Зато я понимаю, что Воронов растерян не меньше меня. Для него я – оживший мертвец, призрак из прошлого, с которым непонятно что делать. Лишь бы он не вздумал мешать мне нормально учиться и общаться с Димкой. Мысли о сыне помогают взять себя в руки. Я встречаюсь с Олегом взглядом и спокойно отвечаю:
– Да. Это была я. Полагаю, здесь не самое подходящее место для разговора.
Мой голос звучит вежливо, как и положено при общении студентки с преподавателем.
– Хорошо. Пойдём в другое, – и не думает сдаваться Олег.
– Но я бы хотела сначала привести себя в порядок, – показательно провожу свободной рукой по влажным волосам.
Мужчина отслеживает это незамысловатое движение с каким-то жадным интересом. Он явно хочет что-то сказать не по теме, однако сдерживается и предлагает:
– Через час жду тебя возле входа в оранжерею.
Удивлённо округляю глаза: зачем выбирать для деловой беседы столь романтичное место, куда студенты обычно бегают на свидания. Хотя в воскресное утро там, должно быть, пусто.
– Можно и через два часа, – резонно замечаю я и киваю в сторону двери мужской раздевалки. – Чтобы ты успел поплавать.
Да-да, я сама доброта и в первую очередь к себе любимой. Мне необходимо время, чтобы собраться с мыслями и призвать к порядку чувства, от которых меня так заметно штормит, что Воронов спрашивает:
– Замёрзла? Ты слишком бледная.
В его голосе мне чудится беспокойство. Намереваюсь возразить, однако мужчина меня опережает, подтягивает к себе ближе и кладёт ладонь на мой лоб. Замираю, окончательно дезориентированная его поведением. Что происходит?
– Отпусти! – изо всех сил отталкиваю Воронова от себя.
Он усмехается до боли знакомо, как в юности, разве что чуть более жёстко.
– Вот теперь вижу, что ты в порядке… Ран.
– Я – Лана.
– Знаю. Ты поменяла не только фамилию, имя, но и дату рождения. Зачем?
– Меня и раньше многие звали Лана, – игнорирую я вопрос.
– Для меня ты всегда была Ран.
А ещё «Цветочек» – милое и одновременно ужасно банальное прозвище.
– Воронов! – Я снова теряю с трудом обретённое самообладание, шагаю вперёд и толкаю мужчину в грудь, заставляя его впечататься спиной в стену. Как всё-таки хорошо, что нас никто не видит, кроме глазка видеокамеры над головой. Надеюсь, искин не узрит в моём поведении угрозу чужому здоровью и жизни?
Ладно, пора прекращать бессмысленное топтание на месте. Это всего лишь незавершённый гештальт в отношениях, из-за которого меня так корёжит, будто бы мы расстались вчера, а не много лет назад.
– Через два часа возле оранжереи, – отрывисто произношу, разворачиваюсь и ухожу…
Соседки по секции до сих пор нежатся в кроватях. Я запираюсь в своей комнате, чтобы никто из них случайно меня не потревожил. За несколько дней они привыкли, что, если дверь на замке, стучать бесполезно – не пущу, если открыто – заходи, не стой на пороге. Последнее, кстати, случалось гораздо чаще – запиралась я редко.
Решаю не переодеваться. Сушу волосы, привычно собираю в хвост, косметику использую только уходовую. Какое-то время смотрю на себя в зеркало и внезапно проваливаюсь в воспоминания.
Поначалу мы с Олегом сильно не ладили. В первые дни учёбы в новой школе я сама себе устроила экскурсию по её территории и наткнулась на тайное место, в котором старшеклассники курили древние, а потому очень модные и дорогие сигареты. Более современные способы травить организм им почему-то были неинтересны. Само собой парням не понравилось, что новенькая малолетка рассекретила их убежище от вездесущих камер и учителей. Попытались припугнуть, а заодно высмеять и поиздеваться. В том числе кто-то из них оскорбил мою маму, за что получил такую тычину в зубы, после которой потребовался стоматолог. В общем, я с ними подралась. Одна с тремя парнями. И не встань Олег на мою сторону, вернее, не перекинь бесноватую девчонку через плечо и не унеси с поля боя, пришлось бы мне несладко. Однако он встал и унёс, а потом долго отчитывал и в последствии припоминал и вменял в вину мою дурость. В ответ я дерзила, поскольку язык за зубами в то время держать не умела, и, хотя учились мы в разных классах, на переменах частенько сталкивалась с парнем, потому что Воронов мне сразу понравился: сначала внешне, потом и сам по себе. Олега мои неуклюжие попытки сблизиться сперва забавляли, но в конце концов они привели к обоюдной симпатии. Нам было хорошо вместе. Но ключевое слово тут «было»…
Ко входу в оранжерею я прихожу первой. Место это действительно очень красивое и романтичное. Гидропонные установки в виде изящных колонн, арок и беседок увиты цветущими круглый год декоративными растениями, а в тёмное время суток озаряются подсветкой.
Олег приносит два бумажных стаканчика кофе в картонном держателе, на одном из них маркером нарисована вишня. Мой любимый вкус.
Я не спешу принимать угощение, опускаюсь на первую же попавшуюся по пути скамейку, скрещиваю руки на груди и, глядя прямо перед собой, предлагаю:
– Давай сделаем вид, что не знаем друг друга.
– Зачем? – голос Олега звучит спокойно, поэтому я продолжаю любоваться одной из цветочных композиций, что находится прямо перед глазами.
– Затем, что так будет проще для всех. Я не хочу вспоминать о прошлом и уже тем более в нём копаться. Нам его не вернуть и не изменить. Мстить я не собираюсь. Просто хочу учиться и общаться с сыном. Я понимаю, что уже никогда не стану ему матерью, а вот быть другом попробую. Пожалуйста, не мешай.
– Но зачем скрывать, что мы знаем друг друга? И потом, я думал, ты хочешь разобраться в произошедшем? – А вот теперь Воронов начинает волноваться.
– Раньше я тоже так думала. И встреча с тобой всколыхнула это желание, как ил на дне реки, замутила разум. – Сама над собой усмехаюсь: красиво сказано, не зря книжки читаю. – Но, ни к чему это. Лишь потеря времени и душевных сил. Разбираться? Зачем? Чтобы кого-то наказать? Научить уму-разуму? Глупо. И не наказать, и не научить.
Я всё-таки смотрю на собеседника. Между нами медленно остывает кофе. Олег к своему стаканчику тоже до сих пор не притронулся. Невольно любуюсь красивым мужским профилем. За прошедшие годы Воронов возмужал, раздался в плечах, однако сохранил юношескую гибкость и лёгкость стройного тела. Я успела оценить его ещё там – в бассейне. Да и черты лица по-прежнему тонкие, чёткие, ничуть не загрубели и не поплыли, будто бы мы оба застряли в прошлом не только ментально, но и физически. Тем не менее настала пора двигаться вперёд.
– Ран, я бы всё-таки хотел… – начинает Олег, но я обрываю:
– Для тебя я больше не Ран, а Лана Белова, однокурсница твоего сына. А ты для меня преподаватель, причём не моей специальности, о котором я знаю лишь ФИО, договорились?
– Почему ты думаешь, что так будет проще? – лицо Воронова каменеет, мужчина прячет эмоции под маской напускного холода.
– Потому что тогда ни у кого из нас не возникнет соблазна проболтаться о прошлом. С чего бы, если мы незнакомы? И я никогда не спрошу о тебе у Димки.
Он молчит. Мне тоже больше нечего сказать, поэтому я поднимаюсь и направляюсь к выходу. Спину держу прямо, сердце бьётся так громко, что заглушает посторонние звуки. Нестерпимо хочется обернуться, но я даю себе мысленный подзатыльник и продолжаю идти вперёд. Радует, что пересекаться по учёбе нам действительно не придётся, а значит со временем я привыкну и перестану замечать человека из прошлого. Ведь прошлого так или иначе не существует.
По дороге в общагу сталкиваюсь с Лексом. Парень расплывается в широченной улыбке:
– Привет. Ну наконец-то! Неделя прошла, а я тебя ни разу не видел.
– А хотел? – улыбаюсь в ответ, но как-то через силу.
– Конечно, – искренне отвечает парень. – Ты завтракала?
Отрицательно качаю головой, и собеседник несказанно радуется этому факту.
– Давай вместе.
Почему бы и нет? Его болтовня отвлекает и развлекает. Вместо общей столовой, где обычно харчуются студенты, идём в один из ресторанчиков в зоне отдыха. Делаем заказ. Пока ждём, болтаем. Вернее, болтает Лекс. Я слушаю. Парень весело рассказывает, как он и другие второкурсники готовят для первогодок вечеринку, что состоится в грядущую субботу. Делаю вид, будто рада. Душу до сих пор тянет тоской. Ничего, пройдёт. Надо потерпеть и желательно отвлечься. Вот и отвлекаюсь – провожу время с парнем, которому отчего-то нравится моя компания.
В свой блок возвращаюсь ближе к обеду. Ко мне тут же подступается Карина. Тёмные глаза сверкают любопытством:
– Откуда ты знаешь Алексея Светлова?
– Откуда ты знаешь, что я его знаю? – отвечаю вопросом на вопрос, досадуя, что не могу сразу пройти в свою комнату. Рослая соседка преграждает проход.
– Вас видели вместе в ресторане. В сети уже полно фото с вашей парочкой.
– И чем вызван столь пристальный интерес? – Пытаюсь обойти девушку справа, но она делает шаг в ту же сторону, причём раньше меня, внутренним чутьём, предугадывая манёвр.
– Ты разве не знаешь, кто такой Светлов? – удивляется Карина.
– Нет, – честно ей отвечаю.
– Он – внебрачный сын Говарда Харта, один из наследников его многомиллионного состояния. Отец хоть и не дал Лексу свою фамилию, но признал и включил в завещание.
– Круто. Дальше что? Он парень общительный, с ним нетрудно познакомиться. Что выдающегося в том, что мы провели время вместе?
– Так он обычно наедине с девчонками время не проводит, – пожимает плечами Карина. – Считает, что все они лишь охотятся за его деньгами.
– А я не девчонка, я старше и тебя, и Лекса на несколько лет. Сама-то не видишь?
Соседка недоверчиво прищуривается:
– Сколько тебе?
– Двадцать девять.
Девушка выразительно свистит.
– Что? Хорошо сохранилась? – насмешливо её подначиваю.
Карина кивает и, кажется, не знает, что ещё сказать. Тогда я прошу её показать мне эффективные приёмы самообороны. Спортсменка радостно соглашается, но предлагает сделать это не здесь, а в зале сегодня вечером. Одного вечера оказывается мало, и всю следующую неделю я бегаю на её тренировки, в конце которых девушка охотно со мной занимается. Нравится, что она не пытается вызнать, зачем мне это надо, и больше не спрашивает о Лексе. Незаметно приближаются выходные, на которых должно состояться посвящение в первокурсники.
Субботний вечер начинается со слёз, которые я замечаю в глазах Сони, как бы соседка по блоку их не прятала.
– В чём дело? – тихо интересуюсь у Карины, кивая в сторону только что закрывшейся двери в комнату блондинки.
– Классическая бюджетница, – хмыкает моя наставница по самообороне. – Вымирающий вид.
– В смысле?
– Умная, но бедная тихоня, которую иногда от скуки буллят однокурсники. А ещё, кажется, ей нечего надеть на вечеринку.
Улыбаюсь и хлопаю Карину по плечу: она так естественна в своём равнодушии к чужим страданиям – придраться не к чему.
Стучу в дверь Софии. Та открывает, хотя и не сразу. Опускает взгляд покрасневших глаз в надежде, что мой визит будет коротким. Однако я уверенно просачиваюсь в комнату, сажусь в кресло возле терминала.
– Идёшь на вечеринку? – спрашиваю без лишних предисловий.
– Нет, – девушка продолжает растерянно стоять у открытой двери.
– Жаль. У меня два платья на выход, и мне одинаково нравятся оба. Не надевать же их друг на друга? А так хочется выгулять и то, и другое. Я бы одолжила тебе одно и тогда могла бы смотреть на него со стороны. Давай всё-таки примеришь?
– Но я не хочу идти, – неуверенно пытается отказаться Соня.
– Мерить – не идти, – резонно замечаю я, поднимаясь с места.
Увлекаю девушку в свою комнату. Следом заинтересованно подтягивается Карина.
Платья чуть ли не в самый последний момент затолкала в багаж Пенни, уверяя, что в Космодемии они мне непременно пригодятся. И оказалась права. Купила я их на распродаже. Абсолютно идентичные по крою, они отличались лишь цветом: одно было малиновым, второе – серебристым. Блестящий искусственный шёлк напоминал фольгу и предполагал полное отсутствие традиционного нижнего белья, облегая тело как вторая кожа.
– Смело, – одобрительно комментирует Карина, когда Соня натягивает на себя малиновый вариант. Фасон без рукавов оголяет одно плечо и при средней длине дразнит разрезом до середины бедра. – Только туфли нужны подходящие.
– У меня есть, – восклицает разрумянившаяся от наших комплиментов блондинка и убегает в свою комнату.
– Ты хорошо придумала с платьем, – переводит на меня взгляд невольная сообщница. – Она и думать забыла о своих страдашках.
Я, ничуть не стесняясь её присутствия, тоже переодеваюсь, смело избавляясь от того, от чего никак не решится отказаться София. Достаю из закромов чёрные со множеством тонких, переплетённых между собой ремешков, босоножки.
Карина оценивает высоту тонкого каблука и с сомнением качает головой:
– На таких реально ходить?
– Не только ходить, но и танцевать, – усмехаюсь в ответ.
Во время учёбы в вечерней школе мне приходилось подрабатывать танцовщицей go-go, пока меня не перевели в помощники бармена. Весёлое было время. Заводное.
Протеже пришлось не только приодеть, но и накрасить, по ходу объясняя, что делаю и зачем.
– Современный тональник – это комплексный уход. Пользуйся каждый день и скоро увидишь заметные улучшения. Я подарю тебе тюбик. У меня ещё есть.
Карина внимательно наблюдает за нами и вдруг с несвойственной для неё робостью просит:
– А мне с макияжем поможешь?
– Не вопрос.
Между тем Соня окончательно забывает, что собиралась отсидеться дома. Глаза сверкают, на губах – предвкушающая улыбка.
– Не боись, мелкая, – обнимает её за плечи Карина. – Со мной тебя никто не обидит…
Себе навожу красоту в последнюю очередь. Девчонки восхищённо ахают над тем, как легко и быстро я это делаю.
– Тебе идёт с распущенными волосами, – замечает Карина. В отличие от нас спортсменка выбрала чёрные брюки-палаццо и белый кроп-топ с длинными объёмными рукавами. Каблуки она тоже надела, но куда более устойчивые и широкие, чем мои.
Последний раз оцениваем свой внешний вид при помощи Чака, который делает наши голограммы, чтобы мы оглядели себя со всех сторон. Я беру паука с собой – цепляю на плечо в виде причудливой броши.
Посвящение в первокурсники проходит на стадионе, который сегодня разделён на зоны при помощи раздвижных мобильных перегородок и декорирован световыми гирляндами, плавающими в воздухе бумажными фонариками и воздушными шарами. Сидеть предлагается прямо на полу на искусственном газоне или на раскладных туристических стульчиках. В центре стадиона разноцветными огнями сияет танцпол и звучит громкая музыка, отдохнуть от которой можно в разбитых по периметру палатках, тут же поучаствовать в разнообразных играх и конкурсах, по желанию, продемонстрировать свои таланты и перекусить.
На входе нам выдают интерактивные браслеты, при нажатии на которые появляется цветная голограмма с личными данными: имя, факультет, специальность. Кто-то хохмы ради добавляет прозвище, статус отношений и прочую чепуху.
Я первым делом пытаюсь отыскать Димку, однако вместо него натыкаюсь на Лекса и компанию – тех самых, с кем летела с Земли на Нионику. Демьян приветственно кивает, жмущаяся к нему Арина капризно морщится.
Вообще-то изначально каждому факультету на стадионе был отведён свой отдельный сектор, однако студенты быстро перемешиваются между собой, будто ингредиенты в салате, обильно сдобренном майонезом, и становится непонятно, кто есть кто, разве что браслеты подсказывают.
– Да. Это была я. Полагаю, здесь не самое подходящее место для разговора.
Мой голос звучит вежливо, как и положено при общении студентки с преподавателем.
– Хорошо. Пойдём в другое, – и не думает сдаваться Олег.
– Но я бы хотела сначала привести себя в порядок, – показательно провожу свободной рукой по влажным волосам.
Мужчина отслеживает это незамысловатое движение с каким-то жадным интересом. Он явно хочет что-то сказать не по теме, однако сдерживается и предлагает:
– Через час жду тебя возле входа в оранжерею.
Удивлённо округляю глаза: зачем выбирать для деловой беседы столь романтичное место, куда студенты обычно бегают на свидания. Хотя в воскресное утро там, должно быть, пусто.
– Можно и через два часа, – резонно замечаю я и киваю в сторону двери мужской раздевалки. – Чтобы ты успел поплавать.
Да-да, я сама доброта и в первую очередь к себе любимой. Мне необходимо время, чтобы собраться с мыслями и призвать к порядку чувства, от которых меня так заметно штормит, что Воронов спрашивает:
– Замёрзла? Ты слишком бледная.
В его голосе мне чудится беспокойство. Намереваюсь возразить, однако мужчина меня опережает, подтягивает к себе ближе и кладёт ладонь на мой лоб. Замираю, окончательно дезориентированная его поведением. Что происходит?
– Отпусти! – изо всех сил отталкиваю Воронова от себя.
Он усмехается до боли знакомо, как в юности, разве что чуть более жёстко.
– Вот теперь вижу, что ты в порядке… Ран.
– Я – Лана.
– Знаю. Ты поменяла не только фамилию, имя, но и дату рождения. Зачем?
– Меня и раньше многие звали Лана, – игнорирую я вопрос.
– Для меня ты всегда была Ран.
А ещё «Цветочек» – милое и одновременно ужасно банальное прозвище.
– Воронов! – Я снова теряю с трудом обретённое самообладание, шагаю вперёд и толкаю мужчину в грудь, заставляя его впечататься спиной в стену. Как всё-таки хорошо, что нас никто не видит, кроме глазка видеокамеры над головой. Надеюсь, искин не узрит в моём поведении угрозу чужому здоровью и жизни?
Ладно, пора прекращать бессмысленное топтание на месте. Это всего лишь незавершённый гештальт в отношениях, из-за которого меня так корёжит, будто бы мы расстались вчера, а не много лет назад.
– Через два часа возле оранжереи, – отрывисто произношу, разворачиваюсь и ухожу…
Соседки по секции до сих пор нежатся в кроватях. Я запираюсь в своей комнате, чтобы никто из них случайно меня не потревожил. За несколько дней они привыкли, что, если дверь на замке, стучать бесполезно – не пущу, если открыто – заходи, не стой на пороге. Последнее, кстати, случалось гораздо чаще – запиралась я редко.
Решаю не переодеваться. Сушу волосы, привычно собираю в хвост, косметику использую только уходовую. Какое-то время смотрю на себя в зеркало и внезапно проваливаюсь в воспоминания.
Поначалу мы с Олегом сильно не ладили. В первые дни учёбы в новой школе я сама себе устроила экскурсию по её территории и наткнулась на тайное место, в котором старшеклассники курили древние, а потому очень модные и дорогие сигареты. Более современные способы травить организм им почему-то были неинтересны. Само собой парням не понравилось, что новенькая малолетка рассекретила их убежище от вездесущих камер и учителей. Попытались припугнуть, а заодно высмеять и поиздеваться. В том числе кто-то из них оскорбил мою маму, за что получил такую тычину в зубы, после которой потребовался стоматолог. В общем, я с ними подралась. Одна с тремя парнями. И не встань Олег на мою сторону, вернее, не перекинь бесноватую девчонку через плечо и не унеси с поля боя, пришлось бы мне несладко. Однако он встал и унёс, а потом долго отчитывал и в последствии припоминал и вменял в вину мою дурость. В ответ я дерзила, поскольку язык за зубами в то время держать не умела, и, хотя учились мы в разных классах, на переменах частенько сталкивалась с парнем, потому что Воронов мне сразу понравился: сначала внешне, потом и сам по себе. Олега мои неуклюжие попытки сблизиться сперва забавляли, но в конце концов они привели к обоюдной симпатии. Нам было хорошо вместе. Но ключевое слово тут «было»…
***
Ко входу в оранжерею я прихожу первой. Место это действительно очень красивое и романтичное. Гидропонные установки в виде изящных колонн, арок и беседок увиты цветущими круглый год декоративными растениями, а в тёмное время суток озаряются подсветкой.
Олег приносит два бумажных стаканчика кофе в картонном держателе, на одном из них маркером нарисована вишня. Мой любимый вкус.
Я не спешу принимать угощение, опускаюсь на первую же попавшуюся по пути скамейку, скрещиваю руки на груди и, глядя прямо перед собой, предлагаю:
– Давай сделаем вид, что не знаем друг друга.
– Зачем? – голос Олега звучит спокойно, поэтому я продолжаю любоваться одной из цветочных композиций, что находится прямо перед глазами.
– Затем, что так будет проще для всех. Я не хочу вспоминать о прошлом и уже тем более в нём копаться. Нам его не вернуть и не изменить. Мстить я не собираюсь. Просто хочу учиться и общаться с сыном. Я понимаю, что уже никогда не стану ему матерью, а вот быть другом попробую. Пожалуйста, не мешай.
– Но зачем скрывать, что мы знаем друг друга? И потом, я думал, ты хочешь разобраться в произошедшем? – А вот теперь Воронов начинает волноваться.
– Раньше я тоже так думала. И встреча с тобой всколыхнула это желание, как ил на дне реки, замутила разум. – Сама над собой усмехаюсь: красиво сказано, не зря книжки читаю. – Но, ни к чему это. Лишь потеря времени и душевных сил. Разбираться? Зачем? Чтобы кого-то наказать? Научить уму-разуму? Глупо. И не наказать, и не научить.
Я всё-таки смотрю на собеседника. Между нами медленно остывает кофе. Олег к своему стаканчику тоже до сих пор не притронулся. Невольно любуюсь красивым мужским профилем. За прошедшие годы Воронов возмужал, раздался в плечах, однако сохранил юношескую гибкость и лёгкость стройного тела. Я успела оценить его ещё там – в бассейне. Да и черты лица по-прежнему тонкие, чёткие, ничуть не загрубели и не поплыли, будто бы мы оба застряли в прошлом не только ментально, но и физически. Тем не менее настала пора двигаться вперёд.
– Ран, я бы всё-таки хотел… – начинает Олег, но я обрываю:
– Для тебя я больше не Ран, а Лана Белова, однокурсница твоего сына. А ты для меня преподаватель, причём не моей специальности, о котором я знаю лишь ФИО, договорились?
– Почему ты думаешь, что так будет проще? – лицо Воронова каменеет, мужчина прячет эмоции под маской напускного холода.
– Потому что тогда ни у кого из нас не возникнет соблазна проболтаться о прошлом. С чего бы, если мы незнакомы? И я никогда не спрошу о тебе у Димки.
Он молчит. Мне тоже больше нечего сказать, поэтому я поднимаюсь и направляюсь к выходу. Спину держу прямо, сердце бьётся так громко, что заглушает посторонние звуки. Нестерпимо хочется обернуться, но я даю себе мысленный подзатыльник и продолжаю идти вперёд. Радует, что пересекаться по учёбе нам действительно не придётся, а значит со временем я привыкну и перестану замечать человека из прошлого. Ведь прошлого так или иначе не существует.
По дороге в общагу сталкиваюсь с Лексом. Парень расплывается в широченной улыбке:
– Привет. Ну наконец-то! Неделя прошла, а я тебя ни разу не видел.
– А хотел? – улыбаюсь в ответ, но как-то через силу.
– Конечно, – искренне отвечает парень. – Ты завтракала?
Отрицательно качаю головой, и собеседник несказанно радуется этому факту.
– Давай вместе.
Почему бы и нет? Его болтовня отвлекает и развлекает. Вместо общей столовой, где обычно харчуются студенты, идём в один из ресторанчиков в зоне отдыха. Делаем заказ. Пока ждём, болтаем. Вернее, болтает Лекс. Я слушаю. Парень весело рассказывает, как он и другие второкурсники готовят для первогодок вечеринку, что состоится в грядущую субботу. Делаю вид, будто рада. Душу до сих пор тянет тоской. Ничего, пройдёт. Надо потерпеть и желательно отвлечься. Вот и отвлекаюсь – провожу время с парнем, которому отчего-то нравится моя компания.
В свой блок возвращаюсь ближе к обеду. Ко мне тут же подступается Карина. Тёмные глаза сверкают любопытством:
– Откуда ты знаешь Алексея Светлова?
– Откуда ты знаешь, что я его знаю? – отвечаю вопросом на вопрос, досадуя, что не могу сразу пройти в свою комнату. Рослая соседка преграждает проход.
– Вас видели вместе в ресторане. В сети уже полно фото с вашей парочкой.
– И чем вызван столь пристальный интерес? – Пытаюсь обойти девушку справа, но она делает шаг в ту же сторону, причём раньше меня, внутренним чутьём, предугадывая манёвр.
– Ты разве не знаешь, кто такой Светлов? – удивляется Карина.
– Нет, – честно ей отвечаю.
– Он – внебрачный сын Говарда Харта, один из наследников его многомиллионного состояния. Отец хоть и не дал Лексу свою фамилию, но признал и включил в завещание.
– Круто. Дальше что? Он парень общительный, с ним нетрудно познакомиться. Что выдающегося в том, что мы провели время вместе?
– Так он обычно наедине с девчонками время не проводит, – пожимает плечами Карина. – Считает, что все они лишь охотятся за его деньгами.
– А я не девчонка, я старше и тебя, и Лекса на несколько лет. Сама-то не видишь?
Соседка недоверчиво прищуривается:
– Сколько тебе?
– Двадцать девять.
Девушка выразительно свистит.
– Что? Хорошо сохранилась? – насмешливо её подначиваю.
Карина кивает и, кажется, не знает, что ещё сказать. Тогда я прошу её показать мне эффективные приёмы самообороны. Спортсменка радостно соглашается, но предлагает сделать это не здесь, а в зале сегодня вечером. Одного вечера оказывается мало, и всю следующую неделю я бегаю на её тренировки, в конце которых девушка охотно со мной занимается. Нравится, что она не пытается вызнать, зачем мне это надо, и больше не спрашивает о Лексе. Незаметно приближаются выходные, на которых должно состояться посвящение в первокурсники.
ГЛАВА 5
Субботний вечер начинается со слёз, которые я замечаю в глазах Сони, как бы соседка по блоку их не прятала.
– В чём дело? – тихо интересуюсь у Карины, кивая в сторону только что закрывшейся двери в комнату блондинки.
– Классическая бюджетница, – хмыкает моя наставница по самообороне. – Вымирающий вид.
– В смысле?
– Умная, но бедная тихоня, которую иногда от скуки буллят однокурсники. А ещё, кажется, ей нечего надеть на вечеринку.
Улыбаюсь и хлопаю Карину по плечу: она так естественна в своём равнодушии к чужим страданиям – придраться не к чему.
Стучу в дверь Софии. Та открывает, хотя и не сразу. Опускает взгляд покрасневших глаз в надежде, что мой визит будет коротким. Однако я уверенно просачиваюсь в комнату, сажусь в кресло возле терминала.
– Идёшь на вечеринку? – спрашиваю без лишних предисловий.
– Нет, – девушка продолжает растерянно стоять у открытой двери.
– Жаль. У меня два платья на выход, и мне одинаково нравятся оба. Не надевать же их друг на друга? А так хочется выгулять и то, и другое. Я бы одолжила тебе одно и тогда могла бы смотреть на него со стороны. Давай всё-таки примеришь?
– Но я не хочу идти, – неуверенно пытается отказаться Соня.
– Мерить – не идти, – резонно замечаю я, поднимаясь с места.
Увлекаю девушку в свою комнату. Следом заинтересованно подтягивается Карина.
Платья чуть ли не в самый последний момент затолкала в багаж Пенни, уверяя, что в Космодемии они мне непременно пригодятся. И оказалась права. Купила я их на распродаже. Абсолютно идентичные по крою, они отличались лишь цветом: одно было малиновым, второе – серебристым. Блестящий искусственный шёлк напоминал фольгу и предполагал полное отсутствие традиционного нижнего белья, облегая тело как вторая кожа.
– Смело, – одобрительно комментирует Карина, когда Соня натягивает на себя малиновый вариант. Фасон без рукавов оголяет одно плечо и при средней длине дразнит разрезом до середины бедра. – Только туфли нужны подходящие.
– У меня есть, – восклицает разрумянившаяся от наших комплиментов блондинка и убегает в свою комнату.
– Ты хорошо придумала с платьем, – переводит на меня взгляд невольная сообщница. – Она и думать забыла о своих страдашках.
Я, ничуть не стесняясь её присутствия, тоже переодеваюсь, смело избавляясь от того, от чего никак не решится отказаться София. Достаю из закромов чёрные со множеством тонких, переплетённых между собой ремешков, босоножки.
Карина оценивает высоту тонкого каблука и с сомнением качает головой:
– На таких реально ходить?
– Не только ходить, но и танцевать, – усмехаюсь в ответ.
Во время учёбы в вечерней школе мне приходилось подрабатывать танцовщицей go-go, пока меня не перевели в помощники бармена. Весёлое было время. Заводное.
Протеже пришлось не только приодеть, но и накрасить, по ходу объясняя, что делаю и зачем.
– Современный тональник – это комплексный уход. Пользуйся каждый день и скоро увидишь заметные улучшения. Я подарю тебе тюбик. У меня ещё есть.
Карина внимательно наблюдает за нами и вдруг с несвойственной для неё робостью просит:
– А мне с макияжем поможешь?
– Не вопрос.
Между тем Соня окончательно забывает, что собиралась отсидеться дома. Глаза сверкают, на губах – предвкушающая улыбка.
– Не боись, мелкая, – обнимает её за плечи Карина. – Со мной тебя никто не обидит…
Себе навожу красоту в последнюю очередь. Девчонки восхищённо ахают над тем, как легко и быстро я это делаю.
– Тебе идёт с распущенными волосами, – замечает Карина. В отличие от нас спортсменка выбрала чёрные брюки-палаццо и белый кроп-топ с длинными объёмными рукавами. Каблуки она тоже надела, но куда более устойчивые и широкие, чем мои.
Последний раз оцениваем свой внешний вид при помощи Чака, который делает наши голограммы, чтобы мы оглядели себя со всех сторон. Я беру паука с собой – цепляю на плечо в виде причудливой броши.
Посвящение в первокурсники проходит на стадионе, который сегодня разделён на зоны при помощи раздвижных мобильных перегородок и декорирован световыми гирляндами, плавающими в воздухе бумажными фонариками и воздушными шарами. Сидеть предлагается прямо на полу на искусственном газоне или на раскладных туристических стульчиках. В центре стадиона разноцветными огнями сияет танцпол и звучит громкая музыка, отдохнуть от которой можно в разбитых по периметру палатках, тут же поучаствовать в разнообразных играх и конкурсах, по желанию, продемонстрировать свои таланты и перекусить.
На входе нам выдают интерактивные браслеты, при нажатии на которые появляется цветная голограмма с личными данными: имя, факультет, специальность. Кто-то хохмы ради добавляет прозвище, статус отношений и прочую чепуху.
Я первым делом пытаюсь отыскать Димку, однако вместо него натыкаюсь на Лекса и компанию – тех самых, с кем летела с Земли на Нионику. Демьян приветственно кивает, жмущаяся к нему Арина капризно морщится.
Вообще-то изначально каждому факультету на стадионе был отведён свой отдельный сектор, однако студенты быстро перемешиваются между собой, будто ингредиенты в салате, обильно сдобренном майонезом, и становится непонятно, кто есть кто, разве что браслеты подсказывают.
