– Внучка знахаря.
– Сказочница она, – фыркнула Светолика, одна из закадычных подруг Любавы, поперечь своему имени вечно чем-то недовольная и смурная лицом.
Если подумать, за проведённые в Малиновке годы Мирослава так и не стала до конца своей. Может из-за деда Власа, который жил на особицу и близко с сельчанами не сходился, может сама по себе. Да и местные до сих пор косились, вспоминали голодный моровой год, в который нашли странную светловолосую девочку. И хотя Миру болезнь тоже не пощадила, в постель уложила надолго, злые языки болтали, что именно она навела на селение беду. Ведь те же Лукишки зараза удивительным образом миновала.
Пока была ребёнком, подростком, Мирослава не замечала косых взглядов, озорничала наравне со всеми, затеи интересные выдумывала, в одиночестве не бывала.
Сельские дети взрослеют быстро, к восемнадцати годам девушки успевают не только замуж выйти, но и первенца родить. Парни от них не отстают, хотя женятся позднее и не на сверстницах, которых к тому времени разбирают созревшие для создания семьи ребята постарше. Из ровесниц невостребованными остались считанные единицы, в том числе Любава и Светолика. Первая никак не могла выбрать из множества претендентов, второй выбирать было не из кого. Родители Лики рискнули – вложились в сомнительное дело и прогорели. Чуть по миру не пошли. Правда за последний год немного оправились, снова добра наживать начали да сватов зазывать, но те пока к ним на двор не спешили. Вот и мрачнела Светолика с каждым днём всё сильнее, более удачливым подругам завидовала. Но особенно досадовала она на Мирославу, которая, находясь в том же положении, нисколько не тревожилась. А тут ещё гость этот. Сразу видно, благородный. Тем не менее снизошёл до деревенских посиделок. Не спроста, ой неспроста…
– Красиво брешет, ребятня в восторге, – добавила Лика, от собственных дум обозлившись.
– Она обещанная невеста моего господина, – подал голос дракон.
Поддержка за его спиной снова слаженно ахнула. Мирослава в том числе, но, быстро сообразила, что возражать бесполезно, ведь ежу ясно, кому больше поверят: сказочнице или благородному, красивому, голосистому гостю – и промолчала.
Между тем желтоглазый продолжил:
– Настала пора выполнить обещание.
– Так ведь Мирка – найдёныш? – изумилась-возмутилась Любава. – Когда и кому она задолжать себя успела?
– Сама – нет, – спокойно согласился дракон. – Сговорил её Власий Северянин, когда приезжал в нашу вотчину. Будет второй женой младшего княжеского сына.
Мирослава слушала с не меньшим интересом и удивлением, чем все остальные, разве что сама себе не завидовала. О состязании давно забыли. Здоровяк так и вовсе из-за стола вышел, решил до кустиков прогуляться.
– Так вы из южных земель будете? – первая пришла в себя Светолика.
– Да.
Ах он враль! С каких пор Великое море с запада на юг перекочевало? Да после того, что он здесь наплёл, ей ничего не остаётся, как монатки вязать, в дорогу собираться.
Тут в беседку вбежал запыхавшийся мальчишка и бросился к Мире:
– Коза наша подавилась! Папка за тобой прислал! Плохо дело, говорит…
Мира без лишних слов бросилась было за посланцем, но вдруг обернулась и сцапала дракона за рукав.
– Со мной пойдёшь, – прошептала.
Роен охотно поднялся с лавки.
– Чего ему в хлеву-то делать? – преградила парочке дорогу Любава. –Пусть гость дорогой здесь остаётся, а ты иди.
«Чтобы он вконец меня опозорил? Вторая жена! Ещё бы в наложницы записал!»
Но, прежде чем Мирослава придумала ответ, вмешался желтоглазый:
– Я головой отвечаю за невесту господина.
Мальчишка бежал впереди, сверкая голыми пятками. Видать и правда дело срочное. В конце лета к ночи земля быстро остывает, ещё и крупной студёной росой покрывается – не смотри, что днём жарит по-прежнему, лапти надеть будет не лишним.
Беда случилась у Колояра. Мужик был вроде работящий да какой-то неудачливый: то чужая скотина на поле забредёт, посевы потопчет, то собственная в огород заскочит – посадки потравит, а бывало его самого на ярмарке обчистят. Теперь вот коза. И как её угораздило подавиться?..
В загоне было темно. Огарок сальной свечи, выданный для осмотра рогатой страдалицы, помогал мало. Увидев чужаков, крупная белая коза судорожно сглотнула и надрывно закашлялась. С уголков её губ свисали струйки вязкой слюны.
– Держи крепче, – велела Мира Колояру, затем передала свечной огарок Роену и скомандовала: – А ты свети.
Владелец Белянки оттеснил её к стене, а девушка попыталась открыть козе рот. Раздался протяжный, жалобный, почти человеческий крик. Забираться пришлось довольно глубоко в глотку, где действительно обнаружился посторонний мягкий комок. Мира попыталась поддеть его кончиком пальца, но тут коза яростно замотала головой, и девушка едва успела спасти руку от острых задних зубов.
– Если это тряпка, почему она её не проглотит? – задумчиво спросила сама у себя девушка. – Мне надо больше света.
– Сейчас принесу, – подхватился Колояр.
Его сын Данко, поначалу из любопытства маячивший у входа в хлев, куда-то сбежал, пользуясь нечаянной свободой, ведь обычно в это время мамка из дома не выпускает.
Когда хозяин вышел, Роен перехватил козу за один рог. В воздухе откуда ни возьмись вспыхнули и закружились золотые искорки. Они сгустились в маленький, колючий с виду шарик и повисли у Белянки над головой. Бедная животина задрожала ещё сильнее и снова закашлялась.
– Так виднее? – невозмутимо поинтересовался дракон.
– Угу, – Мира сдержала вскрик изумления и занялась делом.
Благодаря яркому свету девушка быстро заметила у козы под языком зацепившуюся за него тонкую тесёмку, осторожно завела под неё указательный палец и медленно потянула, преодолевая сопротивление. Белянка в очередной раз попыталась вырваться, однако Роен держал куда крепче и жёстче сострадательного хозяина. Вскоре наружу показался таинственный кляп, доставивший столько неприятностей горемычной скотине и её освободителям.
Мира бросила измочаленную тряпку на соломенную подстилку, и дракон сразу погасил чудесный огонёк. Вернулся Колояр с масляной лампой, светившей ничуть не лучше свечного огарка. Тем не менее мужчина смог опознать в «тряпке» детские портки.
– Видать с верёвки сдернула, – предположил он, почёсывая маковку. – И когда только успела? На вечерней дойке всё в порядке было…
У Мирославы возникла более подходящая догадка на этот счёт, но делиться ею с отцом большого семейства, где любознательных, проказливых ребятишек мал мала меньше, она не стала. Вместо этого попросила чистой воды умыться.
Благодарные хозяева зазывали повечерять. Особенно настаивал Колояр, под это дело намереваясь откупорить бутылочку наливки собственного изготовления. Однако Мирослава отказалась, не желая обременять хозяйку поздними гостями – ей ещё взбудораженных детишек спать укладывать. Девушка лишь прихватила для себя и Роена по куску хлеба и свежего козьего сыра подкрепиться в дороге. Идти предстояло через всю деревню – жили Колояр и Власий по разным её концам.
Какое-то время шагали молча, занятые едой и собственными мыслями.
Животных Мира любила и понимала без всякого дара и волшебства. Нутром чуяла, когда им больно, страшно или, наоборот, хорошо. Вот и повелось: дед Власий лечил людей, а его названая внучка – живность, дикую в том числе. Поначалу сельчане не воспринимали её помощь всерьез: балуется, дурью от безделья мается – но быстро привыкли, сообразили, сопоставили, что к чему, и начали звать, когда сами не справлялись. Вот как сегодня.
Мира зябко поёжилась. От обильно выпавшей вечером росы было сыро и промозгло. Внезапно на плечи будто одеяло набросили, невесомое и прозрачное, укутавшее от макушки до кончиков пальцев на руках и ногах. Девушка в недоумении остановилась, внимательно себя осмотрела, перевела взгляд на Роенгарра.
– Тепло? – спросил он чуть насмешливо.
– Волшебствуешь? – догадалась Мирослава. – Как давеча…
– Моя стихия – огонь. Могу согреть или спалить. По необходимости.
Девушка вытянула вперёд руку, проверяя, насколько далеко распространяется действие чужого дара. Ничего не изменилось. Мягкое тепло продолжало заботливо обволакивать тело, защищая от холодного воздуха.
– Интересно, – задумчиво протянула Мира. – А моя мама какой стихией владела?
– Вода.
– Почему она от меня избавилась?
– Не мне об этом рассказывать.
– Тебе и впрямь лучше не надо, – осерчала девушка. – Насочиняешь с три короба. Ты о каком таком женихе давеча баял?
– Младшем сыне князя Южных земель, – охотно напомнил дракон, впервые на памяти Миры искренне улыбаясь, от чего сразу стал казаться моложе и проще.
– Второй женой записал! – пуще прежнего вознегодовала Мирослава. – На всю деревню ославил!
– Зато звучало правдоподобно, – продолжал веселиться Роенгарр. – Кто бы поверил, что невоспитанную сельчанку в настоящие жёны берут? Только в наложницы и сгодишься.
– Ах ты! – Мира не утерпела и набросилась с кулаками на рыжего зубоскала. Плевать, что дракон, а за такие слова о добропорядочной девушке он сейчас ответит!
Роен мог бы скрутить Миру в считанные мгновения, однако предпочёл дурашливую возню с «невоспитанной сельчанкой». За ближайшими заборами всполошились-разлаялись собаки. Одна даже тоскливо завыла.
Чем ближе Роенгарр знакомился с Мирой, тем меньше она напоминала ему Милею, хотя при первой встрече мужчина непроизвольно вздрогнул от поразительного внешнего сходства сестёр. Это потом взгляд начал придираться к таким вполне поправимым мелочам, как загар, веснушки, короткие ногти. А вот поведение, манера держаться, выражение лица, улыбка, нрав были совершенно иными, что не могло не отразиться на восприятии в целом. Мирослава была другой, совершенно не такой, как Мия. Впрочем, делу это не помешает. Вэлмарр не знаком лично ни с одной из девушек. Существовали проблемы куда более серьёзные. Сайери обещала их решить. Но решит ли?
Сай…
Странно, с некоторых пор имя возлюбленной не отзывалось внутри привычной тоской и желанием. Роен всё чаще замечал недостатки принцессы, главным из которых была двуличность. Сайери виртуозно умела притворяться. В какой-то момент дракон перестал понимать, какая она настоящая, и, если раньше был готов за один поцелуй простить любые обиды, теперь стал всё чаще задумываться, как Сай относится к нему на самом деле? Испытывает нежные чувства или просто использует себе во благо?
– Ну всё, хватит, – мужчина обхватил тонкие запястья Миры, вынуждая её остановится. Раскрасневшаяся, растрепавшаяся девчонка напоминала отчаянно храбрящегося перед матёрым котом воробышка – воинственного с виду, но совершенно беззащитного. – Извини, что оскорбил.
– Ладно, – удивительно легко согласилась девушка, поправляя волосы. – Идём, поздно уже.
Он невольно улыбнулся её деловитости и впервые пожалел о том, что ввязался в историю с подменой.
С утра пораньше Власия вызвали в Лукишки – тамошняя травница помощи попросила. В чём именно, знахарь умолчал, видимо, торопился или решил, что по возвращению всё расскажет.
Справив утренние хозяйственные дела, накормив себя и Роена, Мира занялась сбором вещей, и между делом уточнила:
– Мы на тебе полетим? Сколько времени дорога займёт?
– Полетим? – удивлённо приподнял брови дракон. Разомлевший от сытости он сидел в кресле-качалке деда Власа, на пол горницы вытянув длинные ноги. – Где это видано, чтобы на драконах летали? Как ты себе это представляешь?
– Ну… – Мирослава задумалась. На спине, наверное: сидя между пластинами гребня. Вот только безопасно ли это? А сумки куда? Связать и через хребет перекинуть?
Роенгарр, словно мысли её прочитал:
– Дело не в безопасности или удобстве, а в мировоззрении, понятиях. Везти на себе дракон может только свою избранницу или избранника, других же, если возникает необходимость, таскать в когтях. Прокатиться на чужом драконе сродни измене, это как сесть на колени чужому мужу или просто мужчине, с которым не состоишь в родственных отношениях.
– А-а-а… – протянула девушка, подхватывая выпавшую из рук рубаху. – Тогда как?
– Пешком или с обозом до места, где сможем купить приличных верховых лошадей. Дальше – до ближайшего крупного города с достаточно мощным телепортом. Он перебросит нас на Закатные острова.
– Целое путешествие. – Под ложечкой засосало в волнительном предвкушении: новые места, люди и нелюди. Но и тревога не отпускала: можно ли доверять малознакомому дракону и как тут дед Власий без неё один останется?
– Если согласна, завтра в путь.
А этот рыжий нахал ещё и подгоняет! Уфф…
Мирослава отвернулась обратно к окну, в которое виднелся лесок, вдоль и поперёк исхоженный в поисках грибов, ягод и трав, серебрилась на солнце мелкой рябью речная излучина, паслось на лугу стадо пёстрых коров. Хорошо, потому что привычно? Или привычно, потому что хорошо?
Над водой клубился лёгкий парок. Поднимаясь выше, он становился прозрачным, невидимым и проявлялся, лишь когда оседал на сводах пещеры мелкими, как бисер, каплями. Обратно они не падали, успевали высохнуть. Солнечный свет, проникающий через наземный вход, золотил поверхность озера, а пробивающийся через подводный, оттенял его глубину нежно-голубым сиянием. На стенах зелёными искорками мерцали тысячи светлячков.
– Волшебное место, – Сайери с наслаждением откинула голову на отполированный округлый бортик каменной чаши, и закрыла глаза.
Милея молчала, о чём-то напряжённо размышляя.
– Тебе её жалко? – лениво поинтересовалась принцесса, не открывая глаз.
– Жалко? – эхом повторила подруга. – Почему мне должно быть её жалко?
– Она – твоя сестра.
– Она – человек.
Сайери хохотнула и широко раскинула руки в стороны, небрежно плеснув на приятельницу:
– Будем надеяться, что её родственные чувства окажутся сильнее.
– Разве это важно? – нахмурилась Милея, смахивая с лица излишки воды. – Будет достаточно пригрозить. Роен выяснит, чего она боится.
– Страх не лучший способ держать в узде. Иногда он становится настолько сильным, что рвёт любые путы. Самопожертвование надёжнее. Жертвуя собой ради другого, человек ощущает собственную значимость, приятное чувство сродни тщеславию, – голос нежащейся в тёплой воде принцессы походил на довольное кошачье мурлыканье. – Поэтому я придумала историю. Люди любят истории, особенно женщины.
– Какую? – у Мии возникло неприятное чувство, что она лишь пешка в чужой игре, хотя до сих пор наивно считала себя её равноправным участником.
– Слушай, – Сайери открыла глаза, выпрямилась и облокотилась на камень. – Клан заставляет тебя сочетаться браком с императором, но ты безумно любишь другого и лучше покончишь жизнь самоубийством, чем предашь возлюбленного.
– Думаешь, поверит? – с сомнением покачала головой сообщница.
– Попробуем. В крайнем случае пригрозим, – пожала плечиками принцесса.
– Мы не сможем скрыть от неё правду. Кто-нибудь обязательно проболтается о пророчестве.
– Поэтому очень важно подружиться, – лукаво подмигнула Сай, – и заслужить её полное доверие. Сумеешь?
Милея поморщилась. К сестре-близняшке она не испытывала никаких чувств. И не только потому, что никогда её не видела. От союза дракона и человека очень редко рождаются близнецы. Иногда они походят друг на друга, как две капли воды, иногда оказываются совершенно разными внешне, но всегда один из них – дракон, а второй – человек, хотя и с некоторыми особенностями.
– Сказочница она, – фыркнула Светолика, одна из закадычных подруг Любавы, поперечь своему имени вечно чем-то недовольная и смурная лицом.
Если подумать, за проведённые в Малиновке годы Мирослава так и не стала до конца своей. Может из-за деда Власа, который жил на особицу и близко с сельчанами не сходился, может сама по себе. Да и местные до сих пор косились, вспоминали голодный моровой год, в который нашли странную светловолосую девочку. И хотя Миру болезнь тоже не пощадила, в постель уложила надолго, злые языки болтали, что именно она навела на селение беду. Ведь те же Лукишки зараза удивительным образом миновала.
Пока была ребёнком, подростком, Мирослава не замечала косых взглядов, озорничала наравне со всеми, затеи интересные выдумывала, в одиночестве не бывала.
Сельские дети взрослеют быстро, к восемнадцати годам девушки успевают не только замуж выйти, но и первенца родить. Парни от них не отстают, хотя женятся позднее и не на сверстницах, которых к тому времени разбирают созревшие для создания семьи ребята постарше. Из ровесниц невостребованными остались считанные единицы, в том числе Любава и Светолика. Первая никак не могла выбрать из множества претендентов, второй выбирать было не из кого. Родители Лики рискнули – вложились в сомнительное дело и прогорели. Чуть по миру не пошли. Правда за последний год немного оправились, снова добра наживать начали да сватов зазывать, но те пока к ним на двор не спешили. Вот и мрачнела Светолика с каждым днём всё сильнее, более удачливым подругам завидовала. Но особенно досадовала она на Мирославу, которая, находясь в том же положении, нисколько не тревожилась. А тут ещё гость этот. Сразу видно, благородный. Тем не менее снизошёл до деревенских посиделок. Не спроста, ой неспроста…
– Красиво брешет, ребятня в восторге, – добавила Лика, от собственных дум обозлившись.
– Она обещанная невеста моего господина, – подал голос дракон.
Поддержка за его спиной снова слаженно ахнула. Мирослава в том числе, но, быстро сообразила, что возражать бесполезно, ведь ежу ясно, кому больше поверят: сказочнице или благородному, красивому, голосистому гостю – и промолчала.
Между тем желтоглазый продолжил:
– Настала пора выполнить обещание.
– Так ведь Мирка – найдёныш? – изумилась-возмутилась Любава. – Когда и кому она задолжать себя успела?
– Сама – нет, – спокойно согласился дракон. – Сговорил её Власий Северянин, когда приезжал в нашу вотчину. Будет второй женой младшего княжеского сына.
Мирослава слушала с не меньшим интересом и удивлением, чем все остальные, разве что сама себе не завидовала. О состязании давно забыли. Здоровяк так и вовсе из-за стола вышел, решил до кустиков прогуляться.
– Так вы из южных земель будете? – первая пришла в себя Светолика.
– Да.
Ах он враль! С каких пор Великое море с запада на юг перекочевало? Да после того, что он здесь наплёл, ей ничего не остаётся, как монатки вязать, в дорогу собираться.
Тут в беседку вбежал запыхавшийся мальчишка и бросился к Мире:
– Коза наша подавилась! Папка за тобой прислал! Плохо дело, говорит…
Мира без лишних слов бросилась было за посланцем, но вдруг обернулась и сцапала дракона за рукав.
– Со мной пойдёшь, – прошептала.
Роен охотно поднялся с лавки.
– Чего ему в хлеву-то делать? – преградила парочке дорогу Любава. –Пусть гость дорогой здесь остаётся, а ты иди.
«Чтобы он вконец меня опозорил? Вторая жена! Ещё бы в наложницы записал!»
Но, прежде чем Мирослава придумала ответ, вмешался желтоглазый:
– Я головой отвечаю за невесту господина.
ГЛАВА 4
Мальчишка бежал впереди, сверкая голыми пятками. Видать и правда дело срочное. В конце лета к ночи земля быстро остывает, ещё и крупной студёной росой покрывается – не смотри, что днём жарит по-прежнему, лапти надеть будет не лишним.
Беда случилась у Колояра. Мужик был вроде работящий да какой-то неудачливый: то чужая скотина на поле забредёт, посевы потопчет, то собственная в огород заскочит – посадки потравит, а бывало его самого на ярмарке обчистят. Теперь вот коза. И как её угораздило подавиться?..
В загоне было темно. Огарок сальной свечи, выданный для осмотра рогатой страдалицы, помогал мало. Увидев чужаков, крупная белая коза судорожно сглотнула и надрывно закашлялась. С уголков её губ свисали струйки вязкой слюны.
– Держи крепче, – велела Мира Колояру, затем передала свечной огарок Роену и скомандовала: – А ты свети.
Владелец Белянки оттеснил её к стене, а девушка попыталась открыть козе рот. Раздался протяжный, жалобный, почти человеческий крик. Забираться пришлось довольно глубоко в глотку, где действительно обнаружился посторонний мягкий комок. Мира попыталась поддеть его кончиком пальца, но тут коза яростно замотала головой, и девушка едва успела спасти руку от острых задних зубов.
– Если это тряпка, почему она её не проглотит? – задумчиво спросила сама у себя девушка. – Мне надо больше света.
– Сейчас принесу, – подхватился Колояр.
Его сын Данко, поначалу из любопытства маячивший у входа в хлев, куда-то сбежал, пользуясь нечаянной свободой, ведь обычно в это время мамка из дома не выпускает.
Когда хозяин вышел, Роен перехватил козу за один рог. В воздухе откуда ни возьмись вспыхнули и закружились золотые искорки. Они сгустились в маленький, колючий с виду шарик и повисли у Белянки над головой. Бедная животина задрожала ещё сильнее и снова закашлялась.
– Так виднее? – невозмутимо поинтересовался дракон.
– Угу, – Мира сдержала вскрик изумления и занялась делом.
Благодаря яркому свету девушка быстро заметила у козы под языком зацепившуюся за него тонкую тесёмку, осторожно завела под неё указательный палец и медленно потянула, преодолевая сопротивление. Белянка в очередной раз попыталась вырваться, однако Роен держал куда крепче и жёстче сострадательного хозяина. Вскоре наружу показался таинственный кляп, доставивший столько неприятностей горемычной скотине и её освободителям.
Мира бросила измочаленную тряпку на соломенную подстилку, и дракон сразу погасил чудесный огонёк. Вернулся Колояр с масляной лампой, светившей ничуть не лучше свечного огарка. Тем не менее мужчина смог опознать в «тряпке» детские портки.
– Видать с верёвки сдернула, – предположил он, почёсывая маковку. – И когда только успела? На вечерней дойке всё в порядке было…
У Мирославы возникла более подходящая догадка на этот счёт, но делиться ею с отцом большого семейства, где любознательных, проказливых ребятишек мал мала меньше, она не стала. Вместо этого попросила чистой воды умыться.
Благодарные хозяева зазывали повечерять. Особенно настаивал Колояр, под это дело намереваясь откупорить бутылочку наливки собственного изготовления. Однако Мирослава отказалась, не желая обременять хозяйку поздними гостями – ей ещё взбудораженных детишек спать укладывать. Девушка лишь прихватила для себя и Роена по куску хлеба и свежего козьего сыра подкрепиться в дороге. Идти предстояло через всю деревню – жили Колояр и Власий по разным её концам.
Какое-то время шагали молча, занятые едой и собственными мыслями.
Животных Мира любила и понимала без всякого дара и волшебства. Нутром чуяла, когда им больно, страшно или, наоборот, хорошо. Вот и повелось: дед Власий лечил людей, а его названая внучка – живность, дикую в том числе. Поначалу сельчане не воспринимали её помощь всерьез: балуется, дурью от безделья мается – но быстро привыкли, сообразили, сопоставили, что к чему, и начали звать, когда сами не справлялись. Вот как сегодня.
Мира зябко поёжилась. От обильно выпавшей вечером росы было сыро и промозгло. Внезапно на плечи будто одеяло набросили, невесомое и прозрачное, укутавшее от макушки до кончиков пальцев на руках и ногах. Девушка в недоумении остановилась, внимательно себя осмотрела, перевела взгляд на Роенгарра.
– Тепло? – спросил он чуть насмешливо.
– Волшебствуешь? – догадалась Мирослава. – Как давеча…
– Моя стихия – огонь. Могу согреть или спалить. По необходимости.
Девушка вытянула вперёд руку, проверяя, насколько далеко распространяется действие чужого дара. Ничего не изменилось. Мягкое тепло продолжало заботливо обволакивать тело, защищая от холодного воздуха.
– Интересно, – задумчиво протянула Мира. – А моя мама какой стихией владела?
– Вода.
– Почему она от меня избавилась?
– Не мне об этом рассказывать.
– Тебе и впрямь лучше не надо, – осерчала девушка. – Насочиняешь с три короба. Ты о каком таком женихе давеча баял?
– Младшем сыне князя Южных земель, – охотно напомнил дракон, впервые на памяти Миры искренне улыбаясь, от чего сразу стал казаться моложе и проще.
– Второй женой записал! – пуще прежнего вознегодовала Мирослава. – На всю деревню ославил!
– Зато звучало правдоподобно, – продолжал веселиться Роенгарр. – Кто бы поверил, что невоспитанную сельчанку в настоящие жёны берут? Только в наложницы и сгодишься.
– Ах ты! – Мира не утерпела и набросилась с кулаками на рыжего зубоскала. Плевать, что дракон, а за такие слова о добропорядочной девушке он сейчас ответит!
***
Роен мог бы скрутить Миру в считанные мгновения, однако предпочёл дурашливую возню с «невоспитанной сельчанкой». За ближайшими заборами всполошились-разлаялись собаки. Одна даже тоскливо завыла.
Чем ближе Роенгарр знакомился с Мирой, тем меньше она напоминала ему Милею, хотя при первой встрече мужчина непроизвольно вздрогнул от поразительного внешнего сходства сестёр. Это потом взгляд начал придираться к таким вполне поправимым мелочам, как загар, веснушки, короткие ногти. А вот поведение, манера держаться, выражение лица, улыбка, нрав были совершенно иными, что не могло не отразиться на восприятии в целом. Мирослава была другой, совершенно не такой, как Мия. Впрочем, делу это не помешает. Вэлмарр не знаком лично ни с одной из девушек. Существовали проблемы куда более серьёзные. Сайери обещала их решить. Но решит ли?
Сай…
Странно, с некоторых пор имя возлюбленной не отзывалось внутри привычной тоской и желанием. Роен всё чаще замечал недостатки принцессы, главным из которых была двуличность. Сайери виртуозно умела притворяться. В какой-то момент дракон перестал понимать, какая она настоящая, и, если раньше был готов за один поцелуй простить любые обиды, теперь стал всё чаще задумываться, как Сай относится к нему на самом деле? Испытывает нежные чувства или просто использует себе во благо?
– Ну всё, хватит, – мужчина обхватил тонкие запястья Миры, вынуждая её остановится. Раскрасневшаяся, растрепавшаяся девчонка напоминала отчаянно храбрящегося перед матёрым котом воробышка – воинственного с виду, но совершенно беззащитного. – Извини, что оскорбил.
– Ладно, – удивительно легко согласилась девушка, поправляя волосы. – Идём, поздно уже.
Он невольно улыбнулся её деловитости и впервые пожалел о том, что ввязался в историю с подменой.
***
С утра пораньше Власия вызвали в Лукишки – тамошняя травница помощи попросила. В чём именно, знахарь умолчал, видимо, торопился или решил, что по возвращению всё расскажет.
Справив утренние хозяйственные дела, накормив себя и Роена, Мира занялась сбором вещей, и между делом уточнила:
– Мы на тебе полетим? Сколько времени дорога займёт?
– Полетим? – удивлённо приподнял брови дракон. Разомлевший от сытости он сидел в кресле-качалке деда Власа, на пол горницы вытянув длинные ноги. – Где это видано, чтобы на драконах летали? Как ты себе это представляешь?
– Ну… – Мирослава задумалась. На спине, наверное: сидя между пластинами гребня. Вот только безопасно ли это? А сумки куда? Связать и через хребет перекинуть?
Роенгарр, словно мысли её прочитал:
– Дело не в безопасности или удобстве, а в мировоззрении, понятиях. Везти на себе дракон может только свою избранницу или избранника, других же, если возникает необходимость, таскать в когтях. Прокатиться на чужом драконе сродни измене, это как сесть на колени чужому мужу или просто мужчине, с которым не состоишь в родственных отношениях.
– А-а-а… – протянула девушка, подхватывая выпавшую из рук рубаху. – Тогда как?
– Пешком или с обозом до места, где сможем купить приличных верховых лошадей. Дальше – до ближайшего крупного города с достаточно мощным телепортом. Он перебросит нас на Закатные острова.
– Целое путешествие. – Под ложечкой засосало в волнительном предвкушении: новые места, люди и нелюди. Но и тревога не отпускала: можно ли доверять малознакомому дракону и как тут дед Власий без неё один останется?
– Если согласна, завтра в путь.
А этот рыжий нахал ещё и подгоняет! Уфф…
Мирослава отвернулась обратно к окну, в которое виднелся лесок, вдоль и поперёк исхоженный в поисках грибов, ягод и трав, серебрилась на солнце мелкой рябью речная излучина, паслось на лугу стадо пёстрых коров. Хорошо, потому что привычно? Или привычно, потому что хорошо?
***
Над водой клубился лёгкий парок. Поднимаясь выше, он становился прозрачным, невидимым и проявлялся, лишь когда оседал на сводах пещеры мелкими, как бисер, каплями. Обратно они не падали, успевали высохнуть. Солнечный свет, проникающий через наземный вход, золотил поверхность озера, а пробивающийся через подводный, оттенял его глубину нежно-голубым сиянием. На стенах зелёными искорками мерцали тысячи светлячков.
– Волшебное место, – Сайери с наслаждением откинула голову на отполированный округлый бортик каменной чаши, и закрыла глаза.
Милея молчала, о чём-то напряжённо размышляя.
– Тебе её жалко? – лениво поинтересовалась принцесса, не открывая глаз.
– Жалко? – эхом повторила подруга. – Почему мне должно быть её жалко?
– Она – твоя сестра.
– Она – человек.
Сайери хохотнула и широко раскинула руки в стороны, небрежно плеснув на приятельницу:
– Будем надеяться, что её родственные чувства окажутся сильнее.
– Разве это важно? – нахмурилась Милея, смахивая с лица излишки воды. – Будет достаточно пригрозить. Роен выяснит, чего она боится.
– Страх не лучший способ держать в узде. Иногда он становится настолько сильным, что рвёт любые путы. Самопожертвование надёжнее. Жертвуя собой ради другого, человек ощущает собственную значимость, приятное чувство сродни тщеславию, – голос нежащейся в тёплой воде принцессы походил на довольное кошачье мурлыканье. – Поэтому я придумала историю. Люди любят истории, особенно женщины.
– Какую? – у Мии возникло неприятное чувство, что она лишь пешка в чужой игре, хотя до сих пор наивно считала себя её равноправным участником.
– Слушай, – Сайери открыла глаза, выпрямилась и облокотилась на камень. – Клан заставляет тебя сочетаться браком с императором, но ты безумно любишь другого и лучше покончишь жизнь самоубийством, чем предашь возлюбленного.
– Думаешь, поверит? – с сомнением покачала головой сообщница.
– Попробуем. В крайнем случае пригрозим, – пожала плечиками принцесса.
– Мы не сможем скрыть от неё правду. Кто-нибудь обязательно проболтается о пророчестве.
– Поэтому очень важно подружиться, – лукаво подмигнула Сай, – и заслужить её полное доверие. Сумеешь?
Милея поморщилась. К сестре-близняшке она не испытывала никаких чувств. И не только потому, что никогда её не видела. От союза дракона и человека очень редко рождаются близнецы. Иногда они походят друг на друга, как две капли воды, иногда оказываются совершенно разными внешне, но всегда один из них – дракон, а второй – человек, хотя и с некоторыми особенностями.
