась своим резким неприятием смешанных браков. Она всегда рьяно выступала против тех семей, которые допускали такие мезальянсы. Перед тем как всё-таки дать разрешение на брак, она провела полную проверку всем родственникам Кассандраэлы. Но придраться было не к чему. Девушка хоть и была из захудавшего и обедневшего семейства, но чистоту крови они берегли всегда. Так что причин отказаться от свадьбы у властной женщины не нашлось. Но на торжестве она сидела такая неприступная и недовольная, всем своим видом показывая, что они делают одолжение, беря к себе в семью Кассандраэлу. И что она сейчас скажет? Кассандраэла представила её торжествующее лицо и совсем сникла. Зная привязанность своего мужа к матери, в одиночку вырастившей своего единственного сына (отец Михаэля погиб на войне ещё до его рождения), Кассандраэла почти не сомневалась, что сейчас тот телепортировался в объятия любимой матушки. И сейчас она торжествующе указывает сыночку на его ошибку в выборе невесты, пеняя на непослушание.
Эти мысли, как ни странно, придали молодой женщине сил, она поднялась и решительно направилась в детскую. Что бы ни придумала эта семейка, а её вины в случившемся нет. В её роду все были чистокровными светлыми эльфами. Она сама имела все черты своей нации: белые прямые волосы, голубые глаза, худощавое телосложение. Только невысокий рост не давал ей называться эталоном эльфийки. Но эта черта была отличительной особенностью женщин их рода. У Кассандраэлы и мать, и бабушка, и обе тетушки были ниже среднего роста. Что же ей теперь делать в этой ситуации? А надо просто принимать ребёнка таким, какой он есть. А муж? Да судьба ему судья. Жалко, что она так долго была в розовых очках и не видела его потребительского отношения к ней. Только сейчас она поняла, что Михаэль её никогда не любил. Ему нравилось её слепое обожание, восхищение им и безоговорочное подчинение.
Теперь всё будет по-другому. Проживем и без него. Она, в конце концов, талантливый художник, у которого раньше была масса заказов. Восстановить утерянные связи с выставочными центрами не составит труда. Так что обеспечить безбедное существование себе и сыну она сможет. И, наверное, даже хорошо, что именно сейчас она узнала цену мужу, а не тогда, когда бы прожила с ним целую жизнь. А осуждение эльфов? Во все века и времена кто-то кого-то осуждал. На всех не угодишь. Да, будут сплетни и пересуды, от этого никуда не денешься. Но она сможет выстоять. Ради себя, ради своего маленького сына. Ведь в этом мире только она одна для него защита и опора. За несколько часов эта, казалось бы, слабая и избалованная девушка превратилась совсем в другое существо – сильную и уверенную женщину, знающую себе цену и готовую постоять за себя и за своего ребенка.
***
Властелена сидела в кабинете и просматривала счета, предоставленные ей управляющими. Рядом стояла кружка с ароматно пахнущим кофе. У неё в жизни было две слабости ? это горячо любимый единственный сын и хороший кофе. И на то, и на другое она тратила деньги, никогда не считая и не жалея. Вся её жизнь была посвящена Михаэлю. Рано ставшая вдовой, она так больше замуж и не вышла. Сначала надо было выхаживать сына. Он родился раньше времени очень слабеньким и больным. Потом пришлось встать во главе рода. На неё свалились все заботы и обязанности, связанные с сильной и богатой семьёй. Властелена встала и подошла к окну. На улице шел дождь. Прозрачные капли скатывались по стеклу, рождая в сердце грусть. Все выглядело серым и унылым. Она с молодости терпеть не могла такую погоду. Ненастье мешало активной жизни и заставляло подумать над тем, что происходит вокруг. А ещё в памяти всплывали давно забытые страницы прошлого: сильные руки мужчины, заключавшие её в свои объятия, тихий голос, шепчущий ей на ухо ласковую чепуху. Как это было давно! И как недолго. А потом годы одиночества и тоски, обиды и ненависти. На неё редко, но накатывали такие минуты, когда она пыталась оценить свою жизнь. Со стороны всем казалось, что эта женщина железная. У неё есть всё ? богатство, власть, любимый ребенок. О чем ещё мечтать в её возрасте? Но иногда тоска по несостоявшемуся женскому счастью накатывала, не давая вздохнуть. Такие моменты она не любила. Особенно терпеть не могла, если её в эти тревожные минуты видел кто-либо. У главы рода нет и не должно быть слабостей. Все должны видеть её силу и не сомневаться в том, что она сможет разрешить любую ситуацию. Хорошо, что чем старше она становилась, тем реже приходили такие минуты. Замершая Властелена смотрела на бегущие по стеклу дорожки воды. Если бы кто знал, как она устала. Устала быть сильной, устала решать за всех их проблемы, устала распоряжаться чужими судьбами и плевать на свою. Как хочется просто прислониться к сильному мужскому плечу и забыться. В этот момент в кабинет телепортировался Михаэль.
– Что за фокусы?! – Властелена резко повернулась к сыну. – Что ты себе позволяешь?!
И осеклась, увидев своё сокровище с невидящим взглядом, потерянным. Она никогда не видела своего мальчика в таком виде. С самого детства она воспитывала его владеть своими эмоциями и даже ей, матери, никогда не показывать, как ему плохо. А сейчас перед ней стоял пришибленный и сразу как-то сгорбившийся молодой мужчина. Он шаркающей походкой подошел к бару и, налив полный стакан бренди, тяжело опустился в рядом стоящее кресло.
– Что произошло? – подбежав к сыну, озабоченно спросила Властелена. Она упала на колени, взяла в руки лицо своего взрослого ребенка, и, тревожно вглядываясь в глаза, добавила: – Что-то с Кассандрой или ребёнком?
Михаэль, как в детстве, уткнулся матери в грудь и вдруг зарыдал.
