Откуда? Эта ночь – его!
Он пролетел под мостом, пусть даже лед выглядел ненадежным и напоминал черную дыру. На широкой ленте канала Кайзеров Тим сделал небольшой круг и неспешно поехал к каналу Пивоваров. Споткнулся, угодив лезвием конька в небольшую трещинку, прищурил глаза, прочитав вдалеке горящую надпись: «Красная шляпа». Замер, убедившись, что ему не показалось – он не один вышел на лед в эту ночь.
Женщина оттолкнулась от каменной стены и проехала вперед. Попробовала сделать змейку. Разворот. Еще один и... упала.
Тим как раз оказался рядом и с готовностью протянул руку.
– Ну вот, – разочарованно улыбнулась она, принимая помощь. – Звезды тоже иногда падают. – И представилась, поднявшись: – Стелла.
Годы... были милостивы к ней.
Тим очень надеялся, что она так же подумает о нем. Никогда не считая себя красавцем, он знал, что вполне привлекателен в свои пятьдесят лет. Как была привлекательной женщина перед ним. Время украсило ее глаза кружевом мелких морщинок, своим рисунком выдав, что она часто улыбается и приподнимает брови, удивляясь. Время не притушило блеск ее глаз и светлых волос и уверенную красоту лица.
Тим назвал свое имя.
Брови Стеллы взметнулись вверх – узнаванием, изумлением, но она промолчала, отведя в сторону взгляд.
Тим называл девушку, танцевавшую на канале, звездой – Стелла.
Совсем недалеко между спящими лодками-домами в полоске желтого света от уличного фонаря стоял раскладной столик. На нем две кружки пенились теплым снегом и пыхтели крохотными облачками.
– Хочешь горячего шоколада? – спросил Тим.
– Хочу! – Она первой направилась к столику, потирая бок.
– Больно?
– Совсем немного, – призналась Стелла. – Но разве эта странная ночь не стоит того, чтобы разочек упасть?
– Я рад, что вовремя оказался рядом, – улыбнулся Тим, стряхивая тоску и уныние с сердца и души, как снежную крошку с одежды.
Прохладный ветер принес цветочный аромат, и кружевной перезвон колоколов Западной церкви струился вдоль улиц. Подчиняясь внезапному порыву, Тим ловко выписал большой круг и затормозил перед Стеллой, безжалостно процарапав лед. От лезвий его коньков взметнулись ослепительные искры.
И долго осыпались мелкими снежинками, пока Стелла и Тим пили какао и говорили.
Она долгие годы жила в Италии! Недалеко от Сены. И вернулась в Амстердам совсем недавно после развода с мужем. Но дети уже давно в Голландии – сын учится в Университете, дочь стала врачом.
Тим поделился впечатлениями о Тоскане. Удивительно! Они со Стеллой выбирали одни и те же рестораны и проводили солнечные дни в одинаковых городках.
В том, что, находясь в Италии, он часто кого-то высматривал, Тим не признался. Этой встрече суждено было случиться в Амстердаме, на обледеневшем канале, пока город безмятежно спал и улицы оставались безлюдными.
Тиму все хотелось спросить: узнала? Ты помнишь?
Но он сдержался. Ночь и так была волшебной. Звенела хрусталем. Тим предложил Стелле встретиться уже завтра, вернее, сегодня, в кафе на углу, где варят замечательный кофе. Она тут же согласилась.
Утро – всегда начало: света, дня, но как же трудно порой просыпаться.
Особенно, если заснул на диване. От неудобной позы затекла шея и гудит спина. Жарко. Всклокоченные на макушке волосы намокли от пота, и воротник теплого свитера щекочет щеки. На полу у ног сверкают начищенными лезвиями коньки. Тим оттолкнул их ногой, ни в чем не повинные...
Хотелось большего – разорвать мерную тишину квартиры сердитым смехом. Не сдерживаясь и не стесняясь унылой пустоты одинокого жилища. Поверил в чудеса? Превратился в паяца? Хорошо еще обошлось без зрителей.
Горечь зато подкатила настоящая, будто не расстался со случайным видением, а потерял по-настоящему. Мечтатель. С сединами на висках!
За окнами моросил скучный дождь, и отметка на градуснике успела взобраться к семерке…
Под душем, смывая усталость от сна в неудобной позе и разочарование, въедливой грязью прилипшее к душе, Тим думал, как провести этот день?
Прогуляться вдоль мокрых улиц? Остаться дома, чтобы не видеть суеты субботнего рынка и не слышать обманчиво задорных мотивов музыкальных шкатулок на колесах?
Он купит торт. В пекарне на углу. Наверняка, найдется тот, кому придется кстати сладкий подарок.
Ожидаемо в рыночный день в кафе выстроилась длинная очередь. Тим занял место в хвосте и не прислушивался к разговорам, пока сквозь пелену дурного настроения вдруг не прорвался женский голос:
– … такой странный, такой реалистичный сон. Не хотелось его отпускать в это дождливое утро.
Ох уж эти глаза, мышцы которых изношены полувеком впечатлений и открытий! То, что раньше вмиг становилось четким и ясным, потребовало времени. Времени требовала сама невероятность и особая важность момента. Тим прищурился, привыкая к сумеркам кафе.
– Стелла? – Имя вырвалось само, он не успел удержать, сохранив чуть дольше – слишком сильным было изумление. Еще не радость, робко расцветавшая из холода неверия.
Женщина стояла у витрины, погруженная в разговор с соседкой по очереди. Она оглянулась на голос и выглядела точно так же, как во сне: бархатные карие глаза в ажурной сеточке мелких морщинок. Мягкая улыбка на губах. Брови взлетели вверх, выдавая узнавание – точно так, же как ночью, на застывшем заснеженном канале.
– Тим?!
Он пролетел под мостом, пусть даже лед выглядел ненадежным и напоминал черную дыру. На широкой ленте канала Кайзеров Тим сделал небольшой круг и неспешно поехал к каналу Пивоваров. Споткнулся, угодив лезвием конька в небольшую трещинку, прищурил глаза, прочитав вдалеке горящую надпись: «Красная шляпа». Замер, убедившись, что ему не показалось – он не один вышел на лед в эту ночь.
Женщина оттолкнулась от каменной стены и проехала вперед. Попробовала сделать змейку. Разворот. Еще один и... упала.
Тим как раз оказался рядом и с готовностью протянул руку.
– Ну вот, – разочарованно улыбнулась она, принимая помощь. – Звезды тоже иногда падают. – И представилась, поднявшись: – Стелла.
Годы... были милостивы к ней.
Тим очень надеялся, что она так же подумает о нем. Никогда не считая себя красавцем, он знал, что вполне привлекателен в свои пятьдесят лет. Как была привлекательной женщина перед ним. Время украсило ее глаза кружевом мелких морщинок, своим рисунком выдав, что она часто улыбается и приподнимает брови, удивляясь. Время не притушило блеск ее глаз и светлых волос и уверенную красоту лица.
Тим назвал свое имя.
Брови Стеллы взметнулись вверх – узнаванием, изумлением, но она промолчала, отведя в сторону взгляд.
Тим называл девушку, танцевавшую на канале, звездой – Стелла.
Совсем недалеко между спящими лодками-домами в полоске желтого света от уличного фонаря стоял раскладной столик. На нем две кружки пенились теплым снегом и пыхтели крохотными облачками.
– Хочешь горячего шоколада? – спросил Тим.
– Хочу! – Она первой направилась к столику, потирая бок.
– Больно?
– Совсем немного, – призналась Стелла. – Но разве эта странная ночь не стоит того, чтобы разочек упасть?
– Я рад, что вовремя оказался рядом, – улыбнулся Тим, стряхивая тоску и уныние с сердца и души, как снежную крошку с одежды.
Прохладный ветер принес цветочный аромат, и кружевной перезвон колоколов Западной церкви струился вдоль улиц. Подчиняясь внезапному порыву, Тим ловко выписал большой круг и затормозил перед Стеллой, безжалостно процарапав лед. От лезвий его коньков взметнулись ослепительные искры.
И долго осыпались мелкими снежинками, пока Стелла и Тим пили какао и говорили.
Она долгие годы жила в Италии! Недалеко от Сены. И вернулась в Амстердам совсем недавно после развода с мужем. Но дети уже давно в Голландии – сын учится в Университете, дочь стала врачом.
Тим поделился впечатлениями о Тоскане. Удивительно! Они со Стеллой выбирали одни и те же рестораны и проводили солнечные дни в одинаковых городках.
В том, что, находясь в Италии, он часто кого-то высматривал, Тим не признался. Этой встрече суждено было случиться в Амстердаме, на обледеневшем канале, пока город безмятежно спал и улицы оставались безлюдными.
Тиму все хотелось спросить: узнала? Ты помнишь?
Но он сдержался. Ночь и так была волшебной. Звенела хрусталем. Тим предложил Стелле встретиться уже завтра, вернее, сегодня, в кафе на углу, где варят замечательный кофе. Она тут же согласилась.
Утро – всегда начало: света, дня, но как же трудно порой просыпаться.
Особенно, если заснул на диване. От неудобной позы затекла шея и гудит спина. Жарко. Всклокоченные на макушке волосы намокли от пота, и воротник теплого свитера щекочет щеки. На полу у ног сверкают начищенными лезвиями коньки. Тим оттолкнул их ногой, ни в чем не повинные...
Хотелось большего – разорвать мерную тишину квартиры сердитым смехом. Не сдерживаясь и не стесняясь унылой пустоты одинокого жилища. Поверил в чудеса? Превратился в паяца? Хорошо еще обошлось без зрителей.
Горечь зато подкатила настоящая, будто не расстался со случайным видением, а потерял по-настоящему. Мечтатель. С сединами на висках!
За окнами моросил скучный дождь, и отметка на градуснике успела взобраться к семерке…
Под душем, смывая усталость от сна в неудобной позе и разочарование, въедливой грязью прилипшее к душе, Тим думал, как провести этот день?
Прогуляться вдоль мокрых улиц? Остаться дома, чтобы не видеть суеты субботнего рынка и не слышать обманчиво задорных мотивов музыкальных шкатулок на колесах?
Он купит торт. В пекарне на углу. Наверняка, найдется тот, кому придется кстати сладкий подарок.
Ожидаемо в рыночный день в кафе выстроилась длинная очередь. Тим занял место в хвосте и не прислушивался к разговорам, пока сквозь пелену дурного настроения вдруг не прорвался женский голос:
– … такой странный, такой реалистичный сон. Не хотелось его отпускать в это дождливое утро.
Ох уж эти глаза, мышцы которых изношены полувеком впечатлений и открытий! То, что раньше вмиг становилось четким и ясным, потребовало времени. Времени требовала сама невероятность и особая важность момента. Тим прищурился, привыкая к сумеркам кафе.
– Стелла? – Имя вырвалось само, он не успел удержать, сохранив чуть дольше – слишком сильным было изумление. Еще не радость, робко расцветавшая из холода неверия.
Женщина стояла у витрины, погруженная в разговор с соседкой по очереди. Она оглянулась на голос и выглядела точно так же, как во сне: бархатные карие глаза в ажурной сеточке мелких морщинок. Мягкая улыбка на губах. Брови взлетели вверх, выдавая узнавание – точно так, же как ночью, на застывшем заснеженном канале.
– Тим?!
