– Изобретение новейшее, толком неопробованное, вы применили его в сложнейшей ситуации в непосредственной близости портального кольца, где, как известно, высока концентрация магической энергии. Произошло нечто уникальное. Надо исследовать…
– Даже не попробуешь? – перебил Эссиль.
Артефактор развёл руками:
– Если уж вы не смогли, у меня тем более не получится.
– Ты – создатель.
– Вы – владелец, – весьма оригинально отперся от ответственности незадачливый изобретатель.
– И что нам теперь делать? – озвучила я главный вопрос.
– Грег, милый, что происходит? – вмешалась Селена. – Что обозначают эти браслеты?
Мы дружно посмотрели на непосвящённую в насущную проблему красавицу: я – в лицо, мужчины – ниже. Почему они до сих пор ничего ей не объяснили? Вели светскую беседу о погоде, пока я одевалась?
– Прости, моя милая Селена. Позволь увидеться с тобой позднее, – попросил Эссиль.
– Прощу, если вместе поужинаем, – капризно надула пухлые губки невеста. – Я заказала столик в «Дивном саду». Там сегодня выступает Маррион. В этом месяце он даёт единственный концерт в Астероне.
«О! Это должно быть дорого», – невольно присвистнула я про себя, услышав имя знаменитого эльфийского менестреля, который не гнушался услаждать восхитительным пением грубый человеческий слух и хорошо зарабатывал на своей расовой терпимости. Подозреваю, среди сородичей его музыкальные способности считались весьма посредственными.
– Хорошо. Вечером приеду к тебе.
«Мы приедем», – мысленно поправила я, пряча усмешку.
Эссиль извинился, что не может проводить ненаглядную Селену вниз к экипажу (впрочем, ей вполне хватило дуэньи, что всё это время бдела под порогом), и на всякий случай закрыл дверь на замок (мало ли кто ещё ворвётся и устроит приятную неожиданность) да так и остался на ногах, скрестив руки на груди и задумчиво глядя перед собой. Поскольку мы с артефактором оба попадали в поле его зрения, то по очереди принимали чужое мрачное настроение на свой счёт и боязливо опускали голову. Ситуация была настолько ужасной, что начала казаться забавной. Возможно, тому способствовала нарастающая лихорадка, но меня так и подмывало от души расхохотаться, особенно при мысли о свидании втроём…
– Вам, мессир, как владельцу связи, ничего не угрожает, разве что лёгкое неудобство в виде отголосков происходящего с подчинённым объектом, которые можно легко пресечь. Это вполне в вашей власти, – принялся утешать артефактор.
Смеяться резко расхотелось. «Подчинённый объект» – вот кем я теперь являюсь для Грегора Эссиля. Он может делать что угодно, идти, куда захочет, а я валяйся, корчись от боли и медленно умирай.
– Если объект погибнет, вы полностью освободитесь от связи и браслета, – прозорливо подтвердил мои худшие опасения горе-утешитель.
Надеюсь, то был чисто научный цинизм, а не рациональное предложение.
– За кого ты меня принимаешь? – скривился Эссиль, обращаясь сразу к обоим.
– Ужасное изобретение, – сердито буркнула я.
– Я не виноват. Так сложились обстоятельства, – без тени сожаления пожал плечами горе-изобретатель.
– Ладно. В любом случае мы должны снять след, – напомнил Эссиль. – Едем в Управление. Юэн, ты с нами?
– Нет. Лучше я сам по себе, – пролепетал артефактор, просачиваясь мимо мессера к выходу.
В наёмном экипаже меня снова разморило. Если бы не журчащий от голода живот, точно бы уснула. Попыталась взбодриться видом из окна. В конце весны всё кругом цвело и благоухало. Жители столицы не то, чтобы любили, а были обязаны озеленять город: выращивать в кадках и горшках цветы, украшать ими подоконники и балконы; в частных домах – заботиться о пышных палисадниках, в общих на несколько жильцов, откуда выход вёл прямиком на закованную в камень улицу, – выставлять у крыльца расписные ящики с декоративными растениями. Кто не мог подобным заниматься – платил налог. Собранные средства тратились на поддержание и развитие общественных парков.
Я перевела взгляд на Эссиля. Он сидел напротив и тоже смотрел в окно. Как мне к нему обращаться? Мессир?
– Просто Грегор или Эссиль. На выбор, – даже не повернув головы, ответил мужчина.
Подобный способ общения без необходимости озвучивать вопросы вслух одновременно нравился и раздражал. Интересно, почему он выбрал женщину без дара? Его невеста была «пустышкой», как называли обычных людей одарённые снобы.
– Потому что она красивая и богатая.
Вот сейчас точно раздражает!
– А ещё, ты, наверное, не желаешь постоянно слышать её мысли, – догадливо предположила я, наклоняясь вперёд, ставя локти на колени и подпирая ладошками лицо. Мужская одежда позволяла принять любую удобную позу и выглядеть при этом относительно прилично.
Парадокс, но мысли неодарённых людей прочитать гораздо сложнее, чем телепатов. Разница примерно такая же, как гулять по незнакомой чащобе в одиночку или в сопровождении опытного проводника, который подскажет и покажет самолично проторённые им стёжки-дорожки. Поэтому возница за стенкой мог преспокойно плести коварные интриги – узнать, что творится в его голове без зрительного контакта не получится даже у высшего. И это хорошо, иначе бы ментальный щит приходилось носить постоянно, дабы уберечь себя от бесконечного потока чужих далеко не всегда умных мыслей.
Понятия не имею, о чём думал возница, но экипаж вдруг знатно тряхнуло и отбросило назад под истошное лошадиное ржание и визг. Я упала вперёд и уткнулась лицом Эссилю в живот. Вот тебе и удобная поза. Попыталась отстраниться, но очередной толчок вернул мою голову обратно на мужские колени. Грегор хотел, но не успел меня отодвинуть – дверь накренившейся набок кареты распахнулась и явила постыдное зрелище очевидцам события.
– Господа, вы в порядке? – громко спрашивал возница со своего места. Несколько любопытных пар глаз уставились на происходящее внутри и узрели там полный беспорядок – да чего уж там? – великую срамоту. Двое мужчин занимались вопиющим непотребством.
– Что случилось? – Эссиль наконец-то избавился от моей компрометирующей близости и вышел наружу под осуждающие взгляды горожан.
– Сами посмотрите. Кто же свинью посреди города с поводка спускает?
Оказалось, что услышанный ранее визг был поросячьим. В нескольких шагах от кареты удерживаемая сразу двумя мужчинами испуганно и сердито хрюкала полосатая свинка керийской породы. С недавних пор стало модно заводить подобных экзотических питомцев вместо банальных кошек и собак.
Странно, что возницу гораздо больше возмущал факт хозяйской безалаберности владельца хрюшки, чем припавший на передние лапы ощерившийся клыками волк – второй виновник произошедшего с нами казуса. Присмотревшись, я поняла, что ошиблась, от волнения перепутав с опасным хищником не менее опасного горного пса – любимую породу троллей. Это была поджарая, высокая в холке зверюга, покрытая густой серой шерстью с равномерным вкраплением рыжих и белых волосков, с лобастой головой и внушительными челюстями. Длинный хвост раздражённо стегал впалые бока, глядя на которые мой живот солидарно заурчал.
– Мессир, угомоните собачку, – проблеяли из толпы, намекая на приколотый к сюртуку Эссиля значок, при помощи которого одарённые уведомляли окружающих о своих сверхъестественных способностях. Лично мой болтался на груди в виде подвески. Так удобнее, в случае чего, спрятать его за пазуху от посторонних глаз.
Несмотря на явную опасность, зеваки не спешили расходиться. Напротив, круг из горожан постепенно уплотнялся и сужался, что нервировало пса всё сильнее.
Для высшего телепата – сущая безделица заставить «собачку» слушаться, выполнять любые команды, вплоть до смертельно опасных. К примеру, прыгнуть в городскую реку – глубокую и холодную, не предназначенную для купания даже в толстой шкуре. Мы как раз остановились неподалёку от набережной. Бррр…
Я поймала на себе возмущённый взгляд Эссиля и виновато улыбнулась. Понятия не имею, почему я так плохо о нём думаю.
– Тише-тише. Ах ты мой красавец. – Заглянула под брюхо и сама себя поправила: – Моя умница. Иди ко мне.
Охочая до зрелищ толпа затаила дыхание. Псина настороженно повела ушами. «Что ты делаешь?» – раздалось в голове. Я отмахнулась: «Подожди. Не мешай».
Собака вовсе не была бродячей, как могли подумать те, кто плохо знал сию непопулярную среди людей породу. Исхудалый вид был признаком чистокровности, а не голодного истощения, и поблёскивающая на шее цепочка недвусмысленно намекала, что у зверушки есть хозяин, которому может не понравиться, что любимца подвергли телепатическому воздействию с целью подчинения.
У меня был немалый опыт общения с домашними и бродячими собаками. На магпочте помимо телепатических способностей частенько приходилось задействовать физические – обходить город и его окрестности пешком с туго набитой простыми письмами, магограммами и мелкими посылками сумкой. Бывает, выскочит на тебя из подворотни сорвавшаяся с привязи псина, никакая телепатия не поможет: ты просто настроиться на контакт не успеешь – не настолько высокий уровень. Единственное, что остаётся, – сохранять спокойствие и сразу дать понять, кто тут главный. Почему потом некоторые безнадзорные четвероногие ходили за мной по пятам и в рот заглядывали, понятия не имею. Я их не подкармливала и ментальному воздействию не подвергала.
– Ко мне, – повторила, добавив в голос побольше властных ноток.
Пёс послушался, подошёл и слегка наклонил голову, искоса поглядывая вверх.
– Хорошо, – похвалила я, затем медленно, но уверенно опустила руку на холку. Жёсткая с виду шерсть оказалась изумительно мягкой. – Давай посмотрим чья ты.
Зубы предупреждающе клацнули в опасной близости от запястья, стоило прикоснуться к цепочке. Толпа ахнула, я цыкнула, призывая псину к порядку, и заодно «выслушала» от Эссиля нелестное мнение о своих умственных способностях. Однако внутренне я была совершенно уверена – собака не причинит мне вреда, по крайней мере смертельного, а в том болезненном состоянии, в каком пребываю последние несколько часов, мне давно пора к целителю.
На цепочке, свитой из белого и розового золота, висел медальон с замысловато выгравированным на нём именем владельца, прочитав которое, я в очередной раз поразилась, как тесен мир. Зверюга принадлежала ни кому-нибудь, а Марриону Голосистому.
Словно отсидевшись в засаде, пока не минует опасность, на место происшествия запоздало явились блюстители правопорядка, допросили свидетелей и предложили поделить заботу о потеряшках пополам: им – свинку, нам – псинку, коль скоро мы с ней так ловко управились. Даже поводок всучили – верёвку обыкновенную с подозрительной петлёй на конце (у потенциального самоубийцы что ли отобрали?). Разумеется, Эссиль отказался: нашли дурака! Возница с энтузиазмом его поддержал, заодно предупредив, что с собакой в экипаж не пустит. Но тут упёрлась я.
– Братец, – жалостливым голосом простонала Грегору в спину. – Давай возьмём собачку. Вдруг снова сбежит и потеряется? Маррион Голосистый (Тьфу-ты, кабы не оказия, сроду бы не подумала, что у знаменитого менестреля столь нелепый довесок к имени), наверняка, сильно переживает. Вдруг у него голос из-за этого пропадёт?
Внезапно низведённый до незавидного положения моего близкого родственника Грегор Эссиль медленно повернулся. Мы с «собачкой» смотрели на него примерно одинаковым настороженным взглядом. Позади кто-то громко перешёптывался:
– Да какой брат? Это ж девка. Глаза разуй. Что я переодетой бабы от мужика не отличу? – ворчал мужской голос.
– Просто смазливый паренёк, – смешливо возражал женский. – Хотя личико-то и впрямь кукольное. Я такие у фарфоровых статуэток в сувенирной лавке видала.
– Угу. И не разу не бритое. Говорю, баба.
– А может полукровка? Вона у остроухих тоже на лице ничего не растёт.
– Брезгают остроухие нашим братом.
– Видать, сестрой не побрезговали…
– Господа хорошие, – следом за мной заканючила городская стража.
А что им ещё оставалось? Напрямую приказать аристократам в данной ситуации они не могли. – Ну войдите в положение.
Толпа дружно поддержала сердечную просьбу, рассудив, что одарённые присмотрят за псиной лучше, чем простые стражники, которым и порося хватит.
– К тому же, – перешла я к угрозам. – Если с животным случится беда, пресветлый Маррион пожалуется в консульство, консульство обратится за разъяснениями к королю, а если в данный момент ведутся какие-то важные дипломатические переговоры, любые недоразумения негативно на них отразятся.
Вот не зря я полгода проработала секретарём градоправителя в провинциальном городишке – наловчилась в нужный момент высокопарно изъяснятся и делать хорошую мину при плохой игре. Кабы не дочка работодателя, усмотревшая в моём женоподобном облике (натуру прячь ни прячь – всё равно где-нибудь да вылезет) схожесть с пресветлыми эльфами (дескать, у них кожа такая же нежная, а фигура – субтильная) и подкараулившая меня в укромном уголке, чтобы признаться в чувствах, я бы на том месте подольше задержалась. Категорический отказ нисколько не обескуражил влюблённую девицу. Она упоённо продолжила преследовать меня по пятам и заваливать подарками – моими собственными портретами, приукрашенными её фантазиями: то острые уши пририсует, то длинные волосы, утверждая, что мне это очень идёт. Насчёт последнего нисколько не сомневаюсь, хотя уже успела привыкнуть и смириться с короткой стрижкой – по крайней мере возни меньше. Градоправителю тоже не понравилось увлечение дочери мальчишкой без рода и племени, как бы полезен тот ни был, поэтому он быстро меня рассчитал и за дополнительную плату попросил покинуть город. Признаться, я тогда подумала: а не провернуть ли подобную аферу на новом месте? Однако, во-первых, не все дочери падкие на столь утончённую мужскую красоту (моя внешность, даже при наведении морока, который тяжело поддерживать постоянно, скорее на любителя, чем на широкого зрителя), во-вторых, отец влюблённой девушки может оказаться либо скупым и просто дать мне по шее, либо безотказным и согласиться на брак…
Между тем в толпе после моего предостережения ожидаемо раздались испуганные охи-вздохи. Как ни странно, Эссиль не злился. Глядел на меня со странной смесью любопытства и снисхождения – чего с дурочки взять – и больше не возражал.
В результате дальше мы двинулись пешком. Втроём. Впрочем, по уверению возницы, попытавшегося стребовать с клиентов полную мзду, до нужного нам места было рукой подать.
Я отстала от Грегора на шаг, с любопытством осматриваясь. Улочка, на которую мы свернули, чтобы срезать путь, была узкой, безлюдной, но чистой и ухоженной, всё с те ми же цветочными кадками в кованных держателях, прикрученных к фасаду под окнами. Серая (так я называла собаку про себя, поскольку имени на медальоне не было) шла с левой стороны и изредка тыкалась влажным прохладным носом в руку. Эссиля она или побаивалась, или попросту игнорировала.
Мужчина молчал. Интересно, о чём он думает? В отличие от Грегора я не могла инициировать ментальную связь без зрительного контакта, а если бы даже смотрела сейчас Эссилю в глаза, он бы не позволил мне подобного самоуправства. Для высшего держать щит беспрерывно не проблема и не требует особой концентрации.
– Даже не попробуешь? – перебил Эссиль.
Артефактор развёл руками:
– Если уж вы не смогли, у меня тем более не получится.
– Ты – создатель.
– Вы – владелец, – весьма оригинально отперся от ответственности незадачливый изобретатель.
– И что нам теперь делать? – озвучила я главный вопрос.
– Грег, милый, что происходит? – вмешалась Селена. – Что обозначают эти браслеты?
Мы дружно посмотрели на непосвящённую в насущную проблему красавицу: я – в лицо, мужчины – ниже. Почему они до сих пор ничего ей не объяснили? Вели светскую беседу о погоде, пока я одевалась?
– Прости, моя милая Селена. Позволь увидеться с тобой позднее, – попросил Эссиль.
– Прощу, если вместе поужинаем, – капризно надула пухлые губки невеста. – Я заказала столик в «Дивном саду». Там сегодня выступает Маррион. В этом месяце он даёт единственный концерт в Астероне.
«О! Это должно быть дорого», – невольно присвистнула я про себя, услышав имя знаменитого эльфийского менестреля, который не гнушался услаждать восхитительным пением грубый человеческий слух и хорошо зарабатывал на своей расовой терпимости. Подозреваю, среди сородичей его музыкальные способности считались весьма посредственными.
– Хорошо. Вечером приеду к тебе.
«Мы приедем», – мысленно поправила я, пряча усмешку.
Эссиль извинился, что не может проводить ненаглядную Селену вниз к экипажу (впрочем, ей вполне хватило дуэньи, что всё это время бдела под порогом), и на всякий случай закрыл дверь на замок (мало ли кто ещё ворвётся и устроит приятную неожиданность) да так и остался на ногах, скрестив руки на груди и задумчиво глядя перед собой. Поскольку мы с артефактором оба попадали в поле его зрения, то по очереди принимали чужое мрачное настроение на свой счёт и боязливо опускали голову. Ситуация была настолько ужасной, что начала казаться забавной. Возможно, тому способствовала нарастающая лихорадка, но меня так и подмывало от души расхохотаться, особенно при мысли о свидании втроём…
– Вам, мессир, как владельцу связи, ничего не угрожает, разве что лёгкое неудобство в виде отголосков происходящего с подчинённым объектом, которые можно легко пресечь. Это вполне в вашей власти, – принялся утешать артефактор.
Смеяться резко расхотелось. «Подчинённый объект» – вот кем я теперь являюсь для Грегора Эссиля. Он может делать что угодно, идти, куда захочет, а я валяйся, корчись от боли и медленно умирай.
– Если объект погибнет, вы полностью освободитесь от связи и браслета, – прозорливо подтвердил мои худшие опасения горе-утешитель.
Надеюсь, то был чисто научный цинизм, а не рациональное предложение.
– За кого ты меня принимаешь? – скривился Эссиль, обращаясь сразу к обоим.
– Ужасное изобретение, – сердито буркнула я.
– Я не виноват. Так сложились обстоятельства, – без тени сожаления пожал плечами горе-изобретатель.
– Ладно. В любом случае мы должны снять след, – напомнил Эссиль. – Едем в Управление. Юэн, ты с нами?
– Нет. Лучше я сам по себе, – пролепетал артефактор, просачиваясь мимо мессера к выходу.
***
В наёмном экипаже меня снова разморило. Если бы не журчащий от голода живот, точно бы уснула. Попыталась взбодриться видом из окна. В конце весны всё кругом цвело и благоухало. Жители столицы не то, чтобы любили, а были обязаны озеленять город: выращивать в кадках и горшках цветы, украшать ими подоконники и балконы; в частных домах – заботиться о пышных палисадниках, в общих на несколько жильцов, откуда выход вёл прямиком на закованную в камень улицу, – выставлять у крыльца расписные ящики с декоративными растениями. Кто не мог подобным заниматься – платил налог. Собранные средства тратились на поддержание и развитие общественных парков.
Я перевела взгляд на Эссиля. Он сидел напротив и тоже смотрел в окно. Как мне к нему обращаться? Мессир?
– Просто Грегор или Эссиль. На выбор, – даже не повернув головы, ответил мужчина.
Подобный способ общения без необходимости озвучивать вопросы вслух одновременно нравился и раздражал. Интересно, почему он выбрал женщину без дара? Его невеста была «пустышкой», как называли обычных людей одарённые снобы.
– Потому что она красивая и богатая.
Вот сейчас точно раздражает!
– А ещё, ты, наверное, не желаешь постоянно слышать её мысли, – догадливо предположила я, наклоняясь вперёд, ставя локти на колени и подпирая ладошками лицо. Мужская одежда позволяла принять любую удобную позу и выглядеть при этом относительно прилично.
Парадокс, но мысли неодарённых людей прочитать гораздо сложнее, чем телепатов. Разница примерно такая же, как гулять по незнакомой чащобе в одиночку или в сопровождении опытного проводника, который подскажет и покажет самолично проторённые им стёжки-дорожки. Поэтому возница за стенкой мог преспокойно плести коварные интриги – узнать, что творится в его голове без зрительного контакта не получится даже у высшего. И это хорошо, иначе бы ментальный щит приходилось носить постоянно, дабы уберечь себя от бесконечного потока чужих далеко не всегда умных мыслей.
Понятия не имею, о чём думал возница, но экипаж вдруг знатно тряхнуло и отбросило назад под истошное лошадиное ржание и визг. Я упала вперёд и уткнулась лицом Эссилю в живот. Вот тебе и удобная поза. Попыталась отстраниться, но очередной толчок вернул мою голову обратно на мужские колени. Грегор хотел, но не успел меня отодвинуть – дверь накренившейся набок кареты распахнулась и явила постыдное зрелище очевидцам события.
– Господа, вы в порядке? – громко спрашивал возница со своего места. Несколько любопытных пар глаз уставились на происходящее внутри и узрели там полный беспорядок – да чего уж там? – великую срамоту. Двое мужчин занимались вопиющим непотребством.
– Что случилось? – Эссиль наконец-то избавился от моей компрометирующей близости и вышел наружу под осуждающие взгляды горожан.
– Сами посмотрите. Кто же свинью посреди города с поводка спускает?
Оказалось, что услышанный ранее визг был поросячьим. В нескольких шагах от кареты удерживаемая сразу двумя мужчинами испуганно и сердито хрюкала полосатая свинка керийской породы. С недавних пор стало модно заводить подобных экзотических питомцев вместо банальных кошек и собак.
Странно, что возницу гораздо больше возмущал факт хозяйской безалаберности владельца хрюшки, чем припавший на передние лапы ощерившийся клыками волк – второй виновник произошедшего с нами казуса. Присмотревшись, я поняла, что ошиблась, от волнения перепутав с опасным хищником не менее опасного горного пса – любимую породу троллей. Это была поджарая, высокая в холке зверюга, покрытая густой серой шерстью с равномерным вкраплением рыжих и белых волосков, с лобастой головой и внушительными челюстями. Длинный хвост раздражённо стегал впалые бока, глядя на которые мой живот солидарно заурчал.
– Мессир, угомоните собачку, – проблеяли из толпы, намекая на приколотый к сюртуку Эссиля значок, при помощи которого одарённые уведомляли окружающих о своих сверхъестественных способностях. Лично мой болтался на груди в виде подвески. Так удобнее, в случае чего, спрятать его за пазуху от посторонних глаз.
Несмотря на явную опасность, зеваки не спешили расходиться. Напротив, круг из горожан постепенно уплотнялся и сужался, что нервировало пса всё сильнее.
Для высшего телепата – сущая безделица заставить «собачку» слушаться, выполнять любые команды, вплоть до смертельно опасных. К примеру, прыгнуть в городскую реку – глубокую и холодную, не предназначенную для купания даже в толстой шкуре. Мы как раз остановились неподалёку от набережной. Бррр…
Я поймала на себе возмущённый взгляд Эссиля и виновато улыбнулась. Понятия не имею, почему я так плохо о нём думаю.
– Тише-тише. Ах ты мой красавец. – Заглянула под брюхо и сама себя поправила: – Моя умница. Иди ко мне.
Охочая до зрелищ толпа затаила дыхание. Псина настороженно повела ушами. «Что ты делаешь?» – раздалось в голове. Я отмахнулась: «Подожди. Не мешай».
Собака вовсе не была бродячей, как могли подумать те, кто плохо знал сию непопулярную среди людей породу. Исхудалый вид был признаком чистокровности, а не голодного истощения, и поблёскивающая на шее цепочка недвусмысленно намекала, что у зверушки есть хозяин, которому может не понравиться, что любимца подвергли телепатическому воздействию с целью подчинения.
У меня был немалый опыт общения с домашними и бродячими собаками. На магпочте помимо телепатических способностей частенько приходилось задействовать физические – обходить город и его окрестности пешком с туго набитой простыми письмами, магограммами и мелкими посылками сумкой. Бывает, выскочит на тебя из подворотни сорвавшаяся с привязи псина, никакая телепатия не поможет: ты просто настроиться на контакт не успеешь – не настолько высокий уровень. Единственное, что остаётся, – сохранять спокойствие и сразу дать понять, кто тут главный. Почему потом некоторые безнадзорные четвероногие ходили за мной по пятам и в рот заглядывали, понятия не имею. Я их не подкармливала и ментальному воздействию не подвергала.
– Ко мне, – повторила, добавив в голос побольше властных ноток.
Пёс послушался, подошёл и слегка наклонил голову, искоса поглядывая вверх.
– Хорошо, – похвалила я, затем медленно, но уверенно опустила руку на холку. Жёсткая с виду шерсть оказалась изумительно мягкой. – Давай посмотрим чья ты.
Зубы предупреждающе клацнули в опасной близости от запястья, стоило прикоснуться к цепочке. Толпа ахнула, я цыкнула, призывая псину к порядку, и заодно «выслушала» от Эссиля нелестное мнение о своих умственных способностях. Однако внутренне я была совершенно уверена – собака не причинит мне вреда, по крайней мере смертельного, а в том болезненном состоянии, в каком пребываю последние несколько часов, мне давно пора к целителю.
На цепочке, свитой из белого и розового золота, висел медальон с замысловато выгравированным на нём именем владельца, прочитав которое, я в очередной раз поразилась, как тесен мир. Зверюга принадлежала ни кому-нибудь, а Марриону Голосистому.
ГЛАВА 4. Новый попутчик
Словно отсидевшись в засаде, пока не минует опасность, на место происшествия запоздало явились блюстители правопорядка, допросили свидетелей и предложили поделить заботу о потеряшках пополам: им – свинку, нам – псинку, коль скоро мы с ней так ловко управились. Даже поводок всучили – верёвку обыкновенную с подозрительной петлёй на конце (у потенциального самоубийцы что ли отобрали?). Разумеется, Эссиль отказался: нашли дурака! Возница с энтузиазмом его поддержал, заодно предупредив, что с собакой в экипаж не пустит. Но тут упёрлась я.
– Братец, – жалостливым голосом простонала Грегору в спину. – Давай возьмём собачку. Вдруг снова сбежит и потеряется? Маррион Голосистый (Тьфу-ты, кабы не оказия, сроду бы не подумала, что у знаменитого менестреля столь нелепый довесок к имени), наверняка, сильно переживает. Вдруг у него голос из-за этого пропадёт?
Внезапно низведённый до незавидного положения моего близкого родственника Грегор Эссиль медленно повернулся. Мы с «собачкой» смотрели на него примерно одинаковым настороженным взглядом. Позади кто-то громко перешёптывался:
– Да какой брат? Это ж девка. Глаза разуй. Что я переодетой бабы от мужика не отличу? – ворчал мужской голос.
– Просто смазливый паренёк, – смешливо возражал женский. – Хотя личико-то и впрямь кукольное. Я такие у фарфоровых статуэток в сувенирной лавке видала.
– Угу. И не разу не бритое. Говорю, баба.
– А может полукровка? Вона у остроухих тоже на лице ничего не растёт.
– Брезгают остроухие нашим братом.
– Видать, сестрой не побрезговали…
– Господа хорошие, – следом за мной заканючила городская стража.
А что им ещё оставалось? Напрямую приказать аристократам в данной ситуации они не могли. – Ну войдите в положение.
Толпа дружно поддержала сердечную просьбу, рассудив, что одарённые присмотрят за псиной лучше, чем простые стражники, которым и порося хватит.
– К тому же, – перешла я к угрозам. – Если с животным случится беда, пресветлый Маррион пожалуется в консульство, консульство обратится за разъяснениями к королю, а если в данный момент ведутся какие-то важные дипломатические переговоры, любые недоразумения негативно на них отразятся.
Вот не зря я полгода проработала секретарём градоправителя в провинциальном городишке – наловчилась в нужный момент высокопарно изъяснятся и делать хорошую мину при плохой игре. Кабы не дочка работодателя, усмотревшая в моём женоподобном облике (натуру прячь ни прячь – всё равно где-нибудь да вылезет) схожесть с пресветлыми эльфами (дескать, у них кожа такая же нежная, а фигура – субтильная) и подкараулившая меня в укромном уголке, чтобы признаться в чувствах, я бы на том месте подольше задержалась. Категорический отказ нисколько не обескуражил влюблённую девицу. Она упоённо продолжила преследовать меня по пятам и заваливать подарками – моими собственными портретами, приукрашенными её фантазиями: то острые уши пририсует, то длинные волосы, утверждая, что мне это очень идёт. Насчёт последнего нисколько не сомневаюсь, хотя уже успела привыкнуть и смириться с короткой стрижкой – по крайней мере возни меньше. Градоправителю тоже не понравилось увлечение дочери мальчишкой без рода и племени, как бы полезен тот ни был, поэтому он быстро меня рассчитал и за дополнительную плату попросил покинуть город. Признаться, я тогда подумала: а не провернуть ли подобную аферу на новом месте? Однако, во-первых, не все дочери падкие на столь утончённую мужскую красоту (моя внешность, даже при наведении морока, который тяжело поддерживать постоянно, скорее на любителя, чем на широкого зрителя), во-вторых, отец влюблённой девушки может оказаться либо скупым и просто дать мне по шее, либо безотказным и согласиться на брак…
Между тем в толпе после моего предостережения ожидаемо раздались испуганные охи-вздохи. Как ни странно, Эссиль не злился. Глядел на меня со странной смесью любопытства и снисхождения – чего с дурочки взять – и больше не возражал.
В результате дальше мы двинулись пешком. Втроём. Впрочем, по уверению возницы, попытавшегося стребовать с клиентов полную мзду, до нужного нам места было рукой подать.
Я отстала от Грегора на шаг, с любопытством осматриваясь. Улочка, на которую мы свернули, чтобы срезать путь, была узкой, безлюдной, но чистой и ухоженной, всё с те ми же цветочными кадками в кованных держателях, прикрученных к фасаду под окнами. Серая (так я называла собаку про себя, поскольку имени на медальоне не было) шла с левой стороны и изредка тыкалась влажным прохладным носом в руку. Эссиля она или побаивалась, или попросту игнорировала.
Мужчина молчал. Интересно, о чём он думает? В отличие от Грегора я не могла инициировать ментальную связь без зрительного контакта, а если бы даже смотрела сейчас Эссилю в глаза, он бы не позволил мне подобного самоуправства. Для высшего держать щит беспрерывно не проблема и не требует особой концентрации.
