Только вручную их стирала хорошими моющими средствами, осторожно, чуть ли не ласково развешивала, чтобы, не дай бог, вещь не вытянулась, на дублёночке своей пятнышки школьным ластиком убирала.
Может, скоро появится снова разновидность «Берёзки» из-за бурных политических событий? Буду, совсем как в былые годы, точно знать, сколько у меня трусиков, носочков и колготок. Ведь столь любимый властями дефицит уже появился. Значит, можно будет повышать на него цену! Продавать из-под полы. А это означает, что верным путем вели нас наши верные поводыри – товарищи-слуги народа.
Глава 28. Как ссорились Арман с Марленом
Глава 28
Как ссорились Арман с Марленом
Асем
Бабуль,
вот мне кажется, что с дедулей невозможно поссориться. Он всегда умеет внимательно выслушивать, у него есть всегда ответ на любой вопрос. Он умеет какую-то неприятную ситуацию для человека обратить в шутку. Вы когда-нибудь с ним серьезно ссорились?
Ответ бабушки Асем
Дорогая,
не такой уж невинный ангел твой любимый дед! Однажды он очень сильно обидел меня. Он поехал с группой иностранных альпинистов в качестве врача и переводчика в горы. Должен был вернуться через два дня. Погода неожиданно испортилась. Я забеспокоилась. В горах ведь опасность может подстерегать покорителей высоты ежечасно! И вдруг звонок из его больницы, просят приехать. Когда я туда примчалась, мне сказали, что группу сбила лавина, а дед твой в коматозном состоянии находится в палате.
Я плакала, причитала над ним, а он лежал без движения, коматозный до предела, пока его приятель, врач в его отделении, не приказал ему кончать ломать комедию. Оказалось, что твой дед придумал всю эту постановку, чтобы проверить, насколько сильно я его люблю.
А с его группой альпинистов ничего не случилось, они благоразумно решили отложить восхождение.
Бабушка
Отправился Алитет в горы. Приехала группа альпинистов из-за рубежа, его пригласили как врача, владеющего английским языком. Я как-то не особенно хорошо относилась к его опасным увлечениям. Но всё же отпустила я его. Он ведь не маленький ребенок, которому можно приказать остаться дома.
До сих пор хочется его поколотить, когда вспоминаю этот случай! Ушли они, должны были через два-три дня вернуться. На следующий день погода неожиданно испортилась, я забеспокоилась, как там в горах. И вдруг звонок по телефону из его больницы: срочно приезжайте, Ваш муж выразил желание с Вами повидаться.
– Что с ним?!
– Приезжайте срочно!
Оставила Даночку у мамы и бросилась в больницу. Спрашиваю: «Как он? Где он?» Не отвечают, глаза в сторону отводят. Плохо, значит, сразу поняла я. Привели в палату. Лежит голубчик. Подошел его друг, тоже хирург. «Ты его не тормоши, он ничего не чувствует, он в коме. Можешь оставаться, сколько хочешь. Но особого толка от этого нет.»
Слезы полились ручьем, я присела рядом. Дождалась, чтобы врач вышел из палаты, прижалась к его телу, осыпала поцелуями лицо и стала с ним разговаривать. Вдруг стереотип о том, что находящиеся в коме слышат и понимают, что говорят окружающие, верен.
– Кудлатенький ты мой, ну зачем же ты, родной, как горный козел, понесся к этой вершине?! Я, знаю, я слишком сдержанная, не люблю выворачивать наружу душу, лишний раз не говорила тебе, как сильно я тебя люблю. Ты ведь даже не представляешь себе, как я тебя люблю! Я и сама не представляла, что я могу так любить. И твой шрам на ключице, и твою улыбку, и полоски незагоревшей белой кожи, и твои руки, и твой голос, когда ты утром с закрытыми глазами меня окликаешь. Ну, подумай только, как я буду без тебя?! Вот и останусь я без сына! А я так хотела от тебя сына! Нашего сына! Чтобы был похож на тебя. Чтобы был такой же кудрявый и вредненький. Не уходи от нас! Не оставляй нас с Даной! Ты слышишь меня, дурачок?
Время от времени дверь слегка приоткрывалась, и кто-нибудь заглядывал в палату. Я тут же прекращала свои завывания, ждала, чтобы дверь закрыли, потом продолжала свой монолог.
– Слышит он, слышит! – раздался вдруг голос его друга-коллеги. – Слушай, твоя Ярославна слезами клинику затопит! Хватит экспериментировать! Заканчивай спектакль! Любит она тебя! Меня бы так любили!
Марлен открыл глаза.
– Сюрприз, – сказал он, – ты вернула меня к жизни своими поцелуями!
– Вы идиоты, вы законченные идиоты, и шутки у вас поганые, самые идиотские!
Кровь прилила к лицу, я вскочила и выбежала, завывая, из палаты. Села за руль и покатила домой. Дома с ревом бросилась на шею маме.
– Что с ним? Он жив? – испуганно спросила она.
– Живее всех живых! – икнула я.
Засела в своей квартире. Через час звонок в дверь. Смотрю в глазок – никого не видно. Наверно, соседский ребенок звонит. У него игра такая: позвонить, а потом убежать. Открываю дверь: у порога стоит на коленях мой скалолаз с букетом эдельвейсов и с моими любимыми французскими духами. У открытой двери родительской квартиры папа с изумлением смотрит на коленопреклоненного зятя, который быстро на четвереньках заползает в мою квартиру.
После заключения перемирия я всё же высказалась, что наши отношения складывается несколько нездоровым образом: он считает меня отъявленной нимфоманкой и жуткой тряпичницей.
Через два дня он сделал мне подарок – приволок стопку справочников и словарей немецкого языка издательства «Дуден», перевязанную роскошным бантом, а перед сном, когда я потянулась к нему, сказал:
– Давай будем просто крепко дружить!
– Хорошо! Согласна! – сказала я. – Но дружба дружбой, а постель и табачок врозь! – и ушла спать в другую комнату.
Прошло минут пятнадцать, пришел мой новоявленный дружок:
– Мне бы немного табачка в супружеский долг, подруга!
Чем меня Марлен восхищает, так это своим жизнерадостным и добросовестным отношением ко всему. Дрова на даче родителей рубит так, будто приятней занятия во всем мире нет. (Однажды пустил на дрова какие-то доски, которые были у папы предназначены для более высоких целей и ждали своей участи уже не первый год. Папа потом долго бухтел: «Шаш ал десе, бас алады!» – «Просишь подстричь, а он голову сносит!») Пельмени, манты, вареники лепит, явно испытывая упоительную радость жизни. Шваброй орудует с веселой песней и озорными пируэтами. Так что и в постели не позволяет мне предаваться философским размышлениям и раздумьям, как бы лучше назвать свою последнюю статью. И от головных болей, мучивих меня непрестанно в первом браке к вечеру и по ночам, я полностью излечилась.
С сыном он решил повременить. Пусть Дануля подрастет немного, я после родов восстановлюсь, спокойно продолжу работу над докторской, пока сижу в отпуске, он, чем может, постарается помочь мне.
– А ты? – спросила я. – Разве ты не собираешься продолжить свою научную
работу?
– Знаешь, мне больше нравится быть блестящим практиком, чем посредственным ученым. У меня руки более умные, чем голова. Имя я себе сделал, ко мне стараются попасть на прием, хотят, чтобы я их оперировал. Я спасаю людей, а это намного важней докторской диссертации. Я хочу оттачивать свое мастерство. И я не хочу, чтобы всякие житейские мелочи помешали тебе защититься. Для тебя ведь это важно, я знаю.
Интересно, он за операционным столом тоже мурлычет любимые мелодии?
Глава 29. Чуть ли не развод
Глава 29
Чуть ли не развод
И был еще один случай, когда я собралась и ушла от него. Глупейшая история, но она произошла. Папы уже не было в живых. В его квартире осталась мама, у нее поселилась Дана. Она решилась мужественно на брачный союз и выбирала жертву. Жаник поступил учиться в Германии.
Марлен целую неделю странно себя вел, поздно приходил с работы, отказывался от еды, рано уходил. Наверно, какие-то проблемы в клинике, думала я.
В тот день я пришла окрыленная – из-за чепухи, но для уже не очень молодой женщины очень приятной чепухи. Полтора месяца у меня были ежедневно частные уроки с молодым человеком, приехавшим на каникулы из Москвы. Он получал послевузовское образование. Из весьма состоятельной семьи, у отца какой-то бизнес. За него попросила хорошая (и очень полезная и нужная) знакомая, поэтому я не могла отказать.
Красивый мальчик лет 25-и сразу заявил мне, что гавкающий немецкий язык терпеть не может, согласился на занятия только потому, что отец вынудил, и в этом голу должен сдавать экзамен. Домашние задания он выполнять не будет, и так двенадцать академических часов в неделю будет терять. Отец решил загрузить его по-полной, чтобы у него времени на глупости оставалось меньше.
Эти заявления о неблагозвучности моего любимого языка меня просто бесят! Это ведь счастье, что я не пошла в технический вуз, как замышлял мой папа! Немецкий язык дал мне всё, стал мне всем. И звание доктора наук, и любимая работа преподавателем, и возможность подрабатывать переводчицей, и работа в международных проектах – всё благодаря ему, с ним, через него!
И стала я пытаться обаять молодого человека немецким языком.
– Гавкающий, говоришь? Ну-ка считай, сколько раз я гавкну! – и с чувством, выразительно читаю ему наизусть стих о весне Генриха Гейне.
Не знаю более трепетного и нежного поэтического произведения. Приятные для слуха тягучие долгие «и» и носовые «н»...
Заслушался.
– В Вашем исполнении очень приятно звучит. Совсем на немецкий язык не похоже.
– А теперь послушай балладу Шиллера «Перчатка».
Декламирую наизусть. Люблю эту вещь, при чтении прямо-таки душу вкладываю. Смотрю на юношу.
– Как экспрессивно! Одно я точно понял: у меня похабное произношение. Можно будет мне его исправить?
– Конечно! Для этого у нас есть немного времени. И запомни, что нет некрасивых языков, есть люди, которые не умеют ими нормально пользоваться!
Показала ему несколько переводов баллады на русский язык – отдельные места у Лермонтова очень хороши, мелодику произведения ему удалось передать, кое-где у Жуковского лучше. Пришли к выводу, что как бы ни был хорош перевод, лучше изучать произведение в оригинале. Заинтересовался парень языком.
Потрудилась, надо отметить, я на славу – стал говорить без страха, свободно (говорить стал!) и читать как заправский диктор. Делал, конечно, ошибки (кто их не делает?), но производил очень приятное впечатление: интонация верная и тембр голоса красивый, баритональный. Самое главное – понравился ему язык! Стал к нему с интересом относиться, понял, какой он математически логичный, научился сравнивать грамматические, лексические явления в нём с функционирующими в казахском, русском, английском языках, заинтересовали его фразеологизмы, история их возникновения.
После нашего последнего урока пригласил меня в ресторан отметить завершение занятий. Он собирался с друзьями совершить пеший поход до начала учебного года – через горы в Киргизию на Иссыккуль. Нравился мне мальчишка! Мне бы такого зятя! Данка моя всё крутится между трёх дубков, не может никак определиться, к которому из них прислониться: то ли ей нужны патлы айтишника, то ли кудри стоматолога, то ли ежик бизнесмена. Советуется исключительно с папаней, не знаю, что он и рябинушка ей подскажут. Ну и советами бабули она не брезгует. Мои рекомендации ей, получается, не нужны.
Подвёз меня малыш к дому и сказал:
– Жаль, что у нас так много преград: десять лет разницы в возрасте, Ваши муж и дети. Если бы не всё это, я бы сделал Вам предложение! У меня в Москве есть девушка. Благодаря Вам я понял, что она совсем не то, что мне нужно. Я буду ждать похожую на Вас. У меня последняя просьба к Вам. Можно Вас поцеловать?
Позволила. Это ведь такая малость! Боже, сколько юношеской пылкости, страсти! Представляю, что с мальчиком делается! Хороший такой, чистый, неискушеный! Хотя кто его знает! Целуется весьма искусно. Вернулась я в приподнятом настроении. Ещё бы, мальчишка принимал меня за тридцатилетнюю! Так я ещё совсем ядрёная ягодка, оказывается! Ведь великая Коко Шанель так говорила: «В 20 ваше лицо делает природа, в 30 – его лепит жизнь, но в 50 вы должны заслужить его сами.» Должно быть, заслужила я!
Пришла, а мужа нет, хотя уже поздно. Совсем не чувствую себя совратительницей малолетнего! Я, естественно, объяснять причину подъема своего настроения не буду, хотя почему бы и не рассказать? Не будет же он ревновать меня к юнцу! Глупо это! Явился он не в духе, сразу лёг в постель. Устал, возможно, после тяжелой операции. Хотя нет, скорей всего, он не оперировал, я бы почувствовала запах крови, запах операционной. У меня ненормально тонкий нюх. Я всегда чувствую, когда оп приходит домой после операции. Может, переживает, что послеоперационный пациент не очень хорошо себя чувствует.
Я немного посидела перед телевизором, потом тоже легла. Какой-то он странный в последние дни. Что-то его явно беспокоит, но со мной не делится. Вижу, что не спит, прикоснулась рукой к его щеке. Глаза распахнулись, а в них какие-то всполохи – то ли боли, то ли ненависти, не поняла. Я его таким никогда не видела. Вскочил, безмолвно стал одеваться. Я не стала приставать с распросами. Подошел к телефону, стал набирать номер. Я вышла в ванную. Не хотела, чтобы он думал, будто подслушиваю его разговоры. Поговорил и выскочил из дома. Дверь захлопнулась.
Что это было?Не поняла! Что он своим вглядом хотел мне сказать? Понятно, что ничего хорошего. Наверно:
– Надоела (отстань, отвяжись, отвянь, привязалась, что тебе надо), старая дура (банный лист, ведьма, гадина, гусыня, дебилка, жаба, зануда, змея подколодная, идиотка, калоша, квочка, кобыла, коза, корова, кретинка, крыса, курица, мозгоклюйка, мымра, олигофренка, свинья, сволочь, сука, тварь, уродина, хрычёвка)!
За что, спрашивается? Ни за что, а потому что... Потому что завяли помидоры? Конечно! Ты, меня любивший дальше некуда – за рубежи, ты меня не любишь больше! Так, да? Истина в пяти словах: ты (1) меня (2) не (3) любишь (4) больше (5). Как я раньше не догадалась? Сияю как медный пятак – мальчик в меня влюбился, я ещё ого-го! Мальчик-то смотрел на меня свежим, незамыленым, восторженным взглядом, а тут надоевшая до одури потёртая кошёлка. Как это я не замечала, что многое изменилось... Особых иллюзий о своей женской привлекательности и неотразимости я вроде бы никогда не питала. Но мужские взгляды я всё-таки всегда притягивала.
Раньше: он только бросил взгляд, я уже зажглась, стоит ему подойти, так и заполыхала, как жаркий огонь в паровозной топке, а как начнет кочегарить – полетели искры из топки! Страсти всё меньше. Чаще они разгораются, если он только заметит, что какой-то мужичок бросает на меня плотоядный взгляд, даже просто взгляд, без особой заинтересованности. Вот тут-то уж его собственнические чувства разыгрываются!
На подсознательном уровне ждала чего-то плохого, вот оно и прикатило. Нас же приучили с детства, что хорошее – оно там, за горизонтом, и мне до него никогда не добраться. Вот даже обещанного нам коммунизма, который должен был давным-давно наступить, не суждено было дождаться. Даже не так давно обещанное 2030, думается, не грядёт. Помню, поздно ночью везли мы с аэропорта немецкого специалиста, которого я должна была несколько дней переводить. Увидев на билбордах 2030, немец заинтересовался и спросил, что мы все дружно в половине девятого вечера делаем.
Может, скоро появится снова разновидность «Берёзки» из-за бурных политических событий? Буду, совсем как в былые годы, точно знать, сколько у меня трусиков, носочков и колготок. Ведь столь любимый властями дефицит уже появился. Значит, можно будет повышать на него цену! Продавать из-под полы. А это означает, что верным путем вели нас наши верные поводыри – товарищи-слуги народа.
Глава 28. Как ссорились Арман с Марленом
Глава 28
Как ссорились Арман с Марленом
Асем
Бабуль,
вот мне кажется, что с дедулей невозможно поссориться. Он всегда умеет внимательно выслушивать, у него есть всегда ответ на любой вопрос. Он умеет какую-то неприятную ситуацию для человека обратить в шутку. Вы когда-нибудь с ним серьезно ссорились?
Ответ бабушки Асем
Дорогая,
не такой уж невинный ангел твой любимый дед! Однажды он очень сильно обидел меня. Он поехал с группой иностранных альпинистов в качестве врача и переводчика в горы. Должен был вернуться через два дня. Погода неожиданно испортилась. Я забеспокоилась. В горах ведь опасность может подстерегать покорителей высоты ежечасно! И вдруг звонок из его больницы, просят приехать. Когда я туда примчалась, мне сказали, что группу сбила лавина, а дед твой в коматозном состоянии находится в палате.
Я плакала, причитала над ним, а он лежал без движения, коматозный до предела, пока его приятель, врач в его отделении, не приказал ему кончать ломать комедию. Оказалось, что твой дед придумал всю эту постановку, чтобы проверить, насколько сильно я его люблю.
А с его группой альпинистов ничего не случилось, они благоразумно решили отложить восхождение.
Бабушка
Отправился Алитет в горы. Приехала группа альпинистов из-за рубежа, его пригласили как врача, владеющего английским языком. Я как-то не особенно хорошо относилась к его опасным увлечениям. Но всё же отпустила я его. Он ведь не маленький ребенок, которому можно приказать остаться дома.
До сих пор хочется его поколотить, когда вспоминаю этот случай! Ушли они, должны были через два-три дня вернуться. На следующий день погода неожиданно испортилась, я забеспокоилась, как там в горах. И вдруг звонок по телефону из его больницы: срочно приезжайте, Ваш муж выразил желание с Вами повидаться.
– Что с ним?!
– Приезжайте срочно!
Оставила Даночку у мамы и бросилась в больницу. Спрашиваю: «Как он? Где он?» Не отвечают, глаза в сторону отводят. Плохо, значит, сразу поняла я. Привели в палату. Лежит голубчик. Подошел его друг, тоже хирург. «Ты его не тормоши, он ничего не чувствует, он в коме. Можешь оставаться, сколько хочешь. Но особого толка от этого нет.»
Слезы полились ручьем, я присела рядом. Дождалась, чтобы врач вышел из палаты, прижалась к его телу, осыпала поцелуями лицо и стала с ним разговаривать. Вдруг стереотип о том, что находящиеся в коме слышат и понимают, что говорят окружающие, верен.
– Кудлатенький ты мой, ну зачем же ты, родной, как горный козел, понесся к этой вершине?! Я, знаю, я слишком сдержанная, не люблю выворачивать наружу душу, лишний раз не говорила тебе, как сильно я тебя люблю. Ты ведь даже не представляешь себе, как я тебя люблю! Я и сама не представляла, что я могу так любить. И твой шрам на ключице, и твою улыбку, и полоски незагоревшей белой кожи, и твои руки, и твой голос, когда ты утром с закрытыми глазами меня окликаешь. Ну, подумай только, как я буду без тебя?! Вот и останусь я без сына! А я так хотела от тебя сына! Нашего сына! Чтобы был похож на тебя. Чтобы был такой же кудрявый и вредненький. Не уходи от нас! Не оставляй нас с Даной! Ты слышишь меня, дурачок?
Время от времени дверь слегка приоткрывалась, и кто-нибудь заглядывал в палату. Я тут же прекращала свои завывания, ждала, чтобы дверь закрыли, потом продолжала свой монолог.
– Слышит он, слышит! – раздался вдруг голос его друга-коллеги. – Слушай, твоя Ярославна слезами клинику затопит! Хватит экспериментировать! Заканчивай спектакль! Любит она тебя! Меня бы так любили!
Марлен открыл глаза.
– Сюрприз, – сказал он, – ты вернула меня к жизни своими поцелуями!
– Вы идиоты, вы законченные идиоты, и шутки у вас поганые, самые идиотские!
Кровь прилила к лицу, я вскочила и выбежала, завывая, из палаты. Села за руль и покатила домой. Дома с ревом бросилась на шею маме.
– Что с ним? Он жив? – испуганно спросила она.
– Живее всех живых! – икнула я.
Засела в своей квартире. Через час звонок в дверь. Смотрю в глазок – никого не видно. Наверно, соседский ребенок звонит. У него игра такая: позвонить, а потом убежать. Открываю дверь: у порога стоит на коленях мой скалолаз с букетом эдельвейсов и с моими любимыми французскими духами. У открытой двери родительской квартиры папа с изумлением смотрит на коленопреклоненного зятя, который быстро на четвереньках заползает в мою квартиру.
После заключения перемирия я всё же высказалась, что наши отношения складывается несколько нездоровым образом: он считает меня отъявленной нимфоманкой и жуткой тряпичницей.
Через два дня он сделал мне подарок – приволок стопку справочников и словарей немецкого языка издательства «Дуден», перевязанную роскошным бантом, а перед сном, когда я потянулась к нему, сказал:
– Давай будем просто крепко дружить!
– Хорошо! Согласна! – сказала я. – Но дружба дружбой, а постель и табачок врозь! – и ушла спать в другую комнату.
Прошло минут пятнадцать, пришел мой новоявленный дружок:
– Мне бы немного табачка в супружеский долг, подруга!
Чем меня Марлен восхищает, так это своим жизнерадостным и добросовестным отношением ко всему. Дрова на даче родителей рубит так, будто приятней занятия во всем мире нет. (Однажды пустил на дрова какие-то доски, которые были у папы предназначены для более высоких целей и ждали своей участи уже не первый год. Папа потом долго бухтел: «Шаш ал десе, бас алады!» – «Просишь подстричь, а он голову сносит!») Пельмени, манты, вареники лепит, явно испытывая упоительную радость жизни. Шваброй орудует с веселой песней и озорными пируэтами. Так что и в постели не позволяет мне предаваться философским размышлениям и раздумьям, как бы лучше назвать свою последнюю статью. И от головных болей, мучивих меня непрестанно в первом браке к вечеру и по ночам, я полностью излечилась.
С сыном он решил повременить. Пусть Дануля подрастет немного, я после родов восстановлюсь, спокойно продолжу работу над докторской, пока сижу в отпуске, он, чем может, постарается помочь мне.
– А ты? – спросила я. – Разве ты не собираешься продолжить свою научную
работу?
– Знаешь, мне больше нравится быть блестящим практиком, чем посредственным ученым. У меня руки более умные, чем голова. Имя я себе сделал, ко мне стараются попасть на прием, хотят, чтобы я их оперировал. Я спасаю людей, а это намного важней докторской диссертации. Я хочу оттачивать свое мастерство. И я не хочу, чтобы всякие житейские мелочи помешали тебе защититься. Для тебя ведь это важно, я знаю.
Интересно, он за операционным столом тоже мурлычет любимые мелодии?
Глава 29. Чуть ли не развод
Глава 29
Чуть ли не развод
И был еще один случай, когда я собралась и ушла от него. Глупейшая история, но она произошла. Папы уже не было в живых. В его квартире осталась мама, у нее поселилась Дана. Она решилась мужественно на брачный союз и выбирала жертву. Жаник поступил учиться в Германии.
Марлен целую неделю странно себя вел, поздно приходил с работы, отказывался от еды, рано уходил. Наверно, какие-то проблемы в клинике, думала я.
В тот день я пришла окрыленная – из-за чепухи, но для уже не очень молодой женщины очень приятной чепухи. Полтора месяца у меня были ежедневно частные уроки с молодым человеком, приехавшим на каникулы из Москвы. Он получал послевузовское образование. Из весьма состоятельной семьи, у отца какой-то бизнес. За него попросила хорошая (и очень полезная и нужная) знакомая, поэтому я не могла отказать.
Красивый мальчик лет 25-и сразу заявил мне, что гавкающий немецкий язык терпеть не может, согласился на занятия только потому, что отец вынудил, и в этом голу должен сдавать экзамен. Домашние задания он выполнять не будет, и так двенадцать академических часов в неделю будет терять. Отец решил загрузить его по-полной, чтобы у него времени на глупости оставалось меньше.
Эти заявления о неблагозвучности моего любимого языка меня просто бесят! Это ведь счастье, что я не пошла в технический вуз, как замышлял мой папа! Немецкий язык дал мне всё, стал мне всем. И звание доктора наук, и любимая работа преподавателем, и возможность подрабатывать переводчицей, и работа в международных проектах – всё благодаря ему, с ним, через него!
И стала я пытаться обаять молодого человека немецким языком.
– Гавкающий, говоришь? Ну-ка считай, сколько раз я гавкну! – и с чувством, выразительно читаю ему наизусть стих о весне Генриха Гейне.
Не знаю более трепетного и нежного поэтического произведения. Приятные для слуха тягучие долгие «и» и носовые «н»...
Заслушался.
– В Вашем исполнении очень приятно звучит. Совсем на немецкий язык не похоже.
– А теперь послушай балладу Шиллера «Перчатка».
Декламирую наизусть. Люблю эту вещь, при чтении прямо-таки душу вкладываю. Смотрю на юношу.
– Как экспрессивно! Одно я точно понял: у меня похабное произношение. Можно будет мне его исправить?
– Конечно! Для этого у нас есть немного времени. И запомни, что нет некрасивых языков, есть люди, которые не умеют ими нормально пользоваться!
Показала ему несколько переводов баллады на русский язык – отдельные места у Лермонтова очень хороши, мелодику произведения ему удалось передать, кое-где у Жуковского лучше. Пришли к выводу, что как бы ни был хорош перевод, лучше изучать произведение в оригинале. Заинтересовался парень языком.
Потрудилась, надо отметить, я на славу – стал говорить без страха, свободно (говорить стал!) и читать как заправский диктор. Делал, конечно, ошибки (кто их не делает?), но производил очень приятное впечатление: интонация верная и тембр голоса красивый, баритональный. Самое главное – понравился ему язык! Стал к нему с интересом относиться, понял, какой он математически логичный, научился сравнивать грамматические, лексические явления в нём с функционирующими в казахском, русском, английском языках, заинтересовали его фразеологизмы, история их возникновения.
После нашего последнего урока пригласил меня в ресторан отметить завершение занятий. Он собирался с друзьями совершить пеший поход до начала учебного года – через горы в Киргизию на Иссыккуль. Нравился мне мальчишка! Мне бы такого зятя! Данка моя всё крутится между трёх дубков, не может никак определиться, к которому из них прислониться: то ли ей нужны патлы айтишника, то ли кудри стоматолога, то ли ежик бизнесмена. Советуется исключительно с папаней, не знаю, что он и рябинушка ей подскажут. Ну и советами бабули она не брезгует. Мои рекомендации ей, получается, не нужны.
Подвёз меня малыш к дому и сказал:
– Жаль, что у нас так много преград: десять лет разницы в возрасте, Ваши муж и дети. Если бы не всё это, я бы сделал Вам предложение! У меня в Москве есть девушка. Благодаря Вам я понял, что она совсем не то, что мне нужно. Я буду ждать похожую на Вас. У меня последняя просьба к Вам. Можно Вас поцеловать?
Позволила. Это ведь такая малость! Боже, сколько юношеской пылкости, страсти! Представляю, что с мальчиком делается! Хороший такой, чистый, неискушеный! Хотя кто его знает! Целуется весьма искусно. Вернулась я в приподнятом настроении. Ещё бы, мальчишка принимал меня за тридцатилетнюю! Так я ещё совсем ядрёная ягодка, оказывается! Ведь великая Коко Шанель так говорила: «В 20 ваше лицо делает природа, в 30 – его лепит жизнь, но в 50 вы должны заслужить его сами.» Должно быть, заслужила я!
Пришла, а мужа нет, хотя уже поздно. Совсем не чувствую себя совратительницей малолетнего! Я, естественно, объяснять причину подъема своего настроения не буду, хотя почему бы и не рассказать? Не будет же он ревновать меня к юнцу! Глупо это! Явился он не в духе, сразу лёг в постель. Устал, возможно, после тяжелой операции. Хотя нет, скорей всего, он не оперировал, я бы почувствовала запах крови, запах операционной. У меня ненормально тонкий нюх. Я всегда чувствую, когда оп приходит домой после операции. Может, переживает, что послеоперационный пациент не очень хорошо себя чувствует.
Я немного посидела перед телевизором, потом тоже легла. Какой-то он странный в последние дни. Что-то его явно беспокоит, но со мной не делится. Вижу, что не спит, прикоснулась рукой к его щеке. Глаза распахнулись, а в них какие-то всполохи – то ли боли, то ли ненависти, не поняла. Я его таким никогда не видела. Вскочил, безмолвно стал одеваться. Я не стала приставать с распросами. Подошел к телефону, стал набирать номер. Я вышла в ванную. Не хотела, чтобы он думал, будто подслушиваю его разговоры. Поговорил и выскочил из дома. Дверь захлопнулась.
Что это было?Не поняла! Что он своим вглядом хотел мне сказать? Понятно, что ничего хорошего. Наверно:
– Надоела (отстань, отвяжись, отвянь, привязалась, что тебе надо), старая дура (банный лист, ведьма, гадина, гусыня, дебилка, жаба, зануда, змея подколодная, идиотка, калоша, квочка, кобыла, коза, корова, кретинка, крыса, курица, мозгоклюйка, мымра, олигофренка, свинья, сволочь, сука, тварь, уродина, хрычёвка)!
За что, спрашивается? Ни за что, а потому что... Потому что завяли помидоры? Конечно! Ты, меня любивший дальше некуда – за рубежи, ты меня не любишь больше! Так, да? Истина в пяти словах: ты (1) меня (2) не (3) любишь (4) больше (5). Как я раньше не догадалась? Сияю как медный пятак – мальчик в меня влюбился, я ещё ого-го! Мальчик-то смотрел на меня свежим, незамыленым, восторженным взглядом, а тут надоевшая до одури потёртая кошёлка. Как это я не замечала, что многое изменилось... Особых иллюзий о своей женской привлекательности и неотразимости я вроде бы никогда не питала. Но мужские взгляды я всё-таки всегда притягивала.
Раньше: он только бросил взгляд, я уже зажглась, стоит ему подойти, так и заполыхала, как жаркий огонь в паровозной топке, а как начнет кочегарить – полетели искры из топки! Страсти всё меньше. Чаще они разгораются, если он только заметит, что какой-то мужичок бросает на меня плотоядный взгляд, даже просто взгляд, без особой заинтересованности. Вот тут-то уж его собственнические чувства разыгрываются!
На подсознательном уровне ждала чего-то плохого, вот оно и прикатило. Нас же приучили с детства, что хорошее – оно там, за горизонтом, и мне до него никогда не добраться. Вот даже обещанного нам коммунизма, который должен был давным-давно наступить, не суждено было дождаться. Даже не так давно обещанное 2030, думается, не грядёт. Помню, поздно ночью везли мы с аэропорта немецкого специалиста, которого я должна была несколько дней переводить. Увидев на билбордах 2030, немец заинтересовался и спросил, что мы все дружно в половине девятого вечера делаем.
