Шеф нервный, злой, трясется. Уже освободил свой кабинет для временного начальства, чтобы тому удобнее было. Сам переехал в архив как бедный родственник. Через десять минут будет совещание, на котором нам представят временного директора и обрисуют ситуацию, а ты опаздываешь. Так подставляешься….
Я растерянно хлопала глазами. Мне чудом повезло. Как же хорошо, что я все же успела. Мне нужна эта работа, и не хотелось бы из-за разового опоздания ее потерять. Я вообще никогда не опаздываю, а сегодня так получилось некстати.
Да, действительно, последнее время квартальные отчеты все сложнее было сводить, постоянно натыкалась на какие-то не стыковки. Ясно, что нашим филиалом заинтересовались наверху. Что ж, возможно, шеф действительно что-то провернул незаконное, и его снимут. Ничего страшного – поставят другого директора. Привыкнем, приспособимся. Главное, чтобы филиал остался, а кто им будет руководить — совершенно не важно. Мне так точно. Я облегченно вздохнула, радуясь, что все же успела до совещания. Практически тут же нас пригласили в конференц-зал.
Мы с Натальей Ивановной расположились на соседних стульях, все остальные сотрудники так же заняли свободные места. По залу стоял тревожный гул голосов, все обсуждали новости и прогнозировали предстоящие перемены. И тут зашел наш шеф, остановился около входа, пропуская вперед себя высокого мужчину в дорогом костюме. Воцарилась мертвая тишина. Все замерли в ожидании, когда нам представят нашего временного шефа и по совместительству того, в чьих руках будет находиться наша судьба. Я и до этого момента особо не жаждала вести разговоров, хмуро сидела рядом с начальницей в дальнем углу помещения, а, увидев вошедшего мужчину, и вовсе дар речи потеряла. Вошел мой незнакомец из торгового центра, который снился мне всю последнюю неделю, точнее его голос и душераздирающий крик: «Марине-е-е-т». Я даже последнее время перестала понимать, кто кричит у меня во сне — он или я. Или мы вместе. Кровь отлила от моего лица, и я порадовалась, что сижу и с краю ото всех, не так бросаюсь в глаза. Иначе, наверное, упала бы в обморок. А так, расплылась на стуле и судорожно сжимала подлокотник побледневшими костяшками пальцев. Может быть, он меня не заметит? Захотелось сползти по стулу и спрятаться за впереди сидящими сотрудниками.
— Позвольте всем вам представить Арсения Петровича, на время проверки он будет исполнять обязанности генерального директора нашего филиала. Прошу любить и жаловать, — как-то чересчур бодренько и заискивающе проговорил наш шеф. Или теперь уже бывший шеф? Чувствовалось, что сам он его уже не любит и не жалует, а если и мы этого делать не будем, особо не расстроится.
Дальше шла обычная процедура представления, объяснения сложившейся ситуации, но я уже практически ничего не слушала. Периодически поглядывала на Арсения Петровича, на его поджатые губы и сосредоточенное лицо, и думала, помнит ли он о нашей встрече. Он обвел нас всех взглядом, когда представляли меня, медленно кивнул, на мгновение задержал на мне взгляд, не дольше, чем на других. Я попыталась расслабиться и улыбнуться, когда произносили мое имя и занимаемую должность, но так и не смогла, еле сдерживая челюсти, чтобы зубы не начали стучать. Наверное, у меня был очень загнаный вид, потому что даже Наталья Ивановна начала коситься на меня. Чего уж удивляться, что Арсений Петрович так же периодически возвращал свое внимание ко мне, но ничего не говорил, а по его виду я не могла определить, что он думает. Я мысленно себя успокаивала, все же мы на работе, а не на официальном приеме, чтобы улыбаться. Ничего страшного не произошло. Представление коллег продолжалось, и новый шеф на меня больше не смотрел. Я попыталась взять себя в руки. Мало ли, как бывает. Может быть, он спутал меня с кем-то. И, возможно, даже не рассмотрел. Наша встреча длилась мгновение, и он меня даже не запомнил – пыталась убедить я себя. Но я же запомнила и узнала. И он мог. Мог, только зачем ему это. Это же у меня проблемы с психикой. Я очень-очень надеялась, что он меня не узнал. Еще не хватало мне, чтобы на работе оживали мои кошмары.
Если бы не встреча в тот же день с Константином, если бы Костя тоже не назвал меня Мариной, то я бы с легкостью списала все на случайность и забыла. Но теперь червячок сомнения грыз мою душу, не давая расслабиться и заставляя перебирать варианты, настороженно наблюдая за Арсением. Если все же он меня не перепутал, то кто он? Я еще даже не успела узнать о Косте, и о Марине. И если Костя вызывал во мне чувство спокойствия и веры в лучшее, то Арсений Петрович настораживал, и внутри начинала разливаться тревога, мне хотелось бежать без оглядки, куда глаза глядят. И имя-то какое – Арсений, слишком мягкое для его сурового внешнего вида. Нет, он не был страшным или отталкивающим, вполне приятной наружности, чисто выбритый, приятные черты лица, дорогой костюм, светлая рубашка была видна из-под пиджака, строгий галстук, широкий разворот прямой спины. Весь такой аккуратный. Но этот пронизывающий взгляд черный очей, поджатые губы и поза хищника, который всегда готов к прыжку — это пугало.
Он казался опасным. Опасным для нашего филиала, сотрудники которого напряженно сидели, боясь поднять глаза на нового шефа и судорожно прикидывая в уме, чем каждому из них грозит появления инспекции. Опасным для нашего шефа, который с тоской поглядывал на нас и дрожащими руками теребил полы своего пиджака. И опасным для меня лично, даже если он меня не запомнил, и наша встреча была случайной, он будоражил во мне тревогу и беспокойство, и ставил под сомнение мою работу на этой фирме. А мне платить за съемное жилье нужно, да и здесь я заслужила определенное уважение, и менять работу сейчас в мои планы не входило совершенно.
Наш шеф, или уже, наверное, более правильно называть его бывший шеф, стоя рядом с Арсением, весь сник и мысленно оценивал масштабы своих грядущих неприятностей. Арсений был немногословен, он даже не пытался вдаваться в какие-либо подробные объяснения. И даже не спросил, есть ли у кого-либо вопросы. Хотя, судя по всеобщему настроению, вопросов, даже если они имелись, задавать никто не собирался.
На меня новый шеф так больше и не взглянул, и к концу совещания я уже практически пришла в себя и лелеяла мечту, что я большая выдумщица, никто меня не узнал, и даже узнавать-то и нечего. Все ерунда. Меня отпустило и даже немного поднялось настроение, на сколько оно вообще могло подняться в сложившейся ситуации.
На следующий день я снова опоздала. Да я всегда была пунктуальной и за все время моей работы в этой компании, а это целых пять лет, ни разу не опаздывала. Вчера и сегодня были исключительно невезучие дни. Неделя с самого начала не задалась. Да, то мои кошмары спать мне не дают, то теперь так сплю, что проснуться не могу, и Лизка уже который день дома не ночует. Даже разбудить меня вовремя некому.
Наталья Ивановна, пока я впопыхах включала компьютер и разбирала принесенные на подпись договора, ходила кругами по кабинету и причитала:
— Ирин, ну ты даешь, ты чем думаешь, когда опаздываешь в такие времена. Да кто же знает, что у этого нового шефа на уме. Может быть, ему только повод дай, чтобы всех нас уволить…
Мне нечего было ответить, и Наталья Ивановка, конечно, права. Я и сама себя уже пилила вовсю. Вот как я могла? Причем, когда просыпаешься, смотришь на часы и понимаешь, что ты уже безнадежно опоздала, то и сделать ничего уже не можешь с этим, и чувствуешь себя уже практически самоубийцей.
— Ильева, он уже, кстати, вызывал тебя….
Меня сразу же бросило в холодный пот. Начинается. Бумажки снова рассыпались по моему столу, а руки опустились.
— Меня? Зачем? Из-за опоздания? – измученным голосом пробормотала я. Мне снова стало ужасно страшно, вдруг он все же меня вспомнил и…. Я даже не могла придумать, что означает это и… Но паника захлестывала. Уж лучше бы меня за опоздания отругали. Хотя в таком случае возникает опасность попасть в немилость, а так и до увольнения недалеко. С любой стороны ужасно.
— Зачем-зачем? Отчеты ему какие-то нужны, работает. Он, когда звонил, еще не знал, что ты опаздываешь, – начальница перевела взгляд на меня. – Ты что, Ильева, тебе плохо? Смотри, ты белая как полотно стала.
Я отрицательно помахала головой и пошла навстречу неприятностям. Нет смысла оттягивать неизбежное. В приемной у нового шефа сидела все та же старая секретарша Надя. То есть сама-то Надежда была очень даже молодой, но работала еще при нашем бывшем шефе. Похоже, этот Арсений Петрович, кроме себя, больше никаких кадровых перестановок не сделал. Я подошла к ней и полушепотом спросила:
– Вызывал?
Надя потянулась ко мне и словно по секрету начала шептать в ответ:
— Вызывал – вызывал. Сейчас доложу о тебе. Я так рада, так рада, такой у нас теперь шеф интересный, — она многозначительно повела глазами. – Такой представительный! То ли наш Борис Сергеевич, что с ним ловить, и возраст, и внешность не супер, и поговорить не о чем. А Арсений такой милашка! — она умышленно опустила отчество и, похоже, уже парила в облаках, представляя, как будет соблазнять нового шефа. — Представляешь, сколько стоят одни его часы?
Меня от этой мысли все похолодело внутри. Я, конечно, знала, что у некоторых людей отсутствует чувство самосохранения, но вот чтобы настолько не чувствовать опасности. Ага, тоже мне, нашла интересного и представительного.
И тут этот «милашка» открыл дверь своего кабинета, метнул на нас совсем не милый взгляд, которым можно было бы убить:
— Ильева, заходи, – от его низкого знакомого голоса я что-то опять начала волноваться. Быстро убрала руки за спину, чтобы не было видно, как они дрожат. Но вроде бы мой ночной кошмар никак себя не проявлял. Никоим образом не давал понять, что мы уже встречались. Я про себя твердила, как молитву, что я просто фантазерка?
Я прошла в кабинет, присела на стул около стола. Он практически на меня не смотрел, и мне стало легче дышать. Разложил бумаги на столе, что-то перебирал, записывал. Я сначала напряженно ждала, потом немного расслабилась. И тут он поднял на меня взгляд, словно почувствовав изменение моего состояния:
— Мне нужны отчеты за второй и третий квартал, – и начал разглядывать мое лицо. А мне сразу же стало не по себе, но пришлось кивнуть:
— Хорошо. Я все сделаю.
Он сухо продолжил, все так же изучая меня:
— Сегодня.
— Сегодня? Но… Я до пяти не успею, — я растерянно моргала.
Арсений невозмутимо продолжил:
— Ничего страшного, я подожду. Как сделаешь – приноси.
Я попробовала вновь возразить:
— Но….
Он не дал мне продолжить:
— У тебя какие-то планы на вечер? – я промолчала, планов у меня не было, но и работать допоздна мне не хотелось. Моя бы воля, я бы прямо сейчас бросилась бежать отсюда куда подальше, и бежала бы до тех пор, пока сил не осталось, но не могу. Новый шеф поджал губы и жестко сказал:
– Все понимаю – молодость, вечером хочется погулять, утром поспать. На работу бы и вовсе не ходить… — последнюю фразу он уже с сарказмом растягивал, а взгляд обжигал, и я почувствовала скрытую угрозу. Доложили уже, что я опоздала. Все же он прав, я сама виновата, ну, ничего – поработаю сегодня подольше, не убудет.
Тут дверь открылась и зашла Надя, томным голосом пытаясь флиртовать с шефом. Меня от ее смелости снова в холодный пот бросило. Это надо же до такой степени не понимать, с кем ты имеешь дело.
— Арсений, я вам кофе принесла. Вы с самого утра еще ничего не пили. Если что, у меня и конфетки есть — вы только скажите, и я принесу, и кофе еще сделаю… — если бы взглядом можно было убивать, то Арсений Петрович Надежду уже убил бы. Надя же была не убиваема, но и ее пробрало, и она словно подавилась последними словами, начала заикаться под ледяным взглядом шефа и замолкла.
Шеф же, не повышая голоса, медленно, подчеркивая каждое слово, ледяным голосом, которым можно было заморозить, произнес:
— Будьте добры стучать в мой кабинет – это раз, я не пью кофе – это два, для вас я – Арсений Петрович – это три. И завтра будьте добры одеться приличнее, если, конечно, хотите продолжить здесь работать. – И он отвернулся от нее, давая понять, что все сказал. Надежда никак не могла прийти в себя от шока и продолжала растеряно стоять на месте.
Шеф раздраженно передернул плечами:
— У Вас что-то еще? Если нет, то выйдите, – и Надя пулей выскочила за дверь. Я поднялась и хотела последовать ее примеру. На меня вопросительно глянули. Я торопливо замахала головой, горло пересохло. Слова не шли из горла. Все же, ну, очень суров, хочется побыстрее приступить к выполнению задания, чтобы не остаться на работе до утра.
— Так что, Ильева? Я жду отчет? — он вопросительно приподнял бровь. А я поняла ,что так и не ответила. От меня ждут положительного ответа. Я быстро замахала головой. А какой еще у меня мог быть ответ.
— Конечно, Арсений Петрович, — на всякий случай я озвучила свой ответ дрожащим голосом, уже мысленно приступая к выполнению задания.
Он удовлетворенно кивнул, и мне показалось, что у него на губах наметилась улыбка. Но, наверное, показалось. Так как через мгновение его лицо было таким же непроницаемо мрачным и суровым.
Я выскочила, как и Надя, облегченно выдохнув, оказавшись по ту сторону от двери. Надя сидела, поджав губы.
— Все же не нравится мне наш новый шеф, – прошептала мне как бы по секрету она. – То ли Борис Сергеевич, такой вежливый и внимательный всегда. А этот грубиян… «Оденьтесь поприличнее…» — передразнила она Арсения. – Вот ведь….
Не успела она договорить, как шеф собственной персоной появился около двери. Надежда резко выпрямилась, собралась и сделала умное сосредоточенное лицо, усиленно что-то разглядывающее в собственном компьютере.
— Ты все еще здесь, Ильева?
Я испуганно развернулась и бросилась прочь. Если эта Надя не понимает, что нас ожидают очень серьезные перемены, то я уже все по полной осознала и прониклась. И из-за некоторых, лишенных чувства собственного самосохранения, страдать не хочу.
Все же, страх перед реальным шефом пересилил ужас от ночных кошмаров. Ночь прошла, и сны развеялись, все забылось. А шеф тут и ждет результат – и это пострашнее будет, и не так-то просто забыть, тем более, что внутри зародилось невольное уважение к нему. С этими мыслями уже более уверенная я пошла к себе и приступила к работе.
— Ирочка, до завтра, — Наталья Ивановна уже собралась домой, сочувствующе поглядывая на меня. – Эх, милая, держись! – К концу дня уже все на фирме с трепетом относились к Арсению Петровичу и для себя твердо решили, что лучше его ничем не злить и постараться дисциплинироваться.
— Да я уже почти все закончила, Наталья Ивановна, не переживайте, скоро и я пойду, – улыбнулась я женщине и переключилась на работу.
Когда я шла к шефу с отчетами, коридоры фирмы были уже пусты. Все же избаловал нас предыдущий шеф – никаких задержек, время пять – и всех работников как ветром сдуло.
Я постучала и вошла. Потом испугалась – вдруг нужно было сначала дождаться разрешения. С широко распахнутыми глазами я так и застыла в дверях, не зная, что лучше сделать, выйти или уж пройти, раз зашла. Он сделал приглашающий жест, а я облегченно выдохнула, подходя к его столу. Протянула бумаги, он их взял и отложил в сторону, а сам поднял взгляд на меня.
Я растерянно хлопала глазами. Мне чудом повезло. Как же хорошо, что я все же успела. Мне нужна эта работа, и не хотелось бы из-за разового опоздания ее потерять. Я вообще никогда не опаздываю, а сегодня так получилось некстати.
Да, действительно, последнее время квартальные отчеты все сложнее было сводить, постоянно натыкалась на какие-то не стыковки. Ясно, что нашим филиалом заинтересовались наверху. Что ж, возможно, шеф действительно что-то провернул незаконное, и его снимут. Ничего страшного – поставят другого директора. Привыкнем, приспособимся. Главное, чтобы филиал остался, а кто им будет руководить — совершенно не важно. Мне так точно. Я облегченно вздохнула, радуясь, что все же успела до совещания. Практически тут же нас пригласили в конференц-зал.
Мы с Натальей Ивановной расположились на соседних стульях, все остальные сотрудники так же заняли свободные места. По залу стоял тревожный гул голосов, все обсуждали новости и прогнозировали предстоящие перемены. И тут зашел наш шеф, остановился около входа, пропуская вперед себя высокого мужчину в дорогом костюме. Воцарилась мертвая тишина. Все замерли в ожидании, когда нам представят нашего временного шефа и по совместительству того, в чьих руках будет находиться наша судьба. Я и до этого момента особо не жаждала вести разговоров, хмуро сидела рядом с начальницей в дальнем углу помещения, а, увидев вошедшего мужчину, и вовсе дар речи потеряла. Вошел мой незнакомец из торгового центра, который снился мне всю последнюю неделю, точнее его голос и душераздирающий крик: «Марине-е-е-т». Я даже последнее время перестала понимать, кто кричит у меня во сне — он или я. Или мы вместе. Кровь отлила от моего лица, и я порадовалась, что сижу и с краю ото всех, не так бросаюсь в глаза. Иначе, наверное, упала бы в обморок. А так, расплылась на стуле и судорожно сжимала подлокотник побледневшими костяшками пальцев. Может быть, он меня не заметит? Захотелось сползти по стулу и спрятаться за впереди сидящими сотрудниками.
— Позвольте всем вам представить Арсения Петровича, на время проверки он будет исполнять обязанности генерального директора нашего филиала. Прошу любить и жаловать, — как-то чересчур бодренько и заискивающе проговорил наш шеф. Или теперь уже бывший шеф? Чувствовалось, что сам он его уже не любит и не жалует, а если и мы этого делать не будем, особо не расстроится.
Дальше шла обычная процедура представления, объяснения сложившейся ситуации, но я уже практически ничего не слушала. Периодически поглядывала на Арсения Петровича, на его поджатые губы и сосредоточенное лицо, и думала, помнит ли он о нашей встрече. Он обвел нас всех взглядом, когда представляли меня, медленно кивнул, на мгновение задержал на мне взгляд, не дольше, чем на других. Я попыталась расслабиться и улыбнуться, когда произносили мое имя и занимаемую должность, но так и не смогла, еле сдерживая челюсти, чтобы зубы не начали стучать. Наверное, у меня был очень загнаный вид, потому что даже Наталья Ивановна начала коситься на меня. Чего уж удивляться, что Арсений Петрович так же периодически возвращал свое внимание ко мне, но ничего не говорил, а по его виду я не могла определить, что он думает. Я мысленно себя успокаивала, все же мы на работе, а не на официальном приеме, чтобы улыбаться. Ничего страшного не произошло. Представление коллег продолжалось, и новый шеф на меня больше не смотрел. Я попыталась взять себя в руки. Мало ли, как бывает. Может быть, он спутал меня с кем-то. И, возможно, даже не рассмотрел. Наша встреча длилась мгновение, и он меня даже не запомнил – пыталась убедить я себя. Но я же запомнила и узнала. И он мог. Мог, только зачем ему это. Это же у меня проблемы с психикой. Я очень-очень надеялась, что он меня не узнал. Еще не хватало мне, чтобы на работе оживали мои кошмары.
Если бы не встреча в тот же день с Константином, если бы Костя тоже не назвал меня Мариной, то я бы с легкостью списала все на случайность и забыла. Но теперь червячок сомнения грыз мою душу, не давая расслабиться и заставляя перебирать варианты, настороженно наблюдая за Арсением. Если все же он меня не перепутал, то кто он? Я еще даже не успела узнать о Косте, и о Марине. И если Костя вызывал во мне чувство спокойствия и веры в лучшее, то Арсений Петрович настораживал, и внутри начинала разливаться тревога, мне хотелось бежать без оглядки, куда глаза глядят. И имя-то какое – Арсений, слишком мягкое для его сурового внешнего вида. Нет, он не был страшным или отталкивающим, вполне приятной наружности, чисто выбритый, приятные черты лица, дорогой костюм, светлая рубашка была видна из-под пиджака, строгий галстук, широкий разворот прямой спины. Весь такой аккуратный. Но этот пронизывающий взгляд черный очей, поджатые губы и поза хищника, который всегда готов к прыжку — это пугало.
Он казался опасным. Опасным для нашего филиала, сотрудники которого напряженно сидели, боясь поднять глаза на нового шефа и судорожно прикидывая в уме, чем каждому из них грозит появления инспекции. Опасным для нашего шефа, который с тоской поглядывал на нас и дрожащими руками теребил полы своего пиджака. И опасным для меня лично, даже если он меня не запомнил, и наша встреча была случайной, он будоражил во мне тревогу и беспокойство, и ставил под сомнение мою работу на этой фирме. А мне платить за съемное жилье нужно, да и здесь я заслужила определенное уважение, и менять работу сейчас в мои планы не входило совершенно.
Наш шеф, или уже, наверное, более правильно называть его бывший шеф, стоя рядом с Арсением, весь сник и мысленно оценивал масштабы своих грядущих неприятностей. Арсений был немногословен, он даже не пытался вдаваться в какие-либо подробные объяснения. И даже не спросил, есть ли у кого-либо вопросы. Хотя, судя по всеобщему настроению, вопросов, даже если они имелись, задавать никто не собирался.
На меня новый шеф так больше и не взглянул, и к концу совещания я уже практически пришла в себя и лелеяла мечту, что я большая выдумщица, никто меня не узнал, и даже узнавать-то и нечего. Все ерунда. Меня отпустило и даже немного поднялось настроение, на сколько оно вообще могло подняться в сложившейся ситуации.
***
На следующий день я снова опоздала. Да я всегда была пунктуальной и за все время моей работы в этой компании, а это целых пять лет, ни разу не опаздывала. Вчера и сегодня были исключительно невезучие дни. Неделя с самого начала не задалась. Да, то мои кошмары спать мне не дают, то теперь так сплю, что проснуться не могу, и Лизка уже который день дома не ночует. Даже разбудить меня вовремя некому.
Наталья Ивановна, пока я впопыхах включала компьютер и разбирала принесенные на подпись договора, ходила кругами по кабинету и причитала:
— Ирин, ну ты даешь, ты чем думаешь, когда опаздываешь в такие времена. Да кто же знает, что у этого нового шефа на уме. Может быть, ему только повод дай, чтобы всех нас уволить…
Мне нечего было ответить, и Наталья Ивановка, конечно, права. Я и сама себя уже пилила вовсю. Вот как я могла? Причем, когда просыпаешься, смотришь на часы и понимаешь, что ты уже безнадежно опоздала, то и сделать ничего уже не можешь с этим, и чувствуешь себя уже практически самоубийцей.
— Ильева, он уже, кстати, вызывал тебя….
Меня сразу же бросило в холодный пот. Начинается. Бумажки снова рассыпались по моему столу, а руки опустились.
— Меня? Зачем? Из-за опоздания? – измученным голосом пробормотала я. Мне снова стало ужасно страшно, вдруг он все же меня вспомнил и…. Я даже не могла придумать, что означает это и… Но паника захлестывала. Уж лучше бы меня за опоздания отругали. Хотя в таком случае возникает опасность попасть в немилость, а так и до увольнения недалеко. С любой стороны ужасно.
— Зачем-зачем? Отчеты ему какие-то нужны, работает. Он, когда звонил, еще не знал, что ты опаздываешь, – начальница перевела взгляд на меня. – Ты что, Ильева, тебе плохо? Смотри, ты белая как полотно стала.
Я отрицательно помахала головой и пошла навстречу неприятностям. Нет смысла оттягивать неизбежное. В приемной у нового шефа сидела все та же старая секретарша Надя. То есть сама-то Надежда была очень даже молодой, но работала еще при нашем бывшем шефе. Похоже, этот Арсений Петрович, кроме себя, больше никаких кадровых перестановок не сделал. Я подошла к ней и полушепотом спросила:
– Вызывал?
Надя потянулась ко мне и словно по секрету начала шептать в ответ:
— Вызывал – вызывал. Сейчас доложу о тебе. Я так рада, так рада, такой у нас теперь шеф интересный, — она многозначительно повела глазами. – Такой представительный! То ли наш Борис Сергеевич, что с ним ловить, и возраст, и внешность не супер, и поговорить не о чем. А Арсений такой милашка! — она умышленно опустила отчество и, похоже, уже парила в облаках, представляя, как будет соблазнять нового шефа. — Представляешь, сколько стоят одни его часы?
Меня от этой мысли все похолодело внутри. Я, конечно, знала, что у некоторых людей отсутствует чувство самосохранения, но вот чтобы настолько не чувствовать опасности. Ага, тоже мне, нашла интересного и представительного.
И тут этот «милашка» открыл дверь своего кабинета, метнул на нас совсем не милый взгляд, которым можно было бы убить:
— Ильева, заходи, – от его низкого знакомого голоса я что-то опять начала волноваться. Быстро убрала руки за спину, чтобы не было видно, как они дрожат. Но вроде бы мой ночной кошмар никак себя не проявлял. Никоим образом не давал понять, что мы уже встречались. Я про себя твердила, как молитву, что я просто фантазерка?
Я прошла в кабинет, присела на стул около стола. Он практически на меня не смотрел, и мне стало легче дышать. Разложил бумаги на столе, что-то перебирал, записывал. Я сначала напряженно ждала, потом немного расслабилась. И тут он поднял на меня взгляд, словно почувствовав изменение моего состояния:
— Мне нужны отчеты за второй и третий квартал, – и начал разглядывать мое лицо. А мне сразу же стало не по себе, но пришлось кивнуть:
— Хорошо. Я все сделаю.
Он сухо продолжил, все так же изучая меня:
— Сегодня.
— Сегодня? Но… Я до пяти не успею, — я растерянно моргала.
Арсений невозмутимо продолжил:
— Ничего страшного, я подожду. Как сделаешь – приноси.
Я попробовала вновь возразить:
— Но….
Он не дал мне продолжить:
— У тебя какие-то планы на вечер? – я промолчала, планов у меня не было, но и работать допоздна мне не хотелось. Моя бы воля, я бы прямо сейчас бросилась бежать отсюда куда подальше, и бежала бы до тех пор, пока сил не осталось, но не могу. Новый шеф поджал губы и жестко сказал:
– Все понимаю – молодость, вечером хочется погулять, утром поспать. На работу бы и вовсе не ходить… — последнюю фразу он уже с сарказмом растягивал, а взгляд обжигал, и я почувствовала скрытую угрозу. Доложили уже, что я опоздала. Все же он прав, я сама виновата, ну, ничего – поработаю сегодня подольше, не убудет.
Тут дверь открылась и зашла Надя, томным голосом пытаясь флиртовать с шефом. Меня от ее смелости снова в холодный пот бросило. Это надо же до такой степени не понимать, с кем ты имеешь дело.
— Арсений, я вам кофе принесла. Вы с самого утра еще ничего не пили. Если что, у меня и конфетки есть — вы только скажите, и я принесу, и кофе еще сделаю… — если бы взглядом можно было убивать, то Арсений Петрович Надежду уже убил бы. Надя же была не убиваема, но и ее пробрало, и она словно подавилась последними словами, начала заикаться под ледяным взглядом шефа и замолкла.
Шеф же, не повышая голоса, медленно, подчеркивая каждое слово, ледяным голосом, которым можно было заморозить, произнес:
— Будьте добры стучать в мой кабинет – это раз, я не пью кофе – это два, для вас я – Арсений Петрович – это три. И завтра будьте добры одеться приличнее, если, конечно, хотите продолжить здесь работать. – И он отвернулся от нее, давая понять, что все сказал. Надежда никак не могла прийти в себя от шока и продолжала растеряно стоять на месте.
Шеф раздраженно передернул плечами:
— У Вас что-то еще? Если нет, то выйдите, – и Надя пулей выскочила за дверь. Я поднялась и хотела последовать ее примеру. На меня вопросительно глянули. Я торопливо замахала головой, горло пересохло. Слова не шли из горла. Все же, ну, очень суров, хочется побыстрее приступить к выполнению задания, чтобы не остаться на работе до утра.
— Так что, Ильева? Я жду отчет? — он вопросительно приподнял бровь. А я поняла ,что так и не ответила. От меня ждут положительного ответа. Я быстро замахала головой. А какой еще у меня мог быть ответ.
— Конечно, Арсений Петрович, — на всякий случай я озвучила свой ответ дрожащим голосом, уже мысленно приступая к выполнению задания.
Он удовлетворенно кивнул, и мне показалось, что у него на губах наметилась улыбка. Но, наверное, показалось. Так как через мгновение его лицо было таким же непроницаемо мрачным и суровым.
Я выскочила, как и Надя, облегченно выдохнув, оказавшись по ту сторону от двери. Надя сидела, поджав губы.
— Все же не нравится мне наш новый шеф, – прошептала мне как бы по секрету она. – То ли Борис Сергеевич, такой вежливый и внимательный всегда. А этот грубиян… «Оденьтесь поприличнее…» — передразнила она Арсения. – Вот ведь….
Не успела она договорить, как шеф собственной персоной появился около двери. Надежда резко выпрямилась, собралась и сделала умное сосредоточенное лицо, усиленно что-то разглядывающее в собственном компьютере.
— Ты все еще здесь, Ильева?
Я испуганно развернулась и бросилась прочь. Если эта Надя не понимает, что нас ожидают очень серьезные перемены, то я уже все по полной осознала и прониклась. И из-за некоторых, лишенных чувства собственного самосохранения, страдать не хочу.
Все же, страх перед реальным шефом пересилил ужас от ночных кошмаров. Ночь прошла, и сны развеялись, все забылось. А шеф тут и ждет результат – и это пострашнее будет, и не так-то просто забыть, тем более, что внутри зародилось невольное уважение к нему. С этими мыслями уже более уверенная я пошла к себе и приступила к работе.
***
— Ирочка, до завтра, — Наталья Ивановна уже собралась домой, сочувствующе поглядывая на меня. – Эх, милая, держись! – К концу дня уже все на фирме с трепетом относились к Арсению Петровичу и для себя твердо решили, что лучше его ничем не злить и постараться дисциплинироваться.
— Да я уже почти все закончила, Наталья Ивановна, не переживайте, скоро и я пойду, – улыбнулась я женщине и переключилась на работу.
Когда я шла к шефу с отчетами, коридоры фирмы были уже пусты. Все же избаловал нас предыдущий шеф – никаких задержек, время пять – и всех работников как ветром сдуло.
Я постучала и вошла. Потом испугалась – вдруг нужно было сначала дождаться разрешения. С широко распахнутыми глазами я так и застыла в дверях, не зная, что лучше сделать, выйти или уж пройти, раз зашла. Он сделал приглашающий жест, а я облегченно выдохнула, подходя к его столу. Протянула бумаги, он их взял и отложил в сторону, а сам поднял взгляд на меня.
