Сидеть в возе оказалось тем еще испытанием. Подскакивая на каждой кочке, камне, трясло так, что приходилось впиваться ногтями в деревянный край, теша жалкие надежды не вогнать под кожу занозу-другую.
В течении всего пути хранила молчание. В голове зияющая пустота. Как бы не старалась напрячь, завести неподдающийся добровольному принуждению мозг, всякая новая попытка заканчивалась болью в затылке.
Нервы накалились до предела, из глаз летели искры. Смежевав на краткий миг веки, почувствовала, как ощутимо тряхнуло, отбросив в сторону. Удержалась в последнее мгновение.
-Да твою ж!..-ругательство сорвалось с языка непроизвольно.
-Э-ге-гей!-Антип поторопил клячу, рассеча прутом воздух.-Ти мать всуе не поминай. Да и не гоже девице ерычется по брюху (27) - дурное то.
Тяжело вздохнув, быстро перевела тему разговора:
-Кто меня из Клямзы вытащил?
-Ась? Дык мне почем ведать! Молвят, мельник з бабою его. Поне есмь(28), оные тя в монастырь и приволочили. Право речу(29)?-последнее адресовалось Марие.
Послушница отрицать не стала:
-Право, Антип Владимирович.
-Почему в монастырь именно?
-А камо ж още?(30)-извозчик даже на неразумную оглянулся.-Чай не гобзованием живают,(31) и им лишний рот не нужон. А в монастыре всякого на гыбание не дадут,(32) да обездоленного примут. Да хотя бы юродивого, велико, абы Христа зарад бысть!
Тут подала голос Мария:
-Начто пытаеши?(33)
Насупив брови, поглядела поверх головы духовной сестры, туда, где средь лесного просвета проглядывалась Клямза. Ответствовала мрачнее обычного:
-Кое-что вспомнить не могу.
Послушница было собиралась очередную проповедь прочитать, но благоразумно промолчала, видя, какая туча повисла над ее спутницей. Потеря памяти... Разве то наказание, а не дар Божий? Ведь теперь у Веры есть все шансы начать жизнь с чистого листа, без забот и смятений, без страха и упреков. Чего ж ей еще не хватает?..
«Мне забвенья Господь так и не даровал...»-подумалось с саднящим чувством на сердце.
Мария осенила себя крестным знамением.
Насколько изворотливо человеческое сознание. А то, что лежит ниже оного, и вовсе недоступно. Разве что практикой глубинного гипноза.
Уже на месте, наблюдая за тем, как послушница выклянчивает у Антипа обратную дорогу, душила в зародыше напомнившую о себе нервозность. Шумно выпустив воздух сквозь плотно сжатые зубы, огляделась. Изба на избе и избой погоняет. Вся аутентичность местных красот вставала костью поперек горла. Пахло что в Боголюбском, что в селе одинаково. Разница лишь в том, что практически на каждом повороте в очередном узеньком проулоке, радушно встречали столы с продукцией собственного производства и торгашом во главе. У одного такого удалось стянуть пару яблок, пока спутница, сама того не ведая, вооружившись во всю филантропию, забалтывала владельцев съестного.
-Се... чьто тако?-духовная сестра шокированно ткнула пальцем в протянутое ей спелое, наливное, недоверчиво воззрившись на побродяжку.
Неопределенно поведя плечем, констатировала очевидное:
-Угощение.
-Откелева?(34)
-Купила.
-У тя деньги нема,(35)-Мария нахмурилась.
Закатив глаза, спорить не стала:
-А тебе почем знать? Но в целом на «нет» и суда нет. Мне больше достанется.
Вонзив зубы в плод, почувствовала, как по подбородку потек сладкий сок. Желудок моментально свело от накатившего чувства голода. За проделку стыдно не было.
Послушница во все глаза вытаращилась на Веру. Видя, как та с аппетитом уминает яблоко, выпала в осадок. Понизив голос до шепота, взволнованно протараторила:
-Побойся Бога, Вера! Неправильно се.
Ей ответили не менее недопонимающим взором, искренне вопросив:
-С чего?
-С того, чьто се крадьба есть!(36)-послушница заозиралась.-А ежели кто видал, что ми грех учинивши?(37) Старосте докладут!
На мгновение Вера замерла. С любопытством осмотрев Марию так, что духовная сестра поежилась, склонила голову к левому плечу. Огрызок выпал из пальцев побродяжки, когда та ни с того ни с сего разразилась хохотом. Громко, хрипло, привлекая внимание.
Ах, как же было весело! В памяти тот час всплыл главный библейский сюжет:
«Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?»
-Не суетись,-в конце концов прозвучало от Веры.-Уверена, Господь милостив, он простит. И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим...
Это был первый раз, когда Мария услышала от нее слова молитвы. Однако было в них нечто... двойственное. Словно и не к Отцу Небесному обращалась, а...
Выплевывала строки из Священного Писания?..
-Исходящее из человека оскверняет человека, Господь помилуй...-и перекрестилась.
Яблоко так и не приняла...
Потеряла счет времени. Окончательно. Ориентировалась исключительно на собственные ощущения и то, как часто в голове всплывало: «Хочу курить». По подсчетам - раз 25, не меньше.
Обе отмалчивались. Каждая думала о своем. Изба рыбака располагалась дальше, чем ожидалось. Ничем особо интересным разговор послушницы и изможденной пятью детьми жены рыбака наполнен не был. Бытовуха, бытовуха и еще раз бытовух.
Вылозка в село являлась этакой экскурсией, направленной на единственную цель - разузнать как можно больше о том времени, куда волей случая оказалась заброшена. Теория без практики мертва - главный девиз всей жизни.
Лишний раз к Марие старалась не обращаться - девчушка итак представляла из себя один сплошной оголеный нерв. Из поля видимости не выпускала, очевидно, переживая, как бы еще чего чужого не умыкнула из-под носа. Доверия не было.
«Нужно уезжать,-бегала мысль по разуму обезумевшим хорьком.-Сегодня же! Нет, завтра. На рассвете. Здесь ловить нечего. Что монастырь, что село - один стройный алгоритм, где чужак - посторонний элемент. Терпят до поры до времени, а там поди предугадай когда, кому и куда что взбледнет. Черт, ну хотя бы одну сигарету!..»
С делами управились быстро. Несмотря на невысокий рост и нескладность телосложения, Мария юрким зверьком металась от избы к избе, от одной лавки с товарами до другой. За ней было забавно наблюдать.
-Девоньки, борзо вы, однако ж!-сие отметил даже извозчик, пожевывая не пойми откуда взявшуюся голубику.
Послушница с отдышкой пояснила, забираясь в повозку:
-Так ведь Вечерня скоро. Поспеть бы.
-Поспеем-поспеем. Моя кобыла още ого-го!
На лошадь жалко взглянуть - морда пеной, на глаза явное обезвоживание. Поджав губы, не стала стоять в стороне:
-Ей бы попить, а то ж загнется.
Заботу встретили без особого энтузиазма:
-Тьфу ты, типун те на язык! Не загнется, покуда своего не отслужит.
Воздержавшись от колкого замечания, уселась подле Марии. Тронулись в обратный путь.
-Ты говорила,-начала издалека, любуясь пейзажем.-Что-то про Суздаль. Она далеко?
Духовная сестра помолчала с минуту, что-то обдумывая. Загнув пару пальцев, со всей ответственностью заявила:
-Вестимо. До Владимира добраться борже(38). Верст десять прямо по драге,-указала в ту сторону, куда держали путь, но враз переменившись в лице, добавила.-Ти б не ватажилась(39) с тамошними, а?
Одной выгнутой брови хватило, дабы подтолкнуть Марию к пояснению:
-Владимир добрый град, покойный. По воле Божьей, сыщется и там те кров, ежели зде не любо. До Суздали - гиблое дело, да и в дале(40) оный.
Зацепилась за слово:
-Гибло где? В Суздали или на пути к нему?
Мария оставила томиться без ответа. За нее все сказали напряженные плечи и нервно теребящие четки пальцы.
Опасно. Везде опасно, куда не плюнь. Но ведь дорогу осилит идущий, так? Да и на кой далась эта Суздаль, коли Владимир под носом? Про себя хмыкнула. Вот ведь забавно получается - все дороги ведут во Владимир...
Краем глаза заметила, как послушница достала из глубокого кармана подрясника кошель с звенящими в нем монетами.
Выудила пару серебряников, поглядела на них задумчиво, а после протянула Вере. Давайте и дастся вам, ведь так?..
-Мало ту есть,(41)-духовная сестра неловко вложила гроши в ладонь побродяжки.-Обаче на хлеб треба стать.(42) А уж тамо, во Владимире, Господь-Бог помочит ти, Вера. Аминь.
В монастырь воротились засветло. Первой поспешила на Вечерню послушница, тепло поблагодарив Антипа за оказанную помощь. Извозчик махнул напоследок рукой.
Добрым словом обмениваться на прощание не стали - мужчина проигнорировал присутствие заморской гостьи. В долгу не осталась.
Когда цокот копыт окончательно потонул в сумерках, провожаемый немигающим взглядом зеленых глаз, вдохнула полной грудью свежий воздух.
Папиросочку бы...
Обернувшись, устало пнула валяющуюся ветку под ногами. Далеко она не улетела - лишь туда, куда требовалось.
Издав сдавленный смешок, еще долго, до прощальных лучей на небосводе, рассматривала развороченный трупик.
У ног лежала дохлая ласточка-касатка.
К главе:
1. "Ноче" - на ночь.
2. "...велми вборзе..."-...очень скоро...
3."Дланьки" - ручонки.
4."Желвей чураться" - Мозолей бояться.
5."Ти есмь безотцовщина сирая?" - Ты сирота безродная?
6. "Для сродних твоему богадельни еси." - Для таких как ты богадельни есть.
7."Ты аще бо возитися бушь, мы и буденкой не поуправимся."-Ты если так возиться будешь, мы и за целый день, до заката, не закончим.
8."Ступи на репище повой полоть, не заступаше под нагами."-Иди на огород сорняки полоть, не мешайся под ногами.
9."Зороваться" - погибнуть, уничтожить
10. "... не хочу я вадить испыти, да забедовать, обаче буде оно дале так..."-...не хочу я зазря доносить, да жаловаться, однако если оно так дальше продолжится...
11."Живати треба по долгу..."-Работать нужно как надо, хорошо...
12."Бездельно" - напрасно
13."Но ты не водьнитись, азъ доведею, будет срок и ты ивекаешь."-Но ты не переживай, я уверена, что придет время и ты научишься.
14."...у село наведатися, да в тропу к веденице рыбаря..."-...в село сходить, и по дороге к жене рыбака,...
15."У село врозь ретко ходим" - В село по одиночке редко ходим.
16."Да и в драге оно все горазно веселее" - Да и в дороге все равно гораздо веселее.
17. "Доже Вечерне воротиться потребно" - До Вечерни вернуться нужно.
18."Чьто се?" - Что это?
19."Инодальный" - иностранный
20."Дык бо днесь наипаче великий..."-Так ведь сегодняшний день очень важный...
21."Зачин" - начало
22."Инакая" - иная, другая.
23."Она бе здалече" - Она издалека.
24."Ти точию..."-Ты только...
25."Надысь" - несколько дней назад
26."Ай" - или, али
27."...ерычется по брюху..."-ругаться матом, сквернословить
28."Поне есмь..." - По крайне мере...
29."Право речу?" - Верно, правильно говорю?
30."А камо ж още?" - А куда ж еще?
31."Чай не гобзованием живают" - Так не шикуют, не на широкую ногу живут.
32."...на гыбание не дадут..."-...на произвол судьбы не оставят...
32.2."...велико, абы Христа зарад бысть!"-...главное, чтобы Христа Ради был!
33."Начто пытаеши?" - Зачем спрашиваешь?
34."Откелева?" - Откуда?
35."...деньги нема"-...денег нет.
36."...се крадьба есть"-...это воровство!
37."...грех учинивши"-...совершили грех.
38."Борже" - быстрее
39."Ватажиться" - знаться, водиться, общаться.
40."...да и в дале оный."-...да и далеко он.
41."Мало ту есть"-Тут немного.
42."Обаче на хлеб треба стать"-Однако на хлеб должно хватить.
Глава 5. Мanifestitur
«Русско-турецкая война. Люблинская Уния. Новгородский погром.
Долгими блужданиями в потемках памяти удалось вспомнить три события, следующих одно за другим.
Даты особой роли не играли. Чем больше о них думала, тем ощутимее становилась реальность происходящего. Она чувствовалась кожей. Себя хотелось освежевать. Святой Варфаломей в суперпозиции - ну чем не начало хреновой притчи во языцах?
Прибиваю чернилами слова к бумаге в попытках слышать себя. Различать каждую букву, каждый слог. Чем больше говорю вслух тем больше осознаю - всякий звук, спрыгнувший с губ, уподобляется белому шуму. Реплики пулеметной очередью открывают огонь, но рикошетом в черепной коробке не отдаются - стоит заглушка.
Так о чем это я?.. Ах да, история...
Средневековая Россия. Новгородский погром. Люблинская Уния. Русско-турецкая война.
Ну и что мне это, собственно, дает, если я даже не помню дат? Обозначенные временные промежутки позволяют держаться хотя бы за какой-нибудь ориентир. Пусть сугубо умозрительный, прикинутый, зачастую навскидку, но ориентир. С таким же успехом можно завести себя в черный-черный город, на черную-черную улицу, где стоит черный-черный дом... А в доме этом - Шредингера кот. Вот он то бедолага усатый вообще добровольно-принудительно оказался впихнут в рамки определенных условий экспериментального проекта. А он, между прочим, своего согласия не давал. Да только кто ж спрашивает? Да и если бы и спрашивали, ответил бы кот? У Пушкина отвечал... По крайне мере, и песни пел и сказки говорил. Но что насчет простого «Да» и «Нет»? Об этом зеница Русской Литературы Золотого Века ни словом не обмолвился. Мне кажется, что не было в его системе ценностей никакой диалектики. Картезианство еще это... Кому оно, собственно говоря, вообще далось?
Опять система. И почему я постоянно говорю о системе? Система ценностей, система прав, система алгоритмов на волнообразной синусоиде... Система-система-система. Одна сплошная прямая. По вертикале или горизонтали? Восходящая или нисходящая? Это уже как посмотреть. Так сказать, под каким углом. Можно и на парту забраться, и под оную залезть. Только поможет ли, если мозг настроен на одну волну, в то время как окружающая действительность транслирует прямо противоположную, чуждую? Обычно, когда идет наложение звуков друг на друга это называют... неблагозвучием?.. В прочем, какая кому разница, все одно - никто слушать не будет. Кто в здравом уме останется дослушивать дуэт одной единственной струны Страдивари, разговаривающей с самими ангелами, и раздолбанными в мясо молоточками фортепиано? Нонсенс. Абсолютный нонсенс.
Опять не в ту степь понесло...
История! Вот что нужно - история! Ведь ежели богатая подноготная, будь ты хоть трижды Брутом, Иудой и Секстом и все это Триединство в одном кубическом Воплощении четырехмерного Пространства, гарантирована слава и почет. Найдите мне того дурака, что вздумается супротив Большого Брата идти, самого авторитарного Авторитета автономного автоэротизма.
История - это про массы. Меньшинства так, плевок в Абстракцию, не играющие ровным счетом никакой весомой роли на авансцене. Да даже за бутафории не сойдут - статика это не про них. Добро, коли на галерки попадут, оттуда хоть поглазеют. Откажутся от хлеба - за пазуху впихнут, отвернуться от зрелища тоже не позволят - оно для всех. Без исключения.
Люблинский погром. Новгородская война. Турецко-русская Уния.
Так ведь?..»
Всю ночь шел дождь. Легкий, шуршащий на грани слышимости, не врывающийся в мир сновидческих грез. Капли отбивали ненавязчивые ритмы в плотно затворенное окно, словно кто-то с той стороны, из мрака, пытался деликатно привлечь внимание к своей персоне.
Из-за туч глядела недозрелая луна - подруга и заклятый враг Мары-Марены. Порой в этой полуночной какофонии можно было услышать свое имя - сумасшествие не за горами.
