Вот настырный! И боли-то не боится! Я, конечно, старалась избегать в своих творениях побочек, но тут уж ничего не поделать: любое подчиняющее зелье, если ему противиться, норовит причинить как можно больше боли. Причём чем усерднее сопротивляешься воздействию – тем больнее становится.
Я даже помедлила чуток, решив уже пшикнуть в упрямца зельем забвения, чтобы уснул и не мучился, но тут со стороны дверей послышался шум и зов:
- Демьян? Эй, дружище, ты где? У нас тут ещё парочка умельцев попались. Демьян?
Поначалу голос был весел, но под конец стал озадаченным, и я окончательно осознала: пора тикать. И тикать быстро!
Но сначала…
- Демьян, значит… - я широко улыбнулась и ласково потрепала дружинника по щеке, отчего тот нервно дёрнулся и его очи гневно блеснули, но ко мне он так и не прикоснулся. – Хороший мальчик, Демьян. – Хихикнула, видя, как парня перекашивает от негодования. - Успешной охоты на неудачников, птенчик! Чао!
До земли было не меньше пяти метров, но что они для такой подготовленной ведьмы, как Чиж? Да раз прыгнуть. И прыгнула бы, если бы не чья-то наглая рука, ухватившая меня за ворот за секунду до решающего прыжка.
- Не уйдёш-ш-шь…
- Вот пристал! – от неожиданности я возмутилась в голос, чем привлекла к себе внимание дружков старшекурсника.
В районе дверей возбуждённо загомонили, и я поняла, что действовать необходимо быстро и жёстко. Удар с разворота небольшим, но твёрдым каблучком пришёлся парню в грудь, он с приглушённым ругательством отпрянул, мой ворот отпустили, и я поспешила покинуть ставшим негостеприимным амфитеатр, уже в прыжке чувствуя, что чего-то не хватает.
Сумка!
Мамочка моя, родная, это катастрофа!
Ноги коснулись травы, я перекатилась, безупречно гася инерцию, но мысли мои были уже о другом. Моя сумка! Моя любимая сумочка с бесценным добром!
Возвращаться назад было сродни признанию в провале, и я поторопилась скрыться в надёжной тени ясеней, росших вокруг административного знания. Гневно пыхтя и торопливо перебирая ногами в направлении общежития, я уже точно знала: это война.
Готовься, Демьянчик, до выпускного ты целиком не доживёшь! Чиж птичка маленькая, но злопамятная-я-я…
До комнаты я добралась одновременно с рассветом, успешно миновав дремлющую вахтёршу и в два счёта взбежав по лестнице на второй этаж. Рыжеволосая соседка Серафима, как она представилась мне - «настоящая деревенская ведьма» из села Близнюки, видела седьмой сон, но стоило мне раздражённо содрать с лица маску и с размаху плюхнуться на свою кровать, как тут же открыла глаз и сонно пробормотала:
- Шо? Уже утро?
- Нет, спи. – Настроения не было, даже несмотря на успешно подготовленную пакость, и отвечала я хмуро. – Шесть часов всего.
- Уже шесть?! Ой, мамадарагая! – Серафима подскочила, как ужаленная, и уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
Если бы не настроение, я бы ими даже залюбовалась. В смысле, глазами. Всегда хотела зелёные… Но в нашем чижиковом роду ещё не одна ведьма не уродилась ни рыжей, ни зеленоглазой. Были всякие: и кареглазые, и сероглазые, и даже голубоглазые блондинки и брюнетки, но «настоящих» ведьм – ни одной.
Правда это не мешало нам прекрасно жить-поживать и пользоваться силой. Я, кстати, расцветкой пошла в бабулю, уродившись невысокой, худощавой и кареглазой с каштановыми волосами, тогда как моя ни разу не замужняя за последний год мамулечка сводила с ума всю мужскую округу (впрочем, и женскую тоже, но те чахли от злобы и зависти) своими небесно-голубыми глазами и натуральными белокурыми локонами.
Так, о чём это я… Ах, да.
- Ну да, всего шесть.
- Уже шесть! – рявкнула Серафима и, несмотря на свои немалые рубенсовские габариты, облачённые в миленькую ситцевую ночнушку с голубыми васильками, ланью метнулась в ванную комнату, на ходу заявляя. – Занято!
Занято, так занято… Фыркнув через нос, я как была в одежде и обуви, так и завалилась на кровать поверх покрывала. Настроения спорить и пакостить соседке по мелочи не было. Если этот птенчик, едва оперившийся, посмеет сдать мою сумку, как улику…
Я тихо выругалась сквозь зубы, ещё пять лет назад составив список любимых ругательств, которых сполна почерпнула у своего восьмого деда. Пусть только посмеет! Перьями не отделается! Хвост выращу и упругой химией накручу! Рога наведьмачу, а затем поотшибаю! Блондинкой сделаю с залысинами!
Мысли одна кровожаднее другой роились в моей голове, но больше всего злилась я всё-таки на себя. Прошляпила! Загляделась и профукала! Проворонила, дурында зазнавшаяся! А ведь говорила бабуля… Говорила! Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Не дели шкуру неубитого медведя. Не считай утят, пока не вылупились… Не радуйся, пока до конца не допакостила!
Попыхтев ещё немного, успокоилась. Что зря воду в ступе толочь? Вызовут к ректору – так и буду пожитки собирать. А пока не вызвали и не отчислили, буду считать, что никто меня по сумке не опознал, и действовать, как запланировала.
И первым пунктом у меня идёт… Умывание.
Часы показывали уже десять утра, а в ванной подвижек всё не наблюдалось. Я уж было решила, что Серафима там утопла, и прикидывала, брусничный кисель варить или клюквенный к постным поминочным блинчикам, как дверь ванной комнаты распахнулась и на пороге свой лик ведьмовской явила…
- Ведьма!
- Шо? Таки правда? – польщённо засмущалась Серафима, нанёсшая на лицо маску тёмно-бурого цвета. Пахла она, в смысле маска, соответствующе: чем-то сероводородным. – А по какому поводу комплимент?
- Десять часов! – я выразительно ткнула пальцем в часы с кукушкой, которые Серафима вчера собственноручно повесила над входной дверью. – До собрания осталось всего два часа!
Кукушка выглянула из своего домика и деловито поддакнула.
- И не говори! Летит время! – заохала ведьмочка и поспешила к нашему общему одёжному шкафу, распахнув его створки с такой силой, что едва не сорвала их с петель. – Так… Где же, где… О!
Поиск торжественного экземпляра формы завершился успешно и платье полетело на кровать. За ним метнулся белоснежный передник с кружевами, следом прошлёпали туфельки и юркнули чулки. Сверху на всё это великолепие чинно спланировала парадная шляпа с пряжкой, украшенной стразами.
- Чулки в сетку? Ты серьёзно? – иронично усмехнулась я, с интересом следя за неспешным преображением мутноликой нимфы в мутноликую нимфу в форме Университета Тёмной Магии.
- Ты таки имеешь мне шо сказать? – покосилась на меня Серафима, старательно натягивая на пухлую ляжку чёрный капроновый чулок в мелкую сеточку.
- М-м-м… Нет, - небрежно пожала я плечами, успев разглядеть глубоко внутри колдовских глаз не менее колдовские огни. Но под конец одеваний Серафимы всё-таки не выдержала и хмыкнула. – Ты ничего не забыла?
И многозначительно обвела пальцем своё лицо, намекая на то, что заполошная соседка так и не смыла маску.
- Точно! – ведьмочка звонко щелкнула пальцем, и маска в мгновение растворилась, явив мне лицо соседки в полном боевом раскрасе.
Так то: тон, праймер, консилер, хайлайтер, модные в этом сезоне тени с шиммером, транспарентная пудра (всё это я знала благодаря своему одиннадцатому деду-визажисту), зелёная тушь и конечно же Она, алая помада.
- Ну как я тебе? – кокетливо стрельнула в меня глазками «настоящая деревенская ведьма», пока я пыталась вернуть челюсть на место. – Бабулина разработка! Хочешь, поделюсь?
- Нет, спасибо, - я растянула губы в улыбке и поняла, что за всем этим представлением так и не собралась сама. – Я как-нибудь по старинке, ручками.
Не доверяю я этим деревенским ведьмам…
Мои собственные сборы под неумолкаемый щебет соседки, не нарадующейся, что поступила в Университет, где «бабуля училась, мамуля училась и даже старшая сестра училась!», прошли не в пример быстрее и спокойнее. С макияжем я и вовсе мудрить не стала, обойдясь своим любимым блеском для губ.
Привлекать внимание мне сегодня не с руки.
До общеуниверситетского собрания оставалось всего десять минут, Серафима уже убежала «занимать наилучшие места!», а я только вышла из комнаты, не забыв наложить на дверь фирменное заклятие Чижиковых.
Знаю я, где мне учиться предстоит!
К административному корпусу шла неспеша, улыбаясь солнышку и предстоящей пакости. Погода в этот день в Междумирье стояла на диво чудная: редкие пышные облачка томно плыли по лазурному небу, намекающему на начало календарной осени, хотя местные деревья ещё даже и не думало расставаться с изумрудной листвой, лёгкий ветерок мягко овевал моё счастливое лицо и задорно игрался с подолом платья, так и норовя затрать его намного выше колен.
Вот ещё! Я ведьма порядочная!
В одном со мной направлении спешили ведьмаки и ведьмы всех пяти курсов, как и я, по случаю первого учебного дня одетые торжественно: девушки в чёрные платья до колена с белоснежными передниками, полосатые чёрно-белые гольфы и традиционные остроконечные шляпы, а парни – в чёрные брюки, белоснежные рубашки, галстуки и жилеты. И у каждого (и даже у меня) на груди сиял значок принадлежности к факультету.
Всего их было пять: целители, боевики, прорицатели, пакостники и общего направления. На последний шли те, кто не мог определиться с профильным предметом, причём если на первом курсе таких «неопределившихся» было большинство, то к третьему они постепенно переводились на другие и к пятому курсу рассасывались окончательно.
Это, как и многое другое, я знала из сентиментальных воспоминаний бабули, не упускавшей возможности просветить о предстоящих годах обучения и, по её словам, обезопасить меня от оплошностей, коих в своё время не сумела избежать сама.
А вот и административное здание!
Я честно пыталась спрятать предвкушающую ухмылку, но получалось плохо. Даже если меня поймают и отчислят, я никогда не пожалею о содеянном. Год размышлений! Месяц подготовки! Бессонная ночь у котелка! Одна профуканная сумка и бесчисленный перечень бесценных зелий в ней!
Если моя задумка не сработает – я сама себя отчислю, как самую зазнавшуюся из неудачниц!
Кстати, о неудачниках. Выпитое ночью зелье, усиливающее магическое видение, закончило своё действие ещё час назад, и я шла по коридорам и лестнице немного подслеповато щурясь, но всё равно старательно вглядываясь в потолок, пол и стены. А вдруг не все ловушки убрали? Вдруг я их даже сумею разглядеть?
Но то ли всё качественно почистили, то ли я о себе была слишком большого мнения, но разглядеть сумела лишь чуть подкопчённый пол там, где вляпалась. Ничто иное не говорило о том, что ещё несколько часов назад пространство буквально сияло от ловушек всех видов и мастей.
Не наблюдалось и тех несчастных, кто оказался менее удачливым, чем я. Даже стена, куда засосало одного из парней, выглядела точной копией своей соседки напротив. Молодцы местные стражи порядка, оперативно всё прибрали.
Но спросили бы меня – я бы оставила. Хотя бы до вечера. Как прекрасный пример того, что нельзя недооценивать противника.
Но местным, видимо, виднее…
В актовый зал я зашла полная предвкушений. И не только от предстоящей пакости. Всё-таки умела бабуля интриговать, и я ждала от предстоящего обучения чего-то особенного. Волшебного! А так как учёбе предшествовала торжественная речь бессменного ректора (когда бабуля тут училась, он уже значился легендой университета), то и эту речь я ждала с замиранием сердца.
Ну и на самого ректора живьём глянуть хотелось. В прошлогоднем номере ежемесячного журнала «Хроники Междумирья» он выглядел моложавым, подтянутым и весьма импозантным широкоплечим темноволосым красавцем с симпатичной бородкой-эспаньолкой, но при этом производил настолько суровое впечатление, что аж дрожь пробирала. А каков будет в реальности? Мне ж наверняка у него, точнее в деканате и ректорате, частой гостьей стать придётся.
А может и не придётся…
Не представляю, что задумала шутница судьба, но именно в этот момент моих размышлений, когда я прикидывала, на каких рядах сидят первокурсники моего факультета, и смогу ли я не садиться к ним, а скромно и предусмотрительно постоять у стеночки, меня сзади кто-то невежливо толкнул и я, оступившись, едва не рухнула на стоящего рядом мужчину в мантии.
Им оказался ректор!
Очень проворный ректор. Он успел не только обернуться, но и удержать меня от падения, бережно перехватив за плечи. Поверх моей головы раздался осуждающий бас:
- Деревянко? Аккуратнее!
- П… простите, господин ректор! – испуганно проблеяли позади.
Мне же отечески этим же басом попеняли:
- Госпожа Чижикова, если не ошибаюсь? Не зевайте на самом проходе, занимайте место рядом с сокурсниками. Это пятый ряд, если вы не знаете. И поспешите, мы уже начинаем.
Необычное обращение на вы, крепкие мозолистые руки, забота в голосе и самое жуткое – пронзительный взгляд тёплых карих глаз, которые, казалось, знали не только мою фамилию, но и всю подноготную, - всё это привело меня в такое сильное смятение, что я сумела лишь густо покраснеть, промямлить нечто невразумительное и поспешить в указанном направлении.
Пятый ряд, он сказал? Ужас-ужас! Это же самый эпицентр моей пакости!
Моя вмиг обострившаяся интуиция (по-простому - попа) чувствовала изучающий взгляд ректора в спину ровно до того момента, когда я дошла до нужного ряда и попыталась найти свободное место. Как назло, оно оказалось только в середине и мне пришлось протискиваться между спинками предыдущего ряда и коленками однокурсников и однокурсниц.
Я едва успела плюхнуться в кресло, как свет в зале погас, софиты оказались направлены в центр сцены, и на неё один за другим начали выходить ректор и преподаватели в чёрных парадных мантиях. От повседневных они отличались затейливой рунической вышивкой по низу и на рукавах, а также белоснежными манжетами и галстуками, виднеющимися в вороте. На некоторых преподавателях были шляпы, в которых даже без усиленного магического зрения можно было распознать могущественные артефакты, и зависть тихонько заскулила в глубине моей души. Хочу!
К сожалению, лицензия на изготовление столь мощных артефактов выдавалась только выпускникам университета, так что я придавила своё низменное чувство этим непрошибаемым аргументом и приготовилась внимательно слушать вступительные речи сиятельных ведьм и ведьмаков.
Поначалу было захватывающе!
Ректор первым взял слово и поздравил всех поступивших. В красках расписал нам предстоящие годы учёбы, перечислил основной список предметов, представил преподавателей, акцентировал наше внимание на дисциплине и успеваемости и лишь вскользь упомянул, что этой ночью несколько «альтернативно одарённых студентов» проявили себя с не самой лучшей стороны и будут отчислены.
Не за задуманное, а за безобразное исполнение. Точнее не исполнение.
Об этом очень важном нюансе я знала ещё с рассказов бабули и лишь многозначительно усмехнулась. Победителей в этом заведении не судят. Судят лишь неудачников. Победителей же наоборот – всячески поощряют, а самые уникальные пакости и проделки даже записывают для потомков и вносят в учебники.
Бабулю, кстати, точнее её пакости, внесли в парочку учебных пособий, о чём она хвасталась при каждом удобном случае. Уверена, меня тоже внесут! Ведь не зря я в неё пошла, причём не только внешностью, но и характером!
Размечтавшись, я уже вполуха слушала речи преподавателей, расписывающих прелести своих предметов, и едва не пропустила нечто важное.
Я даже помедлила чуток, решив уже пшикнуть в упрямца зельем забвения, чтобы уснул и не мучился, но тут со стороны дверей послышался шум и зов:
- Демьян? Эй, дружище, ты где? У нас тут ещё парочка умельцев попались. Демьян?
Поначалу голос был весел, но под конец стал озадаченным, и я окончательно осознала: пора тикать. И тикать быстро!
Но сначала…
- Демьян, значит… - я широко улыбнулась и ласково потрепала дружинника по щеке, отчего тот нервно дёрнулся и его очи гневно блеснули, но ко мне он так и не прикоснулся. – Хороший мальчик, Демьян. – Хихикнула, видя, как парня перекашивает от негодования. - Успешной охоты на неудачников, птенчик! Чао!
До земли было не меньше пяти метров, но что они для такой подготовленной ведьмы, как Чиж? Да раз прыгнуть. И прыгнула бы, если бы не чья-то наглая рука, ухватившая меня за ворот за секунду до решающего прыжка.
- Не уйдёш-ш-шь…
- Вот пристал! – от неожиданности я возмутилась в голос, чем привлекла к себе внимание дружков старшекурсника.
В районе дверей возбуждённо загомонили, и я поняла, что действовать необходимо быстро и жёстко. Удар с разворота небольшим, но твёрдым каблучком пришёлся парню в грудь, он с приглушённым ругательством отпрянул, мой ворот отпустили, и я поспешила покинуть ставшим негостеприимным амфитеатр, уже в прыжке чувствуя, что чего-то не хватает.
Сумка!
Мамочка моя, родная, это катастрофа!
Ноги коснулись травы, я перекатилась, безупречно гася инерцию, но мысли мои были уже о другом. Моя сумка! Моя любимая сумочка с бесценным добром!
Возвращаться назад было сродни признанию в провале, и я поторопилась скрыться в надёжной тени ясеней, росших вокруг административного знания. Гневно пыхтя и торопливо перебирая ногами в направлении общежития, я уже точно знала: это война.
Готовься, Демьянчик, до выпускного ты целиком не доживёшь! Чиж птичка маленькая, но злопамятная-я-я…
До комнаты я добралась одновременно с рассветом, успешно миновав дремлющую вахтёршу и в два счёта взбежав по лестнице на второй этаж. Рыжеволосая соседка Серафима, как она представилась мне - «настоящая деревенская ведьма» из села Близнюки, видела седьмой сон, но стоило мне раздражённо содрать с лица маску и с размаху плюхнуться на свою кровать, как тут же открыла глаз и сонно пробормотала:
- Шо? Уже утро?
- Нет, спи. – Настроения не было, даже несмотря на успешно подготовленную пакость, и отвечала я хмуро. – Шесть часов всего.
- Уже шесть?! Ой, мамадарагая! – Серафима подскочила, как ужаленная, и уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
Если бы не настроение, я бы ими даже залюбовалась. В смысле, глазами. Всегда хотела зелёные… Но в нашем чижиковом роду ещё не одна ведьма не уродилась ни рыжей, ни зеленоглазой. Были всякие: и кареглазые, и сероглазые, и даже голубоглазые блондинки и брюнетки, но «настоящих» ведьм – ни одной.
Правда это не мешало нам прекрасно жить-поживать и пользоваться силой. Я, кстати, расцветкой пошла в бабулю, уродившись невысокой, худощавой и кареглазой с каштановыми волосами, тогда как моя ни разу не замужняя за последний год мамулечка сводила с ума всю мужскую округу (впрочем, и женскую тоже, но те чахли от злобы и зависти) своими небесно-голубыми глазами и натуральными белокурыми локонами.
Так, о чём это я… Ах, да.
- Ну да, всего шесть.
- Уже шесть! – рявкнула Серафима и, несмотря на свои немалые рубенсовские габариты, облачённые в миленькую ситцевую ночнушку с голубыми васильками, ланью метнулась в ванную комнату, на ходу заявляя. – Занято!
Занято, так занято… Фыркнув через нос, я как была в одежде и обуви, так и завалилась на кровать поверх покрывала. Настроения спорить и пакостить соседке по мелочи не было. Если этот птенчик, едва оперившийся, посмеет сдать мою сумку, как улику…
Я тихо выругалась сквозь зубы, ещё пять лет назад составив список любимых ругательств, которых сполна почерпнула у своего восьмого деда. Пусть только посмеет! Перьями не отделается! Хвост выращу и упругой химией накручу! Рога наведьмачу, а затем поотшибаю! Блондинкой сделаю с залысинами!
Мысли одна кровожаднее другой роились в моей голове, но больше всего злилась я всё-таки на себя. Прошляпила! Загляделась и профукала! Проворонила, дурында зазнавшаяся! А ведь говорила бабуля… Говорила! Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Не дели шкуру неубитого медведя. Не считай утят, пока не вылупились… Не радуйся, пока до конца не допакостила!
Попыхтев ещё немного, успокоилась. Что зря воду в ступе толочь? Вызовут к ректору – так и буду пожитки собирать. А пока не вызвали и не отчислили, буду считать, что никто меня по сумке не опознал, и действовать, как запланировала.
И первым пунктом у меня идёт… Умывание.
Часы показывали уже десять утра, а в ванной подвижек всё не наблюдалось. Я уж было решила, что Серафима там утопла, и прикидывала, брусничный кисель варить или клюквенный к постным поминочным блинчикам, как дверь ванной комнаты распахнулась и на пороге свой лик ведьмовской явила…
- Ведьма!
- Шо? Таки правда? – польщённо засмущалась Серафима, нанёсшая на лицо маску тёмно-бурого цвета. Пахла она, в смысле маска, соответствующе: чем-то сероводородным. – А по какому поводу комплимент?
- Десять часов! – я выразительно ткнула пальцем в часы с кукушкой, которые Серафима вчера собственноручно повесила над входной дверью. – До собрания осталось всего два часа!
Кукушка выглянула из своего домика и деловито поддакнула.
- И не говори! Летит время! – заохала ведьмочка и поспешила к нашему общему одёжному шкафу, распахнув его створки с такой силой, что едва не сорвала их с петель. – Так… Где же, где… О!
Поиск торжественного экземпляра формы завершился успешно и платье полетело на кровать. За ним метнулся белоснежный передник с кружевами, следом прошлёпали туфельки и юркнули чулки. Сверху на всё это великолепие чинно спланировала парадная шляпа с пряжкой, украшенной стразами.
- Чулки в сетку? Ты серьёзно? – иронично усмехнулась я, с интересом следя за неспешным преображением мутноликой нимфы в мутноликую нимфу в форме Университета Тёмной Магии.
- Ты таки имеешь мне шо сказать? – покосилась на меня Серафима, старательно натягивая на пухлую ляжку чёрный капроновый чулок в мелкую сеточку.
- М-м-м… Нет, - небрежно пожала я плечами, успев разглядеть глубоко внутри колдовских глаз не менее колдовские огни. Но под конец одеваний Серафимы всё-таки не выдержала и хмыкнула. – Ты ничего не забыла?
И многозначительно обвела пальцем своё лицо, намекая на то, что заполошная соседка так и не смыла маску.
- Точно! – ведьмочка звонко щелкнула пальцем, и маска в мгновение растворилась, явив мне лицо соседки в полном боевом раскрасе.
Так то: тон, праймер, консилер, хайлайтер, модные в этом сезоне тени с шиммером, транспарентная пудра (всё это я знала благодаря своему одиннадцатому деду-визажисту), зелёная тушь и конечно же Она, алая помада.
- Ну как я тебе? – кокетливо стрельнула в меня глазками «настоящая деревенская ведьма», пока я пыталась вернуть челюсть на место. – Бабулина разработка! Хочешь, поделюсь?
- Нет, спасибо, - я растянула губы в улыбке и поняла, что за всем этим представлением так и не собралась сама. – Я как-нибудь по старинке, ручками.
Не доверяю я этим деревенским ведьмам…
Мои собственные сборы под неумолкаемый щебет соседки, не нарадующейся, что поступила в Университет, где «бабуля училась, мамуля училась и даже старшая сестра училась!», прошли не в пример быстрее и спокойнее. С макияжем я и вовсе мудрить не стала, обойдясь своим любимым блеском для губ.
Привлекать внимание мне сегодня не с руки.
До общеуниверситетского собрания оставалось всего десять минут, Серафима уже убежала «занимать наилучшие места!», а я только вышла из комнаты, не забыв наложить на дверь фирменное заклятие Чижиковых.
Знаю я, где мне учиться предстоит!
К административному корпусу шла неспеша, улыбаясь солнышку и предстоящей пакости. Погода в этот день в Междумирье стояла на диво чудная: редкие пышные облачка томно плыли по лазурному небу, намекающему на начало календарной осени, хотя местные деревья ещё даже и не думало расставаться с изумрудной листвой, лёгкий ветерок мягко овевал моё счастливое лицо и задорно игрался с подолом платья, так и норовя затрать его намного выше колен.
Вот ещё! Я ведьма порядочная!
В одном со мной направлении спешили ведьмаки и ведьмы всех пяти курсов, как и я, по случаю первого учебного дня одетые торжественно: девушки в чёрные платья до колена с белоснежными передниками, полосатые чёрно-белые гольфы и традиционные остроконечные шляпы, а парни – в чёрные брюки, белоснежные рубашки, галстуки и жилеты. И у каждого (и даже у меня) на груди сиял значок принадлежности к факультету.
Всего их было пять: целители, боевики, прорицатели, пакостники и общего направления. На последний шли те, кто не мог определиться с профильным предметом, причём если на первом курсе таких «неопределившихся» было большинство, то к третьему они постепенно переводились на другие и к пятому курсу рассасывались окончательно.
Это, как и многое другое, я знала из сентиментальных воспоминаний бабули, не упускавшей возможности просветить о предстоящих годах обучения и, по её словам, обезопасить меня от оплошностей, коих в своё время не сумела избежать сама.
А вот и административное здание!
ГЛАВА 2
Я честно пыталась спрятать предвкушающую ухмылку, но получалось плохо. Даже если меня поймают и отчислят, я никогда не пожалею о содеянном. Год размышлений! Месяц подготовки! Бессонная ночь у котелка! Одна профуканная сумка и бесчисленный перечень бесценных зелий в ней!
Если моя задумка не сработает – я сама себя отчислю, как самую зазнавшуюся из неудачниц!
Кстати, о неудачниках. Выпитое ночью зелье, усиливающее магическое видение, закончило своё действие ещё час назад, и я шла по коридорам и лестнице немного подслеповато щурясь, но всё равно старательно вглядываясь в потолок, пол и стены. А вдруг не все ловушки убрали? Вдруг я их даже сумею разглядеть?
Но то ли всё качественно почистили, то ли я о себе была слишком большого мнения, но разглядеть сумела лишь чуть подкопчённый пол там, где вляпалась. Ничто иное не говорило о том, что ещё несколько часов назад пространство буквально сияло от ловушек всех видов и мастей.
Не наблюдалось и тех несчастных, кто оказался менее удачливым, чем я. Даже стена, куда засосало одного из парней, выглядела точной копией своей соседки напротив. Молодцы местные стражи порядка, оперативно всё прибрали.
Но спросили бы меня – я бы оставила. Хотя бы до вечера. Как прекрасный пример того, что нельзя недооценивать противника.
Но местным, видимо, виднее…
В актовый зал я зашла полная предвкушений. И не только от предстоящей пакости. Всё-таки умела бабуля интриговать, и я ждала от предстоящего обучения чего-то особенного. Волшебного! А так как учёбе предшествовала торжественная речь бессменного ректора (когда бабуля тут училась, он уже значился легендой университета), то и эту речь я ждала с замиранием сердца.
Ну и на самого ректора живьём глянуть хотелось. В прошлогоднем номере ежемесячного журнала «Хроники Междумирья» он выглядел моложавым, подтянутым и весьма импозантным широкоплечим темноволосым красавцем с симпатичной бородкой-эспаньолкой, но при этом производил настолько суровое впечатление, что аж дрожь пробирала. А каков будет в реальности? Мне ж наверняка у него, точнее в деканате и ректорате, частой гостьей стать придётся.
А может и не придётся…
Не представляю, что задумала шутница судьба, но именно в этот момент моих размышлений, когда я прикидывала, на каких рядах сидят первокурсники моего факультета, и смогу ли я не садиться к ним, а скромно и предусмотрительно постоять у стеночки, меня сзади кто-то невежливо толкнул и я, оступившись, едва не рухнула на стоящего рядом мужчину в мантии.
Им оказался ректор!
Очень проворный ректор. Он успел не только обернуться, но и удержать меня от падения, бережно перехватив за плечи. Поверх моей головы раздался осуждающий бас:
- Деревянко? Аккуратнее!
- П… простите, господин ректор! – испуганно проблеяли позади.
Мне же отечески этим же басом попеняли:
- Госпожа Чижикова, если не ошибаюсь? Не зевайте на самом проходе, занимайте место рядом с сокурсниками. Это пятый ряд, если вы не знаете. И поспешите, мы уже начинаем.
Необычное обращение на вы, крепкие мозолистые руки, забота в голосе и самое жуткое – пронзительный взгляд тёплых карих глаз, которые, казалось, знали не только мою фамилию, но и всю подноготную, - всё это привело меня в такое сильное смятение, что я сумела лишь густо покраснеть, промямлить нечто невразумительное и поспешить в указанном направлении.
Пятый ряд, он сказал? Ужас-ужас! Это же самый эпицентр моей пакости!
Моя вмиг обострившаяся интуиция (по-простому - попа) чувствовала изучающий взгляд ректора в спину ровно до того момента, когда я дошла до нужного ряда и попыталась найти свободное место. Как назло, оно оказалось только в середине и мне пришлось протискиваться между спинками предыдущего ряда и коленками однокурсников и однокурсниц.
Я едва успела плюхнуться в кресло, как свет в зале погас, софиты оказались направлены в центр сцены, и на неё один за другим начали выходить ректор и преподаватели в чёрных парадных мантиях. От повседневных они отличались затейливой рунической вышивкой по низу и на рукавах, а также белоснежными манжетами и галстуками, виднеющимися в вороте. На некоторых преподавателях были шляпы, в которых даже без усиленного магического зрения можно было распознать могущественные артефакты, и зависть тихонько заскулила в глубине моей души. Хочу!
К сожалению, лицензия на изготовление столь мощных артефактов выдавалась только выпускникам университета, так что я придавила своё низменное чувство этим непрошибаемым аргументом и приготовилась внимательно слушать вступительные речи сиятельных ведьм и ведьмаков.
Поначалу было захватывающе!
Ректор первым взял слово и поздравил всех поступивших. В красках расписал нам предстоящие годы учёбы, перечислил основной список предметов, представил преподавателей, акцентировал наше внимание на дисциплине и успеваемости и лишь вскользь упомянул, что этой ночью несколько «альтернативно одарённых студентов» проявили себя с не самой лучшей стороны и будут отчислены.
Не за задуманное, а за безобразное исполнение. Точнее не исполнение.
Об этом очень важном нюансе я знала ещё с рассказов бабули и лишь многозначительно усмехнулась. Победителей в этом заведении не судят. Судят лишь неудачников. Победителей же наоборот – всячески поощряют, а самые уникальные пакости и проделки даже записывают для потомков и вносят в учебники.
Бабулю, кстати, точнее её пакости, внесли в парочку учебных пособий, о чём она хвасталась при каждом удобном случае. Уверена, меня тоже внесут! Ведь не зря я в неё пошла, причём не только внешностью, но и характером!
Размечтавшись, я уже вполуха слушала речи преподавателей, расписывающих прелести своих предметов, и едва не пропустила нечто важное.
