– У тебя на дворе сколько, я тебя спрашиваю?! – хлопает стражник ладонью по стойке.
А хозяин преспокойно отворачивается.
– Один только был, снимал тут ночлег пару дней, – отвечает он безмятежным тоном, похоже, вообще ни капельки не волнуясь. – Вот только с утра ушел, заплатил, ничего не сказал.
Наконец, понимая, что большего расспросы не дадут, стражник резко оборачивается и громко командует остальным воинам идти. Хозяина постоялого двора они оставляют в покое, даже и одного вопроса больше не задают, а Исэндар едва успевает спрятаться, и чуть не попадается стражникам на глаза.
Остается теперь лишь пролезть во двор, со стороны конюшен, например, или от другой улицы. Что мальчик, собственно, и делает. Правда, тут же его и замечает кухарка, которая немедленно гонит, больно лупя по голове влажной тряпкой.
– Ах! – вздыхает она чисто в женской манере. – Да ты! А ну кыш отсюда! К нему со всем добром, а он!.. Кыш!
И объясниться не успеть, слово не получается вставить, но на счастье заходит хозяин, как раз пришедший на шум. Увидев мальчика, спрашивать он уже ничего не собирается, оглядывается хмуро в зал, быстро закрывает дверь и торопливо подходит к Исэндару.
Взяв того за грудки, мужчина подтягивает ближе, но злиться на него мочи нет, и даже если бы хозяин ни за что дал оплеуху, то и так относиться к нему хуже никак бы не получилось.
– Ты что делаешь, болван? – тихонько шипит хозяин. – А ну проваливай к чертовой матери. И так ко мне одноглазый пришел, чтоб его, так ты еще и сюда полез опять, дурень. А ну проваливай!
Так мужчина и швыряет обратно к окну, даже кухарка уже с жалостью глядит, а вот сам Исэндар ничуть не обижается. Только спросить еще хочет кое-что, но не успевает, и мужчина отвечает на незаданный вопрос раньше.
– Дураку твоему я сказал тебя на выходе из города ждать, – объясняет он. – Тебя они еще раньше приходили искать, сразу, как ушел, я его тогда и выгнал. Теперь проваливай, и чтобы духу твоего здесь не было!
И чтобы мальчик не сомневался и не привязывался, хозяин помогает ему вывалиться из окна прямо в кусты. На миг все же появляется какое-то обидное чувство, а затем мальчишка даже улыбается.
Впрочем, радость надолго не задерживается. Проклятый торгаш все испортил и теперь придется думать, как найти и разговорить Голоса. Подкупить его точно не выйдет, поскольку заработать не удалось, а в городе теперь оставаться еще опаснее, чем было в предыдущем.
Как бы там ни было, а нужно добраться до окраины. Где-то там, на дороге, соединяющей города Предгорья, ждет дурак. Он или с одной, или с другой стороны, так что искать долго не придется, лишь бы не попасться на глаза стражникам.
А это оказывается не так просто. Тело еще болит, хоть и несильно. Двигаться быстро не получится, убежать, в случае чего, может и не выйдет, а потому ни за что нельзя, чтобы заметили.
И в то же время повсюду бродят царские воины. Наверняка, не все из них даже знают про мальчика, видимо, только те, кто был с одноглазым, когда Исэндар им попался, но и эти как-то так угадывают, где искать, что мальчик несколько раз чуть не попадается.
Наконец, он становится нечаянным свидетелем того, как на свору беспризорников выходят как раз те стражники, которыми руководит одноглазый. Детей они сразу же начинают лупить, выясняя, где может быть мальчик, но никто не отвечает. Самого взрослого, которого Исэндар недавно держал за грудки над землей, расспрашивают дольше всего.
– Отвечай, выродок, – шипит на него одноглазый.
А тот улыбается, после чего берет и плюет в здоровый глаз, а после сваливается на землю и от удара меча теряет голову.
Его так и оставляют лежать на земле. Мальчик смотрит на беспризорника, сидя в кустах, и все не может понять, зачем было так глупо терять жизнь, а все же чувствует, как сильно проникся к тому, кого еще день назад всей душой презирал.
Приходится сидеть так до самого вечера, пока несколько воинов не приходят убрать мертвое тело. Затем, когда стража уходит, к кровавому пятну сходятся боязливые ребятишки, и теперь их становится так жалко, что усидеть в своем укрытии у мальчишки никак не получается.
Он тоже выходит к месту, где только что лежал похолодевший труп какого-то бездомного мальчишки, даже имени которого он так и не узнал и теперь уже не узнает.
Только вот, как можно догадаться, свора детей его встречает без почета, да и без радости. Они встают стеной, липнут друг к другу и выглядят так, будто готовы в любой миг драться. Вдруг и глаза сами собой виновато опускаются, а затем Исэндар делает еще шаг, но после тут же застывает.
Навстречу к нему выходит мелкий, пацаненок, с выкатившимся из-под рваной рубахи пузом. Руки и ноги тонкие, голова еще совсем детская, круглая. Босой, уверенный, сердитый, он расправляет плечи, глядит, выпрямив спину и сжав кулаки и хоть первым готов в бой.
Остается лишь вздохнуть, а потом Исэндар спокойно достает из маленького, старого, тряпочного мешочка, оставшегося про запас, несколько медных и бронзовых монет и протягивает их пузатому вместе с мешочком.
Сказать нечего. Ни одному, ни другому. Все так и стоят, молчат, пока, наконец, пузатый мальчуган, уверенно шмыгнув и отерев нос, не подходит, чтобы забрать деньги. Что и зачем произошло, каждый объясняет себе сам, а затем приходится торопиться и уходить, пока не наступила ночь.
В темноте искать дурака будет тяжело, чтобы себя не выдать, а потому из города нужно выбраться раньше. Да и стражники все еще рыщут, но затем мальчик вдруг застывает в кустах, не решаясь, наконец, убежать, когда такая возможность появилась.
Сейчас на пути никого. Можно легко выбраться из города, никто и не заметит, но Исэндар не спешит. Мысль теперь не дает так запросто улизнуть, держит в городе сладким чувством мести. Сейчас бы пробраться к травнику и стащить у него рецепт зелий, хотя бы один единственный, наверняка же где-нибудь должен быть записан, а читать мальчика как раз научил отец.
Это же чувство было тогда, когда удалось своре беспризорных раздать пощечины. Теперь оно угасло, но не забылось, а сейчас вспыхнуло уже по-новому.
В этот раз все иначе. Травник, в отличие от мальчишек, заслуживает самого жестокого наказания. Столько ругани в уме рождается от мысли об этом мерзком человеке, сколько ее даже слышать за всю жизнь не приходилось.
Пожалуй, можно у него даже и еще чего-нибудь стащить. И чем больше об этом думать, тем больше кажется, что лучше выход и не найти. Если бы еще стащить у него пару серебряных, вот это было бы совсем хорошо, а тогда уже можно будет подумать и о том, как пробраться тайком к Голосу и заплатить ему, чтобы тот всего лишь рассказал об отце правду.
И вновь зачем-то думается, как после можно будет навестить мать и отправиться в огненные земли. Вот тогда-то и начнется приключение, самое настоящее, полное жарких битв, когда придется на грани жизни и смерти пробиваться через нескончаемые орды проклятых монстров… и Исэндар даже не замечает, как уже оказывается возле лавки травника, пристроенной прямо к его дому.
Скоро начнет темнеть. Это ощущается даже так, если не смотреть на небо и не искать на нем слабое, вечерне-красное солнце. На окраинах уже и людей не так много и там могли бы заметить, если бы только стража вовремя оказалась рядом. А они весь день лазают поблизости и только чудом до сих пор не схватили.
Здесь же, на торговой улице, людей только прибавилось. Тут еще расположилось несколько харчевен, где пьют рабочие, извозчики, торговцы, да и вообще все подряд, кому такое удовольствие по нраву. Так что кругом людно и шумно, и легко будет ускользнуть, даже если поймают.
Только, конечно, с парадного хода мальчишка лезть к травнику не собирается. Убедившись, что торговец все еще за лавкой, – нервный, он ждет кого-то и все время поглядывает на вход, – Исэндар обходит дом с другой стороны, перемахивает через высокий деревянный забор, влезает внутрь и лишь здесь позволяет себе немного расслабиться, подождать, и дать сердцу успокоиться. А после, собравшись с мыслями, он отправляется искать в доме рецепты, попутно оглядывая, что еще можно утащить, чтобы заставить торговца как следует понервничать.
А дом оказывается на удивление богато обставлен. Да и внутрь пробраться удается лишь по удачному стечению обстоятельств. Утром, слишком увлекшись раздумьями о том, что можно заработать еще больше, если отнять у мальчишки все деньги и все мази, травник попросту не вспомнил затворить ставни. Кроме Исэндара же в дом травника никто и не подумал бы лезть, поскольку никогда еще сделать этого из-за закрытых окон не удавалось.
Да и, на самом деле, стащить у него все равно нечего, просто мальчик этого знать никак не может. Беспризорные, даже увидев распахнутое окно, внутрь бы ни за что не полезли, так как самое ценное травник все равно держит в сундуке, ключ от которого всюду таскает с собой.
С первого этажа наверх уходит лестница. И так неудобно она расположена, что Исэндар долго присматривается, не решаясь проскользнуть наверх. На второй этаж никак иначе не попасть, а внизу ничего почти нет. Здесь только дверь в сарай, куда мальчик лишь мельком заглядывает, но не идет, а остальное место занимает лавка.
Еще хуже, что дверь к травнику приоткрыта и его даже можно увидеть. Если идти по лестнице, торговец может заметить, стоит ему обернуться. Да и только обратно в окно можно вылезти так, чтобы особенно не рисковать.
Впрочем, неожиданно вспомнив свои умения оставаться скрытным, Исэндар решается все-таки прокрасться наверх. Медленно он идет к лестнице, не сводя глаз с торговца, от каждого скрипа, от каждого шороха замирает, боится, что его дыхание слышно, что сердце колотится слишком громко.
Даже голова кружится, но и не с таким приходилось справляться, а потому мальчик несмотря ни на что продолжает держать себя в руках и не дает мыслям отдаться панике и размешаться в голове в кашу.
Наконец, очутившись на втором этаже, мальчик довольно скоро отыскивает сундук, не очень тщательно спрятанный за кроватью в спальне. Его вскрыть никак не удается. Даже обидно становится. За таким мощным замком в таком большом сундуке наверняка нашлось бы достаточно, чтобы травника удар хватил, когда бы он обнаружил кражу.
И все же Исэндару хватает ума, чтобы не задерживаться. Места на втором этаже тоже мало, бежать отсюда и вовсе некуда. Почти все окна идут на торговую улицу, только одно единственное уходит в сторону двора, да и то, как раз напротив лестницы.
Если травник вздумает подняться наверх, то непременно отыщет. К тому же, все двери из комнат выходят тоже в коридор, к которому поднимается лестница. Бежать здесь только из единственного окна второго этажа, а так и ноги сломать можно, если неудачно прыгнуть.
К счастью, уже в следующей же комнате отыскивается именно то, зачем мальчик и пришел. Здесь, в странной комнате, обставленной шкафами, отыскивается стол, но необычный, не обеденный, как дома. В этом еще снизу шкафчик, который Исэндар даже не сразу замечает с непривычки, а затем, открыв, находит записную книжку, перья, чернила, склянки, тряпочки и еще кучу всяких незнакомых вещей.
Здесь же мальчишка начинает изучать найденную книжку и понимает, что нашел сокровище. Никому, кроме него самого, пожалуй, такое и не пригодится. Никто и не станет искать рецепты зелий, которые полезны одним лишь травникам, а травников учат другие травники, и тот, кто умеет читать и писать, никогда не полезет в чужой дом, чтобы утащить какую-то жалкую книжку.
Для Исэндара же все совершенно иначе. Столько знаний в одном месте. Здесь и рисунки, и подробные описания того, где искать растения, как их отличать, как правильно собирать, и, главное, объяснения, как верно из них готовить зелья.
Только вот слишком уж мальчик увлекается. Вместо того чтобы стащить книжку и тут же сбежать, он задерживается чересчур долго, и представления не имея о том, чем ему это грозит.
Снизу раздаются голоса, они и отвлекают. Уже и так, ничего толком еще не слыша, можно распознать тревожность, которую передают эти смутные звуки. А стоит всего лишь подойти ближе к двери, ведущей в коридор к лестнице, и немного ее приоткрыть, как уже двинуться мешает страх.
– Я не виноват, – доносится голос травника, – что вы его упустили!
Он говорит довольно громко, видимо, полагая, что никто не услышит, и ум неожиданно быстро угадывает, что дверь на улицу закрыта.
Хотя, этот путь все равно вряд ли бы пригодился, но отчего-то становится жутко просто потому, что теперь одним выходом стало меньше. Да и настроение голосов, звучащих внизу, лишь быстрее нарастает.
Впрочем, сначала травнику отвечают негромко, но так даже легче узнать голос стражника.
– По-твоему, я стану бегать по городу просто так? – отвечает торговцу одноглазый. – Ты так старательно убеждал, что с мальчишкой не будет проблем… выходит, это твоя вина, вот сам и заплатишь за хлопоты.
Видимо, торговцу не очень нравится идея, что он должен платить, когда сам намеревался поживиться.
– Если мальчишка после твоего удара смог убежать, так…
– Так, значит, я виноват? – договаривает одноглазый, хриплый голос которого легко отличить от любого другого.
Исэндар, опомнившись, корит себя, что до сих пор не сбежал. Не важно, чем окончится разговор, пока есть возможность улизнуть, нужно ей воспользоваться. Наконец, и так уже путь через первый этаж отрезан, придется лезть через окно, и нужно поторопиться.
Мальчик приоткрывает дверь, чтобы выйти из комнаты, дойти до окна и спуститься по бревенчатой стене на землю, но вдруг слышит глухой удар. А затем на лестницу, скрючившись, падает торговец, и приходится немедленно спрятаться вновь за дверью комнаты.
Сердце вмиг разгоняется, колотит, словно топот испуганной лошади, но сквозь чувства ум старается расслышать, что происходит внизу, боясь оказаться застигнутым врасплох.
А оттуда доносится хриплый смех.
– Хе-хе, ну что? Давай, встань на ноги и пробеги до двери, – говорит стражник торговцу. – Если ноги устоят, то ты ничего не должен. По рукам?
И как ни страшно, а руки все равно приоткрывают дверь, чтобы взгляд мог скользнуть наружу и убедиться, что все так, как показалось.
Стражник действительно врезал торговцу в живот, правда, не удалось заметить, ногой ударил или кулаком. Да и в сути это не важно. Травник лежит на полу и не может подняться, ничего не отвечает и, конечно, не вскакивает, а добежать до двери тем более не пытается.
– Теперь понимаешь? – склоняется над ним одноглазый. – Или ты будешь и дальше говорить, что мальчишка мог просто так от меня сбежать? Я его не жалел. И тебя не пожалею, если ты будешь снова меня оскорблять.
Торговец не отвечает, а сам начинает ползти по лестнице вверх, и теперь уже Исэндар окончательно теряется, не зная, что делать. В коридор выйти нельзя, потому как тут же заметят, а лезть в окно из этой комнаты еще хуже, ведь тогда придется спуститься как раз к двери, а там поймать мальчика для стражников вряд ли будет трудно, так как людей на улице уже не так много.
Остается ждать и надеяться, что все само собой образуется. Вернее, есть и другая возможность и в мыслях она появляется, нужно всего-то выйти в коридор и направиться к окну, а если и заметят, то рвануть, да и прыгнуть вниз, а там уже все как-нибудь обязательно обойдется.
А хозяин преспокойно отворачивается.
– Один только был, снимал тут ночлег пару дней, – отвечает он безмятежным тоном, похоже, вообще ни капельки не волнуясь. – Вот только с утра ушел, заплатил, ничего не сказал.
Наконец, понимая, что большего расспросы не дадут, стражник резко оборачивается и громко командует остальным воинам идти. Хозяина постоялого двора они оставляют в покое, даже и одного вопроса больше не задают, а Исэндар едва успевает спрятаться, и чуть не попадается стражникам на глаза.
Остается теперь лишь пролезть во двор, со стороны конюшен, например, или от другой улицы. Что мальчик, собственно, и делает. Правда, тут же его и замечает кухарка, которая немедленно гонит, больно лупя по голове влажной тряпкой.
– Ах! – вздыхает она чисто в женской манере. – Да ты! А ну кыш отсюда! К нему со всем добром, а он!.. Кыш!
И объясниться не успеть, слово не получается вставить, но на счастье заходит хозяин, как раз пришедший на шум. Увидев мальчика, спрашивать он уже ничего не собирается, оглядывается хмуро в зал, быстро закрывает дверь и торопливо подходит к Исэндару.
Взяв того за грудки, мужчина подтягивает ближе, но злиться на него мочи нет, и даже если бы хозяин ни за что дал оплеуху, то и так относиться к нему хуже никак бы не получилось.
– Ты что делаешь, болван? – тихонько шипит хозяин. – А ну проваливай к чертовой матери. И так ко мне одноглазый пришел, чтоб его, так ты еще и сюда полез опять, дурень. А ну проваливай!
Так мужчина и швыряет обратно к окну, даже кухарка уже с жалостью глядит, а вот сам Исэндар ничуть не обижается. Только спросить еще хочет кое-что, но не успевает, и мужчина отвечает на незаданный вопрос раньше.
– Дураку твоему я сказал тебя на выходе из города ждать, – объясняет он. – Тебя они еще раньше приходили искать, сразу, как ушел, я его тогда и выгнал. Теперь проваливай, и чтобы духу твоего здесь не было!
И чтобы мальчик не сомневался и не привязывался, хозяин помогает ему вывалиться из окна прямо в кусты. На миг все же появляется какое-то обидное чувство, а затем мальчишка даже улыбается.
Впрочем, радость надолго не задерживается. Проклятый торгаш все испортил и теперь придется думать, как найти и разговорить Голоса. Подкупить его точно не выйдет, поскольку заработать не удалось, а в городе теперь оставаться еще опаснее, чем было в предыдущем.
Как бы там ни было, а нужно добраться до окраины. Где-то там, на дороге, соединяющей города Предгорья, ждет дурак. Он или с одной, или с другой стороны, так что искать долго не придется, лишь бы не попасться на глаза стражникам.
А это оказывается не так просто. Тело еще болит, хоть и несильно. Двигаться быстро не получится, убежать, в случае чего, может и не выйдет, а потому ни за что нельзя, чтобы заметили.
И в то же время повсюду бродят царские воины. Наверняка, не все из них даже знают про мальчика, видимо, только те, кто был с одноглазым, когда Исэндар им попался, но и эти как-то так угадывают, где искать, что мальчик несколько раз чуть не попадается.
Наконец, он становится нечаянным свидетелем того, как на свору беспризорников выходят как раз те стражники, которыми руководит одноглазый. Детей они сразу же начинают лупить, выясняя, где может быть мальчик, но никто не отвечает. Самого взрослого, которого Исэндар недавно держал за грудки над землей, расспрашивают дольше всего.
– Отвечай, выродок, – шипит на него одноглазый.
А тот улыбается, после чего берет и плюет в здоровый глаз, а после сваливается на землю и от удара меча теряет голову.
Его так и оставляют лежать на земле. Мальчик смотрит на беспризорника, сидя в кустах, и все не может понять, зачем было так глупо терять жизнь, а все же чувствует, как сильно проникся к тому, кого еще день назад всей душой презирал.
Приходится сидеть так до самого вечера, пока несколько воинов не приходят убрать мертвое тело. Затем, когда стража уходит, к кровавому пятну сходятся боязливые ребятишки, и теперь их становится так жалко, что усидеть в своем укрытии у мальчишки никак не получается.
Он тоже выходит к месту, где только что лежал похолодевший труп какого-то бездомного мальчишки, даже имени которого он так и не узнал и теперь уже не узнает.
Только вот, как можно догадаться, свора детей его встречает без почета, да и без радости. Они встают стеной, липнут друг к другу и выглядят так, будто готовы в любой миг драться. Вдруг и глаза сами собой виновато опускаются, а затем Исэндар делает еще шаг, но после тут же застывает.
Навстречу к нему выходит мелкий, пацаненок, с выкатившимся из-под рваной рубахи пузом. Руки и ноги тонкие, голова еще совсем детская, круглая. Босой, уверенный, сердитый, он расправляет плечи, глядит, выпрямив спину и сжав кулаки и хоть первым готов в бой.
Остается лишь вздохнуть, а потом Исэндар спокойно достает из маленького, старого, тряпочного мешочка, оставшегося про запас, несколько медных и бронзовых монет и протягивает их пузатому вместе с мешочком.
Сказать нечего. Ни одному, ни другому. Все так и стоят, молчат, пока, наконец, пузатый мальчуган, уверенно шмыгнув и отерев нос, не подходит, чтобы забрать деньги. Что и зачем произошло, каждый объясняет себе сам, а затем приходится торопиться и уходить, пока не наступила ночь.
В темноте искать дурака будет тяжело, чтобы себя не выдать, а потому из города нужно выбраться раньше. Да и стражники все еще рыщут, но затем мальчик вдруг застывает в кустах, не решаясь, наконец, убежать, когда такая возможность появилась.
Сейчас на пути никого. Можно легко выбраться из города, никто и не заметит, но Исэндар не спешит. Мысль теперь не дает так запросто улизнуть, держит в городе сладким чувством мести. Сейчас бы пробраться к травнику и стащить у него рецепт зелий, хотя бы один единственный, наверняка же где-нибудь должен быть записан, а читать мальчика как раз научил отец.
Это же чувство было тогда, когда удалось своре беспризорных раздать пощечины. Теперь оно угасло, но не забылось, а сейчас вспыхнуло уже по-новому.
В этот раз все иначе. Травник, в отличие от мальчишек, заслуживает самого жестокого наказания. Столько ругани в уме рождается от мысли об этом мерзком человеке, сколько ее даже слышать за всю жизнь не приходилось.
Пожалуй, можно у него даже и еще чего-нибудь стащить. И чем больше об этом думать, тем больше кажется, что лучше выход и не найти. Если бы еще стащить у него пару серебряных, вот это было бы совсем хорошо, а тогда уже можно будет подумать и о том, как пробраться тайком к Голосу и заплатить ему, чтобы тот всего лишь рассказал об отце правду.
И вновь зачем-то думается, как после можно будет навестить мать и отправиться в огненные земли. Вот тогда-то и начнется приключение, самое настоящее, полное жарких битв, когда придется на грани жизни и смерти пробиваться через нескончаемые орды проклятых монстров… и Исэндар даже не замечает, как уже оказывается возле лавки травника, пристроенной прямо к его дому.
Скоро начнет темнеть. Это ощущается даже так, если не смотреть на небо и не искать на нем слабое, вечерне-красное солнце. На окраинах уже и людей не так много и там могли бы заметить, если бы только стража вовремя оказалась рядом. А они весь день лазают поблизости и только чудом до сих пор не схватили.
Здесь же, на торговой улице, людей только прибавилось. Тут еще расположилось несколько харчевен, где пьют рабочие, извозчики, торговцы, да и вообще все подряд, кому такое удовольствие по нраву. Так что кругом людно и шумно, и легко будет ускользнуть, даже если поймают.
Только, конечно, с парадного хода мальчишка лезть к травнику не собирается. Убедившись, что торговец все еще за лавкой, – нервный, он ждет кого-то и все время поглядывает на вход, – Исэндар обходит дом с другой стороны, перемахивает через высокий деревянный забор, влезает внутрь и лишь здесь позволяет себе немного расслабиться, подождать, и дать сердцу успокоиться. А после, собравшись с мыслями, он отправляется искать в доме рецепты, попутно оглядывая, что еще можно утащить, чтобы заставить торговца как следует понервничать.
А дом оказывается на удивление богато обставлен. Да и внутрь пробраться удается лишь по удачному стечению обстоятельств. Утром, слишком увлекшись раздумьями о том, что можно заработать еще больше, если отнять у мальчишки все деньги и все мази, травник попросту не вспомнил затворить ставни. Кроме Исэндара же в дом травника никто и не подумал бы лезть, поскольку никогда еще сделать этого из-за закрытых окон не удавалось.
Да и, на самом деле, стащить у него все равно нечего, просто мальчик этого знать никак не может. Беспризорные, даже увидев распахнутое окно, внутрь бы ни за что не полезли, так как самое ценное травник все равно держит в сундуке, ключ от которого всюду таскает с собой.
С первого этажа наверх уходит лестница. И так неудобно она расположена, что Исэндар долго присматривается, не решаясь проскользнуть наверх. На второй этаж никак иначе не попасть, а внизу ничего почти нет. Здесь только дверь в сарай, куда мальчик лишь мельком заглядывает, но не идет, а остальное место занимает лавка.
Еще хуже, что дверь к травнику приоткрыта и его даже можно увидеть. Если идти по лестнице, торговец может заметить, стоит ему обернуться. Да и только обратно в окно можно вылезти так, чтобы особенно не рисковать.
Впрочем, неожиданно вспомнив свои умения оставаться скрытным, Исэндар решается все-таки прокрасться наверх. Медленно он идет к лестнице, не сводя глаз с торговца, от каждого скрипа, от каждого шороха замирает, боится, что его дыхание слышно, что сердце колотится слишком громко.
Даже голова кружится, но и не с таким приходилось справляться, а потому мальчик несмотря ни на что продолжает держать себя в руках и не дает мыслям отдаться панике и размешаться в голове в кашу.
Наконец, очутившись на втором этаже, мальчик довольно скоро отыскивает сундук, не очень тщательно спрятанный за кроватью в спальне. Его вскрыть никак не удается. Даже обидно становится. За таким мощным замком в таком большом сундуке наверняка нашлось бы достаточно, чтобы травника удар хватил, когда бы он обнаружил кражу.
И все же Исэндару хватает ума, чтобы не задерживаться. Места на втором этаже тоже мало, бежать отсюда и вовсе некуда. Почти все окна идут на торговую улицу, только одно единственное уходит в сторону двора, да и то, как раз напротив лестницы.
Если травник вздумает подняться наверх, то непременно отыщет. К тому же, все двери из комнат выходят тоже в коридор, к которому поднимается лестница. Бежать здесь только из единственного окна второго этажа, а так и ноги сломать можно, если неудачно прыгнуть.
К счастью, уже в следующей же комнате отыскивается именно то, зачем мальчик и пришел. Здесь, в странной комнате, обставленной шкафами, отыскивается стол, но необычный, не обеденный, как дома. В этом еще снизу шкафчик, который Исэндар даже не сразу замечает с непривычки, а затем, открыв, находит записную книжку, перья, чернила, склянки, тряпочки и еще кучу всяких незнакомых вещей.
Здесь же мальчишка начинает изучать найденную книжку и понимает, что нашел сокровище. Никому, кроме него самого, пожалуй, такое и не пригодится. Никто и не станет искать рецепты зелий, которые полезны одним лишь травникам, а травников учат другие травники, и тот, кто умеет читать и писать, никогда не полезет в чужой дом, чтобы утащить какую-то жалкую книжку.
Для Исэндара же все совершенно иначе. Столько знаний в одном месте. Здесь и рисунки, и подробные описания того, где искать растения, как их отличать, как правильно собирать, и, главное, объяснения, как верно из них готовить зелья.
Только вот слишком уж мальчик увлекается. Вместо того чтобы стащить книжку и тут же сбежать, он задерживается чересчур долго, и представления не имея о том, чем ему это грозит.
Снизу раздаются голоса, они и отвлекают. Уже и так, ничего толком еще не слыша, можно распознать тревожность, которую передают эти смутные звуки. А стоит всего лишь подойти ближе к двери, ведущей в коридор к лестнице, и немного ее приоткрыть, как уже двинуться мешает страх.
– Я не виноват, – доносится голос травника, – что вы его упустили!
Он говорит довольно громко, видимо, полагая, что никто не услышит, и ум неожиданно быстро угадывает, что дверь на улицу закрыта.
Хотя, этот путь все равно вряд ли бы пригодился, но отчего-то становится жутко просто потому, что теперь одним выходом стало меньше. Да и настроение голосов, звучащих внизу, лишь быстрее нарастает.
Впрочем, сначала травнику отвечают негромко, но так даже легче узнать голос стражника.
– По-твоему, я стану бегать по городу просто так? – отвечает торговцу одноглазый. – Ты так старательно убеждал, что с мальчишкой не будет проблем… выходит, это твоя вина, вот сам и заплатишь за хлопоты.
Видимо, торговцу не очень нравится идея, что он должен платить, когда сам намеревался поживиться.
– Если мальчишка после твоего удара смог убежать, так…
– Так, значит, я виноват? – договаривает одноглазый, хриплый голос которого легко отличить от любого другого.
Исэндар, опомнившись, корит себя, что до сих пор не сбежал. Не важно, чем окончится разговор, пока есть возможность улизнуть, нужно ей воспользоваться. Наконец, и так уже путь через первый этаж отрезан, придется лезть через окно, и нужно поторопиться.
Мальчик приоткрывает дверь, чтобы выйти из комнаты, дойти до окна и спуститься по бревенчатой стене на землю, но вдруг слышит глухой удар. А затем на лестницу, скрючившись, падает торговец, и приходится немедленно спрятаться вновь за дверью комнаты.
Сердце вмиг разгоняется, колотит, словно топот испуганной лошади, но сквозь чувства ум старается расслышать, что происходит внизу, боясь оказаться застигнутым врасплох.
А оттуда доносится хриплый смех.
– Хе-хе, ну что? Давай, встань на ноги и пробеги до двери, – говорит стражник торговцу. – Если ноги устоят, то ты ничего не должен. По рукам?
И как ни страшно, а руки все равно приоткрывают дверь, чтобы взгляд мог скользнуть наружу и убедиться, что все так, как показалось.
Стражник действительно врезал торговцу в живот, правда, не удалось заметить, ногой ударил или кулаком. Да и в сути это не важно. Травник лежит на полу и не может подняться, ничего не отвечает и, конечно, не вскакивает, а добежать до двери тем более не пытается.
– Теперь понимаешь? – склоняется над ним одноглазый. – Или ты будешь и дальше говорить, что мальчишка мог просто так от меня сбежать? Я его не жалел. И тебя не пожалею, если ты будешь снова меня оскорблять.
Торговец не отвечает, а сам начинает ползти по лестнице вверх, и теперь уже Исэндар окончательно теряется, не зная, что делать. В коридор выйти нельзя, потому как тут же заметят, а лезть в окно из этой комнаты еще хуже, ведь тогда придется спуститься как раз к двери, а там поймать мальчика для стражников вряд ли будет трудно, так как людей на улице уже не так много.
Остается ждать и надеяться, что все само собой образуется. Вернее, есть и другая возможность и в мыслях она появляется, нужно всего-то выйти в коридор и направиться к окну, а если и заметят, то рвануть, да и прыгнуть вниз, а там уже все как-нибудь обязательно обойдется.
