– Включите музыку, – просит он.
Испугавшись, что если это действительно проверка, то я её провалила, в отчаянии выпаливаю:
– А давайте я сама вам спою!
Предложение настолько неожиданное, что мужчина открывает глаза и сводит к переносице брови.
– Я умею. Я музыкальную школу закончила… – всё менее уверенно лепечу под его тяжёлым взглядом.
Меня спасает звонок смартфона. Брюнет отвлекается, и я отчаянно надеюсь, что он забудет всю ту нелепицу, что я несла до сих пор.
Вот же дура! Сегодня я явно не в форме. Наверное, действительно пора в отпуск. Кусаю губы и, сама того не желая, подслушиваю чужой разговор.
– Да. Подписал... Лично. Как ты хотела. – В голосе мужчины слышится удивительная смесь лёгкой досады и нежности по отношению к своей собеседнице. – Не понимаю, к чему подобные сложности? Ты мне настолько не доверяешь? Я бы в любом случае сдержал обещание… Хорошо. Больше не будем об этом. Как ты себя чувствуешь?.. А Скай?.. Передай, что я ему сочувствую… Да шучу я, шучу!.. Ари, в этом состоянии ты просто невыносима… Ты не дослушала. Невыносимо милая… Я не подлизываюсь. Ладно, береги себя.
Разговор заканчивается, но мужчина продолжает какое-то время смотреть на экран смартфона. По его губам блуждает трогательная улыбка. От её вида у меня дух захватывает: настолько она не сочетается с прежним поведением брюнета. И тем неожиданнее становятся его следующие слова:
– Пойте.
По настоянию мамы я действительно закончила музыкальную школу по классу вокала и фортепиано не столько ради получения дополнительного образования, сколько для развития мелкой моторики, координации и точности движений. Маме казалось, что я чересчур неуклюжая. Может так оно и было на самом деле, однако, будучи ребёнком, я этого не осознавала.
Работала мама школьным учителем, поэтому требования ко мне у неё были самые что ни на есть высокие, дабы никто не подумал, что, являясь профессионалом своего дела, она как тот пресловутый сапожник без сапог, не сумела достойно воспитать собственную дочь. Вот и разрывалась я между обычной школой, музыкальной и кучей кружков, зато «времени на глупости не оставалось». Но это я сейчас так думаю и вспоминаю. На самом деле я ничуть не страдала от загруженности, успевая шалить по дороге из одной школы в другую и на уроках.
Голос у меня был средней паршивости – приятный, но ничего выдающегося в плане силы и диапазона. Педагог по вокалу этого не скрывала и советовала делать ставку на эмоциональность и выразительность. Ну а поскольку в списке внеурочной деятельности имелся театральный кружок, то за последним дело не стало. Когда я пела, всегда представляла себя какой-нибудь знаменитостью или персонажем любимого фильма.
Сейчас на ум почему-то приходит колыбельная из старой киноленты, которую трогательно исполняла героиня драмы, вспоминая о сыне-колонисте:
– Мягко звёздный свет сияет, полная луна.
Завершился день очередной.
О тебе всегда скучает,
Никогда не забывает
Кто-то близкий и родной.
Спи, спи, спи, спи, мой милый…
Спи, спи, спи, спи, любимый…
Пусть во сне тебе приснится колыбель-Земля,
Дом знакомый, комната и стол.
О тебе тут вспоминают
И, конечно, твёрдо знают,
Ты вернёшься в этот дом.
Спи, спи, спи, спи, мой милый…
Спи, спи, спи, спи, любимый…
(На музыку «Песня Шуши» из м/ф «Смешариков»)
Пассажир засыпает на втором куплете. Даже обидно немного, что не дослушал до конца. Какое-то время любуюсь его расслабленным лицом, утратившим прежнюю жёсткость и холодность, пока искин не сообщает, что мы на месте. Беру управление на себя и паркуюсь чуть в стороне от центрального входа в гостиницу. Теперь мне предстоит самое интересное – побудка. Включаю в салоне свет и бодрую музыку. Сначала на минимум, затем постепенно увеличиваю интенсивность освещения и громкость, чтобы пробуждение получилось естественным и приятным.
Так и выходит.
– Мы уже на месте? – сонно щурясь в окно, задаёт риторический вопрос клиент.
– Ещё нет, – улыбаюсь и ловко подвожу мобиль к гостиничному крыльцу, на несколько секунд опередив другую аэромашинку.
«Кто успел, тот и сел», – мысленно отвечаю на возмущённые сигналы позади.
Брюнет окончательно просыпается, поправляет упавшие на лоб волосы, с усмешкой благодарит:
– Спасибо за уникальную поездку. Пожалуй, я долго о ней не забуду.
– «Эх, прокачу!» всегда к вашим услугам, – дежурно рапортую в ответ.
– Я всё-таки хорошенько подумаю, прежде чем снова воспользуюсь вашей службой, – потирает подбородок мужчина, не спеша покидать салон, хотя дверь уже давно предупредительно открыта. Теперь при полном освещении я вижу, что глаза у него зелёные.
Моя улыбка меркнет, уголки губ опускаются вниз. Не хватало ещё работу потерять из-за подобной глупости. Подумаешь, спела. С кем не бывает? Иные за это деньги получают, а я бесплатно старалась.
– Как ваше имя? – внезапно спрашивает брюнет.
Ну вот… Сейчас ещё и жалобу накатает.
– Аня.
Собираюсь с духом, чтобы озвучить полный вариант, который в принципе должен быть известен клиенту с начала бронирования поездки, как слышу едва ли не ласковое:
– Хорошей ночи, Аня, и лёгкой смены. У вас прекрасный голос.
– Постой-постой! Ты, правда, спела ему эту песню?
Вот уже минут десять подруга бессовестно потешается над моей историей, привлекая к нашему столику повышенное внимание других посетителей кафе. Детского, между прочим.
Мы начали ходить в «Сладкий уголок», когда Егор был ещё совсем маленьким. Братишка подрос, а наши вкусы остались прежними. Мне нравились местные молочные коктейли, украшенные свежими ягодами, Маше – живой персонал, который состоял сплошь из симпатичных молодых парней. Подруга частенько цепляла в «Уголке» ухажёров для похода в парк аттракционов или в ночной клуб. И то, и другое девушка обожала, а мужчины обожали её – яркую, смешливую и… беззаботную.
– Спи, спи, спи, спи, мой милый… Спи, спи, спи, спи, любимый… –довольно фальшиво поёт Мария. – Представляю, что он подумал.
Она снова фыркает, из-за чего шапка молочной пены её коктейля разлетается в стороны и опадает на пластиковый стол белоснежными хлопьями.
– Он не думал, он спал, – пожимаю я плечами, разглядывая в панорамное окно странную женщину в тёмных очках на пол лица, в плотно повязанном вокруг головы шёлковом платке и в чёрном, наглухо застёгнутом, несмотря на тёплую погоду, плаще. Походка и резкие движения женщины кажутся мне знакомыми. Нервно оглядываясь, она подходит ко входу в кафе, и я наконец-то понимаю, кто это: – Смотри – Лика!
Маша лениво оглядывается на дверь, видит приятельницу и удивлённо вздрагивает.
Войдя внутрь заведения, Анжелика наконец-то расслабляется. Снимает очки, стягивает с головы платок, и мы с Машей синхронно ахаем.
– Это парик? – к Лисичкиной дар речи возвращается гораздо быстрее.
– Нет, – сердито отвечает Лика, встряхивая платиновыми волосами до плеч.
– Тебе идёт, – не удержавшись, тяну руку, чтобы потрогать прямые и гладкие как шёлк пряди.
Подруга обидно шлёпает меня по запястью и нервно ерошит густую чёлку до бровей. Дело в том, что Анжелика Вайс в открытую презирает блондинок, а тут вдруг сама влилась в их ряды.
– Ну вы обе даёте, – снова заходится в приступе смеха Маша. – Одна любовными песнями ни в чём не повинных мужчин донимает, другая изменяет собственным принципам.
– Не любовная, а колыбельная, – поправляю я подругу.
– Изменяю не я, изменяют другие, – возражает новоявленная блондинка. – Я всего лишь разоблачаю чужую неверность.
– Ага, копаешься в грязном белье и выставляешь на всеобщее обозрение свои находки, – морщится Маша, очевидно припоминая, как попала в просак, связавшись с женатиком, о котором Лика в то время вела журналистское расследование, заказанное подозрительной супругой. Девчонки тогда крепко поссорились. – Кого на этот раз застукала на горячем?
– Кого надо, – огрызается Лика и, оглядев стол, громко возмущается: – Что за грязь вы здесь развели?!
Она призывно машет официанту, желая поскорее навести порядок.
– И этот кто-то теперь тебя преследует? – ехидно предполагает Маша.
– Угадала. – Анжелика сдирает с себя плащ, небрежно бросает его на спинку стула и садится, закинув ногу на ногу. Они у неё длинные, как у подиумной модели. Загляденье.
Подошедший к столику официант стирает пятна молочной пены и заинтересованно косится вниз на стройные бёдра, практически полностью обнажённые короткими чёрными шортами.
– Воды принесите, – требует Лика, скрещивая руки на груди, чем невольно привлекает мужское внимание к данной части своего тела – на удивление внушительной при худощавом типе телосложения.
Маша тут же копирует жест приятельницы, явственнее обозначая соблазнительную ложбинку, виднеющуюся в глубоком декольте модной блузки. После соответствующего оперативного вмешательства её формы ничуть не уступают по размерам, а благодаря повышенной упругости могут обходиться без нижнего белья, чем Лисичка частенько грешит на радость своим кавалерам.
Лицо официанта заметно розовеет, и поскольку стоит он как раз между подругами, то рискует заработать лютый страбизм. Вероятно, для профилактики оного молодой человек фокусирует взгляд на мне, сделавшей в этот момент очередной глоток коктейля, после которого над верхней губой остаётся след густой молочной пенки. Задумавшись, медленно стираю его языком, окончательно смутив беднягу.
– Нет, ну ты видела?! – когда официант уходит, восклицает шепотом Маша, обращаясь к Лике. – Как ловко Ромашка вогнала его в краску! Пожалуй, в её отношении ещё не всё потеряно.
– Да это случайно вышло. Ромашова, ты сейчас губы зачем облизала?
– В смысле? – на всякий случай беру бумажную салфетку и дополнительно вытираю рот.
– Чтобы парня соблазнить или просто так? – конкретизирует Лика всё тем же деловым тоном голоса.
Маша снова начинает хихикать. Особенно её забавляет моя искренняя растерянность из-за странных вопросов.
– Не просто, – начинаю я, и у Лисичкиной удивлённо округляются глаза, – а чтобы чисто было.
– Что и требовалось доказать, – звонко щёлкает пальцами Анжелика.
– Лучше расскажите про «Отбор», – напоминаю я о цели, ради которой мы собрались.
– А что «Отбор»? – беспечно пожимает плечами Маша. – Я тебе уже всё рассказала, осталось показать.
Подруга достаёт из сумочки смартфон, раздвигает экран, делая его в три раза больше, чем в сложенном виде, и засвечивает фотографию главного героя будущего шоу.
– Знакомься: Видар Визард – один из самых завидных женихов планеты Земля.
Я нервно сглатываю и закрываю лицо руками, затем раздвигаю пальцы, чтобы ещё раз посмотреть и убедиться, что не почудилось. Не может быть! Женихом оказывается тот самый брюнет, которому я несколько дней назад спела колыбельную песню.
Между тем официант приносит Лике не только воду, но и полноценный комбо-набор. Блондинка деловито распаковывает многочисленные бумажные пакетики с едой и окружающее пространство тут же наполняется сочными ароматами жареного мяса, горелого масла, специй и ядрёных пищевых добавок. Вечно сидящая на диетах Маша, изредка позволяющая себе слабость в виде мороженого или молочного коктейля, страдальчески закатывает глаза. Чтобы отвлечься от активно жующей подруги, она начинает излагать мне связанные с шоу интересные подробности:
– Три месяца назад сестра Видара обыграла его то ли в карты, то ли в шахматы.
– В виртуальные гонки, – поправляет Лика, успевая и кушать, и слушать.
– Без разницы, – морщится Маша, садясь так, чтобы не видеть чужой праздник живота. – Гораздо важнее, что играли они на желание. Вот Ариана и пожелала женить брата, а поскольку подходящей кандидатуры на примете не было, она обратилась за помощью в веруанский филиал «Гименея». Наш директор явил недюжинный креатив и предложил устроить отбор невест, памятуя о том, что сама заказчица познакомилась с любимым мужем, участвуя в подобном шоу.
– Они познакомились раньше, – в очередной раз дотошно вносит коррективы Анжелика.
– Не суть, – ёрзает на месте Маша, нервно теребя ярко-розовые волосы. – В головном офисе одобрили нашу инициативу, выделили бюджет, а меня назначили ответственной за подбор участниц. Я сразу подумала о тебе…
– Как бы не так, – хмыкает Лика. – Это Ариана попросила разбавить твоих кандидаток людьми попроще, а то сплошь модели и актрисы. Ты мне тогда ещё плакалась, какая капризная у тебя заказчица – то одно её не устраивает, то другое. Вот я и предложила Аню – девушку из народа, на месте которой любая среднестатистическая зрительница легко представит себя.
– Может быть уже хватит?! – взрывается Лисичкина.
– Что?
– Жрать!
Я снова прячу лицо в ладонях, теперь уже от смеха.
– Да поешь ты нормально, – ничуть не смущаясь из-за чужой внезапной истерикой, небрежно советует Анжелика. – Веселее станет.
– А Егор-то причём? – вспоминаю я, что наличие брата – одно из условий моего попадания на «Отбор».
– Ну-у-у… – тянет Лика, плутовски переглядываясь с Машей, которая тут же успокаивается. – Понимаешь, организаторы шоу хотели отказаться от твоей кандидатуры. Тогда я обвинила их в дискриминации матерей-одиночек и пригрозила разгромной статьёй.
– Но я же не мать-одиночка! – возмущаюсь неожиданной подставой.
– Ерунда, – отмахивается Анжелика, отодвигая в сторону пустой, не считая смятой упаковки, поднос. – Главное – ты на «Отборе», остальное неважно.
– А если кто-нибудь проверит?
– Проверит, осознает свою ошибку и будет молчать в тряпочку, чтобы премии не лишили. Кстати, я еду с вами.
– Зачем? – изумляется Маша.
– Мне надо где-то пересидеть, пока скандал не уляжется, – пожимает плечами Лика. – Вот я и составлю любимым подругам компанию. Вы разве не рады?
– Рады, конечно, – искренне отвечаю я.
Лисичкина молчит, дует губы.
Порой мне кажется, что эти двое общаются только из-за меня. Наша троица похожа на сэндвич, где я – липкая начинка, без которой бутерброд дружбы быстро развалится. Маша иногда откровенно побаивается чересчур прямолинейную, с низким уровнем эмпатии Лику, а та частенько недопонимает любвеобильную, зацикленную на внешности приятельницу. Вот и приходится одной разъяснять что к чему и почему подруга снова обиделась, а другую утешать и заверять, что ей показалось и в виду имелось вовсе не то, о чём она подумала. Удивительно, но меня это нисколько не утомляет, скорее умиляет, ведь ни та, ни другая не считают меня авторитетом в области межличностных отношений.
– Чего молчишь? – с подозрением щурит карие глаза Анжелика.
– В качестве кого ты туда поедешь? – начинает барабанить по столешнице пальцами Маша, чем выдаёт крайнюю степень своего волнения.
– Ну уж точно не в качестве участницы, – усмехается акула пера. – Буду освещать в СМИ ваше грандиозное мероприятие.
– Ты осветишь, как же… – недовольно цедит сквозь зубы Лисичкина. – Скорее опять запятнаешь.
– Тебя что-то не устраивает? – воинственно вздёргивает подбородок Лика.
– Девочки, – вмешиваюсь я в назревающий конфликт, виновато улыбаясь. – Давайте по магазинам пробежимся? У меня одежды подходящей нет.
Взгляды подруг скрещиваются на мне будто клинки дуэлянтов на встрявшем в поединок дураке-секунданте.
– Через три дня вылет, а ты до сих пор гардеробом не озаботилась? – возмущённо пучит на меня неестественно зелёные глаза Маша.
Испугавшись, что если это действительно проверка, то я её провалила, в отчаянии выпаливаю:
– А давайте я сама вам спою!
Предложение настолько неожиданное, что мужчина открывает глаза и сводит к переносице брови.
– Я умею. Я музыкальную школу закончила… – всё менее уверенно лепечу под его тяжёлым взглядом.
Меня спасает звонок смартфона. Брюнет отвлекается, и я отчаянно надеюсь, что он забудет всю ту нелепицу, что я несла до сих пор.
Вот же дура! Сегодня я явно не в форме. Наверное, действительно пора в отпуск. Кусаю губы и, сама того не желая, подслушиваю чужой разговор.
– Да. Подписал... Лично. Как ты хотела. – В голосе мужчины слышится удивительная смесь лёгкой досады и нежности по отношению к своей собеседнице. – Не понимаю, к чему подобные сложности? Ты мне настолько не доверяешь? Я бы в любом случае сдержал обещание… Хорошо. Больше не будем об этом. Как ты себя чувствуешь?.. А Скай?.. Передай, что я ему сочувствую… Да шучу я, шучу!.. Ари, в этом состоянии ты просто невыносима… Ты не дослушала. Невыносимо милая… Я не подлизываюсь. Ладно, береги себя.
Разговор заканчивается, но мужчина продолжает какое-то время смотреть на экран смартфона. По его губам блуждает трогательная улыбка. От её вида у меня дух захватывает: настолько она не сочетается с прежним поведением брюнета. И тем неожиданнее становятся его следующие слова:
– Пойте.
ГЛАВА 2
По настоянию мамы я действительно закончила музыкальную школу по классу вокала и фортепиано не столько ради получения дополнительного образования, сколько для развития мелкой моторики, координации и точности движений. Маме казалось, что я чересчур неуклюжая. Может так оно и было на самом деле, однако, будучи ребёнком, я этого не осознавала.
Работала мама школьным учителем, поэтому требования ко мне у неё были самые что ни на есть высокие, дабы никто не подумал, что, являясь профессионалом своего дела, она как тот пресловутый сапожник без сапог, не сумела достойно воспитать собственную дочь. Вот и разрывалась я между обычной школой, музыкальной и кучей кружков, зато «времени на глупости не оставалось». Но это я сейчас так думаю и вспоминаю. На самом деле я ничуть не страдала от загруженности, успевая шалить по дороге из одной школы в другую и на уроках.
Голос у меня был средней паршивости – приятный, но ничего выдающегося в плане силы и диапазона. Педагог по вокалу этого не скрывала и советовала делать ставку на эмоциональность и выразительность. Ну а поскольку в списке внеурочной деятельности имелся театральный кружок, то за последним дело не стало. Когда я пела, всегда представляла себя какой-нибудь знаменитостью или персонажем любимого фильма.
Сейчас на ум почему-то приходит колыбельная из старой киноленты, которую трогательно исполняла героиня драмы, вспоминая о сыне-колонисте:
– Мягко звёздный свет сияет, полная луна.
Завершился день очередной.
О тебе всегда скучает,
Никогда не забывает
Кто-то близкий и родной.
Спи, спи, спи, спи, мой милый…
Спи, спи, спи, спи, любимый…
Пусть во сне тебе приснится колыбель-Земля,
Дом знакомый, комната и стол.
О тебе тут вспоминают
И, конечно, твёрдо знают,
Ты вернёшься в этот дом.
Спи, спи, спи, спи, мой милый…
Спи, спи, спи, спи, любимый…
(На музыку «Песня Шуши» из м/ф «Смешариков»)
Пассажир засыпает на втором куплете. Даже обидно немного, что не дослушал до конца. Какое-то время любуюсь его расслабленным лицом, утратившим прежнюю жёсткость и холодность, пока искин не сообщает, что мы на месте. Беру управление на себя и паркуюсь чуть в стороне от центрального входа в гостиницу. Теперь мне предстоит самое интересное – побудка. Включаю в салоне свет и бодрую музыку. Сначала на минимум, затем постепенно увеличиваю интенсивность освещения и громкость, чтобы пробуждение получилось естественным и приятным.
Так и выходит.
– Мы уже на месте? – сонно щурясь в окно, задаёт риторический вопрос клиент.
– Ещё нет, – улыбаюсь и ловко подвожу мобиль к гостиничному крыльцу, на несколько секунд опередив другую аэромашинку.
«Кто успел, тот и сел», – мысленно отвечаю на возмущённые сигналы позади.
Брюнет окончательно просыпается, поправляет упавшие на лоб волосы, с усмешкой благодарит:
– Спасибо за уникальную поездку. Пожалуй, я долго о ней не забуду.
– «Эх, прокачу!» всегда к вашим услугам, – дежурно рапортую в ответ.
– Я всё-таки хорошенько подумаю, прежде чем снова воспользуюсь вашей службой, – потирает подбородок мужчина, не спеша покидать салон, хотя дверь уже давно предупредительно открыта. Теперь при полном освещении я вижу, что глаза у него зелёные.
Моя улыбка меркнет, уголки губ опускаются вниз. Не хватало ещё работу потерять из-за подобной глупости. Подумаешь, спела. С кем не бывает? Иные за это деньги получают, а я бесплатно старалась.
– Как ваше имя? – внезапно спрашивает брюнет.
Ну вот… Сейчас ещё и жалобу накатает.
– Аня.
Собираюсь с духом, чтобы озвучить полный вариант, который в принципе должен быть известен клиенту с начала бронирования поездки, как слышу едва ли не ласковое:
– Хорошей ночи, Аня, и лёгкой смены. У вас прекрасный голос.
***
– Постой-постой! Ты, правда, спела ему эту песню?
Вот уже минут десять подруга бессовестно потешается над моей историей, привлекая к нашему столику повышенное внимание других посетителей кафе. Детского, между прочим.
Мы начали ходить в «Сладкий уголок», когда Егор был ещё совсем маленьким. Братишка подрос, а наши вкусы остались прежними. Мне нравились местные молочные коктейли, украшенные свежими ягодами, Маше – живой персонал, который состоял сплошь из симпатичных молодых парней. Подруга частенько цепляла в «Уголке» ухажёров для похода в парк аттракционов или в ночной клуб. И то, и другое девушка обожала, а мужчины обожали её – яркую, смешливую и… беззаботную.
– Спи, спи, спи, спи, мой милый… Спи, спи, спи, спи, любимый… –довольно фальшиво поёт Мария. – Представляю, что он подумал.
Она снова фыркает, из-за чего шапка молочной пены её коктейля разлетается в стороны и опадает на пластиковый стол белоснежными хлопьями.
– Он не думал, он спал, – пожимаю я плечами, разглядывая в панорамное окно странную женщину в тёмных очках на пол лица, в плотно повязанном вокруг головы шёлковом платке и в чёрном, наглухо застёгнутом, несмотря на тёплую погоду, плаще. Походка и резкие движения женщины кажутся мне знакомыми. Нервно оглядываясь, она подходит ко входу в кафе, и я наконец-то понимаю, кто это: – Смотри – Лика!
Маша лениво оглядывается на дверь, видит приятельницу и удивлённо вздрагивает.
Войдя внутрь заведения, Анжелика наконец-то расслабляется. Снимает очки, стягивает с головы платок, и мы с Машей синхронно ахаем.
– Это парик? – к Лисичкиной дар речи возвращается гораздо быстрее.
– Нет, – сердито отвечает Лика, встряхивая платиновыми волосами до плеч.
– Тебе идёт, – не удержавшись, тяну руку, чтобы потрогать прямые и гладкие как шёлк пряди.
Подруга обидно шлёпает меня по запястью и нервно ерошит густую чёлку до бровей. Дело в том, что Анжелика Вайс в открытую презирает блондинок, а тут вдруг сама влилась в их ряды.
– Ну вы обе даёте, – снова заходится в приступе смеха Маша. – Одна любовными песнями ни в чём не повинных мужчин донимает, другая изменяет собственным принципам.
– Не любовная, а колыбельная, – поправляю я подругу.
– Изменяю не я, изменяют другие, – возражает новоявленная блондинка. – Я всего лишь разоблачаю чужую неверность.
– Ага, копаешься в грязном белье и выставляешь на всеобщее обозрение свои находки, – морщится Маша, очевидно припоминая, как попала в просак, связавшись с женатиком, о котором Лика в то время вела журналистское расследование, заказанное подозрительной супругой. Девчонки тогда крепко поссорились. – Кого на этот раз застукала на горячем?
– Кого надо, – огрызается Лика и, оглядев стол, громко возмущается: – Что за грязь вы здесь развели?!
Она призывно машет официанту, желая поскорее навести порядок.
– И этот кто-то теперь тебя преследует? – ехидно предполагает Маша.
– Угадала. – Анжелика сдирает с себя плащ, небрежно бросает его на спинку стула и садится, закинув ногу на ногу. Они у неё длинные, как у подиумной модели. Загляденье.
Подошедший к столику официант стирает пятна молочной пены и заинтересованно косится вниз на стройные бёдра, практически полностью обнажённые короткими чёрными шортами.
– Воды принесите, – требует Лика, скрещивая руки на груди, чем невольно привлекает мужское внимание к данной части своего тела – на удивление внушительной при худощавом типе телосложения.
Маша тут же копирует жест приятельницы, явственнее обозначая соблазнительную ложбинку, виднеющуюся в глубоком декольте модной блузки. После соответствующего оперативного вмешательства её формы ничуть не уступают по размерам, а благодаря повышенной упругости могут обходиться без нижнего белья, чем Лисичка частенько грешит на радость своим кавалерам.
Лицо официанта заметно розовеет, и поскольку стоит он как раз между подругами, то рискует заработать лютый страбизм. Вероятно, для профилактики оного молодой человек фокусирует взгляд на мне, сделавшей в этот момент очередной глоток коктейля, после которого над верхней губой остаётся след густой молочной пенки. Задумавшись, медленно стираю его языком, окончательно смутив беднягу.
– Нет, ну ты видела?! – когда официант уходит, восклицает шепотом Маша, обращаясь к Лике. – Как ловко Ромашка вогнала его в краску! Пожалуй, в её отношении ещё не всё потеряно.
– Да это случайно вышло. Ромашова, ты сейчас губы зачем облизала?
– В смысле? – на всякий случай беру бумажную салфетку и дополнительно вытираю рот.
– Чтобы парня соблазнить или просто так? – конкретизирует Лика всё тем же деловым тоном голоса.
Маша снова начинает хихикать. Особенно её забавляет моя искренняя растерянность из-за странных вопросов.
– Не просто, – начинаю я, и у Лисичкиной удивлённо округляются глаза, – а чтобы чисто было.
– Что и требовалось доказать, – звонко щёлкает пальцами Анжелика.
– Лучше расскажите про «Отбор», – напоминаю я о цели, ради которой мы собрались.
– А что «Отбор»? – беспечно пожимает плечами Маша. – Я тебе уже всё рассказала, осталось показать.
Подруга достаёт из сумочки смартфон, раздвигает экран, делая его в три раза больше, чем в сложенном виде, и засвечивает фотографию главного героя будущего шоу.
– Знакомься: Видар Визард – один из самых завидных женихов планеты Земля.
Я нервно сглатываю и закрываю лицо руками, затем раздвигаю пальцы, чтобы ещё раз посмотреть и убедиться, что не почудилось. Не может быть! Женихом оказывается тот самый брюнет, которому я несколько дней назад спела колыбельную песню.
Между тем официант приносит Лике не только воду, но и полноценный комбо-набор. Блондинка деловито распаковывает многочисленные бумажные пакетики с едой и окружающее пространство тут же наполняется сочными ароматами жареного мяса, горелого масла, специй и ядрёных пищевых добавок. Вечно сидящая на диетах Маша, изредка позволяющая себе слабость в виде мороженого или молочного коктейля, страдальчески закатывает глаза. Чтобы отвлечься от активно жующей подруги, она начинает излагать мне связанные с шоу интересные подробности:
– Три месяца назад сестра Видара обыграла его то ли в карты, то ли в шахматы.
– В виртуальные гонки, – поправляет Лика, успевая и кушать, и слушать.
– Без разницы, – морщится Маша, садясь так, чтобы не видеть чужой праздник живота. – Гораздо важнее, что играли они на желание. Вот Ариана и пожелала женить брата, а поскольку подходящей кандидатуры на примете не было, она обратилась за помощью в веруанский филиал «Гименея». Наш директор явил недюжинный креатив и предложил устроить отбор невест, памятуя о том, что сама заказчица познакомилась с любимым мужем, участвуя в подобном шоу.
– Они познакомились раньше, – в очередной раз дотошно вносит коррективы Анжелика.
– Не суть, – ёрзает на месте Маша, нервно теребя ярко-розовые волосы. – В головном офисе одобрили нашу инициативу, выделили бюджет, а меня назначили ответственной за подбор участниц. Я сразу подумала о тебе…
– Как бы не так, – хмыкает Лика. – Это Ариана попросила разбавить твоих кандидаток людьми попроще, а то сплошь модели и актрисы. Ты мне тогда ещё плакалась, какая капризная у тебя заказчица – то одно её не устраивает, то другое. Вот я и предложила Аню – девушку из народа, на месте которой любая среднестатистическая зрительница легко представит себя.
– Может быть уже хватит?! – взрывается Лисичкина.
– Что?
– Жрать!
Я снова прячу лицо в ладонях, теперь уже от смеха.
– Да поешь ты нормально, – ничуть не смущаясь из-за чужой внезапной истерикой, небрежно советует Анжелика. – Веселее станет.
– А Егор-то причём? – вспоминаю я, что наличие брата – одно из условий моего попадания на «Отбор».
– Ну-у-у… – тянет Лика, плутовски переглядываясь с Машей, которая тут же успокаивается. – Понимаешь, организаторы шоу хотели отказаться от твоей кандидатуры. Тогда я обвинила их в дискриминации матерей-одиночек и пригрозила разгромной статьёй.
– Но я же не мать-одиночка! – возмущаюсь неожиданной подставой.
– Ерунда, – отмахивается Анжелика, отодвигая в сторону пустой, не считая смятой упаковки, поднос. – Главное – ты на «Отборе», остальное неважно.
– А если кто-нибудь проверит?
– Проверит, осознает свою ошибку и будет молчать в тряпочку, чтобы премии не лишили. Кстати, я еду с вами.
– Зачем? – изумляется Маша.
– Мне надо где-то пересидеть, пока скандал не уляжется, – пожимает плечами Лика. – Вот я и составлю любимым подругам компанию. Вы разве не рады?
– Рады, конечно, – искренне отвечаю я.
Лисичкина молчит, дует губы.
Порой мне кажется, что эти двое общаются только из-за меня. Наша троица похожа на сэндвич, где я – липкая начинка, без которой бутерброд дружбы быстро развалится. Маша иногда откровенно побаивается чересчур прямолинейную, с низким уровнем эмпатии Лику, а та частенько недопонимает любвеобильную, зацикленную на внешности приятельницу. Вот и приходится одной разъяснять что к чему и почему подруга снова обиделась, а другую утешать и заверять, что ей показалось и в виду имелось вовсе не то, о чём она подумала. Удивительно, но меня это нисколько не утомляет, скорее умиляет, ведь ни та, ни другая не считают меня авторитетом в области межличностных отношений.
– Чего молчишь? – с подозрением щурит карие глаза Анжелика.
– В качестве кого ты туда поедешь? – начинает барабанить по столешнице пальцами Маша, чем выдаёт крайнюю степень своего волнения.
– Ну уж точно не в качестве участницы, – усмехается акула пера. – Буду освещать в СМИ ваше грандиозное мероприятие.
– Ты осветишь, как же… – недовольно цедит сквозь зубы Лисичкина. – Скорее опять запятнаешь.
– Тебя что-то не устраивает? – воинственно вздёргивает подбородок Лика.
– Девочки, – вмешиваюсь я в назревающий конфликт, виновато улыбаясь. – Давайте по магазинам пробежимся? У меня одежды подходящей нет.
Взгляды подруг скрещиваются на мне будто клинки дуэлянтов на встрявшем в поединок дураке-секунданте.
– Через три дня вылет, а ты до сих пор гардеробом не озаботилась? – возмущённо пучит на меня неестественно зелёные глаза Маша.
