– Интересное вступление. Характер у меня, надо отметить, и это все признают, золотой, а золото – это не алюминий, металл увесистый.
– Вся история не менее интересна! Я уже провела тщательную сортировку своих чувств, сделала анализ. Наши отношения изначально были неправильными, это я поняла. Спешно-скоропостижными. Результат моих изысканий лежит у тебя в мэйл-боксе, но ты, видно, был так занят своей интимнейшей жизнью, что тебе было не до просмотра почты. Я-то, глупенькая, совсем не понимала, почему ты оберег, я имею в виду обручальное кольцо, постоянно не носишь. Пассия-то у тебя одноразовая, или успел уже постоянной обзавестись? Посиди, пожалуйста, немного, если есть время на меня. Я должна принять душ, очень устала, еле стою на ногах.
– Кольцо мне приходилось перед операцией снимать, и несколько раз я его чуть не потерял. В клинике и так все знают, что вернее меня быть невозможно. После работы я несусь на всех парусах домой. Кому мне ещё демонстрировать, что намертво привязан к любимой жене?
– Непомерно тяжкий крест! Бедненький Сизиф! Сочувствую !
– Кстати, я могу воспользоваться городским телефоном? Я не знаю номера сотовых нескольких московских знакомых.
– Звони, конечно. Можешь даже по межгороду со своей сексподружкой поговорить! Она, наверно, тебя уже потеряла, беспокоится! Свежие отношения нужно с самого начала с трепетом лелеять, чтобы не испарились!
Мой мобильник трясётся, верещит. Жаник!
– Мамуль, меня всё-таки беспокоит, почему ты так неожиданно в Москву сорвалась! Дана сообщила, что ты немного странно себя вела. (Ох уж эта Дана! Всегда успевает поперёд батьки сунуться!) Что-то случилось?
– Родной, я ведь тебе уже объяснила, что мне нужен дополнительный материал для статей, нужно просмотреть свежие работы коллег, а в Москву выбраться после начала учебного года будет трудно. Хочу, чтобы у меня была наготове статья. Как только появится возможность поехать в Европу, сразу использую ее, чтобы повидаться с тобой и провести вместе хоть пару дней. Соскучилась! Наговоримся! Хочу слышать твой голос, обнять тебя, Рыжик! – голос задрожал, на глаза навернулись слёзы.
– Как папа? Он куда смотрит?!
– Как всегда на коне, его же из седла невозможно вышибить! Смотрит туда, куда ему нужно!
– Ма, ты точно в порядке? Мне не нравится твой голос! Может, мне всё-таки приехать домой? До начала занятий ещё целый месяц!
– В полном порядке! Я ведь тебе дала адреса моих хороших немецких друзей. Чудесный город Фрайбург. Как праздничный, богато украшенный кремом торт. По выложенным цветным кафелем канавкам течёт, журча, чистая вода. Кёльн обязательно посети! Собор этого достоин! Нюрнберг мне очень нравится! Город кирпично-красных крыш. Если тебе стало скучно в Германии, то можешь поехать в Италию или Испанию. Франция рядом! Знакомься, пока есть возможность, с европейской культурой! На это деньги не жалей! Я просто целый день сидела в библиотеке, увлеклась работой, забыла про еду, страшно проголодалась, очень устала. Позвоню сама, когда буду дома. Наговоримся вволю! Ты на звонки деньги не трать, лапик!
Быстро убегаю в ванную комнату. Прихожу в себя под струями воды. Стою сначала под горячим душем, потом постепенно охлаждаю воду. Понимаю, что предстоит тяжелый разговор. С чего я начну? В любом случае быть истеричной бабой, потерявшей разум из-за распутного придурка, я не собиралась. Я не верю, что его рыцарские поступки вызваны настоящими чувствами, это сплошная показуха! Надо же – примчался! Какое счастье – успел! Не позволил мне окунуться с головой в омут разврата!
Нужно выстроить между нами высокую незримую стену, которую он не сможет преодолеть! И ни в коем случае не нужно, чтобы я осталась в его памяти закомплексованной, вечно рефлексирующей и тщетно пытающейся закрыть проклятый гештальт слабовольной дурой! Магнитит меня здорово, тянет к нему. Но... Так что – волю в кулак! Не растерять боевой дух!
Выхожу из ванной в махровом халате. Слышу голос Найлюхи по автоответчику. Застыла в ступоре.
– Короче, не майся дурью, мирись с своим мужем, великая мстительница! (Какая она, однако, мудрая сова!) Этот метод не для тебя! Ты для низкой мести слишком порядочная чистоплюйка. Удивительно даже, что в этом мире сохранился такой экземпляр без червоточины! (Прямо судья высшей категории! Но надо отметить, что очень достойно и справедливо меня оценила! Мне даже нравится!) Твои так называемые предчувствия и ощущения выеденого яйца не стоят. (Конечно, чужие проблемы всегда чепуховые и легко решаются!) Она, видите ли, обзвонила морги, больницы, его там нет, значит, он трахается с бабой. Железная логика! (А где ещё могло оказаться это чучело?! На привычные подвиги потянуло Геракла! Говорил же мне папуля, что бывших наркоманов, алкоголиков и бабников не бывает!) Я тебе точно говорю, ты ему замену не найдешь! (Ещё бы, такие на дороге не валяются! Неповторимый, редкостный экземпляр – эксклюзивный!) Не потому, что на тебя охотников не будет, будут, в шеренгу встанут, но тебе лет пять нужно будет, чтобы оттаять. (Ага, они уже выстроились и по порядку номеров расcчитываются! Пятый, шестой, ..., тридцатый! А я всё ещё глыба льда...) Так что, если твердо решишь разводиться, я тебе посоветую интим-игрушками обзавестись. (Ну да, буду как зубной протез в воде держать, в аквариуме, чтобы не пересохли, и в тиши, в одиночестве оргазмами себя изводить!) Будет у тебя Эрзацмарлен. Очень удобно, кстати. Чистенький и всегда готов. Особо не раскисай! (Есть, мой генерал!) Хвост морковкой!.. (Уже вовсю виляю им!) Хочешь, приеду к тебе? (Не хочу!) Или приезжай ко мне! (Не хочу! Ничего не хочу!)
– Поставь на начало, – пробормотала я. (Интересно, что там эта всезнающая Кассандра мне ещё напророчила?)
– Армаша, ты редкостная придура! (Это точно, не ошиблась!) Где ты шляешься? Небось к своему Меркуровскому Достоевскому попёрлась? (Как ты угадала, подруга?) Тебе ведь только этот игрок-эпилептик правильный путь подскажет! (Больше же в этом жутком мире не к кому обратиться!) Или в библиотеке остатки своих мозгов напрягаешь? (Что еще остается учёной придуре? Нужно хотя бы эти жалкие остатки в сохранности содержать и подзарядить! Это же – моё всё!) Для этого что ли в белокаменную прикатила? Ренат рассказал, как ты от его поцелуя в щечку шарахнулась так, будто три - бубонная чума, триппер и холера – в нём одном. (Мне стало стыдно оказаться в постели с братом близкой подруги! Он ведь и мне как родной брат! Не смогла бы!) Даже в квартиру не пустила, когда он тебя довёз. (Не хотела от него отбиваться!) Тебе, стыдливая моя, нужно на вокзал идти, может там кого-то подходящего подцепишь! (Туда мне и дорога!) Тебе нужно, чтобы тебя, несчастную одиночку, из жалости в гости приглашали? (Не буду я никуда ходить!) Ты хоть сто раз будешь твердить, что это ты его оставила, никто тебе не поверит! (Не нужна мне ничья вера!) Хочешь, чтобы тебя «брошенкой» считали? (Мне это до лампочки!) Чтобы всё-таки с опаской на тебя поглядывали? Мол хоть не очень молодая, но опасная, хорошо сохранившаяся, оголодавшая, возможно, беспринципная, повертит задом, пальчиком поманит и уведёт мужа. (Вот ещё, силы и время на них тратить!) Кавалеров будут тебе активно подыскивать: от кого-то жена ушла, у кого-то умерла. (По принципу – на тебе, боже, что мне не гоже!) Может, она, бедняга, от невыносимой жизни ноги протянула! Женихи-то – сплошные огрызки да огарки, но всё же живые мужички, шевелятся. А тебе и такие сгодится! (Точно!) Нужно тебе это?(Конечно, не об этом я мечтала!)
– Так вот оно что, ты решила, что я к любовнице на две ночи умотал? И я не совсем понял, что означает твой намек на какую-то «берёзку».
Тут я выдала длиннющую тираду. Секретами мастерства речи я владею. Главное – не давать прервать её поток, тарахтеть пулемётной очередью, совсем как Жириновский.
– Как не понял? Это ведь поза, которую мы с тобой по моей вине, кстати, так и не осилили! Я, как сноп, валилась набок через минуту, чем очень тебя веселила, и с каждым годом шансов освоить этот трюк было всё меньше. Надеюсь, ты, наконец, нашел достойную секснапарницу, которая может часами торчать, как свечка, на голове.
Я тебе не раз говорила, что я в баталиях за слабого мужика, который, как буриданов осел, между двумя стогами сена суетитливо мечется, не участвую. Я уступаю без борьбы это сомнительное сокровище его новой пассии и этим облегчаю его участь: ему не нужно самому делать выбор.
Я видела, что ты сам не свой. Подумала, это от угрызений совести: у тебя появился кто-то, и ты не можешь в этом сознаться. Ведь и тебе, такому замечательному, ничто человеческое не чуждо. Даже немного тебя жалко стало. Но в последнюю ночь, когда ты брезгливо стряхнул мою руку, я оскорбилась! Я ведь просто хотела проверить, не высокая ли у тебя температура. А ты бросил на меня такой жуткий взгляд! Прямо пробуравил, пронзил меня насквозь им! На меня так никто никогда в моей жизни не смотрел! Что в нем я сумела прочитать? Ненависть, презрение, жалость, неприязнь? Не поняла! Но только не любовь и нежность – это точно! Знаешь ведь, ты всегда посмеивался надо мной за то, что у меня к каждому событию в жизни – строчки великой Марины. И тут нашлись:
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе – я сделала?
Утром позвонила в клинику на твой рабочий телефон – мёртвая тишина, в ординаторскую – должно быть, медсестра сняла трубку, сказала, что тебя нет в отделении, на сотовый – безмолвие, вне зоны. В моргах – тоже отсутствуешь.
А измену я не могу простить, потому что я не мусорное ведро, в которое можно спустить оставшийся после очередной проститутки избыток твоей спермы, и не одноразовая салфетка, которую можно без всякого сожаления выкинуть. Может быть, любви твоей я и не достойна, но хотя бы с уважением отнестись надо было бы! Ведь как-никак я мать нашего общего сына!
И как здорово, что я не решилась еще на одного ребенка, пришло мне в голову! С одной стороны, он, конечно, скрасил бы мне в данный момент одиночество, а с другой, и растить, и расти без отца не так уж и легко, и я уже в таком возрасте, что не могу гарантировать, что успею выполнить полностью свой родительский долг.
Сам понимаешь, быть женщиной – очень дорогое удовольствие: маникюр, педикюр, массаж, парикмахер, обувь, шмотки, парфюм, косметика. Как и любой особе женского пола, мне всегда хотелось выглядеть хорошо, а теперь придется ещё и постоянно в тонусе быть, чтобы всему миру демонстрировать, что всё у меня отлично. Моё требование, чтобы у каждого был свой счёт, оказалось правильным: нам не нужно делить деньги, не нужно считать, кто из нас больше заработал. Я, конечно, не бедна, как церковная крыса. Достойная, в советском понимании, зарплата, возможность подрабатывать.
Но у меня двое детей, и они будут на мне. Дочь, слава богу, уже крепко стоит на ногах. Ей ты абсолютно ничего не должен. Ты, справедливости ради нужно отметить, и так был безмерно щедр: дал ей свою фамилию, отчество, отцовскую нежность, заботу, внимание, понимание, поддержку. За это – мой низкий поклон, огромное спасибо! Я не паясничаю! Это от души! Она и не подозревала, что не твоя дочь, пока придурочная свекровь не вспомнила, что у нее есть внучка. Через 15 лет! Притащилась, чтобы напомнить внучке, что родного отца нужно достойно похоронить! Слизняк! Так из-под влияния своей матушки, стервозной пиявки, и не вышел. После меня ещё две жены его бросали. Одна – из-за свекрови, другая – из-за того, что начал пить. Бедняга! Извини, отвлеклась!
С родным сыном, пока ещё вроде бы единственным, я надеюсь, ты не разводишься. Тебе следует, наверно, написать завещание, чтобы не ущемить его интересы, ведь вполне возможно, что у тебя появятся еще дети. Не думаю, что ты связался с какой-нибудь старой кошёлкой. Может быть даже, решил уйти именно сейчас, потому что ждёшь нового наследника. Это тебе решать! Ты, если желаешь, можешь ему помогать, но совсем не обязан. Ему уже больше 18 лет. Всё, что мне нужно было от тебя – сына, я получила. Мне больше ничего от тебя не надо! И за него спасибо! У нас умный и способный мальчик. Очень порядочный, правильный до щепетильности. Если он узнает о нашем разводе, то, возможно, даже откажется от твоей великодушной и милосердной поддержки. Чувство гордости у него прямо-таки зашкаливает! Адаец с кипчакской закваской! Тут еще гонор и упрямство добавятся! Тогда сами будем справляться. Просто мне не хотелось бы, чтобы он бросил сейчас учёбу за рубежом или начал во внеурочное время подрабатывать в каких-то забегаловках официантом, уборщиком или разносить почту. А от него можно это ожидать, он ведь будет изо всех сил стараться не стать для меня обузой. Доучить сына я и сама сумею, дам ему возможность получить достойное образование: после бакалавриата он и магистратуру закончит, и докторантуру, если захочет. Я его отпустила в самостоятельную жизнь, мешать ему не буду, буду только поддерживать.
Делить нам нечего, сам знаешь. С чем пришла к тебе, с тем и уйду: со своим барахлишком, книжками и с чемоданчиком с инструментами от Боша. Кофемолку, электрокофеварку, джезвы могу тебе оставить. Платяной шкаф я полностью освободила. Осталось забрать всякую мелочь: любимую медную турку и чашку. Чашку могу и не забирать, просто разобей её, хотя жалко – мейсенский фарфор. Лучше унесу! А ванночку с белым песком для варки кофе в мусорку выброшу. Не хочу, оставлять память о себе! Я её всю сотру! И шлейф моих духов я уже выветрила хлоркой!
Пока мой рыжий мальчик учится, я вынуждена буду изображать оплот вменяемости: сохранять благопристойнейшую мину, когда будем общаться совместно с ребёнком по скайпу, как положено добропорядочным родителям, не буду сбрасывать твою руку с плеча и буду лучезарно улыбаться во время вынужденных совместных ужинов, когда он будет дома на каникулах, как-нибудь выдержу, буду терпеть. Мы ведь не превратимся после разрыва сразу же в добрых друзей. И с твоей тёлкой я дружить не буду, сразу же предупреждаю. Хотя, возможно, она замечательная девушка или женщина, я же не имею никакого права строго судить о твоей очередной избраннице! И не строго – тоже! Лишь бы тебе нравилась! Лишь бы тебе было с ней лучше, чем со мной! Только не понимаю, за что ты так со мной? Это до какой степени нужно ненавидеть, чтобы вот так подло, неожиданно, изподтишка, из-за спины нож воткнуть!
У нас теперь всё врозь: и печали, и радости. Ездить к нашему мальчику вдвоем мы уже не будем. На вопросы по телефону или скайпу об отце буду отвечать слегка иронично, но вроде бы с уважением. Вся жизнь – театр. Придется играть!
Наверно, четверть века с надоевшей бабой были очень тягостны для тебя. Прости, если будешь в состоянии это делать! Только теперь до меня дошло, что все эти сцены ревности без всякого повода, на пустом месте, которые ты время от времени устраивал, были репетицией для развода, чтобы виноватой была я. Но, слава всевышнему, что и я могу позволить себе теперь полную свободу! И у меня тоже должен быть всё-таки третий шанс на счастье! Свеча нашего счастья догорает, хочу дунуть на этот жалкий огарок, пусть не коптит! – завершила я свою пламенную речь.
– Вся история не менее интересна! Я уже провела тщательную сортировку своих чувств, сделала анализ. Наши отношения изначально были неправильными, это я поняла. Спешно-скоропостижными. Результат моих изысканий лежит у тебя в мэйл-боксе, но ты, видно, был так занят своей интимнейшей жизнью, что тебе было не до просмотра почты. Я-то, глупенькая, совсем не понимала, почему ты оберег, я имею в виду обручальное кольцо, постоянно не носишь. Пассия-то у тебя одноразовая, или успел уже постоянной обзавестись? Посиди, пожалуйста, немного, если есть время на меня. Я должна принять душ, очень устала, еле стою на ногах.
– Кольцо мне приходилось перед операцией снимать, и несколько раз я его чуть не потерял. В клинике и так все знают, что вернее меня быть невозможно. После работы я несусь на всех парусах домой. Кому мне ещё демонстрировать, что намертво привязан к любимой жене?
– Непомерно тяжкий крест! Бедненький Сизиф! Сочувствую !
– Кстати, я могу воспользоваться городским телефоном? Я не знаю номера сотовых нескольких московских знакомых.
– Звони, конечно. Можешь даже по межгороду со своей сексподружкой поговорить! Она, наверно, тебя уже потеряла, беспокоится! Свежие отношения нужно с самого начала с трепетом лелеять, чтобы не испарились!
Мой мобильник трясётся, верещит. Жаник!
– Мамуль, меня всё-таки беспокоит, почему ты так неожиданно в Москву сорвалась! Дана сообщила, что ты немного странно себя вела. (Ох уж эта Дана! Всегда успевает поперёд батьки сунуться!) Что-то случилось?
– Родной, я ведь тебе уже объяснила, что мне нужен дополнительный материал для статей, нужно просмотреть свежие работы коллег, а в Москву выбраться после начала учебного года будет трудно. Хочу, чтобы у меня была наготове статья. Как только появится возможность поехать в Европу, сразу использую ее, чтобы повидаться с тобой и провести вместе хоть пару дней. Соскучилась! Наговоримся! Хочу слышать твой голос, обнять тебя, Рыжик! – голос задрожал, на глаза навернулись слёзы.
– Как папа? Он куда смотрит?!
– Как всегда на коне, его же из седла невозможно вышибить! Смотрит туда, куда ему нужно!
– Ма, ты точно в порядке? Мне не нравится твой голос! Может, мне всё-таки приехать домой? До начала занятий ещё целый месяц!
– В полном порядке! Я ведь тебе дала адреса моих хороших немецких друзей. Чудесный город Фрайбург. Как праздничный, богато украшенный кремом торт. По выложенным цветным кафелем канавкам течёт, журча, чистая вода. Кёльн обязательно посети! Собор этого достоин! Нюрнберг мне очень нравится! Город кирпично-красных крыш. Если тебе стало скучно в Германии, то можешь поехать в Италию или Испанию. Франция рядом! Знакомься, пока есть возможность, с европейской культурой! На это деньги не жалей! Я просто целый день сидела в библиотеке, увлеклась работой, забыла про еду, страшно проголодалась, очень устала. Позвоню сама, когда буду дома. Наговоримся вволю! Ты на звонки деньги не трать, лапик!
Быстро убегаю в ванную комнату. Прихожу в себя под струями воды. Стою сначала под горячим душем, потом постепенно охлаждаю воду. Понимаю, что предстоит тяжелый разговор. С чего я начну? В любом случае быть истеричной бабой, потерявшей разум из-за распутного придурка, я не собиралась. Я не верю, что его рыцарские поступки вызваны настоящими чувствами, это сплошная показуха! Надо же – примчался! Какое счастье – успел! Не позволил мне окунуться с головой в омут разврата!
Нужно выстроить между нами высокую незримую стену, которую он не сможет преодолеть! И ни в коем случае не нужно, чтобы я осталась в его памяти закомплексованной, вечно рефлексирующей и тщетно пытающейся закрыть проклятый гештальт слабовольной дурой! Магнитит меня здорово, тянет к нему. Но... Так что – волю в кулак! Не растерять боевой дух!
Выхожу из ванной в махровом халате. Слышу голос Найлюхи по автоответчику. Застыла в ступоре.
– Короче, не майся дурью, мирись с своим мужем, великая мстительница! (Какая она, однако, мудрая сова!) Этот метод не для тебя! Ты для низкой мести слишком порядочная чистоплюйка. Удивительно даже, что в этом мире сохранился такой экземпляр без червоточины! (Прямо судья высшей категории! Но надо отметить, что очень достойно и справедливо меня оценила! Мне даже нравится!) Твои так называемые предчувствия и ощущения выеденого яйца не стоят. (Конечно, чужие проблемы всегда чепуховые и легко решаются!) Она, видите ли, обзвонила морги, больницы, его там нет, значит, он трахается с бабой. Железная логика! (А где ещё могло оказаться это чучело?! На привычные подвиги потянуло Геракла! Говорил же мне папуля, что бывших наркоманов, алкоголиков и бабников не бывает!) Я тебе точно говорю, ты ему замену не найдешь! (Ещё бы, такие на дороге не валяются! Неповторимый, редкостный экземпляр – эксклюзивный!) Не потому, что на тебя охотников не будет, будут, в шеренгу встанут, но тебе лет пять нужно будет, чтобы оттаять. (Ага, они уже выстроились и по порядку номеров расcчитываются! Пятый, шестой, ..., тридцатый! А я всё ещё глыба льда...) Так что, если твердо решишь разводиться, я тебе посоветую интим-игрушками обзавестись. (Ну да, буду как зубной протез в воде держать, в аквариуме, чтобы не пересохли, и в тиши, в одиночестве оргазмами себя изводить!) Будет у тебя Эрзацмарлен. Очень удобно, кстати. Чистенький и всегда готов. Особо не раскисай! (Есть, мой генерал!) Хвост морковкой!.. (Уже вовсю виляю им!) Хочешь, приеду к тебе? (Не хочу!) Или приезжай ко мне! (Не хочу! Ничего не хочу!)
– Поставь на начало, – пробормотала я. (Интересно, что там эта всезнающая Кассандра мне ещё напророчила?)
– Армаша, ты редкостная придура! (Это точно, не ошиблась!) Где ты шляешься? Небось к своему Меркуровскому Достоевскому попёрлась? (Как ты угадала, подруга?) Тебе ведь только этот игрок-эпилептик правильный путь подскажет! (Больше же в этом жутком мире не к кому обратиться!) Или в библиотеке остатки своих мозгов напрягаешь? (Что еще остается учёной придуре? Нужно хотя бы эти жалкие остатки в сохранности содержать и подзарядить! Это же – моё всё!) Для этого что ли в белокаменную прикатила? Ренат рассказал, как ты от его поцелуя в щечку шарахнулась так, будто три - бубонная чума, триппер и холера – в нём одном. (Мне стало стыдно оказаться в постели с братом близкой подруги! Он ведь и мне как родной брат! Не смогла бы!) Даже в квартиру не пустила, когда он тебя довёз. (Не хотела от него отбиваться!) Тебе, стыдливая моя, нужно на вокзал идти, может там кого-то подходящего подцепишь! (Туда мне и дорога!) Тебе нужно, чтобы тебя, несчастную одиночку, из жалости в гости приглашали? (Не буду я никуда ходить!) Ты хоть сто раз будешь твердить, что это ты его оставила, никто тебе не поверит! (Не нужна мне ничья вера!) Хочешь, чтобы тебя «брошенкой» считали? (Мне это до лампочки!) Чтобы всё-таки с опаской на тебя поглядывали? Мол хоть не очень молодая, но опасная, хорошо сохранившаяся, оголодавшая, возможно, беспринципная, повертит задом, пальчиком поманит и уведёт мужа. (Вот ещё, силы и время на них тратить!) Кавалеров будут тебе активно подыскивать: от кого-то жена ушла, у кого-то умерла. (По принципу – на тебе, боже, что мне не гоже!) Может, она, бедняга, от невыносимой жизни ноги протянула! Женихи-то – сплошные огрызки да огарки, но всё же живые мужички, шевелятся. А тебе и такие сгодится! (Точно!) Нужно тебе это?(Конечно, не об этом я мечтала!)
– Так вот оно что, ты решила, что я к любовнице на две ночи умотал? И я не совсем понял, что означает твой намек на какую-то «берёзку».
Тут я выдала длиннющую тираду. Секретами мастерства речи я владею. Главное – не давать прервать её поток, тарахтеть пулемётной очередью, совсем как Жириновский.
– Как не понял? Это ведь поза, которую мы с тобой по моей вине, кстати, так и не осилили! Я, как сноп, валилась набок через минуту, чем очень тебя веселила, и с каждым годом шансов освоить этот трюк было всё меньше. Надеюсь, ты, наконец, нашел достойную секснапарницу, которая может часами торчать, как свечка, на голове.
Я тебе не раз говорила, что я в баталиях за слабого мужика, который, как буриданов осел, между двумя стогами сена суетитливо мечется, не участвую. Я уступаю без борьбы это сомнительное сокровище его новой пассии и этим облегчаю его участь: ему не нужно самому делать выбор.
Я видела, что ты сам не свой. Подумала, это от угрызений совести: у тебя появился кто-то, и ты не можешь в этом сознаться. Ведь и тебе, такому замечательному, ничто человеческое не чуждо. Даже немного тебя жалко стало. Но в последнюю ночь, когда ты брезгливо стряхнул мою руку, я оскорбилась! Я ведь просто хотела проверить, не высокая ли у тебя температура. А ты бросил на меня такой жуткий взгляд! Прямо пробуравил, пронзил меня насквозь им! На меня так никто никогда в моей жизни не смотрел! Что в нем я сумела прочитать? Ненависть, презрение, жалость, неприязнь? Не поняла! Но только не любовь и нежность – это точно! Знаешь ведь, ты всегда посмеивался надо мной за то, что у меня к каждому событию в жизни – строчки великой Марины. И тут нашлись:
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе – я сделала?
Утром позвонила в клинику на твой рабочий телефон – мёртвая тишина, в ординаторскую – должно быть, медсестра сняла трубку, сказала, что тебя нет в отделении, на сотовый – безмолвие, вне зоны. В моргах – тоже отсутствуешь.
А измену я не могу простить, потому что я не мусорное ведро, в которое можно спустить оставшийся после очередной проститутки избыток твоей спермы, и не одноразовая салфетка, которую можно без всякого сожаления выкинуть. Может быть, любви твоей я и не достойна, но хотя бы с уважением отнестись надо было бы! Ведь как-никак я мать нашего общего сына!
И как здорово, что я не решилась еще на одного ребенка, пришло мне в голову! С одной стороны, он, конечно, скрасил бы мне в данный момент одиночество, а с другой, и растить, и расти без отца не так уж и легко, и я уже в таком возрасте, что не могу гарантировать, что успею выполнить полностью свой родительский долг.
Сам понимаешь, быть женщиной – очень дорогое удовольствие: маникюр, педикюр, массаж, парикмахер, обувь, шмотки, парфюм, косметика. Как и любой особе женского пола, мне всегда хотелось выглядеть хорошо, а теперь придется ещё и постоянно в тонусе быть, чтобы всему миру демонстрировать, что всё у меня отлично. Моё требование, чтобы у каждого был свой счёт, оказалось правильным: нам не нужно делить деньги, не нужно считать, кто из нас больше заработал. Я, конечно, не бедна, как церковная крыса. Достойная, в советском понимании, зарплата, возможность подрабатывать.
Но у меня двое детей, и они будут на мне. Дочь, слава богу, уже крепко стоит на ногах. Ей ты абсолютно ничего не должен. Ты, справедливости ради нужно отметить, и так был безмерно щедр: дал ей свою фамилию, отчество, отцовскую нежность, заботу, внимание, понимание, поддержку. За это – мой низкий поклон, огромное спасибо! Я не паясничаю! Это от души! Она и не подозревала, что не твоя дочь, пока придурочная свекровь не вспомнила, что у нее есть внучка. Через 15 лет! Притащилась, чтобы напомнить внучке, что родного отца нужно достойно похоронить! Слизняк! Так из-под влияния своей матушки, стервозной пиявки, и не вышел. После меня ещё две жены его бросали. Одна – из-за свекрови, другая – из-за того, что начал пить. Бедняга! Извини, отвлеклась!
С родным сыном, пока ещё вроде бы единственным, я надеюсь, ты не разводишься. Тебе следует, наверно, написать завещание, чтобы не ущемить его интересы, ведь вполне возможно, что у тебя появятся еще дети. Не думаю, что ты связался с какой-нибудь старой кошёлкой. Может быть даже, решил уйти именно сейчас, потому что ждёшь нового наследника. Это тебе решать! Ты, если желаешь, можешь ему помогать, но совсем не обязан. Ему уже больше 18 лет. Всё, что мне нужно было от тебя – сына, я получила. Мне больше ничего от тебя не надо! И за него спасибо! У нас умный и способный мальчик. Очень порядочный, правильный до щепетильности. Если он узнает о нашем разводе, то, возможно, даже откажется от твоей великодушной и милосердной поддержки. Чувство гордости у него прямо-таки зашкаливает! Адаец с кипчакской закваской! Тут еще гонор и упрямство добавятся! Тогда сами будем справляться. Просто мне не хотелось бы, чтобы он бросил сейчас учёбу за рубежом или начал во внеурочное время подрабатывать в каких-то забегаловках официантом, уборщиком или разносить почту. А от него можно это ожидать, он ведь будет изо всех сил стараться не стать для меня обузой. Доучить сына я и сама сумею, дам ему возможность получить достойное образование: после бакалавриата он и магистратуру закончит, и докторантуру, если захочет. Я его отпустила в самостоятельную жизнь, мешать ему не буду, буду только поддерживать.
Делить нам нечего, сам знаешь. С чем пришла к тебе, с тем и уйду: со своим барахлишком, книжками и с чемоданчиком с инструментами от Боша. Кофемолку, электрокофеварку, джезвы могу тебе оставить. Платяной шкаф я полностью освободила. Осталось забрать всякую мелочь: любимую медную турку и чашку. Чашку могу и не забирать, просто разобей её, хотя жалко – мейсенский фарфор. Лучше унесу! А ванночку с белым песком для варки кофе в мусорку выброшу. Не хочу, оставлять память о себе! Я её всю сотру! И шлейф моих духов я уже выветрила хлоркой!
Пока мой рыжий мальчик учится, я вынуждена буду изображать оплот вменяемости: сохранять благопристойнейшую мину, когда будем общаться совместно с ребёнком по скайпу, как положено добропорядочным родителям, не буду сбрасывать твою руку с плеча и буду лучезарно улыбаться во время вынужденных совместных ужинов, когда он будет дома на каникулах, как-нибудь выдержу, буду терпеть. Мы ведь не превратимся после разрыва сразу же в добрых друзей. И с твоей тёлкой я дружить не буду, сразу же предупреждаю. Хотя, возможно, она замечательная девушка или женщина, я же не имею никакого права строго судить о твоей очередной избраннице! И не строго – тоже! Лишь бы тебе нравилась! Лишь бы тебе было с ней лучше, чем со мной! Только не понимаю, за что ты так со мной? Это до какой степени нужно ненавидеть, чтобы вот так подло, неожиданно, изподтишка, из-за спины нож воткнуть!
У нас теперь всё врозь: и печали, и радости. Ездить к нашему мальчику вдвоем мы уже не будем. На вопросы по телефону или скайпу об отце буду отвечать слегка иронично, но вроде бы с уважением. Вся жизнь – театр. Придется играть!
Наверно, четверть века с надоевшей бабой были очень тягостны для тебя. Прости, если будешь в состоянии это делать! Только теперь до меня дошло, что все эти сцены ревности без всякого повода, на пустом месте, которые ты время от времени устраивал, были репетицией для развода, чтобы виноватой была я. Но, слава всевышнему, что и я могу позволить себе теперь полную свободу! И у меня тоже должен быть всё-таки третий шанс на счастье! Свеча нашего счастья догорает, хочу дунуть на этот жалкий огарок, пусть не коптит! – завершила я свою пламенную речь.
