Такого с Анджеликой ещё не было. Она ощущала бьющееся внутри мужское естество, в то время как умелые женские руки ласкали её тело, уже не управляемое разумом. Тело содрогалось в конвульсивных движениях и казалось, что всё оно превращается в единый нерв, трепещущий от наслаждения! Потом были могучие толчки, и знакомые удары мужского семени, бьющие в самую глубину...
На сей раз, волна наслаждения была такой сильной, что принцесса на краткое время потеряла сознание. Очнулась она в объятиях Фоллианы, покрывавшей её лицо лёгкими поцелуями. Прикосновения девушки пробудили в ней иной поток нежных чувств, отличающихся от предыдущих, как прохладные ароматные воды купальни отличаются от неистового бега горной реки. Их губы встретились, а груди прижались друг к другу, от чего соски сразу набухли, словно жаждали прикосновения и рук, и губ ещё и ещё!..
Анджелика вдруг вспомнила, как она посмеивалась над мужской тягой к женской груди. Какая она тогда была глупая! Сейчас её ладони сами легли на полушария подруги, наслаждаясь их мягкой упругостью, нежностью бархатистой кожи и твёрдостью двух страстных пирамидок, словно желающих вытянуться ещё немного подалее!
Фоллиана застонала и вдруг схватила ногу Анджелики и сжала её своими бёдрами! Принцесса почувствовала поцелуй влажного лона и его ритмичную пульсацию. Тогда она стала двигать своим коленом туда-сюда, постепенно наращивая темп, и вскоре Фоллиана забилась в судорогах, изо всех сил сжав её в объятиях.
Мысль о том, куда пропал Барбарус, пришла ей в голову, когда они с Фоллианой немного успокоились. (Анджелика тоже завелась и чувствовала неподдельное удовольствие от того, что ласкает чьё-то тело, почти так же остро переживая наслаждение, как и та, которая принимала её ласки.)
А, вот он где! Ненасытный сатир оставил девушек в объятиях друг друга, а сам присоединился к Драсе и Берёзке. Теперь они вместе ласкали девушку, слегка расслабленную после предыдущего соединения с могучим любовником, но вовсе не утратившую свой пыл. На их прикосновения Берёзка отвечала благодарными лёгкими постанываниями и трепетом любвеобильного тела.
Фоллиана и Анджелика переглянулись, и, поднявшись на ноги, направились к исходящему негою трио. Руки Фоллианы легли на плечи Драси, Анджелика обняла сзади Барбаруса, положив руку ему на грудь, а другой нащупывая мужское естество псевдо сатира, на котором умещались две её ладони...
Потом всё смешалось. Для всех перестало существовать пространство и время. Не было также ни прошлого, ни будущего. Был лишь единый непрекращающийся танец любви, при котором уже никто не мог стоять на ногах.
Кто-то входил в лоно принцессы, но она не видела, кто это был, так-как обзор ей закрывали бёдра одной из девушек, но она опять же таки не знала какой. Наверное, это была Берёзка, так-как сок её лона имел нежный растительный привкус. Анджелика никогда не думала, что способна на такое, но сейчас она жадно приникла к девичьему лону, с удовольствием перебирая сладкие складочки и ощущая, как дрожит над ней трепетное тело! Потом было что-то ещё... И ещё...
Девушка не чувствовала никакого намёка на стыд и стеснение. Всё на что до этого налагался запрет, невесть для чего и кем придуманный, теперь было возможно. Проделывая то, что люди ограниченные считают постыдным, она чувствовала, что на самом деле душа её обретает крылья!
Настал момент, когда находившаяся сверху девушка отстранилась, и Анджелика вздохнула полной грудью. Но для неё ничего ещё пока не кончилось! Хотелось ещё чего-то. Она увидела перед собой полурасслабленный мужской орган, протянула руку и схватила этот предмет, когда-то казавшийся ей нелепым и смешным, а теперь красивым и совершенным. Принцесса тихонько потянула его на себя, заставив его обладателя приблизиться.
Жёсткая шерсть на крупных, но меньше, чем у Драси яичках. Барбарус! Ей уже не надо было смотреть в лицо, чтобы узнать любовника. В это время к губам её лона прикоснулось что-то влажное, нежное и слегка шершавое. Язычок Фоллианы! Анджелика уже чувствовала его в себе, когда он побывал у неё во рту, теперь же этот настойчивый проказник добрался до другого места...
После всех взрывов, которые достались сегодня на её долю, это было как раз то, что надо! Волна тёплой неги прошла по её телу, и оно снова стало оживать для любви! Анджелика раскрыла рот и обхватила губами головку смотревшего на неё мужского органа, моментально ставшего прямым и твёрдым.
О, какое развратное и позорное действо! Там, где она выросла, это считалось знаком унижения и подчинения. А те, кто такое проделывал попадали в категорию «грязных развратниц», с которыми приличным девочкам даже здороваться не следует, а водиться тем более!
Какое дурачьё! Несчастные зашоренные люди. Сейчас она, «приличная девочка», всё это делает, но не только не чувствует унижения, но опасается как бы душа не вылетела от восторга наружу! А ещё, она знает, что ни Барбарус, ни Драся, ни девушки, ни оставшиеся в замке друзья, никогда не назовут её за это грязной! Потому и не назовут, что это была бы абсолютная ложь, а они ей лгать не будут!
Движения языка Фоллианы стали немного прерывистыми. Анджелика скосила глаза и с удовлетворением поняла, что происходит – Драся вошёл в её подругу сзади, и теперь она раскачивается под его толчками. От этого принцесса почувствовала, как нарастает в ней новый приступ острого наслаждения, уже не ожидаемый сегодня... Девушка инстинктивно подалась бёдрами навстречу Фоллиане и усилила работу губ и языка, ласкавших орган Барбаруса. Но при этом успела подумать – а где же Берёзка?
И тут раздался голос дриады – лесная богиня пела! Это пение не просто ласкало слух, оно проникало куда-то глубже, туда, где таится свойство всех живых существ, определяющее их естество и имеющее среди людей безобразное название – похоть! Взрыв, накрывший их всех, был так силён, что это наслаждение граничило с сильной болью! В горло Анджелики ударила тугая струя горячего семени, и она не захлебнулась только потому, что сама в это время перестала дышать!..
Потом они все попадали друг на друга, как кегли, не в силах стоять и даже двигаться, так-как силы их на сегодня действительно были исчерпаны. «Отходили» долго, около получаса, постепенно обретая возможность шевелиться, сгибать и разгибать руки и ноги. И всё это время Берёзка продолжала что-то тихо петь, меняя тональность в зависимости от того, как её друзья приходили в себя. Анджелике показалось, что благодаря этому пению в неё через траву, прямо сквозь голую спину, вливается что-то живительное, молодое, свежее и вместе с тем дикое, невероятно сильное, недоступное человеческому пониманию.
Возвращались в замок, не затрудняя себя натягиванием одежды на потные липкие тела. В отличие от прошлого раза, Анджелика теперь чувствовала не боль от перетруженных мускулов и не щемящую тревогу, («Ой, что я наделала?!»), а прилив жизненных, телесных и духовных сил. Хотелось бегать, подставляя обнажённое тело прохладному ветру, хотелось петь, хотелось всех расцеловать!
Но они шли тихо – Берёзка заснула, как раз в тот момент, когда они поднялись на ноги. Обеспокоенный Барбарус нёс её на руках, не доверяя никому, даже Фоллиане. Анджелика сама бы сейчас с удовольствием понесла это чудо, так она любила теперь маленькую лесную богиню! Она теперь любила всех друзей, которые были сейчас с ней рядом. Во всех отношениях любила, так вот! И если бы они захотели, она смогла бы прямо сейчас ещё разок!..
Но, нет. Не стоило перебарщивать, иначе можно было заработать себе мозоли в таких местах, где они были совершенно лишними.
Опасения Барбаруса были совершенно напрасны – Берёзка просто спала, по-детски причмокивая губами, и обняв любимого за шею. А вот в замке их ждал сюрприз.
Уже подходя к воротам, вся компания услышала странные звуки, смахивающие одновременно на вой ветра в печной трубе, завывание волков лунной зимней ночью и мычание Быка. Последнее предположение оказалось верным.
В главном зале замка, посреди разбросанных средневековых стульев и опустошённых корзин сидели на полу в обнимку два знаменитых гангстера – Граната Фигольчик и Быкович, по прозвищу Малютка Телёнок. Оба сохраняли сидячее положение только потому, что поддерживали друг друга, и оба выводили что-то протяжное дуэтом, что изначально видимо было задумано, как песня.
Судя по всему, пока третий, самый грозный гангстер банды Фигольчика/Драговски, предавался со своими друзьями радостям любви, эти двое решили вспомнить старые добрые времена за бокалом «козьей крови» и напились при этом в зюзю!
Ветер мёл в стекло мокрой липкой метелью. Да, им досталось не самое лучшее время года, но с другой стороны лихая непогодушка была развлечением для детей, они ведь никогда не видели такого!
Квартира была такой тесной, что все сидели, чуть ли друг у друга не на головах, но никто не страдал от этого, кроме малышни. Им приходилось играть вчетвером на маленьком пятачке между диваном и телевизором, где специально для этой цели был положен толстенный ковёр, в ворсе которого ножки самого младшего утопали почти по колено.
Мальчишки, конечно, попытались задирать мелкого двоюродного брата, но справедливая Они грозно цыкнула на них и оба тут же притихли. Оба побаивались старшей сестры, бывшей у них авторитетом, едва ли не больше, чем родители, хоть шестилетняя Они была старше крепышей-близнецов всего лишь на год.
* * *
Прим. авт. –
Здесь и далее, Они, это имя собственное с ударением на первую «О», которая намеренно выделяется.
* * *
- Какая прелесть! – восхищённо прошептала Мегги, любуясь кудрявой девочкой, взявшей её четырёхлетнего сына под покровительство. – Откуда же такое чудо?
- Помнишь злющего конкистадора, который влепил мне ядром из пушки прямо в грудь? – спросила Анджелика, загадочно улыбнувшись. – Вот, взгляни!
Она положила руку на головку дочери и слегка пригладила её пышные чёрные волосы. Сквозь кудряшки проступили небольшие чёрненькие рожки козьей формы.
- Огненная страсть? – догадалась Мегги, глаза которой загорелись. – Ты меня не перестаёшь поражать, подруга! А в его гнезде есть ваше яйцо? Долг отдан?
- Целых пять! – ответил за Анджелику Драся, потому что та зажала ладошкой рот, чтобы не расхохотаться. – Так что теперь он нам должен.
- Как же это может быть? – удивилась Мегги. – Бедная его жена – снести сразу пять яиц! То есть я хотела сказать, родить пятерню...
- Если бы! – сказала Анджелика, перестав смеяться. – Дело в том, что у него две жены. У одной из них сынок – вылитая наша Они. Ещё бы, ведь у них один отец, а вот у другой... Только не падай! Пятнадцать очаровательных девчонок, десять из которых с рожками, как Они, а пять умеют показывать огненные язычки к ужасу матери! Она не того пугается, что это дети дракона, а просто до смерти боится огня.
Услышав про огненные язычки, близнецы немедленно продемонстрировали свои, за что заслужили по подзатыльнику от строгой сестрёнки. Но на сей раз маленький двоюродный братец в долгу не остался и показал им свой огненный язык, который вышел вдвое длиннее и шире. Конечно, никакого подзатыльника со стороны Они на сей раз не последовало. Наоборот, девочка заморгала с удивлением и восхищением.
- Она тоже так умеет, - сказала Анджелика. – Но никогда не делает в доме, потому что это опасно. Ей передался мой белый огонь, а ты ведь знаешь – он прожигает камень и плавит металл.
- Какая ты счастливая! – проговорила Мегги. – У тебя уже трое, но ничего, я тебя ещё догоню!
Она погладила объёмистый животик, который обещал разрешиться от бремени месяца через полтора.
- Догоняй! – одобрила Анджелика. – Но учти, что я не собираюсь останавливаться, тем более что нам должны отдать долг. Так что можем устроить соревнование!
Они рассмеялись. В это время на улице переливчато прогудел клаксон.
- Огги с мужем приехали! – радостно воскликнула Мегги. – Побегу встречать!
Она выпрыгнула из квартиры, словно птичка из дупла, несмотря на восьмой месяц беременности. Едва успела в коридоре накинуть пальто и прыгнуть в сапоги. В комнате вдруг стало тихо и как-то пусто.
- Что, страшно? – спросил Драся у прижавшейся к нему Анджелики.
- Да, - призналась она, подняв на него глаза, в которых стояли слёзы. – Всё-таки прошло столько лет... Они изменились, конечно. Мне ведь объяснять придётся, почему я осталась такой же, как вышла из дома!
- Объяснишь, - ободрил её муж. – Вместе объясним. Не сразу, но всё расскажем.
- И они нашли мне замену...
- Не замену нашли, а родили тебе младшего братишку. Это же здорово! Молодцы они, что справились. Огнеплюй, я слышал, в восторге!
- Да, ты прав, это здорово! – согласилась Анджелика. – Но я всё равно не могу ко многому привыкнуть. Мы ведь жили скромно, хоть и не бедствовали, а теперь мой отец богат...
- Ну, это тоже неплохо! – рассмеялся Драся.
Ответа он не получил, потому что в этот момент дверь открылась и в тесную квартиру ввалилось нечто огромное, огненно-рыжее, моментально заполнившее собой всё свободное пространство. Анджелика поднялась навстречу этой горе, словно состоящей из волос и меха, и тут же оказалась в медвежьих объятьях, совершенно утонув в выпирающей рыжей шерсти.
- Внучка! Наконец-то! Здравствуй, внучка! – гудел Огнеплюй, сам не заметивший, что оторвал Анджелику от пола и раскачивает её, словно ребёнка в воздухе. – Сколько лет тебя не видел, украшение славной семьи и рода! Соскучился!
- И я рада видеть тебя, неистовый ты дракон! – проговорила Анджелика, выпутываясь из его бороды. – Здравствуй, Огонёк!
Он отпустил её не сразу, долго отказываясь замечать присутствовавшего здесь же брата и всех остальных. Наконец, Анджелика была аккуратно водворена в кресло, словно ребёнок, которого заботливо усаживают в детский стульчик.
- Почти семь лет... – прикинула она годы их разлуки.
- Четыреста семнадцать, - покачал головой Огнеплюй. – Я ведь сделал всё, как ты посоветовала – спас Мигеля, Ганса, Магдалену и Грейс, которая там же у меня в лодке и родилась. Потом помог роду Самбульо устроиться по-новому и отпустил их делать свои судьбы самостоятельно, а сам ушёл со свиррами.
- Тяжело тебе, было! – сочувственно произнесла принцесса, погладив его по руке.
- Как всегда, - улыбнулся Огнеплюй. – Я ведь и раньше пропускал через себя поколения тех, кому служил. Это всегда нелегко... Но я научился отпускать отживших, радоваться тем, кто рядом и всегда с нетерпением ожидать появления новых принцесс и принцев. А теперь – хвастайся!
- Что?
- Я уже минут пятнадцать слушаю, как там за диваном кто-то сопит и скребётся. Один мелкий мне знаком, это сынишка Мег и нашего Хранителя, а вот трое других – полная загадка! Хвастайся, благо у тебя есть на это право!
Анджелика улыбнулась, и, привстав, извлекла из-за высокого подлокотника трёх своих отпрысков и их младшего двоюродного брата. Огнеплюй только языком прищёлкнул.
- Видна папочкина порода! – широко улыбнулся он, пихнув локтём Драсю. – Поздравляю – настоящие белые драконята, с хорошей примесью рыцарской крови. Когда подрастут, как бы не было проблем с нашими по поводу их двойственной природы.
- Ах, так ты меня всё-таки заметил! – рассмеялся Драся. – Ну, здравствуй, братец!
На сей раз, волна наслаждения была такой сильной, что принцесса на краткое время потеряла сознание. Очнулась она в объятиях Фоллианы, покрывавшей её лицо лёгкими поцелуями. Прикосновения девушки пробудили в ней иной поток нежных чувств, отличающихся от предыдущих, как прохладные ароматные воды купальни отличаются от неистового бега горной реки. Их губы встретились, а груди прижались друг к другу, от чего соски сразу набухли, словно жаждали прикосновения и рук, и губ ещё и ещё!..
Анджелика вдруг вспомнила, как она посмеивалась над мужской тягой к женской груди. Какая она тогда была глупая! Сейчас её ладони сами легли на полушария подруги, наслаждаясь их мягкой упругостью, нежностью бархатистой кожи и твёрдостью двух страстных пирамидок, словно желающих вытянуться ещё немного подалее!
Фоллиана застонала и вдруг схватила ногу Анджелики и сжала её своими бёдрами! Принцесса почувствовала поцелуй влажного лона и его ритмичную пульсацию. Тогда она стала двигать своим коленом туда-сюда, постепенно наращивая темп, и вскоре Фоллиана забилась в судорогах, изо всех сил сжав её в объятиях.
Мысль о том, куда пропал Барбарус, пришла ей в голову, когда они с Фоллианой немного успокоились. (Анджелика тоже завелась и чувствовала неподдельное удовольствие от того, что ласкает чьё-то тело, почти так же остро переживая наслаждение, как и та, которая принимала её ласки.)
А, вот он где! Ненасытный сатир оставил девушек в объятиях друг друга, а сам присоединился к Драсе и Берёзке. Теперь они вместе ласкали девушку, слегка расслабленную после предыдущего соединения с могучим любовником, но вовсе не утратившую свой пыл. На их прикосновения Берёзка отвечала благодарными лёгкими постанываниями и трепетом любвеобильного тела.
Фоллиана и Анджелика переглянулись, и, поднявшись на ноги, направились к исходящему негою трио. Руки Фоллианы легли на плечи Драси, Анджелика обняла сзади Барбаруса, положив руку ему на грудь, а другой нащупывая мужское естество псевдо сатира, на котором умещались две её ладони...
Потом всё смешалось. Для всех перестало существовать пространство и время. Не было также ни прошлого, ни будущего. Был лишь единый непрекращающийся танец любви, при котором уже никто не мог стоять на ногах.
Кто-то входил в лоно принцессы, но она не видела, кто это был, так-как обзор ей закрывали бёдра одной из девушек, но она опять же таки не знала какой. Наверное, это была Берёзка, так-как сок её лона имел нежный растительный привкус. Анджелика никогда не думала, что способна на такое, но сейчас она жадно приникла к девичьему лону, с удовольствием перебирая сладкие складочки и ощущая, как дрожит над ней трепетное тело! Потом было что-то ещё... И ещё...
Девушка не чувствовала никакого намёка на стыд и стеснение. Всё на что до этого налагался запрет, невесть для чего и кем придуманный, теперь было возможно. Проделывая то, что люди ограниченные считают постыдным, она чувствовала, что на самом деле душа её обретает крылья!
Настал момент, когда находившаяся сверху девушка отстранилась, и Анджелика вздохнула полной грудью. Но для неё ничего ещё пока не кончилось! Хотелось ещё чего-то. Она увидела перед собой полурасслабленный мужской орган, протянула руку и схватила этот предмет, когда-то казавшийся ей нелепым и смешным, а теперь красивым и совершенным. Принцесса тихонько потянула его на себя, заставив его обладателя приблизиться.
Жёсткая шерсть на крупных, но меньше, чем у Драси яичках. Барбарус! Ей уже не надо было смотреть в лицо, чтобы узнать любовника. В это время к губам её лона прикоснулось что-то влажное, нежное и слегка шершавое. Язычок Фоллианы! Анджелика уже чувствовала его в себе, когда он побывал у неё во рту, теперь же этот настойчивый проказник добрался до другого места...
После всех взрывов, которые достались сегодня на её долю, это было как раз то, что надо! Волна тёплой неги прошла по её телу, и оно снова стало оживать для любви! Анджелика раскрыла рот и обхватила губами головку смотревшего на неё мужского органа, моментально ставшего прямым и твёрдым.
О, какое развратное и позорное действо! Там, где она выросла, это считалось знаком унижения и подчинения. А те, кто такое проделывал попадали в категорию «грязных развратниц», с которыми приличным девочкам даже здороваться не следует, а водиться тем более!
Какое дурачьё! Несчастные зашоренные люди. Сейчас она, «приличная девочка», всё это делает, но не только не чувствует унижения, но опасается как бы душа не вылетела от восторга наружу! А ещё, она знает, что ни Барбарус, ни Драся, ни девушки, ни оставшиеся в замке друзья, никогда не назовут её за это грязной! Потому и не назовут, что это была бы абсолютная ложь, а они ей лгать не будут!
Движения языка Фоллианы стали немного прерывистыми. Анджелика скосила глаза и с удовлетворением поняла, что происходит – Драся вошёл в её подругу сзади, и теперь она раскачивается под его толчками. От этого принцесса почувствовала, как нарастает в ней новый приступ острого наслаждения, уже не ожидаемый сегодня... Девушка инстинктивно подалась бёдрами навстречу Фоллиане и усилила работу губ и языка, ласкавших орган Барбаруса. Но при этом успела подумать – а где же Берёзка?
И тут раздался голос дриады – лесная богиня пела! Это пение не просто ласкало слух, оно проникало куда-то глубже, туда, где таится свойство всех живых существ, определяющее их естество и имеющее среди людей безобразное название – похоть! Взрыв, накрывший их всех, был так силён, что это наслаждение граничило с сильной болью! В горло Анджелики ударила тугая струя горячего семени, и она не захлебнулась только потому, что сама в это время перестала дышать!..
Потом они все попадали друг на друга, как кегли, не в силах стоять и даже двигаться, так-как силы их на сегодня действительно были исчерпаны. «Отходили» долго, около получаса, постепенно обретая возможность шевелиться, сгибать и разгибать руки и ноги. И всё это время Берёзка продолжала что-то тихо петь, меняя тональность в зависимости от того, как её друзья приходили в себя. Анджелике показалось, что благодаря этому пению в неё через траву, прямо сквозь голую спину, вливается что-то живительное, молодое, свежее и вместе с тем дикое, невероятно сильное, недоступное человеческому пониманию.
Возвращались в замок, не затрудняя себя натягиванием одежды на потные липкие тела. В отличие от прошлого раза, Анджелика теперь чувствовала не боль от перетруженных мускулов и не щемящую тревогу, («Ой, что я наделала?!»), а прилив жизненных, телесных и духовных сил. Хотелось бегать, подставляя обнажённое тело прохладному ветру, хотелось петь, хотелось всех расцеловать!
Но они шли тихо – Берёзка заснула, как раз в тот момент, когда они поднялись на ноги. Обеспокоенный Барбарус нёс её на руках, не доверяя никому, даже Фоллиане. Анджелика сама бы сейчас с удовольствием понесла это чудо, так она любила теперь маленькую лесную богиню! Она теперь любила всех друзей, которые были сейчас с ней рядом. Во всех отношениях любила, так вот! И если бы они захотели, она смогла бы прямо сейчас ещё разок!..
Но, нет. Не стоило перебарщивать, иначе можно было заработать себе мозоли в таких местах, где они были совершенно лишними.
Опасения Барбаруса были совершенно напрасны – Берёзка просто спала, по-детски причмокивая губами, и обняв любимого за шею. А вот в замке их ждал сюрприз.
Уже подходя к воротам, вся компания услышала странные звуки, смахивающие одновременно на вой ветра в печной трубе, завывание волков лунной зимней ночью и мычание Быка. Последнее предположение оказалось верным.
В главном зале замка, посреди разбросанных средневековых стульев и опустошённых корзин сидели на полу в обнимку два знаменитых гангстера – Граната Фигольчик и Быкович, по прозвищу Малютка Телёнок. Оба сохраняли сидячее положение только потому, что поддерживали друг друга, и оба выводили что-то протяжное дуэтом, что изначально видимо было задумано, как песня.
Судя по всему, пока третий, самый грозный гангстер банды Фигольчика/Драговски, предавался со своими друзьями радостям любви, эти двое решили вспомнить старые добрые времена за бокалом «козьей крови» и напились при этом в зюзю!
Глава 62. Необходимые подробности
Ветер мёл в стекло мокрой липкой метелью. Да, им досталось не самое лучшее время года, но с другой стороны лихая непогодушка была развлечением для детей, они ведь никогда не видели такого!
Квартира была такой тесной, что все сидели, чуть ли друг у друга не на головах, но никто не страдал от этого, кроме малышни. Им приходилось играть вчетвером на маленьком пятачке между диваном и телевизором, где специально для этой цели был положен толстенный ковёр, в ворсе которого ножки самого младшего утопали почти по колено.
Мальчишки, конечно, попытались задирать мелкого двоюродного брата, но справедливая Они грозно цыкнула на них и оба тут же притихли. Оба побаивались старшей сестры, бывшей у них авторитетом, едва ли не больше, чем родители, хоть шестилетняя Они была старше крепышей-близнецов всего лишь на год.
* * *
Прим. авт. –
Здесь и далее, Они, это имя собственное с ударением на первую «О», которая намеренно выделяется.
* * *
- Какая прелесть! – восхищённо прошептала Мегги, любуясь кудрявой девочкой, взявшей её четырёхлетнего сына под покровительство. – Откуда же такое чудо?
- Помнишь злющего конкистадора, который влепил мне ядром из пушки прямо в грудь? – спросила Анджелика, загадочно улыбнувшись. – Вот, взгляни!
Она положила руку на головку дочери и слегка пригладила её пышные чёрные волосы. Сквозь кудряшки проступили небольшие чёрненькие рожки козьей формы.
- Огненная страсть? – догадалась Мегги, глаза которой загорелись. – Ты меня не перестаёшь поражать, подруга! А в его гнезде есть ваше яйцо? Долг отдан?
- Целых пять! – ответил за Анджелику Драся, потому что та зажала ладошкой рот, чтобы не расхохотаться. – Так что теперь он нам должен.
- Как же это может быть? – удивилась Мегги. – Бедная его жена – снести сразу пять яиц! То есть я хотела сказать, родить пятерню...
- Если бы! – сказала Анджелика, перестав смеяться. – Дело в том, что у него две жены. У одной из них сынок – вылитая наша Они. Ещё бы, ведь у них один отец, а вот у другой... Только не падай! Пятнадцать очаровательных девчонок, десять из которых с рожками, как Они, а пять умеют показывать огненные язычки к ужасу матери! Она не того пугается, что это дети дракона, а просто до смерти боится огня.
Услышав про огненные язычки, близнецы немедленно продемонстрировали свои, за что заслужили по подзатыльнику от строгой сестрёнки. Но на сей раз маленький двоюродный братец в долгу не остался и показал им свой огненный язык, который вышел вдвое длиннее и шире. Конечно, никакого подзатыльника со стороны Они на сей раз не последовало. Наоборот, девочка заморгала с удивлением и восхищением.
- Она тоже так умеет, - сказала Анджелика. – Но никогда не делает в доме, потому что это опасно. Ей передался мой белый огонь, а ты ведь знаешь – он прожигает камень и плавит металл.
- Какая ты счастливая! – проговорила Мегги. – У тебя уже трое, но ничего, я тебя ещё догоню!
Она погладила объёмистый животик, который обещал разрешиться от бремени месяца через полтора.
- Догоняй! – одобрила Анджелика. – Но учти, что я не собираюсь останавливаться, тем более что нам должны отдать долг. Так что можем устроить соревнование!
Они рассмеялись. В это время на улице переливчато прогудел клаксон.
- Огги с мужем приехали! – радостно воскликнула Мегги. – Побегу встречать!
Она выпрыгнула из квартиры, словно птичка из дупла, несмотря на восьмой месяц беременности. Едва успела в коридоре накинуть пальто и прыгнуть в сапоги. В комнате вдруг стало тихо и как-то пусто.
- Что, страшно? – спросил Драся у прижавшейся к нему Анджелики.
- Да, - призналась она, подняв на него глаза, в которых стояли слёзы. – Всё-таки прошло столько лет... Они изменились, конечно. Мне ведь объяснять придётся, почему я осталась такой же, как вышла из дома!
- Объяснишь, - ободрил её муж. – Вместе объясним. Не сразу, но всё расскажем.
- И они нашли мне замену...
- Не замену нашли, а родили тебе младшего братишку. Это же здорово! Молодцы они, что справились. Огнеплюй, я слышал, в восторге!
- Да, ты прав, это здорово! – согласилась Анджелика. – Но я всё равно не могу ко многому привыкнуть. Мы ведь жили скромно, хоть и не бедствовали, а теперь мой отец богат...
- Ну, это тоже неплохо! – рассмеялся Драся.
Ответа он не получил, потому что в этот момент дверь открылась и в тесную квартиру ввалилось нечто огромное, огненно-рыжее, моментально заполнившее собой всё свободное пространство. Анджелика поднялась навстречу этой горе, словно состоящей из волос и меха, и тут же оказалась в медвежьих объятьях, совершенно утонув в выпирающей рыжей шерсти.
- Внучка! Наконец-то! Здравствуй, внучка! – гудел Огнеплюй, сам не заметивший, что оторвал Анджелику от пола и раскачивает её, словно ребёнка в воздухе. – Сколько лет тебя не видел, украшение славной семьи и рода! Соскучился!
- И я рада видеть тебя, неистовый ты дракон! – проговорила Анджелика, выпутываясь из его бороды. – Здравствуй, Огонёк!
Он отпустил её не сразу, долго отказываясь замечать присутствовавшего здесь же брата и всех остальных. Наконец, Анджелика была аккуратно водворена в кресло, словно ребёнок, которого заботливо усаживают в детский стульчик.
- Почти семь лет... – прикинула она годы их разлуки.
- Четыреста семнадцать, - покачал головой Огнеплюй. – Я ведь сделал всё, как ты посоветовала – спас Мигеля, Ганса, Магдалену и Грейс, которая там же у меня в лодке и родилась. Потом помог роду Самбульо устроиться по-новому и отпустил их делать свои судьбы самостоятельно, а сам ушёл со свиррами.
- Тяжело тебе, было! – сочувственно произнесла принцесса, погладив его по руке.
- Как всегда, - улыбнулся Огнеплюй. – Я ведь и раньше пропускал через себя поколения тех, кому служил. Это всегда нелегко... Но я научился отпускать отживших, радоваться тем, кто рядом и всегда с нетерпением ожидать появления новых принцесс и принцев. А теперь – хвастайся!
- Что?
- Я уже минут пятнадцать слушаю, как там за диваном кто-то сопит и скребётся. Один мелкий мне знаком, это сынишка Мег и нашего Хранителя, а вот трое других – полная загадка! Хвастайся, благо у тебя есть на это право!
Анджелика улыбнулась, и, привстав, извлекла из-за высокого подлокотника трёх своих отпрысков и их младшего двоюродного брата. Огнеплюй только языком прищёлкнул.
- Видна папочкина порода! – широко улыбнулся он, пихнув локтём Драсю. – Поздравляю – настоящие белые драконята, с хорошей примесью рыцарской крови. Когда подрастут, как бы не было проблем с нашими по поводу их двойственной природы.
- Ах, так ты меня всё-таки заметил! – рассмеялся Драся. – Ну, здравствуй, братец!
