Дама напомнила о себе, кашлянув, и сообщила, что у нее еще много дел. И если я не против, она, пожалуй, оставит меня заниматься расследованием самостоятельно.
– Да, конечно, – согласился я, и уже когда анья Денвуд подходила к двери, поинтересовался:
– Скажите, а пропавшая девушка, она что, жила тут одна? Ведь комната двухместная.
Предстоятельница замерла, а затем послала мне через плечо вежливую улыбку:
– Соседка Денизы буквально неделю назад вышла замуж и съехала. Мы просто не успели никого сюда заселить.
Я кивнул, и женщина торжественно выплыла из комнаты.
Еще какое-то время я листал альбом, вчитывался в строчки, стараясь представить жизнь Низзи Стром, но образ, который мне открылся, не слишком отличался от характеристики, данной Гаспаром. Обычная молоденькая девушка, в меру романтичная, наивная, любящая цветы и пытающаяся складывать стишата…
Собака за моей спиной заскулила, и я, с досадой захлопнув альбом, обернулся. Обнаглевшая животина, похоже, чувствовала себя как дома и, забравшись грязными лапами на постель, склонив голову, рассматривала картину.
– Айна, фу! – шикнул я. Не хватало еще, чтобы мне выставили счет за испорченное белье. Собака укоризненно посмотрела на меня умными глазами и, снова уперевшись носом в раму, тихо тявкнула. Я поднялся и в два шага оказался рядом. Стащил пейзаж с гвоздя, покрутил и возбужденно втянул в себя воздух, углядев с обратной стороны бумажный квадрат, втиснутый в раму.
– Умница, девочка! – Я запустил пальцы в шелковистую белоснежную шерсть. – Ты уж прости старого дурака.
Айна ободряюще ткнулась носом мне в руку, лизнула шершавым языком и спрыгнула на пол. Я уселся на смятое покрывало и развернул сложенный вчетверо листок.
«Дорогая Низзи! Спешу поделиться радостью – обстоятельства так сложились, что в эти дни я буду в Солькоре проездом. Был бы счастлив встретиться с тобой, тем более, что нам нужно многое обсудить. Буду краток – у меня есть новости, касающиеся семейных дел, и, думаю, они тебя обрадуют. Подробности расскажу при встрече. И еще. Мне неловко говорить, но я снова пропустил денежный взнос за твое проживание, и мне бы очень не хотелось сталкиваться с вашей предстоятельницей. Поэтому умоляю встретиться со мной за пределами Общины. Клянусь, что подобная задержка произошла в последний раз, и причиной тому будет как раз моё радостное известие. Жду тебя в пятый день в переулке рядом с булочной. Приходи после захода солнца. С любовью и надеждой на скорую встречу, твой брат Даниэль».
Ну, наконец-то, хоть одна стоящая зацепка! Я поднес письмо ближе к глазам, пристально рассматривая закорючку подписи, и застыл, почувствовав легкий, чуть уловимый, но очень знакомый запах. Терпкий, изысканный, чуть горьковатый. Видимо, это его унюхала Айна. И именно так пахло в управлении от сыщика Фолла. Клянусь дохлой жабой, ведь этот мерзавец пытался вытянуть у меня детали расследования! Нужно срочно связаться с Тенриллом, а ну как господин начальник службы безопасности вовсе не назначал Эльгара мне в помощники? Но сначала выяснить о Даниэле.
Я возбужденно щелкнул пальцами, сложил письмо и быстро сунул в карман, к записям предстоятельницы. Пора вернуться к анье Денвуд и расспросить, что это за братец и какие такие финансовые затруднения настигли семейство Стромов. Я вскочил, наскоро поправил покрывало на постели, свистнул Айну и поспешил обратно на третий этаж.
Однако там меня ждало разочарование – кабинет был закрыт. На стук никто не ответил, и я, коротко ругнувшись, спустился вниз. Консьержка у входа, ничуть не помягчевшая к моему возвращению, сухо сообщила, что анья Денвуд уехала по неотложным делам, и мне ничего не оставалось, как покинуть «гостеприимное» заведение.
Роксана
В доме было жарко натоплено. Душно даже. Возможно, так только казалось после стылого морозного воздуха, что гулял за окнами. Тем не менее, нестерпимо хотелось сбросить с себя всю лишнюю одежду.
Я стянула перчатки, шапку меховую и распахнула ворот пальто.
- Ты раздевайся пока. А я в кухню побегу – пироги подходят, – бросила хозяйка и, кивнув на вешалку, что притаилась в углу, юркнула в боковую дверь.
Я с любопытством огляделась. Дом этот был не столь большой и помпезный, как у Рея, зато гораздо более уютный. Везде чистенько, опрятно. На окнах кадки с цветами. Салфеточки беленькие, на полу – полосатые дорожки, не то вязанные, не то сшитые из лоскутов разноцветной ткани.
В кухне, что нашлась неподалеку, было еще жарче, чем в прихожей. Дымила и шипела беленая печка. Густой пар валил из пузатого котелка. А посреди круглого стола был выставлен чайный сервиз в голубой цветочек.
Хозяйка, невысокая, чуть оплывшая в талии женщина, с полотенцами и прихватками хлопотала у очага. Судя по умопомрачительному запаху, который я почуяла еще с порога, в печке подходили румяные пирожки.
Я глядела на то, как суетится хозяйка, и думала, неужели и я когда-то буду такой же? Стану хлопотать у очага, кастрюли выскребать до блеска, прислуживать мужчинам, словно служанка какая. Признаться честно, замужняя жизнь виделась мне несколько иначе. Да и мама, редко когда на кухню совалась. Разве что, в свое удовольствие могла испечь на праздник земляничный пирог. А так, у нас всегда, сколько себя помню, служил повар. Да и уборкой занимался нанятый персонал. Руте же, кажется, приходилось со всем управляться в одиночку. Н-да, незавидная участь.
- Ну, чего стоишь? Садись к столу, - сказала хозяйка и, натянув толстые рукавицы, полезла в печь доставать пирожки. – Небось, Рей-то тебя разносолами не балует?
- Да у него в кладовке мышь повесилась, - фыркнула я, припомнив, сколь скудный запасы имелись у моего временного попечителя.
- Так ты, значит, у него обитаешь? – тут же оживилась хозяйка и, кинув в мою сторону любопытный взгляд, водрузила на стол широкий противень.
- Ну да… - Я потянула руку к румяному боку пирожка и, обжегшись, тут же сунула палец в рот.
- Куда?! – тут же возмутилась хозяйка и дала мне по рукам кухонным полотенцем. – А руки мыть кто будет?! А ну марш!
Ох, ну прям, как мама. Интересно, а у нее свои дети есть?
Я отправилась наводить чистоту и услышала в спину недовольное бурчание:
- Что Рей, вечно со стола все хватает. Что эта… Никаких манер!
Пфф. Тоже мне, сравнила. Уж я-то точно не такая неряха, как господин ингирвайзер.
К тому моменту, как я вернулась из умывальни, Рута уже вовсю раскладывала пирожки по расписным тарелочками, а ее муж, пришедший с улицы, отряхивал налипший на штанины снег. Выходка его не осталась незамеченной, за что мужчине тут же досталось кухонным полотенцем по спине.
- А ну, хватит тут мокроту разводить! На крыльцо отряхаться иди. Сколько лет женаты, а ты, старый пень, все никак чистоте не научишься.
Мужчина что-то поворчал в ответ. Однако, смиренно пошел исполнять указание хозяйки. Да, все же главная в семье, как ни крути, женщина. Хоть что-то радует.
- Ну, рассказывай. Как тебе у Рея живется? – принялась расспрашивать хозяйка, стоило мне усесться обратно за стол. А потом вдруг спохватилась и руками всплеснула. – Ой, я ж не сказала. Меня Рутой звать. А ты…
- Роксана, - в свою очередь представилась я и, не удержавшись, все-таки отщипнула кусочек пирога с ближайшей тарелки. - В смысле, как живется?
- Ну так, не обижает ли тебя? Голодом не морит? А то Рей у нас обращению с женщинами не обучен. Мысли и то, все о работе, да о работе. Если б спать не надо было, он бы наверно круглые сутки в лаборатории своей торчал или на границе. Вечно занятой, будто без него совсем не справятся. Я ему все твержу, чтоб познакомился хоть с кем, а этот упрямец…
- А ну, мать, кончай языком молоть! Совсем девочку своими разговорами уморила, - резко прервал словесный поток вошедший в кухню хозяин. – Ты лучше давай чай разливай. Да гостью корми.
- Так все на столе. Я чай давай уж сам. Тебе сподручнее. И никого я не уморила пока. Так ведь? – вопросительно глянула на меня Рута.
Мне оставалось лишь пожать плечами и согласно кивнуть. Что-то мне подсказывало, что даже если я захочу побыть в тишине, этого мне в ближайшее время не грозит.
Виттор, как звали надежного человека Рея, степенно разлил чай и стащил с тарелки самый большой пирог. Куснул его, укоротив на добрую половину.
- Хороши пироги, мать. А с капустой есть?
- И с капустой. И с вишней. Эти вот, кругленькие. - Рута подвинула ближе миску с пышными кругляшами.
Я же всегда была мясной душой. А потому во всю налегала на пирожки с бараниной. Мягкое тесто таяло во рту. Начинка же обжигала, и я со свистом втягивала воздух, пытаясь остудить ее, прежде чем проглотить.
- Да ты не торопись. Рей-то еще, небось, нескоро будет. Куда он, кстати, побежал-то, птица наша важная? – полюбопытствовала хозяйка.
- Так в Общину, - не стала скрывать я.
- Ууу, к девкам побежал, - хохотнул Виттор, а жена его, как-то странно на меня покосившись, ткнула мужчину в бок.
- Не слушай ты дурака этого старого. Ему волю дай, так следом в Общину побежит, на девчонок молоденьких глазеть. А Рей-то твой, небось, по делам отправился.
Я от такого заявления малость ошалела.
- С чего это он мой? – возмутилась я, с искренним негодованием глядя в большущие васильковые глаза хозяйки. Та на мгновение замялась и глянула на мужа. Явно в поисках поддержки.
- Да почем нам знать? - Мужчина развел руками, от чего я еще больше нахмурилась. Чего этот индюк располосованный еще про нас наговорил?! Вот вернется, устрою ему! - Рей-то не говорит ничего. Молчит, как воды в рот набрал. Видно, дело у вас какое секретное.
- Очень секретное, - буркнула в ответ и попыталась заесть злобу сладким вишневым пирогом.
Вот ведь, ингирвайзер. Даже объяснить не удосужился, что нас связывает только дело. Интересно, он это нарочно или забывчивым вдруг стал?
- Так чего он в Общину понесся-то? – Виттор попытался сгладить неловкость разговором.
- Не знаю. Вроде к предстоятельнице. – Я представила Фрея в стенах Общины и не смогла сдержать шальную улыбку. Так сильно не вязался его образ с местными интерьерами и напускной благовоспитанностью тамошних дамочек. – Наверняка всех девочек наших распугает.
- А тебя, стало быть, не пугает? – лукаво сощурилась Рута.
- Да меня, вообще, мало чем можно напугать.
- Это хорошо! - Женщина широко улыбнулась, и лицо ее сделалось подозрительно довольным. – Чего его бояться-то? Рей на женщину руку никогда не поднимет. Он вообще в жизни мухи не обидел.
Сидевший рядом мужчина судорожно закашлялся, подавившись пирожком. Я же с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Как же, не обидит? Помнится, в первый же вечер пытался прихлопнуть мне пальцы крышкой пианино.
- Ну ты, мать, сказанула… - откашлявшись, проговорил мужчина, а потом покосился на дно пустой чашки и задумчиво вопросил: - А у нас ничего покрепче чаю не будет? Я все ж с мороза.
- Ишь, чего захотел, – шикнула на него жена. – Перебьешься!
И выхватив из мужских рук чашку, наполнила ее душистым напитком с мятой и чабрецом. Я покрутила в руках свою, почти что полную, и сделала крохотный глоточек. Все же чай еще не успел достаточно остыть. И как только Виттор умудрился уже две чашки выдуть?
- Роксана и так поняла, что я имела в виду. Правда ведь, милая? – продолжила разговор хозяйка, и, не зная, что ответить, я вежливо поинтересовалась:
- А вы давно знаете Рея?
- Да уж давно. Еще до войны, поди, познакомились. Совсем юнец был. Младше тебя, наверное. Тебе годков-то сколько? – невзначай поинтересовался Виттор.
- Двадцать пять, - без всякой задней мысли ответила я.
- Ой! – вдруг всплеснула руками Рута. - Так тебе уж рожать давно пора. Годы-то нас не молодят. А ты, небось, даже не замужем?
- Нннет, - растерялась я, на что Рута осуждающе покачала головой и прицокнула языком.
Я надеялась, что этим ее возмущение и ограничится, но я глубоко ошибалась. Женщина положила себе в кружку щедрую ложку густого темно-красного варенья и продолжила читать нотации:
– Не дело это, женщине одной быть. А на нынешних девиц посмотришь и думаешь: куда мир-то катится? Ведь не понимают, глупые, что когда со всеми подряд шуры-муры крутишь, не взаправду это. И всё равно, что одной, может, даже хуже. Хотя, поди, вы и не задумываетесь о том вовсе.
Хозяйка махнула рукой и принялась яростно греметь ложкой, будто не чай размешивала, а врага разила.
– Забыли, вертихвостки, что место бабье у мужа за спиной, а главное дело – очаг хранить да детишек растить. Так нет же, возгордились. До того дошло, что и чада родимые, что вот, – она разломила пирожок надвое и сердито бросила половинку на стол, – всё равно что ломоть отрезанный. За то Мать Прародительница и попускает нам несчастья всякие, помяни моё слово! И мой совет тебе - не затягивай с этим. Молодая пока, здоровая. Уж нашла бы себе спутника по душе да детишек ему нарожала. И была б за мужем, как за каменной стеной. А коли своевольничать вздумаешь…
- Я сама решу, что и когда мне делать! И как себя вести, – резко остановила эту неуместную проповедь и, грохнув чашкой по столу, вскочила с места.
Вот еще будет какая-то престарелая баба мне тут мораль читать!
- Ну-ну, не горячись. - Хозяин подался вперед и успокаивающе похлопал меня по ладони. Его рука оказалась большой, шершавой и очень горячей. – Не слушай ты бабу эту. Что на уме – то и на языке.
Рута обиженно поджала губы и, кажется, слегка смутилась.
- А по молодости оно, и правда, лучше. Мужикам еще можно потерпеть. А женщинам ни к чему. Мы вон, первого заделали, когда Рутке и двадцати еще не было, - хохотнул Виттор. – А сейчас уже трое, молодцев-то. Вымахали выше меня ростом.
Хозяин был явно горд сыновьями. Лыбился в седые усы. А я и не знала, что ему на это сказать. Да и продолжать этот бессмысленный разговор не хотелось. Достаточно уже выслушала, а потому я попросту решила уйти от щекотливой темы.
- Я в уборную отойду. Сейчас вернусь, - оповестила я и спокойно вышла из-за стола. Завернула в коридор и примкнула спиной к стене, вслушиваясь в разговор хозяев.
- Н-да, ну и норовистая работа Рею досталась, - усмехнулся Виттор. – То-то он последние дни такой нервный. А ты тоже, мать, хороша. Нашлась тут сваха.
- А что я?! – тут же возмутилась хозяйка. – Я, между прочим, о нем беспокоюсь.
- А чего о нем беспокоиться? Не мальчик уже.
- Вот именно, что не мальчик. Уж четвертый десяток разменял, а ни женщины, ни детей нет. Пользовался бы моментом, пока эта под боком.
Я изумленно открыла рот, не веря услышанному. А еще в голову закралась странная мысль: уж не специально ли Рей меня сюда приволок, чтобы меня тут морально обработали?
Блин, да он ведь мне даже не симпатичен, какие к сивой кобыле отношения? На что этот идиот рассчитывает? Ярость залила глаза, и я с силой сжала кулаки, не давая ей прорваться наружу.
- Ну, ты скажешь тоже. Что ему, насильно в койку ее тащить, что ли?
- А чего в койку-то сразу? Пусть бы поухаживал. Ты б научил его, что ли? Помнишь, как цветы мне в окошко бросал да на свидания зазывал? А как рассвет над Лунным озером встречали?
Послышалась странная возня, стук грохнувшейся чашки, и все затихло. Я не сдержала любопытства и потихоньку выглянула из своего укрытия. И каково же было мое удивление, когда я увидела, что эти двое, лишь минуту назад жарко спорившие, сейчас горячо и самозабвенно целуются.
– Да, конечно, – согласился я, и уже когда анья Денвуд подходила к двери, поинтересовался:
– Скажите, а пропавшая девушка, она что, жила тут одна? Ведь комната двухместная.
Предстоятельница замерла, а затем послала мне через плечо вежливую улыбку:
– Соседка Денизы буквально неделю назад вышла замуж и съехала. Мы просто не успели никого сюда заселить.
Я кивнул, и женщина торжественно выплыла из комнаты.
Еще какое-то время я листал альбом, вчитывался в строчки, стараясь представить жизнь Низзи Стром, но образ, который мне открылся, не слишком отличался от характеристики, данной Гаспаром. Обычная молоденькая девушка, в меру романтичная, наивная, любящая цветы и пытающаяся складывать стишата…
Собака за моей спиной заскулила, и я, с досадой захлопнув альбом, обернулся. Обнаглевшая животина, похоже, чувствовала себя как дома и, забравшись грязными лапами на постель, склонив голову, рассматривала картину.
– Айна, фу! – шикнул я. Не хватало еще, чтобы мне выставили счет за испорченное белье. Собака укоризненно посмотрела на меня умными глазами и, снова уперевшись носом в раму, тихо тявкнула. Я поднялся и в два шага оказался рядом. Стащил пейзаж с гвоздя, покрутил и возбужденно втянул в себя воздух, углядев с обратной стороны бумажный квадрат, втиснутый в раму.
– Умница, девочка! – Я запустил пальцы в шелковистую белоснежную шерсть. – Ты уж прости старого дурака.
Айна ободряюще ткнулась носом мне в руку, лизнула шершавым языком и спрыгнула на пол. Я уселся на смятое покрывало и развернул сложенный вчетверо листок.
«Дорогая Низзи! Спешу поделиться радостью – обстоятельства так сложились, что в эти дни я буду в Солькоре проездом. Был бы счастлив встретиться с тобой, тем более, что нам нужно многое обсудить. Буду краток – у меня есть новости, касающиеся семейных дел, и, думаю, они тебя обрадуют. Подробности расскажу при встрече. И еще. Мне неловко говорить, но я снова пропустил денежный взнос за твое проживание, и мне бы очень не хотелось сталкиваться с вашей предстоятельницей. Поэтому умоляю встретиться со мной за пределами Общины. Клянусь, что подобная задержка произошла в последний раз, и причиной тому будет как раз моё радостное известие. Жду тебя в пятый день в переулке рядом с булочной. Приходи после захода солнца. С любовью и надеждой на скорую встречу, твой брат Даниэль».
Ну, наконец-то, хоть одна стоящая зацепка! Я поднес письмо ближе к глазам, пристально рассматривая закорючку подписи, и застыл, почувствовав легкий, чуть уловимый, но очень знакомый запах. Терпкий, изысканный, чуть горьковатый. Видимо, это его унюхала Айна. И именно так пахло в управлении от сыщика Фолла. Клянусь дохлой жабой, ведь этот мерзавец пытался вытянуть у меня детали расследования! Нужно срочно связаться с Тенриллом, а ну как господин начальник службы безопасности вовсе не назначал Эльгара мне в помощники? Но сначала выяснить о Даниэле.
Я возбужденно щелкнул пальцами, сложил письмо и быстро сунул в карман, к записям предстоятельницы. Пора вернуться к анье Денвуд и расспросить, что это за братец и какие такие финансовые затруднения настигли семейство Стромов. Я вскочил, наскоро поправил покрывало на постели, свистнул Айну и поспешил обратно на третий этаж.
Однако там меня ждало разочарование – кабинет был закрыт. На стук никто не ответил, и я, коротко ругнувшись, спустился вниз. Консьержка у входа, ничуть не помягчевшая к моему возвращению, сухо сообщила, что анья Денвуд уехала по неотложным делам, и мне ничего не оставалось, как покинуть «гостеприимное» заведение.
Глава 9
Роксана
В доме было жарко натоплено. Душно даже. Возможно, так только казалось после стылого морозного воздуха, что гулял за окнами. Тем не менее, нестерпимо хотелось сбросить с себя всю лишнюю одежду.
Я стянула перчатки, шапку меховую и распахнула ворот пальто.
- Ты раздевайся пока. А я в кухню побегу – пироги подходят, – бросила хозяйка и, кивнув на вешалку, что притаилась в углу, юркнула в боковую дверь.
Я с любопытством огляделась. Дом этот был не столь большой и помпезный, как у Рея, зато гораздо более уютный. Везде чистенько, опрятно. На окнах кадки с цветами. Салфеточки беленькие, на полу – полосатые дорожки, не то вязанные, не то сшитые из лоскутов разноцветной ткани.
В кухне, что нашлась неподалеку, было еще жарче, чем в прихожей. Дымила и шипела беленая печка. Густой пар валил из пузатого котелка. А посреди круглого стола был выставлен чайный сервиз в голубой цветочек.
Хозяйка, невысокая, чуть оплывшая в талии женщина, с полотенцами и прихватками хлопотала у очага. Судя по умопомрачительному запаху, который я почуяла еще с порога, в печке подходили румяные пирожки.
Я глядела на то, как суетится хозяйка, и думала, неужели и я когда-то буду такой же? Стану хлопотать у очага, кастрюли выскребать до блеска, прислуживать мужчинам, словно служанка какая. Признаться честно, замужняя жизнь виделась мне несколько иначе. Да и мама, редко когда на кухню совалась. Разве что, в свое удовольствие могла испечь на праздник земляничный пирог. А так, у нас всегда, сколько себя помню, служил повар. Да и уборкой занимался нанятый персонал. Руте же, кажется, приходилось со всем управляться в одиночку. Н-да, незавидная участь.
- Ну, чего стоишь? Садись к столу, - сказала хозяйка и, натянув толстые рукавицы, полезла в печь доставать пирожки. – Небось, Рей-то тебя разносолами не балует?
- Да у него в кладовке мышь повесилась, - фыркнула я, припомнив, сколь скудный запасы имелись у моего временного попечителя.
- Так ты, значит, у него обитаешь? – тут же оживилась хозяйка и, кинув в мою сторону любопытный взгляд, водрузила на стол широкий противень.
- Ну да… - Я потянула руку к румяному боку пирожка и, обжегшись, тут же сунула палец в рот.
- Куда?! – тут же возмутилась хозяйка и дала мне по рукам кухонным полотенцем. – А руки мыть кто будет?! А ну марш!
Ох, ну прям, как мама. Интересно, а у нее свои дети есть?
Я отправилась наводить чистоту и услышала в спину недовольное бурчание:
- Что Рей, вечно со стола все хватает. Что эта… Никаких манер!
Пфф. Тоже мне, сравнила. Уж я-то точно не такая неряха, как господин ингирвайзер.
К тому моменту, как я вернулась из умывальни, Рута уже вовсю раскладывала пирожки по расписным тарелочками, а ее муж, пришедший с улицы, отряхивал налипший на штанины снег. Выходка его не осталась незамеченной, за что мужчине тут же досталось кухонным полотенцем по спине.
- А ну, хватит тут мокроту разводить! На крыльцо отряхаться иди. Сколько лет женаты, а ты, старый пень, все никак чистоте не научишься.
Мужчина что-то поворчал в ответ. Однако, смиренно пошел исполнять указание хозяйки. Да, все же главная в семье, как ни крути, женщина. Хоть что-то радует.
- Ну, рассказывай. Как тебе у Рея живется? – принялась расспрашивать хозяйка, стоило мне усесться обратно за стол. А потом вдруг спохватилась и руками всплеснула. – Ой, я ж не сказала. Меня Рутой звать. А ты…
- Роксана, - в свою очередь представилась я и, не удержавшись, все-таки отщипнула кусочек пирога с ближайшей тарелки. - В смысле, как живется?
- Ну так, не обижает ли тебя? Голодом не морит? А то Рей у нас обращению с женщинами не обучен. Мысли и то, все о работе, да о работе. Если б спать не надо было, он бы наверно круглые сутки в лаборатории своей торчал или на границе. Вечно занятой, будто без него совсем не справятся. Я ему все твержу, чтоб познакомился хоть с кем, а этот упрямец…
- А ну, мать, кончай языком молоть! Совсем девочку своими разговорами уморила, - резко прервал словесный поток вошедший в кухню хозяин. – Ты лучше давай чай разливай. Да гостью корми.
- Так все на столе. Я чай давай уж сам. Тебе сподручнее. И никого я не уморила пока. Так ведь? – вопросительно глянула на меня Рута.
Мне оставалось лишь пожать плечами и согласно кивнуть. Что-то мне подсказывало, что даже если я захочу побыть в тишине, этого мне в ближайшее время не грозит.
Виттор, как звали надежного человека Рея, степенно разлил чай и стащил с тарелки самый большой пирог. Куснул его, укоротив на добрую половину.
- Хороши пироги, мать. А с капустой есть?
- И с капустой. И с вишней. Эти вот, кругленькие. - Рута подвинула ближе миску с пышными кругляшами.
Я же всегда была мясной душой. А потому во всю налегала на пирожки с бараниной. Мягкое тесто таяло во рту. Начинка же обжигала, и я со свистом втягивала воздух, пытаясь остудить ее, прежде чем проглотить.
- Да ты не торопись. Рей-то еще, небось, нескоро будет. Куда он, кстати, побежал-то, птица наша важная? – полюбопытствовала хозяйка.
- Так в Общину, - не стала скрывать я.
- Ууу, к девкам побежал, - хохотнул Виттор, а жена его, как-то странно на меня покосившись, ткнула мужчину в бок.
- Не слушай ты дурака этого старого. Ему волю дай, так следом в Общину побежит, на девчонок молоденьких глазеть. А Рей-то твой, небось, по делам отправился.
Я от такого заявления малость ошалела.
- С чего это он мой? – возмутилась я, с искренним негодованием глядя в большущие васильковые глаза хозяйки. Та на мгновение замялась и глянула на мужа. Явно в поисках поддержки.
- Да почем нам знать? - Мужчина развел руками, от чего я еще больше нахмурилась. Чего этот индюк располосованный еще про нас наговорил?! Вот вернется, устрою ему! - Рей-то не говорит ничего. Молчит, как воды в рот набрал. Видно, дело у вас какое секретное.
- Очень секретное, - буркнула в ответ и попыталась заесть злобу сладким вишневым пирогом.
Вот ведь, ингирвайзер. Даже объяснить не удосужился, что нас связывает только дело. Интересно, он это нарочно или забывчивым вдруг стал?
- Так чего он в Общину понесся-то? – Виттор попытался сгладить неловкость разговором.
- Не знаю. Вроде к предстоятельнице. – Я представила Фрея в стенах Общины и не смогла сдержать шальную улыбку. Так сильно не вязался его образ с местными интерьерами и напускной благовоспитанностью тамошних дамочек. – Наверняка всех девочек наших распугает.
- А тебя, стало быть, не пугает? – лукаво сощурилась Рута.
- Да меня, вообще, мало чем можно напугать.
- Это хорошо! - Женщина широко улыбнулась, и лицо ее сделалось подозрительно довольным. – Чего его бояться-то? Рей на женщину руку никогда не поднимет. Он вообще в жизни мухи не обидел.
Сидевший рядом мужчина судорожно закашлялся, подавившись пирожком. Я же с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Как же, не обидит? Помнится, в первый же вечер пытался прихлопнуть мне пальцы крышкой пианино.
- Ну ты, мать, сказанула… - откашлявшись, проговорил мужчина, а потом покосился на дно пустой чашки и задумчиво вопросил: - А у нас ничего покрепче чаю не будет? Я все ж с мороза.
- Ишь, чего захотел, – шикнула на него жена. – Перебьешься!
И выхватив из мужских рук чашку, наполнила ее душистым напитком с мятой и чабрецом. Я покрутила в руках свою, почти что полную, и сделала крохотный глоточек. Все же чай еще не успел достаточно остыть. И как только Виттор умудрился уже две чашки выдуть?
- Роксана и так поняла, что я имела в виду. Правда ведь, милая? – продолжила разговор хозяйка, и, не зная, что ответить, я вежливо поинтересовалась:
- А вы давно знаете Рея?
- Да уж давно. Еще до войны, поди, познакомились. Совсем юнец был. Младше тебя, наверное. Тебе годков-то сколько? – невзначай поинтересовался Виттор.
- Двадцать пять, - без всякой задней мысли ответила я.
- Ой! – вдруг всплеснула руками Рута. - Так тебе уж рожать давно пора. Годы-то нас не молодят. А ты, небось, даже не замужем?
- Нннет, - растерялась я, на что Рута осуждающе покачала головой и прицокнула языком.
Я надеялась, что этим ее возмущение и ограничится, но я глубоко ошибалась. Женщина положила себе в кружку щедрую ложку густого темно-красного варенья и продолжила читать нотации:
– Не дело это, женщине одной быть. А на нынешних девиц посмотришь и думаешь: куда мир-то катится? Ведь не понимают, глупые, что когда со всеми подряд шуры-муры крутишь, не взаправду это. И всё равно, что одной, может, даже хуже. Хотя, поди, вы и не задумываетесь о том вовсе.
Хозяйка махнула рукой и принялась яростно греметь ложкой, будто не чай размешивала, а врага разила.
– Забыли, вертихвостки, что место бабье у мужа за спиной, а главное дело – очаг хранить да детишек растить. Так нет же, возгордились. До того дошло, что и чада родимые, что вот, – она разломила пирожок надвое и сердито бросила половинку на стол, – всё равно что ломоть отрезанный. За то Мать Прародительница и попускает нам несчастья всякие, помяни моё слово! И мой совет тебе - не затягивай с этим. Молодая пока, здоровая. Уж нашла бы себе спутника по душе да детишек ему нарожала. И была б за мужем, как за каменной стеной. А коли своевольничать вздумаешь…
- Я сама решу, что и когда мне делать! И как себя вести, – резко остановила эту неуместную проповедь и, грохнув чашкой по столу, вскочила с места.
Вот еще будет какая-то престарелая баба мне тут мораль читать!
- Ну-ну, не горячись. - Хозяин подался вперед и успокаивающе похлопал меня по ладони. Его рука оказалась большой, шершавой и очень горячей. – Не слушай ты бабу эту. Что на уме – то и на языке.
Рута обиженно поджала губы и, кажется, слегка смутилась.
- А по молодости оно, и правда, лучше. Мужикам еще можно потерпеть. А женщинам ни к чему. Мы вон, первого заделали, когда Рутке и двадцати еще не было, - хохотнул Виттор. – А сейчас уже трое, молодцев-то. Вымахали выше меня ростом.
Хозяин был явно горд сыновьями. Лыбился в седые усы. А я и не знала, что ему на это сказать. Да и продолжать этот бессмысленный разговор не хотелось. Достаточно уже выслушала, а потому я попросту решила уйти от щекотливой темы.
- Я в уборную отойду. Сейчас вернусь, - оповестила я и спокойно вышла из-за стола. Завернула в коридор и примкнула спиной к стене, вслушиваясь в разговор хозяев.
- Н-да, ну и норовистая работа Рею досталась, - усмехнулся Виттор. – То-то он последние дни такой нервный. А ты тоже, мать, хороша. Нашлась тут сваха.
- А что я?! – тут же возмутилась хозяйка. – Я, между прочим, о нем беспокоюсь.
- А чего о нем беспокоиться? Не мальчик уже.
- Вот именно, что не мальчик. Уж четвертый десяток разменял, а ни женщины, ни детей нет. Пользовался бы моментом, пока эта под боком.
Я изумленно открыла рот, не веря услышанному. А еще в голову закралась странная мысль: уж не специально ли Рей меня сюда приволок, чтобы меня тут морально обработали?
Блин, да он ведь мне даже не симпатичен, какие к сивой кобыле отношения? На что этот идиот рассчитывает? Ярость залила глаза, и я с силой сжала кулаки, не давая ей прорваться наружу.
- Ну, ты скажешь тоже. Что ему, насильно в койку ее тащить, что ли?
- А чего в койку-то сразу? Пусть бы поухаживал. Ты б научил его, что ли? Помнишь, как цветы мне в окошко бросал да на свидания зазывал? А как рассвет над Лунным озером встречали?
Послышалась странная возня, стук грохнувшейся чашки, и все затихло. Я не сдержала любопытства и потихоньку выглянула из своего укрытия. И каково же было мое удивление, когда я увидела, что эти двое, лишь минуту назад жарко спорившие, сейчас горячо и самозабвенно целуются.
