Голос Эйс дрожал, она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Тасс был напорист и не желал мириться с отсутствием у нее ответов.
- Как давно твой отец задумал все это? - зарычал Тасс.
- Я ничего не знаю об отце! Мне сказали только о помолвке и приданом, больше ничего! Клянусь богами! - принцесса разрыдалась, и император смягчил тон.
- Послушай, принцесса. С сегодняшнего дня ты здесь не гостья, а пленница. Если я узнаю, что ты каким-то образом задействована в смерти моего сына, то я лично отрублю твою голову. Когда родные будут связываться с тобой, отвечай, что ты всем довольна и все прекрасно. Твоя свадьба с Трианом состоится через три недели. Ты выйдешь за него замуж и станешь моей личной провидицей! И если случится хоть что-то из ряда вон выходящее, я кину тебя в темницы вместе с самыми гадкими преступниками империи!
Эйслин трясло. Она долго шла к своим покоям, ощущая, как вокруг сгущается тьма. Все слезы она оставила в кабинете Тасса и теперь думала о безвыходности своего положения. Принцесса покосилась на своих фрейлин, и не сказав им ни слова, заперлась в комнате. Единственный человек, в чьих силах было спасти ее, погиб. Эйгар, поклявшийся защитить ее, покинул дворец. Доверять больше было некому.
***
Вид родового замка семейства Кагэн вопил о величии и магическом искусстве клана. Замысловатые формы башен, громоздившихся друг на друга и скреплённых неведомым для простых людей образом, навевали на мысли о темном колдовстве. Владения Кагэн были лакомым кусочком для других лордов, но никто из них не рисковал открыто заявлять свои права на эти плодородные и богатые на фауну земли. Ходили слухи, что здесь творилась черная магия, которая взимала свою плату сполна.
Огромный зал в форме пентагона, лишенный окон, освещался с помощью сотен свечей. На полу была начерчена пентаграмма, на каждом конце ее располагался алтарь. В назначенный час в зал вошли несколько фигур, облаченных в темные мантии. Пятеро жрецов встали напротив пяти алтарей, за ними в помещении появились двое в военных доспехах.
- Все готово для ритуала, милорд, - возвестил один из жрецов.
- У тебя есть время отменить свое решение, Тасс, - сказал высокий черноволосый мужчина своему спутнику.
- Я слишком долго шел к цели, Вард, чтобы отступать в последний момент, - раздражённо процедил Тасс. - Мальчишка ничего не должен знать. Приступайте в полночь.
Вард Кагэн покорно склонил голову.
- Никто не знает, что она может попросить взамен, если мы достигнем успеха, - предупредил он.
- За такое оружие я готов заплатить любую цену, - ответил Тасс и вышел из зала.
Спустя некоторое время Вард распорядился привести юношу. Лицо Эйгара было по-детски безмятежным. С ранних лет ему внушали мысль о великом предназначении, способном менять временные линии и выходить за грани обыденного. Он находился в предвкушении ритуала, который чудесным образом должен был сделать его великим героем.
Юношу поместили в центр пентаграммы, предварительно запечатав двери так, чтобы никто не мог помешать жрецам. Вард скрылся в темноте, не желаемый стать целью для вызываемой ими тьмы. Пятеро стали нараспев произносить мантры на языке древней единой Листерии, который, казалось, исчез навсегда. Юноша вторил им заранее выученным мотивом. Старинная магия пронизывала Эйгара, оставляя в нем ощущение брезгливости и страха. Ему казалось, что мантры, словно болото, затягивают сознание, раскрывая грудную клетку и демонстрируя тьме его юное тщеславное сердце.
Воздух звенел от напряжения, жрецы продолжали возносить молитвы, а Вард Кагэн начинал терять надежду, что существо, к которому они взывали откликнется на их слабые призывы. Но темное божество, нуждавшееся в любом воспоминании, чтобы выжить, услышало их, и в зале раздался голос, скорее напоминавший металлический скрежет, говоривший на никому непонятном, кроме Эйгара, языке.
- Ты, - говорил он. - Ты! Мы шли на твой голос из самого сердца тьмы, что должна была сковать нас на вечность. Но ты призвал, и мы пришли. Что тебе нужно от нас?
Эйгар пребывал в ужасе, от страха он не мог произнести ни звука. Существо, пришедшее на их зов, было настолько темным, что вобрало в себя свет всех свечей и погрузило помещение в абсолютный мрак. Жрецы молчали, молчал и Вард. Мужчина прижался к дверям, сдерживая позывы распахнуть их и сбежать.
- Чего ты хочешь? - повторила тьма.
- Я... Я х-х-хочу...
- Ты жаждешь силы, - продолжило за Эйгара существо. - Мы дадим тебе силу, которая сможет уничтожать твоих врагов, стирать в пыль горы, и даже бросить вызов мелким божкам, которым вы поклоняетесь! Этого ты хочешь?
- Д-д-да, - не сразу ответил юноша.
- Тогда ты получишь ее. Но что ты можешь предложить взамен?
- Я с-с-согласен отдать все, что ты п-потребуешь.
Раздался еле различимый шепот, затем существо снова заскрежетало:
- Мы принимаем твою плату.
Темнота начала отступать, и когда в зал вернулся свет, Вард с ужасом обнаружил, что все пять жрецов превратились в горстки черной пыли.
Глава 15
Эйс не должна была увидеть этот сон, ведь артефакт покинул ее, а значит, унес с собой и силы прорицания. Но то, что приснившееся было видением, не вызывало никакого сомнения, и принцесса все же задумалась о своих истинных способностях. В последнее время она не могла ни о чем думать. День девушка проводила в созерцании видов, открывавшихся из разных уголков дворца. Мысль о том, что теперь она является пленницей, угнетала и, чтобы избавиться от нее, Эйслин заполняла каждую свободную минуту делом. На размышления просто не оставалось времени, и разум, жаждущий движения, напоминал о себе самыми разными сновидениями.
После случившегося на балу в снах часто мелькало лицо лорда Кагэна, то он приближался к ней с ножом, то скрывался в лесных дебрях. Иногда она чувствовала его объятия и просыпалась в смешанных чувствах. Разумом Эйс осознавала, что знает его совсем недолго и, возможно, он даже пользуется ею. Но в одиночестве так хотелось обыкновенного человеческого тепла, что она позволяла себе немного понежиться в кровати, представляя уютное, а иногда и довольно страстное продолжение своих грез. Временами ей снился Ригон, и тогда принцесса ощущала, как по щекам текут слезы. Если бы он был жив, она пала бы перед ним на колени, каясь в своих чувствах и грехах и умоляя о спасении. Но время шло, и сердечные раны болели все меньше.
Триан, успокоенный решением отца, наблюдал за невестой. Он планировал выудить из сложившегося положения максимум выгоды, но временами сочувствие и необъяснимая симпатия тяготили его душу. Однажды принц наткнулся на Эйс в саду, она яростно водила кистью по холсту, словно вымещая на нем всю горечь и разочарование.
– Добрый день, Эйс, – он постарался привлечь к себе внимание, не напугав ее.
Эйслин обернулась, и принц понял, что все же вселил в нее страх. Принцесса закрывала собой холст и выглядела, как затравленное животное.
– Извините, что помешал вам, – смутился Триан.
– Вы абсолютно не помешали, ваше высочество! – слова девушки звучали отрывисто.
– Нет, я точно помешал. Вы были увлечены рисованием.
– Ах, это! Нет-нет! Эту мазню даже рисунком назвать нельзя, – она взмахнула руками в жесте отчаяния, стараясь придать голосу лёгкость. - Сегодня почему-то ничего не получается, думаю отложить кисть и заняться вышивкой.
– В последние дни вы очень много трудитесь. Мне не хотелось бы, чтобы моя будущая супруга заболела и чувствовала себя плохо, – Триан вложил в голос всю мягкость и заботу.
Принцесса потерла нос и чихнула.
– Не стоит переживаний, ваше высочество. Дворцовые лекари быстро поставят меня на ноги.
«Отец запугал ее, и теперь она боится и меня тоже», – догадался Триан и отметил про себя, что готов даже броситься защищать невесту от нападок Тасса. Он сделал шаг навстречу девушке, но она напротив отошла назад, виноватая улыбка появилась на ее лице.
– Простите, Триан. Я вся в краске и не хочу запачкать ещё и вас...
– Вот что я решил!
Эйслин замолчала и уставилась на принца.
– До свадьбы остаётся полторы недели, и нам следует отдохнуть перед торжеством как следует. Я приглашаю вас на морскую прогулку и обещаю, что постараюсь забыть о своих капризах и оставить у вас только самое приятное впечатление, – Триан с надеждой улыбнулся.
Эйс поразмыслила с минуту и согласно закивала головой. «Наверно, это знак и придется смириться со своей судьбой и работать на Тасса. Кто знает, может, Триан отличается от своего отца и способен на уважение и понимание», – решила она.
Пока Триан старался утешить невесту, император Тасс Каро со скукой слушал отчёт главы одного из крупнейших городов, находившихся не так далеко от столицы. Градоначальник хвастался развитием инфраструктуры и свежепроложенными на главных улицах дорогами. Император был хорошо осведомлен об экономическом развитии каждого уголка страны, но огромные территории требовали пристального внимания с его стороны. Глава Итерры не преувеличивал: местные жители были довольны администрацией и расхваливали качество новых дорог. Когда формальный визит закончился, император запрыгнул в седло приготовленного для него дракона, хотя совершенно не любил этот способ передвижения. Зверь взмыл в воздух, он поднимался все выше, пока глазам Тасса не открылись обширные лесные массивы, которыми славилась земля Итерры. Правитель удовлетворенно покачал головой и развернул дракона в направлении столицы. Погода выдалась облачной, и путники то и дело теряли друг друга в клубах кристаллического тумана. Тасс периодически оглядывался, чтобы убедиться, что охрана находится рядом. В последнее время он все время пребывал в настороженном состоянии, словно ожидая удара.
Ветер заглушил свист стрелы, пронесшейся мимо императора и повергшей его в ступор. Тассу хватило пары секунд, чтобы решиться на дальнейшие действия. Огненной плетью он заставил дракона набрать максимальную скорость, создал вокруг себя защитную сферу и прикоснулся к перстню, украшенному крупным черным камнем. «Ты знаешь, что делать», – пронеслось в его голове. Вслед императору полетела ещё одна стрела. На этот раз она неотступно следовала за своей целью. Стрела впилась в грань защиты и стремилась достигнуть тела Тасса. Мужчина вложил остатки энергии в руки и испепелил стрелу, а затем залатал дыру в защите. Краем глаза он увидел вдалеке дракона, а на нем – фигуру в доспехах. Император пригляделся и мгновенно пришел в ярость. Вирония!
Всадник поднял лук и даже успел выстрелить, но в воздухе открылся портал, из которого вылетел ещё один крылатый зверь, несущий фигуру в черных доспехах. В то же мгновение Тасс позволил себе ослабить защиту и снова взмахнул огненной плетью. Дальнейшее он предпочел оставить на совесть рыцаря.
***
Стрелки часов близились к полночи. Трис расчёсывала госпоже волосы, чтобы заплести их в косу. Эйс хотелось спать, но сердце терзалось мыслью, что ночь будет неспокойной и необычно долгой. Чувство предвидения не подвело: раздался требовательный стук в двери. Трис положила гребень на столик, извинилась и вышла из комнаты. Принцесса услышала возмущенные возгласы девушки и настойчивый мужской голос. Она прошла в гостиную, где увидела стражников и испуганное лицо Трис.
– Что-то случилось? – спокойно спросила Эйслин.
– Ваше высочество Эйслин Руан! Вы обвиняетесь в участии в заговоре против его величества! Нам приказано задержать вас и проводить в темницу.
«Вот и все, – подумала принцесса. – Дар не обманул. Тасс сдержал слово». И обратилась к стражнику: «Могу я привести себя в порядок?». Тот кивнул. Эйс вернулась в комнату. Трис бросилась укладывать ей волосы, попутно бормоча: «Нет, это какое-то недоразумение. Когда его высочество Триан узнает об этом, он обязательно все исправит. В жизни не поверю, что вы участвовали в каком-то заговоре». Эйс молчала. Когда сборы были закончены, она вышла к страже и дала понять, что готова. Рыцари окружили ее и вывели из покоев, а затем через портал провели в темные закрытые коридоры; по всей видимости, девушку доставили в тюрьму.
Подземелья были неприветливы. Сырость въедалась в воздух, отчего тот становился колючим. Влагой были покрыты и каменные стены, защищённые десятками заклинаний, сдерживающих заключенных от побега. Темницы представляли собой закрытые помещения с отверстиями для еды в дверях, через которые преступники умудрялись разглядеть происходящее за пределами камер. Периодически вслед Эйс раздавались смешки, свист и совершенно неприличные слова, но она старательно делала вид, что не слышит ничего. Стража все ещё шла вперёд, и ей постепенно становилось дурно от гнетущей энергии, исходившей от каждого заключённого. Скоро они остановились перед черной металлической дверью. Стражник произнес заклинание, сделал пару замысловатых жестов, и дверь со скрипом открылась. В камере не было удобств, кроватью служила деревянная скамья, кроме нее, из мебели были ещё стол и табурет. В углу одиноко стоял металлический таз, предназначенный для справления нужд. Эйс ввели в комнату и закрыли за ней дверь. Девушка постояла в раздумиях, затем расстелила на скамье свою мягкую накидку, взобралась на нее и, прислонив голову к стене, взмолилась всем известным ей богам о спасении.
Сон свалился на нее неожиданно. Так же как и видение, пришедшее вместе с ним. Принцесса видела замок, воздвигнутый из белых камней. Она не знала его родового названия, но отчётливо наблюдала, как входит в его стены Тасс Каро. Будущего императора встречал пожилой человек, державшийся так гордо, словно сам являлся королем. Тасс приблизился к нему, кивнул головой в знак приветствия:
– Лорд Эа!
– Лорд Каро, – ответил человек. – Давайте избежим ненужных условностей. Что привело вас сюда?
Тасс оскалился.
– Как главнокомандующий союзных войск я имею право входить в любой дом, разве не так?
– Вы главнокомандующий. Не король, – холодно ответил старик.
– Я и несколько моих людей вынуждены просить у вас ночлега. Вы ведь не станете выгонять путников?
– Законы гостеприимства никто не отменял. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили покои, а пока пройдем в столовую и обсудим, как вы планируете добиться успеха.
Следующее мгновение представило Тасса Каро стоящим посреди закрытой комнаты. Судя по нанесенному темной жидкостью пентагону и пятерым жрецам, стоявшим у алтарей, мужчина собирался призвать ту же силу, что ранее пробудилась в замке Кагэн. Ритуал повторился. Голоса жрецов пронзали сознание, комната погружалась в темноту. Тасс настойчиво повторял тексты мантр. Абсолютно уверенный в своем превосходстве, он взывал к могущественному созданию, способному одарить его немыслимой силой.
Наконец, раздался металлический скрежет – тьма откликнулась на зов, и в голосе ее слышалось недовольство.
– Кто ты? – спрашивала она.
– Меня зовут Тасс Каро, – отвечал лорд. – Я призвал тебя, чтобы...
– Ты хочешь власти! – все помещение было охвачено голосом, словно владелец его находился одновременно в каждом уголке здания. – Какую цену ты готов заплатить?
– Я готов заплатить любую цену!
Гул стих до шёпота, слышного одному лишь Тассу. Мужчина держался смело, не подавая вида, что чувствует себя некомфортно.
