– Я очень рад, что все сегодня прошло так гладко, – улыбнулся принц.
– И я совсем ничего не напутала, – улыбнулась девушка, вспомнив церемонию помолвки в Тинасе.
– Вы прекрасно справились! Что насчёт продолжения нашей истории? – как и ожидала Эйс, Триан сразу перешел к решению вопроса.
– Я не хочу спешить, ваше высочество. Думаю, лучше согласовать наиболее благоприятное время со жрецами, чтобы не вызвать гнев богов. К тому же мы хотели проверить наши чувства, не так ли? Насколько изменятся они теперь без оков?
Выразительный взгляд девушки заставил Триана задуматься. Он помолчал немного, размышляя над столь разумным, на его взгляд, предложением и заключил:
– Вы правы. Это станет наилучшим решением. Разговор с отцом я возьму на себя. Не терзайте себя переживаниями. И раз уж местный климат так заметно оздоровил вас, я решил, что мы задержимся здесь ещё на пару дней.
Для Эйс новость стала неожиданной. Конечно, и речи не шло о том, чтобы вновь увидеть Ригона, но зато она ещё целых два дня будет свободна от внимания будущих родственников. Молодые люди поговорили ещё немного, а потом каждый из них ушел в свои покои готовиться к обеду.
За столом Эйс и Триан обсуждали различные пустяки, пару раз они посмеялись, продолжая фразы друг за друга. Девушка то и дело поглядывала на двери столовой, не желая признаться себе в том, что охотнее провела бы время с другим человеком. Триан несомненно был красив, легок и весел, он пылал уверенностью в собственной неотразимости, но все же у Элис складывалось впечатление, что она полностью изучила его, не оставив без внимания ни один уголок его души. И это навевало скуку.
– Ваше высочество, как вы считаете, какая роль отведена в браке женщине? – спросила Эйс. – Должна ли она заниматься лишь хозяйственными делами и воспитанием детей или государственные дела ей также по силам?
Триан не ожидал подобного вопроса, но не стал медлить с ответом:
– Я считаю, что женщины слишком чувствительны для государственных дел. Нет ничего хорошего в том, чтобы жена стремилась делать карьеру.
– А что если таково ее собственное желание? Не быть приложением к мужу, а стать цельной личностью со своими увлечениями и интересами. Зачем вам жена?
Казалось, раньше Триан вообще не задумывался о роли жены в его жизни. Всего пару недель назад между ним и его отцом состоялся нравоучительный разговор. Тасс пытался внушить сыну, что настоящая женщина, такая, как его жена, желает заниматься лишь вопросами семьи и дома. Прочая деятельность для нее не интересна.
«Но мама ведь занимается делами вне замка», – заметил Триан.
«Твоя мать полностью преданна мне и государству. Она исполнила свой супружеский долг: родила мне трех замечательных сыновей», – Тасс натянуто улыбнулся.
Триан снисходительно улыбнулся девушке:
– Вы слишком много думаете, Эйс. И задаёте неудобные вопросы. Не лучшая черта для будущей супруги принца.
– Я должна знать, что ожидает меня в браке. А что если наши взгляды не сходятся?
– Даже если они не сходятся, у вас нет выбора! Ваша судьба уже определена, хотите вы того или нет! – разозлился Триан.
Эйс замолчала. Оставшееся время они провели в тишине.
После обеда Трис заметила, что госпожа нервно кусает ногти и старается избегать чужих взглядов. Она не стала ее расспрашивать, как делала обычно, а предложила успокаивающий чай, распорядилась, чтобы ужин накрыли в покоях, и подготовила самое красивое платье в надежде, что принцесса посмотрит на себя и поймет, что все трудности временны. Ожидания фрейлины оправдались: Эйс улыбнулась отражению в зеркале, поужинала и вышла из комнаты, чтобы найти пустующую террасу и подышать воздухом.
Коридоры привели ее на площадку, выходящую на запад, и вечер порадовал девушку одним из красивейших закатов. Горящие огнем лиловые небеса постепенно погасли, проявляя мириады звёзд и огромный лунный диск. Умиротворение охватило сердце Эйс, обещая, что вдали ждут только хорошие события. Энергия снова наполняла тело, плавным потоком струилась по рукам, охватывала солнечное сплетение и восходила к глазам.
– Вы так и будете молчать? – выждав некоторое время, осмелилась спросить Эйс стоящего позади нее Эйгара.
Рыцарь, судя по всему, только что закончил вечерний обход и не спешил оставлять принцессу одну. Он встал рядом с ней, посмотрел на небо и спокойно произнес:
– Я отвечаю за тех, кто находится в Алегере. Один раз я уже не справился с задачей, не хочу повторить ошибку.
Эйслин поняла, что речь идёт о нападении на Ригона.
– Я верю в ваши силы, – сказала она, напоминая о данной им в замке клятве.
Послышались быстрые неровные шаги. Кто-то спешил к ним с важной вестью. Из коридора вышел гвардеец, он отдал честь командиру и немного замялся. Эйгар напряженно выжидал. "Неужели ещё одно нападение?" – подумала Эйс.
– Милорд, его высочество... Его высочество наследный принц Ригон... Его сердце остановилось десять минут назад.
Гвардеец ждал дальнейших указаний, но Эйгар молчал, погруженный в пучину мыслей и эмоций. Эйслин кивнула гвардейцу и жестом приказала исчезнуть. Вестник тут же удалился, и она позволила себе опереться на перила и отдаться звону в голове. Ригон мертв. Звон перерастал в громкий гул, и спустя пару минут Эйс осознала, что он не был порождением ее собственных сил. Она быстро подошла к Эйгару. Взгляд мужчины был закрыт пеленой, энергия его безудержной рекой обрушивалась на окружающие его предметы. Камни, веками служившие опорой Алегера, задрожали, воздух заискрился, гул продолжал расти, угрожая разорвать внутренности. Эйс увидела суету, возникшую на первых этажах крепости, и поняла, что сейчас наибольшая опасность исходит от человека, поклявшегося ее защищать.
– Эйгар! Эйгар! – она пыталась докричаться до его разума, но пелена гнева, застилавшая его глаза, не пропускала ничего. Тогда принцесса, наплевав на все приличия, потянулась к рыцарю, обхватила его лицо руками, наклонила его так, чтобы видеть самую суть темных глаз и призвала на помощь все свои силы. Она пробивалась сквозь пелену вспыхнувших эмоций прямиком к разуму мужчины, возрождая в нем самые лучшие воспоминания. Детство, отрочество, юность. Мама. Братья и сестры. Надежды и мечтания.
Наконец, энергия Эйгара начала стихать, глаза возвращали свой привычный синий цвет, в них появилось осознание произошедшего. Мужчина накрыл руки Эйс своими, совсем не стремясь убрать их от своего лица.
– Что происходит?! – голос Триана был наполнен злостью. Эйс резко отдернула руки, но Эйгар удержал их, давая понять, что сдержит клятву, даже если ему будет угрожать принц. Тот, не получив ожидаемой реакции и не решившись бросить вызов рыцарю, сквозь зубы процедил:
– Мы возвращаемся. У вас час на сборы, леди Эйс.
Глава 11.
Ветер мчался сквозь разрушенные башни огромного родового замка. Лишь на одной из пяти, самой высокой, все ещё развевалось знамя с изображением разъяренного черного дракона, выпускавшего пламя из клыкастой пасти. Здесь же находился единственный выживший обитатель замка. Юноше было не больше пятнадцати лет, он сидел на обломках стены, ссутулив спину, и смотрел в пустоту. Прежняя привычная жизнь только что разрушилась на его глазах, в какой-то мере он и сам поспособствовал краху, сконцентрировав в себе слишком много энергии. Эксперименты достигли цели: древние силы приняли его и наказали невероятным могуществом. Юноша не имел ни малейшего понятия, как быть дальше: есть ли кто-нибудь в мире, способный позаботиться о чудовище?
Он долго сидел в раздумьях, не решаясь выйти из замка, боясь потерять контроль над своей силой. На закате в том самом месте, где раньше была стена, открылся портал. Из портала вышел человек средних лет, а за ним воин, казавшийся слишком худым из-за высокого роста и недостатка массы. Светлые волосы и голубые глаза. На мгновение юноше, сидевшему на камнях, показалось, что чувства обманывают его, превращая холод в иллюзию. Но портал оказался настоящим, и голубоглазый воин протянул ему руку, предлагая помощь. Юноша разглядывал лицо человека, пытаясь понять, заслуживает ли он доверия, затем оперся на руку незнакомца и поднялся на ноги.
– Ригон! – представился воин.
– Эйгар, – ответил юноша.
Ригон улыбнулся, и страх, скрывавший сердце юноши, стал отступать.
***
Триан и Эйс прибыли во дворец поздно ночью. Его высочество был очень зол и сразу направился в свои покои. Наутро он долго разговаривал о чем-то с отцом и вышел с аудиенции в ещё более плохом настроении. Беседа не была приватной, и слуги, находившиеся рядом с дверьми, ведущими в кабинет императора, поговаривали, что Триан позволил себе повысить на отца голос, за что сразу же получил нагоняй. Эйс, терзаемая сновидениями, чувствовала себя опустошенной. Утро она провела в рыданиях по усопшему, никто ее не беспокоил, каждый из домочадцев проживал горе по-своему. Императрица заперлась в покоях и очень долго не позволяла заходить в них даже фрейлинам, приносившим ей пищу. Император, никоим образом не показавший скорби, продолжал заниматься государственной работой, активно привлекая к делам Лионеля, которого в ближайшее время должны были объявить наследным принцем. Вивиан не проронила ни слезинки, но и не проявляла желание веселиться. Ей было искренне жаль Ригона, она считала его хорошим человеком, мешавшимся однако на ее пути к трону.
В стране, как полагалось традициями, был объявлен всенародный десятидневный траур. Все праздники и развлечения были отменены, не было слышно ни музыки, ни топота танцующих ног. Эйс видела, что простые граждане уважали Ригона, теперь же они задавались вопросом, какой правитель получится из второго принца.
Некоторое время, девушка стояла перед дверьми спальни, погруженная в воспоминания и тоску по умершему. Очнувшись, Эйс вспомнила о шкатулке и решила проверить ее содержимое.
Артефакта на месте не оказалось. Принцесса мысленно представила последствия пропажи и еще раз пожалела себя. Затем коснулась рукой красного камешка, который всегда был при ней, и мысленно позвала сестру.
Селия ответила не сразу.
– Здравствуй, Эйс. Мы получили скорбные известия из Каро. Прими наши соболезнования, – серьезно произнесла она. – Как ты?
– Не знаю. Опустошена, – тихо сказала Эйс. – Оковы разрушены, я не знаю, что делать дальше. Куда мне идти?
– Цель ведь осталась неизменной: отец все ещё надеется, что ты выйдешь замуж за Триана.
– Я... Я отложила помолвку.
– И Тасс Каро принял твое решение?!
– Я не знаю. Триан обещал поговорить с ним, но случилось кое-что, очень разозлившее его.
– Эйс... – голос Селии звучал угрожающе.
– Он увидел, как я успокаиваю Эйгара...
– Кого успокаивала?! Ты с ума сошла?!
– Селия, он разрушил бы крепость и меня вместе с ней, если бы я не остановила его.
– Дурочка! Ты же разрушишь всю нашу работу...
– Я лишь хотела защитить себя! Подожди... Я разрушаю вашу работу? Неужели ты поддерживаешь отца?
– Эйс, этого мнения придерживаются все в Тинасе, – поспешила заверить ее сестра. – Просто подумай. Каро могли силой взять артефакт, мы получили более выгодное предложение.
До Эйс дошло, что правда тщательно скрывалась от нее со дня прибытия домой. Никто не захотел рассказать ей о сути сделки, и о том, что ее собирались использовать для наращивания силы Каро. Фактически сделать ещё одним оружием. До свадьбы с ней будут обходиться уважительно, но кто знает, каким мужем окажется Триан. Эйс ещё раз убедилась в верности своего решения: нельзя выходить замуж за первого встречного.
– Ригон мешал. Так ведь? – вдруг спросила Эйс. – У него было достаточно сил и влияния, чтобы расторгнуть помолвку с концами.
Селия молчала.
– Ты слишком все драматизируешь, – только и вымолвила она. – Ригона убили виронийцы.
Эйс прервала связь. "Молись, Селия. Молись всем богам, чтобы Кагэн не добрался до вас", – пронеслась мысль.
***
Пока длился траур по Ригону Каро, между империей и Виронией был заключён временный пакт о ненападении. Соседнее государство до сих пор не признало ответственности за убийство наследника, и Тасс, гонимый местью, рассматривал множество планов по захвату территорий Виронии. Но ни Лионель, ни Триан, не обладавшие качествами, когда-то позволявшими Ригону взращивать успешную политическую карьеру, не могли удовлетворить запросы императора. Лионель был слишком нерешителен, Триан, напротив, импульсивен. Советники полагали, что именно поэтому три представителя династии Каро за десять дней не смогли прийти к единому мнению.
Женщин к политике не допускали. Дениз до сих пор несла на себе траур, взвалив на Вивиан и Эйс свои обязанности по ведению дворцового хозяйства и благотворительных проектов. Роль жены наследного принца осчастливила Вивиан. Новый статус обнажил ее расчетливую натуру, она тут же потребовала от мужа доступ к фамильным драгоценностям и новые наряды. Эйслин же ощущала себя невероятно одинокой, она потеряла не только возлюбленного, но и единомышленника. С Ригоном ушло и чувство защищенности. Принцесса старалась передвигаться по замку в сопровождении фрейлин, ее постоянно преследовала тревога. К тому же Триан сдержал обещание, и их помолвка была отложена на неопределенный срок. Эйс могла бы уехать в Тинас, но тогда оскорбленный Тасс, не сдерживаемый теперь, мог обрушить свой гнев на ее дом. Да и был ли он домом теперь, когда Селия так неосторожно раскрыла планы отца? Эйс не винила их, но видеть не хотела, поэтому приняла предложение Дениз остаться во дворце, пока не наступят более благоприятные для брака времена.
Спустя две недели во дворец стали стекаться представители местной аристократии. Они выражали соболезнование императору и его жене, поздравляли Лионеля и Вивиан с приобретением нового статуса, сочувствующе взирали на Эйс, не понимая, как теперь себя вести по отношению к ней.
Принцесса старалась держаться горделиво, оправдывая свое королевское происхождение. Однако пересуды за спиной не придавали ей уверенности в будущем. Чтобы как-то почтить память Ригона, она предложила Дениз организовать в его честь благотворительный бал. Императрица охотно согласилась и поручила подготовку к балу старшей снохе, которую после смерти сына невзлюбила ещё больше. Идею поддержал и Тасс, это была отличная возможность, не привлекая лишнего внимания, собрать всех лордов на военный совет.
На бал решено было пригласить представителей дружественных государств, но Дарис нашел уважительный повод не присутствовать на нем. Эйс подумала, что причина кроется в ее разговоре с сестрой, и теперь отец был настороже. "Неужели они думают, что я выскажу свои догадки императору, – размышляла она. – Даже если и так, то Тасс обязательно обставит смерть Ригона как политическое убийство".
Вивиан с радостью приняла на себя руководство по подготовке к мероприятию. Она была намерена внести во дворец нотку богатейшего востока, его роскошь, щедрость и радушие.
– Пусть это будет бал-маскарад! – заявила она. – Магия скроет наши лица до полуночи, а потом интрига развеется.
Лионель по просьбе супруги озадачил себя охраной предстоящего бала.
