– Угощайся, хозяюшка. И не серчай. Моей вины в том, что ты здесь, никакой нет. Я тут как бы… Эт самое… - Баюн задумчиво почесал себя за ухом, словно припоминал верное слово, - смотритель, в общем. За домишкой, за скотиной, да по хозяйству. Вы-то приходите да уходите, а я тут один на всех.
Внимательно слушая откровения «смотрителя», я осторожно отпила из кружки ароматного чаю и восторженно прикрыла глаза: тонкие нотки листиков смородины, мяты и чего-то неизвестного моментально повысили настроение до отметки «благодушие», а свежеиспеченный блинчик с малиновым вареньем закрепил впечатление. Но с мысли не сбил.
- И много тут ведьм до меня было?
- Ой, много, - беспечно отмахнулся кот, моментально распознав смену моего настроения. – Испокон веков на этом месте избушка стоит и редко когда пустует. Место силы тут знаковое, колдовское. Само себе хозяйку выбирает. – И глянул на меня так многозначительно. Мол, гордись, какую честь тебе оказали.
Гордилось не очень, но и особой злости на чужое самоуправство я больше не ощущала. А вот любопытство – чем дальше, тем больше.
- И что мне теперь делать?
- Как что? - Баюн аж покачнулся, едва не свалившись со своего края лавки. – Жить-поживать, волшбу совершать, просителей привечать. Кто из нас ведьма?
- Ещё вчера я считала себя ревизором, - парировала.
- Ой, что было вчера, то было вчера! – фыркнул кот и отмахнулся. – А сегодня ты ведьма. Вот и ведьмовствуй. Кстати, там деревенские пришли. Выйди, оцени фронт работ.
И как-то чересчур подленько хихикнул, отчего я моментально заподозрила недоброе. Но из избушки вышла, все ж любопытство оказалось сильнее.
И зря.
То, что меня посетили деревенские, я поняла сразу: десятка три мужиков, одетых в полотняные штаны и рубахи, подвязанные кушаками. На ногах лапти, вызвавшие сдавленный смешок, на головах странного фасона шапки. Лохматые, бородатые, угрюмые и, самое главное, – с вилами и рогатинами в руках.
И почему-то сразу стало ясно, что мужики пришли не поболтать.
Напряглась, прекрасно понимая, что не смогу дать достойный отпор разозлённой толпе, но тут у ног разлёгся Баюн, и сразу же в груди поселилась уверенность – справлюсь.
Для пущей убедительности уперла кулаки в боки и свела брови к переносице, придавая себе солидности.
- Ведьма… - прошептал кто-то из задних рядов, но я не распознала интонацию.
Испуганно, благоговейно или удивлённо?
Но инициативу решила перехватить, благо опыта в этом имела немало.
- Ведьма, - заявила громко и уверенно, и зловещим взглядом обвела каждого. – Алёной звать. Вы по какому вопросу, граждане?
Граждане почему-то замялись. Под моим пронзительным взором потупились, потолкались локтями и в конце концов выпихнули вперед самого нерасторопного. Мужичок выглядел хило, рогатина в руках была выше его раза в полтора, но из-под кустистых бровей глаза блестели чересчур хитро и заискивающе.
- Не губи, ведьма-матушка! – вдруг завопил он не своим голосом, бухаясь на колени и срывая шапку. Лишь большим усилием воли я осталась на месте, не отшатнувшись от неожиданности. – Слух прошёл, что самозванка в избушке поселилась! Цельную годину о тебе жеж ни слуху, ни духу! Спасительница наша! Благодетельница! Вернула-а-ась!
Представление больше напоминало фарс, но я терпеливо мотала входящие данные на метафорический ус, не забывая удерживать на лице строгое выражение. Значит, прошлая ведьма ушла год назад. Интересно, куда? И как долго прожила здесь? Чем занималась? Какое впечатление о себе оставила?
И почему, черт возьми, мне не дали изучить трудовой контракт с должностными обязанностями? Полнейший беспредел!
- А у нас, что ни день без тебя, то беда! – продолжал изливать душу мужик. – Коровы не доятся! Урожай не родится! Бабы не даю… ой! Не любезные! Уж подсоби, ведьма-матушка! Мы жеж завсегда, сама знаешь!
В силу возраста решила на матушку не оскорбляться, хотя сам мужик выглядел моим ровесником. Но тут, видимо, дело в моём статусе. Да и черт с ними. Меня куда больше другое волнует: как в таких средневековых условиях работать? Лицо сохранить и репутацию?
- Будет время, заглянем, - важно мурлыкнул Баюн, спасая ситуацию, и грозно шикнул: – Пшли вон.
Мужичок суетливо подскочил, закланялся, попятился, торопливо сливаясь с толпой, и профессионально скрылся в задних рядах, пока остальные бормотали благодарности и радостно обсуждали между собой прибытие новой ведьмы. Ухо уловило подозрительные эпитеты «молодая» и «красивая», «сразу видно – ведьма!», но я им значения сразу не придала. На работе и не такое слышала, когда приходили подлизываться. Там и девушкой пенсионерку назовут, глазом не моргнув, лишь бы расположение завоевать.
Тут, видимо, всё так же.
Наконец толпа ушла и на слегка примятой траве осталась лишь одинокая рогатина – единственное напоминание о странном визите деревенских. Скептично изучила деревяшку, но просто уйти обратно в избушку так и не смогла – душа перфекциониста не выдержала, заставив спуститься и прибрать орудие аккуратно к стеночке.
Баюн внимательно следил за мной со ступенек, и я спросила:
- Далеко до деревни?
- До Зареченок, откель просители, – минут пятнадцать пешком, - охотно поддержал разговор котяра. – До Малиновки чуть подольше будет, минут сорок и чуть левее. А если на закат через болото наискосок, то через час в Бурёновке окажешься. До Китич-града лучше на телеге и то почитай целый день придётся потратить, а дальше уж не наша территория.
- А чья?
- Кощеева, - поморщился Баюн. – Конкурент наш извечный.
- Как это?
- А вот такэта, - скривился кот. – Ты – ведьма. Он – колдун. Смекаешь?
- Ни капельки, - призналась честно и присела на узкую завалинку, куда едва-едва поместилась со своим не самым пухлым задом. – В чём тут конкуренция, если у нас разные территории?
- А слава?! – возмутился Баюн. – А молва людская? В былые времена к нам просители аж за тридевять земель ходили! А как Кощей у нас под боком поселился, так вся многовековая работа насмарку! За мечом-кладенцом к нему! За военной поддержкой к нему! За пропавшими царевнами - и то к нему! Тьфу!
- Знаешь, вообще-то это называется разделение труда, - рассмеялась я по-доброму, не находя в ситуации ничего обидного. – Ну вот что я сделаю, если ко мне придут за военной поддержкой? Почесуху на неприятеля наведу?
- Порчу, - оскорблено буркнул Баюн и технично соскользнул с темы, переведя беседу в иное русло. – Ладно, что это мы на конкурента нервы тратим? Идём-ка лучше по округе прогуляемся. Покажу тебе наши красоты, да местечки потайные. Идём-идём, пошевеливайся!
Шевелиться не хотелось совершенно. Полуденное солнце припекало так, что хотелось поскорее перебраться в тенёк и может даже подремать. Из квартиры меня переместили уже поздно вечером, так что организм упорно желал занять горизонтальную позицию и отдохнуть часиков так восемь-десять. К тому же нервы всякие, как и новые впечатления давали о себе знать, и хотелось банально переварить уже увиденное и услышанное.
Но Баюн ничего не хотел слышать, и тогда я озвучила последний аргумент:
- Я босиком!
- Чегой то? – удивился кот и пришлось задирать подол, чтобы предъявить ему голые ступни. – Хм, и правда. Ладно, будут тебе к утру лапти.
Мысленно скривилась, не прельщаясь перспективой, но вслух попросила вежливо:
- А можно обычную обувь? Согласна на простейшие туфли без каблука.
- И где ж я тебе их тут возьму? – возмутился Баюн, широким жестом обводя вокруг себя. – Мы вообще-то не на торговой улице проживаем, а в лесу. Ничего не смущает?
Смущало меня много чего, но ссориться с единственным разумным существом в округе, который знал всё и обо всех, было не самым умным решением, так что я терпеливо уточнила:
- Кто назвался моим помощником по хозяйству? Я же не прошу норковую шубу, Лабутены и наряды от Диор! Мне всего лишь нужна нормальная обувь.
Судя по тому, как Баюн отвёл взгляд, я была права, но кот не преминул буркнуть:
- Наряды ей от Диор. Ха! Сказочкой ошиблась, барышня! – и ловко юркнул за угол избушки, так что ругаться было уже не с кем.
Да не очень-то и хотелось, если честно. Солнышко пригревало, птички щебетали, кровать в глубинах избушки манила всё сильнее, так что минут через десять, устав бороться с сонливостью, я плюнула на всё и отправилась на боковую.
Подушка едва уловимо пахла лавандой, матрас оказался той самой, нужной мягкости, одеяло не давило и не парило, так что я скинула сарафан и блузку, оставшись в лёгкой нижней сорочке и смешных панталончиках, и легла в постель. Закрыла глаза… И уснула.
Утро следующего дня началось с лёгкого аромата свежей выпечки и птичьего вопля. Спросонья показалось, что пришёл конец света, так что я подскочила и заозиралась, не представляя, за что хвататься первым делом. Установившаяся после вопля тишина показалась зловещей, а обстановка в полумраке рассветных сумерек – абсолютно чужой.
Но тут раздалось повторное «ку-ка-ре-ку» - и всё встало на свои места.
Я ж в лесу! Точнее в «чуде». И не сказать, что уже очень хочется обратно, но…
- Доброе утро, хозяюшка, - промурлыкал Баюн из-за занавески, и по чересчур ласковому кошачьему тону я поняла, что помощник откровенно подлизывается. – Как спалось? Как настроеньице? Я тут оладушек испёк с медком вересковым, чаёк заварил смородиновый. Всё, как вы любите. Извольте откушать.
Всё сильнее убеждаясь, что кот задумал какую-то пакость, я оделась во вчерашнюю одежду и вышла в основную комнату. Ну, как вышла… Отодвинула в сторону занавеску, сделала шаг и замерла, во все глаза рассматривая незнакомца, занявшего центр единственной лавки.
Мужчина лет тридцати выглядел непривычно: белая рубаха с вышитым воротом, коричневые штаны, высокие кожаные сапоги, лёгкая кольчуга, туго обтягивающая внушительный бицепс, широкий кожаный пояс и, конечно же, русые молодецкие кудри, пронзительно-синие глаза и популярная в этом сезоне ламберсексуальная борода с пышными усами. О модных тенденциях мужской моды я в основном узнавала от сына и всегда безумно радовалась, что он им не следует. Этот же молодчик был вылитым ламберсексуалом. По-простому – гламурным дровосеком.
В общем, всамделишным русским богатырем, бессовестно меня рассматривающим. И как-то сразу пропало всё настроение желать окружающим доброго утра, потому что добрым такое утро точно не было. А ещё очень хотелось в туалет. И умыться. Причесаться и почистить зубы.
Как минимум!
Планка настроения опускалась всё ниже, и я, отрывисто кивнув незнакомцу, поманила кота на выход.
- Баюн, на пару слов. – Мой тон не допускал разночтений, и, кажется, кот это прекрасно понял, напустив на себя виноватый вид и понуро пройдя к двери.
Снаружи едва занимался рассвет, поляна тонула в сумрачной дымке, скрывая очертания предметов, но это не помешало мне буквально наощупь схватить Баюна за шкирку, приподнять над землёй и зло прошипеть ему в морду:
- Какого лешего?! Что за хмырь в доме ни свет ни заря? Я как должна в такой обстановке личной гигиеной заниматься?! А если б я вообще в сорочке к столу вышла?!
- Но не вышла же… - мявкнул Баюн, когда я прервалась, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. А когда поперхнулась им же от наглости помощника, зачастил: - Богатырь это Китич-градский. За помощью ещё вчера приехал. Ну не мог же я его в лесу спать оставить. Тут вообще-то опасно бывает по ночам.
- Да-а-а?! – Мой возмущённый вопль совпал с очередным «ку-ка-ре-ку» и в тандеме мы прозвучали особенно демонически. – И почему я узнаю об этом именно сейчас?!
- Так не для тебя ж, хозяюшка! А для простых смертных! – торопливо открестился от злого умысла Баюн. – Да и богатырь ночевал буквально на порожке, я его сразу предупредил, чтоб без глупостей! А что до процедур утренних, так идёмте скорее. Банька ещё с вечера натоплена!
Грозно прищурившись в последний раз, чтобы у кота пропало всякое желание чудить, я прошла следом за помощником, недоумевая, как вчера не заметила во дворе баню и где она могла прятаться. Но всё оказалось куда как проще: ею оказался тот самый сарайчик, где проживала коза. Так сказать, два в одном: с огорода – сарай, а с другого торца – банька. Неказистая настолько, что я откровенно опасалась входить внутрь, однако первое впечатление оказалось ошибочным. Как и с избушкой.
Стоило только переступить через порог, как я оказалась в добротном предбаннике с широкой лавкой для переодевания и крючками для одежды. Немного сбоку – топочная дверца печи и ровная стопочка березовых дров. У стены небольшой пустой стол и еще одна лавка.
Дальше передо мной встал выбор из двух дверей, но Баюн толкнул правую, предлагая начать с неё, и я заглянула в новое помещение.
- Кхм…
С трудом удерживая улыбку на губах, я благодарно кивнула и заперлась изнутри, мысленно благодаря высшие сказочные силы за подарок в виде почти современного туалета. Пусть и деревянный, но это был почти унитаз с вполне опознаваемым сиденьем. Внизу правда чернела дыра, но ничем не пахло, и я с особым наслаждением воспользовалась предметом по прямому назначению.
Следом настал черёд умывальника, и тут я уже не удержала сдавленного смешка, с любопытством изучая волшебную конструкцию деревенского рукомойника. Непривычно. Но работает, черт возьми! А затем моё внимание привлекло зеркало…
- Э…
После того, как я убедилась, что это действительно зеркало и там отражаюсь именно я, настал очередной этап задавания вопросов и, закончив с приведением волос в порядок (заплела русую косу и подвязала лентой, лежавшей тут же), из уборной я вышла решительным шагом.
- Баюн!
Кота нигде не было, видимо хвостатый проныра догадался обо всём заранее, но меня это не остановило.
- Баюн!! – Мой грозный рык потревожил верхушки елей, а петух захлебнулся очередным «ку-ка-ре-ку». И снова тишина, лишь робкий ветерок начал потихоньку разгонять туман, да первые солнечные лучи заскользили между дубовыми ветвями. – Выходи, а то хуже будет!
Но и это не помогло, пришлось идти в избушку и надеяться, что котяра спрятался там, уповая на то, что я не стану скандалить при посторонних. А ведь и верно. Не стану. Но пусть даже не мечтает, что не подниму этот вопрос, как только появится подходящий момент.
А пока…
Я вошла в избушку, мрачно оглядела богатыря, кажется, даже не шелохнувшегося с момента моего ухода, и неторопливо приблизилась. Спросонья не заметила, но сейчас у стола стоял ещё один предмет мебели: трёхногий табурет. Не уверена, что он был мне по статусу, но выбирать не приходилось – богатырь оказался чересчур широкоформатным и места на лавке оставалось не слишком много, чтобы я ощущала себя рядом с ним комфортно.
В итоге, вспомнив, кто тут хозяйка и вообще – баба Яга, я с невозмутимым видом оседлала табурет и строго припечатала:
- Доброе утро и приятного аппетита. Все разговоры после завтрака.
Богатырь озадаченно приподнял брови, внимательно наблюдая, как я, ни капли не стесняясь гостя, накладываю себе в блюдце оладушек с общей тарелки и наливаю чая. Сам он, судя по стоящей перед ним чистой посуде, ещё не завтракал, но стоило мне с чувством отхлебнуть из своей кружки кипяточку, как с тяжелым вздохом присоединился к трапезе.
Страдаем? Эт хорошо!
Никогда не замечала за собой особой вредности, но, видимо, новая должность обязывала, и в груди разлилось злорадное удовлетворение.
Внимательно слушая откровения «смотрителя», я осторожно отпила из кружки ароматного чаю и восторженно прикрыла глаза: тонкие нотки листиков смородины, мяты и чего-то неизвестного моментально повысили настроение до отметки «благодушие», а свежеиспеченный блинчик с малиновым вареньем закрепил впечатление. Но с мысли не сбил.
- И много тут ведьм до меня было?
- Ой, много, - беспечно отмахнулся кот, моментально распознав смену моего настроения. – Испокон веков на этом месте избушка стоит и редко когда пустует. Место силы тут знаковое, колдовское. Само себе хозяйку выбирает. – И глянул на меня так многозначительно. Мол, гордись, какую честь тебе оказали.
Гордилось не очень, но и особой злости на чужое самоуправство я больше не ощущала. А вот любопытство – чем дальше, тем больше.
- И что мне теперь делать?
- Как что? - Баюн аж покачнулся, едва не свалившись со своего края лавки. – Жить-поживать, волшбу совершать, просителей привечать. Кто из нас ведьма?
- Ещё вчера я считала себя ревизором, - парировала.
- Ой, что было вчера, то было вчера! – фыркнул кот и отмахнулся. – А сегодня ты ведьма. Вот и ведьмовствуй. Кстати, там деревенские пришли. Выйди, оцени фронт работ.
И как-то чересчур подленько хихикнул, отчего я моментально заподозрила недоброе. Но из избушки вышла, все ж любопытство оказалось сильнее.
И зря.
То, что меня посетили деревенские, я поняла сразу: десятка три мужиков, одетых в полотняные штаны и рубахи, подвязанные кушаками. На ногах лапти, вызвавшие сдавленный смешок, на головах странного фасона шапки. Лохматые, бородатые, угрюмые и, самое главное, – с вилами и рогатинами в руках.
И почему-то сразу стало ясно, что мужики пришли не поболтать.
Напряглась, прекрасно понимая, что не смогу дать достойный отпор разозлённой толпе, но тут у ног разлёгся Баюн, и сразу же в груди поселилась уверенность – справлюсь.
Для пущей убедительности уперла кулаки в боки и свела брови к переносице, придавая себе солидности.
- Ведьма… - прошептал кто-то из задних рядов, но я не распознала интонацию.
Испуганно, благоговейно или удивлённо?
Но инициативу решила перехватить, благо опыта в этом имела немало.
- Ведьма, - заявила громко и уверенно, и зловещим взглядом обвела каждого. – Алёной звать. Вы по какому вопросу, граждане?
Граждане почему-то замялись. Под моим пронзительным взором потупились, потолкались локтями и в конце концов выпихнули вперед самого нерасторопного. Мужичок выглядел хило, рогатина в руках была выше его раза в полтора, но из-под кустистых бровей глаза блестели чересчур хитро и заискивающе.
- Не губи, ведьма-матушка! – вдруг завопил он не своим голосом, бухаясь на колени и срывая шапку. Лишь большим усилием воли я осталась на месте, не отшатнувшись от неожиданности. – Слух прошёл, что самозванка в избушке поселилась! Цельную годину о тебе жеж ни слуху, ни духу! Спасительница наша! Благодетельница! Вернула-а-ась!
Представление больше напоминало фарс, но я терпеливо мотала входящие данные на метафорический ус, не забывая удерживать на лице строгое выражение. Значит, прошлая ведьма ушла год назад. Интересно, куда? И как долго прожила здесь? Чем занималась? Какое впечатление о себе оставила?
И почему, черт возьми, мне не дали изучить трудовой контракт с должностными обязанностями? Полнейший беспредел!
- А у нас, что ни день без тебя, то беда! – продолжал изливать душу мужик. – Коровы не доятся! Урожай не родится! Бабы не даю… ой! Не любезные! Уж подсоби, ведьма-матушка! Мы жеж завсегда, сама знаешь!
В силу возраста решила на матушку не оскорбляться, хотя сам мужик выглядел моим ровесником. Но тут, видимо, дело в моём статусе. Да и черт с ними. Меня куда больше другое волнует: как в таких средневековых условиях работать? Лицо сохранить и репутацию?
- Будет время, заглянем, - важно мурлыкнул Баюн, спасая ситуацию, и грозно шикнул: – Пшли вон.
Мужичок суетливо подскочил, закланялся, попятился, торопливо сливаясь с толпой, и профессионально скрылся в задних рядах, пока остальные бормотали благодарности и радостно обсуждали между собой прибытие новой ведьмы. Ухо уловило подозрительные эпитеты «молодая» и «красивая», «сразу видно – ведьма!», но я им значения сразу не придала. На работе и не такое слышала, когда приходили подлизываться. Там и девушкой пенсионерку назовут, глазом не моргнув, лишь бы расположение завоевать.
Тут, видимо, всё так же.
Наконец толпа ушла и на слегка примятой траве осталась лишь одинокая рогатина – единственное напоминание о странном визите деревенских. Скептично изучила деревяшку, но просто уйти обратно в избушку так и не смогла – душа перфекциониста не выдержала, заставив спуститься и прибрать орудие аккуратно к стеночке.
Баюн внимательно следил за мной со ступенек, и я спросила:
- Далеко до деревни?
- До Зареченок, откель просители, – минут пятнадцать пешком, - охотно поддержал разговор котяра. – До Малиновки чуть подольше будет, минут сорок и чуть левее. А если на закат через болото наискосок, то через час в Бурёновке окажешься. До Китич-града лучше на телеге и то почитай целый день придётся потратить, а дальше уж не наша территория.
- А чья?
- Кощеева, - поморщился Баюн. – Конкурент наш извечный.
- Как это?
- А вот такэта, - скривился кот. – Ты – ведьма. Он – колдун. Смекаешь?
- Ни капельки, - призналась честно и присела на узкую завалинку, куда едва-едва поместилась со своим не самым пухлым задом. – В чём тут конкуренция, если у нас разные территории?
- А слава?! – возмутился Баюн. – А молва людская? В былые времена к нам просители аж за тридевять земель ходили! А как Кощей у нас под боком поселился, так вся многовековая работа насмарку! За мечом-кладенцом к нему! За военной поддержкой к нему! За пропавшими царевнами - и то к нему! Тьфу!
- Знаешь, вообще-то это называется разделение труда, - рассмеялась я по-доброму, не находя в ситуации ничего обидного. – Ну вот что я сделаю, если ко мне придут за военной поддержкой? Почесуху на неприятеля наведу?
- Порчу, - оскорблено буркнул Баюн и технично соскользнул с темы, переведя беседу в иное русло. – Ладно, что это мы на конкурента нервы тратим? Идём-ка лучше по округе прогуляемся. Покажу тебе наши красоты, да местечки потайные. Идём-идём, пошевеливайся!
Шевелиться не хотелось совершенно. Полуденное солнце припекало так, что хотелось поскорее перебраться в тенёк и может даже подремать. Из квартиры меня переместили уже поздно вечером, так что организм упорно желал занять горизонтальную позицию и отдохнуть часиков так восемь-десять. К тому же нервы всякие, как и новые впечатления давали о себе знать, и хотелось банально переварить уже увиденное и услышанное.
Но Баюн ничего не хотел слышать, и тогда я озвучила последний аргумент:
- Я босиком!
- Чегой то? – удивился кот и пришлось задирать подол, чтобы предъявить ему голые ступни. – Хм, и правда. Ладно, будут тебе к утру лапти.
Мысленно скривилась, не прельщаясь перспективой, но вслух попросила вежливо:
- А можно обычную обувь? Согласна на простейшие туфли без каблука.
- И где ж я тебе их тут возьму? – возмутился Баюн, широким жестом обводя вокруг себя. – Мы вообще-то не на торговой улице проживаем, а в лесу. Ничего не смущает?
Смущало меня много чего, но ссориться с единственным разумным существом в округе, который знал всё и обо всех, было не самым умным решением, так что я терпеливо уточнила:
- Кто назвался моим помощником по хозяйству? Я же не прошу норковую шубу, Лабутены и наряды от Диор! Мне всего лишь нужна нормальная обувь.
Судя по тому, как Баюн отвёл взгляд, я была права, но кот не преминул буркнуть:
- Наряды ей от Диор. Ха! Сказочкой ошиблась, барышня! – и ловко юркнул за угол избушки, так что ругаться было уже не с кем.
Да не очень-то и хотелось, если честно. Солнышко пригревало, птички щебетали, кровать в глубинах избушки манила всё сильнее, так что минут через десять, устав бороться с сонливостью, я плюнула на всё и отправилась на боковую.
Подушка едва уловимо пахла лавандой, матрас оказался той самой, нужной мягкости, одеяло не давило и не парило, так что я скинула сарафан и блузку, оставшись в лёгкой нижней сорочке и смешных панталончиках, и легла в постель. Закрыла глаза… И уснула.
ГЛАВА 2
Утро следующего дня началось с лёгкого аромата свежей выпечки и птичьего вопля. Спросонья показалось, что пришёл конец света, так что я подскочила и заозиралась, не представляя, за что хвататься первым делом. Установившаяся после вопля тишина показалась зловещей, а обстановка в полумраке рассветных сумерек – абсолютно чужой.
Но тут раздалось повторное «ку-ка-ре-ку» - и всё встало на свои места.
Я ж в лесу! Точнее в «чуде». И не сказать, что уже очень хочется обратно, но…
- Доброе утро, хозяюшка, - промурлыкал Баюн из-за занавески, и по чересчур ласковому кошачьему тону я поняла, что помощник откровенно подлизывается. – Как спалось? Как настроеньице? Я тут оладушек испёк с медком вересковым, чаёк заварил смородиновый. Всё, как вы любите. Извольте откушать.
Всё сильнее убеждаясь, что кот задумал какую-то пакость, я оделась во вчерашнюю одежду и вышла в основную комнату. Ну, как вышла… Отодвинула в сторону занавеску, сделала шаг и замерла, во все глаза рассматривая незнакомца, занявшего центр единственной лавки.
Мужчина лет тридцати выглядел непривычно: белая рубаха с вышитым воротом, коричневые штаны, высокие кожаные сапоги, лёгкая кольчуга, туго обтягивающая внушительный бицепс, широкий кожаный пояс и, конечно же, русые молодецкие кудри, пронзительно-синие глаза и популярная в этом сезоне ламберсексуальная борода с пышными усами. О модных тенденциях мужской моды я в основном узнавала от сына и всегда безумно радовалась, что он им не следует. Этот же молодчик был вылитым ламберсексуалом. По-простому – гламурным дровосеком.
В общем, всамделишным русским богатырем, бессовестно меня рассматривающим. И как-то сразу пропало всё настроение желать окружающим доброго утра, потому что добрым такое утро точно не было. А ещё очень хотелось в туалет. И умыться. Причесаться и почистить зубы.
Как минимум!
Планка настроения опускалась всё ниже, и я, отрывисто кивнув незнакомцу, поманила кота на выход.
- Баюн, на пару слов. – Мой тон не допускал разночтений, и, кажется, кот это прекрасно понял, напустив на себя виноватый вид и понуро пройдя к двери.
Снаружи едва занимался рассвет, поляна тонула в сумрачной дымке, скрывая очертания предметов, но это не помешало мне буквально наощупь схватить Баюна за шкирку, приподнять над землёй и зло прошипеть ему в морду:
- Какого лешего?! Что за хмырь в доме ни свет ни заря? Я как должна в такой обстановке личной гигиеной заниматься?! А если б я вообще в сорочке к столу вышла?!
- Но не вышла же… - мявкнул Баюн, когда я прервалась, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. А когда поперхнулась им же от наглости помощника, зачастил: - Богатырь это Китич-градский. За помощью ещё вчера приехал. Ну не мог же я его в лесу спать оставить. Тут вообще-то опасно бывает по ночам.
- Да-а-а?! – Мой возмущённый вопль совпал с очередным «ку-ка-ре-ку» и в тандеме мы прозвучали особенно демонически. – И почему я узнаю об этом именно сейчас?!
- Так не для тебя ж, хозяюшка! А для простых смертных! – торопливо открестился от злого умысла Баюн. – Да и богатырь ночевал буквально на порожке, я его сразу предупредил, чтоб без глупостей! А что до процедур утренних, так идёмте скорее. Банька ещё с вечера натоплена!
Грозно прищурившись в последний раз, чтобы у кота пропало всякое желание чудить, я прошла следом за помощником, недоумевая, как вчера не заметила во дворе баню и где она могла прятаться. Но всё оказалось куда как проще: ею оказался тот самый сарайчик, где проживала коза. Так сказать, два в одном: с огорода – сарай, а с другого торца – банька. Неказистая настолько, что я откровенно опасалась входить внутрь, однако первое впечатление оказалось ошибочным. Как и с избушкой.
Стоило только переступить через порог, как я оказалась в добротном предбаннике с широкой лавкой для переодевания и крючками для одежды. Немного сбоку – топочная дверца печи и ровная стопочка березовых дров. У стены небольшой пустой стол и еще одна лавка.
Дальше передо мной встал выбор из двух дверей, но Баюн толкнул правую, предлагая начать с неё, и я заглянула в новое помещение.
- Кхм…
С трудом удерживая улыбку на губах, я благодарно кивнула и заперлась изнутри, мысленно благодаря высшие сказочные силы за подарок в виде почти современного туалета. Пусть и деревянный, но это был почти унитаз с вполне опознаваемым сиденьем. Внизу правда чернела дыра, но ничем не пахло, и я с особым наслаждением воспользовалась предметом по прямому назначению.
Следом настал черёд умывальника, и тут я уже не удержала сдавленного смешка, с любопытством изучая волшебную конструкцию деревенского рукомойника. Непривычно. Но работает, черт возьми! А затем моё внимание привлекло зеркало…
- Э…
После того, как я убедилась, что это действительно зеркало и там отражаюсь именно я, настал очередной этап задавания вопросов и, закончив с приведением волос в порядок (заплела русую косу и подвязала лентой, лежавшей тут же), из уборной я вышла решительным шагом.
- Баюн!
Кота нигде не было, видимо хвостатый проныра догадался обо всём заранее, но меня это не остановило.
- Баюн!! – Мой грозный рык потревожил верхушки елей, а петух захлебнулся очередным «ку-ка-ре-ку». И снова тишина, лишь робкий ветерок начал потихоньку разгонять туман, да первые солнечные лучи заскользили между дубовыми ветвями. – Выходи, а то хуже будет!
Но и это не помогло, пришлось идти в избушку и надеяться, что котяра спрятался там, уповая на то, что я не стану скандалить при посторонних. А ведь и верно. Не стану. Но пусть даже не мечтает, что не подниму этот вопрос, как только появится подходящий момент.
А пока…
Я вошла в избушку, мрачно оглядела богатыря, кажется, даже не шелохнувшегося с момента моего ухода, и неторопливо приблизилась. Спросонья не заметила, но сейчас у стола стоял ещё один предмет мебели: трёхногий табурет. Не уверена, что он был мне по статусу, но выбирать не приходилось – богатырь оказался чересчур широкоформатным и места на лавке оставалось не слишком много, чтобы я ощущала себя рядом с ним комфортно.
В итоге, вспомнив, кто тут хозяйка и вообще – баба Яга, я с невозмутимым видом оседлала табурет и строго припечатала:
- Доброе утро и приятного аппетита. Все разговоры после завтрака.
Богатырь озадаченно приподнял брови, внимательно наблюдая, как я, ни капли не стесняясь гостя, накладываю себе в блюдце оладушек с общей тарелки и наливаю чая. Сам он, судя по стоящей перед ним чистой посуде, ещё не завтракал, но стоило мне с чувством отхлебнуть из своей кружки кипяточку, как с тяжелым вздохом присоединился к трапезе.
Страдаем? Эт хорошо!
Никогда не замечала за собой особой вредности, но, видимо, новая должность обязывала, и в груди разлилось злорадное удовлетворение.
