Следовало сделать ещё одно важное дело, и Стефан, не откладывая, двинулся на другую сторону огромного храма. Там находился вход в хозяйственные помещения. Уже подходя к дверям, Стефан столкнулся с большим количество гружёных повозок. Жрецам продолжали поступать подношения для Дивного бога. Бесконечная вереница низших слуг тянулась в хранилища с поклажей.
Сосредоточившись, Стефан собрал силу воздуха и соткал вокруг себя новый образ, что мог отвести глаза людям из Дома. Незамеченным он спокойно прошёл вглубь склада и так же незаметно покинул его, но уже с небольшой ношей.
В продуманном им плане оставалось одно слабое место – не хватало человека, на которого можно было бы положиться. Вельду он не мог брать в расчёт, никогда и ни при каких обстоятельствах Стефан не допустит, чтобы она вошла в крипту, тем более, в день исполнения сделки. Мысленно перебирал имена малочисленных знакомых, своих и Бертрана, сотни раз прикидывал, но упирался только в дознавателя Шауна. Только Шаун знал немного больше о деле, чем остальные, и был достаточно сообразителен, чтобы найти тайник во время ритуала.
По описанию старого мага Фолганд догадывался, где следует искать вторую часть дневника — шесть шагов от алтаря, где совершали сделку, и упираешься в колонну с ликом Дивного бога, что всегда был немым в определённом смысле.
Значит, только Шаун. К дознавателю Стефан решил идти позднее. Надо обдумать будущий разговор.
Отправился к Вельде в трактир. Рядом с Бельчонком можно отдохнуть душой, набраться сил для противостояния ревнителям лика. Ворон встретил приветливо, болтал без умолку обо всём. Неуклюжий гигант восседал за столиком, вызвав у Стефана чуть заметное недовольство. Маг одёрнул себя: стоит ли переживать из-за Григора, который теперь точно потерял Вельду после своей оплошности.
Зато глаза Бельчонка при встрече загорелись радостью. Стефан не знал, как вынести сладкую пытку, и как жить без неё не представлял. Вельда смотрела нежно, так и норовила коснуться, приласкать. Кровь от такого становилась горячее, и маг заметил, что вечный озноб уходит, не мучает больше. Как же хочется большего рядом с огненной девчонкой, а не только невинных взглядов и объятий.
Каждый раз приходится напоминать себе о Кукловоде, белых нитях, с жадностью впившихся в позвоночник. Следом отозвалось воспоминание о первом ритуале и маленьком мальчике, которому жрецы-лекари резали спину — по живому, оставляя в сознании, иначе было нельзя. Они не давали уйти в спасительное безумие или обморок. Вспоминал, как с болью прорастали через нервы черве-нити. Нет, Стефан не может позволить, чтобы Вельда почувствовала такое, поэтому лучше избегать опасных мыслей и желаний. Трудно, но ради жизни Бельчонка он готов себя связать, запереть навеки.
Внимательная Вельда заметила потемневший взгляд, взяла за руку, напоминая о своей любви. Это у них становилось своеобразным ритуалом. Вытаскивала из тьмы раз за разом. После она усадила мага за стол, покормила, свободно говорила обо всём. Все преграды между ними истаяли, растворились в доверии.
Стефан в общих чертах рассказал, что собирается делать дальше, о Шауне-дознавателе. Мало что хотелось теперь скрывать от Бельчонка. Кроме самого страшного.
– Кстати, – он положил на стол свёрток. – Спрячь у себя. Нам понадобится.
– Спрячу, – послушно прошептала она, но спросила. – А что это?
– Плащи жрецов. Для человека, который пойдёт со мной в крипту.
Вельда кивнула, быстро убежала в свою комнату, вернулась уже без свёртка.
– Ты доверяешь этому, – нахмурилась, – дознавателю?
– Больше некому.
– Если я поговорю с Григором, – Вельда вспомнила слова великана, – он поможет. Григор всё понял и никогда не причинит тебе вреда.
Тут же отметила, как не понравилась идея магу, губы сложились в тонкую нить. Она знала, что делать —взяла за руку, чтобы успокоить, переплела пальцы с пальцами мага. Никогда не позволит забыть, что она рядом — его поддержка и огонь.
– Григор верный и сильный.
– Но не очень сообразительный, – съязвил Стефан.
– Он сделает всё точно, как скажу.
– Я должен подумать.
Несколько дней он действительно думал над расстановкой сил. Поддержка дознавателю могла бы пригодиться. Григор — сила и охрана, Шаун — осторожность и мозг. Неплохо выходит. Только тогда два человека узнают про ритуалы в крипте. Сможет ли Григор держать язык за зубами (в дознавателе Стефан был уверен). Вельда обещала, что Григор будет молчать, ради неё. При определённой расстановке участников Григор мог оставаться в неведении, поэтому Стефан занялся своим обычным делом — анализом и прописыванием вариантов. Каждый должен был находиться на своём месте.
Прошла неделя, и маг назначил встречу в трактире, пригласив дознавателя. Вельда предупредила Григора, что у него будет возможность искупить вину, что всё, сказанное Стефаном — это и её просьба тоже, только нужно молчать и слушаться. Григор обещал.
С дознавателем маг успел переговорить раньше, рассказал о плане, который поможет ещё на шаг приблизить их к законному наказанию культа. Поразмыслив, Стефан пришёл к мысли, что присутствие Шауна на ритуале будет полезно. Очередное свидетельство деяний ревнителей лика, зафиксированное официальным лицом. Сам Шаун весьма заинтересовался информацией.
Зайти в крипту Шаун и Григор должны через тайный ход под домом мага. Ключ от двери готов и проверен. Стефан даже сделал вылазку почти до крипты, но там находилась другая дверь, к которой невозможно применить магию — сила Фолганда исчезала недалеко от портала.
Это, конечно, рождало новые проблемы в будущем. Стефан не представлял, как потом сможет закрыть портал, когда у него будет кольцо, но до этого момента необходимо было дожить и отыскать вторую часть дневника.
Далее по плану Шаун изображает жреца, а Григор ожидает его в одной из ниш перед основным помещением крипты на случай сложных ситуаций и побега. Для обоих Стефану предстояло изготовить специальные талисманы, отводящие глаза. Колдовать в крипте нельзя, но принесённая с собой магия работала — это Стефан так же тщательно проверил. Он не любил приступать к делу, не продумав всё самым подробным образом.
Детали были оговорены. Сроки установлены. В Фолганде властвовала осень, и подходило время для сорокадневной жертвы.
27.
Холодный ветер дул вдоль улиц, пробираясь под одежду горожан. Короткая осень переходила в зиму. Она в Фолганде всегда случались рано и внезапно. Чем ближе подходило время ритуала, тем сильнее становился озноб Стефана. Его телесный холод не зависел от погоды, а настроение закономерно портилось. Вернулась тоска, которую не могла до конца прогнать даже Вельда. Давала силы, поддерживала, но и этого мало для сорокадневной жертвы Дивного бога.
В означенный день все подготовились к своей роли. Стефан с трудом уговорил Вельду остаться в «Пустой бочке». Пришлось поговорить с тётей Рейной, чтобы она проследила за племянницей. Хотя бы насчёт Бельчонка он мог не волноваться. Знал, что она будет переживать, не находить себе места, но её не коснётся опасная правда.
Маг сосредоточился на собственных действиях, а предстояло трудное. Стефан не стал в этот раз пить специальный настой, что так часто выручал во время ритуалов. Нужна была ясность мысли, пусть ненадолго, но возможность анализировать и всё замечать. Поэтому он готовился к боли.
Дознаватель с Григором получили последние инструкции, амулеты, ключ и плащи. Григору плащ оказался маловат, но при действии амулета могло сработать. Как только Стефана уведут жрецы, помощники через галерею доберутся до крипты. До этого момента они ожидали на кухне дома мага.
Стефана везли каретой до Дома Дивного бога. Жрецы вместе с жертвой спускались в нижнюю часть здания и далее в крипту. Именно там Шаун мог незаметно присоединиться к общей процессии и миновать последнюю запертую дверь. В день ритуала все двери открывались для жрецов ревнителей лика.
В двенадцать дня сосредоточенного и мрачного Стефана вывели на улицу. Сохраняя внешнее спокойствие, он неторопливо запер дверь в свой дом, стараясь освободить мысли от лишней информации, не думать даже о напарниках, оставшихся в доме, и готовых к исполнению опасной части задумки. Стефан экономил силы для более важного, что предстояло в крипте.
События следовали в привычном для мага порядке. Тринадцать лет происходило одно и тоже каждые сорок дней, подчиняя и жизнь Стефана этому ритму. Жрецы и маг приехали в Дом Дивного бога, спустились в крипту. Здесь Стефан начал подготовку к ритуалу — дышал определённым образом, как научил его Бертран, мысль работала чётко, условный хрупкий покой сдерживал сердцебиение. Процессия из жрецов проследовала в квадратное помещение с низкими сводами, относительно небольшое, освещённое факелами. Свет размытыми бликами лежал на изображениях ликов Дивного бога на стенах.
Рют Тарвит по традиции преклонил колени перед возвышением, расположенным в центре площадки. Квадрат вокруг каменного постамента отличался по цвету и фактуре от основной части пола. Острые, местами оплавленные до полупрозрачного состояния камни покрывали это место, бесформенные наплывы остекленевшей белой пыли окаймляли саркофаг. Стефан никогда не задумывался кто упокоен в каменной древней колыбели. Над ней клубилось пространство, искажаясь в немыслимых конвульсиях и разломах. Характерные бурые пятна на камнях не оставляли сомнений в своём происхождении. Кровь принадлежала магу, а он всей душой ненавидел это место.
Продолжая дыхательные упражнения, Стефан медленно снял обувь и верхнюю одежду, оставшись только в облегающих черных брюках, доходивших ему до середины икры. Он не пил настоя, но мысли начинали путаться, а тело внутри скрутило спазмом. Противный липкий страх заползал в душу. Никогда не привыкнет к тому ужасу, что мучает его в крипте, не смирится с силой, которая ломает и причиняет боль. Злость на самого себя помогла вернуть равновесие.
Некоторые жрецы расположились вокруг площадки ближе к стенам, а другая группа обходила крипту с молитвами по кругу. Трудно определить, есть ли среди них дознаватель Шаун. Оставалось верить в удачу.
– Приносим дары наши тебе, Дивный бог — добрый бог, – нараспев читал Рют Тарвит, продолжая стоять на коленях перед порталом. – Вот извечная жертва тебе. Навсегда твоя.
Стефан медленно взошёл к саркофагу, переступив тонкую границу между обычным полом и камнями, чьи острые края тут же изрезали ему ступни.
– Прими кровь Фолганда, хозяина нашего мира и твоего раба, – пропел ревнитель лика.
Такой боли Стефан давно не замечал, обошёл по кругу портал, оставив кровавые следы.
– Возьми больше крови, Дивный бог, и оберегай нас, – Тарвит поднялся с колен и встал напротив мага, что теперь находился спиной к порталу.
Ощущая приближение неведомого, Стефан задрожал, пронизывающий холод от портала усилился. Обычно маг закрывал глаза, отсекая возможность хотя бы видеть весь ужас происходящего. Но теперь заставил себя не закрывать глаз. Всё только начиналось.
Жрецы-лекари подошли с двух сторон, держа в руках кинжалы, острее которых Фолганд не знал. Мучители точно знали, где и как надо резать, чтобы была кровь, но не пришла смерть, и чтобы лики Кукловода нашли свой путь. Резали медленно, мучительно. Часто Стефану казалось, что сами жрецы испытывают определённое удовольствие. Иначе объяснить неспешность пытки было невозможно.
В этот раз они опять прошлись остриём по середине спины, вдоль позвоночника, старая рана, нанесённая двенадцать лет назад, давно закрылась. Новой нужды вскрывать спину не было. И это Стефана насторожило. Искусав губы до крови, только бы не дать насладиться жрецам страданиями, он пытался анализировать происходящее. Позвоночник затрагивали во время первого ритуала. Таким образом Кукловод мог завладеть жертвой, соединиться с живым порталом на границе миров. Маг помнил, что нечто проникло в позвоночник и осталось там навсегда. Зачем это понадобилось теперь, оставалось неясным. От боли мысль уплывала вместе с реальностью. Жрец-лекарь поднёс флакон с зелёной жидкостью, и резкий, отвратительный запах ударил в ноздри, заставив сознание проясниться.
Нельзя падать, нельзя!
Он не сможет увидеть, получилось ли у Шауна добраться до нужного места и найти тайник. Стефан лишь в теории мог объяснить, где необходимо искать, рисовал схему крипты, подробно описывал. Но во время ритуала он падал почти всегда.
Тело переставало слушаться. Короткие спазмы дёргали нервные окончания, и это означало, что Он приближается.
Всё-таки упал.
Тело просто сложилось, и Стефан упал коленями на острые камни, уткнувшись лицом в них же, руки безвольно раскинулись в стороны и вывернулись ладонями вверх. Сломанная и безвольная кукла, покорная чужой воле!
Жгучая, невыносимая боль в позвоночнике вырвала тихий стон из его нутра. Неприятное шевеление в ране на спине перерастало в рвущую боль от прорастающих черве-нитей.
– Прими же это тело, Дивный бог, как дар Фолганда, во имя силы и власти, – произнёс ревнитель.
Стефан дёрнулся, его сознание прояснилось на пару секунд, потому что это была новая формулировка, ранее не используемая в ритуале. Крыса Тарвит задумал нечто ужасное и непоправимое.
– Поднимайся, – сплёвывая кровавую слюну прошипел Стефан. – Вставай!
Невероятным, немыслимым усилием воли он заставил тело повиноваться. Перед глазами стоял один образ, который мог спасти — огненные локоны, шёлк волос, который помнили руки, тепло тела. Огонёк среди тьмы. Жизнь в мёртвой пустыне.
Мерзкий шёпот в ускользающем сознании сообщил, что Кукловод уже здесь.
Он протягивает руки
И берет тебя за плечи.
Тот, стирающий улыбки,
Что пришёл из темноты.
"Ты моя навеки кукла", –
Шёпот древнего заклятья.
И сквозь веки наблюдайте,
Танцы куклы на стекле.
То почти живая кукла,
Кровь её питает землю.
Нарисована улыбка,
Нервы-нити, как струна.
И за нити держит крепко,
Тот, стирающий улыбки,
Кто казался чистым светом,
Древний, тёмный кукловод.
– Мы все твои подданные, – взвыл дурным голосом Рют Тарвит. – Прими нас всех! Дай нам свою власть!
А Стефан прекрасно знал, что там, позади него — бесформенная масса, не имеющая ни определённого цвета, ни названия. Нечто, меняющее лики, как кукольник меняет кукол. Нечто, из чего на свет появляется Дивный бог с завязанным ртом и в жёлтых одеждах, сияющий в своей славе; и самые тёмные создания, которые не может вообразить себе человеческий разум.
Внутренним взором Стефан увидел, как Дивный бог выплывает из портала вместе с ветвящимися черве-нитями, нависая над жертвой, руки его тяжелее молота кузнеца, придавливают мага к земле, и голос, от которого немеет сам ужас, шепчет, шепчет в ухо бесконечные строчки безумного стиха. Голос немого бога ужасает, проникая в сознание. Те, кто идут следом, клацают несчитанным количеством пастей, скребут острыми когтями, пытаясь достать до Стефана и рвать на части, иногда это им удаётся, и новые раны появляются на теле.
Венчает безумие на пике ритуала сонм белых черве-нитей, скручивающихся жгутом. Они ищут путь к живому телу, находят Стефана, проникая в свежие порезы, блуждая под кожей. Она белеет, иссушивается, проявляя синие прожилки сосудов. В присутствии черве-нитей площадка начинает плавиться, как от огня, образуя белую стекленеющую массу, а боль Стефана достигает возможного максимума.
Сосредоточившись, Стефан собрал силу воздуха и соткал вокруг себя новый образ, что мог отвести глаза людям из Дома. Незамеченным он спокойно прошёл вглубь склада и так же незаметно покинул его, но уже с небольшой ношей.
В продуманном им плане оставалось одно слабое место – не хватало человека, на которого можно было бы положиться. Вельду он не мог брать в расчёт, никогда и ни при каких обстоятельствах Стефан не допустит, чтобы она вошла в крипту, тем более, в день исполнения сделки. Мысленно перебирал имена малочисленных знакомых, своих и Бертрана, сотни раз прикидывал, но упирался только в дознавателя Шауна. Только Шаун знал немного больше о деле, чем остальные, и был достаточно сообразителен, чтобы найти тайник во время ритуала.
По описанию старого мага Фолганд догадывался, где следует искать вторую часть дневника — шесть шагов от алтаря, где совершали сделку, и упираешься в колонну с ликом Дивного бога, что всегда был немым в определённом смысле.
Значит, только Шаун. К дознавателю Стефан решил идти позднее. Надо обдумать будущий разговор.
Отправился к Вельде в трактир. Рядом с Бельчонком можно отдохнуть душой, набраться сил для противостояния ревнителям лика. Ворон встретил приветливо, болтал без умолку обо всём. Неуклюжий гигант восседал за столиком, вызвав у Стефана чуть заметное недовольство. Маг одёрнул себя: стоит ли переживать из-за Григора, который теперь точно потерял Вельду после своей оплошности.
Зато глаза Бельчонка при встрече загорелись радостью. Стефан не знал, как вынести сладкую пытку, и как жить без неё не представлял. Вельда смотрела нежно, так и норовила коснуться, приласкать. Кровь от такого становилась горячее, и маг заметил, что вечный озноб уходит, не мучает больше. Как же хочется большего рядом с огненной девчонкой, а не только невинных взглядов и объятий.
Каждый раз приходится напоминать себе о Кукловоде, белых нитях, с жадностью впившихся в позвоночник. Следом отозвалось воспоминание о первом ритуале и маленьком мальчике, которому жрецы-лекари резали спину — по живому, оставляя в сознании, иначе было нельзя. Они не давали уйти в спасительное безумие или обморок. Вспоминал, как с болью прорастали через нервы черве-нити. Нет, Стефан не может позволить, чтобы Вельда почувствовала такое, поэтому лучше избегать опасных мыслей и желаний. Трудно, но ради жизни Бельчонка он готов себя связать, запереть навеки.
Внимательная Вельда заметила потемневший взгляд, взяла за руку, напоминая о своей любви. Это у них становилось своеобразным ритуалом. Вытаскивала из тьмы раз за разом. После она усадила мага за стол, покормила, свободно говорила обо всём. Все преграды между ними истаяли, растворились в доверии.
Стефан в общих чертах рассказал, что собирается делать дальше, о Шауне-дознавателе. Мало что хотелось теперь скрывать от Бельчонка. Кроме самого страшного.
– Кстати, – он положил на стол свёрток. – Спрячь у себя. Нам понадобится.
– Спрячу, – послушно прошептала она, но спросила. – А что это?
– Плащи жрецов. Для человека, который пойдёт со мной в крипту.
Вельда кивнула, быстро убежала в свою комнату, вернулась уже без свёртка.
– Ты доверяешь этому, – нахмурилась, – дознавателю?
– Больше некому.
– Если я поговорю с Григором, – Вельда вспомнила слова великана, – он поможет. Григор всё понял и никогда не причинит тебе вреда.
Тут же отметила, как не понравилась идея магу, губы сложились в тонкую нить. Она знала, что делать —взяла за руку, чтобы успокоить, переплела пальцы с пальцами мага. Никогда не позволит забыть, что она рядом — его поддержка и огонь.
– Григор верный и сильный.
– Но не очень сообразительный, – съязвил Стефан.
– Он сделает всё точно, как скажу.
– Я должен подумать.
Несколько дней он действительно думал над расстановкой сил. Поддержка дознавателю могла бы пригодиться. Григор — сила и охрана, Шаун — осторожность и мозг. Неплохо выходит. Только тогда два человека узнают про ритуалы в крипте. Сможет ли Григор держать язык за зубами (в дознавателе Стефан был уверен). Вельда обещала, что Григор будет молчать, ради неё. При определённой расстановке участников Григор мог оставаться в неведении, поэтому Стефан занялся своим обычным делом — анализом и прописыванием вариантов. Каждый должен был находиться на своём месте.
Прошла неделя, и маг назначил встречу в трактире, пригласив дознавателя. Вельда предупредила Григора, что у него будет возможность искупить вину, что всё, сказанное Стефаном — это и её просьба тоже, только нужно молчать и слушаться. Григор обещал.
С дознавателем маг успел переговорить раньше, рассказал о плане, который поможет ещё на шаг приблизить их к законному наказанию культа. Поразмыслив, Стефан пришёл к мысли, что присутствие Шауна на ритуале будет полезно. Очередное свидетельство деяний ревнителей лика, зафиксированное официальным лицом. Сам Шаун весьма заинтересовался информацией.
Зайти в крипту Шаун и Григор должны через тайный ход под домом мага. Ключ от двери готов и проверен. Стефан даже сделал вылазку почти до крипты, но там находилась другая дверь, к которой невозможно применить магию — сила Фолганда исчезала недалеко от портала.
Это, конечно, рождало новые проблемы в будущем. Стефан не представлял, как потом сможет закрыть портал, когда у него будет кольцо, но до этого момента необходимо было дожить и отыскать вторую часть дневника.
Далее по плану Шаун изображает жреца, а Григор ожидает его в одной из ниш перед основным помещением крипты на случай сложных ситуаций и побега. Для обоих Стефану предстояло изготовить специальные талисманы, отводящие глаза. Колдовать в крипте нельзя, но принесённая с собой магия работала — это Стефан так же тщательно проверил. Он не любил приступать к делу, не продумав всё самым подробным образом.
Детали были оговорены. Сроки установлены. В Фолганде властвовала осень, и подходило время для сорокадневной жертвы.
27.
Холодный ветер дул вдоль улиц, пробираясь под одежду горожан. Короткая осень переходила в зиму. Она в Фолганде всегда случались рано и внезапно. Чем ближе подходило время ритуала, тем сильнее становился озноб Стефана. Его телесный холод не зависел от погоды, а настроение закономерно портилось. Вернулась тоска, которую не могла до конца прогнать даже Вельда. Давала силы, поддерживала, но и этого мало для сорокадневной жертвы Дивного бога.
В означенный день все подготовились к своей роли. Стефан с трудом уговорил Вельду остаться в «Пустой бочке». Пришлось поговорить с тётей Рейной, чтобы она проследила за племянницей. Хотя бы насчёт Бельчонка он мог не волноваться. Знал, что она будет переживать, не находить себе места, но её не коснётся опасная правда.
Маг сосредоточился на собственных действиях, а предстояло трудное. Стефан не стал в этот раз пить специальный настой, что так часто выручал во время ритуалов. Нужна была ясность мысли, пусть ненадолго, но возможность анализировать и всё замечать. Поэтому он готовился к боли.
Дознаватель с Григором получили последние инструкции, амулеты, ключ и плащи. Григору плащ оказался маловат, но при действии амулета могло сработать. Как только Стефана уведут жрецы, помощники через галерею доберутся до крипты. До этого момента они ожидали на кухне дома мага.
Стефана везли каретой до Дома Дивного бога. Жрецы вместе с жертвой спускались в нижнюю часть здания и далее в крипту. Именно там Шаун мог незаметно присоединиться к общей процессии и миновать последнюю запертую дверь. В день ритуала все двери открывались для жрецов ревнителей лика.
В двенадцать дня сосредоточенного и мрачного Стефана вывели на улицу. Сохраняя внешнее спокойствие, он неторопливо запер дверь в свой дом, стараясь освободить мысли от лишней информации, не думать даже о напарниках, оставшихся в доме, и готовых к исполнению опасной части задумки. Стефан экономил силы для более важного, что предстояло в крипте.
События следовали в привычном для мага порядке. Тринадцать лет происходило одно и тоже каждые сорок дней, подчиняя и жизнь Стефана этому ритму. Жрецы и маг приехали в Дом Дивного бога, спустились в крипту. Здесь Стефан начал подготовку к ритуалу — дышал определённым образом, как научил его Бертран, мысль работала чётко, условный хрупкий покой сдерживал сердцебиение. Процессия из жрецов проследовала в квадратное помещение с низкими сводами, относительно небольшое, освещённое факелами. Свет размытыми бликами лежал на изображениях ликов Дивного бога на стенах.
Рют Тарвит по традиции преклонил колени перед возвышением, расположенным в центре площадки. Квадрат вокруг каменного постамента отличался по цвету и фактуре от основной части пола. Острые, местами оплавленные до полупрозрачного состояния камни покрывали это место, бесформенные наплывы остекленевшей белой пыли окаймляли саркофаг. Стефан никогда не задумывался кто упокоен в каменной древней колыбели. Над ней клубилось пространство, искажаясь в немыслимых конвульсиях и разломах. Характерные бурые пятна на камнях не оставляли сомнений в своём происхождении. Кровь принадлежала магу, а он всей душой ненавидел это место.
Продолжая дыхательные упражнения, Стефан медленно снял обувь и верхнюю одежду, оставшись только в облегающих черных брюках, доходивших ему до середины икры. Он не пил настоя, но мысли начинали путаться, а тело внутри скрутило спазмом. Противный липкий страх заползал в душу. Никогда не привыкнет к тому ужасу, что мучает его в крипте, не смирится с силой, которая ломает и причиняет боль. Злость на самого себя помогла вернуть равновесие.
Некоторые жрецы расположились вокруг площадки ближе к стенам, а другая группа обходила крипту с молитвами по кругу. Трудно определить, есть ли среди них дознаватель Шаун. Оставалось верить в удачу.
– Приносим дары наши тебе, Дивный бог — добрый бог, – нараспев читал Рют Тарвит, продолжая стоять на коленях перед порталом. – Вот извечная жертва тебе. Навсегда твоя.
Стефан медленно взошёл к саркофагу, переступив тонкую границу между обычным полом и камнями, чьи острые края тут же изрезали ему ступни.
– Прими кровь Фолганда, хозяина нашего мира и твоего раба, – пропел ревнитель лика.
Такой боли Стефан давно не замечал, обошёл по кругу портал, оставив кровавые следы.
– Возьми больше крови, Дивный бог, и оберегай нас, – Тарвит поднялся с колен и встал напротив мага, что теперь находился спиной к порталу.
Ощущая приближение неведомого, Стефан задрожал, пронизывающий холод от портала усилился. Обычно маг закрывал глаза, отсекая возможность хотя бы видеть весь ужас происходящего. Но теперь заставил себя не закрывать глаз. Всё только начиналось.
Жрецы-лекари подошли с двух сторон, держа в руках кинжалы, острее которых Фолганд не знал. Мучители точно знали, где и как надо резать, чтобы была кровь, но не пришла смерть, и чтобы лики Кукловода нашли свой путь. Резали медленно, мучительно. Часто Стефану казалось, что сами жрецы испытывают определённое удовольствие. Иначе объяснить неспешность пытки было невозможно.
В этот раз они опять прошлись остриём по середине спины, вдоль позвоночника, старая рана, нанесённая двенадцать лет назад, давно закрылась. Новой нужды вскрывать спину не было. И это Стефана насторожило. Искусав губы до крови, только бы не дать насладиться жрецам страданиями, он пытался анализировать происходящее. Позвоночник затрагивали во время первого ритуала. Таким образом Кукловод мог завладеть жертвой, соединиться с живым порталом на границе миров. Маг помнил, что нечто проникло в позвоночник и осталось там навсегда. Зачем это понадобилось теперь, оставалось неясным. От боли мысль уплывала вместе с реальностью. Жрец-лекарь поднёс флакон с зелёной жидкостью, и резкий, отвратительный запах ударил в ноздри, заставив сознание проясниться.
Нельзя падать, нельзя!
Он не сможет увидеть, получилось ли у Шауна добраться до нужного места и найти тайник. Стефан лишь в теории мог объяснить, где необходимо искать, рисовал схему крипты, подробно описывал. Но во время ритуала он падал почти всегда.
Тело переставало слушаться. Короткие спазмы дёргали нервные окончания, и это означало, что Он приближается.
Всё-таки упал.
Тело просто сложилось, и Стефан упал коленями на острые камни, уткнувшись лицом в них же, руки безвольно раскинулись в стороны и вывернулись ладонями вверх. Сломанная и безвольная кукла, покорная чужой воле!
Жгучая, невыносимая боль в позвоночнике вырвала тихий стон из его нутра. Неприятное шевеление в ране на спине перерастало в рвущую боль от прорастающих черве-нитей.
– Прими же это тело, Дивный бог, как дар Фолганда, во имя силы и власти, – произнёс ревнитель.
Стефан дёрнулся, его сознание прояснилось на пару секунд, потому что это была новая формулировка, ранее не используемая в ритуале. Крыса Тарвит задумал нечто ужасное и непоправимое.
– Поднимайся, – сплёвывая кровавую слюну прошипел Стефан. – Вставай!
Невероятным, немыслимым усилием воли он заставил тело повиноваться. Перед глазами стоял один образ, который мог спасти — огненные локоны, шёлк волос, который помнили руки, тепло тела. Огонёк среди тьмы. Жизнь в мёртвой пустыне.
Мерзкий шёпот в ускользающем сознании сообщил, что Кукловод уже здесь.
Он протягивает руки
И берет тебя за плечи.
Тот, стирающий улыбки,
Что пришёл из темноты.
"Ты моя навеки кукла", –
Шёпот древнего заклятья.
И сквозь веки наблюдайте,
Танцы куклы на стекле.
То почти живая кукла,
Кровь её питает землю.
Нарисована улыбка,
Нервы-нити, как струна.
И за нити держит крепко,
Тот, стирающий улыбки,
Кто казался чистым светом,
Древний, тёмный кукловод.
– Мы все твои подданные, – взвыл дурным голосом Рют Тарвит. – Прими нас всех! Дай нам свою власть!
А Стефан прекрасно знал, что там, позади него — бесформенная масса, не имеющая ни определённого цвета, ни названия. Нечто, меняющее лики, как кукольник меняет кукол. Нечто, из чего на свет появляется Дивный бог с завязанным ртом и в жёлтых одеждах, сияющий в своей славе; и самые тёмные создания, которые не может вообразить себе человеческий разум.
Внутренним взором Стефан увидел, как Дивный бог выплывает из портала вместе с ветвящимися черве-нитями, нависая над жертвой, руки его тяжелее молота кузнеца, придавливают мага к земле, и голос, от которого немеет сам ужас, шепчет, шепчет в ухо бесконечные строчки безумного стиха. Голос немого бога ужасает, проникая в сознание. Те, кто идут следом, клацают несчитанным количеством пастей, скребут острыми когтями, пытаясь достать до Стефана и рвать на части, иногда это им удаётся, и новые раны появляются на теле.
Венчает безумие на пике ритуала сонм белых черве-нитей, скручивающихся жгутом. Они ищут путь к живому телу, находят Стефана, проникая в свежие порезы, блуждая под кожей. Она белеет, иссушивается, проявляя синие прожилки сосудов. В присутствии черве-нитей площадка начинает плавиться, как от огня, образуя белую стекленеющую массу, а боль Стефана достигает возможного максимума.
