Слышала от приятельниц что-то о тантрическом сексе, упражнениях Кегеля, вумбилдинге. Этому, интересно, учатся в группе или можно самостоятельно в уголке заниматься? Обучиться бы умению доводить мужика до сексуального изнеможения, утопив его в мощном водопаде своей любви, чтобы у него никаких левых мыслей не было, чтобы после работы только и мечтал о том, чтобы побыстрее до дома добраться!
Ребенок мирно спал в своей новой постели. Мама принесла мне вкусную еду. Как удобно всё-таки иметь мамочку под боком! Я решила немного поработать, но какая может быть серьёзная работа, если все мысли о том, как научиться ловко управлять вагиной! Говорят, что гейши умеют ею шариками для настольного тенниса выстреливать. У меня, наверняка, ничего не получится! Да и в кого пулять-то?!
Я никак не могла сосредоточиться. Мешали телефонные звонки. Я упорно не снимала трубку. Это он. Отвлекает. Специально! Все мысли не о том, о чём следует. Тогда достала цветные карандаши, акварельные краски, гуашь, кисти, бумагу – захотелось вдруг рисовать. Давно этим не занималась! Когда-то Славка вытягивал меня на природу, и мы писали этюды. Пленэр, называл это Славка. Показывал, как лучше делать мазки, как соскребать неудачный фрагмент. Каким всё-таки неиспорченным, благородным, хорошим мальчиком был мой одноклассник! Ведь мы часто оказывались одни и не только в чистом поле! И никогда никаких признаков поползновения на мою честь! Марлен точно завалил бы меня как трепетную лань! Почему я о нем так плохо думаю? Во время нашей первой встречи в Москве, когда мы стояли возле парадной, он ведь хотел меня поцеловать, я чувствовала, но сдержался.
Сделала несколько карандашных набросков. Марлен в профиль, Марлен в анфас, Марлен серьезный, Марлен насмешливо улыбающийся. Засранец, все извилины мозга мыслями о себе забил! Какая я всё-таки падкая на сексуальную внешность мужиков! «Это не есть хорошо!» – сказал бы мой немецкий друг Томас. Но Марлен всё-таки харизматичный! Взяла самый удачный набросок, выбрала коричневую краску и стала рисовать монохромный портрет. Марлен получился слегка нагловатым, с немного ехидной улыбкой, в позе сидящего Демона Врубеля. Не совсем то, что хотелось!
Открылась входная дверь. Папа и мама пришли посмотреть, как мы устроились. Папа подошел к балконной двери.
– Подойди сюда, дочка! Как ты считаешь, так может поступать нормальный человек, которому, явно, около тридцати?
Подошли с мамой. За окном стоял Марлен и горланил вовсю «Живет моя отрада в высоком терему», собрав уже немало зрителей, которые с явным удовольствием подпевали ему… И правда, ненормальный!
– Как трогательно! – умилилась мама.
Папа прямо-таки опалил ее гневным взглядом. Бедная мамуля вся съёжилась.
– Тоже мне, Ромео нашёлся! Романтик вшивый! Не ошибись, родная! Как бы не получилось, что поменяешь шило на мыло! И шило ведь не я тебе навязал, сама выбрала! – это реакция папы.
Поворчав, папа ушел. Маме пришлось поплестись вслед за ним, хотя я видела, что любопытство ее разбирает. Марлен внизу увеличил количество фанатов: «Милая, ты услышь меня!» уже звучало в исполнении слаженого хора. Я выходить к исполнителю серенады, как положено по жанру, не стала, а снова взялась за портрет. Идиот! Теперь соседям есть что обсусоливать!
Вдруг стук в балконную дверь. Подхожу с опаской к ней, за дверью Марлен!
– Спокойствие, только спокойствие!
– Как ты здесь очутился?!
– Взлетел Икаром на крыльях любви.
– На третий этаж?! Крылья где?
– Отстегнул!
– Сумасшедший! Ты же мог свалиться! Не смей больше так делать!
– А ты почему никак не реагируешь на мои сигналы? Вижу, что жива и почти здорова. Как устроилась? Чем занята? Это что? Так ты тут подпольной деятельностью занимаешься! Фоторобот что ли составляла? На кого-то досье собираешь? Что это за мужик? Боже, так это же я! Неужели я такой нахальный? Я тут, собственно, по долгу службы, взял над тобой шефство. Вот пришел проверить, как ты соблюдаешь постельный режим. А ты тут расхаживаешь по дому. Рано ещё! Быстро в постель!
И я подчиняюсь, но и злюсь на себя. Вот она мужская самонадеянность, граничащая с беспардонностью и даже с хамством! Будто абонемент на место в моей постели приобрел! Обнаглел, всего 4 ночи провел со мной, а ведет себя так, будто 1001 ночь позади! Что дальше будет? А самое ужасное то, что мне нравится ему подчиняться. Сама себе противна, но ничего с собой поделать не могу! Бедный мой родитель! Он ведь и не подозревал, что его благовоспитанейшая (так он всегда считал и даже сейчас считает!) и высоконравственная (и в это он тоже свято верит!) дочь самозабвенно отдается самым низменным страстям. И с кем?! С представителем младшего жуза! Позор неслыханный! (И тут я сумела вляпаться – с адайцем связалась!) Это же младший жуз, воинственному адайцу достаточно копье в руки сунуть, чтобы его кровь взыгралась! Ему больше ничего и не надо! Примитивное существо!
Один раз я, открыв дверь своим ключом, зашла в родительскую квартиру.
– Мне пришлось самой поехать, чтобы забрать Армашкину шубку, малышкины вещи, «Запорожец» и ковер ручной работы, который Армаше подарил двоюродный брат, – рассказывала мама. – Представь себе, ее свекровь не хотела отдавать шубу и ковер, вцепилась в них и стала выяснять, не купил ли их ее малохольный сынок. За «Запорожец» запрашивала деньги, это, якобы, общее имущество. Бесстыжая, безмозглая баба! Так мне пришлось даже абсценную лексику употребить!
– И что же ты сумела выдать, ну-ка поделись!
– Я ей прямо в лицо бросила: «А не поджать ли тебе жопу?»
Чтобы такое вслух произнести, бедной маме нужно было переломить себя, изменив своим куртуазным манерам.
– Круто! – зарокотал папин возмущенный голос, потом он добавил, - Знаешь, в нашем роду ведь никто никогда не разводился!
Мама робко напомнила:
– Ты вот о своей прабабушке с большим восторгом рассказывал, как она мужу навсегда доступ в свою юрту перекрыла, когда он одну за другой младших жен стал брать. Жила независимо своим аулом. Детей одна растила. Когда он умер, она отказалась его тело, как положено, из своего дома выносить, сказав, что если живой он не был ей нужен, то его труп и подавно.
Отец слегка растерялся, но потом продолжил свою начатую речь.
– То совсем другая история! А тут ты, женщина, вроде бы умудренная жизненным опытом, поверила всем этим россказням жанра ненаучной фантастики? Оскорбили, видите ли, ее, ранили ее сверхнежную душу – куда раньше смотрела? Одного взгляда на мамашу ее придурка достаточно, чтобы понять – гадюка! Хуже – кобра! Карманы проверить при выходе ума не хватило, не убедилась, что мамаша еще та пройдоха? Сначала на тряпку безвольную наткнулась, а теперь ее на силу и хамство потянуло. Схватила ребенка, которому еще и месяца не исполнилось, и бросилась в метель на улицу! И тут – о счастье! – вдруг выплывает из мрака и тумана кучерявый красавчик. Весь такой рельефный, все мышцы напоказ, только фиговый лист основное достоинство скрывает! Смотрит нагло и улыбается белозубо и самодовольно. Стенька Разин на расписном челне! Она в него и запрыгнула, дура этакая, к этому хлыщу с хищным и наглым оскалом, не подозревает бедняжка, что мощным взмахом поднимет и бросит в набежавшую волну. Уверен, что тоже прохиндей еще тот! Позорище! Спектакли под балконом разыгрывает, серенады распевает. Мы таких парней в молодости «перпетум кобелес» называли! Вечный и неугомонный «прости господи»! А девчонка, будто ей семнадцать лет, млеет от восторга, растекается морем! А ведь какой умницей была! Школа – золотая медаль, первые места республиканских конкурсов, институт – своими силами поступила, без всяких подкупов, с улицы, красный диплом, аспирантура – блестящая защита. И вдруг – на тебе! Хреновое замужество, хреновее невозможно и скоропалительный развод! И тут же на подступах другой прохиндей с кудрявой гривой! И она сама этому хищнику голову в пасть суёт! Ты видела таких идиоток? Пусть дома сидит, кретинка, и не рыпается! Сам найду ей подходящего мужа или пусть к своему придурку возвращается и перевоспитывает его! Совсем заклинило несчастную, о ребенке совсем не думает. Прямо-таки сгусток плоти абсолютно без мозгов! Отец ведь малышке нужен! Может, психиатру ее показать?
Ну, конечно, папаня отыщет мне средне-ордынского плешивого доктора философских наук! Или проведу я остаток жизни в психушке… Я на цыпочках выбежала из прихожей и бесшумно заперла дверь.
Марлен после моей настоятельной просьбы через балкон пробираться ко мне перестал, но у папы оказался удивительно тонкий нюх и слух: как только младшеордынский Казанова оказывался на нашем этаже, дверь родительской квартиры открывалась, и на пороге появлялся мой грозный родитель. Марлен тут же делал вид, будто он пришел к моей маме брать урок танцев. Мама с удивительной готовностью стала его наперсницей и подыгрывала ему. Но танцевать она учила его честно. Всего за пару месяцев она сделала из него отличного танцора! Хоть принца Зигфрида танцевать в областной театр отправляй! После урока мама всегда просила его заскочить ко мне и сделать массаж ребенку. Иногда все-таки ему удавалось пробраться ко мне незаметно, но нужно было быть начеку, если вдруг появлялся ночной дозор!
Через два с половиной месяца я получила развод, оказавшийся для меня событием более радостным и будоражащим, чем бракосочетание. В конце марта. У меня было смутное подозрение, что Марлен каким-то образом ускорил этот процесс. Везде у него знакомства! Папа перестал меня ругать за то, что я решила расстаться с мужем, когда услышал, как легко тот согласился отказаться от отцовства, чтобы не платить алименты.
Глава 12
Шутник-балагур
Асем
Ажешенька,
вот если дедушка подшутил над тобой, возможно, не совсем удачно, то ты пыталась ответить ему тем же? Мелко отомстить?
Асик
Ответ бабушки
Асик,
такое случалось и не раз.
Ты знаешь, часть моей жизни прошла в условиях тотального дефицита. Тебе, наверно, будет даже трудно понять, что это такое. Это повальные очереди за всем на свете: за продуктами питания, за приличной одеждой, за бытовой техникой, даже за туалетной бумагой. Импортные товары в крупных универмагах «выбрасывали» в последние дни месяца для выполнения плана. Народ, чтобы «достать» их, убивался часами в очередях. Если что-то было очень нужно, приходилось покупать у спекулянтов с переплатой.
В конце месяца, взяв с собой деньги, я в студенческие годы тоже носилась в Москве по ЦУМу, ГУМу, чтобы «отхватить» что-то импортное, модное и красивое. Если попадалось что-то хорошее, но мне не нужное, всё равно покупала, потому что это можно было позже обменять на необходимую мне вещь. Обмен обычно производился очень бойко в женском туалете учебного корпуса. Так я, например, поменяла румынские кожаные перчатки на французские туфли, заплатила, конечно, разницу в цене, но не переплатила, югославскую водолазку большого размера на водолазку своего размера. Наверно, поэтому ненавижу сейчас большие универмаги, не люблю делать шопинги!
Когда после аспирантуры вернулась в Алма-Ату, выяснилось, что большая часть моей одежды для преподавательской работы абсолютно не годится. Я не могла в вузе ходить в миниюбчонках, ковбойских рубашонках и джинсиках. Мама постаралась, как могла, помочь мне, сшила несколько юбок и блузок, но призналась, что на пиджаки у нее мастерства не хватает, тут нужно профессиональное мастерство, а немецкий журнал мод «Бурда» в то время был не очень доступен. Марлен увидел мою расстроенную мину, услышал фразу, с которую я печально произнесла своей маме:
– У немцев для женщины в жизни предназначены четыре сферы K: Kirche, Kuche, Kinder, Kleider – церковь, кухня, дети, шмотки. У нас же по одёжке встречают и по ней определяют сферу деятельности женщин по трём П: подиум, панель и паперть. Мой гардероб – для двух последних: в этой рвани – на паперть, в этом – прямая дорога на панель! На подиум не рвусь особо, да и никто меня туда с моим весом и не допустит. Придется мне на работу ходить как школьнице, каждый день в коричневом форменном платьице! Надо будет только белый воротничок и манжеты менять. По праздникам белое жабо с кружавчиками цеплять.
Через несколько дней он принес большой сверток с одеждой. Умеет он сохранять хорошие отношения со своими пациентами! Я чуть не обалдела от счастья: японский светлый трикотажный костюм в стиле «шанель», маленькое черное платье, элегантный шерстяной костюм персикового цвета и нарядное вишневое платье с юбкой годе.
– Это всё мне? – пролепетала я.
– Не всё. Можно выбрать только одну вещь.
– Я не знаю, что выбрать! Мне всё очень нравится!
– Но нужно выбрать.
Зову на помощь маму.
– Нужно примерить всё и выбрать, что практичнее и лучше всего сидит, – трезво решает она.
Вытаскиваю нарядные туфли на шпильках, облачаюсь в лучшее нижнее белье и начинаю дефиле перед придирчивым жюри. Прошлась красиво в каждом наряде.
– Самое выигрышное – черное платьице! – с видом лучшего в мире знатока тенденций современной моды изрекает Марлен. Вишневое платье, конечно, тоже великолепно.
– Но платье есть платье. Оно проблемы Арман не решит. Если бы Армашкин гардероб был полностью укомплектован, то можно было бы выбрать одно из платьев. Костюм же дает возможность варьировать. Можно комбинировать жакет с другими юбками, а к юбке подбирать разные блузки, – разумно рассуждает мама. – Дочь, примерь еще раз всё, пройдись еще разок перед нами!
Снова иду, останавливаюсь, кручусь, верчусь, приседаю, поворачиваюсь к строгим судьям спиной, поднимаю руку, двигаю ею, будто пишу на доске.
– Вишневое платье – самое то! – восклицает Марлен.
Прямо эксперт! Карден или Диор, никак не меньше!
– Вишневое платье – самый невыигрышный вариант, – возражает мама. –Маленькое черное платье можно хотя бы комбинировать с жакетами. От платьев отказываемся! Армаша, еще раз покажи нам костюмы!
Снова с расслабленной походкой от бедра, уже со взглядом разъяренной пантеры прошлась перед глубокоуважаемым жюри. Если прикажут еще раз переодеваться, то за себя не ручаюсь!
После этого дефиле мама тщательно осматривает костюмы, проверяет швы, щупает ткань.
– Всё! Мой совет – японский костюм. Его можно стирать, а персиковый - только в химчистку. Денежки возьмёшь у меня, если нужно.
Мама уходит. В моих глазах вселенская печаль, даже скорбь, можно сказать. Говорю сдавленным несчастным голосом:
– Оставляем японский костюм. Остальное можешь вернуть. Может, сумеешь договориться, чтобы с переплатой, а? Я возьму в долг у Саламат или у мамы попрошу. Такие шикарные вещи! Стоит разориться!
В ответ я слышу жизнерадостное гоготание, кривой самоуверенный оскал пересекает самодовольную физиономию:
– Сюрприз! Я всё уже выкупил!
Мне было не до смеха. Издевательство! Я, как шпулька в древней швейной машинке «Веритас», целый час моталась взад-вперед, стараясь подражать бывалым манекенщицам, а он, оказывается, потешался надо мной! Задушила бы со сладострасным удовольствием, только вот в тюрьму не хотелось!
Ждать возможности страшной мести не пришлось долго. Марлен пришел домой в возбужденном состоянии. Оказалось, чуть не пропустил информацию о проведении очень нужной ему конференции в Германии.
Ребенок мирно спал в своей новой постели. Мама принесла мне вкусную еду. Как удобно всё-таки иметь мамочку под боком! Я решила немного поработать, но какая может быть серьёзная работа, если все мысли о том, как научиться ловко управлять вагиной! Говорят, что гейши умеют ею шариками для настольного тенниса выстреливать. У меня, наверняка, ничего не получится! Да и в кого пулять-то?!
Я никак не могла сосредоточиться. Мешали телефонные звонки. Я упорно не снимала трубку. Это он. Отвлекает. Специально! Все мысли не о том, о чём следует. Тогда достала цветные карандаши, акварельные краски, гуашь, кисти, бумагу – захотелось вдруг рисовать. Давно этим не занималась! Когда-то Славка вытягивал меня на природу, и мы писали этюды. Пленэр, называл это Славка. Показывал, как лучше делать мазки, как соскребать неудачный фрагмент. Каким всё-таки неиспорченным, благородным, хорошим мальчиком был мой одноклассник! Ведь мы часто оказывались одни и не только в чистом поле! И никогда никаких признаков поползновения на мою честь! Марлен точно завалил бы меня как трепетную лань! Почему я о нем так плохо думаю? Во время нашей первой встречи в Москве, когда мы стояли возле парадной, он ведь хотел меня поцеловать, я чувствовала, но сдержался.
Сделала несколько карандашных набросков. Марлен в профиль, Марлен в анфас, Марлен серьезный, Марлен насмешливо улыбающийся. Засранец, все извилины мозга мыслями о себе забил! Какая я всё-таки падкая на сексуальную внешность мужиков! «Это не есть хорошо!» – сказал бы мой немецкий друг Томас. Но Марлен всё-таки харизматичный! Взяла самый удачный набросок, выбрала коричневую краску и стала рисовать монохромный портрет. Марлен получился слегка нагловатым, с немного ехидной улыбкой, в позе сидящего Демона Врубеля. Не совсем то, что хотелось!
Открылась входная дверь. Папа и мама пришли посмотреть, как мы устроились. Папа подошел к балконной двери.
– Подойди сюда, дочка! Как ты считаешь, так может поступать нормальный человек, которому, явно, около тридцати?
Подошли с мамой. За окном стоял Марлен и горланил вовсю «Живет моя отрада в высоком терему», собрав уже немало зрителей, которые с явным удовольствием подпевали ему… И правда, ненормальный!
– Как трогательно! – умилилась мама.
Папа прямо-таки опалил ее гневным взглядом. Бедная мамуля вся съёжилась.
– Тоже мне, Ромео нашёлся! Романтик вшивый! Не ошибись, родная! Как бы не получилось, что поменяешь шило на мыло! И шило ведь не я тебе навязал, сама выбрала! – это реакция папы.
Поворчав, папа ушел. Маме пришлось поплестись вслед за ним, хотя я видела, что любопытство ее разбирает. Марлен внизу увеличил количество фанатов: «Милая, ты услышь меня!» уже звучало в исполнении слаженого хора. Я выходить к исполнителю серенады, как положено по жанру, не стала, а снова взялась за портрет. Идиот! Теперь соседям есть что обсусоливать!
Вдруг стук в балконную дверь. Подхожу с опаской к ней, за дверью Марлен!
– Спокойствие, только спокойствие!
– Как ты здесь очутился?!
– Взлетел Икаром на крыльях любви.
– На третий этаж?! Крылья где?
– Отстегнул!
– Сумасшедший! Ты же мог свалиться! Не смей больше так делать!
– А ты почему никак не реагируешь на мои сигналы? Вижу, что жива и почти здорова. Как устроилась? Чем занята? Это что? Так ты тут подпольной деятельностью занимаешься! Фоторобот что ли составляла? На кого-то досье собираешь? Что это за мужик? Боже, так это же я! Неужели я такой нахальный? Я тут, собственно, по долгу службы, взял над тобой шефство. Вот пришел проверить, как ты соблюдаешь постельный режим. А ты тут расхаживаешь по дому. Рано ещё! Быстро в постель!
И я подчиняюсь, но и злюсь на себя. Вот она мужская самонадеянность, граничащая с беспардонностью и даже с хамством! Будто абонемент на место в моей постели приобрел! Обнаглел, всего 4 ночи провел со мной, а ведет себя так, будто 1001 ночь позади! Что дальше будет? А самое ужасное то, что мне нравится ему подчиняться. Сама себе противна, но ничего с собой поделать не могу! Бедный мой родитель! Он ведь и не подозревал, что его благовоспитанейшая (так он всегда считал и даже сейчас считает!) и высоконравственная (и в это он тоже свято верит!) дочь самозабвенно отдается самым низменным страстям. И с кем?! С представителем младшего жуза! Позор неслыханный! (И тут я сумела вляпаться – с адайцем связалась!) Это же младший жуз, воинственному адайцу достаточно копье в руки сунуть, чтобы его кровь взыгралась! Ему больше ничего и не надо! Примитивное существо!
Один раз я, открыв дверь своим ключом, зашла в родительскую квартиру.
– Мне пришлось самой поехать, чтобы забрать Армашкину шубку, малышкины вещи, «Запорожец» и ковер ручной работы, который Армаше подарил двоюродный брат, – рассказывала мама. – Представь себе, ее свекровь не хотела отдавать шубу и ковер, вцепилась в них и стала выяснять, не купил ли их ее малохольный сынок. За «Запорожец» запрашивала деньги, это, якобы, общее имущество. Бесстыжая, безмозглая баба! Так мне пришлось даже абсценную лексику употребить!
– И что же ты сумела выдать, ну-ка поделись!
– Я ей прямо в лицо бросила: «А не поджать ли тебе жопу?»
Чтобы такое вслух произнести, бедной маме нужно было переломить себя, изменив своим куртуазным манерам.
– Круто! – зарокотал папин возмущенный голос, потом он добавил, - Знаешь, в нашем роду ведь никто никогда не разводился!
Мама робко напомнила:
– Ты вот о своей прабабушке с большим восторгом рассказывал, как она мужу навсегда доступ в свою юрту перекрыла, когда он одну за другой младших жен стал брать. Жила независимо своим аулом. Детей одна растила. Когда он умер, она отказалась его тело, как положено, из своего дома выносить, сказав, что если живой он не был ей нужен, то его труп и подавно.
Отец слегка растерялся, но потом продолжил свою начатую речь.
– То совсем другая история! А тут ты, женщина, вроде бы умудренная жизненным опытом, поверила всем этим россказням жанра ненаучной фантастики? Оскорбили, видите ли, ее, ранили ее сверхнежную душу – куда раньше смотрела? Одного взгляда на мамашу ее придурка достаточно, чтобы понять – гадюка! Хуже – кобра! Карманы проверить при выходе ума не хватило, не убедилась, что мамаша еще та пройдоха? Сначала на тряпку безвольную наткнулась, а теперь ее на силу и хамство потянуло. Схватила ребенка, которому еще и месяца не исполнилось, и бросилась в метель на улицу! И тут – о счастье! – вдруг выплывает из мрака и тумана кучерявый красавчик. Весь такой рельефный, все мышцы напоказ, только фиговый лист основное достоинство скрывает! Смотрит нагло и улыбается белозубо и самодовольно. Стенька Разин на расписном челне! Она в него и запрыгнула, дура этакая, к этому хлыщу с хищным и наглым оскалом, не подозревает бедняжка, что мощным взмахом поднимет и бросит в набежавшую волну. Уверен, что тоже прохиндей еще тот! Позорище! Спектакли под балконом разыгрывает, серенады распевает. Мы таких парней в молодости «перпетум кобелес» называли! Вечный и неугомонный «прости господи»! А девчонка, будто ей семнадцать лет, млеет от восторга, растекается морем! А ведь какой умницей была! Школа – золотая медаль, первые места республиканских конкурсов, институт – своими силами поступила, без всяких подкупов, с улицы, красный диплом, аспирантура – блестящая защита. И вдруг – на тебе! Хреновое замужество, хреновее невозможно и скоропалительный развод! И тут же на подступах другой прохиндей с кудрявой гривой! И она сама этому хищнику голову в пасть суёт! Ты видела таких идиоток? Пусть дома сидит, кретинка, и не рыпается! Сам найду ей подходящего мужа или пусть к своему придурку возвращается и перевоспитывает его! Совсем заклинило несчастную, о ребенке совсем не думает. Прямо-таки сгусток плоти абсолютно без мозгов! Отец ведь малышке нужен! Может, психиатру ее показать?
Ну, конечно, папаня отыщет мне средне-ордынского плешивого доктора философских наук! Или проведу я остаток жизни в психушке… Я на цыпочках выбежала из прихожей и бесшумно заперла дверь.
Марлен после моей настоятельной просьбы через балкон пробираться ко мне перестал, но у папы оказался удивительно тонкий нюх и слух: как только младшеордынский Казанова оказывался на нашем этаже, дверь родительской квартиры открывалась, и на пороге появлялся мой грозный родитель. Марлен тут же делал вид, будто он пришел к моей маме брать урок танцев. Мама с удивительной готовностью стала его наперсницей и подыгрывала ему. Но танцевать она учила его честно. Всего за пару месяцев она сделала из него отличного танцора! Хоть принца Зигфрида танцевать в областной театр отправляй! После урока мама всегда просила его заскочить ко мне и сделать массаж ребенку. Иногда все-таки ему удавалось пробраться ко мне незаметно, но нужно было быть начеку, если вдруг появлялся ночной дозор!
Через два с половиной месяца я получила развод, оказавшийся для меня событием более радостным и будоражащим, чем бракосочетание. В конце марта. У меня было смутное подозрение, что Марлен каким-то образом ускорил этот процесс. Везде у него знакомства! Папа перестал меня ругать за то, что я решила расстаться с мужем, когда услышал, как легко тот согласился отказаться от отцовства, чтобы не платить алименты.
Глава 12
Шутник-балагур
Асем
Ажешенька,
вот если дедушка подшутил над тобой, возможно, не совсем удачно, то ты пыталась ответить ему тем же? Мелко отомстить?
Асик
Ответ бабушки
Асик,
такое случалось и не раз.
Ты знаешь, часть моей жизни прошла в условиях тотального дефицита. Тебе, наверно, будет даже трудно понять, что это такое. Это повальные очереди за всем на свете: за продуктами питания, за приличной одеждой, за бытовой техникой, даже за туалетной бумагой. Импортные товары в крупных универмагах «выбрасывали» в последние дни месяца для выполнения плана. Народ, чтобы «достать» их, убивался часами в очередях. Если что-то было очень нужно, приходилось покупать у спекулянтов с переплатой.
В конце месяца, взяв с собой деньги, я в студенческие годы тоже носилась в Москве по ЦУМу, ГУМу, чтобы «отхватить» что-то импортное, модное и красивое. Если попадалось что-то хорошее, но мне не нужное, всё равно покупала, потому что это можно было позже обменять на необходимую мне вещь. Обмен обычно производился очень бойко в женском туалете учебного корпуса. Так я, например, поменяла румынские кожаные перчатки на французские туфли, заплатила, конечно, разницу в цене, но не переплатила, югославскую водолазку большого размера на водолазку своего размера. Наверно, поэтому ненавижу сейчас большие универмаги, не люблю делать шопинги!
Когда после аспирантуры вернулась в Алма-Ату, выяснилось, что большая часть моей одежды для преподавательской работы абсолютно не годится. Я не могла в вузе ходить в миниюбчонках, ковбойских рубашонках и джинсиках. Мама постаралась, как могла, помочь мне, сшила несколько юбок и блузок, но призналась, что на пиджаки у нее мастерства не хватает, тут нужно профессиональное мастерство, а немецкий журнал мод «Бурда» в то время был не очень доступен. Марлен увидел мою расстроенную мину, услышал фразу, с которую я печально произнесла своей маме:
– У немцев для женщины в жизни предназначены четыре сферы K: Kirche, Kuche, Kinder, Kleider – церковь, кухня, дети, шмотки. У нас же по одёжке встречают и по ней определяют сферу деятельности женщин по трём П: подиум, панель и паперть. Мой гардероб – для двух последних: в этой рвани – на паперть, в этом – прямая дорога на панель! На подиум не рвусь особо, да и никто меня туда с моим весом и не допустит. Придется мне на работу ходить как школьнице, каждый день в коричневом форменном платьице! Надо будет только белый воротничок и манжеты менять. По праздникам белое жабо с кружавчиками цеплять.
Через несколько дней он принес большой сверток с одеждой. Умеет он сохранять хорошие отношения со своими пациентами! Я чуть не обалдела от счастья: японский светлый трикотажный костюм в стиле «шанель», маленькое черное платье, элегантный шерстяной костюм персикового цвета и нарядное вишневое платье с юбкой годе.
– Это всё мне? – пролепетала я.
– Не всё. Можно выбрать только одну вещь.
– Я не знаю, что выбрать! Мне всё очень нравится!
– Но нужно выбрать.
Зову на помощь маму.
– Нужно примерить всё и выбрать, что практичнее и лучше всего сидит, – трезво решает она.
Вытаскиваю нарядные туфли на шпильках, облачаюсь в лучшее нижнее белье и начинаю дефиле перед придирчивым жюри. Прошлась красиво в каждом наряде.
– Самое выигрышное – черное платьице! – с видом лучшего в мире знатока тенденций современной моды изрекает Марлен. Вишневое платье, конечно, тоже великолепно.
– Но платье есть платье. Оно проблемы Арман не решит. Если бы Армашкин гардероб был полностью укомплектован, то можно было бы выбрать одно из платьев. Костюм же дает возможность варьировать. Можно комбинировать жакет с другими юбками, а к юбке подбирать разные блузки, – разумно рассуждает мама. – Дочь, примерь еще раз всё, пройдись еще разок перед нами!
Снова иду, останавливаюсь, кручусь, верчусь, приседаю, поворачиваюсь к строгим судьям спиной, поднимаю руку, двигаю ею, будто пишу на доске.
– Вишневое платье – самое то! – восклицает Марлен.
Прямо эксперт! Карден или Диор, никак не меньше!
– Вишневое платье – самый невыигрышный вариант, – возражает мама. –Маленькое черное платье можно хотя бы комбинировать с жакетами. От платьев отказываемся! Армаша, еще раз покажи нам костюмы!
Снова с расслабленной походкой от бедра, уже со взглядом разъяренной пантеры прошлась перед глубокоуважаемым жюри. Если прикажут еще раз переодеваться, то за себя не ручаюсь!
После этого дефиле мама тщательно осматривает костюмы, проверяет швы, щупает ткань.
– Всё! Мой совет – японский костюм. Его можно стирать, а персиковый - только в химчистку. Денежки возьмёшь у меня, если нужно.
Мама уходит. В моих глазах вселенская печаль, даже скорбь, можно сказать. Говорю сдавленным несчастным голосом:
– Оставляем японский костюм. Остальное можешь вернуть. Может, сумеешь договориться, чтобы с переплатой, а? Я возьму в долг у Саламат или у мамы попрошу. Такие шикарные вещи! Стоит разориться!
В ответ я слышу жизнерадостное гоготание, кривой самоуверенный оскал пересекает самодовольную физиономию:
– Сюрприз! Я всё уже выкупил!
Мне было не до смеха. Издевательство! Я, как шпулька в древней швейной машинке «Веритас», целый час моталась взад-вперед, стараясь подражать бывалым манекенщицам, а он, оказывается, потешался надо мной! Задушила бы со сладострасным удовольствием, только вот в тюрьму не хотелось!
Ждать возможности страшной мести не пришлось долго. Марлен пришел домой в возбужденном состоянии. Оказалось, чуть не пропустил информацию о проведении очень нужной ему конференции в Германии.
