Общение с нелюбимым человеком тягостно, тягомутно, в нем отсутствуют нежность и постоянное трепетное ожидание радости. Я благодарна твоему деду за то, что жизнь с ним не была чередой скучных серых дней. С нами всегда был праздник.
Конечно же, я очень хочу побывать на твоей свадьбе! Преставить себе могу, какая ты будешь красивая и счастливая! Самое главное, чтобы женихом был верный, надежный, любимый человек. Время ещё есть, чтобы придумать, какую свадьбу мы тебе организуем.
Твоя бабуля
Глава 25. Можешь сам – научи других
Глава 25
Можешь сам – научи других
Бабушка
Помню, как мы пригласили в первый раз моих родителей и сватов в гости.
Марлен всё готовил сам. И бешбармак был, как принято у казахов, с головой барашка и именно с теми костями с мясом, которые гостям полагались по рангу. Отец, я видела, был этим немного удивлен.
Свату, как самому старшему, была предложена голова. Он умело разделал ее и вручил нам с Марленом по бараньему уху: «Умейте слушать друг друга и прислушиваться к полезным советам старших!» Язык получила моя мама: «Не молчи, когда молодым нужно подсказать верное решение!» Нёбо он вручил своей жене: «Пусть твой голос не теряет звучности и красоты!» Бараньи глаза достались папе: «Бди и на работе, и дома. Везде нужен глаз да глаз!» Речь свою завершил так: «А мне полагаются мозги! Мне их очень в молодости не хватало, и сейчас они мне не повредят!»
Марлен унес голову на кухню и через несколько минут вынес блюдо с мозгом. Сват продолжил: «Но чересчур мудрым я быть не хочу, так что распределю ум на всех поровну!» И он встал и ловко разложил всем по кусочку «ума».
Мама была в восторге от всего: и от речи свата, и от того, как были тонко раскатаны сочни (ещё бы, мне же доверили это дело!), и от разнообразия салатов (овощи же я чистила!), и от изысканности напитков, и от необычно вкусного торта (мне было поручено до одури взбивать белки!), и от цветисто-витиеватого тоста нового зятя.
– Это Арман сама всё приготовила или кого-то пригласила на помощь, – спросил папа.
– Мы сами, вдвоем, я ей только помогал, – ответил Марлен.
– Вижу, она всего за пару месяцев ухитрилась стать первоклассным поваром и кулинаром, – насмешливо произнес отец, хорошо знавший о моей нелюбви к стряпне. – А какие планы у вас на будущее?
– Арман будет с ребенком дома ровно столько, сколько позволено законом. Потом наймем няню. А до выхода на работу будет заниматься своей докторской, помогать по хозяйству будет женщина, которая делала это раньше. И за ребенком присмотрит.
– Молодцы, всё обдумали. А что нам, родителям, в приданое единственной дочери дать?
– Ничего не надо! Спасибо огромное за то, что родили и вырастили здоровой и красивой, прекрасно воспитали, дали замечательное образование, не препятствовали, чтобы мы с ней были вместе, приняли меня в свою семью!
Отец вроде бы перестал видеть в Марлене врага народа, нарушителя чужого семейного пусть не счастья, но спокойствия. Но всё равно продолжал меня подзуживать, подкалывать. Марлена за глаза он называл креолом, мавром, африканцем, цыганом за его очень сильный загар и кудри. Не могла же я возражать отцу, говорить, что на теле моего любимого есть места, которых не коснулся солнечный луч, и они белые.
– Одна пришла? А где твой мавр?
– Дома, с ребенком.
– Интересно, надолго ли хватит его благородства, чтобы нянчить чужого ребенка?
На такие реплики я просто благоразумно не реагировала. Не стану же я рассказывать ему историю, придуманную Марленом, что Дана его родная дочь.
Марлен по просьбе мамы устроил нам мастер-класс кулинарного искусства: показал, как настоящие мастера готовят лагман. Я была подсобным работником: чистила и крошила овощи, резала мясо, как велел мастер, а он, как маг с волшебной палочкой, готовил тесто, взмахивая руками, вытягивал лапшу. Лапша взлетала в воздух и после удара о поверхность стола становилась ровненькой и тоненькой.
– Приготовь мне кофе! – небрежно бросил он мне, закончив это священнодействие, и я с раболепной покорностью бросилась выполнять высочайшее повеление.
– У меня никогда так не получится! – с отчаянием произнесла мама.
– Ничего страшного, Марлен будет вытягивать.
Мне было интересно, где Марлен выучился так здорово готовить. Может, его первая жена была одарена кулинарными способностями? Или кто-то из его временных подружек обладал недюжинными поварскими талантами? По его словам, его мать умела замечательно готовить, и, кроме того, он на каникулах подрабатывал в ресторане помощником на кухне. Там научился немного кашеварить.
Глава 26. Охота и рыбалка
Глава 26
Охота и рыбалка
Московская подруга прислала посылку с грибами. Сушеные белые грибы, маринованные лисички и опята, соленые грузди. Вкуснятина!
Это уже напоминание о том, что я еще не порадовала своих друзей посылками со знаменитым апортом. Они каждую осень привыкли получать от меня огромные яблоки гранатового цвета. Завтра же надо поехать на дачу, заполнить уже приготовленные ящики апортом, привезти на почту и отправить.
Я вспомнила вдруг поход в лес с моей первой любовью, как я, не бывавшая в настоящем лесу и не разбирающаяся в лесных грибах, насобирала всякой несъедобной разности. Я знала только, что бледная поганка и мухомор – ядовитые грибы. Обо всяких ложных опятах и каких-то еще маслятах понятия не имела. Видно, тень прошла по моему лицу, и Марлен сразу это заметил. Удивительно, как он стал чувствовать малейшие изменения в моем настроении.
Через два дня он попросил маму побыть с малышкой полтора дня. Мама новому зятю ни в чем не отказывала. И он повез меня на рыбалку. Погода была сказочной – замечательное бабье лето: буйство красок, соперничество осени с летом по красоте и теплу. Мы гуляли, ловили рыбу, я приготовила на костре уху из единственной рыбки, которую нам удалось поймать, и консервных, он играл на гитаре и начал тихо напевал песню нашей молодости – «Ты у меня одна, словно в году весна.»
– Хочу восполнить пропуски романтики в нашей юности, – сказал он. – Что ещё исполнить?
– Ты не забыл популярную в наше время «Гостиницу»!
Пел её, оказываается.
– А о Хамлете, который бродил с пистолетом и перед которым стоял вопрос «Быть или не быть?»
Розовый с золотом закат, яркие звезды, его нежные руки и ласковый голос. В три ночи мы проснулись от холода. Включили отопление в машине, но этого тепла не хватило надолго. Решили вернуться домой, но не могли вспомнить, как проехать к трассе. Компас куда-то завалился. Наткнулись на какой-то домик, постучались, хозяин вышел к нам с ружьем. «Вы только пальцем покажите, в какую сторону нам ехать, чтобы попасть в город!» Часа через два мы отогревались дома чаем с коньяком.
Проснулась я поздно. Продолжение романтики. Мне подали кофе в постель. Дальнейшее продолжение романтики: «Давай скроем, что мы уже дома!» Валялись в постели до обеда, что обычно никогда себе позволить не могли.
Асем
Бабуль,
ты так хорошо ладишь с друзьями дедушки, с которыми он иногда выезжает на рыбалку или на охоту. Как ты с ними подружилась?
Асем
Ответ бабушки
Асик,
он перед свадьбой взял меня на рыбалку. Хотел показать своих друзей, чтобы у меня не было поводов для размышлений, подозрений, чем они занимаются, выезжая в выходные дни на природу. Выехали мы на рассвете. Нас оказалось человек 12 на четырех машинах. Я – единственная женщина. Ехали, наверно, часа три. Я на заднем сидении выспалась. Прибыли, стали разбирать вещи, расставили палатки.
Выложили съестные запасы на том месте, где намечали развести костер. Это так знакомо и близко мне. Всё детство и юность папа брал меня с собой на охоту. Двое парней остались со мной, чтобы вскипятить воду для чая и подготовить завтрак. Кое-кто привез кофе в термосах, бутерброды и пироги, консервы. Мы с Марленом захватили с собой мангал, мясо в маринаде для шашлыка. Развожу костер – чиркаю спичкой, везёт мне – пламя как по волшебству сразу же разгорается. Я в мужском обществе чувствую себя всегда привычней, чем в женском.
– Мастерски, одной только спичинкой костер разожгла! Берем в команду! Своя в доску! – воодушевленно хвалят меня парни, когда остальные рыбаки возвращаются и присоединяются к нам.
У нас всё готово к завтраку, мы уже давно друзья в доску и вовсю травим анекдоты. Рассказанные мной истории имели успех.
День прошел великолепно. Я, оказывается, соскучилась по свежему воздуху, дыму костра, запаху шашлыка, непритязательным мужским шуткам. Вечером шашлык, водочка, бутылки с которой я охладила предварительно в роднике, песни под гитару. Приятные мужчины. Как-то очень быстро я влилась в их компанию и стала своей.
Торжественно произносится спич: «И погиб казах! Пропал для всего казахстанского охотничье-рыболовецкого рыцарства! Не видать ему больше ни Или, ни Капчагая! Не вдыхать волшебного аромата дымного костра! Не смотреть на тёмное звёздное небо очами, затуманенными от празднования богатой добычи со славными соратниками! Дивная колдунья уводит из наших рядов отважного охотника и рыболова, заманив его пряными речами, сладкими поцелуями и нежными ласками. Привязывает невидимыми цепями его к домашнему очагу! Но наше рыцарство согласно принять для украшения своих рядов эту колдунью! Приглянулась она нам! Видно, плеснула в наш котелок волшебного зелья!»
– Фиг вам! – совсем не по-рыцарски произносит мой избранник.
Бабушка
Мне всегда было легче общаться с мужчинами, с ними мне чаще удавалось найти общий язык: в детстве играла с мальчишками, папа брал меня с собой на охоту и рыбалку, в классе для многих одноклассников была своим парнем, в институте и аспирантуре сумела поставить себя так, чтобы не было всяких непристойных предложений и приставаний, и на работе смогла сразу же очертить границы дозволенного общения. У мужчин я всегда вызывала симпатию, с женщинами у меня это почему-то не очень хорошо получалось.
Тут я показываю, как ловко разжигаю костер, как одним движением ножа вспарываю кожицу на палке колбасы, короче, удивляю и восхищаю тем, чему научилась когда-то у папы и его друзей, бывалых охотников, в походной жизни.
– Берем непременно в команду! Своя в доску! Одной спичинкой костер разожгла! – хвалят меня изо всех сил парни, когда остальные рыбаки возвращаются и присоединяются к нам. – Арман, расскажи им, этим замшелым мачо, феминистский анекдот о различиях мужчин и женщин! – просят они.
Объясняю, что это не анекдот, а ироничное замечание старой докторессы-армянки из Франции, с которой я оказалась когда-то, насколько я помню, в Турции, в одном номере гостиницы на конференции лингвистов, в ответ на мои мудрствования о сущности мужчин и женщин.
– Милые мои, запомните, мужчина – примитивный аппарат, состоящий из сообщающихся сосудов – головы и головки. Мозг всего один, и он постоянно перетекает из одной части в другую. Его действия зависят только от того, чем он подумал, верхней или нижней головой. У настоящего же мужчины должно быть серебро на голове, золото в кармане и сталь в брюках (она произнесла – стал в бруках). У женщин же между ее верхними, средними и нижними полушариями никакой связи, никакого соединения нет. Она мыслительные процессы производит поэтому только верхними полушариями. Просто, они могут быть у некоторых особей не очень развитыми.
Требуют они повторить ещё историю, свидетельницей которой оказалась моя подруга детства во время летней практики на заводе в Ленинграде. Ею я пыталась продемонстрировать, насколько наше общество по-разному относятся к проступкам мужчин и женщин. А моим слушателям показалась обычным анекдотом вроде «вернулся неожиданно муж домой, дома с женой любовник...» Кстати, в анекдотах всегда фигурирует неверная жена, а в жизни изменяют чаще всего мужчины. Это подтверждение того, что анекдоты сочиняют бездельники-мужчины.
История эта такова: В подсобную коморку забралась парочка – женатый мужчина и замужняя дамочка, чтобы испытать сладость запретной любви. Впопыхах они забыли запереть дверь. Когда дверь распахнулась и в подсобку вошел один из работников, у женщины произошел спазм мышц, и бравый Казанова не смог выбраться из источника сексуального удовольствия, застрял. Вызвали скорую помощь, парочку уложили на носилки. Женщина стыдливо прикрывала лицо, а мужчина даже не смущался, и пока санитары с трудом волокли их на носилке к выходу, он залихватски вопил: «Эх, Анька, предлагал же я тебе сзади! Сейчас к машине своим ходом двигались бы!»
Несчастная Анька на следующий же день уволилась, уволился и ее не желающий быть посмешищем всего дружного коллектива рогоносный супруг, он подал на развод, а неунывающий любвеобильный мужчина, жена которого не работала на этом заводе, на следующий день, улыбаясь, появился на работе и вовсю без зазрения совести заигрывал с девушками.
Мысль, которую я старалась выразить, что за грехи для женщин расплата гораздо жёстче, кажется, до моих слушателей не дошла. Они от души гоготали, видно, представляя себе, как эта парочка на «восьмереньках» по-паучьи приползает к «Скорой помощи».
– Ты меня больше не будешь брать на рыбалку? Почему? – интересуюсь я ночью в палатке.
– Потому что мужики взглядами своими все твои выпуклости обтесали!
– Не будь жмотом! Моя главная впуклость только твоя! Хоть ты нашу палатку установил на отшибе, твои друзья, наверно, заснуть не могут от моих стонов и твоих рыков.
– Пусть тихо завидуют! Тебе ведь нужен свободный выходной день хотя бы раз в месяц для твоего птичьего базара! Давай так: целый день щебечете одни, но вечером, если надумаете идти в ресторан, я с вами. Мало ли что, вдруг пьяный пристанет.
– А для охоты я, конечно, не гожусь? Я ведь завтра продемонстрирую, как я метко стреляю!
– Ты мало времени проводишь с ребёнком. Кроме того, я не буду теперь каждую неделю рыбачить. Раз в месяц – вполне достаточно. Больше времени - только с тобой. В театр ты меня вытаскивала, а вот в филармонии мы ни разу не были. На выставки и концерты можешь меня вытягивать
Глава 27. «Березка» как символ зарубежного рая
Глава 27
«Березка» как символ зарубежного рая
Асем
Бабуль,
скажи мне, как одевались в твоей юности студенты? Отличались ли студенты одного факультета от студентов другого?
Ответ бабушки Асем
Лапочка,
отличались сильно. Самыми тусклыми, неброскими, наверно, были студенты технических вузов и медики. Иняз считался самым неблагонадежным факультетом, потому что при тотальном дефиците, одинаковой скучной одежде его студентки выглядели как райские птички, что означало однозначно «тлетворное влияние Запада», доступ к импортной одежде или связь со спекулянтами или фарцовщиками, которые несли западные бренды в неискушеный наивный советский народ. Фарцовщиков ловили, сажали в тюрьмы, даже приговаривали по слухам к расстрелу. Магазины «Березка» очень привлекали народ своей неприступностью и недоступностью. Чтобы проникнуть туда добывали чеки. Бельгийские батники, австрийские сапоги, югославская дублёнка, обувь от «Саламандры» и «Биркенхоф»… Я их, эти добытые в «Берёзке» вещи, до сих пор помню!
Бабушка
И все-таки, оказывается, возвращение в молодость будоражит очень сильно! Вспомнила, как трепетно относилась к купленным в «Берёзке» вещам.
Конечно же, я очень хочу побывать на твоей свадьбе! Преставить себе могу, какая ты будешь красивая и счастливая! Самое главное, чтобы женихом был верный, надежный, любимый человек. Время ещё есть, чтобы придумать, какую свадьбу мы тебе организуем.
Твоя бабуля
Глава 25. Можешь сам – научи других
Глава 25
Можешь сам – научи других
Бабушка
Помню, как мы пригласили в первый раз моих родителей и сватов в гости.
Марлен всё готовил сам. И бешбармак был, как принято у казахов, с головой барашка и именно с теми костями с мясом, которые гостям полагались по рангу. Отец, я видела, был этим немного удивлен.
Свату, как самому старшему, была предложена голова. Он умело разделал ее и вручил нам с Марленом по бараньему уху: «Умейте слушать друг друга и прислушиваться к полезным советам старших!» Язык получила моя мама: «Не молчи, когда молодым нужно подсказать верное решение!» Нёбо он вручил своей жене: «Пусть твой голос не теряет звучности и красоты!» Бараньи глаза достались папе: «Бди и на работе, и дома. Везде нужен глаз да глаз!» Речь свою завершил так: «А мне полагаются мозги! Мне их очень в молодости не хватало, и сейчас они мне не повредят!»
Марлен унес голову на кухню и через несколько минут вынес блюдо с мозгом. Сват продолжил: «Но чересчур мудрым я быть не хочу, так что распределю ум на всех поровну!» И он встал и ловко разложил всем по кусочку «ума».
Мама была в восторге от всего: и от речи свата, и от того, как были тонко раскатаны сочни (ещё бы, мне же доверили это дело!), и от разнообразия салатов (овощи же я чистила!), и от изысканности напитков, и от необычно вкусного торта (мне было поручено до одури взбивать белки!), и от цветисто-витиеватого тоста нового зятя.
– Это Арман сама всё приготовила или кого-то пригласила на помощь, – спросил папа.
– Мы сами, вдвоем, я ей только помогал, – ответил Марлен.
– Вижу, она всего за пару месяцев ухитрилась стать первоклассным поваром и кулинаром, – насмешливо произнес отец, хорошо знавший о моей нелюбви к стряпне. – А какие планы у вас на будущее?
– Арман будет с ребенком дома ровно столько, сколько позволено законом. Потом наймем няню. А до выхода на работу будет заниматься своей докторской, помогать по хозяйству будет женщина, которая делала это раньше. И за ребенком присмотрит.
– Молодцы, всё обдумали. А что нам, родителям, в приданое единственной дочери дать?
– Ничего не надо! Спасибо огромное за то, что родили и вырастили здоровой и красивой, прекрасно воспитали, дали замечательное образование, не препятствовали, чтобы мы с ней были вместе, приняли меня в свою семью!
Отец вроде бы перестал видеть в Марлене врага народа, нарушителя чужого семейного пусть не счастья, но спокойствия. Но всё равно продолжал меня подзуживать, подкалывать. Марлена за глаза он называл креолом, мавром, африканцем, цыганом за его очень сильный загар и кудри. Не могла же я возражать отцу, говорить, что на теле моего любимого есть места, которых не коснулся солнечный луч, и они белые.
– Одна пришла? А где твой мавр?
– Дома, с ребенком.
– Интересно, надолго ли хватит его благородства, чтобы нянчить чужого ребенка?
На такие реплики я просто благоразумно не реагировала. Не стану же я рассказывать ему историю, придуманную Марленом, что Дана его родная дочь.
Марлен по просьбе мамы устроил нам мастер-класс кулинарного искусства: показал, как настоящие мастера готовят лагман. Я была подсобным работником: чистила и крошила овощи, резала мясо, как велел мастер, а он, как маг с волшебной палочкой, готовил тесто, взмахивая руками, вытягивал лапшу. Лапша взлетала в воздух и после удара о поверхность стола становилась ровненькой и тоненькой.
– Приготовь мне кофе! – небрежно бросил он мне, закончив это священнодействие, и я с раболепной покорностью бросилась выполнять высочайшее повеление.
– У меня никогда так не получится! – с отчаянием произнесла мама.
– Ничего страшного, Марлен будет вытягивать.
Мне было интересно, где Марлен выучился так здорово готовить. Может, его первая жена была одарена кулинарными способностями? Или кто-то из его временных подружек обладал недюжинными поварскими талантами? По его словам, его мать умела замечательно готовить, и, кроме того, он на каникулах подрабатывал в ресторане помощником на кухне. Там научился немного кашеварить.
Глава 26. Охота и рыбалка
Глава 26
Охота и рыбалка
Московская подруга прислала посылку с грибами. Сушеные белые грибы, маринованные лисички и опята, соленые грузди. Вкуснятина!
Это уже напоминание о том, что я еще не порадовала своих друзей посылками со знаменитым апортом. Они каждую осень привыкли получать от меня огромные яблоки гранатового цвета. Завтра же надо поехать на дачу, заполнить уже приготовленные ящики апортом, привезти на почту и отправить.
Я вспомнила вдруг поход в лес с моей первой любовью, как я, не бывавшая в настоящем лесу и не разбирающаяся в лесных грибах, насобирала всякой несъедобной разности. Я знала только, что бледная поганка и мухомор – ядовитые грибы. Обо всяких ложных опятах и каких-то еще маслятах понятия не имела. Видно, тень прошла по моему лицу, и Марлен сразу это заметил. Удивительно, как он стал чувствовать малейшие изменения в моем настроении.
Через два дня он попросил маму побыть с малышкой полтора дня. Мама новому зятю ни в чем не отказывала. И он повез меня на рыбалку. Погода была сказочной – замечательное бабье лето: буйство красок, соперничество осени с летом по красоте и теплу. Мы гуляли, ловили рыбу, я приготовила на костре уху из единственной рыбки, которую нам удалось поймать, и консервных, он играл на гитаре и начал тихо напевал песню нашей молодости – «Ты у меня одна, словно в году весна.»
– Хочу восполнить пропуски романтики в нашей юности, – сказал он. – Что ещё исполнить?
– Ты не забыл популярную в наше время «Гостиницу»!
Пел её, оказываается.
– А о Хамлете, который бродил с пистолетом и перед которым стоял вопрос «Быть или не быть?»
Розовый с золотом закат, яркие звезды, его нежные руки и ласковый голос. В три ночи мы проснулись от холода. Включили отопление в машине, но этого тепла не хватило надолго. Решили вернуться домой, но не могли вспомнить, как проехать к трассе. Компас куда-то завалился. Наткнулись на какой-то домик, постучались, хозяин вышел к нам с ружьем. «Вы только пальцем покажите, в какую сторону нам ехать, чтобы попасть в город!» Часа через два мы отогревались дома чаем с коньяком.
Проснулась я поздно. Продолжение романтики. Мне подали кофе в постель. Дальнейшее продолжение романтики: «Давай скроем, что мы уже дома!» Валялись в постели до обеда, что обычно никогда себе позволить не могли.
Асем
Бабуль,
ты так хорошо ладишь с друзьями дедушки, с которыми он иногда выезжает на рыбалку или на охоту. Как ты с ними подружилась?
Асем
Ответ бабушки
Асик,
он перед свадьбой взял меня на рыбалку. Хотел показать своих друзей, чтобы у меня не было поводов для размышлений, подозрений, чем они занимаются, выезжая в выходные дни на природу. Выехали мы на рассвете. Нас оказалось человек 12 на четырех машинах. Я – единственная женщина. Ехали, наверно, часа три. Я на заднем сидении выспалась. Прибыли, стали разбирать вещи, расставили палатки.
Выложили съестные запасы на том месте, где намечали развести костер. Это так знакомо и близко мне. Всё детство и юность папа брал меня с собой на охоту. Двое парней остались со мной, чтобы вскипятить воду для чая и подготовить завтрак. Кое-кто привез кофе в термосах, бутерброды и пироги, консервы. Мы с Марленом захватили с собой мангал, мясо в маринаде для шашлыка. Развожу костер – чиркаю спичкой, везёт мне – пламя как по волшебству сразу же разгорается. Я в мужском обществе чувствую себя всегда привычней, чем в женском.
– Мастерски, одной только спичинкой костер разожгла! Берем в команду! Своя в доску! – воодушевленно хвалят меня парни, когда остальные рыбаки возвращаются и присоединяются к нам.
У нас всё готово к завтраку, мы уже давно друзья в доску и вовсю травим анекдоты. Рассказанные мной истории имели успех.
День прошел великолепно. Я, оказывается, соскучилась по свежему воздуху, дыму костра, запаху шашлыка, непритязательным мужским шуткам. Вечером шашлык, водочка, бутылки с которой я охладила предварительно в роднике, песни под гитару. Приятные мужчины. Как-то очень быстро я влилась в их компанию и стала своей.
Торжественно произносится спич: «И погиб казах! Пропал для всего казахстанского охотничье-рыболовецкого рыцарства! Не видать ему больше ни Или, ни Капчагая! Не вдыхать волшебного аромата дымного костра! Не смотреть на тёмное звёздное небо очами, затуманенными от празднования богатой добычи со славными соратниками! Дивная колдунья уводит из наших рядов отважного охотника и рыболова, заманив его пряными речами, сладкими поцелуями и нежными ласками. Привязывает невидимыми цепями его к домашнему очагу! Но наше рыцарство согласно принять для украшения своих рядов эту колдунью! Приглянулась она нам! Видно, плеснула в наш котелок волшебного зелья!»
– Фиг вам! – совсем не по-рыцарски произносит мой избранник.
Бабушка
Мне всегда было легче общаться с мужчинами, с ними мне чаще удавалось найти общий язык: в детстве играла с мальчишками, папа брал меня с собой на охоту и рыбалку, в классе для многих одноклассников была своим парнем, в институте и аспирантуре сумела поставить себя так, чтобы не было всяких непристойных предложений и приставаний, и на работе смогла сразу же очертить границы дозволенного общения. У мужчин я всегда вызывала симпатию, с женщинами у меня это почему-то не очень хорошо получалось.
Тут я показываю, как ловко разжигаю костер, как одним движением ножа вспарываю кожицу на палке колбасы, короче, удивляю и восхищаю тем, чему научилась когда-то у папы и его друзей, бывалых охотников, в походной жизни.
– Берем непременно в команду! Своя в доску! Одной спичинкой костер разожгла! – хвалят меня изо всех сил парни, когда остальные рыбаки возвращаются и присоединяются к нам. – Арман, расскажи им, этим замшелым мачо, феминистский анекдот о различиях мужчин и женщин! – просят они.
Объясняю, что это не анекдот, а ироничное замечание старой докторессы-армянки из Франции, с которой я оказалась когда-то, насколько я помню, в Турции, в одном номере гостиницы на конференции лингвистов, в ответ на мои мудрствования о сущности мужчин и женщин.
– Милые мои, запомните, мужчина – примитивный аппарат, состоящий из сообщающихся сосудов – головы и головки. Мозг всего один, и он постоянно перетекает из одной части в другую. Его действия зависят только от того, чем он подумал, верхней или нижней головой. У настоящего же мужчины должно быть серебро на голове, золото в кармане и сталь в брюках (она произнесла – стал в бруках). У женщин же между ее верхними, средними и нижними полушариями никакой связи, никакого соединения нет. Она мыслительные процессы производит поэтому только верхними полушариями. Просто, они могут быть у некоторых особей не очень развитыми.
Требуют они повторить ещё историю, свидетельницей которой оказалась моя подруга детства во время летней практики на заводе в Ленинграде. Ею я пыталась продемонстрировать, насколько наше общество по-разному относятся к проступкам мужчин и женщин. А моим слушателям показалась обычным анекдотом вроде «вернулся неожиданно муж домой, дома с женой любовник...» Кстати, в анекдотах всегда фигурирует неверная жена, а в жизни изменяют чаще всего мужчины. Это подтверждение того, что анекдоты сочиняют бездельники-мужчины.
История эта такова: В подсобную коморку забралась парочка – женатый мужчина и замужняя дамочка, чтобы испытать сладость запретной любви. Впопыхах они забыли запереть дверь. Когда дверь распахнулась и в подсобку вошел один из работников, у женщины произошел спазм мышц, и бравый Казанова не смог выбраться из источника сексуального удовольствия, застрял. Вызвали скорую помощь, парочку уложили на носилки. Женщина стыдливо прикрывала лицо, а мужчина даже не смущался, и пока санитары с трудом волокли их на носилке к выходу, он залихватски вопил: «Эх, Анька, предлагал же я тебе сзади! Сейчас к машине своим ходом двигались бы!»
Несчастная Анька на следующий же день уволилась, уволился и ее не желающий быть посмешищем всего дружного коллектива рогоносный супруг, он подал на развод, а неунывающий любвеобильный мужчина, жена которого не работала на этом заводе, на следующий день, улыбаясь, появился на работе и вовсю без зазрения совести заигрывал с девушками.
Мысль, которую я старалась выразить, что за грехи для женщин расплата гораздо жёстче, кажется, до моих слушателей не дошла. Они от души гоготали, видно, представляя себе, как эта парочка на «восьмереньках» по-паучьи приползает к «Скорой помощи».
– Ты меня больше не будешь брать на рыбалку? Почему? – интересуюсь я ночью в палатке.
– Потому что мужики взглядами своими все твои выпуклости обтесали!
– Не будь жмотом! Моя главная впуклость только твоя! Хоть ты нашу палатку установил на отшибе, твои друзья, наверно, заснуть не могут от моих стонов и твоих рыков.
– Пусть тихо завидуют! Тебе ведь нужен свободный выходной день хотя бы раз в месяц для твоего птичьего базара! Давай так: целый день щебечете одни, но вечером, если надумаете идти в ресторан, я с вами. Мало ли что, вдруг пьяный пристанет.
– А для охоты я, конечно, не гожусь? Я ведь завтра продемонстрирую, как я метко стреляю!
– Ты мало времени проводишь с ребёнком. Кроме того, я не буду теперь каждую неделю рыбачить. Раз в месяц – вполне достаточно. Больше времени - только с тобой. В театр ты меня вытаскивала, а вот в филармонии мы ни разу не были. На выставки и концерты можешь меня вытягивать
Глава 27. «Березка» как символ зарубежного рая
Глава 27
«Березка» как символ зарубежного рая
Асем
Бабуль,
скажи мне, как одевались в твоей юности студенты? Отличались ли студенты одного факультета от студентов другого?
Ответ бабушки Асем
Лапочка,
отличались сильно. Самыми тусклыми, неброскими, наверно, были студенты технических вузов и медики. Иняз считался самым неблагонадежным факультетом, потому что при тотальном дефиците, одинаковой скучной одежде его студентки выглядели как райские птички, что означало однозначно «тлетворное влияние Запада», доступ к импортной одежде или связь со спекулянтами или фарцовщиками, которые несли западные бренды в неискушеный наивный советский народ. Фарцовщиков ловили, сажали в тюрьмы, даже приговаривали по слухам к расстрелу. Магазины «Березка» очень привлекали народ своей неприступностью и недоступностью. Чтобы проникнуть туда добывали чеки. Бельгийские батники, австрийские сапоги, югославская дублёнка, обувь от «Саламандры» и «Биркенхоф»… Я их, эти добытые в «Берёзке» вещи, до сих пор помню!
Бабушка
И все-таки, оказывается, возвращение в молодость будоражит очень сильно! Вспомнила, как трепетно относилась к купленным в «Берёзке» вещам.
