Это... нет, тебе не понять. Боярин для местных — это не просто царь, который где-то там, это нечто большее. Это надежда и опора, это... это всё.
— Угу, видела я вашу надежду и опору, — зло скривив губы, ещё злее процедила: — Собственного друга покалечил. Опора!
— Ира!
— Что? Скажи, что я не права. Ну, скажи!
— Ты не права...
Поникнув, Марина устало опустилась в кресло. Я прекрасно видела, что она думает точно так же, как и я, и если бы это был не Вик, а кто-то другой, то она бы даже секунды не задумывалась о справедливом наказании. Проблема была в том, что это был именно Вик, младший боярин Кошкарев.
И снова несправедливость статуса. Кому-то за то, что оступился — ссылка, а кому-то за настоящее преступление всего лишь пальчиком погрозили и сказали "ай-яй-яй". Видела я таких в столице... Но вот мы сами, а точнее наше бюро статус не ставило ни во что. Закон для всех един.
— Марина, ты знаешь, что я права. Если всё, что ты можешь предложить — это выйти замуж за Виктора, то моё слово "нет", причем категорически. Согласна, дурь надо лечить, но не таким способом. Когда вернется Андрей?
— Я уже отправила ему письмо, но в любом случае не раньше, чем к завтрашнему вечеру.
Так... мы тоже отправили письмо и если Эйнар с Алефом и шефом поторопятся, то будут тут через дня два, максимум три. Вряд ли кощей отправит свои войска, ведь все магические дела он переложил на нас и это наши проблемы, как с ними разбираться. Право казнить и миловать у нашего бюро в полном объеме, единственное, что без мужчин мы с Милой не имеем право принять решение.
— Марина, у тебя есть два дня. Если за этот срок вы сможете найти выход, причем устраивающий всех и гарантирующий, что Виктор станет на путь исправления, ты мы обязательно его учтем, когда приедут остальные сотрудники бюро. Кстати учитывай, если ты попытаешься выдать замуж за Виктора меня или Милу, то долго он не проживет. Я лучше вдовой стану, чем женой этого высокомерного придурка.
Как ни было мне жалко Марину, но свои права и желания я знала четко: замуж только по любви и тогда, когда созрею на это не только возрастом, но и сознанием. На текущий момент я не была готова к этому серьезному шагу, тем более за первого встречного.
Естественно после такого шумного разбора полетов, ни у кого из нас не было радужного настроения. Время близилось к обеду и служанки уже несколько раз заглядывали с закономерным вопросом, а не пора ли накрывать, но Марина всё отмахивалась, заявляя, что мы не так давно завтракали и снова уходила в свои мысли.
Пыталась думать и я, но дальше, чем просто морщиться и желать всем представителям хвостатого мира месячной икоты и поноса, мысли не шли. Черт, даже не погуляешь! Эх... была бы дома, точно бы себе занятие нашла, а так, в чужом доме, да без единой своей вещи...
— Марин, а спать мы тут будем?
— А? — с трудом сконцентрировав взгляд на мне, женщина сначала нервно передернула плечами, а затем, словно спохватившись, всплеснула руками. — Блин, прости. Да, идем, покажу вам комнаты. Вам как, одну на двоих или разные?
— А что, у вас тут так много свободных комнат?
— Поверь, на вас хватит.
— Ми-и-ил?
— Мне без разницы. Но если ты не против, то лучше одну. Боюсь мне, как калеке будет сложно в одиночке. — невесело пошутив и ткнув пальцем в загипсованную ногу, ведьмочка недовольно поморщилась.
— Окей, учту.
Через полтора часа, когда я выбрала одну из свободных гостевых спален на первом этаже и слуги принесли туда вторую кровать, мы всей толпой устраивались на новом месте. Марфа Васильна и Авдотьюшка тут же оккупировали мою кровать, якобы проверяя её на мягкость, Федя, устроив всё ещё спящего Сёму в уголочке на широком подоконнике, отправился на разведку, выяснять подробности дальнейшего поведения наказанных котов, а мы с Милой устроились на второй кровати. Думать думу о том, как быть и что делать дальше.
Понятно, что на текущую минуту от нас мало что зависит, но всё же... А вдруг они решат нас заставить? А вдруг приедет завтра Андрей, да ещё более дурным окажется? Нет, я верю Марине, но после того, как она предложила мне выйти замуж за Виктора, что-то как-то мне с нею рядом уже не очень комфортно. А ведь она ведьма не из слабых, об этом мне шепотом призналась Мила, умудрившаяся рассмотреть уровень силы нашей гостеприимной хозяйки. Опоят, одурманят, а мы потом ещё и виноватыми окажемся.
— Ну и что делать?
— Сидеть и не высовываться.
— Очень умно.
— А что, есть иные варианты? Учти, в бега податься — не вариант. Из меня бегун благодаря кое-кому не ахти.
— Ещё чего! Никаких бегов! Нет, я понимаю, что не время по деревне дефилировать, когда тут такое творится, но и просто сидеть... — не зная, что можно предложить из действительно реального и серьезного, в итоге просто неопределенно пожала плечами. — Ты вообще, как себя чувствуешь?
— Средне. А что?
— Может, тогда хотя бы поучимся? Мне эти гости... — кисло сморщившись, не желая рассказывать о времени, когда меня как переходящий флаг воровали все кому не лень, с надеждой посмотрела на ведьмочку. — Давай хотя бы в простейших бытовых проклятиях попрактикуемся? Вот не поверишь, сегодня та-а-ак хотелось кое-кому кое-что сказать!
— Ты ещё громче об этом покричи. — покрутив пальцем у виска, а затем ткнув им же в распахнутое настежь окно, Милолика пробурчала: — Вообще-то это из области незаконного, тебе ли не знать.
— Знаю. Но в качестве самообороны это единственное, что мне максимально доступно. — не собираясь сдаваться, я признала её правоту, но продолжила настаивать. — Мы с тобой уже давно выяснили, что дара у меня семь капель и то, с натяжкой. Ни стихии, ни разум мне не подвластны, одно знахарство, да бытовуха. Так что давай, не вынуждай меня тебя упрашивать, соглашайся по хорошему.
— Пф! — фыркнув, а затем и хихикнув, ведьмочка со смехом уточнила: — А по плохому это как?
— А в жены тебя Виктору отдадим!
— Кха! — подавившись воздухом от моей наглости, Мила смешно выпучила глаза, а затем с подозрением поинтересовалась: — А чего это меня? Вообще-то это ты сокровище, а не я.
— Вообще-то мы обе то ещё сокровище. — показав язык, ткнула её в ухо. — Нигде больше таких ушастых сокровищ нету. Так, Мил, я не поняла. Мы будем выяснять, кто из нас бОльшее сокровище или всё-таки делом займемся?
— Займемся. — резко посерьезнев, девушка понизила голос и предупредила: — Но ты учти, если шеф спросит, откуда ты это знаешь, я буду всё отрицать. Я ему обещала, что завяжу.
— Буду молчать, как рыба! — поклявшись и тут же косо глянув на кошек-домовушек, улыбнулась, когда Марфа Васильна с умным видом покивала, а Алевтина подмигнула. — Отлично, начнем.
— Начнем.
Начали мы бодренько и с энтузиазмом, как впрочем и продолжили. Ни она, ни я не сомневались, что использовать эти знания мы будем лишь для самообороны, а не для того чтобы потешить самолюбие, да причинить вред окружающим.
Хотя нет, вред мы им причиним, но не превентивный, а лишь в целях самозащиты и то, если не останется иного выхода. Я вообще не сторонник силовых мер, но иногда без них никак, спасибо отчетам Эйнара, наслушалась.
— Нет, погоди, не так… — перебив меня, когда я снова начала нести отсебятину, а не то, что говорила всего минуту назад Мила, ведьмочка недовольно сморщила носик. — Ну почему просто не сказать так, как я?
— Не знаю… — хмуро прокрутив в голове фразу простейшего проклятия на почесуху, и сама задумалась над тем, чем именно она мне так не нравится, что я заменяю во фразе пару слов. О том, что это проклятие сбудется здесь и сейчас, никто из нас не переживал — для активации был необходим определенный эмоциональный настрой и вложение толики силы, так что без него это была всего лишь фраза. — Мне кажется так, как говорю я — лучше. А вообще есть смысл повторять слово в слово? Не важнее ли настрой? Ведь насколько я поняла, тут главное пожелать от души, а уже как, дело десятое.
— Да не скажи. Пожелать-то можно, но слова не меньше настроя важны. Тут каждая буква, каждый звук свою лепту несет. То, как ты рот открываешь и на каком слове ударение делаешь, тоже важно. В общем, тебя бы на первый курс в МагАкадемию, где теорию разбирают, там бы тебе всё по полочкам разложили, отчего, да почему.
— А ты?
— А я высшего образования так и не получила. Меня за саботажи с первого семестра выперли. — хихикнув, когда я удивилась всерьез, потому что знаний у Милы было намного больше, чем на первый курс, ведьмочка беспечно пожала плечами. — Меня папуля учил, и поверь, я не жалею. Не люблю теорию, я больше по практике.
— Да уж, я бы тоже попрактиковалась… — задумчиво глянув в окно и обнаружив за ним довольно длинные вечерние тени, я прислушалась к своему организму и кивнула. — Есть хочешь?
— Не откажусь.
— Окей, тогда я на промысел. Тебе чего?
— Всего и побольше, я больная, мне надо.
— Не вопрос!
Достаточно смутно представляя, где именно в боярском терме может находиться кухня, предпочла довериться интуиции и пошла на звуки и запахи и не прогадала. Вот только стоило мне зайти на огромную кухню, где управлялись сразу три поварихи (на кой???), как разговоры тут же стихли и на меня уставились три пары разной степени удивленности глаз. Точнее не на меня, а на мои уши.
Блин!
— Здравствуйте.
Подождав пару секунд, поняла, что тут всё плохо и придется слегка проявить инициативу.
— Мы гости боярыни Марины. Кушать хотим. У вас есть чем разжиться? Мне бы с собой на троих. Просто у Милы нога сломана, она сама не может ходить…
— Тьфу ты господи, да конечно же! — первой отмерла женщина постарше и покрупнее, в эту минуту замешивающая тесто и тут же громко скомандовала двум другим: — Танюшка, Марфушка, а ну соберите нашим гостьям ужина! Вашество, вам чегось лучше? Курочки, али телятинки? Котлеток, али отбивных?
— Э… — серьезно озадачившись подобным ассортиментом, удивленно уточнила: — А что, всё есть?
— А то ж!
— Тогда давайте… всего. Но по чуть-чуть. И сладкого. Можно?
— Да конечно же можно!
Моментально набрав два огромных разноса еды, мне не доверили ни один и тут же достаточно споро лично отнесли нам всё это великолепие, заверив, что если мы захотим ещё, то стоит только намекнуть и они тут же принесут ещё.
Мда… да мы и это-то вряд ли осилим! Да тут на роту мужиков!
Впрочем сильно я не возмущалась, лишь удивлялась и то, четко до того момента, как с разведки вернулся голодный Фёдор и с удовольствием помог нам избавиться от всего лишнего, причем начав с десерта.
— Рассказывай. — уже спустя минут сорок, когда мы, объетые, откинулись кверху пузиками, я махнула нетерпеливо ёрзающему нечистику рукой.
— Значицца слушайте!
А послушать было чего. Во-первых, Вик. Этот черный кошак, как оказалось, тоже отхватил существенных люлей от Дэна, но всё равно обернулся и теперь лежал с рваной раной на бедре на втором этаже совсем недалеко от нас. Лежал и строил планы мести, причем лично мне. Причем эти самые планы были не просто абы какими и чисто теоретическими, а вполне существенными и отчетливыми. Мужчина всерьез решил, что женится, причем ещё и до того, как приедет старший брат, который может помешать его планам и уж тем более до того, как приедут наши сотрудники и вынесут окончательный вердикт по наказанию.
— Слушай, он больной?
— Он боярин. Для него каторга страшнее свадьбы.
— А ничего, что я его и женатого на каторгу отправлю? За мной не заржавеет.
— Ну… понимаете. Тут дело такое…
— Какое?
— Если супруга беременна, то на каторгу мужа обычно не ссылают…
— Э… А… Кха-а-а…
Сначала я хватанула лишнего воздуха. Потом я потеряла дар речи. Потом закашлялась, посинела, побелела…
Затем спустя минуту прокашлялась, пришла в себя и высказалась.
— Урою, гаденыша! Лично!
Кстати высказалась я не так, а немного экспрессивнее, да затейливее. Аж Мила покраснела.
Нет, ну вообще офонарели! А ничего, что я против?
Но и это был не конец.
Во-вторых, неслабую такую подставу нам готовил… кто бы вы думали? Пра-а-авильно! Марина! Сия боярыня, всерьез обеспокоившаяся дальнейшей судьбой родственника, уже второй час варила приворотное, которое подействует даже несмотря на то, что на мне надет венец, который по идее спасает от всего такого, противоестественного. Хотя от приворотного моей бывшей соседки, желавшей завладеть моим участком в прошлый раз он не помог и теперь мой шеф и по совместительству двоюродный брат Марины благодаря именно ей не мужчина, а немного женщина. Так, снова не о том думаю.
— Федь… и как нам быть?
Всерьез расстроившись от этого известия, потому что надеялась на благоразумие своей бывшей начальницы и сейчас с разочарованием понимала, что семью она поставила на первое место, даже впереди совести, постепенно осознавала, как сложно нам придется. А ведь шеф и Эйнар приедут только через сутки-другие… А Марина это вам не Виктор. Марина страшнее. И тотальнее.
— Вы главное не тушуйтесь. Ведите себя естественно, да непринужденно, это зелье вам завтра поутру будет в завтрак подмешано, причем обеим. А затем и до женихов вас проводят, причем если вас, вашество попросят к Вику подняться, якобы для того, то прощения он попросить хочет, то к вам, Мила, Макс придет. Ему вы больше, чем остальным приглянулись.
— О? — загадочно прищурившись, ведьмочка вдруг кровожадно усмехнулась. — Ну-ну, пусть придет… я ему та-а-акую сказку расскажу… вовек не забудет!
Под конец зло припечатав, сирена решительно кивнула. Слушала как-то я одну её сказку, предварительно сняв венец. Так до сих пор тошно. Сирена, да будет вам известно, это такая нелюдь, что может очаровать голосом, причем так сильно, что жизни рад не будешь, если она замолчит. Только и будешь желать, что вновь услышать сию журчащую, как ручеек речь. И не важно, будет ли она тебя просить просто рядом посидеть, поговорить с нею, последний пятак отдать, со скалы сброситься — всё выполнишь, лишь бы она говорить продолжала. Меня, слава богу, она сама лично в чувство привела, отвесив пару существенных оплеух, когда я радостно начала обещать, что выйду замуж за первого встречного, лишь бы шеф снова стал мужчиной. Кстати, если бы она меня тогда не успела в себя привести, то им бы оказался сержант Потапыч, заглянувший в наш офис, справиться о том, скоро ли с задания вернутся Эйнар и Алеф. До сих пор, как вспомню — так вздрогну. Потапычу было уже за шестьдесят и статной фигурой, да юным лицом он похвастать не мог, зато в наличии была жена, дочка и внук.
— Федь, это всё конечно замечательно, но как нам съесть и выпить всё предложенное, но при этом остаться при памяти?
— Да запросто! Сделаем мы с вами следующее…
Остаток вечера мы с энтузиазмом обсуждали, что сделаем, да как именно, причем больше хихикали, да откровенно ржали, когда Федя начинал изображать наших будущих женихов и то, что с ними будет, когда приедут наши коллеги, да завяжут всем усы бантиком. А в том, что они это сделают — мы нисколько не сомневались. Что Алеф, что Эйнар, что даже Симона, которая ещё месяц назад была Самуилом — всегда были за нас горой.
А совсем перед сном проснулся Сёмочка и мы все дружно его покормили, утешили, заверили, что даже с тремя листиками он самое лучшее и красивое, что мы видели в жизни и пообещав, что завтра обязательно закажем ему булок с изюмом, легли спать.
— Угу, видела я вашу надежду и опору, — зло скривив губы, ещё злее процедила: — Собственного друга покалечил. Опора!
— Ира!
— Что? Скажи, что я не права. Ну, скажи!
— Ты не права...
Поникнув, Марина устало опустилась в кресло. Я прекрасно видела, что она думает точно так же, как и я, и если бы это был не Вик, а кто-то другой, то она бы даже секунды не задумывалась о справедливом наказании. Проблема была в том, что это был именно Вик, младший боярин Кошкарев.
И снова несправедливость статуса. Кому-то за то, что оступился — ссылка, а кому-то за настоящее преступление всего лишь пальчиком погрозили и сказали "ай-яй-яй". Видела я таких в столице... Но вот мы сами, а точнее наше бюро статус не ставило ни во что. Закон для всех един.
— Марина, ты знаешь, что я права. Если всё, что ты можешь предложить — это выйти замуж за Виктора, то моё слово "нет", причем категорически. Согласна, дурь надо лечить, но не таким способом. Когда вернется Андрей?
— Я уже отправила ему письмо, но в любом случае не раньше, чем к завтрашнему вечеру.
Так... мы тоже отправили письмо и если Эйнар с Алефом и шефом поторопятся, то будут тут через дня два, максимум три. Вряд ли кощей отправит свои войска, ведь все магические дела он переложил на нас и это наши проблемы, как с ними разбираться. Право казнить и миловать у нашего бюро в полном объеме, единственное, что без мужчин мы с Милой не имеем право принять решение.
— Марина, у тебя есть два дня. Если за этот срок вы сможете найти выход, причем устраивающий всех и гарантирующий, что Виктор станет на путь исправления, ты мы обязательно его учтем, когда приедут остальные сотрудники бюро. Кстати учитывай, если ты попытаешься выдать замуж за Виктора меня или Милу, то долго он не проживет. Я лучше вдовой стану, чем женой этого высокомерного придурка.
Как ни было мне жалко Марину, но свои права и желания я знала четко: замуж только по любви и тогда, когда созрею на это не только возрастом, но и сознанием. На текущий момент я не была готова к этому серьезному шагу, тем более за первого встречного.
Глава 4
Естественно после такого шумного разбора полетов, ни у кого из нас не было радужного настроения. Время близилось к обеду и служанки уже несколько раз заглядывали с закономерным вопросом, а не пора ли накрывать, но Марина всё отмахивалась, заявляя, что мы не так давно завтракали и снова уходила в свои мысли.
Пыталась думать и я, но дальше, чем просто морщиться и желать всем представителям хвостатого мира месячной икоты и поноса, мысли не шли. Черт, даже не погуляешь! Эх... была бы дома, точно бы себе занятие нашла, а так, в чужом доме, да без единой своей вещи...
— Марин, а спать мы тут будем?
— А? — с трудом сконцентрировав взгляд на мне, женщина сначала нервно передернула плечами, а затем, словно спохватившись, всплеснула руками. — Блин, прости. Да, идем, покажу вам комнаты. Вам как, одну на двоих или разные?
— А что, у вас тут так много свободных комнат?
— Поверь, на вас хватит.
— Ми-и-ил?
— Мне без разницы. Но если ты не против, то лучше одну. Боюсь мне, как калеке будет сложно в одиночке. — невесело пошутив и ткнув пальцем в загипсованную ногу, ведьмочка недовольно поморщилась.
— Окей, учту.
Через полтора часа, когда я выбрала одну из свободных гостевых спален на первом этаже и слуги принесли туда вторую кровать, мы всей толпой устраивались на новом месте. Марфа Васильна и Авдотьюшка тут же оккупировали мою кровать, якобы проверяя её на мягкость, Федя, устроив всё ещё спящего Сёму в уголочке на широком подоконнике, отправился на разведку, выяснять подробности дальнейшего поведения наказанных котов, а мы с Милой устроились на второй кровати. Думать думу о том, как быть и что делать дальше.
Понятно, что на текущую минуту от нас мало что зависит, но всё же... А вдруг они решат нас заставить? А вдруг приедет завтра Андрей, да ещё более дурным окажется? Нет, я верю Марине, но после того, как она предложила мне выйти замуж за Виктора, что-то как-то мне с нею рядом уже не очень комфортно. А ведь она ведьма не из слабых, об этом мне шепотом призналась Мила, умудрившаяся рассмотреть уровень силы нашей гостеприимной хозяйки. Опоят, одурманят, а мы потом ещё и виноватыми окажемся.
— Ну и что делать?
— Сидеть и не высовываться.
— Очень умно.
— А что, есть иные варианты? Учти, в бега податься — не вариант. Из меня бегун благодаря кое-кому не ахти.
— Ещё чего! Никаких бегов! Нет, я понимаю, что не время по деревне дефилировать, когда тут такое творится, но и просто сидеть... — не зная, что можно предложить из действительно реального и серьезного, в итоге просто неопределенно пожала плечами. — Ты вообще, как себя чувствуешь?
— Средне. А что?
— Может, тогда хотя бы поучимся? Мне эти гости... — кисло сморщившись, не желая рассказывать о времени, когда меня как переходящий флаг воровали все кому не лень, с надеждой посмотрела на ведьмочку. — Давай хотя бы в простейших бытовых проклятиях попрактикуемся? Вот не поверишь, сегодня та-а-ак хотелось кое-кому кое-что сказать!
— Ты ещё громче об этом покричи. — покрутив пальцем у виска, а затем ткнув им же в распахнутое настежь окно, Милолика пробурчала: — Вообще-то это из области незаконного, тебе ли не знать.
— Знаю. Но в качестве самообороны это единственное, что мне максимально доступно. — не собираясь сдаваться, я признала её правоту, но продолжила настаивать. — Мы с тобой уже давно выяснили, что дара у меня семь капель и то, с натяжкой. Ни стихии, ни разум мне не подвластны, одно знахарство, да бытовуха. Так что давай, не вынуждай меня тебя упрашивать, соглашайся по хорошему.
— Пф! — фыркнув, а затем и хихикнув, ведьмочка со смехом уточнила: — А по плохому это как?
— А в жены тебя Виктору отдадим!
— Кха! — подавившись воздухом от моей наглости, Мила смешно выпучила глаза, а затем с подозрением поинтересовалась: — А чего это меня? Вообще-то это ты сокровище, а не я.
— Вообще-то мы обе то ещё сокровище. — показав язык, ткнула её в ухо. — Нигде больше таких ушастых сокровищ нету. Так, Мил, я не поняла. Мы будем выяснять, кто из нас бОльшее сокровище или всё-таки делом займемся?
— Займемся. — резко посерьезнев, девушка понизила голос и предупредила: — Но ты учти, если шеф спросит, откуда ты это знаешь, я буду всё отрицать. Я ему обещала, что завяжу.
— Буду молчать, как рыба! — поклявшись и тут же косо глянув на кошек-домовушек, улыбнулась, когда Марфа Васильна с умным видом покивала, а Алевтина подмигнула. — Отлично, начнем.
— Начнем.
Начали мы бодренько и с энтузиазмом, как впрочем и продолжили. Ни она, ни я не сомневались, что использовать эти знания мы будем лишь для самообороны, а не для того чтобы потешить самолюбие, да причинить вред окружающим.
Хотя нет, вред мы им причиним, но не превентивный, а лишь в целях самозащиты и то, если не останется иного выхода. Я вообще не сторонник силовых мер, но иногда без них никак, спасибо отчетам Эйнара, наслушалась.
— Нет, погоди, не так… — перебив меня, когда я снова начала нести отсебятину, а не то, что говорила всего минуту назад Мила, ведьмочка недовольно сморщила носик. — Ну почему просто не сказать так, как я?
— Не знаю… — хмуро прокрутив в голове фразу простейшего проклятия на почесуху, и сама задумалась над тем, чем именно она мне так не нравится, что я заменяю во фразе пару слов. О том, что это проклятие сбудется здесь и сейчас, никто из нас не переживал — для активации был необходим определенный эмоциональный настрой и вложение толики силы, так что без него это была всего лишь фраза. — Мне кажется так, как говорю я — лучше. А вообще есть смысл повторять слово в слово? Не важнее ли настрой? Ведь насколько я поняла, тут главное пожелать от души, а уже как, дело десятое.
— Да не скажи. Пожелать-то можно, но слова не меньше настроя важны. Тут каждая буква, каждый звук свою лепту несет. То, как ты рот открываешь и на каком слове ударение делаешь, тоже важно. В общем, тебя бы на первый курс в МагАкадемию, где теорию разбирают, там бы тебе всё по полочкам разложили, отчего, да почему.
— А ты?
— А я высшего образования так и не получила. Меня за саботажи с первого семестра выперли. — хихикнув, когда я удивилась всерьез, потому что знаний у Милы было намного больше, чем на первый курс, ведьмочка беспечно пожала плечами. — Меня папуля учил, и поверь, я не жалею. Не люблю теорию, я больше по практике.
— Да уж, я бы тоже попрактиковалась… — задумчиво глянув в окно и обнаружив за ним довольно длинные вечерние тени, я прислушалась к своему организму и кивнула. — Есть хочешь?
— Не откажусь.
— Окей, тогда я на промысел. Тебе чего?
— Всего и побольше, я больная, мне надо.
— Не вопрос!
Достаточно смутно представляя, где именно в боярском терме может находиться кухня, предпочла довериться интуиции и пошла на звуки и запахи и не прогадала. Вот только стоило мне зайти на огромную кухню, где управлялись сразу три поварихи (на кой???), как разговоры тут же стихли и на меня уставились три пары разной степени удивленности глаз. Точнее не на меня, а на мои уши.
Блин!
— Здравствуйте.
Подождав пару секунд, поняла, что тут всё плохо и придется слегка проявить инициативу.
— Мы гости боярыни Марины. Кушать хотим. У вас есть чем разжиться? Мне бы с собой на троих. Просто у Милы нога сломана, она сама не может ходить…
— Тьфу ты господи, да конечно же! — первой отмерла женщина постарше и покрупнее, в эту минуту замешивающая тесто и тут же громко скомандовала двум другим: — Танюшка, Марфушка, а ну соберите нашим гостьям ужина! Вашество, вам чегось лучше? Курочки, али телятинки? Котлеток, али отбивных?
— Э… — серьезно озадачившись подобным ассортиментом, удивленно уточнила: — А что, всё есть?
— А то ж!
— Тогда давайте… всего. Но по чуть-чуть. И сладкого. Можно?
— Да конечно же можно!
Моментально набрав два огромных разноса еды, мне не доверили ни один и тут же достаточно споро лично отнесли нам всё это великолепие, заверив, что если мы захотим ещё, то стоит только намекнуть и они тут же принесут ещё.
Мда… да мы и это-то вряд ли осилим! Да тут на роту мужиков!
Впрочем сильно я не возмущалась, лишь удивлялась и то, четко до того момента, как с разведки вернулся голодный Фёдор и с удовольствием помог нам избавиться от всего лишнего, причем начав с десерта.
— Рассказывай. — уже спустя минут сорок, когда мы, объетые, откинулись кверху пузиками, я махнула нетерпеливо ёрзающему нечистику рукой.
— Значицца слушайте!
А послушать было чего. Во-первых, Вик. Этот черный кошак, как оказалось, тоже отхватил существенных люлей от Дэна, но всё равно обернулся и теперь лежал с рваной раной на бедре на втором этаже совсем недалеко от нас. Лежал и строил планы мести, причем лично мне. Причем эти самые планы были не просто абы какими и чисто теоретическими, а вполне существенными и отчетливыми. Мужчина всерьез решил, что женится, причем ещё и до того, как приедет старший брат, который может помешать его планам и уж тем более до того, как приедут наши сотрудники и вынесут окончательный вердикт по наказанию.
— Слушай, он больной?
— Он боярин. Для него каторга страшнее свадьбы.
— А ничего, что я его и женатого на каторгу отправлю? За мной не заржавеет.
— Ну… понимаете. Тут дело такое…
— Какое?
— Если супруга беременна, то на каторгу мужа обычно не ссылают…
— Э… А… Кха-а-а…
Сначала я хватанула лишнего воздуха. Потом я потеряла дар речи. Потом закашлялась, посинела, побелела…
Затем спустя минуту прокашлялась, пришла в себя и высказалась.
— Урою, гаденыша! Лично!
Кстати высказалась я не так, а немного экспрессивнее, да затейливее. Аж Мила покраснела.
Нет, ну вообще офонарели! А ничего, что я против?
Но и это был не конец.
Во-вторых, неслабую такую подставу нам готовил… кто бы вы думали? Пра-а-авильно! Марина! Сия боярыня, всерьез обеспокоившаяся дальнейшей судьбой родственника, уже второй час варила приворотное, которое подействует даже несмотря на то, что на мне надет венец, который по идее спасает от всего такого, противоестественного. Хотя от приворотного моей бывшей соседки, желавшей завладеть моим участком в прошлый раз он не помог и теперь мой шеф и по совместительству двоюродный брат Марины благодаря именно ей не мужчина, а немного женщина. Так, снова не о том думаю.
— Федь… и как нам быть?
Всерьез расстроившись от этого известия, потому что надеялась на благоразумие своей бывшей начальницы и сейчас с разочарованием понимала, что семью она поставила на первое место, даже впереди совести, постепенно осознавала, как сложно нам придется. А ведь шеф и Эйнар приедут только через сутки-другие… А Марина это вам не Виктор. Марина страшнее. И тотальнее.
— Вы главное не тушуйтесь. Ведите себя естественно, да непринужденно, это зелье вам завтра поутру будет в завтрак подмешано, причем обеим. А затем и до женихов вас проводят, причем если вас, вашество попросят к Вику подняться, якобы для того, то прощения он попросить хочет, то к вам, Мила, Макс придет. Ему вы больше, чем остальным приглянулись.
— О? — загадочно прищурившись, ведьмочка вдруг кровожадно усмехнулась. — Ну-ну, пусть придет… я ему та-а-акую сказку расскажу… вовек не забудет!
Под конец зло припечатав, сирена решительно кивнула. Слушала как-то я одну её сказку, предварительно сняв венец. Так до сих пор тошно. Сирена, да будет вам известно, это такая нелюдь, что может очаровать голосом, причем так сильно, что жизни рад не будешь, если она замолчит. Только и будешь желать, что вновь услышать сию журчащую, как ручеек речь. И не важно, будет ли она тебя просить просто рядом посидеть, поговорить с нею, последний пятак отдать, со скалы сброситься — всё выполнишь, лишь бы она говорить продолжала. Меня, слава богу, она сама лично в чувство привела, отвесив пару существенных оплеух, когда я радостно начала обещать, что выйду замуж за первого встречного, лишь бы шеф снова стал мужчиной. Кстати, если бы она меня тогда не успела в себя привести, то им бы оказался сержант Потапыч, заглянувший в наш офис, справиться о том, скоро ли с задания вернутся Эйнар и Алеф. До сих пор, как вспомню — так вздрогну. Потапычу было уже за шестьдесят и статной фигурой, да юным лицом он похвастать не мог, зато в наличии была жена, дочка и внук.
— Федь, это всё конечно замечательно, но как нам съесть и выпить всё предложенное, но при этом остаться при памяти?
— Да запросто! Сделаем мы с вами следующее…
Остаток вечера мы с энтузиазмом обсуждали, что сделаем, да как именно, причем больше хихикали, да откровенно ржали, когда Федя начинал изображать наших будущих женихов и то, что с ними будет, когда приедут наши коллеги, да завяжут всем усы бантиком. А в том, что они это сделают — мы нисколько не сомневались. Что Алеф, что Эйнар, что даже Симона, которая ещё месяц назад была Самуилом — всегда были за нас горой.
А совсем перед сном проснулся Сёмочка и мы все дружно его покормили, утешили, заверили, что даже с тремя листиками он самое лучшее и красивое, что мы видели в жизни и пообещав, что завтра обязательно закажем ему булок с изюмом, легли спать.
