Дверь открылась так внезапно, что я не удержала равновесия и повалилась навзничь.
Меня поймали, бережно подхватили на руки, прикрыли сверху кожухом и вынесли наружу.
– Ох, деточка, неужто угорела? – запричитала хозяйка, когда со всех сторон нас окружило приятное избяное тепло. – Быть того не может. Я же все головёшки разбила, прежде чем заслонку закрыть. Клади её сюда, милок. Сейчас велю мужу выгнать забулдыг, чтобы вам отдохнуть.
В ушах стоял звон, в глазах мельтешили серо-белые мушки, поэтому я не спешила их открывать. Меня положили на что-то мягкое и хрустящее. Наверное, тюфяк, набитый сеном. Солома была бы жёстче. Сверху накрыли шерстяным одеялом. Дали воды.
Киар сел рядом на край кровати, помог приподняться, чтобы было удобнее пить. В его глазах плескалось искреннее беспокойство о моём состоянии. Ещё бы! Недомогание могло обернуться непредвиденной задержкой в пути.
– Я просто устала, – решила его не мучить. Если уж менять что-то в нашем общении, то начинать следует с себя. – Принеси мои вещи. Они остались в бане. Да и сам иди погрейся. Никуда я не сбегу.
Он, видимо, прислушался к совету, потому что отсутствовал довольно долго, но совсем без надзора меня не оставил. За занавеску, отделявшую спальный закуток от прочего помещения, то и дело заглядывали хозяйка и её любопытная дочь. Судя по всему, девушке было уже за двадцать, и поскольку она продолжала жить с родителями, значит считалась старой девой. Возможно, причиной тому была её неказистая внешность: рябое лицо и худоба – или чересчур робкий характер, из-за чего она постоянно сутулилась и не смела поднять глаз, а румянец смущения выступал на щеках лихорадочными пятнами.
– Как тебя зовут? – спросила я, когда девушка по наказу матери подошла узнать о моих желаниях и потребностях.
– Яся, – теребя подол передника, ответила скромница.
– Присядь, Яся. Дай на тебя посмотреть.
Я провела пальцами по бугристой поверхности кожи. М-да, работы много, силы мало.
Девушка напряжённо замерла под моим испытующим взглядом. О том, что я веда, она и её родители догадались сразу же, даже говорить не пришлось. По глазам что ли угадывают? Скорее всего…
– Ты красивая. Только надо кое-что подправить. Я попробую. В деревне есть знахарь или травник?
– Есть, – кивнула девушка, не особо понимая, к чему этот разговор.
– Принеси мне писчие принадлежности.
Пока Яся бегала за куском бересты и угольком, я переоделась в платье.
К тому времени посторонних из пристроя выгнали. Печь, чтобы было теплее, подтопили, с двух обеденных столов прибрали.
Написав названия нужных мне ингредиентов и выдав девушке три мелких серебряных монеты, отправила её за покупками. Сама достала со дна вещевого мешка потрёпанную годами записную книжку с бесценными мамиными «рецептами» и принялась освежать память.
Вернулся Киар, трогательно порозовевший после парной.
Хозяйка принялась накрывать на стол, то и дело заглядываясь на красавца-блондина. Знала бы она, кто он такой на самом деле. Хотя ей, неодарённой, в отличие от меня терять нечего. Пусть любуется.
Ташид с интересом пригляделся к книге в моих руках, однако спрашивать, чем я так увлечена, не стал.
Пересев на скамейку поближе к жарко и ярко полыхающему печному устью, я продолжала читать, между делом подтягивая с общего блюда маленькие на один жевок жаренные в масле пирожки с разными начинками: картошка, капуста, грибы, мясо. Подобное разнообразие и малая форма выпечки поневоле привлекли моё внимание.
– Яскина придумка, – с гордостью ответила хозяйка на замечание об интересном способе приготовления, – и наесться, и закусить сгодятся. Девка то пригожая, трудолюбивая, ловкая, даром что не замужем. Вот чего им, мужикам, надоть? – пригорюнилась женщина, позабыв, что один из упомянутых находится в рядах её слушателей. – С лица воды не пить, а они всё нос воротют. Она ведь у меня и шить, и вышивать, и кружева плести – на все руки мастерица. Добрая, послушная, приветливая…
– Сострадательная, – многозначительно добавила я от себя, косясь в сторону ташида. – В беде не бросит, живота своего ради другого не пожалеет.
– И это тоже, – слегка удивилась чужому энтузиазму в расхваливании дочери Пелагея.
– А они, подлецы неблагодарные, не ценят, – припечатала я напоследок. Звучно захлопнула книгу и положила её на край стола. Тут как раз вернулась Яся, прислушалась к разговору. – Да, нелегко порой приходится женщинам в обществе настолько слепых мужчин. Ну, ничего, главное, чтобы девушка сама себя ценила, остальное приложится.
– Это как? – озадаченно насупилась Пелагея. – А детки?
– И детки, если пожелает, будут, – уверенно ответила я и посмотрела на ту, кого мы обсуждали. – Вот только чего она хочет на самом деле?
Яся, умница, сообразила, на что намекает гостья, и, вспыхнув как маков цвет или, учитывая сезон, как свёкла на срезе, призналась:
– Я бы едальню свою открыла.
Пелагея охнула, будто речь шла о притоне разврата, и разоткровенничавшаяся девушка сразу сникла.
– Тогда придётся переехать в селение покрупнее, – спокойно, раздумчиво, словно и не было в сказанном чего-то сложно осуществимого, продолжила рассуждать я. – Если родители со средствами помогут, можно сразу снять помещение, или какое-то время поработать в чужом заведении, заодно разобраться, что к чему. У меня, кстати, есть кое-кто на примете в Зирге.
– Это рядом с пришлыми-то! – ужаснулась хозяйка, отшатываясь от меня ближе к ташиду. Киар не менее резво поспешил отодвинуться, сохраняя прежнее расстояние между собой и не в меру пугливой женщиной.
Я едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Глаза Яси засверкали надеждой. До сих пор у неё была просто мечта, а сегодня появилась цель. Иногда для больших перемен хватает несколько слов от человека, который уверен, что у тебя всё получится.
– Ой, госпожа веда, не дурите девчонке голову! Вы-то уедете, а она останется. Лучше мужа ей наворожите. Я заплачу, сколько скажете.
– Хочешь мужа? – спросила я у девушки.
Та почему-то быстро глянула на Киаритэя и отрицательно замотала головой.
– Тогда… – я решительно вырвала из записной книжки чистый листок и принялась быстро писать на нём полезные сведения про Зирг и о том, где найти там меня и моих друзей, попутно советуя: – Переезжать лучше в конце весны или летом. Быстрее и безопаснее. Оставшееся время продолжай совершенствоваться в любимом деле, копи деньги, приучай родителей к мысли о своём переезде.
– Госпожа веда! – попыталась вклиниться Пелагея, но я перебила её вопросом: – Сколько у вас детей?
– Четверо, хвала Вседержителю.
– А внуков?
– Пятеро. Почему вы спрашиваете?
– Так ведь хватит?
– Чего?
– Детей.
Женщина озадаченно примолкла, затем всплеснула руками и поднялась из-за стола.
– Сами-то при женихе, – проворчала напоследок, прежде чем выйти.
Я улыбнулась и повернулась к Ясе:
– Она очень тебя любит. Ничего, свыкнется. Теперь покажи, что принесла…
Составление лечебной мази пришлось отложить на утро. Сейчас хотелось одного – отдыхать.
О том, что кровать у нас с ташидом одна на двоих, я сообразила, лишь когда хозяева ушли на свою половину, очевидно полагая, что скромные размеры ложа гостей лишь порадуют. В тесноте, зато в тепле. Даже при наличии печки в пристрое с наступлением морозной ночи становилось всё холоднее. Чай не добротная изба – и стены тоньше, и по полу дует. Поэтому я поддела под платье шерстяные панталоны и первая легла в постель, предоставив Киару свободу выбора – устраиваться рядом или на голом полу. Разумеется, он выбрал первое, но принёс с собой походное одеяло. Когда мужчина укутался в него и притих, я повернулась к нему лицом и предложила:
– Давай поговорим.
– Что ты хочешь услышать?
– Полагаю всё, что относится к делу, – резонно заметила я. За занавеской было совсем темно, сюда не проникал слабый свет от рдеющих в устье печи углей. Поэтому ничего не было видно, зато обострились слух и осязание. Я почувствовала, как моего лба касается тёплое дыхание Киара. – Например, почему ты так торопишься в Хаттан? И что будет со мной, когда я окажусь там?
– Ничего не будет, – ташид решил начать отвечать с последнего вопроса.
– Ты уверен? А как вообще вы относитесь к людям на своей территории? Насколько знаю, живёте очень замкнуто, послов не принимаете. Почему?
– Вы сами нас боитесь.
Я аж подскочила от подобного заявления. Вернее, просто села и посмотрела на собеседника. Для человека зрение у меня было отменное, даже слишком.
– Ты прав, люди боятся неизвестного и того, чего не понимают. Мы боимся вас, потому что у нас слишком мало правдивых сведений. Когда-то мы точно так же боялись эльфов, драконов, троллей, гномов, перевёртышей. Последних многие до сих опасаются.
– Почему?
– Считают слишком непредсказуемыми.
– А ты?
– А я думаю, с каждым можно договориться.
– Ты очень наивна, Тайрин. – В его голосе мне послышалась странная грусть.
– Возможно, – не стала спорить. На подобные нелестные оценки своей личности я никогда не обижалась. Мало ли что болтают другие. Главное, кем ты сама себя считаешь. К толковому совету я всегда прислушивалась, а голословные утверждения равнодушно пропускала мимо ушей. – Предпочитаю смотреть на жизнь открыто и с доверием, а если она щёлкает меня по носу, усваиваю урок и двигаюсь дальше, но продолжаю доверять. Не закрываюсь, не затаиваюсь, не обрастаю колючками и честно прошу о помощи, если она мне нужна. Так было до встречи с тобой. Стоило нарушить принцип, и вот к чему это привело. Нужно было сразу рассказать обо всём Бишему и Алеку, но твоя скрытность оказалась заразна.
– Тай, я благодарен тебе за то, что ты спасла меня. Теперь просто доведи начатое до конца – помоги добраться живым до границы Хаттана. Осталось немного пути. Полагаю, к тому времени я буду чувствовать себя способным действовать самостоятельно и отпущу тебя.
– То есть ты отказываешься что-либо объяснять? – разочарованно протянула я.
– Ради твоей безопасности.
Ради своей безопасности мне бы действительно лучше держать язык за зубами. Если подумать, я – не только жертва, но и нежелательный свидетель преступления, ведь Киар, пускай и временно, всё-таки лишил меня возможности пользоваться даром, то есть сделал именно то, в чём ташидов обвиняют арлийцы. Также вполне понятно его стремление вернуться домой, а не отдать себя добровольно в лапы ведунов-экспериментаторов, которые, «наигравшись», скорее всего упекут столь опасное существо в темницу, по крайней мере до выяснения статуса политических отношений между Хаттаном и Равией. Вдруг наш король нарушит нейтралитет и займёт сторону Арлии?
Я тряхнула головой и вспомнила кое-что интересное:
– А что произошло, когда мы с тобой сбежали от Алека? Было чувство, что мы мгновенно перенеслись на большое расстояние, но, кажется, это была не телепортация. Ощущения другие: словно не мы переместились в пространстве, а пространство сдвинулось относительно нашего местоположения. Да и не было у тебя артефактов для подобных трюкачеств, либо ты сам по себе артефакт, обладающий уникальными способностями.
Киар ответил не сразу, и мне даже стало не по себе от затянувшегося молчания. Вспомнилась поговорка: меньше знаешь – дольше живёшь. Продолжу в том же духе, и он не отпустит меня на свободу возле границы, а прикопает. Хм, и почему я так плохо о людях думаю? Может потому, что конкретно этот мужчина к их числу не относится?
– Второе.
– Значит, у вас всё-таки есть магический дар?! – вырвалось прежде, чем я успела прикусить свой болтливый язык.
– Я бы назвал это способностью, как физическая сила, например. – Судя по тону голоса, Киаритэй снисходительно улыбался.
– Наши блуждания в трёх соснах тоже твоих рук дело?
– Там было намного больше деревьев.
– Но ведь перемещение в пространстве не бывает мгновенным, даже при помощи артефактов. Необходимо построить портал сквозь ткань мироздания, а для этого требуется время. Тем более, если ты перемещаешь не одного лишь себя, – продолжала недоумевать я. – Если бы не видела своими глазами, ни за что бы не поверила.
– Вот и хорошо. Значит, другие тоже тебе не поверят, – обнадёжил меня ташид.
– Ладно. Насчёт нашей связи… Ты сказал, что подобное с тобой произошло впервые. Ты использовал меня в качестве проводника для подключения к общему энергетическому полю, чтобы залечить рану, но в результате всего лишь временно её залатал. Похоже, ты и сам толком не понимаешь, как работает наша связь.
– У тебя есть теория на этот счёт? – Под тонкой наволочкой тюфяка зашуршало сено – Киар решил сесть.
– Сколько угодно. К примеру, когда ты рядом, мой резерв превращается в воронку. Вся энергия поля уходит к тебе и возмещает телесные потери, чтобы ты мог хорошо себя чувствовать и действовать, а также применять свои чудо-способности. Если же мы отдаляемся друг от друга, воронка становится ретортой, где энергия скапливается и преобразуется в силу – мою силу, при помощи которой я могу воздействовать на всё, что меня окружает, кроме тебя. Кстати, сейчас ты используешь меня очень аккуратно, но, когда тебе грозила смертельная опасность, ты практически разрушил мой дар. Вот почему тогда мне было плохо. Говорят, если ведун теряет свой дар безвозвратно, он начинается стареть намного быстрее, чем обычный человек. Но насколько это правдиво никто не знает. За последние две-три сотни лет ничего подобного не случалось, а приврать авторы древних рукописей любили ничуть не меньше, чем современные писаки.
– Я рад, что ты в порядке.
Когда мужчина говорил настолько непринуждённо и искренне, моя бдительность засыпала, чувство самосохранения пропадало, и я забывала, что вообще-то он едва меня не покалечил.
– Завтра мне понадобится немного сил. Мазь, которую я приготовлю, сможет залечить лишь свежие рубцы, поэтому придётся повернуть время вспять.
– Ты это умеешь? – удивился Киар, будто бы даже взволнованно.
– Нет. Я выразилась иносказательно. Просто размягчу их до нужного состояния. Ты позволишь? Выйдешь ненадолго из дома? Ты же чувствуешь, когда я тяну из тебя силу? Возьму совсем немного. В прошлый раз наша связь чересчур ослабла и позволила мне оттянуть на себя практически весь резерв. Это произошло из-за большого расстояния между нами. Просто не отходи далеко, а если почувствуешь неладное, возвращайся. – Я старательно заверяла ташида, что не воспользуюсь оказией сбежать или навредить, хотя могла бы попытаться, но почему-то даже думать об этом не хотела, про себя твёрдо решив довести начатое до конца – вернуть Киара живым и здоровым в Хаттан.
– Ты разве не устала? – лукаво поинтересовался мужчина, накидывая мне на плечи одеяло. – Долго болтать собираешься? Завтра рано вставать.
– Ты согласен?
– Да. При условии, что в случае необходимости ты восполнишь мои силы своим дыханием.
Надеюсь, темнота скрыла краску смущения, хлынувшую мне в лицо. Зато стало ещё теплее. Я поспешно укуталась, легла на бок, повернувшись к ташиду спиной, и ровным голосом произнесла:
– Давай спать.
Утро получилось ранним и суматошным. Надо было не только приготовить мазь и под благовидным предлогом – седлание лошадей – выпроводить Киара вон из дома, но и успеть черкнуть пару строчек для Алека на том самом листочке, что я оставила Ясе.
Меня поймали, бережно подхватили на руки, прикрыли сверху кожухом и вынесли наружу.
– Ох, деточка, неужто угорела? – запричитала хозяйка, когда со всех сторон нас окружило приятное избяное тепло. – Быть того не может. Я же все головёшки разбила, прежде чем заслонку закрыть. Клади её сюда, милок. Сейчас велю мужу выгнать забулдыг, чтобы вам отдохнуть.
В ушах стоял звон, в глазах мельтешили серо-белые мушки, поэтому я не спешила их открывать. Меня положили на что-то мягкое и хрустящее. Наверное, тюфяк, набитый сеном. Солома была бы жёстче. Сверху накрыли шерстяным одеялом. Дали воды.
Киар сел рядом на край кровати, помог приподняться, чтобы было удобнее пить. В его глазах плескалось искреннее беспокойство о моём состоянии. Ещё бы! Недомогание могло обернуться непредвиденной задержкой в пути.
– Я просто устала, – решила его не мучить. Если уж менять что-то в нашем общении, то начинать следует с себя. – Принеси мои вещи. Они остались в бане. Да и сам иди погрейся. Никуда я не сбегу.
Он, видимо, прислушался к совету, потому что отсутствовал довольно долго, но совсем без надзора меня не оставил. За занавеску, отделявшую спальный закуток от прочего помещения, то и дело заглядывали хозяйка и её любопытная дочь. Судя по всему, девушке было уже за двадцать, и поскольку она продолжала жить с родителями, значит считалась старой девой. Возможно, причиной тому была её неказистая внешность: рябое лицо и худоба – или чересчур робкий характер, из-за чего она постоянно сутулилась и не смела поднять глаз, а румянец смущения выступал на щеках лихорадочными пятнами.
– Как тебя зовут? – спросила я, когда девушка по наказу матери подошла узнать о моих желаниях и потребностях.
– Яся, – теребя подол передника, ответила скромница.
– Присядь, Яся. Дай на тебя посмотреть.
Я провела пальцами по бугристой поверхности кожи. М-да, работы много, силы мало.
Девушка напряжённо замерла под моим испытующим взглядом. О том, что я веда, она и её родители догадались сразу же, даже говорить не пришлось. По глазам что ли угадывают? Скорее всего…
– Ты красивая. Только надо кое-что подправить. Я попробую. В деревне есть знахарь или травник?
– Есть, – кивнула девушка, не особо понимая, к чему этот разговор.
– Принеси мне писчие принадлежности.
Пока Яся бегала за куском бересты и угольком, я переоделась в платье.
К тому времени посторонних из пристроя выгнали. Печь, чтобы было теплее, подтопили, с двух обеденных столов прибрали.
Написав названия нужных мне ингредиентов и выдав девушке три мелких серебряных монеты, отправила её за покупками. Сама достала со дна вещевого мешка потрёпанную годами записную книжку с бесценными мамиными «рецептами» и принялась освежать память.
Вернулся Киар, трогательно порозовевший после парной.
Хозяйка принялась накрывать на стол, то и дело заглядываясь на красавца-блондина. Знала бы она, кто он такой на самом деле. Хотя ей, неодарённой, в отличие от меня терять нечего. Пусть любуется.
Ташид с интересом пригляделся к книге в моих руках, однако спрашивать, чем я так увлечена, не стал.
Пересев на скамейку поближе к жарко и ярко полыхающему печному устью, я продолжала читать, между делом подтягивая с общего блюда маленькие на один жевок жаренные в масле пирожки с разными начинками: картошка, капуста, грибы, мясо. Подобное разнообразие и малая форма выпечки поневоле привлекли моё внимание.
– Яскина придумка, – с гордостью ответила хозяйка на замечание об интересном способе приготовления, – и наесться, и закусить сгодятся. Девка то пригожая, трудолюбивая, ловкая, даром что не замужем. Вот чего им, мужикам, надоть? – пригорюнилась женщина, позабыв, что один из упомянутых находится в рядах её слушателей. – С лица воды не пить, а они всё нос воротют. Она ведь у меня и шить, и вышивать, и кружева плести – на все руки мастерица. Добрая, послушная, приветливая…
– Сострадательная, – многозначительно добавила я от себя, косясь в сторону ташида. – В беде не бросит, живота своего ради другого не пожалеет.
– И это тоже, – слегка удивилась чужому энтузиазму в расхваливании дочери Пелагея.
– А они, подлецы неблагодарные, не ценят, – припечатала я напоследок. Звучно захлопнула книгу и положила её на край стола. Тут как раз вернулась Яся, прислушалась к разговору. – Да, нелегко порой приходится женщинам в обществе настолько слепых мужчин. Ну, ничего, главное, чтобы девушка сама себя ценила, остальное приложится.
– Это как? – озадаченно насупилась Пелагея. – А детки?
– И детки, если пожелает, будут, – уверенно ответила я и посмотрела на ту, кого мы обсуждали. – Вот только чего она хочет на самом деле?
Яся, умница, сообразила, на что намекает гостья, и, вспыхнув как маков цвет или, учитывая сезон, как свёкла на срезе, призналась:
– Я бы едальню свою открыла.
Пелагея охнула, будто речь шла о притоне разврата, и разоткровенничавшаяся девушка сразу сникла.
– Тогда придётся переехать в селение покрупнее, – спокойно, раздумчиво, словно и не было в сказанном чего-то сложно осуществимого, продолжила рассуждать я. – Если родители со средствами помогут, можно сразу снять помещение, или какое-то время поработать в чужом заведении, заодно разобраться, что к чему. У меня, кстати, есть кое-кто на примете в Зирге.
– Это рядом с пришлыми-то! – ужаснулась хозяйка, отшатываясь от меня ближе к ташиду. Киар не менее резво поспешил отодвинуться, сохраняя прежнее расстояние между собой и не в меру пугливой женщиной.
Я едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Глаза Яси засверкали надеждой. До сих пор у неё была просто мечта, а сегодня появилась цель. Иногда для больших перемен хватает несколько слов от человека, который уверен, что у тебя всё получится.
– Ой, госпожа веда, не дурите девчонке голову! Вы-то уедете, а она останется. Лучше мужа ей наворожите. Я заплачу, сколько скажете.
– Хочешь мужа? – спросила я у девушки.
Та почему-то быстро глянула на Киаритэя и отрицательно замотала головой.
– Тогда… – я решительно вырвала из записной книжки чистый листок и принялась быстро писать на нём полезные сведения про Зирг и о том, где найти там меня и моих друзей, попутно советуя: – Переезжать лучше в конце весны или летом. Быстрее и безопаснее. Оставшееся время продолжай совершенствоваться в любимом деле, копи деньги, приучай родителей к мысли о своём переезде.
– Госпожа веда! – попыталась вклиниться Пелагея, но я перебила её вопросом: – Сколько у вас детей?
– Четверо, хвала Вседержителю.
– А внуков?
– Пятеро. Почему вы спрашиваете?
– Так ведь хватит?
– Чего?
– Детей.
Женщина озадаченно примолкла, затем всплеснула руками и поднялась из-за стола.
– Сами-то при женихе, – проворчала напоследок, прежде чем выйти.
Я улыбнулась и повернулась к Ясе:
– Она очень тебя любит. Ничего, свыкнется. Теперь покажи, что принесла…
Составление лечебной мази пришлось отложить на утро. Сейчас хотелось одного – отдыхать.
О том, что кровать у нас с ташидом одна на двоих, я сообразила, лишь когда хозяева ушли на свою половину, очевидно полагая, что скромные размеры ложа гостей лишь порадуют. В тесноте, зато в тепле. Даже при наличии печки в пристрое с наступлением морозной ночи становилось всё холоднее. Чай не добротная изба – и стены тоньше, и по полу дует. Поэтому я поддела под платье шерстяные панталоны и первая легла в постель, предоставив Киару свободу выбора – устраиваться рядом или на голом полу. Разумеется, он выбрал первое, но принёс с собой походное одеяло. Когда мужчина укутался в него и притих, я повернулась к нему лицом и предложила:
– Давай поговорим.
ГЛАВА 11
– Что ты хочешь услышать?
– Полагаю всё, что относится к делу, – резонно заметила я. За занавеской было совсем темно, сюда не проникал слабый свет от рдеющих в устье печи углей. Поэтому ничего не было видно, зато обострились слух и осязание. Я почувствовала, как моего лба касается тёплое дыхание Киара. – Например, почему ты так торопишься в Хаттан? И что будет со мной, когда я окажусь там?
– Ничего не будет, – ташид решил начать отвечать с последнего вопроса.
– Ты уверен? А как вообще вы относитесь к людям на своей территории? Насколько знаю, живёте очень замкнуто, послов не принимаете. Почему?
– Вы сами нас боитесь.
Я аж подскочила от подобного заявления. Вернее, просто села и посмотрела на собеседника. Для человека зрение у меня было отменное, даже слишком.
– Ты прав, люди боятся неизвестного и того, чего не понимают. Мы боимся вас, потому что у нас слишком мало правдивых сведений. Когда-то мы точно так же боялись эльфов, драконов, троллей, гномов, перевёртышей. Последних многие до сих опасаются.
– Почему?
– Считают слишком непредсказуемыми.
– А ты?
– А я думаю, с каждым можно договориться.
– Ты очень наивна, Тайрин. – В его голосе мне послышалась странная грусть.
– Возможно, – не стала спорить. На подобные нелестные оценки своей личности я никогда не обижалась. Мало ли что болтают другие. Главное, кем ты сама себя считаешь. К толковому совету я всегда прислушивалась, а голословные утверждения равнодушно пропускала мимо ушей. – Предпочитаю смотреть на жизнь открыто и с доверием, а если она щёлкает меня по носу, усваиваю урок и двигаюсь дальше, но продолжаю доверять. Не закрываюсь, не затаиваюсь, не обрастаю колючками и честно прошу о помощи, если она мне нужна. Так было до встречи с тобой. Стоило нарушить принцип, и вот к чему это привело. Нужно было сразу рассказать обо всём Бишему и Алеку, но твоя скрытность оказалась заразна.
– Тай, я благодарен тебе за то, что ты спасла меня. Теперь просто доведи начатое до конца – помоги добраться живым до границы Хаттана. Осталось немного пути. Полагаю, к тому времени я буду чувствовать себя способным действовать самостоятельно и отпущу тебя.
– То есть ты отказываешься что-либо объяснять? – разочарованно протянула я.
– Ради твоей безопасности.
Ради своей безопасности мне бы действительно лучше держать язык за зубами. Если подумать, я – не только жертва, но и нежелательный свидетель преступления, ведь Киар, пускай и временно, всё-таки лишил меня возможности пользоваться даром, то есть сделал именно то, в чём ташидов обвиняют арлийцы. Также вполне понятно его стремление вернуться домой, а не отдать себя добровольно в лапы ведунов-экспериментаторов, которые, «наигравшись», скорее всего упекут столь опасное существо в темницу, по крайней мере до выяснения статуса политических отношений между Хаттаном и Равией. Вдруг наш король нарушит нейтралитет и займёт сторону Арлии?
Я тряхнула головой и вспомнила кое-что интересное:
– А что произошло, когда мы с тобой сбежали от Алека? Было чувство, что мы мгновенно перенеслись на большое расстояние, но, кажется, это была не телепортация. Ощущения другие: словно не мы переместились в пространстве, а пространство сдвинулось относительно нашего местоположения. Да и не было у тебя артефактов для подобных трюкачеств, либо ты сам по себе артефакт, обладающий уникальными способностями.
Киар ответил не сразу, и мне даже стало не по себе от затянувшегося молчания. Вспомнилась поговорка: меньше знаешь – дольше живёшь. Продолжу в том же духе, и он не отпустит меня на свободу возле границы, а прикопает. Хм, и почему я так плохо о людях думаю? Может потому, что конкретно этот мужчина к их числу не относится?
– Второе.
– Значит, у вас всё-таки есть магический дар?! – вырвалось прежде, чем я успела прикусить свой болтливый язык.
– Я бы назвал это способностью, как физическая сила, например. – Судя по тону голоса, Киаритэй снисходительно улыбался.
– Наши блуждания в трёх соснах тоже твоих рук дело?
– Там было намного больше деревьев.
– Но ведь перемещение в пространстве не бывает мгновенным, даже при помощи артефактов. Необходимо построить портал сквозь ткань мироздания, а для этого требуется время. Тем более, если ты перемещаешь не одного лишь себя, – продолжала недоумевать я. – Если бы не видела своими глазами, ни за что бы не поверила.
– Вот и хорошо. Значит, другие тоже тебе не поверят, – обнадёжил меня ташид.
– Ладно. Насчёт нашей связи… Ты сказал, что подобное с тобой произошло впервые. Ты использовал меня в качестве проводника для подключения к общему энергетическому полю, чтобы залечить рану, но в результате всего лишь временно её залатал. Похоже, ты и сам толком не понимаешь, как работает наша связь.
– У тебя есть теория на этот счёт? – Под тонкой наволочкой тюфяка зашуршало сено – Киар решил сесть.
– Сколько угодно. К примеру, когда ты рядом, мой резерв превращается в воронку. Вся энергия поля уходит к тебе и возмещает телесные потери, чтобы ты мог хорошо себя чувствовать и действовать, а также применять свои чудо-способности. Если же мы отдаляемся друг от друга, воронка становится ретортой, где энергия скапливается и преобразуется в силу – мою силу, при помощи которой я могу воздействовать на всё, что меня окружает, кроме тебя. Кстати, сейчас ты используешь меня очень аккуратно, но, когда тебе грозила смертельная опасность, ты практически разрушил мой дар. Вот почему тогда мне было плохо. Говорят, если ведун теряет свой дар безвозвратно, он начинается стареть намного быстрее, чем обычный человек. Но насколько это правдиво никто не знает. За последние две-три сотни лет ничего подобного не случалось, а приврать авторы древних рукописей любили ничуть не меньше, чем современные писаки.
– Я рад, что ты в порядке.
Когда мужчина говорил настолько непринуждённо и искренне, моя бдительность засыпала, чувство самосохранения пропадало, и я забывала, что вообще-то он едва меня не покалечил.
– Завтра мне понадобится немного сил. Мазь, которую я приготовлю, сможет залечить лишь свежие рубцы, поэтому придётся повернуть время вспять.
– Ты это умеешь? – удивился Киар, будто бы даже взволнованно.
– Нет. Я выразилась иносказательно. Просто размягчу их до нужного состояния. Ты позволишь? Выйдешь ненадолго из дома? Ты же чувствуешь, когда я тяну из тебя силу? Возьму совсем немного. В прошлый раз наша связь чересчур ослабла и позволила мне оттянуть на себя практически весь резерв. Это произошло из-за большого расстояния между нами. Просто не отходи далеко, а если почувствуешь неладное, возвращайся. – Я старательно заверяла ташида, что не воспользуюсь оказией сбежать или навредить, хотя могла бы попытаться, но почему-то даже думать об этом не хотела, про себя твёрдо решив довести начатое до конца – вернуть Киара живым и здоровым в Хаттан.
– Ты разве не устала? – лукаво поинтересовался мужчина, накидывая мне на плечи одеяло. – Долго болтать собираешься? Завтра рано вставать.
– Ты согласен?
– Да. При условии, что в случае необходимости ты восполнишь мои силы своим дыханием.
Надеюсь, темнота скрыла краску смущения, хлынувшую мне в лицо. Зато стало ещё теплее. Я поспешно укуталась, легла на бок, повернувшись к ташиду спиной, и ровным голосом произнесла:
– Давай спать.
***
Утро получилось ранним и суматошным. Надо было не только приготовить мазь и под благовидным предлогом – седлание лошадей – выпроводить Киара вон из дома, но и успеть черкнуть пару строчек для Алека на том самом листочке, что я оставила Ясе.
